В кабинете секретаря парткома завода стекловолокна «Красный химик» раздался телефонный звонок.
— Это из школы беспокоят. У нас вечер-встреча с ветеранами войны и труда намечается. Кого вы нам порекомендуете пригласить?
С подобными вопросами обращаются в партком часто. И найти нужного человека не проблема. В коллективе немало знатных людей: отличных производственников, делегатов съездов партии и комсомола, орденоносцев. Но чаще других называется все-таки имя машиниста стеклоформующих машин Константина Ивановича Репина. И не без основания. Далеко не у каждого такая биография.
...На работе у Константина Ивановича свой порядок. Сначала он тщательно осматривает обслуживаемый агрегат. — Машина, конечно, ничего не скажет. Но послушай каждый ее узел внимательно и уловишь неисправность, — поясняет мне Константин Иванович. Вот и сейчас он осмотрел механизм, что-то подкрутил, подрегулировал и автомат заработал без сбоев.
Много за плечами Константина Ивановича трудовых смен! Были и легкие, выдавались и тяжелые. Но больше всего ему памятна трудовая вахта в честь XXIII съезда КПСС.
На заводе тогда принимались предсъездовские обязательства. Среди инициаторов досрочного выполнения квартального задания выступил и машинист стеклоформующей машины Репин. В его личных обязательствах было записано: снизить расход стекломассы, продукцию выпускать только отличного качества. Для выполнения этих пунктов требовался большой опыт.
Еще когда только поступила на завод новая стеклоформующая машина, перед администрацией встал вопрос, кому доверить ее освоение. Выбор пал на Репина. Было это в 1959 году. Константин Иванович, как обычно, занимался своим делом, когда его вдруг вызвал к себе директор.
— Хотим, Константин Иванович, машинистом на новую машину назначить тебя, как смотришь на это?
Предложение для слесаря было неожиданным. И он ответил не сразу. Понимал, что ему с его начальным образованием осваивать современный автомат будет нелегко.
— Что молчишь? — улыбнулся директор. — Или испугался, разведчик? — Фронтовики не пасуют перед трудностями, — решительно произнес Репин...
Он участвовал в монтаже агрегата, его наладке. Потом осваивал. Трудился вдумчиво, творчески, старательно, зная, что ему придется его и обслуживать. С того времени минуло вот уже двадцать лет, но так и не расстался с профессией машиниста Константин Иванович. За эти годы им выработано более ста миллионов штук стеклоизделий.
— Не любитель я бегать с места на место. Да и зачем? Если работа по душе и коллектив слаженный, что еще нужно? Вот я и прикипел к месту. Да не только я. Возьмите моего напарника наладчика Михаила Петровича Образчикова. Два десятка лет вместе трудимся... — И Константин Иванович, не очень словоохотливый относительно себя, стал увлеченно рассказывать о товарище. За успешное освоение нового агрегата и ударный труд в восьмой пятилетке Репин в 1971 году получил орден Ленина. У проходной вывесили красочную «молнию». Рабочие останавливались, читали. И вдруг идет Константин Иванович. Не успел опомниться, как попал в объятия друзей. — У меня даже слезы на глазах выступили, — вспоминает он. Смена шла своим чередом. В печи клокотало расплавленное стекло. Беспрерывно щелкал автомат, выбрасывая с шипением все новые и новые порции массы. Лицо и руки машиниста обдавало жаром. Но Константин Иванович замечал это и не замечал. Он механически делал то, что следовало, а думал совсем о другом.
Вспоминалась снежная зима 1943 года. Он увидел себя, увязающим по пояс в снегу, с пилой и топором в руках идущим от дерева к дереву. Мороз крепчал. Но на лбу у юного лесоруба выступала испарина. Ныли руки от непосильного труда. — Ничего, сынок, мужайся, на фронте придется труднее, — подбадривал его отец. Это были первые трудовые шаги судогодского паренька. До этого он часто в заводской гуте помогал отцу, наборщику стекломассы. Так уж повелось, что на стекольных заводах относчиками стеклоизделий трудились подростки. В старое время их называли «хлопцами». Несложная была работа, и выполнял ее Костя с усердием. Возможно, именно тогда и начал у него формироваться характер рабочего, укрепляться в сознании мысль, что любое дело надо выполнять с душой. В январе 1943-го Родина позвала его в состав своих защитников. Трогательными были минуты расставания с родными. Крепился призывник, прощаясь с матерью и отцом. Гладил по головам сестренок и братишек. Это и ради них, ради их счастливой жизни, ради мира на земле шел он на смертную битву.
