Селище Кожевники (X-XIII, XIV-XVII вв.) по данным 1920-1930-х гг. расположено близ бывшей деревни Кожевники, ныне вошедшей в черту города, протянулось узкой полосой вдоль подножья Воскресенской горы, на левом берегу р. Ока. Керамика лепная, муромского типа, гончарная древнерусская, обломок стеклянного браслета. Прослежены остатки постройки древнерусского времени. См. Свято-Воскресенский монастырь.
«Из с. Кожевников: губернское земство, при материальном содействии муромского уездного земства, устроило на усадьбе Быкова мастерскую для производства цементной черепицы для крыш. Эта черепица предназначается специально для крестьян. На квадратную сажень идет 70 шт. Цена 35 р. за тысячу» (Газета «Муромский край», 7-го мая, 1914).
Георгиевская церковь
Георгиевская церковь находилась на северо-восточной окраине города Мурома на берегу р. Оки, «в Кожевниках», как значится в старинных актах. Деревянная Георгиевская церковь в первый раз эта церковь в сотной выписи г. Мурома 1574 г.
Описание этой церкви находим в описи Бартенева 1637 г. «За осыпью в Кожевниках на берегу под горою церковь великого страстотерпца Георгия с приделом св. страстотерпцев Бориса и Глеба древяна клетцки с папертью. А в церкви Божией милосердия образ местный великомученника Христова Георгия на празелени, венец и гривна серебреные, басменные, позолочены. Да образ Пречистой Богородицы Одигитрии, да образ великого чудотворца Николы - оба на празелени. У них венцы и гривны серебреные, оба на басменые, позолочены. Да образ Пречистой Богородицы запрестольный на празелени ж. Крест Воздвизальный обложен серебром. Двери Царские и сень и столбцы на празелени. Да в тябле деисус да девять образов - все писаны на празелени. Да в алтаре на жертвеннике сосуды церковные оловянные. Да в приделе Божия милосердия образ местный великих страстотерпцев Бориса и Глеба. Да на той же доске писан благоверный князь Владимир. А был тот образ обложен серебром и тот ободрали литовские люди как приходил Лисовский. А у святых страстотерпцев Бориса и Глеба венцы и гривны серебреные позолочены, басменые. Да образ местный же Покров св. Богородицы на празелени, да образ преподобных отцов Сергия и Никона радонежских чюдотворцев на золоте. Двери Царские и сень и столбцы на празелени. Да образ Пречистой Богородицы запрестольный на празелени ж. Да в церкве книг: Евангелие напрестольное письменное, а евангелисты медные, Триодь цветная, другая Триодь постная обе письменные. Шестодневник да охтай письменные же. Два Пролога да сборник да Апостол, да Трифоль письменная ж. Евангелие толковое печатное, Псалтырь печатный же, печать московская, служебник печатный ж. Да в церкви кадило медное да на колокольнице четыре колокола, а в них весу пуд с полтритьяцать. А церковь и в церкви образы и книги и ризы и на колокольнице колокола и всякое церковное строение приходных людей муромских посадских. А земли под тою церковью и что около той церкви кладбища в длину 20 сажен, поперек 12. Да на церковной же земле двор попа Федора. Да на его же поповском дворе кельи бобыльские: келья Федьки Федотова, келья Карпунки Васильева. А земли под тем поповским двором и под бобыльскими кельями в длину 18 без трети, поперек 17 сажен. Да на церковной же земле кельи бобыльские: келья Дорофейки Давыдова, келья Федьки Евлантьева, келья Антонки Андреева, келья Андрюшки Прокофьева. А земли под теми бобыльскими кельями в длину 20 сажен, поперек 6 сажен. И всего на церковной земле 6 келий бобыльских, людей в них тож, кормятся по миру, а иные нанимаются на суда в ярыжках. А оброку они дают Егорьевскому попу Федору с кельи на год по две гривны, итого рубль, шесть алтын, четыре денги». Из описания следует, что в интерьере церкви находились иконы в богатых серебряных с позолотой окладах, и они были похищены бандой польского пана Лисовского, разграбившего город в 1616 г.
Рядом с Георгиевской была другая деревянная церковь Святого мученика Никиты, но эта церковь сгорела во время Литовского разорения, а церковь св. Георгия совсем обветшала.
