Михаил Семенович Пронин на военную службу был призван после окончания Гражданской войны. Всё образование у паренька заключалось в трёх классах церковно приходской школы, зато здоровьем его Бог не обидел. Поэтому призывная комиссия сразу же вынесла своё решение: новобранца Пронина отправить в состав Морских сил Балтийского моря – так в то время именовался Балтийский флот. Никогда прежде ни видавший морских просторов Михаил был доставлен в Кронштадт и определён учеником трюмного машиниста линейного корабля «Парижская коммуна». Там молодой военмор (сокращённое от «военный моряк», так в ту пору официально именовались рядовые и командиры) быстро приобвык и стал лихим матросом. Пожалуй, даже чересчур.
Тёплым погожим днём 19 июля 1923 года линкор «Парижская коммуна» стоял на кронштадтском рейде. Группа военморов из команды корабля, в составе которой был и Михаил Пронин, обратилась к первому помощнику командира Добротворскому разрешить покататься на шлюпке по заливу. Так как гребля на шлюпках считалась полезным видом отдыха, сочетавшим спорт и «оморячивание», старпом дал «добро». Восемь молодых моряков под командой механика Борисова лихо взялись за вёсла, и шлюпка понеслась по зеркальной глади спокойного, как пруд, Балтийского моря. Всё бы окончилось благополучно, но на беду путь шлюпки пролегал мимо форта «Павел» – одной из кронштадтских твердынь.
Форт «Император Павел I» в середине XIX столетия
Точное название этого форта было «Император Павел I». Он был заложен ещё в 1739 году на подступах к Кронштадту и почти целый век оставался деревянным. Только в 1838 м его фактически возвели заново из бетона, кирпича и массивных гранитных блоков. Тогдашний царь Николай I назвал форт в честь своего отца – императора Павла Петровича. Это был первый казематированный форт Кронштадтской крепости, в то время самый крупный и лучше всего укреплённый. Из его амбразур во все стороны глядели 380 орудий разного калибра, способные уничтожить любой вражеский корабль того времени.
На форту построили жилые казармы для офицеров, матросов и служащих. Форт имел свою артезианскую скважину. В крепости действовали прачечная, бани, хлебопекарня и ядрокалильные печи. Но прогресс в военном деле и появление новых дальнобойных орудий к началу XX века сделали форт «Павел» практически бесполезным для обороны Кронштадта. Новые линкоры, не выходя из базы, могли вести огонь дальше, чем старые пушки с гранитных бастионов. Поэтому старый форт был разоружён и превращён в склад мин заграждения и взрывчатки. Всего к 1923 году в этой огромной пороховой бочке хранилось около 30 тысяч мощных морских мин, взрыва каждой из которых было достаточно для потопления боевого корабля. Кроме того, на форте находилось множество взрывчатых веществ для снарядов и торпед, а также другое снаряжение.
Так как форт со всех сторон был окружён водой, а его окрестности контролировали военные корабли, то постоянного гарнизона, и даже охраны, там не держали. И когда молодые военморы «Парижской коммуны», проплывая мимо твердынь «Императора Павла», полюбопытствовали познакомиться с этим местом поближе, им никто не мог воспрепятствовать. Старший в шлюпке механик Борисов, как старший по должности и по возрасту, должен был отдать приказ продолжать движение, не приставая к форту. Но он этого не сделал.
Шлюпка с моряками линкора пристала к гранитной пристани, и военморы отправились на экскурсию по пустующим бастионам и казематам. На глаза им попались присланные во время Первой мировой войны из Японии так называемые грелки – приспособления для обогрева солдат в окопах при помощи химической реакции. Словно дети, военные моряки начали зажигать эти грелки и размахивать ими. И всё это – в окружении 30 тысяч мин и уймы прочей взрывчатки. Потом молодые матросы стали осматривать через горловину содержимое мины. Один из них сказал, что внутри находится динамит. Пронин утверждал, что содержимое рогатого шара – обычная ржавчина. Для того чтобы доказать правоту своих слов, он бросил внутрь мины горящую грелку. Вскоре оттуда пошёл дым, а потом вспыхнул огонь.
Моряки с «Парижской коммуны» бросились бежать с форта, уверенные, что тот в любой момент может взлететь на воздух. Однако горение тола (именно он находился внутри) продолжалось без взрыва, и шлюпка с поджигателем и его приятелями спокойно ушла к своему кораблю.
Японская грелка, которую Пронин зажёг и умудрился затолкать в горловину морской мины
Дым на форте от горящей мины заметили на стоявшем на якоре неподалёку от «Императора Павла» крейсере «Аврора». Он тогда являлся учебным кораблём. С «Авроры» отправили шлюпку с командиром и восемью курсантами. Авроровцы высадились на пустынный форт, нашли горящую мину и по приказу командира Гедле стали засыпать её песком и заливать водой. Потом они решили скатить «рогатую смерть» в воду. При перекатывании мина взорвалась.
На месте погибли трое курсантов, ещё пятеро, включая командира (тот вскоре тоже умер), были ранены. Невредимым остался лишь один курсант Константин Сокольский (будущий начальник минно-торпедного управления ВМФ СССР). Всех авроровцев позже наградили орденами Красного Знамени – и живых, и мёртвых.
Взрыв мины поначалу не привёл к детонации боезапаса форта. Но зато там загорелись другие мины, которые тоже стали взрываться. Катер с «Авроры» под грохот канонады сумел забрать с форта убитых и раненых.
А потом на «Императоре Павле» рвануло так, что во всём Кронштадте, и даже в Ораниенбауме, вылетели стёкла. Затем последовали новые взрывы. Форт горел и взрывался почти целые сутки. Огромные куски сцементированного кирпича от крепостных стен долетали до острова Котлин и побережья Финского залива в радиусе 25 километров, причём погибло немало людей. К 21 июля 1923 года форт был почти полностью уничтожен. Чудом уцелели лишь цоколь фронтальной части и разрушенная лестничная башня. В таком виде эти руины сохранились до сих пор, являясь притягательным объектом для туристов.
Руины форта «Император Павел» сегодня
А вязниковца Михаила Пронина с его товарищами предали суду военного трибунала. Если бы эта история произошла лет на 15 позже, виновников взрыва форта и гибели людей объявили бы «врагами народа» и расстреляли. Но в 1923 м Фемида была мягче. Пронина приговорили всего лишь к 3 годам лишения свободы, причём даже такое наказание «с учётом пролетарского происхождения» фактически оказалось условным. Впрочем, с линкора горе моряка сразу же списали.
Дальнейшая судьба Михаила Пронина, который нанёс ущерб Балтийскому флоту больший, нежели весь немецкий флот в годы Первой мировой войны, неизвестна. Не исключено, что в годы сталинских репрессий ему всё же припомнили его «подвиги». А трагедия июля 1923 го почти 70 лет замалчивалась, причём в ряде книг виновными во взрыве на форте «Император Павел I» почему то объявлялись… курсанты с «Авроры»! И лишь сравнительно недавно сохранившиеся архивные документы всё расставили по своим местам.
Источник: Николай ФРОЛОВ. «Районка, 21 век», №05 (222) от 12 февраля 2015 г.
Город Вязники
