Суд над должностными лицами Муромской уездно-городской милиции (1921 год)
Суд над должностными лицами Муромской уездно-городской милиции
«Перед Революционным Трибуналом
(Из протокола Суда Рев. Трибунала)
12-13 Марта 1921 г. в г. Муроме состоялось публичное судебное заседание Влад. Губернского Революционного Трибунала в составе председателя Ю.Н. Гуцева и членов: Рагозина, Мягкова и секретаря Шикова — по обвинению целого ряда должностных лиц Муромской уездно-городской милиции.
На скамье подсудимых
Быв. начальник Уездно-город. Милиции Николай Дм. Петр. гр. Мур. у. с. Позднякова, 29 л. крестьянин, партийный; помощник Н-ка милиции Уваров К.А. гр. Мур. у с. Чаадаева, 27 л. крестьянин, партийный; быв. агент следс. стола милиции Фаворский Дм. Вас. гр. г. Мурома, 38 л. рабочий, партийный; тайн. агент милиции Резонтов И.А. гр. Судогодск. у. с. Мошок, 48 лет, кр-н., беспартийный; милиционеры той же милиции: Лисов Н.П. гр. с. Чаадаева, Мур. у., 34 л., кр-н, беспартийный; Антонов И.С., гр. д. Прудищ, Новокотл. в. Мур. у., 38 л., кр-н, беспартийный; Бирюков Е.И., гр. д. Афонасово, Ков. вол. Мур. у., 31 г., кр-н, беспартийный; Филинцев Ал. Ант., гр. д. Баранова, Дубр. вол. Мур. у., 25 л., кр-н, беспаpт., Воронцов А.Л., гр. с. Булатникова, Мур. у. 23 л., кр-н, беспарт.; Майоров Дм. И., гр. с. Булатниково, Мур. у., 28 л. кp-н, беспартийный, б. агент, уголов. роз; Заслонин В.М., гражданин города Мурома, 28 лет беспартийный; Иванов А.В. гр. с. Сурма, Нижег. губ. и уезда, 19 лет, беспарт.; Малахов М.А., гр. д. Сельцо, Бул. вол. Мур. у., 28 л., кр-н партийный; Грачев Е.А., гр. Москов. губ. Серп. у. Бадев. вол. с. Дубно, 28 л., кр-н беспартийный, быв. председатель Булат. Волисполкома; Сибирин А.Н. с. Булатникова, Мур. у. 35 л. кр-н беспарт.
В чем обвиняются
Все выше поименованные лица обвиняются главным образам в самочинных расстрелах арестованных, пьянстве, взяточничестве и целом ряде других противозаконных действиях и преступлениях.
Как поставлено было дело в милиции
Трибунал установил, что быв. начальник милиции Николаев и его помощн. Уваров крайне небрежно и невнимательно относились к своим прямым обязанностям по Милиции. Это обстоятельство в значительной мере помогло разложению самой милиции, чувствовалась видимая оторванность органов Милиции от Отдела Управления, не было непосредственной связи с Уездисполкомом и это обстоятельство сделало милицию как-бы самодавляющим органом, лишенным всякого руководства со стороны местных органов власти. При такой постановке дела в милицию пролезли лица с уголовным прошлым, которые своими действиями и поведением еще больше разлагали милицию и безнаказанно творили целый ряд бесчинств и безобразий. Со стороны н-ка милиции и его помощника отсутствовала необходимая и правильная информация крайне важных распоряжений и циркуляров по Главмилиции и Губмилиции, вследствие чего все эти распоряжения получали ложное преломление в умах милиционеров. Усвоить военные методы в борьбе с преступностью, поскольку это было видно из объяснений некоторых обвиняемых, истолковывалось ими в сторону уничтожения тех или других обвиняемых, а отнюдь не в сторону ускорения этой работы, с ответственностью за точность ее исполнений. Система незаконных обысков и конфискаций, рукоприкладство, присвоение вещественных доказательств, взяточничество, издевательство над арестованными и в довершение всего самочинные расстрелы последних довершают картину работы Муромской милиции. Что особенно преступно жестоко это расстрелы арестованных. В ночь с 30 мая на 1 июня 1920 г. Уваровым, Лисовым и Антоновым был убит арестованный Навадский и ранен Балякин. Утром 13 июня 1920 года Фаворским, Ивановым и Бирюковым были убиты Ромашев и Нижегородцева, наконец Сибириным, Филипповым, Майоровым и Воронцовым были убиты по пути следования из Булатникова в Муром — Мамонов, Левин и Лыткин.