В. Добрынкин, кроме сообщения о двух деревянных церквах на месте церкви Георгия (по описям Мурома 1628 и 1637 гг.), упоминает о храмозданной грамоте 1651 г. и о заказчике - посадском человеке Лопатине, а также о том, что главный престол был посвящен великомученику Георгию, а придел - мученику Никите. В известии о храме есть сведения о существовании придела Бориса и Глеба в трапезной, впоследствии упраздненного. После сноса храма сведения о нем в литературе практически исчезают. Благословенная грамота 1651 г. архиепископа Рязанского и Муромского Мисаила посадскому человеку Сидору Федотову Лопатину дошла до нашего времени. Она хранится в Муромском музее. Приводим текст этой грамоты полностью: «Благословение Великого господина преосвященного Мисаила архиепископа Рязанского и Муромского муромцу посадскому человеку Сидору Федотову сыну Лопатину. Бил ты нам челом, а в челобитной твоей писано: в Муроме де городе на посаде за ручьем в Кожевниках церков Велико Христова мученика Георгия да святых страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба древяна в клетцех же бывала (нрзб) церков Святого мученика Никиты и та де церков в литовский приход сгорела, а от обещания де дяди своего Сидорова (нрзб) велено тое церковь святого Великохристова мученика Георгия и на пределы святых стърастотерпцев Христова Бориса и Глеба и Святого Великохристова мученика Никиту готовил запасы каменны и кирпич и известь и в тех запасех воздвигнуть церковь во имя Святого Великохристова мученика Георгия да в приделе тех Святых страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба да святого Великохристова мученика Никиты теплую в Муроме городе на посаде за ручьем в Кожевниках на том же погосте неподалеку от старые церкви каменную и будет так, как ты нам бил челом, а в церкви святого Великохристова мученика Георгия да святых страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба да святого великохристова мученика Никиты образы местные и в тябле деисус и все столпицы и двери царские и книзи, ризы и сосуды церковные и всякое церковное строение готово (нрзб) благословляем тебя запасы каменны и кирпич и известь (нрзб) и в тех запасах воздвигнуть церковь во имя Святого Великохристово мученика Георгия да в пределах святых страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба да святого великохристова мученика Никиты (нрзб) в Муроме городе на посаде за ручьем в Кожевниках на том же погосте неподалеку от старые церкви каменную к той же с пределы по нашему благословению и по сей нашей благословенной грамоте возвигнеш и со всем церковным строение изгородиш святые тое церкви приделов попа прислать к нам в Переславль Рязанский и мы ему велим дати антиминсы и благословим и велим тое церкви и пределы освятить собором по преданиям по правилам божественных апостолы святых богоносных отец. К сей благословенной грамоте великий преосвященный Мисаил архиепископ Рязанский и Муромский велел печать свою приложити сам в Переславле Рязанском лета 1651 июня 9 день». Из этого документа ясно, что каменная церковь Георгия с двумя приделами была выстроена размерами небольшой высоте. В некоторых случаях вытянутый четверик с пятиглавием над основным храмом сочетается в Москве с прямоугольной формой алтаря (церковь Георгия на Псковской горке 1658) - как в церкви Георгия в Кожевниках в Муроме. Происхождение того типа бесстолпного храма, к которому принадлежит муромская церковь Георгия 1650-х гг., связано с постепенным освоением форм московской церкви Троицы в Никитниках 1634-1636 гг., композиция и декор которой стали основой нового стиля русской архитектуры, окончательно распространяющегося в 1650-е гг. В некоторых памятниках новый стиль, вернее - тип церкви Троицы в Никитниках, был принят полностью и созданные памятники прямо развивают и варьируют формы этого прославленного прототипа. К таким памятникам можно отнести Троицкий собор 1642-1643 гг. Троицкого монастыря в Муроме (заказчик гость Тарасий Борисов по прозвищу Богдан Цветной), церковь Вознесения 1648 г. в Великом Устюге заказчик - устюжский купец Никифор Ребякин, Успенскую монастырскую церковь 1649 г. во Владимире (заказчики - гости три брата Денисовы и двое владимирских посадских людей). В перечисленных же московских храмах 1650-х гг. и тип и стиль декорации церкви Троицы в Никитниках уже значительно упрощены, точнее сказать - адаптированы к тиражированию в многочисленных посадских церквах. Эта адаптация заставила объединить декорацию и пятиглавие церкви в Никитникак с вытянутым в поперечном направлении четвериком, завершенным по верху поясом кокошников. Такие четверики, перекрытые лотковым сводом, были характерной особенностью многошатровых храмов 1640-1650-х гг. Эти небольшие церкви с двумя или тремя глухими шатрами, стоящими как главы прямо на своде, были достаточно широко распространены как в посадском строительстве, так и в монастырях. Среди московских посадских храмов можно назвать двухшатровую церковь Ильи Пророка на Воронцовом поле 1654 г. и трехшатровые - Рождества, Богородицы в Путинках 1649-1652 гг. и Воскресения в Гончарах 1649 г. В монастырях в основном известны двухшатровые церкви (церковь Духовского монастыря в Рязани 1642 г., объединенные одним объемом церкви Богоявления и Ферапонта 1649 г. в Ферапонтовом монастыре, Успенская церковь 1649-1652 гг. Благовещенского монастыря в Нижнем Новгороде и церковь Введения Спасского монастыря на Угре середины XVII в.), хотя известны и трехшатровые: церковь Одигитрии Иоанно-Предтеченского монастыря в Вязьме 1630-х гг. и Иоанна Предтечи Ивановского монастыря в Казани 1649-1652 гг. Трехшатровой была и церковь Похвалы Богородицы на архиерейском дворе в Туле. Композиция этих храмов послужила основой для трансформации форм церкви Троицы в Никитниках, своеобразному «одеванию» четвериков многошатровых храмов в декор нового стиля и завершению их пятиглавием. Пятиглавые посадские храмы с лотковым сводом как бы сменяют многошатровые храмы несколько более раннего времени. Вероятно из тех же многошатровых храмов 1630-1640-х гг. перешли и прямоугольные очертания алтарной части некоторых московских храмов с вытянутым в поперечном направлении четвериком. Напомним, что прямоугольный алтарный выступ был и в церкви Георгия в Муроме. Таким образом, по своему типу церковь Георгия принадлежит к довольно широкой группе храмов «московского