Пустоша — село в Шатурском муниципальном районе Московской области. Входит в состав городского поселения Черусти.
Село Пустоша расположено в северной части Шатурского района, расстояние до МКАД порядка 153 км. Высота над уровнем моря 130 м. «Село Пустоши находится в 90 верст. от уездного города (Судогодский уезд) и в 90 от губернского, в юго-западном углу Судогодского уезда на границе с Рязанской губернией».
В письменных источниках упоминается как деревня Гридино, позднее село Пустоша.
Название Гридино происходит от Гридя, производной формы личного имени Григорий. Название „Пустоши" дано этому селу, вероятно, потому, что оно стоит вдали от других селений среди лесов. [2]
Впервые упоминается в писцовой Владимирской книге В. Кропоткина 1637—1648 гг. как деревня Гридино в Кривандинской волости Владимирского уезда. Деревня принадлежала Панкрату Петровичу Вечеслову.
После отмены крепостного права и до 1882 года село Пустоши с деревней Чернятино составляли отдельную волость – Пустошенскую. [2]
С 1882 г. в составе Ягодинской волости Судогодского уезда Владимирской губернии.
Карта Ягодинской волости Судогодского уезда
«Для женщин нет никаких особых промыслов, — только в селе Пустошах есть до 100 станов ткацких для выработки нанки. Этот промысел в настоящее время, как нам передавали, очень падает: конкуренция ситцев уменьшила заработок, так-что многие женщины предпочитают этому промыслу прядение льна. Наконец, в некоторых семействах Ягодинской волости есть различные ремесленники: кузнецы, портные, сапожники, красильщики и т. д. … Интересное явление подмечено нами в селе Пустошах; здесь колодцев очень мало, и вообще в воде ощущается большой недостаток, особенно в летнее время, даже для скота. В 1882 г., летом, у лошадей открылся желудочно-кишечный катарр, который, по моему мнению, нужно было объяснить единственно недостатком хотя сколько-нибудь сносной воды для питья. В 1883 г. появилась на людях dysentheria catarrhalis, — здесь опять причиной была вода, и вот в каком отношении: недалеко от церкви, у самой дороги, в дождливое время очень грязной, вырыт колодезь,- в одно из своих посещений я заметил, что жители пользуются водой из этого колодца не только для питья, но и для мытья белья; последняя операция и производится у самого колодца, чрез что, понятно, в последний попадают и мыльная вода, и все нечистоты с белья и тому под. Из расспросов и наблюдений моих оказалось, что дизентерией страдали жители именно тех домов, которые пользуются водой из этого колодца. Пруды большей частью вырыты в полях, где летом пасется скот; в самых селениях мы нашли пруды только в двух местах: в с. Пустошах и в деревне Гарино; в летнее время эти пруды испускают страшное зловоние, покрыты плесенью, вода в них положительно ни на что негодна...» (Ягодинская волость Судогодского уезда в 1885 г.). [2]
«О назначении крестьянину села Пустошей Егору Гаврилову Скалкину 100 р. в возмещение убытков, понесенных им от сломки дома. Земский начальник 3 участка Судогодского уезда препроводил в управу присланное ему крестьянином села Пустошей Егором Скалкиным прошение с просьбой доложить об этом прошении собранию. По словам кр. Егора Гаврилова Скалкина в 1901 году ему было отведено землемером Катилиным (ныне умершим) место под постройку дома; на этом месте им, Скалкиным, был выстроен дом, который другой землемер, Анцуто (в 1903 году), нашел построенным не по плану — на палисаде и частью на проулке, о чем и составил акт. Согласно этому акту было возбуждено дело о сломке дома, который и был сломан по постановлению уездного съезда. В виду того, что дом был построен на непланном месте не по его вине, Скалкин и просит теперь возместить ему убыток в размере 100 р. Из справки, наведенной в делах управы, не видно, чтобы крестьянину села Пустошей Егору Гаврилову Скалкину было отведено в 1900 — 1902 гг. землемером Катилиным место под постройку дома; зато имеется дело за 1903 год № 16/47 о неправильной постройке Егором Скалкиным дома, возбужденное управою по жалобам крестьян того же села Семена Киселева и Ивана Кошелева, а также по акту землемера г. Анцуто; при составлении г. землемером акта на месте осмотра дома находились понятые и староста и никто из них, а равно и сам Скалкин не указывали тогда на то, что ему, Скалкину, это место было отведено землемером Катилиным. Дело о Скалкине разбиралось в Ягодинском волостном суде 12 октября 1903 года и судом был назначен к сломке. Докладывая о вышеизложенном собранию, управа полагала бы в просьбе, в виду ее неосновательности, отказать». [1]
