Канахин Валерий Ильич родился 20 февраля 1949 года в Барнауле.
В детстве и юности жил в Рубцовске, в Хабаровске, в Алма-Ате. В 1971 году закончил актёрский факультет Театрального училища имени М.С. Щепкина.
С 1973 года живёт во Владимире. Жил в бревенчатом доме на улице «23-й проезд».
Валерий Канахин, проработав всего несколько сезонов после окончания театрального училища, профессию меняет. Идет преподавать режиссуру и актерское мастерство во Владимирское училище культуры. И уже там начинает писать. Пока в стол - пьесы... Одну из них, под названием - "Две девушки приглашают"- Канахин решается показать Леониду Соловьеву. В 1988-ом тот был художественным руководителем театра драмы. Произведение понравилось и его ставят на сцене. Так в восемьдесят восьмом Россия узнала имя нового драматурга Льва Проталина. Под этим псевдонимом Валерий Канахин проработал долгие годы.
Владимирский академический пригласил Валерия Ильича на работу. Почти два десятилетия он заведовал художественно-литературной частью театра.
К драматургу Проталину приходит известность. Пьеса «Ништяк» была опубликована в 1991 году в «Современной драматургии» и поставлена в ряде театров России, Украины, Казахстана, Германии. Затем появились «Ах, зачем эта ночь так была хороша...», «Поезд без расписания», «Воробышек» («Отдам в хорошие руки добрую старую собаку»), "И жил-был у бабушки", "Я люблю эту серую кошку", "Поезда без расписания", "Буду звать тебя мымриком", "Благословите светлый час", "Авантюристы", "Темные аллеи", "Весь вечер на арене", "Снегурочка Даша" и других. Валерий Канахин стал автором более двух десятков пьес. Его пьесы исповедальные, глубокие. Там у него в пьесах как будто встречаешься с давними друзьями. Хочется поделиться с ними, и чтобы они поделились с тобой, и он действительно был тоже тем самым человеком, который открывал свою душу, открывал свои души через персонажи. Они будут востребованы еще долго-долго.
По сценариям Канахина снято несколько фильмов. В их числе - "Дом на Рождественском бульваре" (1992) и "Мещерские" (1995), завоевавший "гран-при" на кинофестивале во Франции.
Он признавался, что никогда особо не задумывался о сквозной теме своего творчества. Но в основе практически всех его сюжетов вечная тема историй о Мужчине и Женщине. Тема широчайшая, в ней одной умещаются все прошлое, настоящее и будущее человечества.
Вот короткая и столько характерная для манеры Проталина пьеса «Ах, зачем эта ночь так была хороша...». Минимум действующих лиц, короткие реплики, столь же короткие диалоги. Все действие укладывается по времени в одну ночь воспоминаний. Процветающий бизнесмен случайно оказывается у себя на малой родине, встречается со старым другом, с которым когда-то в детстве ловил сусликов, ухаживал за одной девушкой. Жизнь развела их в разные стороны. Оставшийся в деревне Вовка Анашкин по кличке Князь беспробудно пьет и, как большинство алкоголиков, мечтает разбогатеть на халяву. Его ныне процветающий друг детства Виктор Агапов занимается бизнесом уже не первый год, вроде продает за границу «ноу-хау». О чем им говорить, что их может связывать сейчас? Да все та же любовь, которая когда-то чуть не поссорила. Мужчина и Женщина, столь любимая тема Проталина и здесь на первом плане. Кстати, одним из «героев» пьесы стал любимый спаниель автора Филька. Старые воспоминания и тревоги бередят душу всех персонажей, у каждого свой «скелет» в шкафу, каждый в чем-то виноват. Автор нашел, по-моему, блестящий ход для концовки. Все герои оказываются словно в одном большом поезде, только в разных купе. У каждого своя песня, они поют, не перебивая друг друга, а в конце песня у всех все-таки одна - «Ах, зачем эта ночь так была хороша». Хороша ли? Наверное, хотя как для кого... (Сергей МУРАВКИН. Сны жизни Льва Проталина).