стиля» 1650-х гг. Оригинальность этого памятника состоит в решении внутреннего пространства: включение храма и придела в один объем нам по другим памятникам неизвестно. Слабая попытка объединить храм и придел сделана в усадебной церкви Воскресения в Битягове (1670-1671 гг., заказчик - стольник И. С. Телепнев. Домодедовский район Московской области), но это памятник более поздний, а храм и придел здесь имеют разные главы. В муромской церкви Георгия мы имеем дело с самостоятельной попыткой решить сложную композиционную проблему. Эту проблему объединения объемов в один будут впоследствии решать и зодчие храма в Битягове, и Осип Старцев в Верхоспасском соборе 1681 г. Московского Кремля. Декор фасадов Георгиевской церкви не отличается особой сложностью: четверик расчленен лопатками на прясла (три на боковых фасадах и пять - на северном и южном), лопатки завершаются трехчастным антаблементом довольно простой профилировки. Этот антаблемент отсекает аттиковый пояс кокошников, каждый из которых соответствует пряслу. Средние части на боковых и продольных фасадах вместо кокошника были украшены киотами прямоугольной формы с легким намеком на килевидное завершение. На южном фасаде сохранялся первоначальный наличник окна с фланкирующими колонками и килевидным завершением, врезающимся в Антаблемент. Глухие главы пыли поставлены на постаменты с килевидными кокошниками. Архитектура храма достаточно элегантна, у него красивый силуэт и гармоничный декор, но детали его далеки от той сложности, которой отличается декор памятников Мурома 1640-х гг. Памятники, сооруженные по заказу Богдана Цветного в муромском Троицком монастыре (Троицкий собор 1642-1643 гг., надвратная церковь Казанской Богоматери 1648 г. и колокольня, сооруженная около 1652), а также Благовещенский собор Благовещенского монастыря в Муроме, построенный между 1648 и 1652 гг., обладают декором, который позволяет причислять строителей этих зданий к лучшим мастерам эпохи. В Георгиевской же церкви формы намного скромнее, отсутствует резьба и изразцы, все детали сдержаннее и проще. К какой же традиции принадлежали мастера, построившие храм в Кожевниках, если мастера Благовещенского и Троицкого монастырей внезапно исчезли в начале 1650-х гг. (скорее всего это были московские мастера, вернувшиеся по окончании работ в Москву)? Было бы соблазнительно видеть в церкви Георгия работу московских мастеров, принадлежавших к выделенной нами линии пятиглавых храмов 1650-х гг. с растянутым четвериком, но муромский памятник все же сдержаннее их по формам. Среди памятников начала 1650-х гг. встречаются довольно близкие по формам памятники: таков Успенский собор Козьмина Яхромского монастыря 1657 г. - пятиглавый храм с растянутым в поперечном направлении четвериком и довольно сдержанным декором. Но этот собор скорее свидетельствует о нивелировке форм во второй половине 1650-х гг.: хотя он был построен по царскому заказу, московские черты здесь сглаживаются и теряют отточенность. Истоки манеры мастеров церкви Георгия находятся конечно в Москве, где, естественно, была и придворная школа (к которой, возможно, принадлежали мастера, строившие в Троицком и Благовещенском монастырях в Муроме), и более скромные артели, но происхождение артели, строившей церковь Георгия в Муроме могло быть и не связано на прямую с Москвой. В Рязани (Переяславле-Рязанском), с которой Муром был тесно связан, так как входил в Рязанско-Муромскую епархию, в 1640-е гг. начинается каменное строительство, по стилю зависимое от Москвы, но несколько упрощенное по деталям. Среди памятников этого времени (упомянутая двухшатровая церковь Духовского монастыря 1642 г., верхняя часть Архангельского собора ок. 1647) особенно интересен собор Спасского монастыря, построенный около 1647 г. Это небольшой пятиглавый бесстолпный храм с полукруглой абсидой и вытянутым в поперечном направлении четвериком. Сама композиция и отдельные детали близки к муромской церкви Георгия, но рязанский памятник немного более украшен. Кажется, что мы вправе предполагать, что мастера «второй волны» муромского строительства, т. е. мастера 1650-х гг., могли происходить из Рязани или быть с ней тесно связаны.
Судя по всему, церковь Георгия не осталась одиноким памятником, кроме этого сооружения начала 1650-х гг. нам известны два храма, относящиеся примерно к тому же времени. Это церкви Воскресенского монастыря, расположенного рядом с церковью Георгия. Если церковь Воскресения - пятиглавый бесстолпный храм - своими несколько монументализированными формами явно ориентирована на более ранний собор Богоявленского монастыря, то в небольшой одноглавой трапезной церкви Введения мы видим и прямоугольный алтарный выступ, и схожий барабан без украшений, и даже вытянутый в поперечном направлении четверик, который здесь разделен на три части. В этом же храме мы видим и похожие ниши-киоты, которые, впрочем, восходят к одному из киотов собора Благовещенского монастыря. По своей архитектуре церковь Введения достаточно близка к церкви Георгия и мы можем сближать их и по времени строительства. Кроме церкви Георгия и двух храмов с колокольней в Воскресенском монастыре к 1650-1660-м гг. можно относить и не имеющую точной датировки Николо-Можайскую церковь, заслуживающую отдельного исследования. Если мы добавим к этим постройкам Николо-Зарядскую церковь 1675-1677 гг., то увидим, что церковь Георгия начинает собой второй период каменного строительства, когда на основе «московского стиля» складывается свои местный вариант традиции, возможно - местная школа. Подробное изучение памятников Мурома середины XVII в. еще предстоит, но уже сейчас ясно, что сооруженная по заказу Сидора Лопатина церковь Георгия стоит в начале купеческого и посадского строительства в Муроме. Это строительство, естественно, ориентировалось на великолепные «московские» сооружения купца гостиной сотни Богдана Цветного, но, в отличие от его построек 1640-х гг., храмы 1650-1670-х гг. были сооружены местными, муромскими или муромо-рязанскими мастерами.
Церковь Георгия упоминается в работе В. Добронравова, который дает ее описание и сообщает, ссылаясь на сохранившимся в церковном архиве грамоту, что она – «строение Сидора Лопатина посадского человека и дяди его схимника Иосифа», а также о перестройках 1665 г. (когда были растесаны арки внутри храма) и 1667 г. (когда была пристроена паперть).
