Скорняжно-шубное, скорняжно-меховое производство Шуйского уезда Владимирской губернии в 1856 году
Сочинение действительнаго Члена Владимирскаго Губернскаго Статистического Комитета Ивана Матвеевича Лядова. 1876 г.
Скорняжно-шубное, скорняжно-меховое, кожевенное, войлочное, валеночное, чулочное, кузнечное, рукавичное, чеботарное, гребенное, тележное; делание детских игрушек, борон, санок, коробов, калабродов, станов, шпуль и челноков; свечное, горшечное, кирпичное; ткачество волосяных сит; ткачество холста; ткачество фабричных льняных изделий; ткачество миткаля, красной пестряди, сарпинки, холстинки, платков и китайки; ситце-набивное производство; выделка крахмала; выварка поташа; варка клея мездринного; разные промыслы и торговля.
Богат и разнообразен Шуйский уезд своими рукоделиями и ремеслами, которые следует разделить на два рода: одни из них – старинные русские рукоделия, существующие самобытно и составляющие в некоторой степени главное занятие тех селений, в которых они находятся; другие – новые, возникнувшие в конце XVIII и в начале XIX столетий и распространившиеся по всему уезду, сделались, наконец, преобладающими. Рукоделия эти, независимо от земледельческих работ, существуют как промыслы сельских жителей, дающие случай всю зиму употреблять для заработок. Но описать каждое из них и указать, какое значение имеют они в отечественной промышленности – труд слишком обширный, и я ограничусь здесь кратким очерком только некоторых из рукоделий и постараюсь показать, какое рукоделие какой дает заработок.
Скорняжное
Рукоделие скорняжное, как одно из нераздельных с хлебопашеством и скотоводством, находится здесь со времен самых древних и, можно сказать, первобытных. В Шуйском уезде, особенно в юго-восточной стороне его, почва песчаная и каменистая не вполне вознаграждала труды здешних земледельцев; посредственный, а иногда и плохой урожай хлеба никак не мог прокормить всех жителей густо населенного края; притом же недостаток в работе, по многочисленности рук,- все это заставило их искать работы в других местах, и отделять из семей своих на зиму большую часть своих работников, которые, для прокормления самих себя и чтобы иметь возможность заплатить казенные подати и помещичьи оброки, вынуждены были уходить и удаляться от семей и родины в места хлебородные, изобилующие скотоводством, и там заниматься скорняжным промыслом.
Из Вязниковского уезда и по сие время уходят в Сибирь и низовые губернии делать овчину от 5-ти до 6-ти тысяч душ («Влад. Губернския Ведомости» - 1855 года, часть неоффициальная, 257 страница).
Так жили скорняжники юго-восточного края Шуйского уезда, но в последствии времени некоторые из них, вероятно люди семейные и честные, заработав трудом своим достаток, стали покупать необделанные овчинные шкуры и привозить к себе домой, выделывать и шить тулупы, полушубки и рукавицы. Но количество выделываемых овчин и шитых одежд было в начале небольшое и продавалось только в Шуе и в окружности города – по сельским базарам. После же 1812 года, в числе прочих товаров, стали покупать товар и шубный, и ярмарки Холуйские были первыми местами сбыта этого товара. Около же 1820 года Шуйские торговцы, имевшие дела с С.-Петербургом, в числе товаров, которые посылали туда, стали покупать и отправлять шубный товар, сначала покроя такого, какой здесь приготовлялся, потом стали заказывать шить требуемой там формы, особенно полушубки для арестантских рот и рекрут. Но торговля эта долго находилась вся в руках у немногих Шуйских, а более Петербургских купцов, которые умели ею пользоваться; крестьяне же, которые работали по заказам, хотя и знали, куда товар продавался, но имея ограниченный достаток, не могли заготовлять значительного количества одежд; с малым же количеством не было никаких выгод ехать куда-нибудь далее Шуи или Холуйских ярмарок. Но около 1830 года промышленность эта быстро стала развиваться: крестьяне-шубники, составив себе порядочные капиталы, начали ездить во Владимир, Ярославль, Кострому и другие губернские города, снимать подряды поставок полушубков для рекрутских присутствий; стали отправлять сами значительное количество в Москву, Старую Русь, Новгород, Псков, С.-Петербург, Ригу, Ревель и во многие крепости для войск и арестантов; а также т торговля с офенями и городовыми торговцами, постоянно усиливаясь, в 1853, 1854 и 1855 годах достигла значительных размеров и в настоящее время по числу рук, занятых скорняжничеством разных шкур, дублением овчин, приготовлением из них тулупов, полушубков, рукавиц и мехов, по количеству и сумме, на какую работается, рукоделие это должно занять в Шуйском уезде второе место после бумажно-ткацкого и ситце-набивного производства.
