Там где делают хлопчато-бумажные ткани (ф-ка «5 Октябрь» пос. Струнино)
Только несколько сот шагов отделяют маленькую станцию Струнино от жужжащих фабричных громад, к которым вплотную примыкают большие деревянные дома рабочих казарм.
Фабрика «5-й Октябрь» представляет собой обособленный мирок, где удовлетворяются все насущнейшие нужды рабочих. Есть тут кооперативный магазин, киоск, «ларьки», больница, аптека, столовая, клуб, театр и проч.
Хоть совсем не переходи через железнодорожную линию, чтобы попасть в местечко Доброе или самый поселок Струнино, если разве тебе не... прискучило «перемочить глотку». На фабричной территории пивных конечно, нет, но увы, изрядное число рабочих слишком хорошо знает дорогу к соседней «пивнухе».
Ближе всего к станции трехэтажные кирпичные корпуса прядильно-ткацкой фабрики, куда поступает весь хлопок, выходя обратно уже в виде готовой ткани. С утра до вечера рокочет, жужжит огромное здание, переполненное станками и машинами. Интересно побродить по фабрике, следуя по пути сырья, пoстепенно превращающегося в полуфабрикат.
Вот сортировочное отделение. Горами навалены в большом помещении хлопковые кипы. Снежно-белыми охапками бросают хлопок в непрерывно вертящийся трепальный волчек. Здесь белый, чистый хлопок отделяется от так называемого «угарного», который на многих текстильных предприятиях совсем не идет в производство.
В помещении, находящемся рядом, чистый хлопок подается на кипоразбиватель, а оттуда, при помощи мерно движущегося бесконечного полотна «решетки», как называют его рабочие, уносится к помосту у потолка и гигантскими белыми хлопьями сваливается в особые коморки «хлева». Дальше, уходя под пол, бежит «решетка», перегружая содержимое хлевов вниз, на трепальные машины.
Горы хлопкового пуха принимают сверху гудящие машины трепального отделения. Пропустив через три баpaбaнa хлопок, они выпускают его в виде равномерно толстого слоя, называемого в производстве «холстом». Холст поступает на вторую трепалку, с двумя барабанами и сильно утончается.
Очередь за чесальными машинами. На их столики кладутся белые валики холста. Щеточный барабан и шляпки чесальной машины разглаживает похожий на кисею, прозрачный слой хлопкового холста. С барабана хлопок поступает на вальян. Непрерывно вращающийся металлический гребень расправляет ползущую вверх, свернутую трубочкой «ленту» хлопка, попадающую в коллер, а затем уже в большой цилиндрический таз.
Таз целиком заполнен лентою. Его подхватывают и подносят к ленточным машинам. Здесь сложный аппарат, снабженный четырьмя цилиндрами и пихательными вилами выматывает ленты из тазов, соединяя шесть их в одну.
Ленты снова в тазу... С бешеной быстротой вращаются белые вертикально-стоящие катушки банкаброшей. Три copтa их есть-талето, средне и мелко-банкаброшные машины. Последовательно пропуская через три цилиндра и кожаные валики подчитываемую рогулькой и сматывающуюся на катушки ленту, они пpeвращают ее в ровницу, т.е. нити одинаковой толщины.
Все время ходят вдоль работающих машин банкоброшницы. Ловкими, искусственными пальцами в неуловимо короткий миг соединяют вновь оборвавшиеся концы нити, словно текущей в быстром беге ровницы.
Ватера... Тот же быстрый бег мaшин и мелькание нитей, наматывающихся на шпульки. Ватера выпускают уже совсем готовую пряжу.
Шпульки с обмотанной вокруг них пряжей собираются в ящики и подъемною машиною передаются в ткацкий отдел.
Неподалеку, за отдельный столом, женщины протирают загрязнившиеся кожаные валики машин особым составом - мазью.
Дальше, в особой комнате, вручную обтягивают эти валики сукном, поверх его кожей. Без валиков не обойтись ни на банкоброше, ни на ленточных, ни на ватерных машинах.
На том же этаже, на-ряду с ватерами, работают старые прядильные станки.
Целый ряд вращающихся веретен укреплен на подвижной ходящей по рельсам каретке. На эти веретена, при мерном движении ездящей взад и вперед каретки, наматывается, превращаемая в пряжу, ровница с катушек.
