Шиканов Юрий Александрович родился 18 мая 1930 года в Москве. С детских лет мечтал стать военным и в пятнадцатилетием возрасте поступил в Московское артиллерийское подготовительное училище, затем окончил I Гвардейское Калининградское минометно-артиллерийское училище. За тридцать лет военной службы прошел путь от воспитанника до полковника. Награжден орденом «Красной звезды» и несколькими медалями.
Юрий Александрович Шиканов
После увольнения из рядов Советской Армии в 1976 году, Ю.А. Шиканов становится жителем города Владимира. Работает инженером телеграфно-телефонной станции, ассистентом кафедры Политехнического института, корреспондентом заводской многотиражки «Тракторостроитель», заведующим Бюро пропаганды художественной литературы при Владимирской писательской организации.
В этот период Ю. Шиканов активно публикуется в газетах, коллективных сборниках, журналах «Советский воин» и «Крокодил».
В 1981 году в Верхне-Волжском книжном издательстве выходит первая книга «Карусель» — сборник юмористических рассказов и миниатюр. Затем повести «Встать до рассвета», «Первогодки» и книга очерков об участниках войны в Афганистане «Плывут по небу журавли». В 1989 году Ю.А. Шиканов принят в члены Союза писателей СССР (с 1991 г. – Союз писателей России). Также он был членом Союза журналистов РФ.
В 2002 г. Юрию Шиканову было присвоено звание заслуженного работника культуры РФ.
Его книги изданы не только в России, но и за рубежом: в Германии, Чехословакии, Узбекистане, Литве. В 2000-е гг. Ю. А. Шиканов обратился к детективному жанру. В повестях «Охотник за удовольствием», «Долларовый дождь в январе», «Снежные гонки» просматривается четкая этическая линия автора – осудить и наказать пороки современного российского общества.
Умер Юрий Александрович 30 ноября 2010 г. во Владимире.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ Ю. ШИКАНОВА КНИГИ: - Карусель. Сатир. и юмор. рассказы. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1981. — 127 с. - Рец.: Архангельский А. Не только смешные истории//Призыв. — 1982. — 31 янв.; Николаев О. «Карусель»//Комс. искра. — 1981.— 6 дек.; Николаев О. Первый сборник//Голос труда. - 1981. — 11 дек. - Встать до рассвета: Повесть. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1986. — 191 с. - Первогодки: Повесть и рассказы. — М.: Дет. лит., 1988. — 143 с. - Рец.: Зарецкий А. Себя преодолеть//Призыв. - 1989. — 2 февр. - Шиканов Ю.А. Плывут по небу журавли: Очерки и док. рассказы о воинах-интернационалистах. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1989. — 160 с. ПУБЛИКАЦИИ В СБОРНИКАХ И ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ: - Как аукнется...: Юмореска//Комс. искра. — 1976. — 6 окт. - «Слабый» пол: Юморист. рассказ//Комс. искра. — 1977. - 6 марта. - Перед праздником: Юмористич. рассказ//Комс. искра. — 1977. — 1 апр. - Грабеж средь бела дня: Юморист. рассказ//Призыв. — 1981. — 1 февр. - Шутник Брыкин: [Рассказ]//Комс. искра. — 1981. - 6 дек. - Биточки по-польски: Юмореска//Комс. искра. — 1983. - 10 апр. - Новый горнист: Юморист. рассказ//Комс. искра. — 1984. — 22 февр. - История с новосельем; Гриша, пульман хоть?; Привычное дело: [Рассказы]//На все четыре стороны: Сб. сатиры и юмора. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1984. — С. 97—102; 262—265. - Дедукция: [Юморист. рассказ]//Комс. искра.— 1985. — 17 февр. - Ценный специалист: [Сатир. рассказ]//Призыв. - 1986. — 18 янв. - Ищу героя//Призыв. — 1989. — 11 апр.: портр. - Горький перец: Повесть//Призыв. — 1989. — 20, 22, 23, 24, 26, 27, 29, 30 авг.; 2, 3, 5, 7, 8, 9, 10, 12, 13, 15, 20, 23, 24, 27 сент.