Скорняжно-шубное производство в юго-восточной стороне уезда находится в следующих селениях и селах: Афанасьеве, Кузнецове, Богородском, Васильевском; в деревнях: Пустоши, Кудрякове, Трясучеве, Гарях, Плехове, Максимцеве, Кочневе, Павлюкове, Литвинцове, Чижове, Авдееве, Теплякове, Вихореве, Михалеве, Аистове, Стогове, Запруднове, Дубках, Филатовском, Хритонове, Жизневе и многих других, находящихся в Афанасьевской фолости. Скорняжные избы для выделки овчин построены как и обыкновенные крестьянские, только гораздо выше, в 25 рядов из ровного леса; величина их в квадрате от 7 до 8 аршин, вышиной внутри избы до 7 аршин, окон на все четыре стороны по окну; печь сложена с кожухом, чтобы жар держался как можно более; между полом и потолком утверждены перекладины, на которых поставлены чаны для квашения овчин; вверху – у самого потолка сделаны вешала, т.е. утверждены шесты, на которых овчина вывешивается для сушки. Выделка овчин у здешних скорняжников производится так: необделанную сухую овчину размачивают в реке или пруде; размочив, сбивают с неё тупой косой жир, т.е. мяздру, и кладут в чаны – в квасы на 6 и на 7 дней; квасы приготовляются из воды, овсяной муки и соли; на сто овчин, укладываемых в чан, употребляется муки овсяной 6 пудов, соли 30 фунтов. По прошествии семи дней овчину выбирают из чанов и вешают на шесты, где она в течении суток просыхает; когда же совершенно просохнет, снимают вниз, и когда несколько пообмякнет, мнут железным, в роде кочерги, крюком, привязав овчину за конец к кольцу, утвержденному в стене; другой конец овчины держат в левой руке, в правой же держат крюк, к которому привязан ремень или веревка с петлей на конце; эту петлю надевают на правую ногу, которая действует крюком вместе с правой рукой. Умяв овчину до того, что она сделается совершенно мягкой, чешут ее железной острой загнутой гребенкой, смотря по овчине – если жидка шерстью, то один раз во время минки, потом растягивают на скамьи и натирают леквасом, который приготовляется из жженого алебастра. Набелив бахтарму, сострагивают острой косой, и если овчина густа шерстью, то совсем отделав, чешут еще во второй раз. Потом овчина поступает в дело к закройщику, который кроит из нее – какую предложено из белой овчины шить одежду.
Избы для дубления такие же, как и скорняжные, но только гораздо ниже, и чаны, в которых дубится овчина, стоят на полу. Дубление овчины здесь производится следующим порядком: выделанной совсем и набеленной овчины накладывают в чан ряд, шерстью вниз, и насыпают на этот ряд дуба, т.е. мелко истолченной дубовой или ивовой коры; потом кладут, тоже шерстью вниз, еще ряд, и опять посыпают дубом. Таким образом накладывают полный чан; потом вливают квасы, сколько поместится, и закрывают кружком, который входит внутрь чана; на кружок кладут камни и разные тяжести для гнету. В таком положении овчина лежит неделю, по прошествии которой она выбирается и пересыпается опять свежим дубом. На каждую овчину употребляется дубу в оба раза до 2-х фунтов; дуб или так-называемое корье толкут шубники в деревянных ступах оцепом, к которому привязан шесть, а многие покупают у кожевенных заводчиков дуб готовый, толченый; и во втором дубу овчина лежит тоже неделю, потом выбирается и вешается летом и зимой на вольном воздухе, летом сохнет, а зимой вымерзает; потом вносится в избу и опять мнется крюком, но уже не железным, а деревянным, до тех пор, пока сделается совершенно мягкой. Таким образом выдубленная овчина делается прочной и воды не боится, и никогда не ожесткнет; но поспешность, чтобы поскорее и побольше выдубить, заставила некоторых овчинников-скорняжников употреблять средство, не совсем похвальное, именно: вместо двух дубов дубят только в одном; вместо недели в дубу держат только три дня, или даже не кладут и в чаны, а сварив дуб в котле или корчаге, накладывают на половину овчины, накрывают другой половиной и, продержав одни сутки, дуб стряхивают; наконец дошли до того, что только намазывают овчину дубовым отваром, а чтобы она была желтой, подкрашивают охрой. Но различить дубление настоящее от такого весьма не трудно: дубленая овчина пропитывается дубом насквозь, и как верх делается желтым, так делается и под шерстью мяздра тоже желтой; напротив, у овчины, которая не продублена, мяздра под шерстью остается цветом белая. Некоторые из шубников, по значительному приготовлению одежд, не успевают сами выделывать всю овчину, а другие и вовсе не имеют овчинных изб; таковые отдают по деревням скорняжникам выделывать и дубить, которые только и занимаются одним скорняжничеством. За выделку овчины берут: с ордынской, черкасской и калмыцкой от 7 до 8 коп. сер. Во время выделки шерсти вычесывается от 1 до 2 фунтов, которая стоит от 5 до 6 коп. сер. за фунт. Шерсть эта тоже остается в пользу овчинника; следовательно скорняжник за выделку каждой овчины получить дома, не ходя далеко от родины, от 10 до 15 к. сер., и каждый в зиму может обработать от 800 до 1,000 овчин. От того-то скорняжники Шуйского уезда совершенно перестали уходить в дорогу, имея, по усилившейся шубной промышленности, достаточно работы всегда дома. За дубление настоящее берут от 6 до 7 коп., ускоренным же средством или намазью – от 2 до 3 коп. сер.; но это ускоренное средство никак нельзя назвать дублением, а вернее крашением.
