Наречие крестьян Меленковского уезда (кон. XIX века)
Начало »»» Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде
Главным напитком крестьян считается не вино, а брага, которой они напиваются до того, что распухают пальцы на руках и делается невозможным сжать руку в кулак. Гость пьет брагу до тех пор, пока ее подносят, а потому не мудрено упиться ею до совершенного опьянения.
В таком виде празднество в деревнях длится до трех дней, в продолжении которых уничтожается у гостеприимных обитателей не только все то, что было припасено для гостей, но далее и то, что считалось запасом, для семьи; гости при этом не взыскательны, довольствуются тем чем их угощают. Не редко случается, что при недостатке браги, разводят из под нее гущу теплой водой и захмелевшие гости, не замечая обмана, с одинаковым вкусом пьют помои вместо браги. — Угощать пришедших в избу гостей всех за-уряд до отвалу, не различая знакомых от незнакомых, считается в обычае гостеприимных крестьян; это делается так: холодную брагу, принесенную с погреба, в железном ведре, черпают железным или деревянным ковшом, последним наливают жестяной или медный стакан, который подносят гостю в руках с поклоном; гость, принимая напиток, встает и, крестясь, поздравляет с праздником хозяина с хозяюшкой и других членов семьи поименно, а равно и всех присутствующих; затем, смакуя брагу, выпивает ее не спеша; не выполосканный стакан снова наполняется брагой и подносится по ряду следующему гостю и т. д., до последнего; потом обносят посетителей вином, в маленьких с толстым дном стеклянных стаканчиках и опять брагой; после чего угощение переходить к закуске — жареной баранине, нарезанной небольшими кусочками, пирогом и проч.; в заключение разносится брага и довольные гости, помолясь и простившись с хозяевами, переходят в соседний дом, где их также угощают и т. д. деревня обхаживается ими по нескольку раз. Проводивши гостей, а с ними и праздник, крестьяне видят в своих запасах значительные опустошения, а также и потерю времени в рабочей поре; хотя они вполне сознают всю напрасную и бесполезную убыточность от бражного пированья, но ни как не могут отрешиться от раз установленного и завещанного им предками обычая: хлебосольства, гостеприимства и бражничества.
Иногда расчетливый крестьянин решается исключить из своей жизни подобные угощения, а между тем случись в соседней деревне такое-же празднество, он первый отправится на него и также станет пировать у других, как пировали у него, несмотря на то, что заранее дает себе зарок по меньше бражничать, о чем торжественно объявляет семейным и обещает погулять у приятеля много, много денечек, а вместо того и на третий-еле, еле возвратится домой в мрачном и сварливом настроении недовольного и отважного человека, которому, пожалуй, все ни почем!
В заречной стороне (д, Мотмас и др.) на другой день деревенского празднества Успения (15 августа) между молодыми людьми ведется такой обычай: в полдень собираются девки и отправляются к парням в гости, где угощаются вином, закуской и десертом; такие посещения девок значат подымать парней; тоже делают на следующий день и парни — подымают девок.
На деревенские праздники в числе гостей приходят люди, известные в околодке за колдунов, ворожеи и т. п.; в предупреждение каких-либо с их стороны злых дел, втыкают в подстолье (под столом) нож, или становят возле печки опрокинутый ухват; при таких предохранительных мерах колдун не только теряет способность воспроизводить волшебство, но даже не может долго оставаться в той избе; во всяком случае домохозяин зорко следит за всеми движениями не доброго человека и при малейшем подозрении, в злых его намерениях, разбивает ему нос непременно до крови, от чего чародейство колдуна делается бессильно, и он со стыдом, сопровождаемый насмешками и негодованием присутствующих, спешит уйти. До чего крестьяне верят в колдунов, можно видеть из следующего случая, бывшего в сельце Кольцове (СВ. углу уезда) лет пят тому назад. Одна крестьянка, промышлявшая мелочною торговлею, за что-то вознегодовала на свою соседку — такую же торговку и, желая выместить на ней зло, прикинулась испорченной; мужики видя в бабе не-ладно, употребили в дело, свойский в таких случаях, способ излечивания: собравшись все на улицу от мала до-велика, надели на больную — лошадиный хомут, в котором водили ее по деревне для того, чтобы указала человека ее испортившего, но так как его в числе других не оказалось, то она повторила с собою припадок порчи и с воем произнесла ненавистное имя соседки, из чего присутствующие положительно заключили что больную испортил никто иной, как соседка ее, а потому вытащив последнюю на улицу пытали миром каяться, т. е. сознаться в своем чародействе, иначе стращали ее наказанием, при таком обращении мужиков всей деревни заподозреваемая принуждена была волей не волей покориться требованию мира (общества) и приняв на себя вину не быв виноватой, тотчас же должна была виниться, просить прощение у больной и ее отколдовывать, после него испорченная выздоровела.
