Валентина Владимировна Носкова Валентина Владимировна Носкова (1938-2006) - кандидат филологических наук, доцент, специалист в области словообразования, морфемики, ономастики, исторической грамматики, методики преподавания русского языка в высшей и средней школе.
Валентина Владимировна Носкова
Валентина Владимировна Носкова родилась 8 октября 1938 г. в г. Касимове Рязанской области.
Отец В.В. Носковой, Владимир Иванович Кочетов, и мать, Анна Васильевна Воскресенская, работали на Касимовской сетевязальной фабрике. В начале Великой Отечественной войны отец ушёл на фронт, а мать осталась одна с двумя малолетними детьми. Валентина Владимировна была первым ребёнком в семье: когда началась война, ей не было ещё и трёх лет. Отец вернулся домой только в 1946 году, в составе экипажа боевого танка он дошёл до Берлина.
С малых лет В.В. Носкова испытала на себе весь ужас военного и послевоенного лихолетия. Трудно говорить о достатке в семье из девяти человек (после войны у Кочетовых родилось ещё пятеро детей). На жизненном пути Валентины Владимировны и в дальнейшем встречались трудности и невзгоды, но они не сломили твёрдости её духа, не поколебали её трепетной любви к родной земле, к её народу - творцу и носителю великого русского языка, восхищение которым она пронесла через всю свою подвижническую жизнь. Сколько я её помню (а мы проработали вместе 37 лет), она всегда вдохновлялась тем, что на её долю выпало счастье не только владеть этим языком, но научно познавать его историю и современное состояние, вносить свою посильную лепту в изучение его богатейших выразительных возможностей, в осмысление его внутренней гармонии, тонкой лексико-семантической, грамматической и стилистической организации, «поражать воображение детей», как она говорила, «его величием и великолепием», помогать своим ученикам осознать то, каким бесценным сокровищем они одарены и как можно научиться умело, осторожно и бережно пользоваться им в повседневной жизни.
Четырнадцатилетней девочкой она уезжает из родного дома и поступает учиться в Спасское педучилище Рязанской области. Педучилище окончила с отличием и по действующему тогда законодательству получила право поступления в высшее учебное заведение без вступительных экзаменов и без обязательной предварительной трёхлетней работы в школе. Она решила поступать на историко-филологический факультет Муромского педагогического института, а не Рязанского, как следовало ожидать: в Муроме жили родители и сестра отца, которому хотелось, чтобы дочь проживала не в общежитии, а у родственников. Собеседование прошло успешно, и с сентября 1957 г. Валентина Владимировна приступила к углублённому изучению истории и филологии.
Получилось так, что на младших курсах В.В. Носкова больше увлекалась историей, чем филологией, дипломную работу тоже писала по истории, а после института, который она окончила с отличием, поехала в Москву, в МОПИ им. Н.К. Крупской, на исторический факультет, для поступления в аспирантуру. В конце своей жизни Валентина Владимировна вспоминала: «Сдав экзамены, я не стала ждать результатов: мне показалось, что другой претендент гораздо серьёзнее меня подготовлен и возраст у него предельный для поступления в аспирантуру, поэтому он более достоин быть зачисленным в неё. Вернувшись в родной Касимов, я стала работать директором Дома работников просвещения».
В жизни и судьбе В.В. Носковой, в окончательном выборе профессии вузовского преподавателя русского языка и и учёного-языковеда решающую роль сыграли две замечательные женщины - Варвара Ивановна Тагунова и Александра Михайловна Пудкова. Диалектологию и историческую грамматику в Муромском пединституте вела В.И. Тагунова, в будущем известный диалектолог, историк русского языка, специалист по ономастике. Эти лингвистические дисциплины ещё в студенческие годы Валентина Владимировна «возлюбила всей душой». Когда В.В. Носкова перешла на третий курс, в Муромский пединститут приехала после окончания аспирантуры в Московском пединституте им. В.И. Ленина A.M. Пудкова. «Молодая, энергичная, бескомпромиссная, настойчивая, самозабвенно любящая свой предмет, она постепенно изменила наше отношение к курсам современного русского языка, потребовала от нас усердной и систематической работы», - вспоминала Валентина Владимировна.
В 1963 году В.В. Носкова получила письмо от A.M. Пудковой, которая сообщала, что зав. кафедрой русского языка Муромского пединститута В.И. Тагунова приняла решение пригласить Валентину Владимировну на кафедру на половину ставки ассистента. Кафедре нужны были дипломированные специалисты, поэтому В.И. Тагунова и A.M. Пудкова стали готовить B.В. Носкову к поступлению в аспирантуру. Под руководством A.M. Пудковой был написан вступительный реферат, а В.И. Тагунова, «взяв в прямом смысле за руку», повезла Валентину Владимировну в Москву, в МГПИ им. В.И. Ленина, на кафедру русского языка, сдавать документы в аспирантуру. После успешной сдачи вступительных экзаменов В.В. Носкова с 1965 по 1967 год занималась под руководством профессора И.Г. Голанова (1890 - 1967), заведующего кафедрой русского языка, а после его смерти её научным руководителем стал И.Ф. Протченко, будущий действительный член АПН СССР.