Швальни у шубников, где шьется вся одежда, состоят тоже из деревянных невысоких изб, с русской печью, с несколькими окнами на все четыре стороны, чтобы было светло; внутри избы у окон поставлены скамьи в два, а если изба велика – и в три ряда; на скамьях помещаются швецы, лицом к окнам, потрафляя садится во втором ряду, между двумя первыми, так, чтобы первый ряд не загораживал свет второму. Посредине избы поставлен большой стол, у которого помещается закройщик: под руками у него лежит овчина, а за столом уже кроеное платье. Любопытно смотреть, как скоро и проворно он действует, и как привык и верен его взгляд; ловкий закройщик в день кроит полушубков форменных от 60 до 70 штук, за каждый полушубок получает полторы копейки серебром; полушубков крестьянских скроит в день до 20 штук, за каждый по 3 коп. сер.; бекешек дубленых от 10 до 15, за каждую от 4 до 5 коп. сер.; тулупов от 10 до 12, за каждый от 4 до 5 коп.; рукавиц от 60 до 70 пар, по одной копейке с пары. В настоящее время в швальнях Шуйского уезда приготовляются следующие одежды.
Полушубки форменные белые шьются из овчины ордынской и калмыцкой; кроятся без лифу, в роде пальто, длиной аршина три вершка, иногда и длиннее; из двух ордынских или калмыцких овчин выходит полушубок; такой сорт полушубков доставляется в казну – в рекрутские присутствия, в крепости, для арестантских рот и вообще для войска; цена им от 2 до 2 р. 50 коп. серебром за полушубок. Полушубки крестьянские белые шьют из овчины черкасской и русской, кроятся с лифом длиной от 1 ¼ до 1 ½ аршина; в полушубок уходит черкасских 3, русских 4 ½ овчины; продаются по базарам и ярмаркам Шуйской, Холуйским, Парской, в Киржаче, Вохне и Ростове, и значительное количество дома, куда приезжают покупать торговцы из разных городов – Егорьевска, Торжка, Бежецка и многих других; цена им от 3 до 3 р. 50 коп. сер. и более за полушубок.
Полушубки дубленые и бекешки, с частыми назади борами, шьются более из русской и черкасской дубленой овчины, цветом желтые и вишневые, подкрашенные в этот цвет синим сандалом; кроятся с лифом длиной в 1 ½ аршина и длиннее; в такой полушубок и бекеш уходит овчин русских 6, черкасских 4; воротник и правая пола обкладываются морским котиком, в один или два ряда, и вся пола, а также и воротник, выстрачиваются цветными нитками разными узорами; бекешки эти работаются преимущественно для офень и продаются им в ярмарках Холуйских и Парской, и покупаются на домах, откуда и отправляются в губернии Московскую, Тверскую, Новгородскую, С.-Петербургскую, Рижскую, Волынскую, Каменец-Подольскую и многие другие; цена им от 5 до 6 руб. сер. за бекешку.
Тулупы, как белые, так и дубленые, шьются из овчин черкасских и русских; в тулуп уходит овчин черкасских 5, русских от 6 до 7; продаются в Шуе и на ярмарках Холуйских, Парской, в Киржаче, Вохне и Ростове; цена им: тулупу белому от 4 руб. 50 коп. до 5 рублей, дубленому от 5 до 6 руб. сер. за штуку.