Возвратимся к будничной, деревенской жизни, в которой мы застаем крестьянских женщин в поле за уборкой хлеба. Ранее других хлебов поспевает рожь, которую жнут серпами, также как и овес, кроме плохо уродившегося, т. е. если он низменный и редкий, тогда его косят мужики косой, как гречу и ярицу; лен берут (выдергивают) руками женщины и зрелость его признают тогда, когда он завощает (пожелтеет). При уборке хлеба соблюдается следующий порядок: сначала сжинают рожь, за нею берут лен; потом жнут овес и косят гречу. Одна жнея нажнет средним счетом в день: ржи — 100 снопов, овса — 90 и наберет льну — 200 снопов. Сжатый хлеб вяжут в снопы средней величины и становят их дозревать на той же полосе в кучки конической формы;' дня через два или менее складывают снопы в крестцы по десятку в каждом, а перед вечером мужики переваживают их к овинам.
В день когда сожнется последняя полоска ржи, угощают жней яишницею пожинильною. В некоторых селениях — северной части уезда (селе Крюкове), существует обычай: по окончании жнитва женщины — жнеи возвращаются в селение с песнями, неся на жерди сноп хлеба, одетый в сарафан и пр. принадлежности женского наряда, пронеся этот трофей жатвы вдоль всего селения жнеи расходятся по домам где семейные угощают их вином, брагой и яишницею (Разболтанные яйца с молоком и запеченые в чашке.). Такой же яишницею лакомятся и мужики, когда засеют озимый хлеб, который открывается в западной трети уезда на арендных землях с 31-го июля, в заречной стороне — с 15-го августа, в северной части и к Муромской границе — с 18-го августа (Флора и Лавра).
К этому времени года относятся крестьянами особые приметы: если рябина сильна ягодой — означает на будущее лето урожай овса; летящий по воздуху тенятник (паутина) — предвещает продолжительную и хорошую осень; промежуток времени от Ивана Постного (29 августа) до Воздвиженья (14 сентября) носит название бабьего лета, на которое если бывает ненастная погода, обещает хорошую осень и наоборот.
В Меленковском уезде урожай ржи, как бы хорош не был, не дает годичного запаса для продовольствия крестьянской семьи, от того у редкого крестьянина залеживается сноповой хлеб в оденьях, большею же частью обмолачивается весь в первозимнее время; он мог бы обмолотиться и раньше зимы, но тому препятствуют осенние ветра, во время которых остерегаются разводить теплину (огонь) в овинах, нужную для просушки снопового хлеба, иначе трудно избежать пожара, истребляющего у мужика не только просушивающийся хлеб с овином, но нередко последнее достояние его — избу, а иногда и всю деревню.
Величина урожая определяется овинами; в один овин насаживается средним числом 250 снопов; обмолоченный хлеб считается мешками; в одном мешке помещается 1 ½ четверти ржи, а иногда 1 четверть 6 мер, как то принято насыпать в пригородных и береговых селениях.
В береговых селениях (дер. Левенде и др.) молотьба хлеба заканчивается к 15 октября; в СВ. части уезда — к Рождеству. Последней насадки овины называются богатыми; в такой день бабы готовят семьянным на завтрак гречневые блины, а кто победнее, тот довольствуется и овсяными. В селениях находящихся в промежутке почтовых дорог Елатомской и Муромской, между крестьянами считается в обычае печь блины по четвергам и субботам еженедельно, исключая постов.
К числу денежных повинностей крестьян, в это время года, относится сбор с них пастушни — платы пастуху, которую разверстывают между собою крестьяне пропорционально, по числу имеющихся у каждого домохозяина животов (скотине), для этой обязанности выбирают из среды односельчан особого сборщика пастушни, который приводит в наличность всю домашнюю скотину в деревне: коров, овец, лошадей и т. д. и по безграмотству своему ведет счет ей на подоге (палке), по каждому двору отдельно; эта своеобразная запись делается так: на длинной, обтесанной бруском, палке, начинают метить с комля ножом поперечные зарубки — означающие череда, — считая за черед — одну лошадь, или корову, или 6-ть овец, — на смежной стороне подога, повернув зарубки к низу, концом ножа навертываются точки — части череда, по окончании счета скотин одного двора, ставится крест, который служить разделом чередов следующего двора и т.д. до последнего. Начало чередов, как и всякий ряд в деревне считается с крайнего дома — от солнечного восхода, если селение улицей расположено от востока на запад, когда же по другому направлению — то с полуденного конца деревни, продолжая считать дворы по ходу солнышка. Денежный расчет с пастухом ведется сборщиком, селенный же староста до этого не качается (не касается), как и десятник, к обязанностям которого принадлежит наряжать народ на сходку по приказу начальства, или того же старосты, равно знать, кто под рядом с подводой или пеший до города, волости и соседней деревни; подобные надобности исполняются крестьянами, большей частью, бесплатно и безотговорочно, но с строгим соблюдением очереди.