Во время учёбы в аспирантуре в жизни В.В. Носковой произошли важные события: она решила устроить свою семейную жизнь, выйдя замуж за Владимира Андреевича Носкова, прекрасного человека, заботливого мужа, высоко ценившего педагогическую и научную работу жены. В 1966 году в семье Носковых родилась дочь Надя. К сожалению, жизнь человеческая устроена так, что радостные события чередуются в ней с трагическими: Валентина Владимировна перенесла тяжелейшую операцию на сердце. Сердце у неё было больное с юности - следствие осложнения после простудной болезни. В этих условиях В.В. Носкова нашла в себе силы продолжить начатую научную работу и 20 марта 1972 г. блестяще защитила в Москве кандидатскую диссертацию «Субстантиваты лица и их соотношение с суффиксальными существительными». В это время В.В. Носкова уже работала во Владимирском пединституте (теперь педуниверситет) - сначала в должности ассистента кафедры русского языка, а затем - старшего преподавателя кафедры русского языка как иностранного. После смерти A.M. Иорданского в 1974 году В.В. Носкова, будучи специалистом по исторической грамматике, была приглашена на должность старшего преподавателя кафедры русского языка, а в 1975 г. избрана на должность доцента, в которой и проработала до конца своей жизни, до 15 сентября 2006 г.
В кандидатской диссертации и первых публикациях молодой исследователь, тщательно изучив работы своих предшественников, приходит к выводу, что классификации субстантиватов не являются убедительными: в их основе нет чёткого представления, которое могло бы распределить субстантивированные прилагательные по бесспорным группам. Традиционным было разбиение субстантиватов на две группы: 1) полностью субстантивированные прилагательные и 2) прилагательные, употребляющиеся то как существительные, то как собственно прилагательные. Нужно было решить два основных вопроса: действительно ли полная субстантивация прилагательных связана с длительностью их употребления в данной функции, а также с частотой речевого использования? Справедливо ли утверждение, что при выходе из языка мотивирующего прилагательного субстантиват окончательно обретает черты существительного?
Отвечая на первый вопрос, В.В. Носкова приводит убедительные факты, опровергающие расхожее мнение: слова бедный, богатый, слепой, сильный встречаются как субстантиваты уже в первых памятниках письменности, но до сих пор не перешли окончательно в категорию существительного. Что же касается частотности употребления, то она связана не столько с лингвистическими, сколько с экстралингвистическими факторами: субстантиваты богатый и бедный широко распространены в литературном языке дореволюционной России, когда богатство в глазах господствующего класса считалось главным достоинством человека, а при социализме богатый и бедный стали в некотором роде историзмами (кстати, при попытках возрождения капитализма в современной России частотность этих субстантивов снова возрастает).
В.В. Носкова, изучая вопрос о выходе из языка мотивирующих прилагательных, возражает A.M. Пешковскому, считавшему, что полный переход прилагательного в существительное наблюдается только при исчезновении мотивирующего прилагательного: портной, зодчий, запятая, насекомое. Валентина Владимировна с огромным уважением относилась к традиции, к суждениям классиков отечественного языкознания, но научная истина всегда оказывалась дороже: ведь субстантиваты типа участковый, раненый уже свободно употребляются как «настоящие» существительные, хотя мотивирующие их прилагательные вовсе не утрачены (сравните: участковый милиционер, раненый боец).
Для убедительного решения вопроса нужно исходить, по мнению В.В. Носковой, из органической связи между словообразовательной структурой слова и его функционированием, а эта органичность определяется единством соотношения категориальных значений производящего и производного. Так, далеко не все относительные прилагательные обнаруживают способность к субстантивации, а только те из них, которые можно употребить в одном частном, узком значении, в сочетании с одним определённым существительным (сравните: участковый милиционер —участковый), где признак, выражаемый относительным прилагательным, становится содержательнее и это прилагательное может поэтому быть мотивирующим для именования лица. Сочетание «относительное прилагательное + существительное» является базой для образования или субстантивата, или суффиксального существительного, или того и другого.
В.В. Носкова устанавливает три степени проявления признака субстантивности для субстантиватов, мотивированных относительными прилагательными: высокую (с суффиксом -ОВ-), среднюю (с суффиксом -н-) и низкую (с суффиксом -СК-). Очень интересны соображения о синтаксических потенциях субстантиватов, мотивированных некоторыми качественными прилагательными: при таких субстантиватах не бывает «полновесных» атрибутов, возможны лишь местоименные (Иной седой стоит кудрявчика; Трудно жить с этими подлыми), эти субстантиваты не употребляются в функции приложения, но зато свободно сочетаются с творительным ограничительным (.сильные духом, богатые словом, бедные делом), они больше коррелируют с вопросом какой? и значительно реже - с вопросом кто? (Умный в гору не пойдёт). Смысл существования таких субстантиватов в языке - в обозначении обобщённо-отвлечённого неконкретного лица, их употребление ограничено такими контекстами, как пословицы, поговорки, афоризмы, сентенции; встречаются они также в текстах официально-делового стиля, в произведениях публицистического характера. Всё это свидетельствует о низкой степени их субстантивации.
