Родился в 1597 году. Подвизался подвигом поста под алтарем монастырского собора, где и был погребен. Когда установилось почитание святителя Василия и преподобного Иулиана, сказать уже невозможно, но в летопись Муромского кафедрального собора 1725 г. им двоим были внесены тропари и кондаки. Под полом Благовещенской церкви, который утвержден на сводах довольно высоко от земли, в старину, вероятнее всего, находилась усыпальница для иноков монастыря. В 1834 году (по архивным источникам в 1831 г.) гробница с нетленными мощами преподобного Иулиана была открыта рабочими, подводившими новые своды под Благовещенский собор. Под полом нашли каменную плиту с надписью: «лета 7146 (1638 г.) марта в день 26 преставися рабъ Божий инокъ схимникъ Иулиянъ Федоровъ сынъ Кучуковъ». Вскоре был найден и совершенно целый гроб этого схимника. Рабочие из любопытства открыли крышку хорошо сохранившегося гроба и, увидев башмаки и одеяние покойника, испугались. О своем открытии они сообщили священнику Симеону Березину, справлявшему тогда должность казначея в монастыре. Священник Симеон, протянув руку в отверстие гроба, осязал сохранившееся тело умершего. Испугавшись в свою очередь, он велел рабочим снова закопать гроб в землю и никому не говорить о происшедшем. Спустя некоторое время, по рассказам очевидцев, в монастырь пришла женщина и стала просить отслужить панихиду над гробницей схимонаха Иулиана, который, якобы, явился ей во сне и исцелил от болезни. Тогда-то священник Симеон решил открыть тайну захоронения настоятелю монастыря и указать место гробницы схимонаха. С той поры многие стали приходить и служить панихиды над гробницей святого Иулиана. Ценным дополнением и уточнением к этому изложению архимандрита Мисаила является Летопись Благовещенского монастыря. В нее внесен рассказ самого очевидца этого события священника Симеона Березина с подтверждением достоверности и подлинности архимандритом Переславльского Никитского монастыря Нифонтом, который несколько лет был и настоятелем Благовещенского монастыря (1843-1845) и собственноручно постриг священника Симеона Березина в монашество с именем Серапион и напутствовал его в жизнь вечную. Вот как описал это событие архимандрит Нифонт со слов о. Симеона: «Каменщики рыли ров для арки, вынули с какою-то надписью плиту из земли, по которой, по снятии очень незначительного слоя земли, оказался совершенно цельный гроб и почти новый, у которого, так как оный третию своего протяжения был в земле, из безрассуднаго своего любопытства отбили угол крышки и увидавши в оном одеяние и новенькие башмачки оробели и сказали этому священнику Березину, шедшему тогда из храма, который, сошедши к гробу и ухватив рукою ногу, потряс, причем ощутил, что всё тело цело и всё качается при трясении ноги, от чего со страхом убежал, приказав заложить прошибенное опять и засыпать землею, не велев никоему сказывать; по прошествии довольнаго времени и даже около полугода, из дальняго селения пришла женщина, исцелевшая в сонном видении от обдержавшей долгое время болезни и приявшая приказание от исцелившаго ея, идти в Муромский Благовещенский монастырь и отслужить панихиду над гробом схимонаха Иулиана. Когда она просила указать ей место погребения сего схимонаха, то по неизвестности сего ей указать никто не мог. И она пошла к отцу Игумену Прокопию и просила его, чтобы ей хотя отслужили панихиду по нем и чтобы именно тот священник отслужил, который тряс этого угодника за ножку, так де ей приказано от исцелившаго ея, то переспросил всех иеромонахов и священников. Священник Березин признался в своей дерзости и, указав под Благовещенским храмом место, отслужил панихиду. После чего, разчистя надпись на вынутом из земли камне, удостоверились, что именно схимонах Иулиан почивает тут, и с сего времени приходящий стали служить панихиды и получать исцеления». Непредвиденное обретение нетленных мощей схимонаха Иулиана в подклете монастырского храма произошло 8 октября, о чем косвенно свидетельствует указ правящего Владимирского архиерея из епархии, и на это же число прямо указывает епископ Иаков (Кротков) в своем письме казначею Благовещенского монастыря. На гробнице устроили каменную плиту с подробной о нем надписью. В храме стали служить молебны и 26 марта праздновать его память как местночтимого святого. Однако со временем почитание памяти святого стерлось в народной памяти. В том же 1831 г. по причине ветхого состояния крыши Иоанно-Богословского храма была предпринята работа по ее замене. Новую крышу и паперть храма покрасили в зеленый цвет. Своим рапортом в ноябре 1879 г. казначей монастыря иеромонах Симеон испрашивает у настоятеля дозволения устроить на месте подвигов схимонаха Иулиана (в подклете Благовещенского храма) придел, снабженный иконостасом. Епископ Иаков на это пишет 13 декабря уклончивый ответ: «...