Нечаев Сергей Геннадьевич
В метрической книге 1847 года Крестовоздвиженской церкви с. Иванова, Шуйской округи, под № 122 мужского пола записан родившимся 20 сентября Сергий. Родителями его названы: Шуйский мещанин Геннадий Павлов Нечаев и законная его жена Параскева Петрова, оба православного исповедания. Восприемниками были: Ярославской губ. Рыбинского уезда крестьянин Федор Матвеев Лучинский и Шуйской округи д. Данильцова вольноотпущенная от г. г. Лазаревых-Станищевых крестьянская дочь Ирина Петровна Тюпкина. Крещение совершал свящ. Иоанн Орлов с диаконом Иваном Добронравовым. Сын Ивана Орлова и был, по-видимому, тем Владимиром Орловым, который некоторое время жил в Петербурге на квартире Нечаева и в период начальной революционной деятельности Нечаева состоял его ближайшим сотрудником.
В 1871 году, в Петербурге увидел свет один из самых нашумевших романов Федора Михайловича Достоевского «Бесы». В нем писатель дал отповедь движению нигилистов, критически разобрав идеи левого толка. В числе самых ярких и отрицательных образов романа – Петр Верховенский, прототипом которого послужил уроженец Владимирской губернии Сергей Нечаев.
Пращуры – седьмая вода на киселе – нигилиста и революционера Сергея Нечаева принадлежали к благородному сословию, хотя порой и они страдали от «ига самодержавия». К примеру, его предок в 11-м колене Прокофий Епишков, дворянин новгородского архиепископа Пимена, в 1572 году был казнен царем Иваном Грозным. Но с остальными все было более или менее благополучно. Прадед Семен Севастьянович Епишков был помещиком Суздальского и Ковровского уездов и при Екатерине II дослужился до чина поручика. Дед Нечаева, тоже армейский поручик, Петр Семенович Епишков после выхода в отставку жил в своем имении – сельце Колобово Ковровского уезда, причем прославился на всю округу неумеренными кутежами и вопиющим даже для первой половины XIX века разгулом. У себя в имении он завел целый гарем из крепостных дворовых девок, с которыми возродил в отдельно взятой усадьбе нравы поры упадка Западной Римской империи.
Имена наложниц любвеобильного поручика история не сохранила, за исключением некоей Фатины Алексеевой, у которой от барина в 1822 году родился сын Павел. Помещик своим отпрыском мальчика не признал. Сына Фатины Алексеевой вырастили среди помещичьей прислуги, а когда тот подрос, отец дал-таки ему вольную.
Павел Алексеев устроился на работу буфетчиком в трактир купца Правоверова в с. Иваново Шуйского уезда Владимирской губернии. Там он пристрастился к выпивке и стал часто злоупотреблять горячительными напитками. Возможно, именно поэтому его сын Сергей, родившийся 20 сентября [2 октября] 1847 г. от крепостной девушки Прасковьи Литвиновой, получившей вольную от своих господ, владимирских дворян Алалыкиных, и умершей когда ему было восемь лет, был отдан на воспитание маляру Геннадию Павлову. Сергей получил фамилию Нечаев с красноречивым намеком, что, мол, появление на свет этого младенца стало неожиданностью для его отца, а отчество по отчиму – Геннадьевич.
Его отец женился во второй раз, и в их семье появилось еще два сына. Они жили в трехкомнатном доме с двумя сестрами, бабушками и дедушками. В юности он уже был осведомлен о социальном неравенстве. В 10 лет он уже изучил ремесло своего отца — обслуживание банкетов. Его отец устроил его на работу в качестве «мальчика на побегушках» в заводе, но Сергей отказался от работы слуги. Его семья платила за хороших наставников, которые обучали Сергея латыни, немецкому, французскому, истории, математике и риторике.
Сергей Нечаев, по семье отчима – мещанин Владимирской губернии, оказался человеком выдающихся способностей. Он усиленно занимался самообразованием, сдал экзамен на учителя, переехал вначале в Москву в 1865 году в возрасте 18 лет (где познакомился с писателем-народником Филиппом Нефедовым), где он работал на историка Михаила Погодина. Год спустя он переехал в Санкт-Петербург, прошел экзамен на учителя и начал преподавать в церковно-приходской школе (в Андреевском городском училище по адресу 7-я линия В. О., 20, при котором он также и проживал). С сентября 1868 года Нечаев слушал лекции в Санкт-Петербургском университете (в качестве вольнослушателя, он никогда не был зачислен) и познакомился с антиправительственной русской литературой декабристов, петрашевцев и Михаила Бакунина. Нечаев рассказывал, что спал на голой древесине и жил на черном хлебе, в подражание Рахметову, аскету-революционеру в романе Чернышевского «Что делать?».