Потом была учеба в Московском авиадесантном училище. И вот уже сержант Репин в составе стрелкового разведвзвода под Киевом. С болью в сердце смотрел Константин на опустевший, разоренный и разграбленный город. И крепло в его душе желание отомстить непрошеным пришельцам. С боями продвигался мотострелковый полк все дальше и дальше на запад. Позади остались Житомир, Бердичев, Каменец-Подольский. Все ближе и ближе Государственная граница. ...Фашисты, воздвигнув оборонительные заслоны, на целый месяц задержали продвижение наших войск на участке близ города Коломыя. Тщетными оказались попытки полковой, дивизионной разведок взять «языка». Вот тогда и был вызван к командиру батальона сержант Репин. Приказ был категоричен и прост: — Нужен «язык». Обстановка, сержант, сложилась тяжелая. Необходимо узнать намерения противника, его численность. Строгое лицо подполковника вдруг помягчело. Так всегда бывало, когда он отправлял своих бойцов на особо опасное задание. Он подошел к сержанту и по-отцовски обнял паренька: — Береги, Костя, себя, да и за ребятами посматривай. Желаю удачи. Несколько дней, затаившись вблизи расположения противника, сержант вместе с группой бойцов вел наблюдение за неприятелем. Бойцы тщательно изучали местность, позиции врага, его распорядок. Дотошно выбирали момент для решающей вылазки. Та памятная ночь выдалась темная, без единой звездочки. Прижимаясь к земле, ощупывая каждый ее участок, ушли вперед минеры: делать проход для группы захвата. В эту группу, кроме сержанта, вошли еще четыре бойца. Стояла настороженная тишина. Разведчики, используя рельеф местности, взяли направление к блиндажу, выбранному накануне. Внутри его они действовали четко, смело, решительно. Короткая схватка закончилась удачно. «Язык» был взят. Разведчики, унося взятого в плен фашиста, двинулись к своим позициям. И вдруг рядом — взрыв. Острая боль пронзила правый бок. Репин понял, что ранен. До своих он все-таки добрался самостоятельно. Доложил о выполнении задания. За проявленное мужество в этой операции вскоре он был награжден медалью «За отвагу». После непродолжительного лечения судогодец вновь возвратился на фронт. В составе 29-го мотострелкового полка 4-й гвардейской танковой армии под командованием Лелюшенко Репин сражался за Берлин.
— Мы получили приказ, не вступая в бой с противником, идя форсированным маршем, прорваться во вражеский тыл, — вспоминает Константин Иванович. — Днем и ночью наша танковая армия двигалась к фашистскому логову. Столь быстрое продвижение вызывало недоумение у солдат. Они, конечно, не знали, что этим осуществляли оперативный замысел командующего 1-м Украинским фронтом маршала Конева. Не знал ничего и я, это уж потом все стало известно. Дело в том, что в районе Колтова, на узком участке, нашим войскам удалось прорвать вторую полосу фашистской обороны. Образовался так называемой «колтовский коридор» шириною около шести и длиною до 18 километров. О нем подробно рассказано в книге «Великая Отечественная». В эту узкую горловину командующий фронтом и направил сразу две танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко. Сплошной колонной шли танки по узкому коридору, углубляясь во вражеский тыл. В составе 4-й гвардейской танковой армии сержант Репин участвовал в форсировании Одера, за что был удостоен ордена Славы III степени. С боями он дошел до Берлина. Тернист был этот путь. Пять отметин-ранений на его теле оставили осколки и пули. Но сержант выжил, вернулся домой и здесь стал замечательным тружеником. Да, большая прожита жизнь, можно бы уже уйти на заслуженный отдых. Но как-то странно и трудно представить свою жизнь без завода, без цеха. Как это так? Он будет возле дома на лавочке играть в домино, а в цехе в этот момент, может быть, забарахлит автомат. Пойдет некачественная банка. И брак могут обнаружить не сразу, а тогда, когда будет выпущено несколько тысяч штук стеклотары. А ведь он успевает заметить брак в самом начале. Так что возраст возрастом, но опыт тоже кое-что значит. Не зря же сам министр наградил его, Репина, значком «Отличник химической промышленности».
Все эти доводы и выложил он начальнику цеха, когда тот спросил его, не собирается ли Репин отдыхать, чтобы утром не торопиться на работу, а сидеть себе на лавочке или на речке с удочкой, как это стало модно у вышедших на пенсию. А когда услышал, что ему он ответил, рассмеялся: — Ладно, ладно! Работай на здоровье. Неугомонный ты человек!
Владимирский край в годы Великой Отечественной войны