Род Лопатиных записан в синодиках Благовещенского монастыря и Богородицкого собора. В самом раннем из них, синодике Благовещенского монастыря 1695 г., род начинается с Постника Лопатина, выделенного в записи красными чернилами. Далее идут многочисленные имена, написанные черными чернилами. А по левому полю вертикально, другим почерком и другими чернилами подписано: «И внука его Сидора Лопатинаж». В синодике того же монастыря 1713 г. в начале рода Лопатиных стоят подряд оба эти имени – «Род Постника Алексеева Лопатина и внука его Сидора» – записанные одним почерком. В третьем же Синодике Богородицкого собора XVII–XVIII вв. род Лопатиных начинается с «Исидора Матвеева сына Лопатина» и дан в сокращенном варианте. Среди многочисленных имен этого большого рода можно насчитать шестнадцать человек, ушедших в монастырь: иноков – три человека, иноков – схимников и схимниц – десять, священноинок – один, священоиереев – два. Из этого следует, что Сидор Матвеевич является наиболее значимой фигурой в роду Лопатиных, и это будет прослеживаться в ряде других документов. По всей видимости, из живущих в миру родственников Сидор Матвеевич был единственным наследником всего имущества деда своего Постника Лопатина.
В Писцовых книгах сообщается, какими землями и домами они владели. Один дом находился на посаде, где церковь и строили, т. е. в Кожевниках. «Сидорко Матвеивъ сынъ Лопатинъ что былъ тотъдворъ деда его Посника Алексеива сына Лопатина в длину двора его и с огородом тридцать саж. безъ получети (приблизительно 64–63,7 м.), поперегъ въ узкомъ месте восемнадцать (38 м.), а в широкомъ местепоперегъ 21 саж. (44,8 м.), а по окладному списку платилъ онъ Сидорко тягло… а ныне по новому окладу земскаго старосты и выборныхъ людей платить ему тягло съ полденги да онъ же Сидорко пашетъ порозжиеземли подле своего онъ двора в длину двадцать восемь саж. (59,7 м.) поперегъ двадцать саж. (42,7 м.), а оброку ему стово места платить въ Государеву казну въ Костромскую четь нагодъ по четыре алтына».8 Второй дом был на территории кремля «Да въ городе жъ (т. е. в кремле) дворы и места избные осадные пустые муромцевъ посадскихъ людей и уездныхъ крестьянъ… что де у них те дворы поставлены были и избы для осадного времени на убегъ, а чей дворъ и что подъ нимъ по мере земли и то писано имянно… Дворъ Сидорка Матвеева сына Лопатина, что деда его Постника Лопатина, въ длину того двора десять саженъ съ четью (21,5 м.), поперегъ три сажени съ полусаженью (7 м.)». Из этой же описи узнаем, что Лопатины занимались торговлей. В соляном ряду, самом большом ряду муромского торга, им принадлежали две лавки и одна лавка в сапожном, что, видимо, являлось основой их капитала. В соляном ряду «…посадского человека Сидорки Матвеева сына Лопатина что была деда его Постника Алексеева сына Лопатина въ длину та его лавка 4 саж. Наперечъ 2 саж. Безъ трети оброку платитъ по 8 алтынъ на годъ и владеетъ онъ тою лавкою постарине... посадского человека Сидорки Матвеева сына Лопатина что была деда его Постника Олексеива сына Лопатина, въдлину та его лавка полпяты сажени безъ пяди поперечъ 2 саж. безъ пяди а оброку платитъ по 10 алтынъ нагод авладеетъ онъ тою лавкою постарине... Да по конецъ москательнова ряду рядъ Сапожной а в немъ лавки... Посадского человека Сидорка Матвеева сына Лопатина в длину той лавки 3 саж поперечъ саженъ с четью оброку с той лавки платитъ по 5 алт. на годъ». Интересно отметить, что две лавки в соляном ряду Сидор Матвеевич унаследовал от своего деда Постника Лопатина и владел ими «по старине». Третью лавку в сапожном ряду, видимо, приобрел позже сам. Как пишет В. Я. Чернышев, в 1620-30 гг. в городе активизировалась соляная торговля, способствовавшая увеличению лавок соляного ряда. Муром, тесно связанный торговыми отношениями с Нижним Новгородом, в XVII в. играл одну из ведущих ролей в распределении соляного товара в центральном регионе страны, став важным звеном в процессе формирования всероссийского рынка. В описи Бартенева неоднократно упоминается имя инока-схимонаха, старца Благовещенского монастыря Варлаама Лопатина. Был тот старец Варлаам прежде мирским, посадским человеком. По грамоте царя Федора Ивановича (1584–1587 – годы правления) имел он луга за рекой Окой, у деревни Окулово: «Что те луга по конецъ золотого бору за нимъ Старцомъ какъ онъ былъ въ мире въ Муроме въ посад-скихъ людехъ на оброке были и отдавали ему те же луга въ оброкъ онъ с техъ луговъ платилъ старецъ Варлаамъ Лопатинъ въ с иску жъ писцомъ сказалъ какъ онъ былъ въ Муроме на посаде: людехъ и те Сеченскихъ луговъ что по конецъ Золотово бору у криваго озерка по государеве грамоте блаженыя погмя ти Государя царя и великаго князя Феодора Ивановича всея Руси и матъ на оброкъ на розчиску». Позже принадлежность этих лугов Варлааму Лопатину была подтверждена крестным целованием уже царю Михаилу Федоровичу: «Что те луги… по конецъ Золотово бору исстари Государевыхъ сеченских луговъ съ Муромскими попы и земскимъ старостою и съвыборными с посадскими сторонними людьми на техъ сеченскихъ лугахъ что по конецъ Золотово бору у Кривова озерка были и техъ старожильцовъ за которыми те покосы на оброке бывали старца Варлама Лопатина дапосадскихъ людей… промежу какъ за ними бывали допрашивали по Г. Ц. и В. К. Мих. Фед. ВС. Руссии крестному целованью и какъ они указали и потому ихъ отводу и какие те луги меряли и смечяли». Старец Ваарлаам, как и схимник Иосиф, упоминаемый в храмозданной грамоте, приходился Сидору Матвеевичу, вероятно, дядей. Имена их в синодиках записаны рядом. Можно предположить, что, владея покосами, старец Варлаам полученные от продажи сена денежные средства вкладывал в строительство храма. Лопатины были не только заказчиками храма, но и вкладчиками или устроителями внутреннего его убранства. Уже в 1651 г. в храмозданной грамоте говорится: «А въ церковъ святаго велико Христова мученика Георгия да святыхъ страстотерпцевъ Христовых Бориса и Глеба да святаго велико Христова мученика Никиты образы местные и деисусъ и сени и столбцы и двери царские и ризы и сосуды церковные и всякое церковное строение готово». Вероятно, все это было приготовлено заранее или осталось от прежних деревянных церквей. Но в описи они упомянуты не все, а иконы «Деисус», «Великомученик Никита» и царские двери датируются «прежде 1651 года». Правда, судьба их нам неизвестна. В этой же описи содержатся сведения об интерьере этого храма. «Старинный иконостас в главном храме деревянный, двух ярусный с карнизами, без резьбы, но с городками – кубиками и без столбцов. Средняя его часть, от алтаря в храм, несколько выдавшаяся. На пьедестале его имеются дорожки-луночки. Он был окрашен весь кармином... Иконостас в придельной церкви нового устройства одноярусный с карнизами».