«Дорога из села Арефина в село Пустоши в летнее время почти наполовину идет «бродами», т.е. водой по колена, тогда как есть лучший и ближайший путь — зимний, неудобный летом единственно из-за 2-х болотистых мест. Будь разрешение на исправление этого кратчайшего пути (в казенных дачах ежегодно пропадает масса леса), и село Пустоши с деревней Чернятино не были бы отрезаны от остальных селений волости. Это дурное состояние дороги, надо полагать, и было причиной того, что до 1882 года эти два селения составляли отдельную волость (Пустошенскую)». [2]
«О ремонте гати на дороге, ведущей с Перхуровского завода к селу Пустошам через Черлекское болото. По дороге, ведущей с Перхуровского завода торгового дома Панфиловых к селу Пустошам, в казенной даче имеется дорога, которая могла была сократить проезд в село Пустота более чем на 10 верст, но между прочим, на этой дороге имеются в трех местах деревянные гати, пришедшие в разрушение и проезд совершенно прекращен. Протяжение этих трех гатей составляют 950 погонных сажен. Уездная управа, признавая необходимым возобновление поименованных трех гатей и имея в виду, что возобновление таковых потребует, кроме лесного материала, следующего расхода: на прорытие канав 2000 саж. по 15 к. за сажень 300 руб., на засыпку хвороста земли 450 кубиков по 2 руб. за кубик 900 р., на заготовку хвороста и устройство труб 300 р., а всего 1500 р. Управа обращалась к Владимирскому управлению государственными имуществами с просьбою принять на себя расходы по исправлению этой дороги, на что от управления получился ответ, что в виду общего очень значительного сокращения расходов нельзя надеяться на ассигнование средств на этот предмет, кроме бесплатного отпуска леса. Крестьяне села Пустошей и деревни Чернятиной, а также торговый дом Панфиловых отказались на том основании, что исправление этой дороги лежит на обязанности казны. О чем уездная управа и имеет честь довести до сведения уездного земского собрания». [1]
6-й медицинский участок, больница в д. Тихоново. «О расходах, исчисленных на медицинскую часть по земским больницам, ветеринарным и фельдшерским амбулаториям Судогодского уезда. По пустошенскому фельдшерскому пункту: жалованье фельдшеру 360 р., наем помещения с отоплением 100 р., белье и ремонт мебели 25 р., освещение 12 руб., жалованье сторожу 60 руб., итого 557 руб.». [1] «С ходатайством кр-ки села Пустошей Александры Андреевой Орловой о дополнительном вознаграждении страховой премией за сгоревший дом в августе месяце 1909 года. В прошлую очередную сессию земского собрания управою было доложено ходатайство крестьянки села Пустошей Александры Орловой (доклад № 74 — 1909 года), следующего содержания. «В августе месяце в с. Пустошах произошел пожар, во время которого, в числе прочих домов, сгорел дом кр-ки Ал. Орловой. До последнего времени муж Орловой являлся исправным плательщиком страховых взносов, но в нынешнем году уплатить таковой он не мог: у него пала лошадь, потом вскоре корова, сам он долгое время болел, семья голодала. Весной сего же года явилась возможность внести страховой сбор, но его не приняли, так как прошел срок. Таким образом, не имея возможности восстановить погоревшие постройки, Орлова ходатайствует перед земским собранием о выдаче ей страховых взносов». Земское собрание, рассмотрев доклад управы по ходатайству кр-ки Орловой, поручило управе проверить заявление просительницы, и если окажется правильным, передать в губернское земское собрание. Во исполнение сего, управою поручено было проверить на месте заявление кр-ки Орловой через члена управы г. Добровольского и по дознанию ходатайство Орловой не подтвердилось; между тем усматривается, что за сгоревший дом кр-ки Орловой получена Ягодинским волостным правлением страховая сумма только по нормальной оценке 50 руб., а не возвышенной, за невзносом страхового платежа, и деньги 50 руб. внесены для хранения в Тихоновское кредитное товарищество на имя малолетнего сына Александры Орловой, так как она в 1906 году после смерти мужа вышла в замужество вторым браком за Дмитрия Емельянова Петрова. О чем уездная управа имеет честь доложить земскому собранию с представлением прошения Орловой и дознания члена управы г. Добровольского и, с своей стороны, полагала бы просьбу кр-ки Орловой, по мужу Петровой, оставить без удовлетворения» (Доклады Судогодской Уездной Земской Управы и журналы очередного уездного земского собрания сессии 1910 года). Из отчета за 1911 год «Пустошенский земский — приходящих больных 2217, посещений 2932, вакцинаций 32, ревакцинаций 113. Пустошенский ф-кий пункт необходим за отдаленностью (20 вер. от с. Тихонова), по числу населения и по бездорожью весной и осенью».