В.В. Носкова тонко чувствует стилистическую дифференциацию мотивирующих качественных прилагательных и делает интересный вывод: если субстантиват может получать как возвышенную, так и сниженную коннотацию, то производное суффиксальное существительное - почти всегда сниженную (гордый человек - гордый - гордец; слабый человек - слабый - слабак).
Академик И.Ф. Протченко считал концепцию своей ученицы новой и конструктивной, он подробно остановился на её анализе в одной из своих книг. С конца 1970-х гг. круг научных интересов В.В. Носковой значительно расширяется. Это было время «ономастического бума», организованного В.А. Никоновым, книга которого «Имя и общество» захватила Валентину Владимировну: она «заболела» ономастикой. Ознакомившись с новой для себя проблематикой, В.В. Носкова сначала поставила себе целью зафиксировать «преходящий материал, имеющий непреходящую ценность», по возможности собрать онимы Владимирского края (особенно исчезающих на наших глазах русских деревень).
Ономастика оказалась в центре исследовательских интересов В.В. Носковой в последние два десятилетия её научной и преподавательской деятельности: она оставила нам более сорока публикаций по данной проблематике. Поражает её творческая активность, завидное трудолюбие, десятки прочитанных научных докладов на конференциях разных уровней - от международных до региональных - в Москве, Белгороде, Калуге, Воронеже, Волгограде, Самаре, Арзамасе, Орехово-Зуеве, Нижнем Новгороде, чаще всего - во Владимире.
Главное в ономастических изысканиях В.В. Носковой - показать отображение в онимах Владимирского края его древней истории и современности, научно осмыслить уникальный краеведческий материал, проникнуть в тайны его сложной системной организации, привлечь к этой важной работе учителей-словесников и студентов-филологов, которые могли бы воспитать у подрастающего поколения чувство любви к родному краю, восстановить размытые ныне понятия исконных ценностей нашего народа - совестливость, бескорыстие, незлобивость, гуманное отношение к другим народам и культурам, уважение к памяти предков, «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», как говорил А.С. Пушкин, считавший, что без этого нет живого настоящего. Он называл эти два чувства русского народа «животворящей святыней»: «Земля была б без них мертва...»
Новое не рождается на пустом месте. Историческая преемственность, уважение к традициям - вот те научные принципы познания истины, которые всегда помогали В.В. Носковой в результате скрупулёзного анализа языковых явлений получать убедительные выводы, адекватные действительному положению вещей. За неимением места, ограничусь одним примером. В ономастике широко распространилось мнение, что новые географические названия возникают только путём морфологического (суффиксального) способа, а лексико-семантический, лексико-синтаксический и морфолого-синтаксический способы якобы имеют отношение лишь к диахронии. Эта аберрация в исследованиях по топонимике, по мнению Валентины Владимировны, получилась в результате элементарного смешения понятий «способ образования» и «морфемная структура» топонима.
Собрав значительный языковой материал, извлечённый из туристской схемы «Владимирская область» (1975) и из областного справочника административно-территориального деления (1983), В.В. Носкова приступила к анализу Владимирского топонимикона, сложившегося в результате многовекового развития региона с IX по XX век, с учётом изменений, вызванных искусственным именованием и переименованием ойконимов во второй половине XX века. При феодализме топонимы в основном закрепляют право собственности на именуемый объект и образуются по модели «притяжательное прилагательное + имя объекта владения» (Епифанова сторожка), идея принадлежности выражена аффиксами -ов/ев-, -ин-, -их(а), затем в составных именованиях утрачивается имя объекта, а притяжательное прилагательное субстантивируется. Субстантивированных прилагательных с финалью - ова/ово (сторожка ч ь я?, селение ч ь ё?) было много, поэтому у ономатологов и создалась иллюзия, будто способ словообразования здесь суффиксальный (морфологический). В именованиях советского периода 46% субстантиватов: деревни Дружная, Прибрежная, посёлки Майский, Светлый, Мирный и т.п.; многие топонимы образованы лексико-семантическим способом: Маяк, Луч, Приволье и проч., лексикосинтаксическим: Зелёный Дол, Красный Луч, иногда - плюрализацией: Ясные Зори, Крутые Горки и иными способами. Как видим, традиционные способы словообразования «работают» и в наше время, а прошлый исследовательский опыт В.В. Носковой, специалиста в области словообразования, морфемики и субстантивации, помог ей разрешить сложившееся в топонимике недоразумение.
С середины 1980-х годов В.В. Носкова широко привлекает к изучению владимирского ономастикона студентов-филологов, которые под её руководством выполнили и защитили более 40 дипломных работ (дипломная работа в те годы не была обязательной и являлась скорее исключением, нежели правилом). Ономастический материал, собранный и обработанный дипломниками, охватывал г. Владимир и многие районы области - Муромский, Гусь-Хрустальный, Судогодский, Суздальский, Юрьев-Польский, Ковровский, Вязниковский, Меленковский, Киржачский, Камешковский, Собинский. Валентина Владимировна научно обрабатывала этот богатейший материал и готовила картотеку давно задуманного ею «Топонимического словаря Владимирской области». Может быть, усилиями краеведов и других энтузиастов, «кому дорого родное древнее Слово», в будущем удастся довести эту нужную области работу до желаемого результата.