Татьяна ЛАВРОВА. ЗАПАДНЯ… («Старый Владимирец», июнь 1996 года). «Трагедия Женщины - как Матери человеческой, как символа продолжения жизни - составляет идейно-смысловой центр драматургии Льва Проталина. Это главная болевая точка его странных пьес, атмосфера которых конденсируется из трагического синтеза парадоксов: чистоты с предельной “чернухой”, высокой лирики - с вульгарностью речей и поступков. Погруженная на самое дно реальной жизни “Синяя птица” Проталина отчаянно бьет крылами, изнемогая, задыхаясь, - порываясь и не в силах взлететь... Действительно, “мы попали в западню”, как шутил когда-то известный чеховский персонаж. Но капканы, силки и западни конца века нынешнего - страшней, наглей и хитроумней всех порочных приспособлений начала нашего столетия. Ибо бес, искушающий и иссушающий сегодняшних марий-магдалин, не снаружи, не извне. Они генетически лишены духовной защиты от него... ... Испокон веков честь Женщин рода, племени, нации ассоциировалась с честью и достоинством народа в целом. Во время войн насилие над женами, сестрами, дочерьми побежденных было важной составной частью ритуала уничтожения - осквернением и местью, куда более жестокими и непоправимыми, чем сожжение жилищ и полей. Это было знаком полного физического истребления и разложения противника!.. Века, прошедшие с тех жестоких первобытных времен, многое изменили и в отношениях полов, и в понятиях чести. Но всегда насилие над женским телом считалось актом дичайшего вандализма. И в цивилизованном обществе каралось сурово. Как и под каким градусом оценивать в этой связи уровень современной цивилизации, спокойно взирающей на рост проституции и насилия, экспорт “живого товара" из стран Востока на Запад; легализацию и расширение деятельности публичных домов, процветание частных любителей-сутенеров и своден-энтузиасток? А как оценивать ежедневное насилие над душой? ...Лишь пройдя все адовы круги, выплатив жизни весь “пай” унижений и страданий, проталинские героини - либо восходят на ослепительный Эверест своей судьбы, встречая настоящую любовь и гармонию, в существовании которых изверились... Либо - замирают в финале, как Катерина Островского, на крутом обрыве жизни, с которой все счеты уже сведены. При этом довольно часто пьесы Проталина завершаются оптимистически. И даже носят характер лирических комедий, где вся режуще-спазматическая боль от извращений действительности - в прошлом. А впереди - эфемерный, неверный, непонятно откуда берущийся, но берущий за душу Свет Надежды... Таковы пьесы «Когда б мы жили без затей» («Две девушки приглашают...») и «Я люблю эту серую кошку», испытавшие на владимирской сцене судьбу непростую и тоже странную. Таковы многие пьесы, написанные как бы “в стол", которые автор держит в своеобразном психологическом карантине. В силу природной застенчивости или инертности Проталин почти ничего не предпринимает для того, чтобы реализовать свои новые произведения. В этой несуетности есть свой резон. И обаяние. Зато - порой случаются чудеса. Как, например, с Тульским академическим театром драмы, где в мае этого года в бенефис заслуженной артистки России, легендарной Софьи Владимировны Сотничевской шла новая пьеса владимирского драматурга с традиционно замысловатым названием - "Отдам в хорошие руки старую добрую собаку..." Восьмидесятилетняя «звезда» тульской сцены (театралы, наверняка, знают о ней - хотя бы по последним публикациям в "Петербургском театральном журнале" - №№ 2, 6, 8) наткнулась на пронзительное созвучие собственной трагической и, вместе с тем, лучезарной судьбы с историей жизни проталинской героини. И избрала пьесу для постановки к своему бенефису-юбилею. Знаменательно, что театральные торжества у туляков по времени совпали с демонстрацией в кинотеатрах Владимира фильма «Мещерские» по сценарию Льва Проталина. А через неделю после этого во Владимирском театре драмы состоялась премьера его комедии "Жил-был у бабушки..." Что такое? Звездный час? Но и это еще не все... 14 декабря 1995 года в немецком городе Эрлангене с успехом прошла премьера спектакля «Ништяк!», поставленного режиссером Стефаном Маурером по пьесе русского драматурга... Самая «везучая» пьеса