Завершением всех тягостей узкого подвижнического пути служит мученичество. С ним кончаются великие труды, подъятые для спасения души; за ним начинается «великая награда». Число мучеников в Русской Церкви не могло быть очень велико. У нас не было таких ожесточенных гонений на веру Христову, которые залили потоками крови лучших сынов Церкви древнюю Римскую империю; но многострадальная русская земля так много перенесла несчастий от врагов внутренних и внешних, что Церковь ее не могла все время оставаться спокойной, и как во время этих бедствий гибли русские люди за свою любовь к Отечеству, так многие святые приняли мучение за свою преданность Христовой вере и Церкви Православной. Кроме того, и язычество русское, хотя побеждено было скоро, но также потребовало значительных жертв, и многие борцы против него положили свой живот за святую веру, проповедуя ее язычникам. Мучеников Церкви Русской можно разделить на два разряда:
одни потерпели мучение за веру собственно от язычников и иноверцев;
другие погибли не от врагов Церкви, а от произвола или насилия самих русских людей и от нестроения и беспорядка в русской земле.
Первыми мучениками за Христа в русской земле были два варяга: Феодор и Иоанн (12 июля). Хотя русские князья до крещения Руси были ревностными язычниками и хотя в столице их Киеве было довольно много христиан, но кровавых гонений на новую веру не было. И святые Феодор и Иоанн сделались случайно жертвами народной ярости, а не преследования князя. После счастливого похода на ятвягов (983 г.) князь Владимир, еще язычник, хотел принести в жертву богам кого-нибудь из детей киевлян. Жребий пал на юношу Иоанна, сына одного варяга Феодора, который был христианин. Когда посланные пришли к Феодору и потребовали сына его в жертву богам, он отвечал: «У вас не боги, а дерево... Бог един, Которому служат и поклоняются греки; Он сотворил небо и землю, звезды и луну, солнце и человека. А ваши боги что сотворили? Они сами сотворены. Не дам сына моего бесам!». Посланные передали слова Феодора народу. Толпа бросилась к дому варяга с криком: «Дай сына своего богам!» — «Если ваши боги действительно боги, то пусть пошлют одного из среды своей взять моего сына», — отвечал варяг. Киевляне устремились к его дому, подрубили сени, где стояли Феодор и Иоанн, и умертвили их обоих.
О других мучениках того, времени ничего неизвестно. Вскоре после смерти Феодора и Иоанна князь Владимир стал сам искать новую веру, а через пять лет крестился со всем своим народом. Отдельные случаи смерти христиан за веру были, однако, и после крещения Руси. Во время бесчисленных нападений на русскую землю внешних врагов множество христиан попадало в плен к язычникам, евреям, магометанам; некоторым из них сверх мучений тяжелой неволи приходилось в муках исповедовать имя Христово пред врагами христианской веры; и они показывали себя достойными ее, с радостью умирая за нее. При св. князе Владимире и его сыновьях тревожили русскую землю печенеги, а потом половцы. Набеги этих диких кочевников были почти беспрерывны. В войнах и в плену половецком погибло великое множество русских людей. В 1096 году половцы напали на самый Киев. Они разорили, сожгли и разграбили город и Киево-Печерский монастырь. Многие из братии были убиты, другие взяты в плен. В числе последних был преп. Евстратий (28 марта). Язычники половцы сами не мучили русских за веру, но они продали преп. Евстратия вместе с пятьюдесятью другими христианами одному еврею в Херсонесе. Еврей стал принуждать своих пленников отречься от Христа и с этою целью морил их голодом в темнице. Преп. Евстратий убедил своих товарищей остаться верными христианами, и все они умерли голодною смертью. Сам Евстратий, привыкший к посту, дольше всех переносил голод; тогда ожесточенный еврей распял его на кресте в самый день еврейской пасхи и, как некогда Христа, пронзил распятого Евстратия копьем. После половцев русская земля надолго подпала под иго татарское. Татары вообще не касались веры русских, они даже освобождали духовенство наше от дани. Но случаи мучения за веру Христову были и при них. Известно, что приезжавших в орду на поклон к хану русских князей и бояр татары заставляли исполнять некоторые языческие обряды, например, проходить между двух огней, кланяться идолам и т.