14 октября 1727 г. капитан Пырский, сопровождавший вместе с воинской командой опального князя Меньшикова и его семью, получил указ о «водворении свояченицы Меньшикова Варвары Михайловны Арсеньевой в Успенский девичий монастырь в Александровой слободе».
В.М. Арсеньева принадлежала к старинному дворянскому роду, известному с конца XIV века. Выдвижение этого рода на заметное место в российской истории началось в начале XVIII в. благодаря браку дочери стольника и воеводы Михаила Афанасьевича Арсеньева Дарьи Михайловны с светлейшим князем А.Д. Меньшиковым.
Три сестры Арсеньевых Аксинья, Дарья и Варвара начинали службу при дворе вдовой царицы Натальи Кирилловны, а затем у любимой сестры Петра I Натальи Алексеевны. Там и произошло знакомство Дарьи Михайловны с Меньшиковым. В 1701 году Дарья и Варвара Арсеньевы значились среди служащих «царевича Алексея Петровича комнат».
Аксинья Арсеньева вскоре вышла замуж за одного из представителей дворянского рода Колычовых. Варвара, не обладавшая красивой наружностью, к тому же горбатая, понимала, что рассчитывать на «хорошую партию» ей не приходится. Поэтому, заметив «склонность» Меньшикова к ее сестре Дарье, увидев, как стремительно поднимается «его звезда» на российском «политическом небосклоне», Варвара Михайловна постаралась держаться как можно ближе к супружеской паре.
18 августа 1706 г. А.Д. Меньшиков обвенчался с Д.М. Арсеньевой. Его семейные дела сложились очень удачно – Дарья Михайловна оказалась заботливой и нежной женой. Самое же примечательное в положении Варвары Михайловны в семье князя заключалось в том, что она, в отличие от княгини, вмешивалась в дела вельможи, к ней обращались с просьбами о «предстательстве» перед князем».
Весьма показательны хранящиеся в РГАДА в фонде «Царские подлинные письма» 2 письма царевича Алексея Петровича, 38 писем царевны Марии Алексеевны , адресованные обеим сестрам и 11 писем герцогини Курляндской Анны Иоанновны (будущей российской императрицы), обращенные непосредственно к В.М. Арсеньевой. Анна Иоанновна постоянно нуждалась в деньгах, выдача которых в значительной степени зависела от «прижимистого» князя Меньшикова. Прекрасно это зная, Анна Иоанновна всегда писала сразу по три письма: самому князю, «светлейшей княгине» и отдельно Варваре Михайловне.
Н.И. Павленко пишет: «В отличие от своей сестры, женщины мягкой и сердобольной, с нежной и чувствительной душой, горбунья Варвара Михайловна была умной, начитанной, властной и желчной. Современники отмечали, что светлейший часто пользовался советами свояченицы и даже без ее благословения не принимал ни одного серьезного решения».
Первая половина и середина 1727 года – после смерти Екатерины I и воцарения Петра II – время наивысшего могущества Меньшикова. Награды получили все члены его семьи. «Не забытой осталась и сестра супруги – Варвара Михайловна, тоже награжденная орденом Святого Александра». Она получила также «55 дворов».
«Наибольшим вниманием и заботой была окружена невеста царя – Мария Меньшикова. Штат двора ее предусматривал 115 человек, а сумма на его содержание – 34 тысячи рублей в год… Весь пышный штат возглавляла Варвара Михайловна Арсеньева». Ее жалование обер-гофмейстерины должно было составить 2 тысячи рублей в год.
Но воспользоваться этими милостями Варваре Михайловне уже было не суждено. Во время болезни Меньшикова А.И. Остерман осуществляет свою интригу, в результате которой он и князья Долгорукие подчиняют своему влиянию юного императора и добиваются от него подписания указа об аресте Меньшикова, а затем о лишении чинов, наград и ссылке. Первоначальным местом ссылки был назначен Ранненбург.
Дарья Михайловна, совершенно разбитая обрушившейся бедой, еще больше «потеряла голову», когда по дороге Меньшиков заболел. «Единственным человеком в составе ссыльной семьи, сохранившим смелость, желание и энергию, чтобы выпутаться из беды, была Варвара Михайловна. Это она обратилась с письмами к князю Михаилу Михайловичу Голицыну, в Москву к губернатору Ивану Федоровичу Ромодановскому и сенатору Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину». Но никто из них не захотел компрометировать себя связями с опальным вельможей.
Следствием проявленной Варварой Михайловной активности с письмами стало изменение в ее положении. По пути следования в Ранненбург, в Клину, их нагнал курьер с указом Верховного Тайного Совета об отделении В.М. Арсеньевой от остальной семьи и заключении ее в Успенский девичий монастырь в Александровой слободе. Меньшикову по пути следования удалось подкупить начальника сопровождавшей его команды и получить от Московской домовой конторы 22 тысячи рублей. Половину этих денег он отдал отправленной в Слободу В.М. Арсеньевой.
