4-го марта 1908 года скончался на 76 году своей жизни заштатный протоиерей погоста Покрова-Башевых, Судогодского уезда, Гавриил Петрович Сергиевский. В лице почившего епархия лишилась одного из видных своих деятелей и проповедников.
По окончании в 1856 году курса наук во Владимирской духовной семинарии со степенью студента, он с осени того же года начинает свою деятельность в качестве народного учителя в селе Чаадаеве, Муромского уезда. В 1860 году поступает во священника в село Новоникольское, Судогодского уезда, и одновременно с этим продолжает в течение семи лет заниматься делом народного образования и как учитель, и как законоучитель.
С 1873 г. по 1880 г. он проходит должность окружного духовника.
В 1877 году, согласно прошению, перемещается в погост Покров-Башевых. Здесь в 1880 году определяется на должность благочинного 2-го округа Судогодского уезда, которую и проходит в течение 15 лет.
В 1896 году, согласно прошению, увольняется за штат. Г.П. принимал участие и в литературных работах. Перу его принадлежат многочисленные статьи по вопросам проповедничества и церковного быта, печатавшиеся в местном органе Епархиальных Ведомостей, равно и проповеди, помешавшиеся во Владимирском сборнике проповедей и других духовных изданиях, на. прим. „Христианская беседа" изд. Пастырского Собеседника 1898 г.
Из всего вышесказанного очевидно, какая разносторонняя была служебная деятельность о. протоиерея и сколь высоко стоял он по своим умственным и нравственным дарованиям во мнении Епархиального начальства и окружного духовенства.
И надо сказать, что он в течение тридцатипятилетней духовно-общественной деятельности с честью нес все возлагаемые на него должности, что и засвидетельствовано вниманием к нему как Епархиального начальства, ценившего его и поощрявшего достойными наградами (награжден был набедренником, скуфьей, камилавкой, наперсным крестом, саном протоиерея и орденом св. Анны 3-й степени), так и подведомственного духовенства, поднесшего ему в 1895 г., в знак особой признательности за его деятельность, икону Спасителя и приветствовавшего его, как трудолюбивого, полезного и высокогуманного деятеля.
Говоря о Г.П., собственно, как о пастыре-христианине, следует прежде всего отметить, что он отличался среди других своей выдающейся религиозностью, удивительной стойкостью религиозного мировоззрения, искренностью и глубиной религиозного чувства, а вместе с тем и благородством своего характера, каковые свойства души он обнаружил на продолжительном жизненном пути своем и как отец семьи и как пастырь. В самом деле, кто знает близко его, тот, несомненно, знает и то, как заметно сказывались эти черты Г.П. Истовое крестное знамение, глубокие молитвенные поклоны, эти знаки проявления религиозного чувства, столь любимые верными сынами церкви, он с редким вниманием и любовию совершал их, он с редким благоговением предварял и освящал ими все шаги своей жизни и деятельности. Трогательно было слушать его простые, безыскусственные рассказы о трагических приключениях, когда он, по должности благочинного, объезжая громадный и неблагоустроенный район своего ведомства, подвергался опасностям, угрожавшим его жизни и здоровью; тут обнаруживалась вся сила и мощь его веры и надежды в Божественную помощь. Молитва, по его словам, спасала его в тяжкие минуты жизни. Молитвой домашней и церковной Г.П. утешался и на склоне лет своих, когда совершенно удалился от дел. Да и смерть постигла его на молитвенном посту. Прочитывая, по своему обыкновению, положенный дню канон, он и не подозревал, что это в его жизни последняя молитва. Смертельный удар паралича отнял у него правую руку, державшую каноник, а через несколько часов унес и в могилу. Глубокая религиозность отличала его и при отправлении им пастырских обязанностей. Как известно, некоторые требы, наприм. крещение, елеосвящение, по своей продолжительности, требуют у священно-служащего большой сосредоточенности и глубокого внимания к совершаемому и не трудно здесь поддаться соблазну торопливости и спешности, особенно при обстоятельствах, якобы побуждающих к этому. Но надо было видеть и слышать то истовое и проникновенное совершение таинств Г.П., чтобы представить себе, с каким глубоким благоговением относился он к данному ему дару — благодати священства совершать таинства.