Рукавицы овчинные шьются из дубленой черкасской овчины; из каждой овчины выкраивается четыре пары; из хребта овчины кроятся большие, из боков – средние, а из пахов – малые; продаются на ярмарках Холуйских, Парской, в Киржаче, Вохне, Ростове и Шуе. Цена рукавицам на месте: большие от 40 до 45 коп., средние от 30 до 35 коп., малые от 23 до 25 коп. серебром за каждую пару. Рукавицы работаются во всех селениях, где только есть шубное производство, но более других в деревне Чижове. Швецы одежд или шубники (как их здесь называют) находятся во всех деревнях восточного уезда. Рукоделие это не требует много времени для учения: каждый мальчик, который поступает в швецы, с первого же года вырабатывает деньги; пожив год, если только проворен и понятлив он совершенно знакомится с мастерством этим. Студент (так называют здесь рабочие принадлежности к этому мастеру) его состоит из игольника с иглами, наперстка и складного ножика. Каждый швец сработает полушубков форменных в день от двух до трех, за работу получит от 10 до 15 коп. серебром за каждый; полушубков крестьянских в день – один, за работу которого получает от 30 до 40 коп. серебром; бекеш дубленая, опушенная котиком в два ряда, воротник и правая пола строченые, работается два дня, за работу получают от 70 до 80 коп. сер.; тулуп работается один день, за шитье получают от 40 до 50 коп. сер.; рукавиц работается в день от 8 до 9 пар, за которые получают от 4 до 6 коп. сер. за пару, а за вшиванье напалка особенно платится одна копейка серебром с пары; рукавица шьется, как и полушубок, тоже иглой, но напалок вшивается вощеным концом со щетиной. Замечательно, каких способов не придумают, чтобы вещь довести до всевозможной дешевизны: так на дубленых рукавицах во всех продержках, где только вы видите цвет красный, желтый, белый, черный и другие, с первого раза вы непременно примете продержки эти за сафьян; но рассмотрев, увидите, что это цветная бумага, которая так кстати заменяет ценный сафьян. Из вышеописанного видно, что каждый шубник вырабатывает от 30 до 40 и более копеек серебром в день; все они работают на своем хлебе.
Овчина для шубного производства покупается в Казани, Оренбурге, Семипалатинске, Шадринске и во многих городах Сибири, а также в губерниях низовых и на Дону, на ярмарках Урюпинской, Михайловской и других. Торговлей овчины занимаются из Смышляевской волости деревни: Лужки, Крутцы, Семицы и другие (Вязниковского уезда); также и сами шубники Шуйского уезда накупают там значительное количество и отправляют огромными обозами домой. Овчина покупается всякая, но более другой ордынская и черкасская; последняя продается в Шуе, но преимущественно в селе Васильевском, отстоящем от Шуи в 18 верстах, где, можно сказать, сосредоточена вся овчинная торговля.
Цена овчины в 1855 году состояла в Шуйском уезде: черкасской, калмыцкой и ордынской от 80 до 90 коп. серебром, русской от 60 до 75 коп. серебром за каждую овчину. Ежегодно в край здешний из Нижнего, Казани, Оренбурга, Шадринска и других сибирских городов, из губерний низовых и из донских ярмарок – Урюпинской, Михайловской и других привозится овчины ордынской, черкасской и калмыцкой до девяти сот тысяч штук, на сумму до семи сот пятидесяти тысяч рублей серебром. Овчина эта вся здесь скорняжниками выделывается, а шубниками перешивается в одежды, которых сработается разных сортов полушубков, бекеш и тулупов до двух сот семидесяти пяти тысяч, на сумму девять сот семьдесят четыре тысячи рублей; рукавиц дубленых разных сортов срабатывается сто тысяч пар, на сумму до тридцати тысяч рублей; всего же сработается на сумму миллион четыре тысячи рублей серебром.