Перед заправкой обязательно смазывают веретена крахмалом. Сперва нить прикрахмаливается и твердеет, а затем вокруг образовавшейся нитяной трубочки слой за слоем отлагается остальная пряжа, нижний прокрахмаленный слой пряжи заменяет здесь употребляемые на ватерах картонные шпульки.
С веретен пряжа снимается в виде «початков» и также поступает в ткацкий отдел.
Однообразна, утомительна работа у прядильных машин. Взад-вперед, взад-вперед, вслед за ездящими по рельсам станкам, ходит прядильщик, бегая взором по струящейся массе нитей. Заметит, где оборвалось, и сейчас же присучает. В этой работе очень много механичности, больше, пожалуй, чем на банкоброшах.
Здесь, вместе со взрослыми, работают и подростки. Вот, например, скраю ходит за прядильной машиною мальчик в розовой рубашке, с чрезвычайным вниманием ищущий отрывов.
— Сколько тебе лет братишка.
На миг повернул голову:
— Шашнадцать.
И снова шарит глазами вдоль станка.
Отличительной особенностью ф-ки «5 Октябрь» является так называемое «угарное» отделение, где перерабатывается нечистый, темноцветный, хлопок. Немногие фабрики СССР используют эти сорта. Даже соседняя фабрика «III Интернационал» в Карабанове передает сюда для переработки остающийся после сортировки «угар».
Угарное отделение в миниатюре воспроизводит в себе все прядильное.
Сортировка тут производится вручную. Есть здесь свои трепальные и чесальные машины. Ленточные и банкоброшные машины заменены особыми — секретными, где равница вырабатывается на сучилах. Прядется «угар» на шпульках. Из нечистого, темного хлопка изготовляется пряжа только для утка; основа же выделывается исключительно из чистого.
Дальше пo высоким, просторным, вентилируемым, но все же душным производственным отделам фабрики...
Всякому бросается в глаза обилие особой, волокнистой пыли, так и пляшущей светлыми столбами на солнечных местах. Это—неизбежное зло, сказывающееся на здоровье текстильщика, предрасположенного к болезни дыхательных органов...
Нe сразу в чисто-ткацкие отделы попадает пряжа. Ей приходится перейти через, своего рода, «чистилище» - приготовительный отдел.
Сначала при помощи машин разматывают шпульки и пачки, наматывая пряжу на огромные катушки.
Катушки закладываются на сновальные машины и пряжа с них снимается на деревянные горизонтальные вальяны, с железными ободами.
Дальше идет шлихтовка. Вальян с пряжей заправляется на шлихтовальную машину. Пряжа, наматываясь на непрерывно подогреваемые изнутри барабаны, проходит через коробку, также нагретую клеевым составом...
Жарко в шлихтовальном отделении, возле окутанных струйками пара коробок и огромных барабанов... А рабочие, занятые здесь, не замечают ни жара, ни духоты.
Великое дело—привычка!..
Барабаны и непрерывно вращающиеся под ними лопатки - ветреницы вентилятора осушают прошедшую через раствор пряжу. Она разделывается железными прутками, которые не дают слипаться отдельным нитям, и откладывается вокруг чугунной горизонтальной оси - новая.
Из шлихтовки пряжу подают в проборную. Здесь проборщицы ручным способом, ловко управляясь крючком, пропускают нити через берда. Тут то и приготовляется основа для последней, чисто ткацкой, операции.
Ткацкое отделение... Неустанное и неугомонное, оглушительно бьют поганялки станков... Слегка изгнувшиеся фигуры ткачей и ткачих над быстролетающими и продергивающими сквозь основу ремизки или артача уток-челноками.
Под грохот поганялок и дробное гудение ткацких станков наростают куски готовой ткани на вальянах.
Их снимают оттуда на валике и передают на красильную фабрику.
Сергей Глинский.
(Газета «Призыв», 10 мая 1925 г.)
***
Несколько в стороне, за оградой, находится слегка удаленные от шумного рабочего поселка корпуса красильно-набивного отделения ф-ки «5 Октябрь».
Сюда доставляется из ткацкой на тележках суровый товар.
Прежде всего он пocтyпaeт, в так называемую, суровую палатку. Огромная комната до половины высоты стен загружена белыми «пачками» изготовленного в Струнине же или присланного с других ткацких фабрик суровья. 5000 кусков проходит через эту палатку в день.
Суровье подвергается здесь первой браковке, проверке с тем, чтобы учесть, насколько ткацкий брак отражается на браке красильно-набивной фабрики.