В советское время село входило в Пустошинский сельсовет.
«УОНО, обрати внимание (с. Пустоши, Судогодск. у.). В нашей школе с 1919 года по 21 г. драмкружком устраивались вечера с танцульками, спектакли и прочие увеселительные зрелища. В результате школа пришла в полуразрушенное состояние: стекла были повыбиты, печи разрушены, парты поломаны, двери с крючьев сорваны. По милости драмкружка школа почти три года пустовала, занятия не производились. В 1923 г. мужички школу о грехом пополам отремонтировали и драмкружок снова намеревается пристроиться в школе. Не мешало бы УОНО принять кое какие меры, а то опять доканают школу, как и в 1919 году» («Призыв», 4 января 1924).
Численность населения: в 1895 г. – 1152 чел., в 1970 г. – 501 чел., в 1993 г. – 570 чел., в 2002 г. – 513 чел., в 2006 г. – 592 чел., в 2010 г. – 416 чел.
Пустошский приход
Церковь в с. Пустошах упоминается в первый раз в патриарших окладных книгах под 1676 г.; церковь эта была во имя Покрова Пресв. Богородицы.
Сведений о дальнейшей судьбе этой церкви не имеется до начала XIX столетия. В 1831 г. вместо доселе бывшей деревянной церкви в Пустошах был устроен на средства помещика М. В. Глебовского каменный храм, который в 1845 г. был распространен пристройкой трапезы.
Престолов в этом храме три: главный в честь Покрова Пресв. Богородицы, в приделах теплых во имя св. Николая Чудотворца и Архистратига Михаила.
Утварью, ризницей, св. иконами и богослужебными книгами церковь снабжена достаточно; замечательного по древности или ценности в церкви не имелось; над главным престолом устроена сень.
Причта в приходе по штату положено: священник и псаломщик. На содержание их получалось от служб и требоисправлений и от земли церковной до 700 руб. в год. Дома у членов причта собственные: у священника на крестьянской земле, а у псаломщика на церковной.
Земли при церкви: пахотной 25 десят., сенокосной 6 дес. и под вырубленным лесом 2 дес.
К Пустошскому приходу (с церковью Покров Пресвятой Богородицы) принадлежат: село Пустоша (Гридино), дер. Чернятино и лесные стражи — Струйская и Сосновская и закрытый Летургский стеклянный завод.
Приход в кон. XIX века состоял из села Пустоши и деревни Чернятиной (1 ½ вер. от церкви), в коих по клировым ведомостям 1896 г. числилось 693 души муж. пола и 738 женского. [3]
В с. Пустошах с 1876 г. существовала земская народная школа, учащихся в 1896 г. было 69. [3]
Пустошенское училище, Ягодинской волости, в селе Пустоше основано 22-го октября 1876 г., благодаря старанию крестьянина Кондратия Носова. Ближайшие училища: Уршельское в 18 вер. и Тихоновское — 20 вер. В 1884 году «Помещение наемное, деревянное, вместе с хозяином дома; по свету и теплоте удобное; квартиры учителю нет; классных комнат одна — длиной 9 арш. 8 вер., шириной 8 арш. 4 вер., вышиной 2 арш. 14 вер.