Там Нечаев, образец глубочайшей убежденности и железной воли, уже проникшийся самыми радикальными идеями, начал агитацию среди студентов Петербургского университета и медицинской академии и вскоре выдвинулся в качестве лидера и кумира «передовой» молодежи. Он ненавидел своих «благородных» предков и принял решение посвятить жизнь борьбе с существующим в России государственным строем. Вдохновленный неудачной попыткой покушения на жизнь императора Каракозовым, Нечаев принял участие в студенческом движении в 1868—1869 годах, руководя радикальным меньшинством вместе с Петром Ткачевым и др. Нечаев принял участие в разработке «Программы революционных мероприятий», в которой социальная революция рассматривалась как конечная цель их движения. В программе также предлагаются пути по созданию революционной организации и проведения подрывной деятельности.
Нечаев Сергей Геннадьевич
В 1869 году в северной столице начались массовые студенческие волнения, во многом инспирированные Нечаевым. Когда полиция сбилась с ног в поисках зачинщиков, Сергей Нечаев уже был далеко: он уехал в Западную Европу, где сразу же сошелся с революционерами-эмигрантами Михаилом Бакуниным, Николаем Огаревым и Александром Герценом (в молодости несколько лет прожившим во Владимире на Клязьме). Молодой человек, которому шел лишь 22-й год, буквально очаровал маститых корифеев революционного движения, особенно неистового бунтаря Бакунина. Он развернул перед Бакуниным и Герценом масштабную программу создания революционных организаций в России. В итоге Герцен вручил Нечаеву крупную денежную сумму из средств, завещанных на дело революции умершим дворянином Бахметьевым.
Осенью 1869 года Нечаев вернулся в Россию, где основал «Общество народной расправы», имевшее отделение в том числе и во Владимирской губернии. Сам он был избран членом Центрального комитета этой глубоко законспирированной организации. Перу Нечаева принадлежит «Катехизис революционера» - первый в российской истории устав политической партии. «Революционер, – говорилось в нечаевском уставе, – человек обреченный; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только науку разрушения, для этого изучает механику, химию, пожалуй, медицину…. Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит нынешнюю общественную нравственность».
Авторитет Нечаева признавали люди, которые были намного старше его. В «Обществе народной расправы» он ввел железную дисциплину. Когда московский студент Иванов проявил неповиновение кандидату в вожди, Нечаев приказал убить смутьяна. Иванова заманили в грот парка Петровской земледельческой академии, где он был убит Нечаевым и четырьмя его соратниками. Полиция первопрестольной быстро вышла на след убийц и арестовала всех, кроме самого Нечаева. Тот, как и прежде, успел скрыться за границей.
В 1871 году в Петербурге прошел судебный процесс над членами «Общества народной расправы». Помимо убийц Иванова привлекли и других соратников Нечаева. Всего на скамью подсудимых попало 87 человек, которых в обществе окрестили «нечаевцами» (среди них был Владимир Ковалевский – будущий тайный советник и заместитель министра финансов, обвинявшийся в укрывательстве Нечаева). «Нечаевцы» отправились на каторгу и в тюрьмы (оправданы были немногие, в том числе Ковалевский), а их лидер и идеолог тем временем в Женеве издавал журнал «Народная расправа».
Однако к тому времени репутация Нечаева среди русской эмиграции сильно пошатнулась. Даже Бакунин, прежде обожавший юного «камрада», писал о Нечаеве как о бесчестном человеке, способном шпионить, вскрывать чужие письма и не возвращать долги. Резко отрицательную характеристику дал Нечаеву и Герцен. В России же интеллигенция в большинстве своем не могла простить Нечаеву убийства Иванова. Именно тогда Достоевский и создал роман на злобу дня «Бесы», сделав лидера «нечаевцев» одним из самых жутких его героев.
В 1872 году швейцарское правительство выдало Сергея Нечаева Российской империи. Политических эмигрантов Швейцария, в принципе, укрывала, но Нечаева власти этой страны экстрадировали как обычного уголовного преступника, обвиняемого в убийстве. В 1873-м г. Московский окружной суд приговорил Нечаева к каторжным работам сроком на 20 лет. Однако в Сибирь его так и не отправили. Царское правительство опасалось, что он совершит побег с каторги, поэтому его этапировали в Петропавловскую крепость, где содержали в одиночке Алексеевского равелина как опасного политического преступника.
Но даже там Нечаев сумел сагитировать охрану, через которую установил связь с революционерами-народовольцами и продолжал руководить революционным движением. При этом он отказался от организации своего побега, считая, что силы и средства надо тратить на организацию покушения на императора Александра II.
Сохранили Владимирские архивы некоторые материалы и для характеристики отца Сергея Нечаева-Геннадия Павловича Нечаева. Эпизод, сообщаемый в одном из архивных дел, связанных с именем Геннадия Нечаева, говорит за то, что последний не принадлежал к числу сторонников самодержавной власти и царь для него не был тем царем-батюшкой, каким он рисовался в сознании большинства того круга лиц, к которому по происхождению принадлежал Геннадии Нечаев. Приводим упомянутый документ полностью.
