Родился в семье военнослужащего.
Окончил Владимирский политехнический институт. Более 30 лет работал во Владимирской таможне.
Писать начал в 1993 году. Пишет и стихи, и прозу. Автор многочисленных публикаций в альманахах Владимирского регионального отделения Российского Союза писателей, в ежегодном литературном сборнике «Владимирские посиделки». Все написанные произведения опубликованы в Интернете, на авторских страничках литературных сайтов Stihi.ru и Proza.ru. С 2015 года является членом Союза российских писателей. Дважды (в 2014 и 2015 годах) номинировался на литературную премию «Писатель года» и «Наследие».
СТУПАЙТЕ ТИШЕ... Такие разные — гори они огнём! На потолках, на стенах, выше, ниже... Иные гордо мокнут под дождём, а есть и те, кто жизнь ведёт под крышей. Задуматься, ну где их только нет, они из темноты выводят к свету. Неважно даже, сколь их ярок свет, - любой из них уступит лишь рассвету! Мы очень редко смотрим в небеса, но взгляд на них нам небо открывает... Ночь за окном, и света полоса... Ступайте тише, вдруг фонарь мечтает?..
ЗИМНЕЕ Там, где лето спряталось в трубу И из каменки сияет угольком, Хлебом свежим пахнет поутру И парным, душистым молоком.
За окном с утра белым-бело, И роняет в снег рябина гроздь. До оконц сугробы намело, И узором всё стекло покрыл мороз.
Спозаранку слышен детский смех, За околицей резвится ребятня. И скрипит, похрустывает снег Под ногами резвого коня.
Сани мчатся, словно по волнам, По сугробам, за верстой верста, Чтоб к родным вернуться воротам И любимую скорей прижать к устам.
Там, где лето спряталось в трубу И из каменки сияет угольком, Со своей любимой я живу И дочуркой - милым огоньком...
О СТИХАХ Бывают стихи - как ветер, Бывают стихи — как птицы... Такие, что душу лечат, И те, от которых не спится... Иные сверкают, как звёзды, Иные мерцают свечами... И тонкие-тонкие нити Как будто пути намечают... Порой, погружаясь в звучанье Струящихся лёгких строчек, Душа ощущает желанье Подняться, как нежный росточек… А после, взмывая над сценой, Волнением поэтессы, Стихи превращают пространство В мир сказочной яркой пьесы... Где любят, мечтают и верят, Где двери для всех отворяют... И каждому на планете Порывы души доверяют...
Вот и кончилась эта осень Вот и кончилась эта осень белоснежным, метельным нарядом,
Лист сорвавшийся ветром уносит и роняет со мною рядом.
Я его подниму, согрею на груди своей от простуды, почему-то его пожалею, вновь пытаясь поверить в чудо... Осень - птица и осень - эхо, нет прекрасней поры и чудесней. Дождь нежданный - примета прощанья обернется задумчивой песней. Солнце тучи пробьет и коснется нежно глаз твоих теплым светом, Ты откроешь глаза и поверишь, что вернется все снова - с рассветом.
Осень - тайна и осень - чудо...
Городской романс
Я сегодня шел, не видя цели.
Никуда не нужно мне спешить.
Понял я, взглянув в глаза любимой, Что она решила позабыть...
Ветер взвыл, стегнув лицо поземкой, День угас, поняв мою печаль...
Лишь река, ломая снега кромку, Прошептала: “Прошлого не жаль...”.
Утекла вода - что толку спорить,
А в душе - до крика - Пустота!
Для реки Любовь, - что капля в море, А для нас - вся жизнь...
Была мечта.
На пути кабак, и как не выпить. Говорят, что истина - в вине...
Но, увы, в пустеющей бутылке Смысла нет ни сверху, ни на дне.
За окном - то дождь, то снова слезы. Но теперь, зови иль не зови...
Тут еще какой-то дюжий сторож Спьяну начал клясться мне в любви... К черту всё!
Иду в промерзший город,
Дворик твой, где звезды ниже крыш, Где горит,
сжимая в сердце холод,
Огонек в окне, и Ты не спишь...
Ночная гостья
Серый дождь за окном, серый сумрак осенний... Желтый лист, как в бреду, опадает в туман.
Дом утих до утра, лишь в камине каменья, да свеча на столе гонят мрак по углам.
Было время, когда в этот зал у камина как мечта, как виденье являлась Она.
Погруженная в бархат теней с ароматом жасмина, окруженная радостью жизни, как будто Весна.
Вдруг рояль оживал, тихой музыкой гладя ей руки, Две свечи на столе наполняли сияньем вино, Хрусталем раздавались знакомого голоса звуки... Счастье было так близко... но как это было давно!