Проталина, первая из его произведений увидевшая большой свет - со страниц солидного журнала «Современная драматургия», со сценических подмостков ряда российских городов, театров Сибири, Урала, Дальнего Востока, Украины, Казахстана; с киноэкрана - благодаря мосфильмовскому «Дому на Рождественском бульваре» с Александром Збруевым в главной роли... - теперь вышла “на международную орбиту"! Приглашенный на премьеру в Германию драматург был потрясен и теплым приемом, и бережным, тонким, по его мнению, прочтением немецкими коллегами его любимого детища. И вот теперь - в самый разгар июльского зноя - владимирцам была предоставлена возможность познакомиться с этой работой воочию... В противовес психологической достоверности и бытовой обстоятельности пьесы немецкий режиссер пошел по пути жесткого образного обобщения, заостряя ситуацию до предельно непримиримого конфликта. Начать хотя бы с того, что в пьесе подростки не успели воспользоваться опьянением женщины. И ОН подоспел вовремя. В спектакле же все самое гнусное уже свершилось до начала сценического действия. Жертва разнузданных юнцов брошена за ненадобностью в самом растерзанном и отталкивающем виде. Именно такой и находит ее герой спектакля. Так что, во-первых, ОН уже и не спаситель. А во-вторых, - явно не тот аскетичный и застенчивый интеллигент, каким представляется по пьесе или кинофильму. Скепсис и брезгливость разъели душу героя Мантина Хофера гораздо мощнее, чем образ жизни бомжа пообтрепал его внешний лоск. Вероятно, русские чудаковатости недоступны сознанию европейца? Ну что особенного в том, что вполне респектабельный советский служащий, одержимый неистовой “графоманией”, взял творческий отпуск у замучившей его семьи и ищет уединения? А тут и подвернулся ему нежилой дом... - Как! Чтобы интеллигентный служащий не имел возможности снять квартиру?! Или хотя бы номер в отеле?! - Очевидно, по европейским меркам наша ситуация - абсолютный нонсенс... Потому, видимо, и играет ЕГО немецкий актер эдаким праздным кутилой, ернически пускающим шутовские фонтанчики изо рта... Оплевывающим драгоценной “минералкой” свой временный жалкий приют. И вместо осатанелой, бессонной, вдохновенной “писанины” - небрежно копающимся в нелепой, но пикантной для русского глаза подборке газетных вырезок. И где основательным и добропорядочным бюргерам понять, что разоренный этот дом для проталинского героя - "творческая дача”, в которой он души не чает. А консервированная морская капуста, хоть и не деликатес, но все-таки еда… Несмотря на несъедобность. А минералку пьют понемногу и быстро закрывают крышечкой, чтобы “не выдохлась”! Впрочем, если бы не эти национально-социально-”эпохальные” неточности, то мужское и сценическое обаяние Мартина Хофера можно считать достойной компенсацией некоторой схематичности образа. “Невинный” пятнадцатилетний Славик Льва Проталина в исполнении Харальда Коха трансформирован в некую фантастически-роковую "черную силу”. Облаченный в “вечерний" костюм из черного атласа, с гладкозачесанными назад волосами над бледным, иступленно-сухощавым лицом-маской, этот юноша больше похож на модернизированного палача-полуробота, чем на “трудного подростка”, мучительно переживающего назревающий развод родителей и мнимое, но абсолютно очевидное для его приятелей, моральное “падение” отца. Персонаж Х. Коха - скорее политический символ: фанатик неонацист, упивающийся сознанием собственного превосходства в жаждущий расправы над "низшими"... Кстати, огромное внимание в спектакле уделяется цвету. Место, где обитают ОН и ОНА, мало похоже на заброшенное жилище. В спектакле это напоминает подвал или тюремную камеру (сценография Людвига Солнера). Бетонные серые стены, круглый люк в полу, металлическая пожарная лестница в недра люка и немного вверх от него да странный красный “пожарный шкаф” вместо входной двери (в таких обычно хранились всевозможные средства техники противопожарной безопасности - огнетушители, шланги, лопаты, ящики с песком...) Бункер? Бомбоубежище? И - черный, блистающий строгой одеждой и выправкой Славик в этом странном склепе - как символ жестокой внешней силы, диктующей двоим отверженным свои условия.