Церковный фундамент выложен из крупного голыша и песчаника; цоколь из крупных плит известняка, а стены и своды из тяжеловесного крупного кирпича. Связи в начале были деревянные, но потом неизвестно когда заменены железными, которые пропущены сквозь стены и снаружи укреплены болтами. Церковь имеет вид куба, к которому с востока примыкает алтарный выступ, а с запада так называемая трапеза; над кубом на глухих фонарях возвышается пять глав. Внутри церковь разделялась в направлении от восточной стены к западной сплошной глухой стеной. В южной половине была холодная, а в северной теплая церковь. Но внутри теплой церкви под сводом собственно храма устроен другой соответственно высоте свода трапезы, так что между сводами пустое темное пространство. В это пространство в западной стене храма устроен вход, куда можно проникнуть с крыши трапезы.
В 1865 г. в стене, отделяющей холодную церковь от теплой, проделаны арки и таким образом вся церковь обращена в теплую. К западной стене теплой церкви примыкает колокольня. Так как кирпич, из коего построена колокольня, мельче, чем кирпич церкви, то можно думать, что колокольня позднее перестраивалась, что она отодвинута к северу.
Настоятель-священник Муромской Георгиевской церкви Алексей Лебедев 12-го июня 1883 г. за болезнью уволен за штат, на его место того же числа определен диакон Муромской Вознесенской церкви Иоанн Смирнов. К западному ходу в 1887 г. пристроена кирпичная паперть. Первоначально в церкви было три престола: в холодной во имя великомученика Георгия и св. мученик Бориса и Глеба, а в теплой во имя св. мученика Никиты, но в 1820-1825 гг. Борисоглебский придел, за теснотой алтаря, упразднен и ныне остаются только 2 престола. Иконостасы в церкви нового устройства. В них находились старинные иконы: Спасителя в новой серебряной ризе, великомученика Георгия Победоносца в житии; у св. Георгия правая рука сложена для крестного знамения двуперстно, икона Нерукотворенного Образа в новой серебряной ризе и св. мученика Никиты. Эта икона была особенно чтима не только прихожанами, но и жителями окрестных селений; великомученику молились о даровании больным младенцам здравия. Кроме этих местных икон хранились и другие древние иконы. Хранились два напрестольных Евангелия: первое печатано при патриархе Филарете в 7136 (1628) г., а другое при Петре I в 1701 г., и небольшой наперсный крест с частицей св. мощей, как видно из надписи: Григория Богослова, благоверного кн. Константина и чад его - Муромских чудотворцев. Современная утварь и ризница церковная довольно богаты. [1] В церковном архиве хранилась грамота, данная в 169 (1651) г. архиепископом Рязанским Мисаилом на построение каменной церкви во имя великомученика Георгия. Причта при церкви по штату положено: священник и псаломщик. На содержание их получалось процентов с причтового капитала (2906 руб.) и от служб и требоисправлений до 450 руб. в год. Дома для членов причта церковные. Земли при церкви до 1245 саж. [1] В приходе по клировым ведомостям числилось 102 души мужского пола и 104 женского; все православные и жили в городе. [1]
Георгиевская церковно-приходская школа при этой церкви открыта в 1888 г., когда церковно-школьное дело только начинало развиваться во Владимирской епархии благодаря энергичному воздействию бывшего тогда Владимирского архиепископа Феогноста. В то время церковные школы не пользовались казенной субсидией, и открытие и содержание обязано было частной и местной инициативе. Так было и здесь. Нашлись благотворители, на средства коих устроено было школьное здание и покрывались расходы по содержанию училища. Школа помещалась в особом здании при церкви; в нижнем этаже этого здания находилась церковная сторожка, а в верхнем — собственно школа. От классной комнаты тесовой перегородкой отделена маленькая комнатка для квартиры учителя. Учащихся в 1896 г. было 53. [1] В 1908 году учащихся в школе было 35 чел. На содержание школьного здания отпускалось 100 руб. от Муромской городской управы; на жалованье учительнице 100 руб. давала попечительница школы, а остальные получались из казенных средств.