На куски товара кладутся клейма с обозначением сорта, фабрики, приславшей суровье, ширины, количества метров.
Куски сшиваются бесконечными лентами, в 130 метров длины. Сшитые они, при помощи механических приспособлений, проскальзывают через щель в стене в соседнее помещение, прямо на двyхжелобную опальную машину.
Сильный жар распространяет от себя тяжелая черная громадина опальной катят, точно глотающая и выплевывающая белую ткань. Гудит непрерывно горящая в форсунке нефть, накаляя краснеющие внутри машины желоба. Летит, проходя 130 метров в 50 секунд, белая материя, чуть-чуть соприкасающаяся с желобом. Жар обжигает все имеющиеся на ней «орешки», нитки и проч.
Пролетев над желобами, oнa проходит дальше через коробку с водой u, влажная попадает в особый ящик, где бродят часов 12 подряд пропитывающие ее частицы крахмала.
Такая операция производится на обыкновенной опальной машине над миткалем, главным продуктом выработки ф-ки «5 Октябрь», сатины-же и др. ткани опаливаются на газовой машине, работающей бензином. После опалки эти ткани тоже поступают в мокром виде в ящик.
Теперь разрешите последовать за извлеченным после 12 часового брожения миткалем. При помощи опять-же механических приспособлений, oн пpoдевается сквозь фарфоровые кольца и бежит, извиваясь, подобно белой змее, в воздухе к отбельной машине. Здесь в особых загородках миткаль вращается на валах и беспрерывно орошающей их воде.
Подвешенный у потолка вал — «баранок» подхватывает материю и передает ее из отбельной машины наверх, в огромный котел. Котел набивается доверху, а затем закрывается. Туда подливают щелок и продувают материю и раствор паром. После жидкость перекачивается вниз и материя обрабатывается паром, нагнетаемым под давлением 4-х атмосфер.
Люки котла раскрывают, холодят миткаль, передают, после мойки, в ящики, а затем опять на кольцах вводят в отбельную машину (так назыв. материальную), со слабым раствopoм белильной извести. Пpoлежав после этого 6 часов в ящике, миткаль подвергается щелочному кислению и мойки.
Он уже отбелен... Жимные машины, пропуская ткань между двумя медными и одним резиновым пальцами, удаляют из нее излишнюю влагу, скручивая ее жгутами.
Жгуты эти переходят на 3-й этаж, где их расправляют вращающимися билами во всю ширину.
Мокрая расправленная ткань идет на закрытые стеклом сушильные барабанки, представляющие собой систему полных внутри, подогреваемых парами, цилиндров. Они играют роль утюга.
Тик-тій,. ‘Гян-так...—*раекачиваа»^, кладет па столик вылодшую кт ба- рабапов 7вавь ранд оаноыада.
Тик-так… Тик-так… - раскачиваясь, кладет на столик выходящую из барабанов ткань рама самоклада.
Тут же у столика проверяется высушенный материал, так как на нем нередко выступают пятна. Отсюда товар поступает в сортировку. Ленты разрываются и сшиваются снова, уже на 18 кусков, по 42 метра каждый.
На материи все-таки бывает «пушок», т. е. слишком длинные волоски. Их удаляют стригальными машинами, где горизонтально поставленные ножи прижимают ткань и вращающимся спиралям.
Подстриженный миткаль перевозят по рельсовой дорожке вручную в печатный корпус. Последуем туда...
Рядами стоят большие печатные станки, у каждого из них небольшой пaрoвoй двигатель, питаемый общими паровыми котлами фабрики.
Основа станка — большой вал – «грузовик», покрытый особенной материей — лавином. От этого «гpyзовикa» вверх к следующему этажу тянется бесконечное полотно из прорезиненной материи — «кирза». Этo полотно обвертывается еще суровьем – подкладкой, а сверху уже пропускается окрашиваемая материя.
«Грузовик», вращаясь, проносит материю мимо медных, покрытых гравировкой валов. К валам этим прикреплены ящики с густой, вязкой массой красящего состава. Тут же прикреплены специальные щетки, смазывающие медные валы краскою. Стальная пластинка очищает краску с валов, оставляя ее лишь в углублениях гравировки.
Вал протискивается к бегущей ткани и оставляет на ней узорные отпечатки. Миткаль печатается самых сложных узоров и цветов; на каждый цвет и каждую деталь узора в станок заложен особый вал. Количество валов на отдельных печатных станках ф-ки достигает 9.