Уездное население состоит из христиан, крестьянского и заводского элемента, между ними встречаются раскольничьи секты: старообрядцы, безпоповцы и более других развита секта молокан, не признающих постов, икон и никаких правил и обрядов православной церкви. Главный и влиятельный рассадник раскольничьих сект сосредоточивается в казенных селениях, от них уже рассеиваются своеобразные верования по всему уезду и далее — за пределы его. Каждый зажиточный крестьянин почитает для себя священной обязанностью поступить в какую-либо веру (секту) и тогда окружает себя людьми исключительно принадлежащими его секте. Не богатый мужик, желая у себя иметь постоянный и верный заработок, обращается за ним к зажиточному раскольнику, и, получа от него работу с увещеванием жить по старой вере, охотно оставляет православие и переходит в раскол. Непременным правилом поставляют раскольники: воздержание от пьянства, страстей, курева и других по их мнению безнравственных поступков; с соблюдением таких условий жизни, раскольники чаще живут зажиточно и исправно. О принадлежащих к расколу, крестьяне выражаются так: такие-то староверят или молоканят, состоящих же в православии называют церковниками.
Поголовный и сильный раскол процветает к селениях центральной части уезда: селе Синжанах, — жителей которого почему то называют сударями, — Коровине, дер. Ратнове, Сафронове, Данилове и др., а также в СЗ. углу уезда селах — Драчеве, Малышеве, дер. Наговицине, Корелкине, большом Угрюмове, Свежаках, Неклюдове, Елхах и проч.; равным образом к В. границе уезда — д. Абрамове, Михалеве, Выползове и Зарослове. У раскольников последних двух местностей, попом избирают девку; умерших, как и у других сект, кладут в выдолбленные гроба; их опускают в могилу так чтобы к восходу приходились комел гроба и вместе с тем ноги умершего, для того чтобы по воскресении своем родитель мог стать вместе с гробом на корень и лицом на восток. Обряд похорон совершается у них по ночам.
Все крестьяне, называемые церковники, очень набожны; они не пройдут мимо церкви, часовни, или кладбища не перекрестясь и не сотворив молитвы; в СЗ. части уезда (с. Черсеве и др.) поровнявшийся с церковью крестьянин, прежде чем станет творить молитву умывает руки о сыру-землю, так: пограбает (подерет) пальцами правой руки о землю, потрет ими об ладонь левой и потом уже обратившись к церкви читает краткую молитву и крестится большим крестом, отвешивая после каждого креста поясные поклоны. Такой крестьянин при встрече с кем-бы-то не было, с знакомым или не знакомым, одинаково делает приветливый поклон и снимает шляпу, не обращая внимания на то, ответят ему тем же или нет, он доволен собой за то, что, по их понятию, сделал поклон ангелу, который неотлучно сопровождает каждого человека.
Иконы старинного, темного письма, пользуются преимуществом перед другими новейшей живописи, подобно тому такие же медные образки, складни и кресты. На образнице в крестьянской небе, чаще встречаются иконы: Спасителя, Божией Матери, Иоанна Крестителя, Николая чудотворца, Георгия Победоносца и Неопалимой купины, последняя знаменательна в пожарном случае тем, что с ней, верующий крестьянин, обходит все свои жилища и помещения, а иногда во время сильного пожара бросает икону в него, чтобы пожар скорее прекратился, В 3. части уезда (д. Аксеновой с проч.), во время пожара высылают на зады — в поле женщину — вдову, которая, с иконой в руках становится лицом в ту сторону куда желательно отвести пожар. По суеверию крестьян, когда ночью над пожаром появится в воздухе вместо зарева светлый столб (что случается в туманную осеннюю пору) такое явление объясняют тем что на пожаре горят св. иконы, или христианская душа (человек).