И жизнь, и сказка, и любовь писателя Юрия Шиканова
Лагерные воспоминания Юрий Шиканов - писатель многоплановый и разножанровый. Целый цикл его рассказов, объединенных заголовком «Детский уголок», посвящен его самым светлым и восторженным годам жизни. Но так ли безоблачно было детство Юры Шиканова? Ответ можно найти уже в названии глав этого цикла: «Побег… на Колыму» и «Москва военная». Сами за себя скажут и названия каждого из рассказов: «Путешествие на край света», «Убит при попытке к бегству», «Снайперский выстрел», «Побег на фронт» и др. Лагерные воспоминания Юрия Александровича - это не «звонкое пионерское детство» с кострами и линейками, это два путешествия в необозначенные на карте точки ГУЛАГа. Сначала куда-то в район Котласа Архангельской области, потом на Колыму. По малости лет Юра воспринял эти вояжи с восторгом. Осознание реальности и лагерной сути придет позже. Его отец, красный командир, репрессирован не был, хотя энкавэдэшники за ним приходили. Под колпаком он оказался лишь потому, что до революции, после окончания кадетского корпуса, служил офицером в царской армии. А ведь после революции сам Троцкий собрал в Москве бывших офицеров и предложил службу. Александр Шиканов стал комдивом Красной Армии. - У него, - вспоминает Юрий Александрович, - была генеральская должность. У нас в доме такие люди собирались, были даже два командующих округами. А в 30-е годы началась охота на успешных красных командиров. Отец об этом знал и ждал «визита». Но мама, когда в дверь постучали, успела спрятать его, объяснив пришедшим, что мужа забрали еще вчера. Когда обман раскрылся, энкавэдэшники снова зачастили в дом. Ничего не добившись, забрали нас с мамой и повезли в Котлас и где мы пробыли несколько месяцев, где я чуть не замерз. Долго мне потом снились белые медведи и холод, леденящий душу. Поездка на Колыму была добровольной: Зинаида Васильевна получила с посыльным тайное послание от мужа, из намеков в котором можно было понять, где он скрывается. Красный командир все рассчитал по уму: его будут искать везде, кроме мест ссылок. И он выбрал Колыму. На поездке, узнав о письме, настояла сестра отца тетя Тоня, директор школы и депутат РСФСР. Дама очень влиятельная, она взяла билет до Владивостока на какой-то очень хороший поезд. Ехали мать и сын долго, но с комфортом. Во Владивостоке власть тети Тони кончилась, и Зинаиде Васильевне пришлось, чтобы добраться до Колымы, включить весь арсенал находчивости и изобретательности, в чем, кстати, ей не откажешь. На пароходе «Николай Ежов», который в одночасье переименовали в «Феликса Дзержинского» (Ежова, значит, уже убрали), плыть по Японскому и Охотскому морям для мальчишки, уже начитавшегося Жюля Верна, было сплошным восторгом. Он часами, чуть ли не сутками, пропадал на палубе - красотища! То акулы косяком увяжутся за судном, то вдруг киты покажутся, фонтанируя высокими струями воды. Кроме пассажиров, обитавших на верхних палубах, где играла музыка и было очень весело, в трюмах везли арестантов, которых иногда выводили на прогулку. И вдруг, когда корабль зашел в пролив Лаперуза, один из них, ловко вскочив на перила, прыгнул в воду. «Ах, как красиво прыгнул!» - пронеслось в мыслях впечатлительного мальчика. Часовой пальнул ему вслед, но тот исчез в пучине вод. Отыскав отца, сын и Зинаида Васильевна прожили там несколько лет. Юра даже в школу ходил. И насмотрелся, конечно, всякого. Детей в окололагерных поселках было мало, поэтому им позволялось многое, даже ходить в расположение лагерей, за колючую проволоку. Юра туда наведывался часто, и всегда с неизменной буханкой хлеба и банкой консервов - кого-нибудь подкормить. У него в лагере уже было много знакомых, с кем-то он успел даже подружиться. Со временем, уже взрослым, Юрий Александрович из лагерных впечатлений сделал еще один вывод, на первый взгляд парадоксальный: лагерь был адом, но был в нем и рай. Это блаженство братства, солидарности перед общей угрозой погибели, когда чувства одиночества значительно меньше, чем в нормальной жизни.