После набивки цветных узоров миткаль попадает на верхний этаж, где его сушат на барабанах и сейчас же пропускают через длинную, наполненную сухим паром печь, где он в течение часа медленно подвигается на роликах к выходу. Это делается с целью проявления красок. Есть много химических веществ, входящих в состав красок, которые совершенно меняют свой цвет от нагревания.
Бывают также сорта, которые проявляются 1-3 минуты: их пропускают не через эту печь, а через напоминающие ее, но иначе устроенные в коротковременные зрельные аппараты.
Еще ряд манипуляций... Миткаль крахмалится спрыскивается водой, поступает на галландры, утюжащие его, на ширильные машины, расправляющие его между бегущими вдоль длинного стола цепями.
Затем ряд складальных операций - и клейменный аккуратно сложенный снабженный ярлыками, записанный запакованный в рогожу, кусок миткаля идет в отправку.
С миткалем мы, стало-быть, покончили, но есть целый ряд других сортов текстильной продукции. Есть ведь специальный отдел, где материя не подвергается набивке, а только сокращается. Есть в высшей степени интересный вспомогательный отдел — граверный.
Я воспользовался любезностью зам. заведующего красильно-печатным отделением, тов. Ф.И. Каширива, чтобы попасть туда. Беру вас, контрабандой с собою, читатели…
Светлые, чистые помещения, резко отличающиеся от темноватых цехов, где спирает и дыхание от едкого запаха химических веществ… За столиками …ровщики красной краской с сильной примесью серы наводят на прозрачную кальку, при помощи тончайшей кисточки, нежные, но четкие, тонкие линии сложного рисунка, с лежащей под калькой ткани.
Эту кальку, с переснятым рисунком, обертывают вокруг «матки» - стального, бронзированного сверху цилиндрика. «Матка» подвергается нагреванию. Сера, входящая в состав краски рисунка, разъедает медный слой, покрывающий сталь. На «матке» получается весь рисунок кальки.
Гравер особым резцом—грабштифелем углубляет этот рисунок на стали. Гравированную «матку» закаливают, и, при помощи особой машины, переносят с нее выпуклый рисунок на другой стальной цилиндр «молет», но уже в выпуклом виде.
Закаленный в свою очередь «молет» гуляет по мерно вращающему медному валу, оставляя на нем свой рельефный рисунок, в виде углублений.
Это, так называемый молетирный способ гравировки. Есть и другой — пантографический.
Как и при молетирном, копировщик переснимает рисунок на кальку. Калька уносится в камер-обскуру и увеличенье по желанию, изображение рисунка ложится тенями на цинковый лист, у которого сидит рисовальщик.
Рисовальщик, пользуясь этими отраженными резкими тенями рисунка, тут же набрасывает его контуры. Выйдя из камер-обскуры, он на глаз подправляет штрихи и наводит четкие линии.
По карандашным линиям на цинковой пластинке вырезают слегка углубленный рисунок. Эта пластинка кладется на столике пантографа, над которым утвержден вал, сзади которого на особых приспособлениях находятся алмазики. Они связаны с выдвинутым вперед и находящимся над цинковой пластинкой штифтом. Каждое движение штифта передается им и повторяется ими. Медный вал смазан мастикой. Гравер медленно водит штифтом пантографа по рисунку на цинке, а алмазы постепенно передают детали его на вал, снимая с него крохотными частицами мастику.
Рисунок теперь целиком воспроизведен на матике вала. Чтобы выгравировать его, углубить линии, задев самый металл, вал опускают в гранильный станок с азотной кислотой. Лишенные мастики места вала подвергаются действию paзъедающей медь кислоты. Рисунок выправляется, выправляется на валу химическим путем в то время, как вся покрытая мастикой часть вала остается нетронутой, совершенно целой.
Вал извлекается из кислоты, с него стирают мастику. Ручным способом поправляют гравировку, наводя тени и т. п.
Вал—это полный медный цилиндр, надеваемый, при набивке рисунков на ткань, на особые оси, которые закладываются в печатный станок.
3300 таких валов, занумерованных, расставленных в известном порядке, хранятся в особой камере ф-ки.
Читатель, наверное, чересчур утомлен, чтобы следовать за мной и тов. Кашириным в красильное отделение ф-ки «5 Октябрь».
Надеюсь показать и процесс окрашивания тканей, но на другой фабрике.
Сергей Глинский.