На сколько русский мужик не осторожен в обращении с огнем и беспечен в принятии каких либо предохранительных мер от пожара, нередко посещающего деревни, на столько труслив и боится его. С пожаром мужик теряет если не все, то большую часть своих пожитков. Пожар в деревне — это общее бедственное несчастие ее обитателей, потому что тесно скученные постройки, при недостатке огнегасительных снарядов и инструментов, а также за неимением пожарно-рабочих, свободно делаются жертвами огня; испуганные же и растерявшиеся крестьяне, бессмысленно и суетливо бегая из стороны в сторону, бросаются спасать то, что для них менее ценно, тогда как соединенными силами могли бы легко не дать распространиться огню и тем остановить пожар, между прочим деревенские пожары настолько бывают опустошительны, что огнем истребляется все дотла и бедственное разорение крестьян доходит до крайних пределов отчаяния. Обзавестись же всеми нужными постройками будет стоить крестьянину весьма дорого. Хорошо что есть у него кое-какая страховая сумма, которая хотя далеко не возвращает потерь домохозяину, но по крайней мере дает ему первую возможность соорудить самые необходимые для жилья постройки, до того же временно погорельцы ведут бивуачную жизнь в банях, овинах, сараях и т. п. невзрачных помещениях, иногда в шалашах, наскоро сколоченных из обгорелых досок и драниц.
Все свои постройки крестьяне большей частью, справляют после деловой поры — осенью, так что к зиме обстроится почти вся деревня, кроме, самых бедных крестьян; во всяком случае больше одной жилой избы, крестьянин, на первый раз, выстроить не сможет; остальные затем помещения возводятся постепенно в продолжении нескольких лет.
При закладке новой избы домохозяин делает следующее: как только промшат первый венец, кладут под углы: от улицы в правом образном ладан, в левом — жерновом деньги; в заднем против образного шерсть, а в последнем, где всегда устраивается печь, ничего не кладут, так как этот угол предназначается для помещения домового. — Домовой, в суеверном понятии крестьян, есть человек проклятый в гневе его родителями; в нем признаются добрые начала: его считают домовитым покровителем не только домашних животных, но даже всего благосостояния домохозяина и последнему, исключительно одному, принадлежит право заботы и ухаживанья за домовым, бабы же до него, как говорят, некачаются. При переходе крестьянской семьи из прежнего жилья на другое место, домохозяин просит домового переселиться к нему в новую избу, и, считая его не за щеголя, берет для него старые лапти, сапоги и помело и обращается в печной уголь к домовому с словами:
Дедушка домовой, садись на помело
Поедем в новое село!..
Затем мужик входит в новое жилье и, взятые им три вещи бросает под печку для водворения домового. В северной части уезда (д. Гуське и др.), прежде переселения крестьянской семьи в новую избу, пускают в не кошку, по которой замечают: если пойдет к углу — хорошая примета, прыгнет на печь — будет холодно, а назад обернется — дурной признак; потом в избу вводит хозяин с иконой, краюхой хлеба и солью. В селе Никулине и окружающих селениях к В. границе уезда, поступают так: старший летами в семье пускает в избу впереди себя петуха, за ним входит хозяйка с квашнею в руках с изготовленным в ней тестом и ставит ее возле печки, затем разводит огонь в ней, стряпает обед и сажает хлебы; после чего семья окончательно водворяется в новом жилье.
К числу суеверных предрассудков крестьян, в особенности женщин, относятся различного рода гаданья, между которыми, в С. половине уезда, преимущественно у заводского населения, главным образом распространено гаданье на решето. Это гаданье производится двумя лицами следующим способом: в обичайку решета втыкают острыми концами немного раздвинутые ножницы, за каждое колечко поддерживают их мягким местом среднего пальца какой-либо руки так чтобы решето висело свободно между двух человек ни до чего не касаясь, в это время произносят вслух имена подозреваемых в краже, или при других каких-нибудь надобностях, затем с именем вора, или лица касающегося гаданья, решето повертывается настолько быстро в сторону, что готово сойти с пальца; такое движение решета определяет виновное лицо. Это гаданье легковерные люди применяют к разным темным и неизвестным случаям жизни: узнают вора, угадывают будущую судьбу молодых людей, отсутствующих лиц и т.п.
