По старой привычке Николай Иванович Жуков любит ходить на работу пешком. Хорошо после утренней разминки с гантелями подышать свежим воздухом, полюбоваться городом, который за долгие годы стал для него родным. С женой, Ольгой Петровной, приехал он в Вязники после войны, в сорок восьмом. Бывший мичман Жуков и его супруга, лейтенант-связист, устроились тогда на текстильную фабрику «Свободный пролетарий»...
«Да, много воды утекло с тех пор, — думает Николай Иванович, — вдыхая бодрящий морозный воздух. — Больше тридцати лет пролетело. А вспомнишь, будто было вчера...»
Он посмотрел вокруг. Намного краше стали Вязники. Куда ни глянь — многоэтажные дома, асфальт. Они с женой тоже живут в уютной двухкомнатной квартире: о такой когда-то даже не могли мечтать.
Красив город летом, зеленый, нарядный. Хорош он и сейчас, зимней порой. От снега на крышах все белым-бело. Даже березки, круто сбегающие вниз у обелиска славы, и те стали белее и стройней. Над ними высится 30-метровый стальной меч. Обелиск и Вечный огонь у его подножия воздвигнут в честь героев-воинов, павших в годы Великой Отечественной войны.
9 мая 1975 г. в день 30-летия Победы над фашистской Германией, на живописном городском холме была торжественно открыта аллея Боевой славы. У подножия 30-метрового обелиска, похожего на трехгранный русский штык, взметнулось пламя вечного огня – память о вязниковцах, павших в боях за свободу и независимость Родины. В торжественном открытии монумента в день 30-летия Победы участвовал и он, Николай Жуков. Тогда народу на митинг собралось видимо-невидимо. Рекой текли колонны от площади имени 200-летия города сюда, к аллее героев... А впереди, открывая шествие, медленно двигался броневик, на котором пылал факел, зажженный от Вечного огня у Кремлевской стены...
Вечный огонь "Аллея Героев"
Каждый год в День Победы сюда приходят тысячи людей с букетами живых цветов. Вспоминают родных и близких, друзей, которые погибли на полях сражений. Приходит сюда и он.
«Да, война много бед принесла, — поглядывая на сверкающий инеем обелиск, размышляет он, продолжая привычный путь по Московской улице. — Двадцать миллионов советских людей погибло в огненном горниле войны. В каждом городе, селе оставила она горькие зарубки на память. Из 27 тысяч вязниковцев, ушедших на фронт, почти половина не вернулись...»
Сам он был призван в армию на второй день войны. Два с половиной года служил на Тихом океане подводником. В 1943 г. с группой наших моряков был направлен в США, где прошел годичный курс по изучению американских кораблей. А потом на «катерах-охотниках», предназначавшихся для уничтожения подводных лодок, советские моряки совершили переход из Нью-Йорка в Мурманск. Добирались долго, неоднократно приходилось сталкиваться и вести бои с немецкими подлодками. В порт назначения пришли благополучно, — хотя и в Атлантике и в Ледовитом океане опасными были не только встречи с врагом, но и сама морская стихия. Штормы иногда достигали большой силы. Как остались целы и невредимы, уму непостижимо. От моториста Жукова в такие часы требовалось одно: обеспечить надежность работы механизмов. Точно также и во время боев. А они были кровопролитными, жесткими, особенно в Заполярье, и продолжались несколько месяцев. Много погибло людей и кораблей.
Участвуя в защите морских транспортных путей, сопровождая корабли, Николай Жуков вносил и свой вклад в разгром гитлеровских захватчиков. Об этом напоминают медали «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья», четыре благодарности от Верховного Главнокомандующего.
Там же, на флоте, Николай Иванович встретился с будущей своей женой Ольгой Петровной. Выполняла она вроде бы незаметную службу по доставке писем-треугольников. Была начальником полевой почты. И, значит, тоже приближала победу.
Поскрипывает под ногами снег. Почему-то вспоминалось, как был помощником мастера в ткацкой бригаде. Тогда не думалось, что есть где-то другие, не менее важные участки. А пришел в приготовительный отдел и понял: здесь тоже надо работать, засучив рукава. От них, слесарей, всецело зависят проборщики основ. А если у проборщиков застопорится дело, значит, встанут ткачи.