Изб скорняжных, в которых выделывается овчина, находится 160; швален, в которых шьются одежды, 98; всего народу занято скорняжно-шубным рукоделием 2,290 человек. Шубники рядятся у хозяев своих в год пять раз – с Пасхи до Борисова дня, от Борисова до Введения Божией Матери, от Введения до Рождества Христова, от Рождества до Пасхи; рядятся все по скорняжно-шубному производству на своих харчах. Цены меняются работам по требованию шубного товара, который и по настоящее время в хорошем требовании, что и дает случай рабочим получать хороший заработок. При выделке овчин у скорняжников и при шитье одежд у шубников накопляется значительное количество шерсти – до 10 тысяч пудов разных сортов, на сумму около 20 тысяч рублей серебром. Шерсть эта продается частью в Шуе, но более в селе Васильевском: лучшую покупают луховские и решемские суконшики для сукон, а кислую порзневские и семеновские вязальщики для вязания чулок и варежек. При кроении из овчины одежды остаются лоскутья – с каждой овчины около полуфунта; с этих лоскутьев состригают шерсть, получая с 5 пудов лоскута 2 пуда шерсти. Лоскут идет в клей, а шерсть эта называется стрижка и продается кочневским войлошникам – от 80 коп. до рубля серебром за пуд. Почти все скорняжно-шубники крестьяне князя Мещерского; оброку платят с тягла 13 руб. сер.; живут исправно, одеваются чисто: у каждого есть синий суконный кафтан, а зимой суконный тулуп; лаптей не встретите ни на одном: летом кожаная, а зимой валеная обувь как на мужчинах, так и на женщинах. Женщины носят ситцевые сарафаны и нанковые шубы, у многих же в праздник надеваются суконные и шелковые; головы покрывают бумажными и шелковыми платками. Зиму женщины ткут красную пестрядь, сарпинку, холстинку, платки; некоторые из них свою собственную, а более на Васильевских и Шуйских заводниц; летом же вместе с мужьями исполняют полевые работы, а некоторые сбирают редкие холсты на продажу.
Скорняжно-меховое рукоделие находится в северо-восточном крае уезда, в селах Дунилове, Горицах, Сенникове; деревнях Деменовке, Клыгине, Тониголове и Тимофеевке. Но главные места этого производства – села Дунилово и Горицы, которые отстоят от Шуи в 17-ти верстах. Село Дунилово принадлежит двум владельцам – князю Меньшикову и Нарышкину; имеет 5 церквей, 340 домов (в том числе несколько каменных купеческих) и 1,200 душ крестьян; село Горицы принадлежит трем владельцам – гг. Митькову, Богданову и князю Меньшикову, имеет 2 церкви, 160 домов (тоже часть купеческих каменных) и 550 душ. Следовательно в обоих селах находится всего 600 домов и 1,750 душ обоего пола, исключая жителей свободного состояния. села эти находятся в самом близком между собой расстоянии – рядом; между ними течет река Теза, через которую устроен наплавной мост, соединяющий оба села, которые издали с семью каменными церквями и купеческими домами много походят на небольшой уездный городок.
Скорняжничеством занимаются все жители обоих сел; исключений немного: не более 10 домов таких, где нет этого производства; в число их входят дома, имеющие миткалевые, ситцевые и китаичные фабрики, торговлю красной пестрядью и другими бумажными изделиями. Во всем крае этом выделываются шкуры преимущественно звериные, как-то: заячьи, сурковые, кошачьи и небольшое количество беличьих, хорьковых, лисьих и волчьих.
Шкуры заячьи все перешиваются в меха; шкуры сурковые в меха перешиваются мало, но более продаются так; меха заячьи работаются в значительном количестве и небольшую часть их подкрашивают в разные цвета; тоже и сурковые шкуры подкрашиваются. Выделка звериных шкур здесь производится следующим манером: берут от 100 до 150, а у значительных скорняжников от 1,000 до 1,500 заячьих шкур, намачивают мяздру холодной водой и кладут в груды на одни сутки, от чего шкуры делаются совершенно сырыми и удобными для очистки мяздры, которую счищают с них острой косой, потом намазывают по мяздре хлебным раствором, т.е. квасами, которые приготовляются за неделю и более; на 1,000 шкур употребляется 6 пудов овсяной муки, 30 фунт. соли и четверть ведра квасной гущи, и чем ранее заготовлены квасы, тем они лучше. Намазав шкуры, выворачивают шерстью вверх, накладывают на шесты и в жарко-истопленной скорняжной избе оставляют на сутки; в этом положении они квасятся, а по прошествии суток действие это повторяется, т.е. намазывается во второй раз и оставляется на одну только ночь; утром их снимают, выворачивают шерстью внутрь и просушивают до суха; высушив, снимают и спрыскивают немного водой, для того, чтобы сделать шкуры несколько влажными, кладут их опять в груды и пригнетают, т.е. накладывают на них тяжести, под которыми они лежат не долго; вынув из-под гнета, топчут их ногами в продолжение 3-х часов, по 70 шкур на человека; при топтании нужно обращать внимание на влажность шкур, чтобы они не ломались; потом выворачивают шерстью вверх, для того, чтобы чистился волос, и опять топчут часа два, пересыпая вытоптанной со шкур мукой, потом вытряхивают до чиста, натирают леквасом, который забеливает имеющиеся на шерсти кровавые пятна, и чистят серый волос деревянными чистилками, устроенными в роде пил, и когда уже шерсть получит совершенно белый цвет, тогда производят сортировку: шкуры, низкие шерстью и чаленькие, отбрасывают в меха малые, а средних зайцев – в меха средние, из самой же крупной и лучшей зайчины шьют меха большие.
