После надлежащего периода духовной жизни сердце, подобно плоду, начинает созревать и приобретать сладость. Мы переходим к пребыванию в сердце. См. Внимающее сердце.
Достичь духовной зрелости – значит освободиться от неподвижных и идеалистических способов бытия и открыть в своей жизни гибкость и радость.
Качества Духовной зрелости
ДОБРОТА По мере развития духовной зрелости сердце приобретает доброту. Она основана на понятии признания себя, а не на понятиях вины, порицания или стыда за те действия незнания, которые мы совершили, или за те страхи, которые всё ещё остаются внутри нас. Мы понимаем, что раскрытие требует тёплого солнца любящей доброты.
Поэтесса Мэри Оливер писала:
«Тебе не надо быть добрым.
Не надо каяться и ползти на коленях
Сотню миль по пустыне –
Тебе нужно только позволить этому мягкому животному своему телу
Любить то, что оно любит…» В глубоком признании себя растёт сострадательное понимание. Признание себя составляет по меньшей мере, половину нашей духовной практики. От нас требуется, чтобы мы с милосердием прикасались ко многим частям самих себя, которые раньше отрицали, отсекали или изолировали. Зрелая духовность – это отражение нашей глубокой благодарности и способности к прощению.
Доброта – это проявление Божественной любви. Чем чище у человека сердце, тем больше у него Любви и тем он добрее по отношению ко всем живым существам. Доброта - это качество изначально свойственное душе, и обозначает склонность к чуткости по отношению к другим, способность быть непритязательным и иметь мягкое сердце. Мягкое сердце у покладистого, хорошего человека, медовое сердце – сердце святого, от него идёт нектар, и при общении ощущение сладости. Искусственно это не сделаешь, это надо изжить свои грехи. У добрых людей не бывает плохого настроения. Почему? Потому, что их ум чист. Нет плохих поступков в прошлом. Все плохие поступки такой человек сжег с помощью раскаяния, прощения и правильного поведения. Непритязательность означает, что человек принимает Его Волю. Доброта – это одно из определений природы истинно верующего в Бога человека. Настоящий верующий, это значит добрый, либеральный по отношению ко всем, в любом состоянии, при любых условиях, допустим, у меня такая вера, а у него другая вера, если у него другая вера, я его ненавижу. Это не верующий человек, верующий человек добрый ко всем при любых условиях потому, что он воспринимает другого человека, как душу, а не как принадлежность к чему-то. Ненависть к верующему человеку означает оскорбление Бога. Доброжелательность, добросердечие, добродушие – это благость, сила, которая влияет на человека, помогает воистину делать добрые дела, и человек получает столько от этих добрых дел, сколько ему надо по жизни. Ему надо вот это, и Высшие силы сразу ему помогают. Поэтому, несмотря на трудности, на боль, на то, что у тебя есть плохие привычки, несмотря на то, что ты в ужасном положении, в абсолютной бедности, человек должен начать совершать добрые дела. Допустим, нет денег, совсем. Мы деньги никому дать не можем, зато мы можем желать всем счастья! Человек, который желает всем счастья, обладает большей добродетелью, чем тот, который копит деньги для того, чтобы накормить. Человек может дать рубль, а счастья пожелать на сто. Тот, кто обладает величием души и сердечной добротой, достоин обрести самое большое богатство этого мира – духовное знание.
ОТСУТСТВИЕ ИДЕАЛИЗМА
Ценность - любовь к совершенству. Если человек делает её абсолютной ценностью, он из созидателя превращается в разрушителя и хочет уничтожить уже всю Вселенную, которая ему кажется несовершенной. Человек зацепился за совершенство, решив что Бог создал несовершенную Вселенную. Следовательно становится трагедией, когда превращается в самоцель. Зацепка за совершенство в какой-то момент начинает работать как разрушение окружающего мира. Зрелое сердце не стремится к совершенству; оно пребывает в сострадании нашего существа и не пребывает в идеалах ума. Духовность, лишённая идеализма, не стремится к совершенному миру, не стремится совершенствовать себя, своё тело, свою личность. Она не романтична, не мечтает об учителях или о просветлении, основанном на образах огромной чистоты некоторого потустороннего бытия. Таким образом, она не добивается какого-то приобретения или особого достижения в духовной жизни – она стремится только любить и быть свободной.