Учебных пособий недостаточно — на 86 р. 45 к. Библиотеки нет, кроме 12 книг. Земли нет. Законоучитель священник Михаил Русов, окончивший курс во Владимирской духовной семинарии, преподает с 22-го октябри 1876 г.; учитель Василий Тюльпанов, окончивший курс в той же семинарии, преподает с 1883 г. Попечитель крестьянин Василий Иванов Кузьмин; пожертвований не делал. Учащихся к 1-му января 1883 г. 41 м. и 11 д. Выбыло до окончания курса по желанию родителей 7 м. и 6 д. Окончило курс со свидетельствами 6 м. Вновь поступило 11 м. и 6 д. К 1-му января 1884 года состояло 39 м. и 11 д. Учатся все вместе. Возраст: 7 — 8 л. 2, 8 — 9 л. 9, 9 — 10 л. 7, 10 — 11 л. 11, 11 — 12 л. 8, 12 — 13 л. 6, 13 — и выше 7. Из учащихся: 41 из с. Пустоши и 9 из д. Чернятина в 1 ½ вер. Ночлежного приюта и живущих на квартирах нет. Вероисповедания: православного 38 м. и 11 д., раскольников 1 м. По сословиям: дух. 1 м. и 1 д., крест. 38 м. и 10 д. Средства: от земства 306 р., от общества 35 р.; платы за учение нет. Расходы: наем дома, отопление, освещение, прислуга и ремонт 35 р.; жалованье — законоучителю 40 р., учителю 240 р.; на книги и учебные пособия 26 р. Посещали классы неисправно 15 уч., — по болезни. Прием в октябре; поступили все неграмотными. За теснотой помещения отказа не было. Учебный год с 13-го октября по 25-е апреля. Пению обучаются простому. Учатся в день 5 — 6 час. и даются уроки на дома. Отделений 3. Уроков в неделю: по Закону Божию 3, по Русскому языку 12, по Славянскому языку 2, по арифметике 5, по пению 1. Получили награды 4. Получившие свидетельства учились 3 — 4 г. Не окончившие курса учились до 4 л. Обозревал училище 2 раза инспектор народных училищ. Обучения ремеслам и рукоделию нет. Воскресных бесед и чтений нет».
В 1905 году на средства уездного земства и попечителей был произведен ремонт в Пустошенском училище. [1]
«О внесения в смету на 1906 год по народному образованию Судогодского уезда на содержание земских училищ суммы 20675 руб. Пустошенского училища: законоучителю 80 р., учителю 360 р., второй учительнице 240 р., итого 680 р.». [1] «В селе Пустошах, Пустошенской вол., Судогод. у., с испокон веков праздник Покров — был недельным храмовым праздником, который в старое пьяное время встречался и провожался пьяными и дикими оргиями темных крестьян. По старой привычке этот праздник справлялся пустошенцами и теперь (хотя уже без диких оргий), но зато во главе с волостным советом. Пустошенский волостной Исполком — строго соблюдая «святые» обычаи старины, тоже прекратил свои занятия, запер здание совета и благодушно со всеми остальными гражданами в полном своем составе пошел в церковь и торжественно отпраздновал Покров... Хорошо-ли это?— Нет, даже преступно. Пусть исполкомцы живут еще дедовскими и поповскими традициями, это является делом их личного взгляда и убеждений, но в такое горячее время работу волисполкома они останавливать не могли. За перерыв работы в одни из положенных рабочих дней, волисполком, в лице своих ответственных работников, должен понести достойное наказание» («Призыв», 28 октября 1922).
Подробнее о жизни в селе Пустоша на рубеже XIX-XX веков можно прочитать воспоминания новомученика протоиерея Евгения Елховского, опубликованные в книге "Страницы истории России в летописи одного рода (Автобиографические записи четырех поколений русских священников) 1814-1937. Москва, издательство "Отчий дом", 2004
Пустошенский могильник
А. Иванов
Раскопки в селе Пустоши, Судогодского уезда Владимирской губернии 1924 г. Владимирское издательство «Призыв» 1925 г. Село Пустоши, в котором находится описываемый нами могильник, расположено в юго-западном углу Судогодского уезда, пограничном с Егорьевским уездом, Рязанской губернии. Местность эта составляет наиболее низинную часть песчано-болотисто и равнины, которая охватывает половину Судогодского уезда и затем далеко заходит в пределы соседней Рязанской губернии. Здесь редко можно встретить возвышенный холм. На пространстве многих десятков верст тянутся сплошные болота, покрытые мхом, несъедобными травами или чахлой древесной растительностью. При ширине от 1—10 в. и длине до 20 в. и более болота эти, надо думать, представляют остатки некогда обширного водного бассейна, доказательством чего служит наличие в них мощных торфяниковых образований. Исключение из общей картины составляют те немногие и незначительные площади, где еще в отдаленную эпоху, быть может, ближайшую к отступлению последнего ледника, оставленные ледниками пески были переработаны ветром и собраны в то плоские и довольно широкие, то узкие и более или менее высокие холмы, какие изредка наблюдаются здесь и являются как бы островами среди болотистой равнины. На одном из таких широких и плоских островов среди моря болот и лесов приютилось с Пустоши.
