Церковное торжество 17-го октября 1890 года в Гавриловском посаде
День 17-го октября, ставший великим историческим днем для нашего отечества с тех пор, как Господь явил особое знамение своего милосердия к нам, в дивном спасении жизни нашего Монарха, Государя Императора Александра Александровича и Его Августейшего Семейства, во вратех смерти, по выражению церковной молитвы,— несомненно останется навсегда незабвенным не только в памяти ближайшего к нам потомства, но и перейдет священным заветом в отдаленные роды наши. Порукой в том служат те неисчислимые памятники, которые доселе не перестают всюду сооружаться усердием благотворителей в увековечение этого дня. Да, если наш народный поэт вправе был некогда сказать о Русском первопрестольном граде, имея в виду его церковно-исторические памятники, что «рукою исполина он как хартия развит», то мы с одинаковым нравом можем также сказать, что и другие наши города и веси теперь представят собой немалый свиток священной хартии в сооруженных ими памятниках дивного события 17-го октября 1888 года. Жителю провинции нет надобности идти теперь читать об этом чуде по хартии столичных монументов; он прочтет о нем на священных скрижалях своих же родных храмов и часовен,— прочтет на церковных облачениях, священных сосудах, плащаницах и хоругвях; услышит о нем из благовеста своих обетных колоколов; осведомится из летописи своих мирских приговоров и т. д., и т. д. И будет гореть и не угаснет священный огонь благодарности в сердце народа Русского к благодеющему о нас Господу.
Как глубоко потрясают народ те или другие знамения милости Божией к нам, и сколько он выражает своей религиозной силы в подобных случаях — все это воочию мы видели в день 17-го октября 1890 года, при церковном торжестве освящения в храме, сооруженных благотворителями местного общества в память указанного дня, церковной хоругви и металлического ковчега для частиц св. мощей, издавна хранившихся в храме. Трудно описать, какое умилительное зрелище представляла собой эта несчетная масса людей и ближнего и дальнего населения, притекшая к нам в этот день для соучастия в общих молитвах за Царя и для поклонения святыне.
Но прежде, чем опишем само торжество, не лишним считаем предварительно передать, как сооружены у нас означенные священные предметы в память 17-го октября. Еще в 1889 году церковный староста посада, купец Петр Зезин, заявил старшему священнику местного причта, что он, по данному им обету, желал бы сделать от себя пожертвование на какой-либо церковный предмет, приблизительно рублей на полтораста, причем просил указать ему: на что, по мнению причта, он мог бы с большей пользой употребить обещанную им жертву? На это заявление священник ответил, что в Воскресенском храме Гавриловского посада издавна имеются три небольших кипарисных дски и несколько наперсных крестов с частицами св. мощей; но эта святыня нашего храма доселе не имеет особого помещения, и было бы весьма желательно устроить для благочестного хранения ее нарочитый приличный ковчег. На это предложение Зезин отозвался с большим сочувствием, при чем выразил полную уверенность, что к этому доброму делу он привлечет и других благотворителей. Вскоре после этого от одного посадского гражданина Ивана Ник. Резвова действительно поступило на тот же предмет пожертвование в количестве 200 руб. Благодаря оказанному участию в задуманном предприятии этих двух лиц, и была начата работа ковчега по заранее составленному рисунку местным серебряных дел мастером Жилиным. Само собою понятно, что на означенную работу предварительно было испрошено разрешение Епархиального Начальства. По истечении нескольких месяцев, когда работа ковчега вчерне на половину была готова, в одно из собраний местной думы городским головой посада было предложено: не найдут ли гласные возможным отчислить из городских средств какой-либо суммы на усиление денежного фонда по сооружению ковчега. Предложение это охотно было принято всем собранием и тут-же последовало постановление думы — отчислить на означенный предмет из общественных сумм 200 рублей. В то же заседание, по заявлению некоторых гласных, решено было открыть частную подписку на приобретение еще нового предмета для церкви — священной хоругви, при чем единогласно постановлено посвятить, как хоругвь, так и ковчег памяти события 17-го октября. Не более как через неделю, денежный сбор по подписке был окончен и на собранную сумму, в количестве 235 рублей, была приобретена в Москве, по особому заказу, металлическая искусной работы хоругвь. Желая устроить в знаменательный день 17-го октября церковное празднество с возможно большею торжественностью, граждане посада просили местное духовенство и церковного старосту исходатайствовать у Его Высокопреосвященства дозволение в день 17-го октября, памяти которого посвящается их жертва, совершить после божественной литургии и благодарственного молебна крестный ход вокруг храма. Когда и это ходатайство, к общей радости посадских граждан, увенчалось успехом, окрестные жители посада были извещены об этом особыми объявлениями, для совершения же богослужения в указанный день был приглашен из гор. Суздаля настоятель Спасо-Евфимиева монастыря о. архимандрит Досифей.