Помимо словообразования, морфемики и ономастики, была ещё одна пламенная страсть, которая захватила и увлекла Валентину Владимировну. Это нерешённые проблемы методики преподавания русского языка в высшей и средней школе. В основе методических разысканий В.В. Носковой была проблема соотношения синхронии и диахронии в преподавании родного языка. Если на филологических факультетах вузов изучение современного русского языка сопровождалось параллельным преподаванием лингвистических дисциплин исторического цикла (диалектологии, старославянского языка, исторической фонетики и грамматики русского языка, отчасти и лексикологии, а также латинского или древнегреческого языков), то школьный курс русского языка ограничивался в основном синхроническим аспектом, а на долю исторического комментария оставались только внеклассные занятия в виде кружков, факультативов, «Недели русского языка», «Дней славянской письменности и культуры» и т.п.
Для студентов очного и заочного отделений В.В. Носкова составляет ряд методических пособий: «Контрольная работа № 1 по исторической грамматике русского языка» (в соавторстве с О.Г. Ручко), «Методические указания к выполнению контрольной работы № 1 по исторической фонетике русского языка: материалы для тренировочных упражнений в межсессионный период», «Методические разработки по старославянскому языку для самостоятельной работы студентов 1 -го курса», «Историческая грамматика русского языка: методические указания, рабочие планы лекционных и практических занятий, схемы анализа, тематика контрольных работ, список терминов по курсу», «Методические рекомендации по организации внеклассной работы в помощь студентам-практикантам и учителям русского языка» (в соавторстве с О.С. Нестеренко).
В.В. Носкова постоянно поддерживала связь с учителями русского языка в школе, особенно с выпускниками филологического факультета, писала для них статьи и учебные пособия: «Место морфемики в школьном курсе русского языка» (в соавторстве с В.М. Савиной), «Слово в системе языковых единиц», «Введение в науку о языке в 5 классе» (в соавторстве с В.М. Савиной), «Об изучении фонетики в школе» (в соавторстве с В.М. Савиной), «Несколько заметок об изучении фонетики в школе» и др.
Особое место в ряду методических работ В.В. Носковой занимают методические материалы для студентов 2-4 курсов и учителей русского языка - две брошюры под общим названием «Об историзме в школьном преподавании русского языка». В первой из них подробно изложена история разработки проблемы в трудах выдающихся отечественных лингвистов и педагогов (с середины XIX в. и до наших дней) и сформулированы соображения автора по реализации в современной школе наиболее конструктивных идей наших предшественников. Во второй брошюре содержатся методические разработки для исторического комментирования теоретического материала и упражнений учебника по русскому языку для 4 класса. Эти разработки прошли экспериментальную проверку при непосредственном участии В.В. Носковой в школе № 7 города Кольчугино.
Примечательно, что среди отечественных языковедов (от Ф.И. Буслаева, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова и до лингвистов и методистов последнего времени) не оказалось ни одного, кто возражал бы против изучения русского языка в школе на прочном историческом фундаменте, разногласия касались практической реализации принципа историзма в школьном преподавании русского языка. В.В. Носкова сочувственно ссылается на мнения многих авторитетных учёных, например, В.И. Абаева: «Отнимите у языка значение и историю, и вы получите труп».
В.В. Носкова в своих научных работах и в процессе преподавания прежде всего стремилась показать живую жизнь языка, но она учила в его современном состоянии видеть и чувствовать тот «налёт дыханий ушедших поколений», о котором говорил ещё великий В. Гумбольдт.
Интенсивную научную и преподавательскую работу В.В. Носкова всегда совмещала с общественной: в трудное время «перестройки» она избирается деканом факультета, с 1987 по 1993 год выполняет сложные обязанности зам. декана по заочному отделению, постоянно курирует студенческие группы и курсы, активно участвует в воспитательной работе со студентами, организует на факультете «Недели русского языка», проводит «Дни славянской письменности и культуры», помогает студентам писать сценарии для КВН, готовит материалы для проведения юбилеев языковедов и литературоведов, например, В.И. Даля, Д.Н. Ушакова, Д.С. Лихачёва, A.M. Иорданского... На протяжении ряда лет избирается членом профкома (влияние профсоюза распространялось на все сферы деятельности института, вплоть до организации лечения и отдыха преподавателей и студентов, а теперь профсоюзы ушли в глубокое подполье: их не видно и не слышно), работает в топонимической комиссии при администрации города, организует кружки по топонимике Владимирского края, помогает советами молодым преподавателям, консультирует аспирантов и соискателей по вопросам исторической грамматики русского языка.