Зрелая духовность не основана на искании совершенства, на достижении некоторого воображаемого чувства чистоты. Она основана просто на способности освобождаться и любить, раскрыть сердце всему, что есть. Без идеалов сердце способно превратить встречающиеся вовне страдания в путь сострадания. В свободной от идеализма душе божественное может сиять даже в поступках неведенья и страха, призывая нас удивляться всему, что есть, и его тайне. Томас Мёртон так видел красоту сердец: «Тогда случилось так, как если бы я внезапно увидел тайную красоту их сердец, глубины, которых не в состоянии достичь ни грех, ни желание; это личность, какой бывает каждый человек в глазах Бога. Если бы только они могли увидеть себя такими, каковы они есть в действительности, если бы нам только видеть таким образом друг друга, не было бы причин для войны, для ненависти, для жестокости… Я полагаю, что возникла бы большая проблема: мы упали бы на колени, поклоняясь друг другу». Лёгкость и сострадание становятся нашим естественным движением. Даос Лао-Цзы воспел этот дух, когда писал: «Женщина, сосредоточенная в Дао, может без опасений идти куда пожелает. Она постигает вселенскую гармонию даже среди великой боли, так как нашла мир в своём сердце». Индивидуально и в сообществах, благодаря возрастающей мудрости и переживанию освобождения от иллюзий, мы начнём отбрасывать идеалистическое понимание духовной жизни и духовного сообщества как средства уйти от мира или спасти себя. Для многих из нас этот переход станет основой для более глубоко интегрированной и более разумной духовной работы, в которую включены правильные взаимоотношения, правильные средства к существованию, правильная речь и этические измерения духовной жизни. Эта работа потребует окончания разделения на категории, понимания того факта, что всё, что мы стараемся оттолкнуть в тень или чего хотим избежать, следует в конечном счёте включить в свою духовную жизнь, и ничего нельзя оставить позади. Духовность станет более вопросом о том, кто мы таковы, нежели о том, какому идеалу следуем. Духовность изменит наше направление – вместо того, чтобы идти в Индию, в Тибет или в Мачу Пикчу, мы придём к себе домой – в Россию. Духовность подобного рода полна радости и целостности; она и ординарна, и пробуждена. Эта духовность разрешает нам пребывать в самом чуде жизни. Такая зрелая духовность позволяет просвечивать сквозь нас свету божественного.
Сознание должно танцевать вместе с телом. Вся Вселенная является сценой, на которой вы танцуете, и ваша душа — хореограф этого танца. Попробуйте почувствовать, что любое действие, которое вы совершаете самое прекрасное действие, самый красивый танец, потому что вы танцуете со всей Вселенной. Ни о чем не сожалейте. Прощайте всё. Выражайте вашу сущность. Позвольте вашему сердцу вести вас, безо всяких ограничений, правил и страха. См. Совершенство и безупречность.
ТЕРПЕНИЕ. Терпенье даёт нам возможность жить в гармонии с дхармой, с Дао. Как утверждал Чжуан-цзы:
«Истинные люди древности
Не имели намерения бороться с дао,
Но и не пытались собственными хитростями
Способствовать его осуществлению».
Грек Зорба говорит о своём личном уроке терпенья:
«Помню одно утро: я нашёл в коре дерева кокон как раз тогда, когда бабочка проделывала дыру в его оболочке и готовилась выйти наружу. Некоторое время я ждал, но ожидание показалось мне слишком долгим, а я был нетерпелив. Я наклонился к кокону и стал дышать на него, чтобы согреть. Я согрел его так быстро, как только мог; и у меня перед глазами начало происходить чудо – оно опережало жизнь. Оболочка раскрылась, бабочка начала медленно выбираться наружу; и я никогда не забуду своего ужаса, когда я увидел, как её крылья опали и смялись; несчастная бабочка пыталась развернуть их всем своим трепещущим тельцем. Наклонившись к ней, я старался помочь ей своим дыханием. Напрасно! Нужно было терпеливо ждать её выхода на свет; раскрытие крылышек должно было происходить на солнце в течение постепенного процесса; а теперь было слишком поздно. Моё дыхание вынудило бабочку появиться на свет раньше положенного времени, всю сморщенную. Она отчаянно боролась – и спустя несколько секунд умерла на моей ладони».
