Каргин Петр Семенович
В. НОВИКОВ. В ПЯТНАДЦАТЬ МАЛЬЧИШЕСКИХ ЛЕТ. 1985 г.
Каргин Петр Семенович
В голосе первого секретаря райкома партии сквозило плохо скрытое недовольство:
— Так как же все-таки, Петр Семенович, будет план по молоку? Надои-то в вашем хозяйстве падают...
— Можете не сомневаться. В «Победе» не бросают слов на ветер... — ответив так, мужчина сошел с трибуны. Когда он легкой походкой шел по залу, многие отметили его подтянутость, выдававшую в нем когда-то военного человека. Это подтверждал и четырехрядный прямоугольник орденских планок.
— Семеныч зря не скажет, — поворачиваясь к соседу, произнес известный в области директор совхоза «Ильинский» Александр Гаврилович Федоров.
В тот год отмечалось 60-летие СССР, и совхоз «Победа» все кварталы держал первенство в Судогодском районе. И тот же первый секретарь райкома, бросивший Каргину на активе реплику, трижды вручал ему переходящее Красное знамя. Последний раз, когда он после поздравлений спустился в зал и сел на свое место, сосед дружески подтолкнул его в бок и сказал: «Везучий ты, Семеныч». Он отшутился, машинально продолжая слушать выступавших, а мыслями почему-то вдруг перенесся в далекое прошлое, когда ему, 15-летнему пареньку, впервые доверили руководить людьми.
...В родной деревне Горячево, где уже десять лет был колхоз «За социализм», его назначили бригадиром. А он мечтал вместе со своими дружками Колей Абакумовым и Лешей Черуновым скорей попасть в Красную Армию.
— Землю сначала научитесь пахать, сынки, хлеб сеять, — говорил председатель колхоза Дмитрий Иванович Исаев. — А тогда можно доверить вам и защищать наше добро.
— Да мы и сейчас можем, — сказал рослый черноволосый Петька.
— Знаю, знаю, — улыбнулся председатель, заметив мозоли на его заскорузлых руках. — Мать твоя, Афимья, на тебя с братом Володькой, как на взрослых мужиков надеется. Когда отец-то помер, тебе сколько было?
— Восемь, — насупился подросток.
— Да, мало он пожил... Ну, не пропадешь. Только, ребятки, учиться не бросайте... Ученье — большое дело. По себе вижу: туговато мне. А все потому, что не шибко грамотный.
Председатель ласково взъерошил чуб Петьке. Нравился ему этот паренек своей серьезностью, основательностью. «Выйдет из
ребят толк», — подумал Дмитрий Иванович, глядя вслед удалявшимся подросткам.
Семилетку Петя Каргин окончил в Мошке — большом селе, что раскинулось длинными улицами по Муромскому тракту километрах в шести от родной деревеньки. Тогда-то, осенью сорокового, и пришел председатель колхоза к Каргиным. Афимья Павловна обмахнула полотенцем и без того выскобленную до бела лавку в переднем углу и приветливо пригласила:
— Садись, Иваныч, гостем будешь...
— Благодарствую. Только не гостевать я пришел, а по делу...
Афимья настороженно посмотрела на Исаева. Тот, не торопясь, закурил самокрутку, посидел и вдруг сказал:
— Хотим, Павловна, твоего Петра бригадиром назначить. Ты-то как, не против?
— Да больно молод он, — засомневалась Афимья. — Да и красноармейку нашу, Марью Куликову, куда?
— Сама просит освободить. Муж-де, в армии, а за детьми догляд нужен...
Председатель затянулся еще раз, бросил окурок в шайку, что стояла под рукомойником, и подытожил:
— Ничего, Петька у тебя по-взрослому на жизнь глядит. Правление верит, что справится. Верно я говорю? — обратился Исаев к стоявшему молча у печки подростку.
— Неловко как-то, дядя Митя, что я буду командовать взрослыми, — потупился Петька.
— Ничего, обвыкнешь. Завтра приходи на заседание правления... — И Дмитрий Иванович стал прощаться.
Три года бригадирствовал Петр. Хватил он лиха! Фронт требовал хлеба. От зари до зари пропадал на полях. Зимой заготавливали дрова, чтобы отправлять их туда, где особенно были они нужны. Приходя домой, падал на кровать и засыпал мертвецким сном, порой даже не дотронувшись до припасенного матерью ужина.
В сорок втором пришла повестка: «Ваш сын Владимир Каргин пропал вез вести...» Долго безутешно горевала Афимья. Тяжело переживал черную весть и Петр. Старшего брата он любил. Оказавшись как-то с оказией в райцентре, зашел в военкомат.
— Хочу на фронт! — заявил Петр. — Надо отомстить за брата.
— Да тебе и семнадцати нет. Поработай, братец, в колхозе. Там ты тоже очень нужен, — усмехнулся военком.
— Как же так?
— А вот так. И запомни, у военных такой порядок: выполнять все, что приказывают... У тебя ведь почти ефрейторская должность.
И еще почти год бригадирствовал Петр, пока его не призвали. Не раз вспоминал он потом разговор в военкомате. И когда служил в 56-м запасном артполку. И когда воевал минометчиком в 19-й мехбригаде на первом Белорусском фронте.
В бой вступил, когда врага гнали по Украине.
Рядом воевали земляки: танкист Николай Лапшин из Овсяникова и разведчик Морозов из Форина. Не раз встречались в затишье, вспоминали родную Владимирщину. Порой командир расчета, рослый сибиряк Володя Роднин, спросит:
— Опять, Каргин, к землякам собираешься? Ну сходи, сходи. На душе полегче становится, когда своих повидаешь. Верно я говорю? — обращался Роднин к лучшему минометчику Ахимбаеву.