иконостас под церковью нахожу неудобным, во-первых, потому что нет особой надобности; во-вторых, потому что новый престол потребует обеспечения, а его не имеется в виду. Я говорил и прежде, что соглашусь на это тогда, когда не только устройство придела, но и его ремонт и отопление будут сразу обеспечены... Препятствием к этому представляется и то, что внизу нет окон (епископ имел в виду больших окон), а пробитие вряд ли позволят. Наш храм древний. Можно вот что сделать, если есть ревнители к почившему в Бозе схимонаху Иулиану с 26 марта 1638 г. (240 лет), написать икону его Ангела — святого мученика иже от Емиссы, в Финикии Иулиана — врача (6 февраля) и при могиле поставить в хорошем киоте с утверждением ежегодного молебствия святому мученику после литургии в 6 день февраля, а 26 марта в день кончины и 8 октября в день открытия гроба блаженного схимонаха Иулиана служить заупокойную литургию и потом на могиле его соборную панихиду. Именно я закажу написать в Дивеевской пустыни, пришлите мне только меру этой иконы по месту, где должно ее поставить. Что можно сделать под церковью для улучшения, представить мне соображения, чего будет стоить и кто возьмет на себя расходы». Видно, на братию монастыря этот отказ настоятеля подействовал удручающе, и он не стал ничего отвечать на предложение владыки. Поэтому епископ Иаков в следующем письме братии монастыря писал как бы с укоризной: «Что же ничего не пишете об иконе мученика Иулиана? Я думал ее изготовить к 6 февраля, а вы... (не прислали нужных для нее размеров). Чтобы не тратить времени, закажите икону у муромских живописцев и просите приготовить ее к 1 февраля. Написать ее так: в середине мученик Иулиан в росте, сверху Архангел Михаил, а по бокам Гавриил и другие ангелы. Устроение иконы представляется усердию чтителей, которым на то объявить требуется». Но и на это, видимо, никаких действий братия монастыря не предприняла. Да еще к тому же сменился казначей монастыря, иеромонах Симеон был переведен в другой монастырь (может быть, за проявленное непослушание настоятелю). Иеромонаха Симеона сменил иеромонах Иннокентий. В конце концов, устав ждать, епископ Иаков сам заказывает написание иконы. В следующем письме в монастырь от 8 мая 1880 г. он по этому поводу пишет следующее: «Скоро к вам придет икона святого мученика Иулиана. Надо будет устроить для нее киот. Мера иконы в вышину 13/4 аршина (примерно — 1 м 25 см.), а в ширину 5 (четвертей?). Не найдется ли усердствующих на то?». В июне икона была доставлена в Благовещенский монастырь и поставлена на предназначенном ей месте. Иеромонах Иннокентий позаботился об изготовлении для нее хорошего киота. В последующей монастырской описи церковного имущества об этой иконе, поставленной перед гробницей схимонаха Иулиана, будет сообщено следующее: «Икона, построенная в 1880 г. доброхотными жертвователями, живописная, изображающая святого мученика Иулиана, небольшого размера, с изображением на верху Божией Матери и семи чинов Архангельских. Икона в киоте за стеклом с позолоченною резьбою вокруг нее». В крипте (помещение использовалось первоначально под братскую усыпальницу) находится деревянная рака, на лицевой стороне которой находится иконописное изображение преподобного, которая фиксирует приблизительное место захоронения святого подвижника схимонаха Иулиана (Кучукова). Василий Никольский в конце марта 1920 г. был рукоположен во священника и назначен служить в Благовещенский храм. При о. Василии в июле 1933 г. по благословению заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия в подклете Благовещенского собора были вскрыты и досмотрены мощи схимонаха Иулиана (Кучукова). Они до этого времени сохранялись целыми. Почти полностью неистлевшей оказалась монашеская одежда преподобного, кроме некоторой ее части. Была обнаружена в руке схимника даже лестовка, которая находилась в поврежденном состоянии. С этого времени в Благовещенском храме по благословению митрополита Сергия (Страгородского) имена святого Василия Муромского и преподобного Иулиана начали возноситься во время богослужений с другими Муромскими святыми. В иконописи была создана новая икона - Собор всех муромских святых.