Духовная зрелость подразумевает понимание того факта, что процесс пробуждения проходит через многие периоды и циклы. Для неё требуется наша глубочайшая приверженность, требуется, чтобы мы занимали в сердце только одно место и раскрывались для каждой частицы жизни.
Истинное терпенье не приобретает и не жаждет, оно не стремится к какому бы то ни было достижению. Терпенье позволяет нам раскрыться для вневременного.
«Проблема со словом «терпенье», – говорил мастер дзэн Судзуки-роси, – состоит в том, что оно подразумевает, будто мы чего-то ждём, ждём какого-то улучшения, прихода чего-то хорошего. Более точным словом для этого качества будет «постоянство», способность мгновенье за мгновеньем быть с тем, что истинно, открывать просветление в одном мгновенье за другим». Зрелость духовной жизни позволяет нам пребывать именно здесь, в истине, которая всегда была и всегда будет. См. Терпение.
НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ.
Духовное пробуждение находится в нашей собственной жизни здесь и сейчас. Духовная зрелость проявляется в стремлении к тому, чтобы дать возможность божественному сиять в каждом нашем действии. Изменённые состояния сознания, необычные переживания ума, великие раскрытия ценятся не ради них самих, а только в той мере, в какой они возвращают нас к нашему человеческому воплощению, чтобы сообщать нечто нашей мудрости и углублять нашу способность к состраданию. Как говорил ачаан Ча, «даже необычные переживания бесполезны и оказываются чем-то таким, от чего надо освобождаться, если они не связаны с данным моментом здесь и сейчас». Духовные состояния почитаются, когда они очищают зрение, раскрывают тело и ум, – однако они суть всего лишь переход для возвращения ко вневременному настоящему. Как говорит Кабир обо всем, чего мы ищем: «Найденное тогда находим и теперь».
Мы становимся более живыми и более присутствующими. Мы обнаруживаем, что само наше дыхание и тело, сами наши ограничения являются частью божественной жизни. Эта зрелость прислушивается к нашему телу и любит всё это тело – тело радости и тело печали; она слушает сердце и любит способность сердца чувствовать. Такая непосредственность – истинный источник сочувствия и понимания. «Только внутри этого нашего тела с его сердцем и его умом, – сказал Будда, – можно найти рабство и страдание; и только здесь можно найти истинное освобождение».
ЧУВСТВО СВЯЩЕННОГО, ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕГО И ЛИЧНОГО.
Оно оказывается «всеобъемлющим» в том смысле, что не создаёт отдельных друг от друга частей нашей жизни, не отделяет то, что священно, от того, что таковым не является; оно оказывается «личным», ибо почитает духовность в своих собственных словах и действиях. Иначе наша духовность не имеет никакой подлинной ценности. Всеохватывающая и личная духовная практика включает в себя наш труд, нашу любовь, нашу семью и наши творческие способности. В ней становится понятным, что личное неразрывно связано со всеобщим, что универсальные истины духовной жизни могут оставаться живыми только в каждом частном и личном обстоятельстве. То, как мы живём, и есть наша духовная жизнь.
Всеобъемлющее чувство духовности – это понимание того факта, что если нам нужно внести в мир свет и сострадание, мы должны начать это со своей собственной жизни. Наша личная жизнь становится более подлинной духовной практикой, нежели любая серия имевшихся у нас переживаний или какая-то разделяемая нами философия. Такой личный подход к практике означает уважение к индивидуальному и всеобщему в нашей жизни: мы уважаем жизнь как непостоянный танец между рождением и смертью; но мы почитаем также и своё отдельное тело, свою отдельную семью и своё сообщество, а также личную историю, данные нам радости и печали. Таким образом наше личное пробуждение – это такой факт, который воздействует на все другие создания.
ЧУВСТВО ИССЛЕДОВАНИЯ.