В приготовительном же он стал работать с сентября 1982 года, после ухода на заслуженный отдых. Быстро освоился. Потому что привык любое дело в жизни делать на совесть.
— Поручили мы ему в цехе ответственный участок, — рассказывает начальник цеха Геннадий Васильевич Хорев, — наладку узловязательных машин. Машины эти новые, капризные, в брезентальном ткачестве появились недавно. Но Николай Иванович настолько любит технику, что сложностей для него не существует. И если раньше ткачи ощущали нехватку основ, то теперь, с приходом его, мы перебоя в основах не ощущаем... Одно время мы были с ним соседями по квартире. Что могу сказать? Жуков — отличный семьянин и, как сосед, очень внимательный, чуткий...
Его действительно уважают в коллективе. И не только в своем. Даже те, кто работает в соседних бригадах, отзываются о нем исключительно тепло. По мнению ткачихи Надежды Ивановны Колготиной из другого комплекта, он во всем подает пример, даже внешним видом: всегда опрятный, подтянутый, вежливый.
Тридцать три года — таков рабочий стаж Николая Ивановича Жукова. И все — на Вязниковском льнокомбинате. Только в двух разных бригадах: в третьей — 11 лет, в первой — 22 года. Но и в той и в другой оставил о себе добрую память. Вот что об этом говорит помощник мастера Вячеслав Петрович Лабутин:
— Поступил я сюда, на комбинат, в 1956 году. Оборудование совершенно другое: у нас в Ивановской области делают текстиль, а тут — брезент. Жуков мне всегда подсказывал. Нравился он мне и как бригадир — справедливый, принципиальный...
А для молодого мастера Юрия Ивановича Уткина, впервые принявшего смену в 1970 году, Жуков стал настоящим наставником.
— Я сюда из другого коллектива пришел, — сказал мастер, — с людьми только знакомился. И, конечно, не знал, кто на что способен. Заболеет, к примеру, кто, не выйдет на работу, а план-то надо выполнять. Я к Жукову. Он и в расстановке людей помогал, и в организации труда... Очень хорошая взаимосвязь у него была со сменщиком Владимиром Ивановичем Савельевым. Жуков никогда не считался, чей станок вышел из строя. Сразу ремонтировал..
А вот свидетельство ткачихи Валентины Ивановны Зузлевой:
— Конфликтов, как в иных бригадах, у нас никогда не было. Всегда он разумный, трезвый. Его не надо звать: только флажок выброси — сам; подойдет. И отвлекать не будет, не спросит ничего — сам видит, где неполадка. Честный труженик! И если на собрании, бывало, замечание сделает, очень совестно станет тому, кто провинился, потому что к самому Жукову, как говорится, не подкопаешься...
Его трудолюбие и скромность удивительны. И не зря его труд отмечен орденами Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени, Ленинской юбилейной медалью. А почётных грамот и значков «Победитель социалистического соревнования» у Жукова — не счесть. Николай Иванович, как тот лесковский левша, не привык делать что-либо напоказ. Он прежде всего требователен к себе.
— Мы выпускаем вязниковский брезент, который славился еще со времен Петра Первого даже за границей, — запомнились мне его слова. — Льняную парусину продавали тогда в Голландию, Бельгию, в Англию. Теперь наш брезент тоже идет нарасхват. Объединение льняных технических тканей поставляет его во многие страны мира. Не только в Европу, но и в Азию, в Латинскую Америку.
Он рос в крестьянской многодетной семье. Было их семь братьев и семь сестер. Его, как и остальных, не баловали, рано приучили к труду. С десяти лет умел пахать, боронить. После семилетки и трехмесячных курсов при МТС работал в колхозе трактористом. До самой войны бороздил поля в родной деревне. С того времени и укоренилась в нем основательность и привычка к труду. Приедет в отпуск к матери, сразу же торопится в луга. Прошлым летом с братом Алексеем с удовольствием косил траву, заготавливал для коровы сено. Природа наградила его отменным здоровьем. За свои шестьдесят лет не болел ни разу.
— Ты, наверное, в своего деда пошел, — шутит иногда Ольга Петровна, намекая на то, что дед прожил 105 лет.
В ответ Николай Иванович улыбается, и моложавое лицо его становится еще добрее, а лучи-бесенята хитровато поблескивают в его голубых глазах.
Владимирский край в годы Великой Отечественной войны Фабрика «Свободный Пролетарий»