Икона Собора Муромских святых. 1996 г. Иконописец И.В. Сухов
Игумен Благовещенского монастыря Феодосий I (1625-1636)
Время настоятельствования игумена Феодосия (1625-1636) прошло под покровительством и отеческой опекой Благовещенского монастыря царя и великого князя Михаила Феодоровича. По его царской грамоте, датированной 30 ноября 1625 г., были отписаны «Игумену с братией на свечи, на ладан, и на вино церковное пожни Велетемской речки, а рубеж той речки от устья поглиница, и до той дачи была та речка на оброк за муромцем Семеном Черкисовым». Сам игумен Феодосий скончался в 1636 г., приняв перед своей кончиной, пострижение в великую схиму с именем, которое он носил до принятия монашества, — Филарет.
Игумен Благовещенского монастыря Иоаким (1636-1650)
Затем Благовещенской обителью управлял игумен Иоаким (1636-1650), который 20 июня 1647 г. по причине оскудения средств для поддержания монастыря обращался с челобитной к царю Алексие Михайловичу. Сохранилось ценное описание монастыря, составленное при этом игумене в 1637 г. Оно позволяет достаточно точно представить, как выглядел тогда монастырь. Монастырские земли под постройками, кладбищем числились в длину 60 сажен (127,8 м), в ширину 50,5 сажен (107,5 м), а в общей своей площади простирался примерно на 1000 кв. м. По своим размерам Благовещенский монастырь почти в два раза уступал Муромскому Спасскому монастырю. Монастырская ограда была деревянной из дубового тына. Имелся свой огород. Внутри монастыря стояли каменный Благовещенский собор и три деревянных церкви, которые уже упоминались в 1616 г. в челобитной игумена Сергия: святого Апостола Иоанна Богослова (с трапезной), святителя Григория Богослова и надвратная церковь святого Апостола архидиакона Стефана. Около храмов находились 14 братских келий и келья игумена Иоакима. Особенно интересны описания монастырских храмов. В Благовещенской церкви в 1637 г. имелись 10 икон, из них 3 в серебряном окладе. Интерьер церкви украшал тябловый иконостас. «Двери царские и сень и столбцы на золоте», то есть написаны на золотом фоне. Также «на золоте» были выполнены иконы деисусного, пророческого и праотеческого чина. Перед деисусным рядом иконостаса находилось медное паникадило. Здесь же в храме как главная монастырская святыня покоились святые мощи Муромских чудотворцев благоверного князя Константина, княгини Ирины и чад их Михаила и Феодора, а также сына последнего — Феодора (младшего). В те годы монастырь был достаточно богат. Находясь под покровительством царской династии, обитель регулярно получала богатые вклады и пожертвования. Так, в описи церковных принадлежностей нередко встречаются вещи, украшенные серебром и золотом: иконы, богослужебные сосуды, облачения и другая церковная утварь. О богатстве обители говорит и другой красноречивый факт: большое количество богослужебных книг — 43. По сравнению с описью 1624 г., прибавилось 8 книг. По тем временам книги были в большой цене (цена книги равнялась цене деревни с ее жителями). Не менее богатым было убранство других храмов Благовещенского монастыря. «Да в том же монастыре, — говорится в Писцовой книге 1637 г. — церковь Ивана Богослова с трапезою, деревянная; а в ней Божия милосердия образ местный Ивана Богослова на золоте, образ Покрова Пречистой Богородицы на золоте, образ великой мученицы Параскевы нарицаемые Пятницой, образ Пречистой Богородицы Неопалимая Купина — оба на празелени. Двери царские и сень и столбцы на золоте...». Церковь святителя Григория Богослова представляла интерес своей постройкой: «...