Меха заячьи шьют скорняжниками мужчинами мало, но более женщинами – большими и малыми; для кройки мехов имеется всегда мастер-закройщик, который подбирает шкуры, подкраивает и сдает шить. Сшитый заячий мех имеет вид широкого мешка, который, выворотив шерстью внутрь, опять намазывают по мяздре квасами и вешают на шест на один час, в продолжении которого он киснет, потом его растягивают на так-называемое правило, сколоченное из 4-х досок и имеющее вид квадрата, на котором мех сохнет зимой в жарко-истопленной избе, а летом на солнце; летняя сушка и скорее, и лучше. Когда мех совершенно высохнет, его снимают, спрыскивают немного мяздру водой и топчут ногами один час, пересыпая мяздру сохой овсяной мукой, а шерсть натирают леквасом, после этого встряхивают и кладут на полок в роде стола шерстью вверх, взбивают шерсть можжевеловыми или жимолостными прутьями до тех пор. Пока мука и леквас не будут пылить, тогда мех готов и поступает в продажу. Красятся меха заячьи самые большие и лучшие в цвет тумаковый, из среднего сорта и более из русаков – в цвет лисий, не более двадцатой части всего выделываемого количества.
Сурковые шкуры выделываются так: 500 сурковых шкур кладут в рогожном куле в реку, где они мокнут двое суток, потом их промывают до чиста и счищают мяздру острой косой и квасят таким же манером, как и шкуры заячьи, и такими же квасами, только в заготовку их кладут более соли. Мехов сурковых шьют очень мало, но красят шкур много; в краску идет сурок бракованный, низкий сорт.
Шкуры заячьи закупаются в разных городах и ярмарках: так-называемая зайчина сибирская покупается в Казани, Шадрине, Ирбите, Тюмени, Ишиме и Нижегородской ярмарке; зайчина русская покупается на ярмарках Важеской, Котельнической, Симбирской, Грязовецкой и Ростовской; на Важескую и Котельническую ярмарки шкуры привозятся из губерний северных, а в прочих городах и ярмарках – из края сибирского; сибирский заяц пушнее и выше шерстью русского. Шкуры сурковые покупаются в Казани, Ирбите и Нижегородской ярмарке; шкуры кошачьи, хорьковые, беличьи, лисьи и волчьи – не в значительном количестве на Нижегородской ярмарке, но более здесь, на месте. За выделку берут так-называемые мастерки, работающие в своих избах, со шкур заячьих по 1 руб. 75 коп. сер., со шкур сурковых по 2 р. 50 коп. сер. с сотни на своих харчах и употребляя свои материалы, как-то: овсяную муку, соль и леквас, которых выходит на 150 шкур на 1 руб. сер. Рабочие же, которые работают в чужих избах, получают – летом от 1 р. 40 коп. до 1 руб. 50 коп. сер., зимой от 1 р. 20 коп. до 1 руб. 30 коп. сер. в неделю на хозяйских харчах. За шитье мехов заячьих получают следующую плату: за меха малые, в которые уходит от 10 до 14 зайцев, платят по 2 коп. сер., их срабатывают от 4 до 5 мехов; меха средние – от 17 до 24 зайцев, за них платят от 3 до 3 ½ коп. сер., их срабатывают 3 меха; меха большие – от 30 до 40 зайцев, за которые платят от 5 до 6 коп. сер., их срабатывают 2 меха каждый день. Следовательно за шитье мехов в неделю получит каждый от 60 до 65 коп. сер. на своем хлебе. Рукоделие очень неприбыльное и дающее против других самый малый заработок. Потому-то в Дунилове в настоящее время ткачество бумажной красной пестряди распространено в значительном количестве и женщины дуниловские шьют мехов очень мало. За крашение мехов в тумаковый цвет платят с самых больших от 1 р. 25 коп. до 1 руб. 50 коп. сер., в цвет лисий с средних мехов платят от 15 до 20 коп. сер. с каждого меха.
В 1856 году покупки шкур состояли по следующим ценам: шкуры заячьи сибирские покупались от 6 ½ до 7 руб.. русские от 6 до 6 р. 50 коп. сер. за сотню, сурковые от 14 ½ до 15 руб. сер. за сотню на наличные деньги. Продажа мехов белых в том же году состояла по следующим ценам: в 10 зайцев от 1 р. до 1 р. 15 коп. сер., в 14 зайцев – от 1 р. 80 коп. до 2 руб., в 17 зайцев – от 2 руб. до 2 р. 30 коп., в 21 заяц – от 2 р. 35 коп. до 2 руб. 85 коп., в 24 зайца – от 3 р. до 3 руб. 50 коп., в 32 зайца – от 3 р. 50 коп. до 4 руб., в 42 зайца – от 5 р. 50 коп. до 6 руб. сер. за каждый мех.