Валентина Владимировна была строгим, требовательным преподавателем, исключительно честным, трудолюбивым, скромным, в высшей степени щедрым и добрым, обаятельным человеком. Добро она творила незаметно, а окружающие всегда чувствовали непостижимые разумом биотоки, которые, как лучи солнца, несли с собой что-то бодрое, светлое, тёплое, жизнеутверждающее.
Постоянное перенапряжение, вечная нехватка времени, стремление всё успеть никак не могли способствовать поддержанию её слабого здоровья: она таяла на глазах. Больное сердце не могло вынести постоянных перегрузок, временами её душил кашель, сердечная недостаточность стала причиной того, что у неё сначала отнялась одна рука, а затем и другая. Процесс сопровождался мучительными, изнуряющими болями. И надо же было случиться, что в это тяжёлое время на переходе через улицу её сбила машина. Валентина Владимировна попала в больницу, но помочь ей врачи уже не могли. Её давняя подруга, ещё со времён Спасского педучилища, Г.Н. Кабанова, оказалась свидетельницей последних слов, сказанных Валентиной Владимировной при прощании в ответ на пожелание скорейшего выздоровления: «И пожитки уж собраны». Галина Николаевна только некоторое время спустя до конца вникла в глубинный смысл этих простых русских слов. Вспомнились строки великого поэта, тоже уроженца Рязанской земли, - Сергея Есенина:
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
От человека, пока он жив, исходит не только свет: от него падает и тень. Ушедшие в мир иной не дают тени: от них исходит только свет. Валентина Владимировна была светлым человеком, она принадлежала к истончившейся за годы «реформ» прослойке русской интеллигенции, явления уникального в истории мировой культуры. «Святым воинством» этих людей, по словам Булата Окуджавы, были и остаются «совесть, благородство и достоинство».
ЕЩЁ ОДИН ВЕНОК...
В.М. Некрасов.
О Валентине Владимировне Носковой можно рассказывать немало. Автор в этих заметках избрал сугубо человеческие аспекты, рисующие внутренний портрет этой замечательной женщины, с которой близко общался сам и от которой, как и многие другие, не раз получал прилив бодрости и уверенности для свершения планов и разрешения житейских невзгод.
Вся семья Носковых отличалась удивительной корректностью и уважением к другим людям. И Валентина Владимировна, и её муж нередко вместе принимали участие в судьбе тех, кто действительно нуждался в этом. Даже после смерти мужа, будучи обладателем скромной пенсии, Валентина Владимировна всегда переживала за голодных студентов и малообеспеченных молодых преподавателей. Помню, как однажды мы вместе тайно организовывали вспомоществование одной из нуждающихся...
Душевная чуткость и боль, испытываемые ею при виде кого-то в несчастье, побуждали и к другим средствам, не менее важным, чем деньги. Она была одной из немногих, кто умел подобрать умное и доброе слово, чтоб поддержать страждущих. И слова эти были не просто в утешение, а скорее для настроя двигаться дальше, не сосредотачиваясь на горестях внешнего порядка.
Обладая острым зрением и верным духовным чутьём, она никогда не стремилась использовать это для каких-то своих целей. Секрет её бескорыстия заключался, помимо укоренённой в ней с детства порядочности, в большой любви и жалости к людям, к их духовным и физическим немощам, в стремлении найти, выискать причины, могущие хоть как-то оправдать человека, свершившего что-то плохое. Не помню случая, чтобы Валентина Владимировна над кем-то произнесла, хоть в какой-то форме, «окончательный приговор». По врождённой доброте и тактичности она искренне полагала невозможным вершить своё «правосудие» над кем-либо. Даже тогда, когда неблаговидность чужих поступков становилась безнадёжной явью, она, не будучи формально верующей, произносила лишь: «Бог ему (или ей) судья!» Вот и весь вердикт!
Особую радость доставляла ей возможность поведать кому-нибудь о работах своих учеников, и бывших и нынешних. Об этом могла говорить долго и с таким неподдельным восхищением, как ни один родитель не расскажет о собственных детях.
Темпераментно, зажигая других, эта маленькая хрупкая женщина могла повести и направить в нужное русло любой разговор и в частных беседах, и в научных спорах, и на рутинных, казалось бы, занятиях по старославянскому и древнерусскому языкам, предметах, которые она вела сорок лет. В её подаче они нередко становились для студентов увлекательнейшим исследованием, за которым всем успевавшим следить за логикой рассуждений преподавателя, открывался пир ума и душевного комфорта.
Каждый её предмет наглядно просматривался в плане актуальной связи с живой плотью вечно развивающегося русского языка. Отмечала она и тревожные тенденции, и редкие удачные, и даже остроумные аспекты в его развитии. Запомнилось беспокойство, которое она, истинный патриот-русист, испытывала из-за проникновения в наш великий язык недостойных, уродливых форм. Памятны её предостережения о том, что современный язык из десятилетия в десятилетие теряет былую красоту и высоту своего великого предшественника, того языка, на котором писались книги исключительно душеполезного свойства.
Когда она рассказывала обо всём этом студентам, то глаза её блестели по-особому, и лицо обретало одухотворённость. Красноречиво и волнующе произносились эти монологи о судьбах языка и культуре русского народа!..