Существование в указанном селе могильника открыто совершенно случайно. Осенью 1923 г. крестьянин этого села С. Ф. Алексеев при рытье ямы под картофель вскрыл на своей усадьбе древнее погребение, которое находилось, по его словам, на глубине около 0,6 м и состояло из костяка и при нем бронзовых или медных вещей: шейных гривен (14), височных колец (5), ручных браслет (6), малых спиральных колец, нарукавных нашивок и разнообразных подвесок (3). Летом 1924 г. мной совершена была поездка на место находки и все вещи вывезены во Владимирский Исторический Музей. По характеру своему вещи оказались типичными для древнейшей культуры до славянской поры (финской). При опросе С. Ф. Алексеева и некоторых других крестьян выяснилось, что подобные находки на данной усадьбе случались и раньше. Действительно, во Владимирском Историческом Музее имеются две планшетки с нашитыми на них следующими вещами: 1) шейная гривна, витая из медных проволок, с завязанными концами. 2) шейная гривна, витая из медных проволок, с конусообразными шипами на концах. 3) два витых из проволоки браслета с завязанными концами. 4) браслет, спаянный из четырех проволочных плетений, с 20-ю нанизанными на нем колечками, витыми из тонких медных проволок. 5) большая ажурная подвеска из проволок с лопастными на цепочках привесками.
На планшетках отмечено, что означенные вещи поступили из села Пустоши, Судогодского уезда. К сожалению, установить точно, когда, кем и при каких условиях означенные вещи добыты, мне не удалось, так как ни в печати, ни в архиве Музея сведений об этом не имеется. Вероятнее всего, они добыты Н. Е. Макаренко в 1905 г. во время его раскопок в Судогодском и Меленковском уездах, но отчета об этих раскопках нигде не сохранилось. Принимая во внимание характер вырытых вещей и сообщения о прежних находках, можно было думать, что здесь имеется могильник древней культуры, значительно уже потревоженный картофельными ямами. Так как могильнику грозила опасность дальнейшего разрушения, то мною было исходатайствовано от Главнауки НКП разрешение на производство археологических раскопок. Раскопки произведены мною совместно с археологом Ф. Я. Селезневым в конце сентября 1924 года. Вскрытый нами могильник оказался довольно значительным по количеству погребений, но бедным предметным инвентарем.
Описание могильника
Могильник расположен в СВ окраине села Пустоши, на трех последних крестьянских усадьбах, позади надворных построек. Центр могильника находился на усадьбе кр-на С. Ф. Алексеева, окраины же задевали две соседние крестьянские усадьбы. Местность, где расположен могильник, представляет собой покатый спуск от ЮЗЗ на СВВ, который ограничивается с ЮЗЗ сельскими строениями, с ССЗ полем и с СВВ болотистой долиной. Весь спуск распахан крестьянами под картофель и огородные насаждения. Площадь, занимаемая могильником, равняется приблизительно 375 кв. метрам и имеет несколько удлиненную форму с направлением с ЮЗЗ на СВВ (25х15 м.) Границы определялись боковыми и пробными траншеями, не давшими никаких могильных признаков. Всего проведено было 22 траншеи шириною в 2 м и с общим протяжением 124 метра. На вскрытой площади обнаружено 25 людских погребений. Сохранность костяков оказалась различной: 1 погребение имело костяк необыкновенно хорошей сохранности, 3-удовлетворительной сохранности, в 8 погребениях костяки были в последней степени разрушения, в 4 погребениях костяки были неполные в 3 сохранились одни черепа и, наконец, в погребений оказались пустыми и намечались лишь могильными пятнами с довольно правильными очертаниями. Погребения в 23 случаях были определенно одиночные. В одном случае в могиле оказались 2 черепа и в одном костяк взрослого и детский череп. Глубина могил колебалась в. пределах 0,4—0,7 м. Могильное пятно прослеживалось обычно на глубине 0,15 м. Предметный инвентарь могильника оказался довольно бедным. За исключением нескольких кусков шерстяной ткани и кожи, 3 черепков глиняной посуды, остатков железного ножа и нескольких раковин каури (Сypraca moneta), он весь слагался из бронзовых предметов, служивших принадлежностями женских украшений. Надо думать, что несколько богатых инвентарем погребений разрушены и расхищены в прежнее время. На это указывают рассказы местных жителей о прежних находках и следы многочисленных старых картофельных ям, обнаруженных на месте могильника раскопками.