Сурок выделанный продавался по 20 руб. сер. за сотню на наличные деньги. Продажа производится большей частью в Москве, откуда их вывозят в разные губернии – Тульскую, Калужскую, Курскую и другие, также в ярмарках: Нижегородской в количестве ¼ части всего годового производства, Ростовской, Холуйских, Николо-Шартомской, Парской, а также и по всем базарам Шуйского уезда. В 1856 году куплено и переделано шкур заячьих в Дунилове 1.800.000, Горицах 500.000, в Сенникове, Деменовке, Колыгине, Тониголове и Тимофеевке 75.000; шкур сурковых в Дунилове 200.000, в Горицах 50.000 в Сенникове с деревнями 25.000; шкур кошачьих, беличьих, хорьковых, лисьих и волчьих во всем крае выделывается до 50.000 штук, всех же звериных шкур выделывается 2.700.000, на сумму до 350.000 руб. сер.
Скорняжничество идет беспрерывно в продолжение целого года, у каждого скорняжно-меховщика все заведение заключается в одной скорняжной избе, которая вместе и сушильня, и мастерская. Избы эти построены у каждого позади двора, устройством как и обыкновенные крестьянские избы, только гораздо ниже, печи с кожухом и топятся жарко; в избах они выделывают шкуры, квасят их и сушат, шьют меха и красят, отчего бывает в них довольно ощутительная кислота и противный запах, но на привыкнувших к этому запаху вредного влияния не замечается, и каждый из мастерков имеет подобную избу, в которой иногда живет и все его семейство. Хлебопашеством дуниловцы занимаются очень немногие, так что у трех частей крестьян села нет и лошадей, да и земли для запашки очень мало, а потому мастерство скорняжное единственное их занятие.
В селе Горицах запашка производится у каждого крестьянина, но не собственными руками, а наймом; передача на запашку земли идет к своему одновотчинному крестьянину. Оброк в Дунилове платят с тягла от 22 до 35 руб. сер. в год, в Горицах – 35 руб. сер. Барщины не имеют. Живут скорняжно-меховщики вообще не слишком богато, одеваются же чисто, покрой одежды подходит более к городскому, нежели деревенскому; мужчины носят сюртуки и халаты, женщины – сарафаны и платья, больше ситцевые, зимой шубы и салопы, головы покрывают платками; мужчины – нанковые и суконные тулупы, на головах летом картузы и шляпы, зимой шапки. Всего скорняжно-меховым рукоделием занято до 2,110 человек.
Всех же скорняжников и шубников в Шуйском уезде находится до 4,400 чел., которые выделывают в течение года до 3,600,000 шкур бараньих и звериных, и все шкуры эти перешиваются – бараньи в одежды, а звериные в меха, на сумму до 1,354,000 руб. сер.
Кожевенное производство Шуйского уезда Владимирской губернии в 1856 году
Выделка кож в Шуйском уезде существует тоже исстари и находится в деревнях – Змееве, Ченцах, Колобове, Сметанках, Бильдюхине, Бонякове, Дворишках, Ломках, Перемывкине, Кожевницах и Становом. Кожа выделывается конина, полувал, хлебная черкасская бычья подошва, но преимущественно белая юфть, выделка которой в здешнем месте производится нижеследующим способом: сырая кожа по отнятии рогов и хвоста, поступает в зольню в чаны, где находится вода с известкой, в зольне лежит она от 5 до 6 недель, причем облезает с нее шерсть. Из зольни вывозится кожа в реку на смывку, где и мокнет 3 или 4 дня; после чего сбивается с нее мясо и снимается сырая мяздра. Потом кладется кожа на 3 дня в ржаную муку с солью, откуда поступает в дуб: в первом дубу лежит кожа 4 дня, после чего дуб вываливается из чанов и заменяется новым, в этом лежит кожа 2 недели, равно как и в третьем и четвертом дубах. После вынятия из дубов кладется кожа в груды, и когда стечет с нее сырость, выжимается на сухо и мажется по лицу тюленьим жиром, а по бахтарме или наничью – дегтем, потом вывешивается – летом на вешалах на открытом воздухе, а зимой в теплых избах на 3 дня. Когда кожа просохнет, ее снимают и катают железным с рубцами вальком, от чего она и делается мягкой, а от рубцов, что на вальке, как бы тисненою, и, наконец, строгается с наничья сухая стружка и белая юфть поступает в продажу. На каждую кожу употребляется извести 6 фунт., которая привозится из Ковровского уезда и покупается здесь кожевниками от 8 до 9 коп. сер. за пуд; корья толченого, т.