В этих заметках я сознательно не касаюсь подробностей быта семьи Носковых. Он всегда казался мне простым, аккуратным и добротным. Быт стал отражением давно выработанных ими жизненных принципов. Где бы они ни жили, везде в их жилище превалировал дух товарищества и заметной, если был повод, но сдержанной радости друг за друга. Огорчаться друг за друга они умели тоже, но, как и всегда, корректно, не растравляя душевных ран. В семье Носковых, благополучной с многих сторон, было своё, особенное, удачно прилаженное друг к другу. Но жизнь есть жизнь. Возьмёт и выкатит чёрные шары. Однажды навсегда возвратилась под родительский кров давно выросшая дочка Надя, а, вернее, молодая, ещё недавно замужняя, симпатичная преподавательница венгерского отделения ВГПИ Надежда Владимировна. Вернулась не одна, и... маленький Кирюша стал в доме всем и вся. Но, при всей любви к малышу, старались воспитывать его не балованным, а в духе близкой им сдержанности. Сегодня и он студент, уже третьекурсник. Помню, как тревожилась в последние годы за подрастающего внука Валентина Владимировна. Тревожилась вообще за время, выпавшее молодёжи, которой «без руля и без ветрил», без общественной поддержки и твёрдых принципов предстояло как-то выжить и обрести благородство жизненных правил. Беспокоилась, успеет ли сама что-то сделать полезное для молодёжи и своего внука.
Отраду души дарил ей имевшийся при доме небольшой сад с чудесными яблонями. Более других деревьев они давали ощущение детства, проведённого в Касимове, где, кроме Оки, церквей и мечети, яблони были также старинной гордостью. За три года до кончины, когда болезнь стала суровой реальностью жизни, Валентина Владимировна начала особо переживать за судьбу деревьев. Выйдя с трудом на крылечко, долго смотрела на яблони и, то ли шутя, то ли всерьёз, извинялась перед ними за свою немощь, как перед брошенными сиротками.
Ощущение собственной беспомощности мало кому приятно. Такой человек становится привередой, а то и похуже. Однако, обычные следствия немощи обошли её, не сделали сварливой и придирчивой. Напротив. Ощущение ею болезней было каким-то мудрым и в то же время детским. «Ну заболела, подумаешь!» Чувство внутренней молодости долго помогало побеждать разные недуги.
Она давно уже не была деканом, но занятия в институте продолжались. Однако и они забирали остатки сил. В последний год и вовсе стали непосильными. Соблюдая в доме обычно строгий порядок, всё чаще вынуждена была нарушать его, и всё для того, чтобы довести до конца свои и чужие работы. Со временем стопки курсовых и контрольных перекочевали вначале со стола на стул, отчего на пол летели очки, лекарства, разноцветные ручки; затем тетради подолгу, пока дочь на работе, стали задерживаться у изголовья, не хватало сил перенести их на стул. Боль неумолимо хватала за плечи, руки, сердце... Когда отпускало, спешила на автобус, чтобы из Юрьевца добраться к Золотым воротам на занятия со студентами. Шла на факультет, как былинка, качаемая любым ветерком. На преодоление жалкой стометровки от остановки до литфака тратила чуть ли не час. Просить о помощи всегда стеснялась. Помню, сам как-то провожал её в таком состоянии. Снять или надеть пальто стало ещё одной египетской казнью. На минуту сосредоточившись, шла на занятие, как в последний бой. Что помогало ей? Ответственность и сознание высокой миссии своего труда, так востребованного всеми.
Вот только сил оставались жалкие крохи. Пришлось отставить и задуманный было с моим издательством её замечательный проект издания материалов по составлению областного топонимического словаря. Не осуществились и другие наши планы. Однако и в эти мучительные годы с её участием вышли другие не менее важные работы, один «Владимирский именослов» что стоит! Закончила подготовку к печати трудов замечательного топонимиста из Мурома Варвары Ивановны Тагуновой, своего наставника.
Как и раньше, её участие в общественных инициативах по-прежнему обеспечивало их организаторам солидность и результат. Многие годы общественного подвижничества ей сопутствовали действующие и ныне её благородные соратники: Титова Валентина Ивановна, В.И. Фурашов, И.Г. Порцевская, С.Н. Минин (священник - отец Сергий), С.П. Гордеев...
Последние строки посвящу тому, что остро пронзило сознание многих, пришедших попрощаться с Валентиной Владимировной в последний раз. Может и не очень корректно по отношению к женщинам вообще, но всё же поведаю. Не Бог весть какой красотой наделена была Валентина Владимировна при жизни, но как же красива, как поразительно красива была её душа, с молодости без остатка отданная людям! И вот же - чудо! В немногие часы прощания с ней всех любивших и уважавших её, она предстала вдруг с чертами нам малознакомой при жизни внешней красоты. Будто ангел-хранитель её озаботился по велению Господа напомнить всем нам о её душевной красоте. Так внутреннее богатство бессмертной души, как в некое назидание живым, выходит наружу в последние земные часы в своём прекрасном обличии, в красоте, явленной буквально...