Вместо того, чтобы принимать какую-то философию или слепо следовать за каким-нибудь великим учителем, идти по непреодолимому пути, мы должны признать, что нам необходимо видеть самим. Это качество сомнения Будда называл дхамма-вичая, наше собственное исследование истины. Это готовность открыть, что это такое – без подражания, без того, чтобы следовать мудрости других. Однажды кто-то сказал Пикассо, что ему надо писать картины вещей, изображая последние такими, каковы они являются, писать объективные картины. Когда Пикассо ответил, что он не понимает, в чём дело, этот человек достал из бумажника фотографию жены и заявил: «Вот, видите, это её изображение, какова она есть в действительности». Пикассо посмотрел на фотографию и сказал: «Она довольно мала, не так ли? И плоская?» Подобно Пикассо, мы должны видеть вещи сами. Чувство исследования сочетает открытость ума, так называемый «незнающий» ум дзэн, с «распознающей мудростью», способностью отдалить полезное от вредного, которая сохраняет глаза открытыми для того, чтобы учиться. С открытым умом мы всегда учимся. Наше чувство исследования даёт нам возможность воспользоваться великой мудростью традиций учиться у учителей и быть частью сообществ, оставаясь в то же время в соприкосновении с самими собой, видеть истину и говорить правду с большим уважением к собственной целостности и к собственному пробуждению. Это исследование, возможно, и не приведёт нас к большей уверенности; однако оно в состоянии позволить нам быть более честными с самими собой; и в этом пункте наша духовная практика наполняется интересом и жизненностью. Об этом говорил и Далай-лама, когда его спросили о его нынешней жизни в изгнании; он сказал: «Иногда я думаю, что эта жизнь Далай-ламы – самая трудная из всех; но, конечно, она и самая интересная».
ГИБКОСТЬ.
Духовная зрелость позволяет нам двигаться по ветру, подобно бамбуку, реагировать на мир своим пониманием и своим сердцем, уважать перемены в окружающих нас обстоятельствах. Духовно зрелая личность усвоила великие искусства – присутствие и освобождённость; её гибкость заключается в понимании того факта, что существует не один лишь способ практики, не одна только духовная традиция, – а имеются многие пути. Её гибкость подразумевает, что духовная жизнь состоит не в том, чтобы принимать какую-то особую философию или набор верований или учений, не в том, чтобы кому-то противостоять или чему-то противодействовать. Это – лёгкость сердца, которая подразумевает, что все духовные средства суть плоты, чтобы пересечь поток и прийти к свободе.
Гибкость сердца вносит в духовную практику юмор. Она позволяет нам увидеть, что имеется сотня тысяч искусных средств для пробуждения, что существует время для формальных и систематических способов – и время для импровизированных, необычных и крайних средств.
СПОСОБНОСТЬ ОХВАТИТЬ СЕРДЦЕМ ЦЕЛОЕ. В раннем детстве мы видим своих родителей или целиком хорошими, если они доставляют нам всё, чего мы хотим, или целиком дурными, когда они разочаровывают наши желания и действуют не так, как нам хочется. Значительное развитие сознания детей позволяет им в конечном счёте ясно увидеть своих родителей и понять, что в одной и той же личности существует как хорошее, так и плохое, любовь и гнев, великодушие и страх. Сходное развитие происходит и тогда, когда мы достигаем зрелости в духовной практике. Мы более не ищем совершенных учителей, гуру, обладающих совершенной мудростью, не пытаемся найти нечто полностью хорошее и противоположное тому, что является полностью плохим, мы не отделяем жертву от оскорбителя. Мы начинаем понимать, что каждое явление содержит свою противоположность.
Когда человек достигает зрелости в духовной жизни, он более спокойно относится к парадоксам, правильнее понимает неопределённости жизни, её многие уровни и глубинные конфликты. В полноте его сердца развивается ощущение жизненной иронии, метафоры и юмора, способность охватить своим благожелательным сердцем целое с его красотой и его крайностями.
В хорошо известном рассказе об одном мастере дзэн ученик спрашивает этого мастера: «Прошу вас, мастер, расскажите мне о просветлении». И вот они шагают по сосновому бору, и мастер даёт ответ. Он указывает на сосну: «Видишь, как высока эта сосна?» «Да», – отвечает ученик. Затем мастер указывает на другую. «Видишь, как низка эта сосна?» «Да», – снова отвечает ученик. «Вот это и есть просветление», – говорит мастер.
Когда мы охватываем противоположные стороны жизни, мы вмещаем в нераздельности собственные рождение и смерть, радость и страдание. Мы почитаем священное в пустоте и в форме; мы понимаем изречение суфиев: «Славь Аллаха, но привязывай своего верблюда к столбу». Когда наша духовная практика становится более зрелой, мы научаемся позволять противоположным сторонам этой практики – потребности в учителе и потребности самим нести ответственность за собственную духовную практику, трансцендентным состояниям сознания и необходимости осуществлять их в личном действии, силе кармической обусловленности и способности полной человеческой свободы, – быть частью танца нашего духа, содержать всё это с лёгкостью и юмором, находиться в мире со всем.