В мае месяце 1908 года исполнилось пятьдесят лет со дня вступления на службу церкви Божией в священном сане — священника Георгиевской, гор. Мурома, церкви о. Иоанна Васильевича Смирнова.
Протоиерей Георгиевской гор. Мурома ц. Иоанн Смирнов 23 янв. 1915 г. умер.
25-го января 1915 г. в Муроме, в Георгиевской церкви, совершался чин отпевания Настоятеля сей церкви, Протоиерея Иоанна Смирнова, умершего 22 января на 83 году от рождения и прослужившего в священном сане почти 57 лет. Литургию в день его погребения совершил Благочинный города Мурома, Протоиерей Алексий Бобров, в сослужении священников: Николо-Набережской церкви города Мурома Иоанна Добродеева и Сретенской церкви о. Николая Модестова. Отпевание было совершено целым сонмом Муромского городского духовенства. Надгробные речи были произнесены священником собора Александром Алякринским и вышеупомянутым о. Иоанном Добродеевым.
Протодиакон на штатной диаконской вакансии Влад. Кафедр. Успенского собора Капитон Орлов определен 24 янв. 1915 г. во священника к Георгиевской гор. Мурома церкви.
20-го марта 1916 г. Преосвященнейший Митрофан совершил Божественную литургию и молебен о даровании победы в городском соборе, в сослужении местного причта. За литургией был посвящен во диакона псаломщик Георгиевской города Мурома церкви Евгений Добронравов, с оставлением его при той-же церкви на псаломщической вакансии.
Судьба церкви была предрешена августовским (1934) заявлением исполнительной тройки общины верующих при Георгиевской церкви г. Мурома - гр. Стулова Ивана Петровича, сообщающего Президиуму муромского ГС рабочих и красноармейских депутатов об отказе членов общины от дальнейшего использования здания церкви под религиозные нужды. Заявление звучало так: «В связи с отказом членов общества верующих, принявших Георгиевский храм для использования его под религиозные цели от дальнейшего использования и заключившие соответствующие договора на дальнейшее использование зданий церкви под религиозные цели – как памятник старины; с поддержанием его архитектурного состояния, прошу Президиум ГС заключенный договор с нашей группой расторгнуть, т. к. я один не могу в дальнейшем содержать и охранять имущество храма и последнее от меня прошу принять. Стулов И. П.» Это повлекло за собой Постановление Президиума ГС рабочих и красноармейских депутатов от 27.08.1934 г.: 1) Вывесить на недельный срок у дверей церкви объявление о том, не желает ли кто использовать это здание под молитвенные цели. 2) По истечении недели поставить вопрос перед Президиумом КИКа о санкционировании закрытия указанной церкви и использования здания ее по усмотрению Президиума ГС, о чем одновременно поставить в известность и Музейный отдел Наркомпроса. 3) Одновременно с этим поручить Районному финансовому органу создать комиссию из представителей Райфо, музея и церковного совета для проверки церковного имущества - распределение его согласно ст. 40 закона «О религиозных объединениях» от 8.04.1929 г., т. е. все, что учтено музеем - музею (!), остальные предметы обихода (мебель и т. п.), а также предметы из платины и серебра и золота, парчи, драгоценные камни (хоругви, иконы, облачение и т. п.) верующим для переноса в другие молитвенные здания». Не менее интересен труднопереводимый бюрократический опус, вывешенный на дверях Георгиевской церкви. «Настоящим Президиум Муромского ГС рабочих, красноармейских депутатов объявил: Ввиду отказа членами общества верующих Георгиевской церкви от дальнейшего использования здания церкви под религиозные нужды - здание церкви может быть здано желающим использовать его под молитвенные цели, о чем необходимо подать заявление в Президиум ГС в недельный срок со дня вывешивания настоящего объявления. Вывешено “10” сентября 1934 г.» Дело «завертелось» в верхах, когда 20.11.1934 г. Муромский горсовет направляет в Президиум Горьковского крайисполкома письмо и копию в Московский музейный отдел Наркомпроса ходатайство: «В соответствии со ст. 34 постановления ВЦИК “О религиозных объединениях” от 08.04.1929 г. Президиумом ГС было вывешено объявление на дверях указанной церкви, что здание церкви м. б. передано верующим желающим использовать его под молитвенные цели на условиях указанных в ст. 27-33 постановления ВЦИК. Желающих использовать не оказалось, а поэтому в соответствии ст. 35 того же постановления ВЦИК; Президиум ГС настоящим ходатайствует перед Президиумом КИК о разрешении закрытия указанных выше зданий церкви и ликвидации имущества в соответствии ст. 39 и 40 постановления ВЦИК, само же здание церкви, как не могущее быть использовано под другие цели, за ветхостью и непредставляющее художественно-исторического значения - разобрать, при чем комиссией по пересмотру памятников старины, созданной при Муромском музее в 1930 г. (с участием художника - академика живописи И. С. Куликова), данная церковь признана к снятию с учета, как не представляющая художественно-исторического значения, постройки XVII в. Материал, полученный от разборки здания церкви, Президиум ГС может использовать на культурно-бытовом строительстве города. Председатель горсовета Николаев». На это 27.11.1934 г. в Муромский райисполком идет запрос: «Муромский ГС вошел с представлением в Президиум КИК о ликвидации Георгиевской церкви в г. Муроме на снос ее за ветхостью с последующим использованием материала на культурно-бытовое строительство города. Для решения вопроса необходимо дополнительно иметь ваше постановление по существу дела, заключение технической комиссии о невозможности переоборудовать молитвенные здания для каких-либо иных целей, подлинное заявление