«В Ранненбурге Меньшикову довелось жить недолго. Поводом для ссылки Меньшикова в Березов послужило подметное письмо, обнаруженное в Москве как раз тогда, когда туда переехал двор на коронацию Петра II. Сам текст письма не сохранился в архивах, но согласно донесению испанского посла де Лириа, оно восхваляло Меньшикова. Смысл сочинения состоял в том, что если Меньшиков не будет возвращен к власти, «то дела никогда не пойдут хорошо».
«Начавшийся розыск хотя и не обнаружил автора подметного письма, но привел к важному открытию: выяснилось, что Варвара Михайловна не рассталась с мыслью выбраться на свободу и после того, как оказалась в монастырской келье».
В РГАДА в фонде № 6, опись 1 «Уголовные дела по государственным преступлениям и событиям особой важности», под № 161, год 1728 находится следственное дело, озаглавленное «О Варваре Арсеньевой, осужденной за происки об освобождении князя Меньшикова». Уже из названия дела становится понятно, какова была главная цель тех, кто проводил расследование: доказать, что подметное письмо было написано по указанию Меньшикова Варварой Арсеньевой и имело целью организацию заговора для освобождения князя. Частично материалы этого дела были использованы Г.В. Есиповым в его работе «Ссылка князя Меньшикова». Подробности, касающиеся Александровой слободы, остались за рамками его публикации.
В качестве допрошенных лиц в деле фигурируют: бывший монах Саввино-Сторожевского монастыря Евфимий (после расстрижения – Ефрем, обряд расстрижения был проведен, чтобы можно было применять пытки), сестра В.М. Арсеньевой вдова Аксинья Михайловна Колычова, ее советчица и помощница вдова Бердяева, племянница Варвары Михайловны Аксинья Варсонофьевна Арсеньева, жившая с ней в монастыре в Александровой слободе; духовник царицы-инокини Елены (Евдокии Федоровны Лопухиной) Клеоник.
Из показаний сестры Варвары Михайловны Аксиньи Колычовой выяснилось, что режим для заключенной в монастыре был не так уж строг, потому что сестре несколько раз удавалось к ней тайно проникать и посещать ее в келье без ведома игуменьи. При этом Аксинья твердо заявила, что разговора с Варварой у нее про необходимость написать подметное письмо не было. Возвращаясь в Москву, она забирала написанные к разным лицам письма. С некоторыми письмами Аксинья Колычова ездила сама или посылала своих людей, но все адресаты письма принять отказались.
Проживавшая у Аксиньи Колычовой вдова Бердяева дала совет похлопотать через царицу-инокиню Елену (Евдокию Федоровну Лопухину), которая к тому времени уже была возвращена из ссылки и жила в Москве в Новодевичьем монастыре. О возвращении Евдокии Федоровны слух распространился очень быстро, какое-то время существовали надежды даже на полное возвращение ее к жизни при дворе. Сама царица-инокиня активно рассылала милостыни и вклады в церкви и монастыри. В Отделе письменных источников ГИМа в фонде Н.С. Стромилова хранится недатированное письмо игуменьи Митрополии и сестер Успенского девичья монастыря в Александровой слободе с благодарностью за пожертвованные монастырю 30 рублей. Письмо адресовано Евдокии Федоровне. «Царице» – такова надпись на письме. Неудивительно, что отголоски этих чаяний отразились в совете вдовы Бердяевой.
Монах Саввино-Сторожевского монастыря Евфимий (после расстрижения – Ефрем) при посещении им в Новодевичьем монастыре своего близкого знакомого Клеоника, бывшего духовником царицы Евдокии Федоровны, стал свидетелем, как пришедшая к Клеонику вдова Аксинья Колычова умоляла устроить ей свидание с царицей-инокиней, так как хотела просить ее «о милости для сестры Варвары».
Не сразу, но после угрозы пыткой, Ефрем рассказал о своей поездке в Александрову слободу. Вдова Бердяева, явившись однажды к Ефрему на Саввинское подворье, сказала, что по просьбе Аксиньи Колычевой Клеоник «послал ево Ефрема к сестре ея Варваре от себя для свидания с нею», за это, по словам Ефрема, было обещано Клеонику 1000 рублей. Не поверивший ей Ефрем отправился в Новодевичий монастырь, где «он Клеоник сказал ему, чтоб он ехал з Богом и приказывал у ней Варвары взять вышеписанные деньги, а иного говорить с ней Варварою не приказывал». Ефрем отправился в путь «в худом чернеческом платье под образом нищего, а на дороге съехалась с ним вышеписанная Бердяева и ехала с ним до Александровой слободы». В Слободе они остановились в доме одного из местных жителей и человек Бердяевой отправился в монастырь «на разведку», чтобы узнать, как туда можно проникнуть. По возвращении он сказал, что договорился привезти в монастырь дрова и вместе с этими возами сможет пробраться в монастырь и Ефрем. Так ему удалось попасть в келью Варвары Арсеньевой «и был у нее с четверть часа и она де Варвара просила ево чтоб он просил за нее вышеписанного монаха Клеоника дабы он исходатайствовал, чтоб иметь ей хотя бы какую малую свободу». Ефрему дала Варвара 100 рублей и 200 рублей послала Клеонику, сказав, что больше денег у нее нет.