Настоящий полковник В Москву семья вернулась, когда уже началась война. Юра пошел в школу, которую покинул после первого класса. Встретил друга, с которым они вели беседы только на одну тему: как сбежать на фронт. Об этом мечтали тогда все мальчишки: война-то скоро кончится, а они не успеют повоевать. А шел только 41-й год… Перед Новым годом школу, где учился Юра, закрыли: в ней разместилась воинская часть. Дежурить на крыше и тушить «зажигалки» - фугасные бомбы - его не пускали: мал еще. Хотя газеты уже писали о пионерах-героях, совершивших подвиги. Все чаще стала появляться информация о «сынах полка». «Вот это то, что надо», - подумал Юрий и решил бежать на фронт. Долго выжидал, пока не увидел состав из открытых платформ с орудиями, накрытыми брезентом: то, что надо. На тридцатом километре обнаруженный «диверсант» был выдворен в чисто поле, откуда долго добирался домой. Снова и снова Юра стал обивать пороги военкоматов. И когда наконец наступила долгожданная победа, радовались, кажется, все, кроме Юры: он горько плакал. Не успел… Какой-то добрый офицер, пожалев мальчишку, протянул ему газету с объявлением, что 5-я Московская артиллерийская специальная школа объявляет набор воспитанников в восьмой класс. Это была удача: Юра как раз закончил семилетку. В годы войны, да и долгое время после нее, самой престижной была профессия военного. Наконец получил военную форму с курсантскими погонами и Юрий Шиканов. Выдали и серую солдатскую шинель. Так распорядилась судьба, что не снимал он шинель еще ровно тридцать лет. Юрий Александрович стал офицером ракетных войск, дослужился до звания полковника, награжден орденом Красной Звезды и более чем двадцатью медалями. Когда Юрий Александрович приступил к службе в ракетных войсках, начиналась новая эра в науке и технике - первые испытания ракет и запуски спутников Земли, освоение космоса. Когда по долгу службы Ю. Шиканов был откомандирован на Центральный полигон в Капустин Яр, в это же время там работали Курчатов, Сахаров, Королев. Позже ему приходилось встречаться и с космонавтами перед их полетами. Такое не забывается. Для молодого ракетчика участие в таких грандиозных проектах было большой честью. А для будущего писателя - багажом знаний. Юрий Александрович, великолепный рассказчик, поведал о многих эпизодах из его «ракетной» жизни - и как первую атомную бомбу испытывали, и как баллистические ракеты запускали в песках Каракумов… Как закончил он один из военных вузов по специальности инженера-электронщика, а затем и аспирантуру. Однако бесконечные боевые дежурства, бессонные ночи, работа в подземных железобетонных казематах сказались на здоровье Шиканова, и ему пришлось уволиться из армии в звании полковника. К этому времени уже служил офицером тех же ракетных войск его сын Игорь, который начинал, как и отец, с Тейково Ивановской области. И дослужился до подполковника. Конечно, помотала армейская судьба Юрия Александровича по стране. Но судьбоносным оказался только один город - Ростов-на-Дону. Молодой красавчик-ракетчик влюбился: девушка была уж очень хороша. Но вот беда - не понравились ей его усы. Он, конечно, их не сбрил - советские офицеры не пасуют перед трудностями, они их преодолевают. Настойчивые ухаживания сделали свое дело: сердце девушки дрогнуло. В 1957 году они поженились. И вот уже 53 года с Людмилой Викторовной вместе. И сыну - уже пятьдесят.
…И настоящий писатель Как рассказывает Юрий Александрович, еще в детстве он писал стихи. Когда стал военным, от картин запуска ракет - ярких, впечатляющих - веяло фантастикой. Но почему-то тянуло к юмору. В курсантских и офицерских буднях, жестких и четких, случались и курьезы. Так, во время бессонных ночей на дежурствах в командных пунктах одолевали раздумья, в голове рождались образы, сюжеты. Первый маленький рассказик был опубликован в 1962 году в армейской газете. Затем его юмористические зарисовки о солдатских буднях появились в журнале «Советский воин», в газете прибалтийского военного округа, где служил, в других изданиях, и даже в «Крокодиле».
Но серьезно занялся писательским трудом Ю.Шиканов уже во Владимире, куда приехал с семьей после увольнения из армии. А стимулом к дальнейшему сочинительству стала оценка, данная одному из его рассказов нашим замечательным земляком Владимиром Солоухиным.
- Он назвал тогда меня писателем, - вспоминает Юрий Александрович, - и это для меня значило больше, чем любая похвала. И я засел за работу.
Первым у Шиканова вышел сборник юмористических рассказов «Карусель». В 1966 г. была опубликована повесть о солдатских буднях «Встать до рассвета» тиражом в 65 тысяч экземпляров - немыслимая цифра по нынешним временам. А уже через два года, в 1968 году, в Москве издательством «Детская литература» тиражом аж 100 тысяч экземпляров была выпущена еще одна книга о солдатах «Первогодки».
В былые советские времена, когда, по выражению Ю.А. Шиканова, писатель считался человеком, им даже платили гонорары. И мне вспомнились его слова, сказанные на встрече с читателями в сельском клубе:
- Тогда, если у тебя выходила книга, ты на гонорар мог купить себе домик. Теперь, если ты хочешь издать книгу, надо домик продать.
Вообще Юрий Александрович обладает высокой степенью гражданственности и обостренным чувством ответственности. Он до недавнего времени возглавлял Литфонд Союза писателей России во Владимире, активно участвует в выпусках литературных сборников - альманаха «Владимир» и «Годова гора». И одновременно это человек добродушный, доверчивый до наивности и мудрый. В разножанровых произведениях Шиканова кроме юмора, повестей, рассказов о писателях и про жизнь есть коротенькие высказывания под общим названием «Размышлизмы». Приведу несколько из них: «Любопытство - начало всякого творчества», «Дети не галстуки - нечего их всю жизнь носить на шее», «Русский - человек, который из двух зол всегда выбирает оба», «На митинги не хожу. Все митинги у меня в душе».