— Якши, — и здоровенный казах дружески хлопал по плечу Петра.
— Да тише ты, ухлопаешь парня, — заметил однажды подошедший лейтенант Зима.
— Ничего, крепче будет... — пошутил стоявший рядом минометчик Дмитриев.
Стерлись имена в памяти. Но до сих пор помнит Петр Семенович, как им всем четверым в лесу вручали медаль «За отвагу». Когда все выстроились, командир взвода Сафронов, учитель по образованию, произнес:
— Близок, товарищи, день, когда мы выгоним врага с нашей земли. Ждет она нас.
Но впереди еще были жестокие бои за Польшу. В освобождении десятков городов и сел участвовал отважный расчет минометчиков. Вместе ворвались они в разрушенную Варшаву, вместе иступили в поверженный Берлин. Щемило сердце, когда Петр видел, как радостно, со слезами на глазах, встречали своих освободителей изможденные от голода жители Польши.
Как ни рвался он сердцем домой, судьба распорядилась иначе. Одиннадцать лет прослужил в Германии. Вступил в партию, стал офицером.
Но вот, наконец, и увольнение в запас. Полгода всего проработал военруком в Андреевской средней школе Каргин. Как-то его нарочным вызвали в райком.
— Слышали, Петр Семенович, о тридцатитысячниках? — спросили его в райкоме.
— Конечно, — ответил он.
— Ну и хорошо. В колхоз имени Буденного (дер. Брыкино) требуется председатель. Есть мнение рекомендовать вас. Вы до войны там в одной из деревень бригадирствовали, правильно?
— Довелось...
— Ну, тогда желаем успеха...
Петр Семенович спешил домой. Жена, Юлия Петровна, отнеслась к известию с пониманием. Ей, учительнице, была понятна та нужда в надежных кадрах, которую испытывала послевоенная деревня...
Когда Каргин принял колхоз, в кассе не было ни копейки. «Как быть? Что делать, чтобы люди хоть что-то получали за труд?» — эти мысли не давали ему покоя. Вскоре он поехал в Андреево на встречу с первым секретарем обкома партии Гришиным, который баллотировался кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
— У кого будут ко мне вопросы? — спросил в конце встречи Константин Николаевич Гришин.
— Есть вопрос, товарищ секретарь, — поднялся Каргин.
— Пожалуйста... — Гришин изучающе посмотрел на черноволосого молодого мужчину. А тот спокойно попросил:
— Помогите нам в колхозе наладить производство кирпича. Нужда у нас в нем особая.
— Понятно. Напишите в обком обоснование. Думаю, поможем.
Каргин написал. А месяца через три посыльный нашел его в поле.
— Петр Семенович, в адрес колхоза в Андреево груз какой-то пришел. Звонят со станции, требуют срочно выгрузить...
Не раз с благодарностью вспоминали колхозники о той помощи. С пуском кирпичного заводика за несколько лет построили два коровника, кошару, картофелехранилище. Да и на сторону кирпич продавали. В кассе появились, хоть и небольшие, деньги. Воспрянули люди духом.
Однажды под вечер на квартиру председателя заехал первый секретарь райкома партии Елисеев. Посидел, поговорил о разных делах и как бы невзначай предложил:
— Принимай, Петр Семенович, к себе Горячево. Это ведь, слышал, твоя родина...
— Принять можно, — подумав, сказал Каргин, — только ведь не решаю я один. Как колхозники скажут...
— Постараемся убедить...
Скоро Каргин возглавил укрупненный колхоз «Дружба». За восемь лет он превратился едва ли не в лучшее хозяйство в районе. Сам председатель заочно окончил сельхозтехникум, поступил в институт. Жизнь пошла ровно, словно по наезженной колее.
И снова разговор в райкоме.
— Не скучно, Петр Семенович? — спросили его. — Колхоз вы отладили, поставили на ноги. Теперь здесь и без вас обойдутся.
— А что, перестал справляться, что ли? — озадаченно спросил Каргин.
— Да нет. Думаем вас еще раз использовать в качестве буксира. Надо вывести из прорыва совхоз «Победа» (д. Тихоново). Даем две недели на раздумье.
Если откровенно, то сердцем Каргин не стремился на новое место! Но умом понимал, что иного выхода у него нет. Да и хотелось еще раз испытать свои силы. Но неожиданно воспротивились колхозники «Дружбы». Колхозное собрание длилось чуть ли не сутки: «Не отдадим Каргина!» — упорствовали члены артели. С большим трудом удалось их переубедить.
...Одним фундаментом восьмиквартирного дома встретила его центральная усадьба совхоза.
— Не расстраивайся, Петр Семенович. На фронте не такое бывало, но выдюжили. Осилим и здесь, — успокоил секретарь парткома Игнатьев, тоже, как и Каргин, фронтовик. — Главное, сплотить вокруг себя людей. А ты, знаю, это умеешь... Да и я помогать буду...
И снова все началось сначала. Потребовался не один месяц, даже не один год, чтобы рабочие хозяйства поняли, что там, где беспорядок, — там разочарование, отсутствие веры и энтузиазма. Исподволь каждый привыкал к организованности. Усваивал, что организованность — это обязательность, требовательность и точный расчет. А в конечном итоге — важный показатель экономического и морального состояния жизни совхоза.
Ну, а когда люди все это поняли, то и в делах наступил крутой перелом. Много сейчас новостроек в «Победе». Многоквартирные дома-коттеджи, административные, социально-культурные и производственные здания. Оделись в асфальт дороги. И за всем этим неустанный труд Петра Семеновича Каргина, одного из славных представителей корпуса председателей и совхозных директоров. Славного фронтовика и труженика, кавалера орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».
Владимирский край в годы Великой Отечественной войны
|