Наступил канун праздника. Ровно в 3 часа заполдень начался звон к параклисису. По первому же удару колокола народ густыми массами начал сходиться в церковь. К немалому сожалению погода для наших пришлых богомольцев стояла совсем неблагоприятная: небо, с утра ясное, к полудню покрылось непроницаемыми дождевыми тучами и обещало в ночь разразиться проливным дождем. Несмотря на это, народ поминутно прибывал в посад со всех концов большими толпами и, через какие-нибудь 5—10 минут после звона, наполнил не только наш довольно обширный храм, но и занял собою все пространство церковной ограды. По окончании параклисиса, перед которым предварительно был совершен водосвятный молебен и окроплен ковчег, что было исполнено местным о. благочинным, протоиереем Семеновским, в сослужении двоих посадских священников, тотчас-же начался звон ко всенощному бдению.
Ровно в 5 часов прибыл в церковь о. архимандрит Досифей, и старшим священником посада начато богослужение. Вид благолепно устроенного ковчега (ковчег устроен в форме небольшой гробницы) стоящего на особом, обнесенном решеткой, возвышении среди храма, масса горящих свеч и стройное пение довольно хорошо организованного за последнее время местного певческого хора и другого любительского хора певчих — крестьян села Дубровки, добровольно изъявивших свое желание взять на себя труд антифонного пения по левому клиросу,— все это производило на богомольцев глубокое впечатление. Богослужение приняло еще большую торжественность, когда на средину храма во время литии и величания, во главе с о. архимандритом, вышло семь священников и три диакона. Всенощное бдение кончилось ровно в 9 часов, но двери храма не затворялись еще полтора часа, когда наконец все молящиеся в храме успели приложиться к святыне и принять обычное помазание.
На другой день в теплом храме совершены были, вслед одна за другой, две ранних обедни,— первая в 5 и вторая в 6 ½ часов. Всю ночь и утро этого дня шел мелкий осенний дождь. Несмотря на это, еще до звона к первой ранней обедне народ уже успел наполнить собой все пространство церковной ограды в ожидании службы и непрерывной вереницей прибывал отовсюду к церкви во время звона, так что, когда была отперта теплая церковь, через четверть часа не было возможности в нее протесниться. В начале 6 часа были отперты двери и холодного храма, где тотчас-же, по желанию богомольцев, одним из местных священников, начато перед ковчегом совершение водосвятных молебствий, непрерываемое затем вплоть до поздней обедни.