Вот так - уже 80 лет - легко, с юмором и оптимизмом идет по жизни Юрий Шиканов, настоящий полковник и настоящий писатель.
Автор: Надежда ЛИПАНС. «Владимирские ведомости». 19 мая 2010
МУЗЕЙ ЛЕДЯНЫХ ФИГУР
«Стой! Стой!» - кричал я вслед уходящему воинскому эшелону, как будто платформы с артиллерийскими орудиями и теплушки с людьми были живым организмом, способным услышать мой отчаянный вопль. Задыхаясь и хрипя, я ещё какое-то время бежал за последним вагоном, надеясь на чудо, на то, что эшелон вдруг остановится и подберёт растерзанного страхом солдата, но чуда не случилось, и вскоре я остался на железнодорожной колее один, с бурно колотящимся сердцем и солдатским котелком в руке, с которым я бегал на станцию за кипятком, из-за чего и умудрился отстать от своих.
Тишина. Страх. Растерянность... В смятении побрёл назад к станции. Как догнать своих? Со своей бедой я подбежал к дежурному по станции, который с флажком в руке ещё торчал на перроне.
- На фронт? - спросил он, с прищуром оглядев меня от солдатских ботинок до завязок на шапке. - Шустряк! Всё. Составы больше не пойдут.
- Как? Почему? — опешил я.
- Путь закрыт. Мост фашисты разбомбили. Да не горюй, - добавил он, видя мою скисшую физиономию. - Недалече, километрах в пяти, большак. Машины там туда - сюда. Подбросит кто-нибудь.
В скорой надежде увидеть большак, я ускорял и ускорял шаг. Вот и дорога. Вскоре послышался шум мотора. Радостней звуков для души не было. Что там Моцарт, что Чайковский. Шум мотора - вот настоящая музыка для солдата!
Поровнявшись, полуторка затормозила. Одним прыжком достиг кабины.
- Подбрось, браток, на фронт. Отстал от эшелона. Шофер указал на место в кабине, и машина рывком тронулась с места.
Усталость брала своё и вскоре глаза стали слипаться.
- Дрыхнешь? - грубая рука бесцеремонно тормошила меня за плечо.
- Что? Приехали? - спросил я, кулаком протирая глаза.
- Перекур. - Шофер грузно выпрыгнул из кабины. - Иди, оправься. Спросонья я плохо, что видел. У обочины белела какая-то глыба. К ней я и направился, разворачивая полы шинели, желая облегчиться. Из-за туч выглянула полная луна. Я поднял глаза и почувствовал, как что-то холодное и тяжёлое из области живота поднимается вверх, сжимая грудь и сдавливая горло. Передо мной стоял совершенно голый человек с занесённой для удара рукой. На меловом лице темнели устремлённые на меня глаза. Из чёрного ощеренного рта исходил не то стон, не то шипение. Инстинктивно прикрыв руками голову, я бросился под защиту шофёра.
- Там, там... Человек! Голый! - Губы плохо слушались. - Смотри!!
- Ха-ха-ха! - каркающим, неприятным смехом рассмеялся шофёр. - В штаны не наложил, вояка? Увидел бы ты живого фрица. На фронт ему...
- Но почему... Почему он тут? - трясясь телом, спросил я.
- Заместо дорожного столба. - Шофёр махнул рукой вдоль дороги. - Вон их сколько. Теперь, при свете луны, я разглядел: вдоль всей дороги стояли белые ледяные фигуры. Одни прямо, как на параде, другие скрючившись. Что это? Бред какой-то, дикий вымысел. Спросил шофёра.
- Тракт по голому полю проходит. В буран дорогу заносит. Чуть влево - вправо и в кювете, а фронт не ждёт. Леса нет. Русский народ сообразительный. Дорожные рабочие и установили заместо столбов мертвяков. Вон их сколько! - Пальцем он указал на сугроб, из которого торчала согнутая нога, будто её владелец силился выбраться из этого гиблого места.
- А почему голые?
- Зачем добру пропадать? Местный народец режет одежду на мерзляках бритвой. Так-то не снять. Тут добра много. Иди погляди. - Он подтолкнул меня рукой. Я отстранился. - Тут цельный музей. Вашего брата, молодняка, навалом.
Я оглядел поле. Сквозь посвист позёмки мне слышались стоны, и чем дальше от машины, тем звук усиливался. Казалось, стонало всё поле. Трупы лежали тут и там, поодиночке и группами, кое-где даже в обнимку, словно немец и русский братались перед смертью.
Невольно я закрыл глаза. Ад, настоящий ад! Теперь я знал, как он выглядит.