Глубокая религиозность Г.П., проникая все его существо, налагала в то же время сильный отпечаток на его душевный склад, облагораживая его, что характерно и проявлялось в его отношениях со всеми соприкасающимися ему лицами. С уверенностью можно сказать, что все, кто его знают, знают как человека весьма обходительного, кроткого, приветливого, чуждого горделивости и самопревозношения. Ценя, уважая личность человека, оберегая честь ее и достоинство, он в весьма редких случаях давал свободу гневному чувству и всегда избегал на личной почве неприязненных действий по отношению к кому бы то ни было. В частности, как начальник подведомственного духовенства, он, по отзыву одного из приветствовавших его депутатов, по отношению к нему никогда не позволял себе сурового, холодного, начальнического тона; в отношениях его к духовенству не чувствовалась грозная, тяжелая рука носителя власти; наоборот, эти отношения были истинно-братские и товарищеские; все недоразумения и разного рода столкновения разрешались его добрым советом, взаимной уступчивостью и вели к общему благополучию.
Как о пастыре-руководителе своего прихода, о Г.П. надо сказать, что он со всей ревностью верой и правдой служил ему. Внутренняя, духовная сила, называемая призванием к пастырству, делала его пастырем, который пас стадо свое не для того только, чтобы стричь волосы с него и питаться его молоком, а чтобы водить его на пажити — питать его словом Божиим, и он ревностно нес труд духовного делания и проповеди, не тот легкий труд прочтения готового, но труд слова продуманного, прочувствованного, выношенного в сердце, труда, далеко не легкий, особенно при тех условиях, в какие поставлено большинство сельских священников. Бедность приходов и проистекающая отсюда материальная необеспеченность, а в связи с этим необходимость выйти из тяжелого материального положения часто угнетающим образом действуют на пастыря, вовлекая его в то же время в широкий круг забот и хлопот практического характера и отвлекающих его от чисто пастырских обязанностей. Г.П., обремененный большой семьей, нес много горя и материальной нужды на своем жизненном пути, но он не давал себя захватить и поработить вихрем суеты. Он не находил даже возможным связать себя бременем сельско-хозяйственных забот с их неотвратимыми планами, расчетами, соображениями. Он отдавал все свои силы на служение тому, что составляет едино на потребу. Саморазвитие и совершенствование своих духовных сил и талантов, чтобы быть во всеоружии познаний в области вероучения и нравственно-христианской морали, он ставил для себя высшей задачей и отраднейшим делом. Он до конца дней своих с юношеским жаром отдавался чтению святоотеческой литературы и других произведений религиозно-нравственного содержания, возгревая свой дух, возвышая, очищая его и подготовляя себя к проповедничеству. И действительно, с неутомимой энергией занимаясь проповеднической деятельностью, он с большим успехом подвизался на этом поприще: его проповеди краткие, но весьма содержательные и назидательные, и, главное, изложенные чрезвычайно ясным, простым языком, слушались с большой пользой и составляют хороший вклад в проповедническую литературу. Не с меньшей энергией и любовью Г.П. занимался и внебогослужебными собеседованиями. Зимой в помещении, в летнюю пору — вблизи храма, на лоне природы, он располагался со своей паствой, просвещал и поучал ее божественным истинам, систематически излагая вероучение и нравоучение христианской религии, ознакомляя и с историей христианской церкви.
Вообще, как пастырь, Г.П. принадлежал к числу тех тружеников, кои в тиши сел и деревень, скромно, не гремя своими успехами, но верно совершали великое дело нравственного воспитания и обновления русского народа по тем возвышеннейшим идеалам, которые завещаны нам Христом.
Отпевание тела покойного о. протоиерея совершено было 8-го марта в погосте Покрове Башевых, в родном почившему Покровском храме, собором шести священников — ближайших родственников покойного. На литургии, по заамвонной молитве, зятем почившего, священником П.И. Гиляревским, сказано было надгробное слово. На отпевании сын почившего священник П. Сергиевский в своем слове охарактеризовал религиозно-нравственный облик родителя с пожеланием, чтобы высокие нравственные черты его осуществились и в его потомстве; другим, младшим сыном, священником В. Сергиевским от лица всей семьи сказана была речь, в которой он, обрисовав личность покойного, как прекрасного отца, руководителя и наставника семьи, выразил волновавшие ее чувства любви и глубокой благодарности дорогому родителю. Священник Виктор Сергиевский. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 40-й. 1908).
Покрово-Башевский погост Святители, священство, служители Владимирской Епархии Владимиро-Суздальская епархия.