Ветер веткой в окно постучал, нарушая молчанье,
Где-то скрипнула дверь,
но не слышно желанных шагов.
Сник огарок свечи, предвещая с мечтами прощанье...
Ты уходишь, оставив лишь сладкую музыку снов.
Саквояж
Запыленный черный саквояж.
Вся истертая,
в прожилках трещин, кожа,
Что на сеть морщин моих похожа, Надорвавших рук избитый кряж. Саквояж
- судьбы безмолвный страж.
Он на жизнь похож:
с разбитыми замками,
исцарапанный весь,
грязный как изгой.
А внутри...
уж вы судите сами,
Как сложить в картину мир такой. Все на дне:
случайная улыбка в уголках прекрасных глаз на фото, золотая,
с ярким камушком, сережка,
оброненная когда-то... Дальше что-то
на салфетке,
- пара кратких фраз, голубой конверт с мольбой о чуде, аспирин, не спасший при простуде и блокнот,
в котором в первый раз ...
Все на стол
- как память
- улеглось,
А его - в чулан,
где тлен и сырость.
Старику покой дают
как милость - Хватит службы,
- стерлась жизни ось.
Отцвело,
растаяло,
случилось.
Гадалка
Уже давно хочется рассказать кому-то эту историю. Мне она до сих пор кажется невероятной... или - даже не знаю, как и сказать - странной, может быть! Но именно с неё начался крутой поворот в моей жизни.
Время идёт. Подробности начинают забываться...
Попробую вот так, на бумаге. И, только не судите, рассказ будет от третьего лица: просто не хочется вспоминать некоторые моменты.
В тот день вокруг не было ничего, кроме тоски. Пустая квартира. Следы беспорядка: скомканный плед на диване, неубранная со вчерашнего дня посуда на журнальном столике рядом, приоткрытая дверца бара...
Рука как будто сама потянулась к пузатой бутылке хорошего французского коньяка (этот напиток он любил больше всего). Красивый пузатый бокал стоял там же, в баре.
Нет, не хочется. Всё равно! Какая разница! Почему так случилось? Почему именно сейчас, когда всё могло бы наладиться!? Но она ушла... как это? - унося с собой запах своих духов, облако волос и шелест платья... Горькая ирония над самим собой.
На дворе стояла вторая половина апреля. Припозднившаяся весна изливала на землю потоки тепла, стараясь спешно наверстать упущенное время. В результате всё пространство вокруг их старой многоэтажки превратилось в грязное топкое месиво. Относительно сухой оставалась только асфальтовая дорожка у самого дома, выводящая к ближайшей улице.
Сидеть дома уже было невыносимо, и он, быстро одевшись в любимую «джинсу» и натянув кроссовки, /распахнул входную дверь. В прихожей под ноги попалась спортивная сумка, которую он, не задумываясь, закинул на плечо.
Шаг в коридор. Закрыть за собой дверь... Он вдруг замер, глядя на ключи. Захотелось выбросить их, спустить в мусоропровод, затоптать в грязь... Но рука сама, автоматически, сунула звякнувшую связку в карман куртки. Куда идти на улице он тоже не знал. Поэтому свернул в сторону метро. Перешёл улицу, ещё одну. Навстречу попалась девушка.
- Обыкновенная, - подумал он и вдруг остановился.
Никогда ещё в своей жизни он не говорил про женщину или девушку вот так - обыкновенная. Красивая, некрасивая, милая, простоватая... Но никогда - обыкновенная! Толкнулось внутри сильное желание обернуться, изменить что-то... Но так и осталось внутри. Зачем это делать? Ведь теперь это уже совсем другая жизнь. И он - другой. Примерно за квартал до метро, на углу знакомой «сталинки» с прилепившимся к ней ларьком с сосисками в тесте и чем-то там ещё, его взгляд наткнулся на цыганку. Яркая длинная юбка, косынка в цвет и черная потёртая кожаная
куртка. Она не была молодой, как ему показалось. И не была старой. Только во взгляде было что-то такое, чего он не понял.
- Подойди! - окликнула его цыганка, приподнимая руку.
Наверное, в любой другой день он просто молча и не задумываясь прошел бы мимо. А сейчас в голове почему-то пронеслась мысль, что все деньги он оставил дома. И что она может ему сделать, или сказать!
- Подожди, - так же негромко повторила цыганка. - Подойди сюда.
Он остановился, огляделся по сторонам и подошёл.
- Только не надо... - начал он положенную, наверное, в таких случаях фразу.
- Остановись. Не нужно убегать. Подумай, у неё ведь свой путь! А тебе нужно идти своим, идти дальше.