Обычный праздничный перезвон к водосвятию начат в 8 часов. Молебен и освящение хоругви совершал тот же о. протоиерей Семеновский в сослужении местного причта и двоих сельских священников, служивших ранние обедни. В четверть десятого прибыл в храм о. архимандрит Досифей. Всех служащих позднюю литургию, во главе с о. архимандритом, было 5 священников и 3 диакона. Первостояние в священнодействии всеми уважаемого о. архимандрита, благоговейное и внятное произношение им каждого слова молитвы, видимое для всех стояние окрест его собора иереев,— все это вызывало в простых сердцах глубоко верующих поселян, притом-же редко когда видавших богослужение при такой торжественной обстановке, впечатление трудно поддающееся описанию. Во время причастного стиха старшим священником посада произнесено соответствующее случаю слово. Литургия, с благодарственным Господу Богу молебствием за Государя Императора, окончена в час за полдень. Тотчас после этого перед ковчегом начат был второй молебен животворящему кресту и всем Святым, в продолжение которого и был совершен обычный крестный ход с обнесением вокруг храма новой хоругви и ковчега с частицами св. мощей на раменах священников. На четырех сторонах ограды ход имел непродолжительных остановки, и предстоящим в священно-служении о. архимандритом совершалось крестное осенение. Во все время хода сплошные массы богомольцев занимали собой не только всю широкую площадь, окружающую наши храмы, но и усеяли все карнизы церковной ограды. В воздухе не чувствовалось ни малейшего движения, и хотя моросил небольшой дождь, но это нисколько не мешало громадному большинству богомольцев обойти в крестном ходу все пространство около храмов с возженными свечами, что придавало этой священной процессии еще большую торжественность. Крестный ход возвратился в храм ровно в 2 часа. Здесь, по постановке ковчега опять на прежнее место за решеткой, среди храма, была прочитана молитва всем Святым и молебен закончен обычным многолетием.
Так совершено было в день 17-го октября доселе небывалое в нашем посаде церковное торжество, небывалое как по силе религиозного возбуждения участвующих в этом торжестве, так и по численности сошедшихся к нам на этот день посторонних богомольцев. Чтобы судить, как велико было стечение народа у нас в этот знаменательный праздник, достаточно сказать, что по окончании крестного хода те из богомольцев, которым не удалось быть в храме во время богослужения, непрерывной цепью продолжали входить в церковь для поклонения святыне до позднего вечера, и несмотря на это все-таки очень многие принуждены были, не дождавшись очереди, возвратиться восвояси, не приложившись к святыне. Так по крайней мере рассудили поступить богомольцы более ближних к посаду сел, имея в виду исполнить свое желание в более благоприятное время (Полагают, что число сторонних богомольцев в посаде, в день 17-го октября, было не менее 6000 человек.).
Люди, далеко стоящие от народа, обыкновенно говорят, что во всех подобных случаях, где по-видимому с такой силой и искренностью проявляется у нашего простолюдина его преданность святыне, на самом деле едва-ли есть какая-нибудь религиозная осмысленность и сознательное отношение к совершаемому им подвигу,— что все эти движущиеся отовсюду народные массы на этот раз к известному месту и в известное время стремятся потому лишь только, чтобы быть здесь праздными, а под час — и хвастливыми зрителями торжественной церковной внешности, пышного богослужебного обряда. Нет, не этому поверхностному взгляду судей, только о себе много мнящих, и мало понимающих религиозный дух нашего народа, определять, какие чувства и стремления движут в подобных случаях на поклонение святыне наше простонародье, чтобы ему на несколько суток оставлять свои дома, хозяйство, и с черствым куском хлеба идти нередко под проливным дождем или зноем на несколько десятков верст, не зная даже хорошо наперед, допустят ли еще его приложиться к той святыне, на поклонение которой он идет. Нет, здесь не обряд, не внешность, не суеверие руководит народом, а глубокая религиозная вера его к тем источникам благодати, перед которыми он доверчиво и спокойно повергает всего себя со всеми наполняющими его душу скорбями, радостями и надеждами; здесь он призывает себе помощь свыше на свои труды, молит о благодатном прощении своих прегрешений и дает свои простодушные обеты.
Священник Алексей Бобров.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 23-й. 1-го декабря 1890 года).
Гавриловский посад
Гавриловский посад в 1861 году
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