«Иск крестьян к Владимирско-александровскому тресту
Крестьяне селений, расположенных на реке Печкуре предъявили владимирско-александровскому тресту, о компенсировании их за убытки, которые приносит принадлежащая тресту фабрика «Пятый Октябрь» загрязнением воды в реке Печкуре.
Для установления справедливости претензий крестьян, создается комиссия в составе представителей центра, ГИК, УИК, треста и заинтересованных селений» (Газета «Призыв», 6 января 1925 г.).
«В прядильно-ткацком отделении текстильной фабрики «5-й Октябрь» (Александр. у.) во многих отделах уплотнено производство, путем более рационального использования рабочей силы. На ватерах фабрики работает 21 тройка (одна ватерщица на трех сторонках) и 7 четверок.
В банкаброшной цехе на 28 тонких банкоброшах одна помощница работает на 4-х машинах. На 10 тонких банкоброшах банкоброшницы работают на паре сами, без помощниц.
На секретных машинах, обрабатывающих угар, две работницы работают на трех машинах, и одна - на двух.
Количество ткацких троек возрастает с каждым днем. Среди рабочих раздаются голоса за работу на четырех станках, но вопрос о такой нагрузке пока остается не выясненным, так как он еще не подымался у текстильщиков в союзном масштабе» (Газета «Призыв, 15 мая 1925 г.).
«Станков нет. Плохо работать в кровелькой мастерской ф-ки «5 октябрь» Алекс. у. Работы много, а инструмента нет. На 14 человек имеется двое изношенных ножниц и резать приходится по очереди. Очередь же соблюдается и при пользовании станками которых не хватает даже для штатных рабочих, а, не только для временных. Благодаря этого, много рабочего времени тратится бесплодно, что отражается на производительности труда» (Газета «Призыв», 1 августа 1925 г.).
Как живут рабочие ф-ки «5-й Октябрь».
Наболевшим вопросом струнинского житья-бытья является квартирный. Существующие казармы не могут вместить всех рабочих, среди которых немало многосемейных. Каморки казарм порядком переполнены: норма кубатуры на каждого человека понижается порой до ½, а в среднем до 2/3.
Недавно лишь организовавшийся жилстроительный кооператив взялся за дело, о чем свидетельствуют новые срубы вновь заложенных домов. Строит, за счет особых сумм для улучшения быта рабочих, новые бараки и фабруправление.
Пока же добрых полторы тысячи рабочих живут на «вольных» квартирах в соседних селениях и даже в гор. Александрове, плата за них больше, чем отпускается им квартирных.
Неприглядны большие казарменные здания изнутри... Темные, коридоры. Часто сыроватые потолки и стены. Кое-где каменные, холодные полы.
Электричество проведено пока не во все казармы, и часто рабочий портит себе глаза, сидя вечером при керосиновой лампе над газетой или книгой.
В большинстве случаев обстановка отдельных каморок не блещет излишней «роскошью».
Вот комната, занимаемая тов. П., партийцем, получающим 52 руб. Здесь живет сам он с семьей на 4-х человек и туг-же помешается его сестра - работница, имеющая заработок в 22 руб., с ребенком и няней.
Взрослых пятеро, малышей трое. На всех две, правда широких, кровати. На полу, без матрацев, спят обычно 3-4 человека. Три очень маленьких стола, четыре стула и подвешенная на толстой жерди колыбель для грудного ребенка — это все.
Разговоритесь с обитателями комнаты — узнаете, что многосемейному рабочему, который работает сам-друг, нелегко сводить концы с концами. На 52 рубли семья из пяти человек не очень-то «разгуляется».
Основой ее питания служит молоко, которое ежемесячно обходятся в 18 рублей. Мясо, хотя и едят каждый день, но крохотными порциями, и за него отдают рубля 4. Уходит еще, как никак, пуда 4 хлеба, что составляет всего 9 рублей. Едят иногда белый хлеб, но тратят на пшеничную муку немного — 6 руб. Главе семьи табачок нужен—клади 3 рубля. У него есть культурные запросы, он выписывает на 3 рубля газет. Картофеля и др. овощей мы не считали — кладите за них 5 рублей (из пяти человек семьи—трое взрослых). Чай, сахар, соль, всякая, всякая мелочь, без которой обойтись трудно — и вы получите еще минимум 6 рублей.
Взносы в партию, профсоюз, МОПР, ОДВФ, доброхим — еще 3 рубля.