По реке памяти зрелых людей плывёт немало венков. Долго ли плыть им? Не отяжелеют ли некоторые и не пойдут ли на дно? А может, вытеснятся новыми венками, а то и просто исчезнут однажды? Кто скажет об этом с уверенностью?.. Не забываются лишь те, кто отдавал нам душевные силы бескорыстно и с любовью. От таких драгоценных людей остаются самые заметные венки на реке памяти. Пусть и дальше по безбрежным её водам плывёт венок, оставленный нам Валентиной Владимировной, плывёт и рождает в душе ответные любовь и уважение.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БЫВШЕЙ СТУДЕНТКИ
Э.А. Сударева
Впервые я увидела Валентину Владимировну Носкову в 1983 году. Она стала вести у нас старославянский язык, историческую грамматику, историю русского литературного языка. Мы только потом поняли, как всему курсу удивительно повезло, что именно Валентина Владимировна стала нашим куратором. А тогда осенью 1983 сидели в аудитории № 8 на первом этаже института им. П.И. Лебедева-Полянского и ждали, кто же начнёт первую лекцию. Открылась дверь, в аудиторию вошла женщина, и первая моя мысль: «Господи, какая хрупкая, словно Дюймовочка из сказки». Небольшого роста, а сколько в ней оказалось сил, крепости духа, терпения, выносливости. Маленькая, а душа удивительная: не объять, не измерить...
Ко всем студентам, учившимся с душевным рвением и без такового, к способным от природы и самым обычным, было у Валентины Владимировны ровное, доброе, заботливое, очень уважительное отношение. Она искренне старалась помочь всем нам разобраться в новых и сложных для нас предметах, сочувствовала. Но сочувствие и любовь к студенту не мешали ей быть серьёзной, строгой, принципиальной, даже щепетильной в выставлении оценок на экзаменах и при проверке контрольных работ. Ни уговоры, ни жалобы на усталость, на личные проблемы во внимание не принимались. Выслушает, посочувствует, а потом скажет: «А всё же Вашу работу надо переделать! Сходите в библиотеку, поработайте с первоисточниками, найдите вот эту книгу... обязательно! Наука требует терпения, усидчивости, серьёзного отношения!»
А когда я потеряла свою маму, именно Валентина Владимировна стала моей второй мамой. Я всегда была уверена, что она даст верный и мудрый совет, успокоит, сможет повлиять на моё отношение к миру, изменить мои взгляды и мнение. Ведь помимо огромной внутренней культуры, интеллигентности и порядочности, В.В. Носкова обладала философским взглядом на жизнь. Всё это не могло не повлиять на тех людей, которые общались с ней, часто были рядом.
Однажды на мой день рождения Валентина Владимировна принесла мне удивительный подарок: шесть белоснежных салфеток. На каждой из них она собственноручно вышила крестиком трогательный дубок, крепенький такой, зелёненький, живой. И велела мне ими пользоваться, а не беречь. Я слов лишилась! Человек науки, вся полностью погружённая в свою любимую работу (она очень много и активно в то время работала), нашла время для такой кропотливой работы. И я ослушалась, не смогла пользоваться повседневно. Для меня эти салфетки то, что я могу с благоговением брать и любоваться ими...
Валентина Владимировна всегда вызывала наше восхищение своей порядочностью, чувством долга и чувством ответственности. Помню, как она радовалась, что наконец-то выполнила свой долг: опубликовала сборник «Лингвистическое наследие Варвары Ивановны Тагуновой». Она рассказывала нам, как долго собирала документы для этого сборника, и какое чувство облегчения и радости испытала, выполнив эту большую работу. Сейчас подумала: счастливую ли жизнь прожила Валентина Владимировна? Думаю, что да, очень трудную, но счастливую. Жизнь её была наполнена работой, которой она жила. У неё была семья: муж, дочка, внук, их она беспредельно любила. Рядом были подруги, с некоторыми из них она дружила с детства и юности. Н а жизненном пути встречались интересные люди. Валентину Владимировну очень любили студенты, глубоко уважали коллеги. Всеобщее уважение людское ... разве это не счастье? И пока мы живём — живут в нас воспоминания, огромная любовь и уважение к этому скромному и светлому душой человеку.
СЕСТРА
О.А. Бароненко
Ушла она светло, когда осень щедро золотом листвы выстелила ей прощальную дорожку. Провожали её как народную артистку - её последний путь был усыпан цветами благодарных учеников и преданных коллег, друзей и родственников. Так провожают немногих - избранных и любимых. Много талантливых и именитых людей пришли проводить её в последний путь... В этом угадываются огромное уважение и истинная любовь к прекрасному человеку и учёному.
А для меня она была сестрой, наставником, коллегой и другом...
У нас общие корни... Наш дедушка Иван Емельянович Кочетов семью имел большую: двух сыновей и трёх дочерей. Старшая из сестёр - Анна Ивановна была моей матерью, а старший из сыновей - Владимир Иванович Кочетов - был отцом Валентины. Её раннее детство было счастливым и радостным. Но началась война. Отец ушёл на фронт. Её мама Анна Васильевна осталась с Валей и её младшим братом. Отец вернулся в 1946 году. Один за другим стали рождаться дети, и Валя, как старшая, нянчилась с ними.