п. Так как при этом не требовалось отречения от христианской веры навсегда, то русские обыкновенно исполняли эти требования. Но были и такие, которые не хотели сделать и временной уступки язычникам. Таких в орде после долгих мучений убивали. Так поступил в 1244 году черниговский князь Михаил и боярин его Феодор (20 сентября). Они решительно отказались исполнить языческие обряды при представлении Батыю в его орде. Хан грозил князю мучением и смертью, если он не исполнит требований его жрецов; приближенные князя умоляли его уступить и оказать наружное уважение язычеству, но на все это Михаил отвечал: «Я не хочу быть христианином и творить дела языческие!». Тогда татары бросились на князя, повалили его на землю, били и топтали ногами и, наконец, отрубили голову. Вслед за князем потерпел ту же участь и боярин его Феодор, который все время ободрял Михаила и убеждал его оставаться верным Христу. От татар же погибли в 1552 году св. мученики Стефан и Петр Казанские (24 марта). Оба они были родом сами из татар и обращены были из магометанства в христианскую веру русскими. Родные их и другие прежние единоверцы сначала уговаривали их оставить новую веру, а когда они отказались, то их умертвили, причем тело св. Стефана было изрублено в куски. Мученическою кончиною завершили свои апостольские труды некоторые проповедники веры Христовой между языческими племенами русской земли и между теми русскими славянами, которые не крестились вместе со св. князем Владимиром. Так, св. Леонтий, проповедовавший христианство в г. Ростове, был убит ростовскими язычниками. Преп. Кукша, инок киево-печерский, (27 августа) проповедовал Евангелие вятичам. После многих Мучений он был убит язычниками вместе с учеником своим Никоном. Преп. Авраамий (1 апреля), родом из камских болгар, обратился из магометанства в христианскую веру и стал проповедовать Евангелие болгарам. Евангельская проповедь из уст бывшего единоверца привела болгар в ярость; схватив проповедника, они отсекли ему сначала руки, потом ноги и, наконец, голову (1229 г.). Просветители пермского края, после св. Стефана, преподобные Герасим и Питирим также были убиты язычниками зырянами и вогуличами. Кроме этих подвижников, принявших мученическую кончину за веру от врагов Христовых, некоторые святые Церкви Русской приняли муки и смерть от жестокости и грубости своих же братьев христиан. Так, немало иноков, и в том числе истинных подвижников, погибло в смутное время от поляков. Хотя поляки — ревностные католики и весьма враждебно относились к православной вере, но убиение ими св. подвижников было скорее делом дикой необузданности того страшного времени, привычки к разбою и убийству вообще, чем следствием вражды религиозной. В 1612 году они между прочим опустошили Вологду. Во время разорения города дочь св. Галактиона Вологодского бросилась в хижину своего отца-подвижника, ища спасения. Кто-то донес полякам, что у старца скрывается женщина. Злодеи бросились в хижину св. Галактиона и, не найдя там девицы, которая уже скрылась, схватили самого святого за его цепь, влачили по земле и немилосердно били. От этих истязаний преп. Галактион скоро и скончался. В том же году другая шайка поляков напала на монастырь св. Евфросина Синозерского (20 марта). Грабители потребовали у святого игумена монастырских сокровищ. Он указал им на храм Богоматери, составлявший единственное сокровище бедных иноков новоустроенной обители. Разумеется, они ничего не нашли в этом бедном храме; тогда раздраженные грабители, вернувшись к св. Евфросину, которого уже раньше изранили, рассекли ему голову. Подобным же образом убит был татарами во время нападения с целью грабежа св. Макарий, митрополит Киевский (1 мая 1495 г.). Крымские татары во время одного из своих бесчисленных набегов на южную Россию случайно встретили митрополита Макария, когда он ехал из Вильны в Киев. Одних из его спутников, как и самого святителя, они умертвили, а других увели в плен. В те несчастные времена, когда Русь так много терпела от татар, поляков и других врагов, у нас много было подвижников: и, без сомнения, в числе множества погибших русских людей всех званий немало было и святых мужей, закончивших мучением и смертью свою праведную жизнь.
