Кашинцев Николай Андреевич (23.03.1799-10.01.1870) - действительный статский советник, камер-юнкер, стихотворец-дилетант.
Николай Андреевич Кашинцев (Кашинцов) родился 23 марта 1799 г. в родовом имении в селе Юрчаково Шуйского уезда Владимирской губернии.
Происходил из старинного дворянского рода.
Герб рода Кашинцовых
Сын сестры владимирского губернатора Супонева Натальи Николаевны Супоневой и за коллежского асессора Андрея Никаноровича Кашинцева (2 11.1753-19.11.1819, погребен в селе Юрчаково Шуйского уезда). Андрей Никанорович Кашинцев - помещик Ковровского, Вязниковского и Шуйского уездов Владимирской губернии. Андрей Никанорович приходился сыном ярославскому полицеймейстеру 1760-х гг. Никанору Порфильевичу Кашинцеву (который был, по выражению Л.Н. Трефолева, «тираном, бичом для ярославцев»), и братом директору экономии Ярославской казенной палаты в 1780-е гг. надворному советнику Сергею Никаноровичу Кашинцеву. О семействе Кашинцевых подробно упоминает в своих воспоминаниях предшественник Супонева на губернаторстве во Владимире князь Иван Михайлович Долгоруков: «Кашинцов Андрей Никанорович, отставной коллежский асессор. Я познакомился с ним в Володимере: нас свел самый нечаянный случай. Он был ненавидим своей женой; та его обобрала и бежала из дома: он завел с ней процесс, для которого я был ему нужен. Я с ним ознакомился, принял участие в неприятном его положении и всеми средствами старался быть ему полезным, сколько мог. Усердие мое вознаграждено было полной его ко мне доверенностью. Будучи богат, но скуп и своеволен, следовательно, утесняем часто алчностью судей и завистью соседей, он часто имел ко мне прибежище, и я в законных требованиях его не выдавал... Это мне стоило больших и неприятных хлопот, между тем дети его росли и были свидетелями всех моих поступков: сына я записал в гражданскую службу, причислил к своей канцелярии и доставил ему офицерский чин. Таковы были мои заслуги их семейству; оставил я губернию, принял ее родной брат жены Кашинцева, помянутой беглянки, и скоро лотом старик умер. Губернатор, будучи дядя сирот его, взялся за них и за имение, выписал сестру свою, их мать, и хотел, введя ее во все права, уничтожить начатое мужем против нее уголовное дело Дочь уже была не ребенок, а сын еще юн возрастом и умом. Собственный их человек, весьма проворный, управлял их имением и пользовался всегда неограниченной доверенностью их отца; он тотчас смекнул делом, заметил, что Супонев, дядя малолетних, пожертвует всеми их выгодами пользам сестры своей, которая имела других детей от соблазнительного сожития с посторонним человеком, увидел необходимую нужду поставить против дяди такое лицо, которое могло бы с ним спорить. На сей конец он настроил малолетних избрать меня сперва в попечители, а потом и в опекуны. Дети прислали ко мне с эстафетой трогательнейшее письмо. Я проник хитрую политику их служителя и готов был отказаться, но домашние мои, вняв одним чувствам сострадания к сиротам, убедили меня взять дело их в свое покровительство. Я согласился, а Супонев тотчас от них отстал и сделался им из родного чужим».
Получил домашнее образование. Очевидно, при протекции дяди-губернатора, Николай Кашинцев начал службу в 1807 г., в 8-летнем возрасте, регистратором Владимирского губернского правления, в 1810 г. получил первый классный чин.
В 1815 году в чине коллежского регистратора был переведен в Москву в 8-й департамента Правительствующего Сената. В 1819-м г. Кашинцев перевелся в экспедицию Кремлевского строения. Продолжая числиться на службе, он прослушал курс в Московском университете вольным слушателем (1819–1822). Был избран сотрудником Общества любителей российской словесности и членом Общества испытателей природы при Московском университете.
В 1825 году стал чиновником особых поручений рязанского генерал-губернатора Александра Дмитриевича Балашова, управлявшего Рязанской, Орловской, Рязанской, Тамбовской и Тульской губерниями. Затем Николай Андреевич был назначен директором Дорогомиловского богаделенного дома в Москве и членом Московского комитета Императорского человеколюбивого общества (что-то наподобие нынешней соцзащиты).