ОН и ОНА на протяжении всего спектакля одеты в зеленое всех оттенков и фактур – минералы, имитирующие кожу, мех, трикотаж. От ядовито-травянистого до нежно-салатового (костюмы Александры Майер). Ядовито-зеленое в начале их встречи уступает место более светлым одеждам - по мере того, как светлеют и тянутся друг к другу их души. По мере того, как ОНА убеждается, что ОН не только не насильник, но и родная душа... Так на смену жажде мести и застарелому отвращению к жизни приходит в душу героини тепло и ощущение “домашнего очага”! Снова поверила... Но - ОН нужен ”там”: жена больна, сын неустроен. А свалившееся неведомо откуда чувство к многострадальной Марии - обуза. Бес-перс-пек-тив-но. Это “невинное” предательство оказывается последней роковой каплей в ЕЕ нелепой, трагической жизни. Не пугает даже угроза вновь попасть в руки “пасущих” ее малолетних подонков. Просто жить дальше не осталось сил. Славик приходит за отцом, как тюремный конвоир: “С вещами - на выход!” И ОНА остается одна в каменном мешке. Навсегда. Во мраке отчаяния и безысходности. Хотя мощный поток ослепительного света, льющийся из двери, через которую ОН ушел, заставляет ЕЕ замереть... Дева Мария перед сиянием Благовещения?.. Нет. Не сбылось. Западня захлопнулась. Мир померк. Работа Баргит Вюрц в роли героини насыщена страстью до самосожжения. Странная многоликость героини почти инфернальна: она постоянно меняется и внешне, и внутренне - от отталкивающей вульгарности “площадной девки” до трепетной и нежнейшей чувственности юного целомудрия. И все-таки в этой “Антарктиде” недостает контраста между “пингвинами” и “жирафами”, которые, идя навстречу друг другу, непременно должны преобразиться в новую биологическую и духовную реальность. А нравственная несовместимость этого Мужчины и этой Женщины в начале их “знакомства” имеет у Проталина именно такие параметры - это столкновение двух Планет. * * * «ВСЕ СМЕШАЛОСЬ В ДОМЕ ОБЛОНСКИХ...” Среди прохладного "среднерусского" лета вдруг грянула адская жара. И в раскаленном владимирском «театре за кулисами» немецкие актеры, достигнув критической "точки плавления", страстно играли русскую пьесу. Которая, в свою очередь, оказалась чуть ли не главным действующим лицом последней премьеры областного Театра драмы. Во всяком случае, именно вокруг нее выстраиваются все коллизии комедии воображения "Жил-был у бабушки...". Таким образом, сценическая героиня Галины Фатхутдиновой и реальная Баргит Вюрц - коллеги! И играют в одном и том же спектакле. Одну и ту же роль. Только - в разных театрах... А драматург Власов? Хоть и вымышленный персонаж, но тем не менее, ОН и ОНА в "Ништяке" - его создания. И прочее, прочее, прочее... Представляете! В какую западню заманил нас господин Проталин! Чего только не "насублимировал" этот коварный театральный Космос... Вероятно, поэтому две мои статьи - майская и июльская - неожиданно встретились... в июньском номере “Старого владимирца"? Чур, нас, чур...» Многие из произведений Канахина не были опубликованы. Издать их решили вдова драматурга и руководство Владимирского академического. В феврале 2005 года он стал лауреатом Всероссийского открытого конкурса драматургов "Факел памяти" за пьесу "Благословите светлый час".
Умер 3 мая 2008 года во Владимире.
Владимирская энциклопедия