Кому помешали эти люди? За что их убили? И что они чувствовали, истекая кровью, замерзая в снегу, перед тем, как превратиться в каменных статуй?
Ища ответа, я окинул глазами поле. Набегавшие порой тучи создавали затейливую игру светотеней, отчего поле оживало, фигуры как бы шевелились, двигались, жили своей потусторонней жизнью.
Вскоре шофёр позвал в машину. Газик тронулся. Мёртвое поле осталось позади, но оно прошло сквозь душу. След его остался в ней и изменил меня навсегда. Да только ли меня?
«НА ТРАССАХ, ПРОЧЕРЧЕННЫХ ОГНЕМ В коридоре Муромского горкома комсомола я узнал его сразу. Нет, в облике Владимира Смирнова не было ничего героического — ни богатырского разворота плеч, ни широкого волевого подбородка. Он среднего роста, сухощав. Вот только глаза... Есть у Смирнова какая-то твердость во взгляде и, я бы сказал, умудренность жизненным опытом. Верно в народе говорят, что на войне люди не взрослеют, на ней стареют, и Володя прошел испытание огнем в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане в течение всей солдатской службы. Скажем сразу, что Владимир Смирнов не был десантником и не служил в разведроте. Армейская специальность у него скромная — он был водителем-радиомехаником. Сидел он за рулем БТРа, переоборудованного в подвижный узел
связи, и накручивал на колеса своего вездехода сотню за сотней верст каменистых афганских дорог. Конечно, спокойной такую службу даже с большим натягом назвать трудно, ибо каждый метр дороги не прост. Каждый метр — испытание. Часто рядом с колесами, в каких-то нескольких сантиметрах затаилась смерть. Итальянские, американские и иные мины западного производства душманы искусно маскировали, а бывало, что у иной мины взрыватель настроен не на первую, а на третью или десятую машину. Первые прошли – нормально, а под твоей... Страшная сила рвет броню, подбрасывает в воздух колеса, катки и траки танков, уносит человеческие жизни. Случались на маршах обстрелы, душманы поджигали машины. Поистине, то были огненные трассы. Однажды, когда колонна армейских машин совершала марш по старой дороге Джелллабад- Кабул, вытулил Смирнов на своем БТРе из-за закрытого скалой поворота, а прямо перед ним на дороге камень величиной с бульдозер. Очередная «шутка» душманов. Объехать нельзя – дорога узка. Володя на тормоз да так иуперся радиатором в каменную глыбу, а сверху со скалы пулеметные очереди. Пули выбивают на броне дробь, внутри машины звон, как в железной бочке, а экипажу ответить нечем — вместо пулеметов торчат из БТРа хлысты радиоантенн. Хорошо, что вовремя подоспели боевые машины пехоты, и душманов отогнали, камень спихнули прочь с дороги. И снова вперед. По восемнадцать часов в сутки приходилось сидеть Владимиру за рулем. Жара адская. К броне голой рукой не притронуться - получишь ожог третьей степени. Пылища, грохот моторов. В голове к концу дня будто тоже дизель молотит, а надо держать колею. В четыре глаза смотрят из машины за колеей Владимир из люка БТР, а прапорщик Швыдкий, начальник радиостанции, сверху, с брони. Чуть отклонится колесо от колеи, как тот кричит во все горло: — Смирнов, держи колею. Два танка сегодня уже подзалетели. Чуешь, чем это может кончиться? Чует Смирнов, чует... Только пальцы уже судорогой стало сводить, глаза застилает туманом. Есть же предел человеческим силам. Командир Юшко посмотрел на карту — и Владимиру: — Держись, служба! Еще десяток километров — и передохнем. «Служба». Так командир называл солдат, когда хотел их подбодрить. Володя стряхнул с себя сонную одурь, крепче вцепился в руль, точно выдерживая курс за впереди идущей машиной. Только не помогла на этот раз точность. На самом узком месте шоссе сработала все-таки коварная мина правым передним колесом. Смирнов ударился головой о броню, потерял сознание. Очнулся — и горы, и машины плыли в сером тумане. Смрадный дух сгоревшего тела ударил в нос. Смирнов схватил автомат и с трудом выбрался из люка. В полметре от машины — пропасть. И прапорщик, и командир без сознания, а возле его БТРа распоряжается незнакомый офицер. — Людей в санитарную машину, поврежденный БTP в припасть. Он нам всю дорогу перегородил, колонну на две части разорвал. — И рукой офицер уже танк подгоняет, чтобы поскорей дорогу расчистить. Владимир Смирнов как услышал такие слова, вмиг соскочил на землю. — Нельзя мой БТР в пропасть. Он связь с вертолетами обеспечивает. Но тот и слушать не стал. — Отойдите, товарищ солдат, в сторону. Вы раненый, у вас голова в крови. Ступайте к санитарией машине,— и снова механику-водителю танка делает знак рукой: давай, мол, не мешкай. Видит Владимир - дело плохо. Минута-другая и будет его БTP грудой металла ржаветь на дне ущелья. — Тут на миллион рублей оборудования! — доказывает он. — Приказ! Отойди, солдат, в сторону. — И команда танкисту: — Пошел! Лицо Смирнова закаменело от гнева, будто вытесали его из гранита. — Машину в пропасть сбросите только со мной, — крикнул он, кидаясь в кабину и захлопывая за собой люк. Теперь никакими клещами не вытянуть его из БТР. Смотрит Владимир в триплекс, а к его БТРу другой офицер подбежал. Ругается на чем свет стоит. Почему колонну задержали? Почему приказ не выполнен? Первый ему что-то объяснил и застучал прикладом автомата по броне. — Вылезай! Делать нечего, выбрался из кабины Владимир Смирнов… Так, мол, и так. Не простой это БТР, в нем три радиостанции. Вся связь с «вертушками» только через него. Убедил солдат, который за все другие подразделения думает, решения принимает и на своем до конца стоит. - Сколько времени нужно на ремонт? - Полчаса, — ответил Владимир… - Даю двадцать минут. — И к подчиненному: — Окажите всемерную помощь. Вначале прикажите перевязать солдату голову. — Некогда, — повеселел Смирнов и стремглав кинулся к БТРу. Владимир быстро поддомкратил передок, и вот уже из-под машины слышится его голос: «Ключ на семнадцать», а добровольцы-помощники без суеты подают нужный инструмент. Через двадцать минут Смирнов был готов к движению. Две БМП приставили к машине Смирнова. Одну спереди, другую сзади для подстраховки при подъемах и спусках, так как вышла из строя тормозная система, а в горах без тормозов... Немыслимое дело. Вскоре и прапорщик Швыдкий подсел в БТР. Пришел в себя после контузии. Как дотянул Смирнов до пункта сбора, он не помнит. Голова раскалывалась от острой боли, а ехать пришлось через перевал. Но и на пункте сбора было не до отдыха. Прапорщик Швыдкий встревоженно сообщил, что все до единой радиостанции взрывом выведены из строя. У длинноволновой один блок разбит, у коротковолновой другой. Нет связи ни с аэродромом, ни с вертолетами. Тут уж не до отдыха, не до санитарной части, куда вознамерился было идти Смирнов. Вдвоем с прапорщиком возились они допоздна. Из трех радиостанций с трудом собрали одну, вышли на связь с аэродромом, доложили о повреждениях, попросили срочно прислать вертолетом запасные части к радиостанциям и БТРу. И только после этого Смирнов отключился. Тяжелой оказалась у него контузия. Силой духа все эти часы и держался. Двадцать один день пролежал он на госпитальной койке, а первое, что спросил, когда очнулся, разгромили ли душманов на Черной горе? Вскоре из части пришло сообщение: «За мужество, проявленное при выполнении интернационального долга. Владимир Смирнов награжден орденом Красной Звезды». На этом можно было бы поставить точку, но хочется поразмыслить, а что же толкнуло Владимира там, на горной дороге, когда его БТР наскочил на мину, к «невыполнению» приказа? Ну кто бы его, раненого, упрекнул, если бы он покинул машину и направился в санитарную часть? «Пусть думает начальство», — разве редко слышим мы вокруг эту фразу? Не таков Смирнов. Сейчас Владимир — рабочий Муромского завода им. Ф.Э. Дзержинского. Работа ему нравится. Бригада одна из передовых на заводе, занята сборкой тепловозов ТГМ-23. Допоздна засиделись мы с Владимиром в тот вечер в горкоме комсомола. И показалось мне, что в его взгляде мелькает иногда какая-то горчинка. В чем, спрашиваю, дело? Что не так? Давай разберемся вместе. Володя помедлил и рассказал, что с большой теплотой вспоминает боевых друзей. И что важно, в Афганистане рядового солдата обязательно выслушает любого ранга офицер и не оставит без внимания его слова. Там солдаты, сержанты и офицеры - люди одной судьбы. А на производстве, открылся мне Смирнов, пошел он как-то с предложением к одному руководителю. Тот выслушал его, глядя в стену, и спросил: — Вам что, делать нечего? Почему за нас думаете? - и распорядился. — Отправляйтесь на рабочее место! Вот какую позицию занимает товарищ в руководящем кресле. Думать, выходит, должен только он, а остальные винтики. Старая теория, да, видно, не у всех еще ветер перестройки вычистил ее из мозгов. Солдаты из Афганистана... На этой истерзанной земле они проявили образцы служения своей Отчизне. И пришлось пережить то, что пережили их деды и прадеды в Великую Отечественную. Раны, смерть друзей, боевые награды заставили их по-новому осмыслить действительность. И активно включаться в жизнь предприятия, страны, в перестройку. Ю. ШИКАНОВ, член Союза журналистов СССР » («Призыв», 22 июля 1987).
«ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ВСЕРЬЁЗ Передо мной письмо, адресованное первому секретарю горкома КПСС, первому секретарю горкома ВЛКСМ, редактору газеты. «Собрание актива воинов-интернационалистов... обращается к вам с предложением о всестороннем изучении вопроса о создании в короткие сроки в городе - Союза воинов-интернационалистов... Сегодня неоправданно не замечать нас, тем более не использовать наш опыт и энергию в военно-патриотическом воспитании и других важных делах. Опыт создания, практической работы аналогичных организаций уже есть в стране, да и в нашей области, и он призывает нас действовать». Под текстом 12 фамилий. Не берусь упрекать их, вчерашних воинов, за то, что назвали действием написание под копирку и рассылку в инстанции писем. Наверное, были на это у них какие-то резоны. Расскажу о других. Они не просили обратить на себя внимание. За них говорило дело. Репетиция О своей службе в Афганистане Тарасов говорит скупо: «Служил, как все». Водил Анатолий по горным дорогам «наливник» с дизтопливом или бензином. При нападении душманов ехать с полной цистерной все равно, что сидеть на бочке с порохом. Терпел адскую жару, не сбавляя скорости МАЗа, отстреливался из автомата от засевших на трассе душманов, видел на обочинах остовы сгоревших машин, пережил смерть друга-туркмена Мамедова из города Мары, с которым всю службу прошел бок о бок. Погиб Мамедов в своем последнем рейсе от выстрела душманского гранатометчика. И сейчас, когда Тарасов вспоминает о друге, глаза его наливаются синью и застывают в неподвижности. Может быть, память о друге подсказало ему и его товарищам — Юрию Меньшову, Николаю Меркурьеву, Игорю Качанову — построить в городе памятник воинам-интернационалистам. Раз решили — надо делать. Пошли в горком ВЛКСМ. Идея нашла поддержку, и вскоре бывшие солдаты разошлись по школам, профессионально-техническим училищам, предприятиям города, рассказывая о своей идее. И сбор средств на памятник превратился в общегородское дело. Комсомольцы многих предприятий провели субботники, а средства перечислили на специально открытый в Госбанке счет. В горком ВЛКСМ в те дни комсомольцы-школьники приносили десятки заявок с просьбой подыскать работу, чтобы заработанные деньги перечислить в фонд постройки памятника. Сейчас все это позади, средства собраны, строительство памятника идет к завершению, осталось назначить день открытия. В марте по инициативе А. Тарасова и совета ветеранов войны горком комсомола провел в клубе комбината «Искож» слет бывших воинов-интернационалистов. Пригласили на него родителей погибших солдат. С тех пор они под опекой. Но это было лишь начало. За неперспективных Кому первому пришла в голову мысль создать в городе Александрове военно-патриотическое объединение, сказать сейчас трудно, но родилась она в спорах, в полемике. Надо увлечь молодежь интересными делами, чтобы не было на улицах праздношатающихся, не знающих, куда девать свое время подростков. Инициаторов — бывших воинов-интернационалистов А. Тарасова, В. Журавкова, мастера завода имени 50-летия СССР С. Бегму, секретаря комитета комсомола СПТУ № 28 Д. Полтавченко — горячо поддержали в горкоме ВЛКСМ. Так в апреле 1987 года родилось военно-патриотическое объединение «Спартанец». По сути — это объединение молодежных клубов. Однако функции его шире — не только организация досуга молодежи, но и работа по воспитанию у нее беззаветной преданности Родине, патриотизма и пролетарского интернационализма, по развитию социальной активности. И это не громкие фразы. За ними уже стоят дела. Конечно, сейчас еще рано делать какие-либо выводы, но молодежь поверила в организаторов «Спартанца», пошла за ними. В микрорайонах города при средних школах действуют три военно-патриотические школы. В них под руководством инструкторов воинов запаса, ребята занимаются туризмом, спортом, учатся играть на гитаре. Планируется создание секций стрельбы. В «Спартанец» сошли ранее существовавшие клубы — самодеятельной песни, туризма, дельтапланеризма, создаются новые — коневодства, собаководства, любителей рок-музыки. Объединение открыло двери для всех желающих. Напрашиваются вопросы: зачем секция собаководства, когда такая уже есть при организации ДОСААФ? Зачем еще спортклубы, когда они уже есть при добровольных спортивных обществах? Зачем создавать клубы в подвалах, когда есть Дома культуры? На действие толкает аллергия к формализму. Дом культуры открыт «от» и «до», а иной директор порой боится пустить ребят из опасения, что они намусорят, наследят, поцарапают