ПРИЯТИЕ ЖИЗНИ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ. Мы всегда находимся во взаимоотношениях с чем-нибудь. Именно в открытии разумных и сочувственных взаимоотношений со всеми вещами мы находим способность уважать их все. Обладая лишь малой властью над большинством происшествий в нашей жизни, мы способны выбирать отношение к своим переживаниям. Зрелая духовность – это приятие жизни во взаимоотношениях. С готовностью вступать во взаимоотношения со всеми вещами мы вступаем в великодушный дух практики, где всё считается священным. Наша семейная жизнь, наша сексуальность, наше сообщество, экология земли, политика, деньги – наши взаимоотношения с каждым существом и с каждым действием становятся выражением дао, дхармы. Мастер дзэн Тхить Ньят Хань очень любит напоминать нам о том, как мы моем посуду: «Можем ли мы вымыть каждую чашку или миску, – спрашивает он, – как если бы мы купали новорождённого младенца Будду?» Каждый поступок имеет смысл, и всё, что нам встречается, имеет отношение к нашей духовной жизни в целом. Точно так же забота и сочувствие, с которыми мы относимся ко встречным трудностям и проблемам, являются мерилом нашей практики. Духовная зрелость уважает наше человеческое сообщество и взаимосвязанность. Ничто не может быть исключено из нашей духовной жизни.
См. Принять как есть.
КАЧЕСТВО ОБЫДЕННОСТИ. В некоторых традициях это называется практикой после просветления; это обыденность, которая возникает после того, как угасли особые духовные состояния и побочные результаты. Нисаргадатта, великий мастер недвойственности, на вопрос, как его собственное сознание отличается от сознания окружающих его искателей, улыбнулся и ответил: «Я перестал отождествлять себя с искателем». Да, продолжал он, он обычно сидит и ждёт завтрака, ждёт ланча; да, он бывает голоден и нетерпелив, как и другие; но в глубине этого и вокруг всего этого существует океан мира и понимания. Он не бывает захвачен какими бы то ни было изменившимися условиями своей жизни, не отождествляет себя с ними; и таким образом, в отличие от окружающих его людей, что бы ни происходило, Нисаргадатта пребывает в покое.
Обыденность – это простое присутствие в данном моменте, которое позволяет тайне жизни выказать себя.
Простота – это способ нашего раскрытия для повседневного чуда. Хотя мы можем почитать способность сознания создавать бесконечное разнообразие форм, обыденность интересуется тем, что находится здесь и сейчас. Это обыденная тайна дыхания или ходьбы, тайна деревьев на нашей улице или тайна нашей любви к какому-то близкому человеку. Она не основана на достижении мистических состояний или необычайной силы, не стремится стать чем-то особенным, она опустошает нас, когда мы прислушиваемся.
Уолт Уитмэн воспевает эту обыденность в своих стихах:
«Я верю, что листик травы не меньше подёнщины звёзд…
И что ежевика достойна быть украшением небесных гостиных…
И что мышь – это чудо, которое может одно сразить секстильоны неверующих» (Пер. К.И. Чуковского).
Обыденность духовной жизни приходит от сердца, которое научилось доверию, от признательности за дар человеческой жизни. Когда мы бываем всего лишь самими собой, без претензий или хитростей, мы пребываем в покое во Вселенной. В этой обыденности нет высшего или низшего; там нечего определять, нечего желать; это просто открытость в любви и в понимании для радости и страдания этого мира. Эта обычная любовь, это обычное понимание вносят в каждую ситуацию лёгкость и покой сердца. Это открытие того факта, что наше спасение лежит в обыденности. Подобно воде дао, которая пробивается сквозь камни или понемногу разрушает их и постепенно стекает в океан, – эта обыденность приводит нас к спокойствию.
В обыденности заключена огромная сила, великая энергия духовной зрелости. Приходит способность естественного самолечения; и так же естественно наше духовное равновесие и сострадание распространяется на окружающий мир.