Приютившиеся в конце деревень, в маленьких избенках — кельях, бедные, одинокие женщины, известные за сирот, вдов и старых дев слывут между крестьянами за лекарок; к ним недужные люди обращаются за врачебными пособиями. Таким образом в заречной стороне (с. Шиморском с проч.) стары — девы лечат от расперстицы — нарыв между пальцев на ногах, и тарарыки — шишки на промежности, следующим снадобьем: набирают горсть земли между кольев прясла (полевая городьба), или между рассох (в сохе), которую смешивают с коровьим маслом и завязав это тесто в тряпицу, кладут его в горячую печь калить, когда земля значительно нагреется прижигают ею болячку до охлаждения земли, но так, чтобы не очень было горячо болячке, иначе болезнь продолжится. Способы лечения у детей собачьей-старости, почти одинаковы в уезде. Этот вид болезни появляется только у грудного ребенка и признается тогда, когда болезненно—хилое и исхудалое его тело покроется старческими морщинами, тогда бабка, или стара-дева сажает больного ребенка на лопату и быстро вносит его в горячую печь, в эту минуту должна взойти в избу мать и спросить: «что сажают в печь?» Ей отвечают: — собачью старость и в тоже мгновение выхватывают ребенка обратно из печи, которого тотчас берет на руки мать; такое лечение значит перепекать собачью старость. Или подают больного ребенка в окно вместо милостыни, высланной для того на улицу семьянной женщине, которой, на обычную просьбу милостыни, мать ребенка говорит: «дитю не подаю, а прими собачью старость!» Приняв ребенка женщина обходит с ним вокруг избы до трех раз па-супротив солнца и внесши его в избу отдает матери с словами: «вот тее дитю белаго, здороваго!»
От народных, повальных болезней и скотских падежей крестьянки совершают по ночам общераспространенный обряд опахивания, в который свято верят и исполняют его с особенным благочестием и таинственностью.
Наречие крестьян Меленковского уезда
Наречие крестьян, описываемого уезда, вообще сходно между собою, кроме некоторых особенностей в выговоре слов, при произношений которых преобладает ударение на «цо»; в СВ. части уезда (д. Мичковой и др.), буквы «цо» заменяются «ча», и на оборот, например: чалковый, цоловек; к Касимовской границе, — в 3. части уезда (селе Цикуле и окруж.), в произношении слов замечается растянутость, уменьшительность и ласковость, наприм.: Параня (Прасковья), Иваницка (Иван) и т. п. В селениях расположенных ближе к г. Меленкам, р. Оке и к Муромскому уезду, но не далее Муромского почтового тракта, наречие крестьян хотя и удерживает частицу «цо», но отличается большею чистотой и ясностью выговора. Кроме того Меленковской местности принадлежат особые народные слова, часто употребляемые крестьянами в разговорах:
Означающие местные особенности окружающей природы.
Бокалдина — яма наполненная водой.
Вереть — продолговатая возвышенность на пойме.
Дол — болотистый, сенокосный исток.
Замолаживает — собираются тучи.
Замерики — первый выпавший снег, иногда, с морозом.
Затон — залив от реки.
Озерина — небольшое озеро на пойме.
Протяг — исток.
Погодка понесла — подула вьюга с снегом.
Перемирки — темная, безлунная ночь.
Сакма — берег у судоходной реки, по которому тянут бичевой барку.
Старица — прежнее течение реки.
Хилко — холодно.
Хизко — тоже (в западной части уезда).
Шелых — курган — земляная насыпь.
Лесные пространства.
Борть — дупло в толстом дереве.
Бор — сосновый строевой лес.
Грива, гривка — небольшой, продолговатый участок леса.
Дор — сучья, хлам в лесу.
Елань— просвет в лесу (к Муромск. уезду).
Замятник — тонкий лес, годный, только для городьбы.
Кобел — пень с вывороченными корнями.
Курмыш — лесной участок среди отрытого места.
Куртак — древесный сучек.
Кустобор — мелкий, сосновый лес (к Касимовскому уезду).
Милятник — кустарник.
Остров — кустарник посреди поля.
Ошмарник — мелкий лес (к Касим. уезду).
Проглея — просвет в лесу.
Пикотно — заросло лесом.
Раменье — лиственный лес, по коему есть покосы.
Чернолесье — лиственный лес, в котором преобладает осина.
Чапыжник — мелкий, кривой лес (к Касим. у.).
Растения.
Булки — щавельные пучки.
Веретельник — озерная трава камыш.
Kunpий — лесные лупины.
Столбец, с толбунчики — щавельные пучки (к Касим. у.).
Определяющие местные особенности быта.
Село — селение с церковью.
Погост — имеет церковь и жителями одно духовенство.
Сельцо — селение с барским домом.
Деревня — населенная местность.
Хутор — представляет жилище отдельного хозяйства.
Завод — селение, в котором имеется здание для технического производства.
Курень — яма в лесу, в которой обжигают уголь.
Смольница — где производится гонка смолы.
Духовая — где выделывается деготь.
Бульер — бульвар большой дороги.
Штап — форштат, предместье.
Изба — жилое помещение крестьянина.
Конек — помост возле двери в углу.