мебель. Ребята бегут из таких учреждений культуры, куда глаза глядят. В «Спартанце» нет формализма. В спортивные секции могут ходить и перспективные, и неперспективные подростки. Было бы желание. Скажите, кто возьмет в спортшколу неперспективного подростка? И примут ли в клуб собаководства ДОСААФ с обыкновенной дворнягой? В последнее время Александровский горком комсомола изменил стиль работы, и вместо надзора за клубами по интересам тесно сотрудничает с ними. Тот же Сергей Хоршунов, первый секретарь горкома, не только принимает участие в создании клубов, но и сам поет под гитару в клубе самодеятельной песни. И еще работает на субботниках. Он организатор, но в то же время рядовой участник. В «Спартанце» есть и свой стройотряд. Участие в нем добровольное. Стройотрядовцы заключают договоры с предприятиями на выполнение работ, а заработанные средства, так же как и от субботников, идут на оборудование клубов, приобретение спортинвентаря. В будущем объединение планирует зарабатывать деньги как хозрасчетная организация: концертами, работой тира, опылением полей с помощью дельтапланов. Но пока у организации тысяча проблем. И разрешимых, и пока не поддающихся решению. Взять хотя бы секцию дельтапланеризма. Поначалу никто не верил, что в Александрове могут летать дельтапланы. Гор-то нет, но есть горячие сердца, талантливые конструкторы и механики. Соорудили лебедку для разгона дельтаплана, и теперь летают не только сами, но и приглашают дельтапланеристов из Москвы. На празднике города 31 мая тысячи александровцев любовались этим красивым зрелищем. Много в Александрове желающих заниматься дельтапланеризмом, но скольким людям Михаил Лукшин, руководитель секции, вынужден отказывать в приеме, так как нечем их занять. Секция располагается в подвале общежития завода имени 50-летия СССР, но лишена даже простейших металлообрабатывающих станков. Нет электродрели, не говоря уже о средствах для приобретения необходимого материала. Нет калориферов, и зимой нужно обладать якутской морозоустойчивостью, чтобы посещать секцию. „Корыстные" люди Мне представляется, что руководители «Спартанца» неплохие психологи. Тяга к риску присуща многим подросткам. Где ребята до армии могут испытать себя? Горнолыжный спорт, альпинизм, дельтапланеризм, мото- и конный спорт… Может ли молодежь свободно заниматься этими видами спорта? Где? Видимо, мудро поступают руководители «Спартанца», задумав создать конноспортивный клуб. Недалеко от города выпросили заброшенную свиноферму. Ее-то и оборудуют под клуб коневодства. И новая проблема — где взять лошадей? Сейчас они решают вопрос с помещениями для клубов и их оборудованием. Разумеется, своими силами. Труд не только сплачивает, но и воспитывает. Я не раз задавал себе вопрос, а что толкает организаторов «Спортанца» к занятиям с молодежью, что побуждает их к работе? Какая сила, какая пружина движет ими? Посудите сами, зачем семейному человеку «вкалывать» в свободное от основной работы время в стройотряде и не один вечер, не два — постоянно, и все заработанные деньги не откладывать на сберкнижку, а отдавать на нужды «Спартанца»? Зачем Анатолий Тарасов, сержант милиции, с раннего утра и в течение всего дня носится по городу, решая проблемы объединения, а к пяти вечера ежедневно является на развод и заступает на дежурство? Две рабочие смены в день. Зачем тратить время, здоровье? Материальной выгоды нет, и на продвижение по служебной лестнице не влияет. Наверное, Анатолий и сам задает себе этот вопрос, оттого и в глазах его редкого голубого цвета возникает временами какая-то дымка. Я знаю точно: он и его друзья — мечтатели, но мечта их светлая. Они хотят всех ребят г. Александрова вовлечь в клубы и спортивные секции. Представляете, в городе — ни одного хулигана! Правда, и сейчас уже в медвытрезвителе не найдешь ни одного человека комсомольского возраста. Но не будем обольщаться. ...И все-таки мне удалось докопаться до истины: «корыстные» эти люди — руководители «Спартанца», ищут они свою «выгоду». Во-первых, как заявил Сергей Бегма, увидеть, как твоими руками в городе что-то сделано, что воплощаются в жизнь твои задумки — это моральная награда. А во-вторых, он хочет, чтобы его дети, когда подрастут, не приходили домой с сузившимися зрачками, а на венах у них не было бы следов от иглы шприца. Он за то, чтобы его дети росли здоровыми. Вот поэтому у Бегмы тоже две смены. Ю. ШИКАНОВ, полковник запаса, член Союза журналистов СССР» («Призыв», 15 июля 1987).
Владимирское региональное отделение Союза Писателей России