Мы насчитали уже 57 рублей. А ведь одеться, обуться как-нибудь тоже нужно. За 6 месяцев на это тоже уйдет для такой семьи бедно-бедно – 35 рублей.
Заработка всего-навсего 52 руб., ясно, что у тов. П. всегда будет задолженность в кооперативе, или он будет вынужден обратиться в кассу взаимопомощи за безвозвратной ссудой.
Следует, однако, отметить, что бюджет подобного рода бывает далеко не у большинства рабочих. Малые семья, а в особенности те, где работает муж и жена, а то и дети, живут «очень даже прекрасно» (местное выражение), т. е. отлично питаются, одеваются иногда с «кондибобером», а в отдельных случаях заводят, накопив немного денег, и коровку.
Если подсчитать такие, удачно строящие свой бюджет, семьи, то их наберется, приблизительно, 30 пpoц. Больше 45 проц. нужно считать «середняков», которые тоже не худо живут, но корову купить не в состоянии и по части одеяния не могут «кондибоберничать». Процентов 25, однако, находятся в таком-же или почти таком-же положении, как семья тов. П.
Средний заработок достигает 30—40 рублей. К чести кассы взаимопомощи, нужно сказать, что она дает ссуды щедрой рукой. Безвозвратные — сотнями, а с возвратом—тысячами рублей. На 50 заявлений о выдаче ссуды отказа 3—4... Дают по 15,25, а то и по 40 рублей.
Масса нареканий на кооперацию, которая, надо сказать, обслуживает рабочего больше, чем на 80 проц. его бюджета.
— Селедки с червями!..
— То масла не хватает, то сахару, то муки... Обувь часто отсутствует...
Особенно «наседают» на Струнинский ЦРК за то, что он незадолго до Пасхи «оборвал» кредит и тем поставил многие семьи в тяжелое положение.
В нападках на кооперацию есть, конечно, известная доля правды, но, по сути разобравшись, мы увидим, что селедки с червями попались раз раз за 7-8 месяцев (покупателя, а в особенности покупательницы народ злопамятный}... Перебои в кооперативе бывают, но не чаще, чем в других. Есть грешок у иных покупателей, которые изредка «бузят» из-за пустяка:
— «Семечек нeту... Хороша кооперация!..»
— Когда, наконец, какао будет?!..
С другой вороны, правы многие, указывающий на неуменье приказчиков обходиться с публикой, нa высокий процент накладных расходов (10 проц.) и нa большое наложение на основные цены товаров (12 проц. в среднем и до 15 проц. для отдельных товаров).
Кооперация оправдывает «кредитный обрыв» перед пасхой тем, что у нее есть векселя, а платить-то по ним надо. Рабочие-же иногда широко использовали кредит, приобретая не только продукты первой необходимости, и у некоторых из ниx задолженность достигла 80 проц. их месячной зарплаты.
Так-то оно так, но, кажется, нужно было все-таки прежде, чем сокращать кредит до 15 проц. и сразу вычитать всю задолженность, найти что-нибудь, смягчающее положение «маломощной» части покупателей.
Хватит о кооперации... Поговорим об одном из местных зол — о «пьянке».
Навещая неоднократно Струнино я ни разу не видал здесь пьяных, но это не значит, что здесь «хмельного в рот не берут». Пьют в дни получек, но, к чести струнинцев, не дебоширят, как это, что греха таить бывает на Собинке. Часто выпиваю по-семейному, «вскладчину», затеваю после «русской горькой» танцы с платочками и т. п...
Самыми злостными «пятухами» (шила в мешке не утаишь) являются квалифицированные рабочие механического цеха, хотя, конечно, обвинять весь цех в поголовном пьянстве было бы абсурдом.
Клуб здесь не настолько хорош, чтобы совсем отвлечь рабочего от «пьянки», давать ему всегда разумное развлечение.
Основная беда — отвратительное, маленькое, на третий этаж загнанное помещение. Кружков при клубе много, но не все они одинаково xорошо работают. Хорош драмкружок, тесно спаянный с рабкорами «производственной» работой: они совместно ставят инсценировки, живые газеты пользующиеся большим успехом среди рабочих. Со вниманием читают они и недурную стенгазету «Пресса Текстильщика».
Редко пустует театр во время чтения живых газет и постановки спектаклей. Полным-полно бывает кино, работающее раз 6 в месяц» («Призыв», 20 мая 1925 г.).
Струнино в 1920-е годы
Струнино в 1930-е годыCopyright © 2019 Любовь безусловная
|