В 1952 году она поступила в педагогическое училище в родном Касимове, а через 2 года училище перевели в Спасск-Рязанский, и с шестнадцати лет у неё началась самостоятельная жизнь. Учёба ей давалась легко, но здоровье было очень слабым, только она никогда никому не жаловалась. В 1957 году, окончив училище с красным дипломом, Валентина была принята без вступительных экзаменов на первый курс историко-филологического факультета Муромского учительского института. Все экзамены она сдавала на отличные оценки, получала Ленинскую стипендию. Её любимым предметом была история, но на третьем курсе в институт пришла молодая преподавательница Александра Михайловна Пудкова, и Валентина влюбилась в русский язык, а Александра Михайловна стала её учителем и другом на всю оставшуюся жизнь. В то время Валентина - маленькая, изящная девушка, с очень тонкой талией, с пушистыми короткими волосами, аккуратно и красиво уложенными, с огромными иконописными глазами. Одевалась она в элегантное тёмное платье с пышным воротничком стоечкой и напоминала собой гимназистку.
В сентябре 1961 года Валентина уехала проходить педагогическую практику в далёкое село Кудрино Меленковского района, где познакомилась со своим будущим мужем Владимиром. Он работал учителем физики, рисования, черчения и математики в Кудринской школе и заочно учился в Муромском институте на индустриальном факультете. В 1962 году Валентина окончила институт с красным дипломом. После года работы директором Дома учителя в Касимове, весной 1963 года ей предложили поступать в аспирантуру. Успешно сдав экзамены, она стала аспиранткой Московского педагогического института им. Н.К. Крупской. Маленькая, хрупкая, никогда не отличавшаяся хорошим здоровьем, эта женщина совершила настоящий подвиг, почти одновременно родив дочь, перенеся сложную операцию на сердце и защитив кандидатскую диссертацию. Такова была её любовь к жизни и к науке...
В 1969 году В.В. Носкову пригласили на кафедру русского языка и литературы во Владимирский педагогический институт им. Лебедева-Полянского ассистентом. Студенты её обожали, они были ей дороги как родные дети. Но она была и требовательна к ним. Очень уважала тех, кто серьёзно трудился в семестре, иногда ставила им зачёты автоматически, а с нерадивыми была строга.
Когда я читала её статьи о В.И. Тагуновой, я думала о том, что о самой Валентине Владимировне можно было написать это же, настолько много общего у этих двух замечательно талантливых учёных. Её преданное отношение к Варваре Ивановне и неугасимая память о ней вызывают восхищение. Пять лет назад в Муроме была встреча выпускников Муромского пединститута, окончивших его сорок лет назад. Валя приехала на два дня, так как была летняя сессия у заочников. Один день был посвящён встрече с однокурсниками и праздничному банкету. Погожий денёк промелькнул как одно мгновение. На другой день погода изменилась: пошёл сильный дождь, похолодало, но Валя отправилась с подругой на кладбище искать могилу Варвары Ивановны. Её все отговаривали, но она не отказалась от своей затеи. Раздобыв резиновые сапоги и зонт, отправилась в путь и четыре часа под проливным дождём они с подругой разыскивали могилу Варвары Ивановны Тагуновой. В этом весь её характер: она никогда не отступала перед трудностями.
У Вали всегда было много друзей и подруг - людей, близких ей по духу. Это коллеги A.M. Пудкова, Л.А. Кирсанова, О.Г. Ручко, Л.К. Андреева, P.C. Овчинникова. Валентина Владимировна всегда восхищалась В.А. Колобановым, А.Б. Пеньковским, В.И. Фурашовым, В.Г. Ёлкиным, Р.Л. Засьмой, И.Л. Альми, многими другими. Я столько хорошего слышала о них от неё! Валя вообще имела свойство говорить о людях только хорошее и никогда ни с кем не соперничала. Она имела друзей и за рубежом. Последние годы заочно познакомилась с ономатологом русского происхождения из Америки - Аллой Кторовой.
Она не мыслила своей жизни без работы, без студентов, хотя здоровья почти не было. Такого увлечённого своим делом человека я не встречала в своей жизни. О том, что её интересовало, она могла рассказывать часами и делала это очень просто, ненавязчиво. Главные качества, которые отличали Валю - это высокая ответственность, искренность и совестливость, удивительная скромность и умение видеть и культивировать в других всё лучшее. Она самозабвенно любила своё дело и свою семью, но акценты были расставлены неравноценно: общественная жизнь, служение науке и людям занимали большую часть её жизни. Близкие понимали её и прощали, и любили, и будут любить и помнить...
Источник:
В.И. Фурашов. ВАЛЕНТИНА ВЛАДИМИРОВНАЯ НОСКОВА. Старая столица: краеведческий альманах/ Владимир: Транзит-Икс, 2006. Вып. 2.
Союз Краеведов Владимирской области
|