Подробности при разборе дела и показания свидетелей.
Все участники этих расстрелов доказывали Трибуналу, что они были допущены со стороны сопровождавших как крайняя мера в момент побега арестованных, но если принять во внимание показания свидетеля Горохова, который определенно утверждает, что под словом перевести арестованных значит «уничтожить, убить». Сама обстановка этих ничем не вызываемых переводов арестованных из Арестного Дома в тюрьму, или на допрос и к тому в ночное время, также указывают на предвзятость убийства. Обвиняемый Фаворский, как один из главных участников целого ряда убийств, заявил Трибуналу, что все эти расстрелы, якобы в момент побега вызывались искусственно и, что все участники расстрелов об этом знали заранее. Наконец осмотр трупов и размещение ран лишний раз указывают, что некоторых из расстрелянных добивали или стреляли в упор. По показанию Фаворского сплошь и рядом людей расстреливали для того, чтобы избавиться от излишней работы по производству дознания и розыска. Обвин. Фаворский в части расстрелов и кулачной расправы с арестованными занимает центральное место. Не имея никаких полномочий, Фаворский приходил в Арестный дом, наносить побои арестованному Касаткину и Нижегородцевой, жестоко избивает, по показ. свид. Барановой, тринадцатилетнего мальчика и все это ему сходило как бы безнаказанно. В виде взятки, по показанию свид. Смольяниновой берет 1 пуд ландрину и 29 ф. сахару с тем, чтобы прикрыть Смольянинову в ее грязных спекулятивных делах. Обвиняемые Заслонин, Грачев и Резонтов похищали мануфактуру, совершали при этом должностное преступление, выразившееся в подлоге доподлинного документа по учету этой мануфактуры. Заслонин и Грачев в момент судебного следствия не отрицали своей вины, и объясняли это обстоятельство материальным недостатком. Один только Резонтов пытался скрыть следы своего преступления, но признанием Заслонина и Грачева, а главным образом и по показаниям свид. Горохова была установлена доподлинная причастность Резонтова к этой краже. Обвин. Малахов занимался главным образом рукоприкладством, что с полной ясностью было установлено свидетельскими показаниями Серкина Михаила и Шевалдина, есть показания и о том, что Малаховым была получена взятка в сумме 10,000 руб. Эти ужасные картины с достаточной ясностью изложены в акте заключительного постановления и в некоторой части в момент судебного следствия еще больше дополнены свидетельскими покзаниями. Застенки такой дикой расправы и разнузданности естественно не могли не волновать жителей города Мурома и деревни. Обыски производились по одному доносу; зачастую без всяких побудительных к тому причин, без ордеров на право производства обыска и без соблюдения всяких существующих на этот счет правил. Обращаясь к мере наказания Трибунал не может не отметить еще целый ряд обстоятельств в отношении некоторых из числа обвиняемых. Обвин. Фаворский решительно доказывает Трибуналу свою непричастность к Муромскому белогвардейскому восстанию, но ecли принять во внимание показание свидетелей Федорова и Соколова, которым нет оснований не доверять, то все заверения Фаворского покоятся на безусловной лжи и желании скрыть свою однодневную службу в штабе белогвардейцев. Трибунал не может сказать, что обвин. Фаворский имел в тот момент определенные белогвардейские убеждения, вернее сказать, Фаворский был и есть без всяких убеждений, но факт тот, что он готов служить и работать тому, кто сильнее. Слишком подозрительна связь Фаворского с Николаевым, a эта связь была подмечена показаниями Уварова и Горохова. В сущности эта связь сводилась к видимому покровительству Фаворского Николаевым, но так или иначе она может вызвать массу недоумений и главным образом потому, что сам Николаев знал Фаворского с плохой стороны, а особенно плохо отзывалась о нём жена Николаева. Доподлинную связь Николаева со спекулянтами, как это явствовало из показаний свид. Смольяниновой установить не удалось. Трибунал не вполне доверяет показаниям Смольяниновой, которая также занималась спекуляцией и не раз быть может терпела в этой части от мероприятий Николаева, так, что здесь не исключена возможность и пристрастных показаний, но если сопоставить показания Смольяниновой и дежурство милиционеров у квартиры Смольяниновой с целью изловить спекулянтов с продуктами, то есть достаточно веские основания предполагать, что Николаев подобного рода отборами продуктов у спекулянтов имел ввиду какие-то материальные соображения. Эти предположения еще раз могут быть усилены показанием свид. Пудонина, который указал на случай с мехом чернобурой лисицы. Есть и благоприятные опыты в сторону Николаева; нельзя умолчать и о том, что и со стороны Отдела Управления не было принято достаточных мер к контролю над действием милиции; но так или иначе оно не должно освобождать его от наказания.