Не только враги земли русской, но, к сожалению, и сами русские люди являлись иногда гонителями и мучителями св. подвижников. По дремучим лесам в старину таилось много разбойников. В такую же глушь приходили спасаться отшельники; корыстные души разбойников искали добычи даже у бедных монахов; они приходили тогда к отшельникам, требовали денег, предавали их побоям, а иногда и убивали. В XVI в. преп. Адриан (5 марта) устроил в глухом месте в пределах Пошехонья небольшую обитель. В 1550 году на бедную пустынь напали разбойники. Требуя денег у св. Адриана, они душили его веревкой, кололи ножами, жгли раны его. Преподобный отдал им сорок рублей, которые собрал на построение храма. Не довольствуясь этим, грабители удавили его и бросили тело святого на берегу реки Ушломы. Но случалось, что даже и не разбойники, а просто соседние крестьяне причиняли неприятности, и даже мучения, подвижникам. Причиной была зависть крестьян и страх за землю, на которой поселится пустынник. Отшельник займет своей хижиной ничтожный клочок земли, но крестьяне знали, что рано или поздно за одним таким придут другие, устроится обитель, а князь или боярин отдаст ей всю окрестную землю и угодья, которыми пользовались до того они сами. И вот житейские расчеты пересиливали в них чувство уважения к отшельнику и они готовы были напасть и даже погубить его. Так погиб, например, преп. Симон Воломский (12 июля). В Воломском лесу близ Устюга он прожил один пять лет, а затем устроил обитель. Поселяне-соседи, опасаясь отнятия земель, однажды напали на него одного в лесу и стали мучить, требуя, чтобы он отдал им царскую грамоту на землю. Преподобный ушел, как будто за грамотой, в церковь и, причастившись Св. Таин, вышел к злодеям, говоря: «Делайте со мною, что хотите». В злобе они отрубили ему голову (1641 г.).
Наконец, сами русские князья, или одержимые духом корысти, или в приливе необузданного гнева, пользуясь самовластием, бывали мучителями святых подвижников. В Киево-Печерском монастыре в XI в. подвизался преп. Григорий (8 января), прославленный даром чудотворения. Однажды он шел к Днепру за водой. В это время подъезжал к монастырю переяславский князь Ростислав. Слуги князя стали оскорблять Григория, и он в ответ на это предсказал им скорую смерть вместе с их князем. Разгневанный Ростислав приказал связать ему руки и ноги и с камнем на шее бросить в Днепр. Предсказание св. Григория, однако, сбылось: Ростислав со своей дружиной после неудачной битвы с половцами утонул в реке Стугне.
Через пять лет после Григория замучены были, также князем, два известных друга — Феодор и Василий Печерские (1098 г.). До князя Мстислава дошел слух, что Феодор нашел в пещере сокровище. Он позвал инока к себе и спрашивал, правда ли это. Феодор отвечал, что действительно он видел многое множество золота и серебра, которое, по слухам, было оставлено в пещере варягами. «Почему не откроешь ты мне этого сокровища? — сказал князь. — Я поделюсь с тобой, и ты будешь другом мне и отцу моему, Святополку». Феодор, уже освободившийся тогда от страсти корыстолюбия, отвечал, что он охотно отдал бы все князю, но что Господь отнял у него самую память того места, и теперь он не знает, где зарыто сокровище. За такой ответ князь велел держать его три дня связанным без хлеба и воды, затем приказал избить до крови, повесить в густом дыму и жечь медленным огнем. Князь приказал привести друга Феодора, Василия. Его насильно взяли из пещеры, из которой он не выходил пятнадцать лет. Когда и Василий не мог указать князю скрытого сокровища, Мстислав велел мучить и его, как Феодора, и даже сам пустил в него стрелу. Измученных друзей посадили в темницу, и в ту же ночь они умерли. Жертвою безумного гнева царского сделался, как известно, и священномученик митрополит Филипп. Хотя многие подвижники русские, принявшие смерть мученическую, и не терпели при этом насилия самой вере их во Христа, однако их подвиг есть истинный подвиг мученический. Для всех их мучительная смерть была последним святым делом в их святой жизни. Если не самою верою во Христа, то святою жизнью ради Христа, своими добродетелями и трудами ради спасения они привлекали на себя гнев мучителей, а потому вместе со всеми страстотерпцами они достойно восприимут мученический венец... «Честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. СХѴ, 6).
* * * Те, которые удостоились этой почести (мученичества), совершенно освободились от отвратительнейшей бездны мира, – они победили условие насильственной смерти (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 368).
* * * ... Должно переносить и терпеть все, и не должно желать кратковременной радости, чтобы потом терпеть всегдашнее мучение (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 371).
* * * Конечно, всех мучеников должно чествовать... а все прочее почитать ниже их подвига. Ибо хотя многое служит для нас руководством к лучшей жизни, и многое назидает в добродетели. – и разум, и Закон, и Пророки, и Апостолы, и самые страдания Христа, Сего Первого Мученика, Который восшел на Крест и меня возвел с Собою, чтоб пригвоздить мой грех, восторжествовать над змием, освятить древо, победить сластолюбие, спасти Адама и восстановить падший образ; однако же при столь многих и столь превосходных наставниках не менее поучительны для нас и мученики, сии словесные всесожжения, совершенные жертвы, приятные приношения, сие проповедание истины, обличение лжи, исполнение духовно-разумеваемого Закона, разрушение заблуждения, гонение порока, потопление греха, очищение мира (свт. Григорий Богослов, 13, 248–249).