Исполнительного органа общества верующих об отказе от церкви, сведения о всех действующих церквах г. Мурома с указанием религиозного направления каждой из них в т. ч. и Георгиевской церкви. И сведения о расстоянии от закрываемой до других, действующих церквей того же религиозного течения». Вследствие чего рождается подробный акт: «Г. Муром, 1935, января 13-го дня технической комиссией в составе: инженера Стройконтроля тов. Иванова Д. С., инженера-архитектора горхоза т. Зворыкина А. В. в присутствии представителя общины верующих гр. Стулова И. П. был произведен осмотр Георгиевской церкви г. Мурома на предмет определения пригодности ее к переоборудованию для какого-либо другого назначения. Оказалось следующее: Здание занимает площадь 264,6 кв. м, внутренняя полезная площадь около 160 кв. м. Вокруг церкви с двух сторон расположены деревянные жилые дома в расстоянии от нее не более 12 м, с третьей стороны откос, а с четвертой - тоже откос, доходящей до улицы, земли удобной, включая здание до 691 кв. м. Самая церковь построена в полугоре. Подъезд к ней имеется с улицы с подъемом в гору, при чем земля, как подъезда, так и восточной части ограды поддерживается кирпичными стенами, давшими у улицы значительные трещины, а местами стенки разрушены. Само здание церкви сравнительно еще хорошо сохранилось. Трещины имеются в 4-х местах над оконными перемычками, но опасность не представляет. Внутри все помещения перекрыты сводами. Здание могло бы быть приспособлено под жилые помещения при условии разборки сводов и заменой их простыми потолками, но отсутствие свободной площади вокруг него, нужной для устройства сложных построек, а также и небольшая площадь - является препятствием к этому и в то же время и затраты на переоборудование может не скоро окупится. Самым подходящим выходом будет использовать ее под складочное помещение или каких-либо производство или в крайнем случае, под общежитие для сезонных рабочих. Вблизи ее имеются заводы: Маслобойный и Кожевенный расстояние от ближайшей Воскресенской церкви не более 200 м. В местном расположении Георгиевской церкви очень мало жилых домов». После чего дело идет по заведенному порядку: 10.01.1935 г. из Москвы от Президиума ВЦИК и Комитета по охране памятников революции, искусства и культуры в Муромский ГС пришло письмо с копией в Муромский музей: «Комитет не возражает против разборки бывшей церкви Георгия в г. Муроме как не имеющей историко-художественного значения при условии его предварительной фотофиксации с высылкой фото в адрес комитета. Зам пред. комитета - Бык-Бек». Поэтапно утверждается постановление Президиума Горьковского КИК № 172 от 20.02.35, затем «в заседании» от 04.11.1935 г. Комиссия по вопросам культа решает «согласиться с постановлением Президиума Муромского Райисполкома от 01.02.35. и Георгиевскую церковь в г. Муроме ликвидировать и за невозможностью использовать здание для каких-либо иных целей – снести; материал использовать на культурно-бытовое строительство города. Ликвидацию поручить произвести Муромскому Райисполкому с соблюдением ст.ст. 40-42 закона “О религиозных объединениях”». Подписал протокол - Лебединский.
Источники:
1. Историко - статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. - Вып.4. - Владимир, 1897. - С.150-153
2. Седов Вл. В. Церковь Георгия в Кожевниках в Муроме. В кн.: Уваровские чтения. Вып. III. Русский православный монастырь как явление культуры: история и современность. Муром, 2001. С. 56–61.
Воскресение – сошествие во ад, с праздниками и страстями и евангельскими сценами. 1669 г. Дерево, темпера. Происходит из муромской Георгиевской церкви. Реставрировалась И.И. Тюлиным в 1936 г. в Муромском музее. «Сошествие во ад» - икона Воскресения Господа или Пасха. Православная иконография, за исключением позднейшего времени, отказывалась от непосредственного изображения непостижимой тайны Воскресения. Эта тема могла быть раскрыта только символически или в форме свидетельства. Поэтому вместо Воскресения в византийском и древнерусском искусстве изображали либо Явление ангела женам Мироносицам, либо Сошествие во ад. В канонических евангелиях отсутствует рассказ о том, как Христос сошел во ад, связал сатану и вывел из ада ветхозаветных праведников и пророков во главе с Адамом и Евой. Библейские тексты обнаруживают отдельные упоминания и намеки на это событие (Пс. XV, 10; Пс. XXIII, 7-8; Пс. XXIX, 4; Пс.LXXXV, 13; Пс.CI, 20-22; Мф. XXVII, 51-52; I Петр III, 18-19; Еф. IV, 9-10). Его подробное описание содержится в апокрифическом Евангелие Никодима (II в.).
Великомученик Никита, с житием. 1669 г. Дерево, темпера. Происходит из муромской Георгиевской церкви. Вклад «муромца – посадского человека» Сидора Матвеевича Лопатина. Реставрировалась в Муромском музее И.И. Тюлиным в 1936 г. Святой великомученик Никита принадлежал к числу святых мучеников-воинов, широко почитавшихся в Византии и на Руси. Согласно Житию, он происходил из готских племен и был обращен в христианство епископом Феофилом, участником первого вселенского собора 325 г. Когда в результате междоусобных войн среди готов к власти пришли язычники, святой Никита был схвачен, предан пыткам и принял смерть на костре в 372 г. На русской почве наряду с каноническим житием святого Никиты Готского с XIV-XV вв. было распространено переводное апокрифическое «Мучение Никиты», содержавшее ряд чудесных подробностей, которые нашли отражение в данной иконе. Память 15/28 сентября. Муромские чудотворцы, с житием святых благоверных князя Петра и княгини Февронии. 1669 г. Дерево, темпера. Происходит из муромской Георгиевской церкви.