«29 мая 1873 года Шуйский уездный исправник донес секретным отношением товарищу прокурора Владимирского Окружного суда о следующем инциденте, наделавшем в Иванове иного шума и вызвавшем самые разнообразные толки:
- «Помощник Шуйского городского пристава Овчининский рапортом от 28 сего мая за № 1, полученным много 29 числа, донес, что 25 числа текущего месяца, в г. Иваново-Вознесенске, в театре, устроенном в доме гр. Шереметьева, по окончании драмы «Каширская Старина» труппой актеров, под дирекцией Хотева - Самойлова, исполнен был в память спасения государя императора в Париже (Покушение на жизнь Александра II произведено было 25 мая 1867 года польским революционером Березовским в Булонском лесу.) народный гимн «Боже, царя храни». При начале пения этого гимна бывший в театре, Шуйский мещанин, Геннадий Павлов Нечаев, смявши имевшуюся в руках афишу, бросил ее чрез народ, и затем, несмотря на то, что все во время гимна встали, он сидел на месте в картузе, хотя ври пении был выставлен вензель государя императора, затем произносил какую-то брань. Лично это г. Овчининский, бывши впереди Нечаева, заметить не мог, но все вышеизложенное дознано им от Иваново-Вознесенского мещанина Василия Прокофьева Шулепова, крестьянина Василия Иванова Левакова и крестьянина Никиты Лукьянова Шумилина, которые с своей стороны могут выставить и других свидетелей. О происшествии этом имею честь сообщить вашему высокоблагородию и дополнить, что мною вместе с тем за № 23 сообщено и прокурору Московской судебной палаты».
Начались дознания, расследования, и дело могло бы принять чрезвычайно серьезный оборот, если бы не было прекращено по распоряжению сверху. Владимирский губернатор 1 сентября того же года сообщает прокурору Владимирского окружного суда:
«О таковых действиях Г. Нечаева я 1 июня представлял на благоусмотрение г. министра внутренних дел, который ныне уведомил меня, что Государь Император по всеподданнейшему докладу товарища главного начальника III отделения собственной Его Величества канцелярии подробностей дела по обвинению Шуйского мещанина Геннадия Нечаева в дерзких поступках, во время исполнения 25 мая народного гимна в частном театре города Иваново-Вознесенска, высочайше повелеть соизволил прекратить это дело, оставив Нечаева под негласным надзором полиции».
Негласный надзор полиции, под которым оставлен был Геннадий Нечаев, являлся бессрочным, а поэтому продолжался, по-видимому, до конца жизни Нечаева. По крайней мере еще в 1885 году, когда Геннадию Нечаеву было уже 61 год, он отмечен в ведомости о лицах, состоящих под надзором полиции в г. Иваново-Вознесенске, представленной полицеймейстером Декаполитовым Владимирскому губернатору. В графе о местожительстве, занятиях и семейном положении здесь между прочим помечено:
«В гор. Иваново-Вознесенске. Занимается малярным мастерством. От казны содержания не получает. Имеет семейство, состоящее из жены Анны Афанасьевой и детей Владимиpа, Леонида и Анны, которые находятся при нем».
В графе «аттестация»: «ведет себя хорошо».
Быть может, демонстрация, устроенная Геннадием Нечаевым в Ивановском театре, была до некоторой степени естественным проявлением глубоко оскорбленного и пораженного отцовского чувства. Но даже и в таком случае она говорит за то, что сын—революционер по прежнему был дорог сердцу отца и, несмотря на свою противоправительственную деятельность, оставался для него близким и родным. Приняв во внимание бытовые устои и идеологию той среды, к которой принадлежал отец Нечаева, и дух того времени в котором он жил, можно думать, что с сыном его объединяла не одна родственная связь...
Первого марта 1881 года царь был убит взрывом бомбы народовольца Гриневицкого. Вскоре после этого заключенный-народоволец Леон Мирский, отбывавший срок в том же Алексеевском равелине, выдал заговор Нечаева властям. Несших караульную службу в Петропавловской крепости солдат судили в 1882-м г.
35-летний Сергей Нечаев 21 ноября [3 декабря] 1882 г. скончался от чахотки, проведя в каземате почти 10 лет. Даже политические противники и недоброжелатели Нечаева отдавали дань его стойкости, граничащей с фанатизмом, и личному бескорыстию.
Сегодня Нечаев уже почти позабыт. И лишь персонаж Петра Верховенского в гениальном романе «Бесы», в том числе и в одноименной пьесе, которая до сих пор входит в репертуар многих театров, напоминает об этом мрачном и почти демоническом образе внебрачного потомка владимирского дворянства.
/"Главный «бес» Достоевского", автор Николай Фролов, Владимирская областная общественно-политическая газета "Призыв"/
Основная статья: Общественные движения. Народники. Марксисты Владимирской губернии в XIX веке
Уроженцы и деятели Владимирской губернии
Владимирская губерния.
|