Дневник раскопок
Раскопки начаты были с того места, где осенью 1923 г. крестьянин С. Ф. Алексеев обнаружил погребение с большим количеством бронзовых вещей. Поверхность древне-культурного пласта, современного образованию могильника, представляла прямую горизонтальную линию. Такое явление позволяет думать, что над могильником не было насыпного бугра или возвышений над отдельными могилами. Отсюда можно заключить, что могильник является представителем похоронной обрядности более древнего населения по сравнению с тем, которое оставило нам курганные кладбища, столь многочисленные во Владимирской губернии. Появление типа курганного погребения в пределах Владимирской губернии относится к X в., а самое широкое распространение к ХI-ХП в. Этот тип погребения занесен в Суздальский край западными славянами (кривичами) в период начальной массовой колонизации края русским населением. Форма обрядов погребения могильника также самая древняя, предшествовавшая в языческие времена трупосожжению и погребению в сидячем положении. Покойники в могильнике положены на спину, вытянуто, с направлением головой преимущественно к ЮЗ и СЗ. Славянский обычай положения головой на 3 здесь встретился только 2 раза из 25 случаев. Инвентарь могильника в общей массе носит резко инородческий характер Присутствие височных колец и горшечных черепков с славянской орнаментикой указывает лишь на случайное и самое раннее соприкосновение с славянской культурой. В виду всего этого Пустошенский могильник следует отнести к инородческой культуре и при том более раннего времени, нежели родственные ему Заколпинский могильник (XII - XIII в.) и курганы у Касимова (Парахинские и Поповские), Рязан. губ. (XII в.), в которых наблюдалось положение костяков с преимущественным направлением на 3 и среди инвентаря которых встретились вещи христианского характера (кресты и образки). С другой стороны, среди инвентаря Пустошенского могильника не оказалось ни одной вещи, которую бы можно было датировать раньше XI в. Самую ближайшую аналогию предметы могильника имеют в находках близь с. Жабок, Егорьевского у., Рязанской губернии, датированных XI в. Наиболее надежной датой для Пустошенского могильника будет также XI в. Народность могильника по характеру и составу своего инвентаря Пустошенский могильник принадлежит к тому типу погребений, который знаменует, по-видимому, особую культуру. Характерными признаками данного типа следует признать: присутствие пластинчатых шейных гривен с цилиндрическими привесками, пластинчатых луновидных серег с такими же привесками, витых из проволоки шейных гривен с конусообразными шипами на концах, большого количества раковин каури и довольно грубых, но оригинальных имитаций из проволоки различных курганных находок, как то: шейных гривен и браслет с завязанными концами, ажурных подвесок и типичных на цепочках привесок в виде цилиндриков и ромбов. Все описанного типа вещи согласно приписываются финскому или во всяком случае инородческому племени, предшествовавшему славянской колонизации края. По характеру своего инвентаря могильник этот принадлежит к типу Максимовского и отмечает границу новой культуры, которая представлена в Муромском уезде целой серией могильников, частью уже обследованных, а частью только что открытых (Подболотский, Максимовский, Перемиловский, Корниловский, Ефановский и др.). Замечательно, что в инвентаре этих могильников мы не имеем совершенно аналогий с Пустошенским и Заколпинским могильниками, за исключением некоторого сходства в подвеске в форме трубочки с привесками. В. А. Городцов считает возможным выделить могильники Муромского края в особую группу и приписать их специально Муроме, одному из исторических финских племен, частью агломерированному, частью вытесненному славянами в XI в. Обращаясь на СВ от Пустошенского и Заколпинского могильников, мы имеем на своем пути два могильника: Новленский, расположенный в ЮВ углу Судогодского уезда и Холуйский, Вязниковского уезда. Первый примыкает по своей культуре всецело к серии Муромских могильников и, в частности, однотипен с Максимовским. Второй может быть отнесен к типу Рязанско-окских могильников (Борковский, Кузьминский, Курмановский, Пальновский, Тырновский и др.), выделенных археол. наукой в особую группу и представляющих своеобразную культуру инородческого племени, обитавшего в Рязанском крае по берегам Оки. Среди инвентаря Рязанско-окских могильников имеются некоторые вещи