Казенка — помост возле печки, под ним делается ход в подполье — под пол.
Клеть — холодное помещение, род покоя, или кладовой, устраиваемой позади избы — через сени.
Мост - сени.
Подволока — промежуток от потолка к кровле.
Келья — небольшая избушка, бедных женщин — сирот, вдов и т. п.
Живопырня — баня (к Судогодскому уезду).
Половня — амбар для кормовой соломы.
Сенница — сарай для хранения сена.
Ворота — въезд во двор с улицы.
Прикалитон — вход во двор.
Верея — воротный столб.
Названия различных одежд и частей их.
Волосник — женский головной убор, надеваемый под сороку или кичку.
Калышки — женские башмаки из суконных кромок.
Обряды — женские наряды.
Одевало — дерюга, толстая, грубая ткань.
Сорока или кичка — женское головное украшение, сшиваемое из цветной материи с позументом.
Чупан — летняя верхняя одежда.
Шлык — летняя мужская ермолка из цветных лоскутков.
Фата — головной легкий платок.
Коты — кожаные башмаки.
Воронянки и вороняшки — лапти с тонкой подошвой.
Название хозяйственных вещей и проч.
Вятли и вятерли — веревочный мешок для сена, сплетенный на подобие сетки.
Глухарь — латунный шар, с железной дробью, подвязываемый над ухом лошади или на шее ее.
Крашня, кузов - большая корзина, для переноски корма лошадям и коровам.
Кондалы — двухколесная тележка, употребляемая при перевозке бревен.
Калитка — кожаный мешок для бумаг (к Касимовскому уезду).
Кашотка — плетеная корзинка (в западной части уезда).
Ландашки — лубочная обичайка, имеющая вместо дна переплетенные веревки; на опрокинутое дно кладут солому и навоз, посыпают снегом, поливают водой и замораживают; в такой коробке крестьянские дети в зимнее время катаются с гор.
Кобыла — для того же назначения; это род скамьи, имеющей с двух противоположных сторон доски, одна из них подмораживается снегом с водой, а на другую дети садятся верхом и скатываются с небольших возвышений.
Майдан — чугунный котел, в котором варят смолевые пеньки.
Мотальник — лубочная продолговатая коробка; для льняных мочек.
Мерник — большая кадушка.
Мелейка — маленькая кадушка, выдолбленная из липы, или осины.
Огибь — оглобли.
Огрызок — большая стеклянная банка.
Подбородок — латунный, или жестяной колокольчик, надеваемый на шею лошади.
Ручка — небольшой глиняный кувшин.
Черпак — ковш.
Шеверенька — корзина, сплетенная из мелких драничек.
Название яств, питий и их приготовление.
Баланда — щавельная ботвитья.
Брага — питье, приготовляемое из ржаной муки, солода и хмеля; она варится в печи и котлах, следующими способами: печная брага, на пространстве почти всего уезда, изготовляется одинаково и с помощью домашних средств. В деревянную кадь кладут по пуду ржаной муки и солода, размешивают их тремя ведрами теплой воды; покрывают кадь шубами, чтоб смесь не остыла и оставляют ее так до тех пор, пока вновь вскипит в печке вода в чугунах, которую кипятком выливают в кадь до 12-ти ведер, постепенно ведро за ведром и тщательно размешивают смесь; что означает обвар варить, после чего жидкость называется сусло, которое, с последним ведром горячей воды, накладывают (разливают) в глиняные корчаги, плотно затыкаемые осокой или сеном; таким образом корчаги наполненные суслом ставят в теплую печь на ночь. На другой день сусло сливают с корчаг и прибавляют в него хмеля, от 3-х до 4-х фунтов, затем отнимают (отливают) немного такого сусла на дрожжи, называемые приговолок, которые, усилив еще хмелем, обратно выливают в сусло, называемое уже бражкой; когда же хмель всплывет на верх, тогда остывшую брагу сливают в бочонки и хранят в погребах. Остатки из под браги, с незначительной добавкой ржаной муки и воды употребляют на квас, который долго ведется в семье и всегда бывает беловато-водянистый, острокислого вкуса. Котельная брага, или сборная мирская, приготовляется совершенно иным способом и не женщинами, как печная, а мужчинами. Эта брага варится в общем котле из материалов и припасов нескольких соседей, а не то и целой деревни. Для варки ее избирают место за селением, вблизи речки; здесь же, прежде всего, выполаскивают и запаривают горячей водой всю деревянную посуду, при этом необходимую, как-то: чаны, квасники, ведра, корыта, весла и другие принадлежности; затем вырывают