Из убранства Георгиевского храма в музее хранится вклад Сидора Лопатина 1669 г. Об этом мы узнаем из вкладной надписи на обороте иконы «Муромские чудотворцы, с житием святых благоверных князя Петра и княгини Февронии». Надпись рукописная, очевидно сделанная в иконописной мастерской, исполнившей тот заказ. В выборе иконографических изображений, конечно же, имеет значение индивидуальный вкус заказчика. Сюжеты на этих иконах не случайны, они мыслились как единый иконографический комплекс. Иконы с изображениями святых великомучеников Георгия, Никиты, Бориса и Глеба соответствовали посвящениям трех престолов Георгиевской церкви. «Воскресение Христово» включает основные праздники церковного года. Икона «Муромские чудотворцы» отражает широкое почитание местных святых в городе. При рассмотрении этих икон визуально можно предположить, что писались они в одной мастерской, но различными иконописцами. Иконы «Св. мученик Георгий», «Св. мученик Никита» (Вкл. XVIII.) и «Воскресение Христово» (Вкл. XVIII.) предназначались для иконостаса главного храма и имеют почти одинаковые размеры, орнаментальное обрамление и характер композиции. Икона «Муромские чудотворцы» находилась в придельной церкви у северной стены, и среди икон этого вклада она представляет особый интерес. В среднике иконы изображен собор муромских святых – Константин, Михаил, Федор, Петр, Феврония и Иулиания, вокруг средника в сорока клеймах освещается житие Петра и Февронии. Живая, теплая, с использованием золота и серебра, интересная по цвету и ритму, она сочетает в себе статичность изображения фигур в среднике и динамику житийного рассказа в клеймах. Профессионализм мастера выражен как в четкой композиции, так и в ярком колорите иконы. По предположению Т. М. Мосуновой «эта живая манера напоминает книжную миниатюру XVII в., которая, возможно, была прототипом данной иконы». Однако житийный цикл Петра и Февронии на иконе 1669 г. идентичен известной иконе этих святых конца XVI – первой трети XVII вв., происходящей из муромского собора Рождества Богородицы. Очевидно, мастер иконы 1669 г. копировал именно это произведение, но заменил панораму Мурома в ее среднике изображением всех местных святых. Тем не менее, он повторил композицию с муромским кремлем, поместив ее в левом верхнем углу иконы и открыв ею житийный цикл. То, что написана эта икона в Муроме, высказывают предположение Р. П. Дмитриева и О. А. Белоброва. С местной иконописной традицией, без сомнения, связана икона, датируемая по вкладной надписи 1669 г. Исходным материалом для клейм послужила все та же икона с «архитектурным» средником. Иконописец добросовестно воспроизвел все сорок клейм этой иконы, а сам средник поместил в качестве большого клейма в левом верхнем углу иконы.18 Храмовая икона «Великомученик Георгий с житием» была богато украшена серебряным чеканным и позолоченным окладом весом десять фунтов. В среднике иконы изображена монументальная фигура святого Георгия, занимающая почти всю плоскость доски. Слева и справа расположены шестнадцать клейм с изображением страстей. Несколько утрированные пропорции и не совсем удачное расположение фигуры в среднике свидетельствуют об упрощении столичных традиций на местной почве. На это же указывают нетрадиционные принципы размещения клейм – над головой Георгия и внизу клейма разомкнуты; живописные приемы в житийных сценах достаточно упрощены и стандартизированы. По манере исполнения икона Георгия представляется едва ли не самой архаичной из всего комплекса икон 1669 г. Форма значительно обобщеннее и лаконичнее, чем на других иконах. Колорит клейм более живописен, судить о живописи средника трудно, так как он значительно утрачен. Следующие две иконы этого вклада – икона «Великомученик Никита с житием» и «Воскресение – сошествие во ад, с праздниками, страстями и евангельскими сценами», – предположительно, выполнены одним мастером. Изображенный в среднике великомученик Никита заключен в орнаментальную раму сложной ступенчатой формы, образующую своеобразную арку над головой святого. Центральную фигуру св. Никиты можно сравнить с фигурой св. Георгия – они близки, но в образе Никиты больше изящества, тонкости и тщательности исполнения. Особенно это ощущается в деталях. Схожесть этих икон заключается в одинаковом жесте рук, в непропорционально маленькой голове и удлиненных ногах. У обеих икон верхние ряды клейм необычно прерваны для того, чтобы полностью поместить фигуру святого. По стилю и художественным приемам образ «Воскресение – сошествие во ад» особенно близок житийной иконе «Великомученик Никита». «Воскресение – сошествие во ад» – характерная для Мурома икона и характерной чертой здесь является большое количество житийных клейм. Орнаментальная разграфка клейм, рисунок цветными лаками по золоту в изображении фигур в обеих иконах идентичен. Лепка ликов, рисунок горок и архитектуры схожи. Судя по художественным и иконографическим особенностям, можно сделать вывод, что эти четыре иконы выполнены в одной мастерской, но разными мастерами, а они в Муроме были. Как указывает в своей статье В. Я. Чернышев на основании описей 1636 и 1646 гг., во второй четверти XVII в. в Муроме зародилась монастырская иконописная мастерская. Судить о профессиональном уровне муромских иконописцев не представляется возможным, т. к. ни одной подписной работы не имеется, хотя есть такие сведения: «А за оброк пишут образы чюдотворцовы и те образы возят ко государю, как ездят игумен с святынею».
Источник: Сидор Лопатин – устроитель Георгиевской церкви в Муроме. Сиротинская А. А.: [Электронный ресурс] // Муромский историко-художественный музей: [сайт]. – URL: http://old.museum-murom.ru/nauch-rab/uvar-vi/sidor-lopatin
Часовня Петра и Февронии над источником (ул. Кожевники).
Разрушенные храм города Мурома Муромская епархия. Собор Рождества Богородицы. Смоленская церковь.