сходные с предметами Пустошенского и Заколпинского могильников. К числу таких относятся: спиральные кольца в несколько оборотов, медное кольцо с утолщенной серединой, украшенной рубчатой насечкой, подвески в виде трубочки с душкой и обоймицами по краям и середине и лопастными привесками. Но все эти сходства не отличаются полным тождеством и не относятся к предметам наиболее характерным для Пустошенского и Заколпинского могильников, а потому совершенно не могут быть признаны в качестве свидетельств однородности культур. В дальнейшем направлении к СВ, а затем к С, СЗ и 3 до сих пор не открыто вообще могильников. Здесь за пределами Судогодского уезда начинается курганная культура, оставленная первыми русскими колонизаторами Владимиро-Суздальского края в X—XII вв. Обращаясь к Ю, мы вступаем в пределы Рязанской губ., где встречаем уже ряд пунктов этнографически родственных Пустошенскому и Заколпинскому могильникам. Так, близ с. Жабок, Егорьевского уезда, выпахан был в 1871 г. клад, заключавший в себе довольно много вещей совершенно тождественных с предметами Пустошенского и Заколпинского могильников. В 1891 г. около того же села на другом месте найдены были новые вещи тех же типов, вместе с костями. В 1893 г. здесь А. Спицыным произведены были раскопки, давшие новые находки того же типа, но не обнаружившие могильника. Вещи датированы XI в. Территориальное распространение культуры Пустошенского могильника с несомненностью можно проследить в южной части Судогодского и Меленковского уездов, Владимирской губернии, и в северных уездах Егорьевском и Касимовском, Рязанской губернии. В географическом отношении вся эта местность, занимающая бассейны рек Цны, Пры, Поли, Гуся и Колпи, отличается чрезвычайным однообразием: она представляет собою болотистую, лесистую и неплодородную низменность. Некоторые уцелевшие в литературе обрывки и, главное, народное предание считают древними насельниками данной местности особое финское племя «Мещеру». До настоящего времени вся северо-восточная часть Рязанской губернии и юго-западные части Судогодского и Меленковского уездов, Владимирской губернии, называются «Мещерским краем». Мы не решаемся пока со всей категоричностью приписывать Пустошенский могильник племени «Мещере», поскольку для такого утверждения не имеется вполне достаточного историко-археологического материала. Но что народность, населявшая в XI в. так называемый «Мещерский край» и оставившая нам на ряду с другими упомянутыми выше памятниками Пустошенский могильник, принадлежала к особому финскому племени—это можно считать весьма достоверным. Доказательством тому служат не только оригинальность добытых раскопками вещей, знаменующих особую культуру, но и своеобразность географических названий инородческого происхождения, как-то: Таса, Тесерьма, Нармочь, Нинуру, Дандуру, Кикуру, Сентуру, Синуру и др. Жизнь и культура племени. Добытый раскопками материал, довольно бедный по количеству и чрезвычайно однообразный по качеству, не дает возможности восстановить полную картину жизни и культуры народности, оставившей Пустошенский и Заколпинский могильники и Касимовские курганы. На основании его мы можем составить лишь отрывочные представления о некоторых сторонах экономического и духовного быта племени, обитавшего в XI—XI вв. в так называемой Мещерской стороне. Первое, что бросается в глаза при рассмотрении могильного инвентаря, это отсутствие каких-либо предметов вооружения. Среди вещественных находок не оказалось ни одного из известных нам видов оружия, употреблявшихся в ту эпоху соседними финскими племенами. Найденные в незначительном количестве железные ножики слишком малы по своим размерам и должны быть отнесены к предметам домашнего обихода. По всем признакам, древние насельники Мещерской стороны отличались весьма мирным характером и совершенно не заботились об обеспечении себя военным снаряжением. Этим следует отчасти объяснить быстрое и почти бесследное исчезновение описываемой нами культуры, сметенной потоком воинственных славянских пришельцев. Занятия племени и вообще весь его хозяйственный быт складывались под влиянием окружающей природной обстановки. Песчаная бесплодная почва не могла побудить к обработке земли. В могильном инвентаре не обнаружено никаких признаков земледельческой деятельности. По-видимому, земледелие введено было в данной местности уже славянами в позднейшие времена. Для разведения скота имелись несколько