продолговатую яму незначительной глубины, над нею кладут поперек толстые перекладины, или лежни, на них становят деревянный чан, вместимостью ведер в 70-ть, с провернутой по середине дна дырой, заткнутой изнутри деревянным, конической формы гвоздем, так что утолщенный его конец находится внутри чана. Сначала кладут в чан фильтровую подстилку, состоящую из нескольких рядов сухих сучьев от ели, связанных в небольшие пучки и уложенных в чану крестообразно по четыре в ряд; так чтобы вершинки сучьев приходились к середине, кроме того каждый ряд сучьев перекладывается соломою и вся подстилка привязывается лыками к кольцам привернутым для того внутри чана, чтобы она не всплыла на верх. На подстилку насыпают шесть ушатов солоду (до 8 пудов), три ушата (до 3-х пуд.) овсяной муки (Овсяная мука приготовляется домашним способом: просушенный овес в теплой печке, в продолжении одной ночи, размалывается на ручных жерновах, имеющихся почти в каждой крестьянской избе, этой местности, и мукой употребляется на брагу.), наливают десять ушатов (до 30 ведер) горячей воды; погодя немного, пока нагреется новая вода до кипятка, снова льют в чан горячую воду в количестве 10-ти ушатов, затем покрывают чан торпищами, дерюгами и кожами и так оставляют его на полсуток; в это время, солод должен совершенно раствориться в воде и дать сусло, которое осторожно, не мутя, спускают через немного ототкнутый гвоздь (в дне чана) в подставленное корыто; из последнего вычерпывают сусло в чугунный котел, вблизи подвешанный на козлах и прибавляют в него 18-ть фунтов хмеля, с которым варят сусло на огне до кипения, после чего переливают жидкость в квасник (ушат) где расхолаживают сусло до теплоты парного молока, потом кладут в него приговорок — (хмель по расчету жидкости: на ведро сусла — один фунт хмеля), покрывают квасник чем-нибудь и дают жидкости киснуть полсуток и более — до вкуса браги; затем цедят ее сквозь решета в бочки и бочонки и делят между собою по количеству припасов каждого. При таком способе изготовления браги, должно получиться ее 12 ушатов (36 ведер). На оставшуюся в чану дробу (гущу) наливают горячей воды семь ушатов (21 ведро) и повторяют тот-же процесс браговарения, после которого получается уже второго сорта брага, называемая драгун или сваха, в количестве шести ушатов (18 ведер); затем гущу из под последней браги назначают на корм коровам.
Влажно — масляно.
Квас — приготовляется из ржаной муки.
Кокуры — пресные лепешки, замешиваемые на сметане из ржаной муки.
Пшенная каша — из проса.
Гречневая каша — из крупной гречи — ядрицы.
Собняк — небольшой пирожок.
Ситник — хлеб из ржаной муки, тонко просеянной сквозь частое сито, который печется как и всякий хлеб в вольной печи, в плоскодонной глиняной плошке.
Яишница — приготовляется из яиц разболтанных с молоком и запеченных в глиняной чашке в печи.
Убоина — говядина.
Xлебово — всякое жидкое кушанье.
Щи — из рубленой и квашеной капусты.
Название местных промыслов, занятий и пpoч.
Абал — засыпанная землей яма, из которой добывалась руда.
Дудка — яма для добывания железной руды.
Шкапир — копер станок, для вбивания свай.
Явка — сбор смолевых пеньков по лесу (в зап. части уезда).
Стружанин — плотник.
Ватага — где постоянно производится рыбная ловля снастями.
Ватажчики — рыболово-рабочие на ватагах.
Поезд — род сети, длиной в 5 саж., им ловят рыбу в полую воду весной.
Шахи — продолговатые, круглые на обручах, конической формы, сетки.
Невод — сеть от 50 до 150 сажен, для летней ловли рыбы в р. Оке.
Сеть — от 20 до 30 саж., для той же надобности.
Бредень — от 1 ½ до 4 саж. длиной, снаряд этот для ловли мелкой рыбы у берегов р. Оки, озерах и небольших речках.
Волокуша — от 30 до 50 саж. для ловли рыбы в заводских прудах.
Уды — самоловы; веревки в 50 саж. длиной, имеющие до 400 железных крючков, на которые цепляется рыба, преимущественно стерлядь.
Посуды — общее название разного вида барок.
Ботник — небольшая рыбачья лодка.
Дощаник — большая лодка.
Названия относящиеся до земли.
С тягиной — так называется земля иловатая и несколько влажная.
Рунт — полевой межник, по которому делят пахотную землю полосками, между тягловыми крестьянами; название принадлежит 3. части уезда.