С духовной зрелостью растёт и углубляется наша способность раскрываться, прощать, освобождаться. В этом проявляется естественное разрешение наших конфликтов, естественное прекращение борьбы, естественное облегчение наших трудностей, способность возвращения к радостному и спокойному отдыху.
Древняя мудрость «Дао-дз-цзин» наставляет нас:
«Мне нужно учить всего лишь трём вещам:
Простоте, терпенью, состраданию.
Эти три качества – ваши величайшие сокровища.
Простым в действиях и в мыслях,
Ты возвращаешься к источнику бытия.
Терпеливый к друзьям и недругам,
Ты находишься в согласии со способом существования вещей.
Проявляя сострадание к себе,
Ты примиришь все существа в этом мире.
Так мудрец, пребывая в дао,
Являет собой пример для всех существ.
Поскольку он не выставляет себя напоказ,
Люди могут увидеть его свет,
Поскольку ему нечего доказывать,
Люди могут доверять его словам.
Поскольку он не знает, кто он такой,
Люди узнают в нём себя.
Поскольку в его уме нет никакой цели,
Всё, что он делает, приносит успех».
По-настоящему духовный человек понимает, что другие люди — это наше зеркало. Это глубокое и удивительное открытие становится спасательным кругом для нашего развития. Осознав эту концепцию, ты замечаешь: чем больше любви и красоты отражается у тебя извнутри вовне, тем больше любви и красоты ты видишь вокруг себя. Когда ты по-настоящему понимаешь и принимаешь, что всё вокруг устроено именно так, как «должно быть», тебя охватывает покой.
Попробуйте представить, на что был бы похож наш мир, если бы все мы умели видеть Божественную Сущность в любом человеке.
Даже самый незначительный критицизм, самое малое осуждение другого человека — отражение того, что мы осуждаем и не принимаем в себе. Критикуя или осуждая кого-то, мы словно говорим: "Я — Бог, а другой — нет".
По-настоящему духовный человек видит собственное свою Божественную Сущность так же ясно, как Божественную Сущность других. Все мы — проявления Бога, но мы должны научиться выражать Его как единое целое.
Девятая симфония Бетховена — шедевр творческого гения, выражение Божественной Сущности композитора. Она входит в резонанс с Божественной Сущностью каждого из нас, поднимая наши вибрации до уровня блаженного единства. Возможно и вам приходилось переживать божественный момент, когда вы «одно с музыкой» — когда музыка коснулась вашей души.
Если симфонию исполняет любитель, она оказывается выраженной согласно его ограниченным способностям. Но независимо от его уровня умения, сама симфония остается вдохновенной. По мере того как музыкант учится полнее выражать её, он подходит всё ближе и ближе к идеалу.
Это требует от него практики, упорства, ощущения цели и увлечённости. Но решающую роль играет его открытость посланию, которое несёт музыка. Мы находимся на этой планете, чтобы научиться выражать Божественный Идеал, и каждый из нас делает это на свой лад — в своем стиле — со своей скоростью.
При зарождении наших душ каждому из нас была дана мозаика — одинаковая для всех. Но поскольку каждый из нас уникален, то каждый собирает эту картинку по-своему. Кто-то справляется быстрее, кто-то медленнее. Одни начинают с края, другие подбирают кусочки мозаики по цветам. Большинство из нас расставляют фрагменты наугад, пытаясь догадаться, что же изображено на картинке. В конечном счёте, чтобы пройти весь путь развития, мы должны собрать её полностью.
Гармония
Вмещает наша Жизнь все краски, как мозаичное панно,
Изображая нам те сказки, что сделать былью суждено.
Цвета негоже разделять, ведь не напишешь всё одним.
В Природе надо наблюдать Святой Гармонии интим!
Одною Нотой не споёшь, и, без Октавы глубины,
Один лишь звук ты издаёшь, а Ноты - все Они равны!
Ты слаживай их так и сяк, и новый слышится мотив.
Блажен, кто каждый нотный знак в Душе своей преобразив,
Создаст Мелодию Любви, и Всё склонятся перед Ней!
И, как Её не назови, она найдёт себе друзей!
Басы и Высшие частоты - одно другое Дополняет.
Оранжировок переплёты Творец мелодиям сплетает.
Ремикс придумали и рэп, ну разве можно отрицать?
Ведь Жизни бесконечный бег давно уже пора понять!