е. дубу, 30 фунт. (это сухая ивовая кора привозится из Ковровского, Нерехтского и Юрьевского уездов, покупается от 30 до 40 коп. сер. за пуд, толкется посредством конного привода, в роде галандры, приводом действует одна лошадь с помощью мальчика, который подгоняет лошадь, и работника, который кладет и выбирает корье, такой привод в четыре песта, с острыми железными крестообразными наконечниками, в сутки толчет корья от 20 до 25 пудов; корье прежде толчения сушат в печах, нарочно для того устроенных); муки ржаной с солью 1 фунт; тюленьего жиру 1 фунт, который покупается на Нижегородской и Ростовской ярмарках у Архангельских и Вологодских торговцев от 2 р. до 2 р. 30 коп. сер. за пуд; дегтю 2 фунта, который привозится из Вологды и Кинешмы от 60 до 80 коп. сер. за пуд. В деле кожа бывает от 14 до 15 недель. С сырой кожи кожевники снимают пару рогов, продаваемых по 2 коп. сер. в село Парское (Юрьевского уезда) для гребней; хвост продается по 1 коп. сер., он промывается и расщипывается и отправляется для мебели в Петербург; шерсти на 14 коп. сер. продают в деревню Кочнево для войлоков; мяздры сырой на 6 коп. сер. продается на клеевые заводы; стружки сухой на 1 коп. сер. продается на химические заводы, где делается синькаль.
Необделанная кожа покупается на ярмарках Ростовской и Нижегородской с русской средней величины скотины, и небольшая часть для полувалу и подошвы – с черкасской; но главная покупь в окружности Шуи, в уездах Владимирском, Суздальском, Ковровском и Шуйском. Промышленники этого рода, т.е. прасолы, разъезжают по селам в базарные дни, скупают у крестьян кожу, привозят ее в большом количестве на базар в Шую и продают кожевникам с небольшой пользой, но всегда за наличные деньги. Выделанная белая юфть продается более в Москве коммиссионерам казенных подрядов и торговцам в юфтяной ряд через одного Шуйского купца, который в Москве имеет палатку и постоянно там живет и исправляет комиссии уездных кожевников – продает высылаемый ими товар и отправляет им вырученные деньги.
Кожа сырая в 1856 году покупалась по 2 р. 30 коп. сер. за пуд; весу в здешней сырой коже около пуда, следовательно за кожу плачено около 2 р. 30 коп. Выделанная белая юфть в Москве продается по 11 руб. за пуд, в выделанной коже весу бывает от 8 до 12 фунтов; полагая 3 ¾ кожи в пуде, каждая белая кожа стоит от 3 р. до 3 р. 50 коп. сер.
В течение года сработается в Шуйском уезде белой юфти до 47 тыс. кож, на сумму до 140 тысяч руб. сер.; сверх чего сработается в деревне Колобове черной кожи до 1,000 кож на 3,500 руб., полувалу 800 кож на 6,400 руб. и в деревнях Ченцах и Змееве хлебной черкасской подошвы 1,500 кож на 15,000 руб. и конины до 200 кож на 600 руб., всего в уезде выделывается 50,500 кож, на сумму до 166 тысяч руб. сер. Ремеслом этим занято в уезде до 85 чел.; работники получают в год от 60 до 70 руб. сер. на хозяйском хлебе; мастеров особенных не имеют, за производством следят сами хозяева. Выделка кож против прежних годов в здешнем крае видимо улучшается, особенно обращено внимание на сокращение времени ее выделки – через посредство шадрика, который заменяет известь, выделка идет успешнее и кожа выходит из дела вместо 15 в 10 недель, а достоинство товара кожевенного много лучше.
Город Шуя
Шуйский уезд
Войлочное рукоделие Шуйского уезда
Кузнечное дело Шуйского уезда
Тележное производство Шуйского уезда
Свечное производство Шуйского уезда
Горшечное производство Шуйского уезда
Ткачество волосяных сит Шуйского уезда
Ткачество Шуйского уезда
Владимирская губерния
Офени Владимирской губернии.
Народная промышленность и ярмарочная торговля в Холуйской слободе.
Бумаго-ткацкий промысел в Покровском уезде.
Кожевенное производство в Покровском уезде.
Copyright © 2015 Любовь безусловная
|