* * * Мученики, подвергаясь страданиям, не только не малодушествовали, не только не скорбели, но радовались, торжествовали, ликовали (свт. Иоанн Златоуст, 44, 638).
* * * Не удивляйтесь, если я мученичество назвал крещением: и здесь Дух витает с великим обилием, и бывает изглаждение грехов и дивное некое, и чудное очищение души, и как крещаемый – водою, так претерпевающие мученичество омываются собственною кровию... (свт. Иоанн Златоуст, 45, 564–565).
* * * ... Смерть мучеников не есть смерть, а начало лучшей жизни, вступление в жизнь более духовную, преставление от худшего к лучшему (свт. Иоанн Златоуст, 45, 569).
* * * ... Мученичество без любви не только не делает учениками <Христа>, но и не приносит никакой пользы тому, кто терпит... (свт. Иоанн Златоуст, 45, 652).
* * * А как можно, скажешь, подражать теперь мученикам? Теперь не время гонения. Знаю это и я; не время гонений, но время мученичества; не время таких подвигов, но время венцов; не преследуют люди, но преследуют бесы; не гонит мучитель, но гонит диавол... Ты не видишь пред собою угольев, но видишь разжженный пламень похоти. Они попирали уголья, а ты попирай огонь естества; они боролись со зверями, а ты обуздывай гнев, этого дикого и неукротимого зверя; они устояли против невыносимых мук, а ты преодолевай непристойные и порочные помыслы, изобилующие в твоем сердце, – так подражай мученикам (свт. Иоанн Златоуст, 45, 724).
* * * Смерть мучеников есть поощрение верных, дерзновение Церкви, утверждение христианства, разрушение смерти, доказательство воскресения, осмеяние бесов, осуждение диавола, учение любомудрия, внушение презрения к благам настоящим... побуждение к терпению, руководство к мужеству, корень и источник, и мать всех благ... (свт. Иоанн Златоуст, 45, 732).
* * * ... Чем более страдает тело, тем более душа имеет благих надежд и тем более просветляется, как золото, многоиспытанное действием огня (свт. Иоанн Златоуст, 53, 555).
* * * ... Гонящий и убивающий нас не отнимает у нас жизни, поэтому не бойся, но дерзай и тогда, когда рассекают тебя на части. Это не только освобождает тебя от тления и тяготящего на тебе бремени, но и тотчас же отсылает тебя к Господу (свт. Иоанн Златоуст, 53, 565).
* * * О, как велики Божии щедроты! Сколько близка бывает благодать Божия к подвизающимся за имя Божие, чтобы им с радостию претерпевать за Него страдания! (прп. Исаак Сирин, 58, 114).
* * * ...Вы сами, если захотите, можете каждодневно проходить подвиг мученичества, подобно мученикам, можете страдать и терпеть за Христа каждый день, каждую ночь и каждый час. Как же это может быть? Если и вы установите брань с мысленными врагами нашими – демонами, и будете всегда противостоять греху и страстной воле своей. Те противостояли мучителям, а вы противьтесь демонам и пагубным страстям плотским, кои тиранически устремляются на душу нашу каждый день, каждую ночь и каждый час и понуждают нас делать то, что не сообразно с богочестием и чем прогневляется Бог. Итак, если и мы противостанем всему такому, не послушаемся советов лукавых демонов и не станем творить волю плоти и помышлений и питать ее удовлетворением ее бесчинных похотений, то, по всей справедливости, будем и мы мучениками, противовоюющими греху (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 49–50).
* * * Когда кто охотно предал себя на мученичество, тот отнюдь не должен даже на крайнее время внимать голосу сродников, жены и детей, которые, придя, начинают с плачем говорить следующее: не жаль ли тебе детей своих? И ты, бессердечный, не пожалеешь вдовства жены своей?