Осмаки — паи, тягольные полоски земли (в заречной стороне).
Столбок — тоже паи — к Касим. гран.
Утюм — угол образуемый двумя межниками на пашне.
Лешить — размечать тягловую полосу земли прутьями, для того чтобы было удобнее равномерно бросать семена хлеба при посеве его.
Леха — отмеченный путь на полосе, по которому идет сеятель.
Уповот — половина дня, т. е. время от утра до полудня, или от полудня до вечера, а потому в дне различается два уповота утренний и после обеденный.
Упруг — тоже что и уповот — к Касим. у.
Ширинка — небольшой, продолговатый участок земли.
Слова ласкательные.
Фатюха — бабушка (в северной ч. у.).
Баушка — тоже.
Здорово-живете — приветствие при встрече.
Болезный, родимый, родименький и т. п.
Унизительные.
Жилку в т?ну — ударю по голове.
Зеленуха-брасес — в д. Ст. Верее.
Лобан — большой, ленивый.
Охруля — уродливый, неряха.
Сарынь — ничтожный человек.
Названия небесных светил, животных, птиц, рыб, насекомых и проч.
Молодок — народившийся месяц (в 3. ч. у.).
Одер — худая лошадь.
Банка — индейский петух.
Юша — большая, речная птица.
Шармашик — небольшой лещ.
Облица — рыба язь.
Уталя — речные раковины (к Касим. у.).
Глиста - дождевой червь.
Паут — большой лошадиный овод.
Строка — серая муха.
Гад — так называют вообще: комаров, слепней, мошку и т. п.
Слова выражающие разные понятия.
Атудобить — отдохнуть, выздороветь.
Бустать — бить.
Батуриться — не слушаться.
Бокотать — обидно выражаться.
Барырь — рассказчик.
Вляндил — ударил.
Ворови — скорее.
Гаметь — громко разговаривать.
Грамотка — бумага.
Достуль — довольно.
Елся — обещался.
Ем или Емь — сжатая рука в кулак.
Забродить — задремать.
Кропчиться — сердиться (к Судогодск. у.).
Кунавило - палка, по которой берут жребий (к Касим. у.).
Кунавиться — брать жребий.
Колготы - трудности жизни (к Судог. у.).
Кукан — петля.
Кадрик — адрес (в зап. части у.).
Кортома — арендная плата.
Калякать — говорить (в 3. ч. у.).
Качаться — касаться разговором или делом.
Лукать - бросать, кидать.
Морка — мелкая монетка.
Меклешится — едва виднеется.
Мирволить — снисходить в поступке.
Неверствие - невероятно.
Нетурует - обращает внимания.
Незом, незомка — не трогай, недотрога.
Нот — ночь (к Касим. у.).
Нудят — принуждают.
Омжа — много.
Охолить — очистить.
На одине — в одиночестве.
Оденьи — конические кучи, сложенные из снопового хлеба.
Околица — окраина деревни.
Паска - царапина.
Поворы — тонкие, молодые с ветвями деревца, которые набрасывают на стога с сеном.
Прокурон — обозрение отдаленного предмета (в заречной стороне).
Першпертовать — переделывать, исправлять бумагу и т. п.
Припент — прибыль.
Прихетать — припрятать.
Поскалия — поветрие (в зап. ч. у.).
Персеменивать — выражать нетерпение.
Понесаи — неси.
Ражая — красивая.
Рыхом — напрасно.
Развередить — потревожить.
Сакать — рассуждать на миру.
Суспиция — спор, шум (в северн. ч. у.).
Сполагоря — хорошо, удобно, возможно.
Страница — огромно, велико.
Тоти — эти (в Касим. у.).
Теплина — слабый огонь в овине, которым сушат сноповой хлеб.
Ужастел - ужасно.
Ухетать — укрыть.
Хаить – хулить.
Шиворяться — искать, перекладывать.
Шлюнить — смеяться (к Мур. у.).
Шкунить — шутить, смеяться.
Шиняшь — ласковый призыв лошади.
Щунять — сокращать, грозить.
Щуряться — жмуриться.
Язноваться — обещаться (в зап. части уезда).
Различные выражения.
На вольном воздухе — на свободе.
Ночным бытом — ночью.
По Божьему произволению — иначе назначению, определению.
Кидать семя — засевать поля.
С устатку — так выражаются тогда, когда желают выпить вина, по окончании какого-либо дела.
Действ. чл. статистического комитета Николай Добрынкин.
Меленковский уезд
Бытовая жизнь крестьянки в Муромском уезде
Copyright © 2019 Любовь безусловная
|