По возвращении домой, Ефрем отдал Клеонику деньги, присланные Варварой Арсеньевой, упомянув, что остальную сумму должна передать ее сестра. Аксинья же попросила, чтобы Клеоник написал письмо игуменье о послаблении режима для Варвары Арсеньевой в Успенском девичьем монастыре в Александровой слободе: «чтоб сестре ее из того монастыря свободный выезд был, и к ней чтоб можно было приехать или какого запасу прислать».
Клеоник велел Ефрему это письмо сочинить и своею рукой записать. Ефрем такое письмо написал, Клеоник его подписал. Письмо взяла вдова Бердяева и поехала в Александрову слободу. В монастыре письмо у них взяла не сама игуменья, а привратница. Саму Бердяеву в монастырь не пустили, а старицы монастыря ее, по ее собственным словам, «еще и бранили» за участие в этом деле.
А Клеоник «сказывал ему Ефрему что оная игуменья присылала к нему строителя который живет под Александровским монастырем спрашивать подлинно ли то письмо к ней игуменье прислано от нево Клеоника и он де ему сказал, что то письмо он писал».
В праздник Рождества духовник Клеоник пригласил Ефрема поехать к Аксинье Колычовой «Христа славить» и во время этого визита «Аксинья просила его духовника о ней же сестре своей» и при том «она Аксинья дала ему духовнику денег в кульке сотен с шесть…, за то чтоб он просил Ее Величество о сестре ея, а ему ж Ефрему тогда ж дала двести рублев за тоже…» . Когда они вернулись в Новодевичий монастырь, Клеоник в своей келье положил деньги в сундук, сказав, что на службе у царицы ему таких денег и за десять лет не получить .
Получив, наконец, подробные сведения о поездке Ефрема в Александрову слободу, следователи воодушевились и стали задавать ему вопросы о подметном письме, надеясь доказать причастность Варвары Арсеньевой к его написанию. Но Ефрем твердил, что о подметном письме ничего не знает. Тогда прибегли к пытке на дыбе, в протоколе допроса записано: «было ему 13 ударов». Такая запись о допросах Ефрема встречается в деле трижды. Показания остались прежними.
Следствию не удалось, таким образом, доказать причастность В.М. Арсеньевой к написанию подметного письма о князе Меньшикове. Доказаны были только попытки получить послабление монастырского режима и подкуп некоторых лиц. Но положение и семьи Меньшикова, и В.М. Арсеньевой это дело круто изменило.
4 апреля 1728 г. последовал подписанный Петром II указ: «Меньшикова послать, обрав все его пожитки, в Сибирь в город Березов с женою и с сыном и с дочерьми … Варвару Арсеньеву послать в Белозерский уезд в Горский девич монастырь и тамо ее постричь при ундере офицере, который ее повезет в тот монастырь и давать ей по полуполтине на день и велеть ей тамо потому ж быть неисходно и игуменье смотреть над нею чтоб никто ни к ней ни от нея не ходил и писем она не писала».
Судьба В.М. Арсеньевой оказалась очень типичной для XVIII в. Воспитанная в духе перемен петровского времени, всем своим образом жизни связанная с новыми традициями и новыми веяниями, она, тем не менее, закончила свои дни, как и ярая противница этих нововведений царевна Марфа Алексеевна, сосланная до конца жизни в Успенский девичий монастырь в Александровой слободе. На протяжении всего XVIII в. для женщин из знатного сословия заключение в монастырь, пострижение оставалось фактически единственным средством длительного наказания.
Статья "Личность приметная и влиятельная". Варвара Михайловна Арсеньева и Успенский девичий монастырь в Александровой слободе" И.А. Орловой (г. Александров) была опубликована в сборнике материалов XVII Рождественских чтений (Рождественский сборник. Выпуск XVII. - Под общей редакцией директора КИММ Моняковой О.А., кандидата исторических наук. Составление - Зудина И.Н., Монякова О.А. - Ковров: "Маштекс", 2010.)
Александровский Успенский женский монастырь Императрица Елизавета Петровна и Александровский Успенский Девичий монастырь