Нищете их не преклонить тебя к состраданию? И о погибели их ты не подумаешь и не пожалеешь? Итак, оставляя детей сиротами, странниками и нищими, и жену свою вдовою, ты предпочитаешь спасти себя самого? И как же ты не будешь осужден более чем убийца, так как, оставив всех нас на погибель, ты ищешь спасения только своей души? – К таким воплям, говорю, он совершенно не должен приклонять слуха и даже за дары убегать от уз и затвора, или через отречение от Тебя, Христос, освобождать себя от них, как умерший уже, он должен оставаться в испытаниях и пребывать в заключении, голоде и жажде, не вспоминая о своих вещах и имениях и не позволяя уму своему, если возможно, даже на краткое время удаляться из заключения, но созерцая в нем Тебя, Владыко всех, и чрез созерцание беспрестанно устремляя к Тебе мысли, даже до смерти твердо держаться одной любви к Тебе. А на тех и смотреть даже совершенно не должен он, которые, уклоняясь и отвергая Тебя, возвращаются на первую блевотину к прежним действиям, к заботам о земных вещах, о жене и детях, и ни под каким предлогом не связываться с этим, ибо он (подвижник) не владеет уже более своею душою (прп. Симеон Новый Богослов, 78, 114).
* * * Однажды сидели братия у аввы Моисея, и он говорил им: «Вот ныне придут варвары в Скит, – вставайте и бегите». Братия спросили: «А ты, авва, почему не бежишь?» Он отвечал: «Я уже столько лет жду этого дня, дабы исполнилось слово Господа Христа, Который говорит: вси бо приемшии нож ножем погибнут» (Мф. 26, 52). Братия сказали: «Так и мы не побежим, но умрем с тобою». «Это не мое дело. – отвечал авва Моисей. – Каждый смотри, как он живет». С ним было семь братий. Авва говорит им: «Вот варвары уже приближаются к дверям». Варвары вошли и убили их. Только один, убоявшись, скрылся за корзинами. Он видел, что семь венцов сошли с неба и увенчали праведников (97, 159). * * * В дни нечестивых царей были мучимы святые за имя Христово. Между ними были две сестры: девы Марфа и Мария. Однажды мимо их дома шел воевода, и, увидев его, девы воскликнули: «Мы христианки!» Воевода разгневался и, поставив их перед собой, начал допрашивать их, требуя от них отречения от Иисуса Христа. В это время подошел отрок в иноческой одежде и воскликнул: «Что говорили Марфа и Мария, и я говорю: я христианин!» Придя в ярость, воевода приказал распять их на трех крестах. Рядом стояла их мать и, молитвенно ободряя их, говорила: «Приимите от Господа небесные венцы». Мария с креста отвечала ей: «Будь спасена и ты, матерь наша, вместе с нами, ибо ты принесла нас в жертву Христу». Так после долгих страданий сестры с отроком Кирионом предали свои души в руки Господа (112, 469). * * * Во времена гонений был брошен в тюрьму один благочестивый инок по имени Аполлоний. К нему приходили язычники и, насмехаясь, поносили его разными богохульными словами. Особенно сильно озлоблялся против святого язычник, по имени Филимон. В ответ на все ругательства Филимона святой Аполлоний отвечал ему: «Да помилует тебя, чадо. Господь и да не вменит тебе во грех твоего поведения!» Эти слова глубоко затронули Филимона, проникли в его душу, и он неожиданно для всех объявил себя христианином и мученически пострадал за Христа вместе со святым Аполлонием (99, 87).
Итак, вот те пути, которыми святые подвижники Русской земли прошли в Царство Божие. Как видно, их было немало и они были очень разнообразны. Есть, однако, нечто общее у всех этих видов путей ко спасению, а именно: все пути эти узки, пройти по какому угодно из них — труд тяжелый, но все они в равной мере приводят идущих по ним в Небесное Царство. Это разнообразие подвигов, подъятых святыми людьми для спасения, и утешительно, и страшно. Если прославлены Богом святые, работавшие Ему во всяких состояниях — от князя до нищего, на всяком месте — от престола алтаря до темницы, всякими средствами — духом и умом или силой телесною, — значит ничто не может помешать спасению нашему. Никакие труды, ни почести, ни бедствия, ни житейские заботы, ни радости не закроют от нас милосердное око Всевышнего, если мы сами обратимся к Нему, совершая свое дело житейское с чистою совестью и во имя Божие. Но зато и нет никакого извинения тому, кто среди суетной жизни забыл о душе и о Боге. Как бы ни велики были его труды и заботы земные, они не оправдают его беспечности: святые подвижники будут его обличителями, ибо они среди величайших трудов, и даже самыми трудами этими, угождали Богу.
Видя все разнообразие трудов подвижников, легко понять, что нет какого-нибудь одного определенного пути ко спасению. Если всякие труды могут быть равно приятны Богу, значит, во всяком месте, во всякое время, всяким подвигом добрым можно снискать себе путь в царство святых.