В голосе цыганки не было сомнения. Она не догадывалась, она просто знала. Он слышал когда-то про такие истории. Но то было с другими!
- Откуда?..
- А разве это важно? - не дослушала вопрос цыганка. - Разве это ты действительно хочешь сейчас узнать?
- Я... - он совсем растерялся после последних слов. - А что я должен узнать?
- Что ты хочешь узнать! - повторила цыганка, выделив «Хочешь».
- Кто вы? - Гадалка. Имя моё тебе ни к чему. А ещё я знаю, что ты должен сделать в своей жизни.
- О чём вы? Что я должен сделать?
- Ты пришёл сюда сам, по своей воле. Так же и уйдёшь.
- Куда уйду?
- Домой, - улыбнулась цыганка.
- А что такое дом? - вопрос буквально сорвался у него с языка.
- На этот вопрос ты можешь ответить сам, человек. Но, раз уж ты спрашиваешь: дом - это то место, где ты есть. Понимаешь? Дом - это место, которое тебя ждёт, и это место, где ждут именно тебя...
- Меня некому ждать! - резко бросил он.
- Отпусти. Она сделала свой выбор. Теперь это её дорога. А тебе надо вернуться на свою... Что-то было в её словах такое, что не позволяло отмахнуться. И всё-таки в душе возник тот самый вопрос, который все обычно задают в таких случаях:
- А что у меня в будущем?
Гадалка тихонько улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, что всё будет зависеть от тебя. Если ты вернёшься к своему пути, то все твои давние желания станут осуществимы...
Он почему-то совсем не удивился такому ответу, но всё-таки спросил:
- Какие желания?
- Ты ведь не раз мечтал об известности, популярности, достатке, о внимании к тебе и тому, что ты делаешь! Всё это осуществимо, - как-то совершенно буднично ответила цыганка.
Он задумался. Ну, кто же в его возрасте не грезит популярностью и славой, вниманием мэтров и толпами поклонниц! Только сейчас всё это «не грело», воспринималось отстранённо, и было совершенно не важным. Зачем всё?
- А если ничего этого уже не нужно? - вздохнул он.
- Ты ошибаешься. Ты всё ещё смотришь назад.
- А что же мне делать? - Закончи начатое. Доведи до конца, а дальше сам поймешь... Он в растерянности глядел на цыганку, сопротивляясь, сомневаясь, не веря... и, в то же время, веря всей душой. Но как она могла знать!? Откуда?
- А если она вернётся?
- Тебе всё равно нужно идти вперёд!
- А если?..
- Ты и так уже знаешь всё, что нужно, - не дала ему договорить цыганка. - Тебе уже пора. - Куда?'- Он вдруг ощутил себя маленьким и растерянным, прикоснувшимся к чему-то очень важному и непостижимому.
- Домой, - снова улыбнулась гадалка. - И мне уже пора.
- Подождите, сейчас... - Он вдруг подумал, что просто обязан отблагодарить. Хоть как-то! Захлопал себя по карманам в поисках денег. Вспомнил, что вышел из дома без бумажника. Тут же вдруг вспомнил, что в каком-то из карманов сумки должно было заваляться несколько купюр. Сдернул сумку с плеча. И замер. Рука, на плече которой висела сумка, была свободна.
Только что рядом стояла гадалка, держала его за предплечье. Прикосновение её руки было мягким, но отчётливо ощутимым. Она ведь так держала его с самого начала разговора... А сейчас рука была свободна. И цыганка исчезла. Место кругом было открытое, но никто из редких прохожих даже не был на неё похож. Наваждение!
В растерянности он ещё раз обернулся и обрадованно бросился к ларьку, из окошка которого выглядывал продавец - молодой темноволосый парнишка с густыми бровями, сросшимися у переносицы.
- Эй!.. Привет. Ты сейчас не видел здесь цыганку? Такую... в черной куртке, вот такого роста.
- Не было тут никаких цыган. Я уже минут десять, как смену принял, и никаких цыган не видел. Сосиску будешь?
- Нет. У меня денег с собой нет, - ответил он, уже поняв, что никого не найдёт.
«Нужно идти домой», - вдруг, как будто услышал он голос гадалки. Резкий разворот, - никого. Только огромная лужа от самого дома и практически до конца тротуара, с небольшим сухим пятачком возле ларька.
«Эх, привидится же такое!» - вздохнул он и, забросив сумку на плечо, в обход направился к своему дому.
Источник:
Владимирские посиделки: ежегодный литературный сборник. Вып. 14. - Владимир: Аркаим, 2016. - 232 с.
Владимирские писатели и поэты