более благоприятные условия. Указания на скотоводство можно видеть в остатках шерстяной ткани и кожаных изделий, а также в находках конского зуба и осколков костей коровы. Однако главными промыслами жителей Мещерского края были, несомненно, охота, рыболовство и бортничество. Занятия охотой и рыбной ловлей являлись главными потому, что девственная природа обеспечивала богатую добычу. Что касается бортничества, то этот промысел чрезвычайно распространен в Мещерской стороне до настоящего времени. Житель данного края до сих пор считается лучшим знатоком по бортному делу, так что борть и пчела занимают у него первое место даже в религии. Весь мир разделяется им на три пчельника: светлый, белый и темный. Светлый помещается на небесах и пчелы его составляющие — звезд, белый пчельник — это живые люди на земле, а темный состоит из умерших и помещается под землей. Круг домашних ремесел ограничивался, по-видимому, исключительно практическими потребностями самих жителей. Археологический материал позволяет выделить с известной определенностью гончарное производство, выработку тканей и кожи и литейное дело. Найденные при раскопках образцы означенных изделий отличаются довольно высокой техникой. Некоторые из предметов женских украшений, как, например, прорезной медный браслет, не лишены при этом оригинальной красоты. В общем же, судя по обстановке погребений, хозяйственный быт племени, оставившего могильник, рисуется довольно бедным. Из 26 вскрытых могил только в 5 обнаружены остатки деревянных гробов. Во всех прочих случаях оказалась дешевая и скромная лубочная обертка. Инвентарем снабжены были также только 5 покойников. Все это, несомненно, свидетельствует о плохом имущественном положении древних обитателей края. Относительно общественного и домашнего быта трудно сказать что-нибудь определенное за отсутствием положительных данных. Различие могил по количеству имеющегося в них инвентаря может быть принято за указание на разделение местного населения по общественному положению. Но что лежало в основе этого деления — размеры имущества, или сословное происхождение — ответить с решительностью мы не в состоянии. Обычай награждать умерших женщин и детей предметами крашения и хозяйственного обихода свидетельствует о хорошем их положении в семье. По-видимому, женщины и дети не считались рабами и не обязаны были следовать за мужьями и родителями в загробный мир. Особенности похоронной обрядности и незначительные остатки тризн близь могил показывают, что религиозные верования имели уже место в жизни описываемого нами племени. Эти верования сложились под влиянием окружающей природы и не успели еще вылиться в стройную систему. Основу их составляла вера в загробную жизнь, которая представлялась такой же, как и земная. Отсюда желанна живых снабдить своих родственников перед отправлением в загробный мир всем необходимым вплоть до украшений. Несомненно, такой обряд подрывал благосостояние народа, но любовь к своим покойникам была сильней всяких расчетов и выгод. Можно предполагать, что в этот период, если не существовало замкнутой жреческой касты, то уже были отдельные личности, взявшие на себя обязанность служения богам. В летописях сохранились сведения о волхвах и кудесниках, упорно противодействовавших распространению христианства в наших местностях. О наружных признаках населения, оставившего Пустошенский могильник, можно сказать очень немногое, так как добытый раскопками антропологический материал остается пока неисследованным. По всем признакам, население было среднего роста, коренастое, черноволосое и отличалось крепостью и здоровьем. При рассмотрении черепов нами не обнаружено ни одного случая попорченности зубов даже у покойников сравнительно старого возраста. В заключение следует пожелать, чтобы на глухой Мещерский край обращено было более глубокое внимание со стороны историков археологической науки. При тщательном исследовании его все берега больших и малых рек, все курганы, могильники и городища обратятся в живую летопись и тогда перед нами развернется полная и яркая картина жизни и культуры уже исчезнувшего народа.
Источники:
1. Журналы очередного Судогодского уездного Земского собрания 1905 года.
2. Ягодинская волость Судогодского уезда в 1885 г..
3. Добронравов, Василий Гаврилович. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: [Вып. 4]: Меленковский, Муромский, Покровский и Судогодский уезды. - 1897. - 588, VIII c.