Обв. Уваров по должности помощника начальника милиции не только не принял мер к предотвращению избиения и расстрелов, но и сам был непосредственным участником этих расстрелов, показаниями свидетельницы Фирашевич изобличается так же и в избиении арестованных. Что касается Резонтова, то он безусловно с преступной целью устроил с секретным агентом Уголовной милиции и свое положение использовал в личных целях наживы. Тесная связь со спекулянтами - Красновым, Елизаровым и др. вымогательство, как это было подтверждено показанием свид. Горохова.
Решение Трибунала
Принимая во внимание все обвинения с одной стороны и защиты с другой Трибунал постановил:
1. Фаворского Дмитрия, изобличенного в пьянстве, самочинных расстрелах, взяточничестве и истязании арестованных,- подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу, без права применения амнистии.
2. Николаева Дмитрия и Уварова Кирилла за разложение милиции путем попустительства, за допущение незаконных расстрелов арестованных, а Уварова и за участие в расстрелах, подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу,— но считаясь с декретом об амнистии в память 3-х летия Октябрьской Революции и отсутствием специальной подготовки и навыка руководить столь ответственной работой, как управление милицией,— Трибунал признал возможным заменить лишением свободы - содержанием в тюрьме сроком на пять (5) лет, учитывая при этом главным образом то обстоятельство, что Уваров и Николаев в той или иной мере лишены преступных наклонностей. 3. Резонтова Ивана изобличенного в краже, спекуляции и пьянстве, подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу, но желая дать ему возможность исправиться, это наказание заменить лишением свободы сроком на восемь (8) лет, с зачетом предварительного заключения. 4. Монахова Ивана, обвиненного в издевательствах над арестованными и взяточничестве — лишить свободы с заключением в тюрьме сроком на пять (5) лет, с зачетом предварительного заключения, но считаясь с последним декретом об амнистии в память 3-х летия Октябрьской годовщины, его наказание сократить на одну треть.
5. Иванова Александра, обвиняемого в производстве расстрелов арестованных и мало подающего надежд на исправление, лишить свободы с заключением в тюрьме сроком на пять (5) лет, но считаясь с его болезненным состоянием, о чем имеется соответствующее врачебное заключение, его молодостью, а равным образом и с декретом — об амнистии, это наказание сократить наполовину.
6. Сибирина Александра, как участника расстрелов лишить свободы сроком на два (2) года, но считаясь с его прежней работой и последней амнистией, это наказание сократить на половину.
7. Майорова Ивана, Воронцова Александра и Филиппова Александра, изобличенных в расстреле арестованных заключить в лагерь принудительных работ без содержания под стражей сроком на один (1) год.
8. Лисова Николая, Антонова Ивана, Бирюкова Егора, Засконина Евгения и Грачева Егора в дальнейшем из под стражи освободить ограничившись как мерой наказания предварительным заключением. В исполнение приговора обвиняемого Сибирина заключить под стражу и препроводить в Муромскую тюрьму, обвиняемого Филиппова, Воронцова и Майорова препроводить в губ. гор. Владимир с целью использования их на принудительных работах.
Приговор суда исполнен
23 марта с. г. в 9 ч. 35 мин. вечера исполнен приговор суда Влад. губ. Ревтрибунала, над Дмитрием Фаворским (быв. агент угол. стола Мур. милиции). Начальник Мур. уездн. милиции».
(Газета «Луч», 30 марта 1921)
Город Муром