Депутат дворянства Клинского уезда Московской губернии (1829-1832).
В 1832 г., причисленный, к III отделению Собственной Его Величества канцелярии, - высшего органа политической полиции Российской империи, которую возглавлял шеф жандармов граф Александр Христофорович Бенкендорф. Получил поручение наблюдать за всеми выходящими в Москве периодическими изданиями. В том же году был пожалован в камер-юнкеры. В донесениях, основанных, как правило, на слухах, реже – на документах, старался изобличить неблагонадёжность целого ряда литераторов. Кроме того, по службе Кашинцев находился в командировках «для секретной работы» в Германии и Австрии.
Сблизился со всеми московскими литераторами и многократно оказывал поддержку некоторым из них и советами, и материально; между прочим по его ходатайству пред гр. Бенкендорфом, назначена была пенсия в 2000 руб. Н.А. Полевому.
Первые публикации Н.А. Кашинцева относятся ко второй половине 1820-х годов. С конца 1820-х годов он выступал со стихами «на случай» (например, посвящёнными коронации Николая I). Издал отдельными брошюрами несколько своих стихотворений на разные торжественные случаи. Ему принадлежит пользовавшаяся большой популярностью песня (романс) «Прощание с соловьём» (1828), положенная на музыку композитором А.А. Алябьевым. Современники видели в этих строках намек на декабристов, отправленных в тюрьмы и сибирскую ссылку, на несчастливую судьбу самого Алябьева, тоже отправленного в Сибирь по надуманному обвинению. Фактически это песня о ссыльном, песня о соловье, у которого «воля отнята, крепко клетка заперта», сгубленного «злым роком» и гонимом «в невеселый край». Эта песня получила широкий общественный резонанс. Романс «Прощание с соловьем» исполнялся также в виде дуэта с хором и симфоническим оркестром, был аранжирован для фортепиано в различных вариантах.
Имеется рассказ об этом романсе, изложенный в записках декабриста Николая Ивановича Лорера: «В большом театре милая, любезнейшая женщина и знаменитая певица Зонтаг, с большим выражением и чувством пропела романс, который, намекая на нашу ссылку, произвел фурор в публике и дошел даже до Сибири. Говорят, что многим женщинам и знакомым ссылаемых сделалось дурно, и весь театр рыдал». Будущему начальнику Кашинцева графу А. Х. Бенкендорфу доносили, что песня-романс на стихи Кашинцева производит «фурор», поется и слушается «с величайшим вниманием». И то, что автор этих строк позже сам стал доверенным чиновником Бенкендорфа, поистине ирония судьбы.
В 1837 г. вышла книга «Записки о посещении государем императором Нижегородской ярмарки в 1836 году» ([Николай Кашинцов]. - Санктпетербург : в типографии III Отделения Собств. Е. И. Вел. канцелярии, 1837. - 31 с. ; 23 см.). Автор указан в конце посвящения. Посвящение: Русским купцам от русского сердца.
В 1850 г. вышел по болезни в отставку.
Женат на Евдокии Владимировне Бахметьевой, дочери коллежского советника Владимира Петровича Бахметьева и его жены Марии Владимировны Бутурлиной, помещицей 525 душ.
В 1855-1866 гг. Н.А. Кашинцев служил по почтовому ведомству, получив в 1856 году чин действительного статского советника, равный армейскому генерал-майору.
Летом 1856-го г. Кашинцев участвовал в подготовке коронации императора Александра II в Москве в составе экспедиции церемониальных дел Министерства императорского двора и уделов.
Был награжден орденами св. Анны II ст. с Императорской короной, св. Станислава II ст. с Императорской короной и св. Владимира IV ст.
Последние годы жил в родовом имении.
Н.А. Кашинцев был состоятельным помещиком. За ним к 1866 г. значилось 810 душ в разных губерниях, а за его женой Евдокией Владимировной Бахметьевой — еще более 500 «ревизских душ».
Николай Андреевич Кашинцев умер 10 января 1870 г., погребен в селе Юрчаково Шуйского уезда.
Детей он не имел и потомства не оставил.