да к той же церкви прирублена колокольница». На звоннице находилось тогда 6 колоколов. Выше уже было сказано, что Благовещенский монастырь существовал в основном за счет пожертвований влиятельных особ царской фамилии. Подтверждение этому можно найти все в той же Писцовой книге за 1637 г.: «А в церкви каменной и деревянных Божия милосердия образы и свечи и книги и ризы и покрова и церковные сосуды и на колокольне колокола и все церковные строения прежних царей и государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Руси».
Рядом с деревянной монастырской оградой размещалась небольшая слобода. В ней жили бобыли (безземельные посадские люди), работавшие на обитель. Документально известен год основания слободы — 1585 г. В 1616 г. слобода изрядно пострадала от набега банды Лисовского. В 1637 г. в слободе насчитывалось 22 жилых двора и один пустой. В них проживали 24 человека. В то время описанию подлежали только лица мужского пола. Таким образом, в 40-е гг. XVII в. в слободе проживали около полусотни человек. В сравнении с описью 1624 г., количество бобыльских жилых дворов увеличилось на 6. Среди их обитателей были ремесленники и промысловики следующих специальностей: бердника (оружника), серебреника, плотника, пивовара, неводчика, красильника, шапочника, ярыжки (чернорабочего) по одному двору и по два двора портных, иконников и судовых ярыжек (бурлаков). Бобыли Благовещенского монастыря находились на привилегированном положении. Так как рядовые горожане обязаны были платить в государственную казну пошлины и выполнять всевозможные повинности (городовые, острожные, ямщицкие и многие другие), то слобожане от всего этого освобождались. Единственной зависимостью от монастыря был оброк — по 2 гривны со двора (20 копеек). Вся сумма оброка — 4 рубля 13 алтын, 2 деньги. Право на взимание оброка — тоже своеобразный царский дар монастырю. Не оставались в стороне от благотворительной щедрости и лица из именитых княжеских родов. Так, в 1639 г. в Благовещенскую обитель поступил вклад князя Димитрия Михайловича Пожарского — водосвятная чаша из красной меди, покрытая серебром. «Величина ее в поперечнике 11 вершков (44 см), глубина 3S вершка (12 см), вокруг ее, с наружного края, вырезана надпись: «Лета 7147 (1639) июля 16 -го сию водосвятную чашу священ даны и приложилъ домъ благовещения пречистые Богородицы и муромский чудотворцев благоверного князя Костянтина и чаде и князя Михаила и Феодора что в Муроме на посаде боярин князь Дмитрей Михайловичъ Пожарский за свое здравие и за отшедших (сбоку чаши) родителей безконечные веки (внизу у подножия) при игумене Иоакиме з братею».
В 1638 г., братия Благовещенской обители во главе с игуменом Иоакимом провожала в последний путь досточтимого подвижника монастыря схимонаха Иулиана (Кучукова), который был погребен в подклете Благовещенского храма.
Подводя итог имущественному положению Муромского Благовещенского монастыря, отметим, что в 1630-е гг. в социально-экономическом отношении обитель занимала одно из ведущих мест в городе, ненамного уступая собору Рождества Богородицы и Спасскому монастырю. Только в 1630 г. дальнейшее положение игумена Иоакима определилось: он был переведен в Муромский Спасский монастырь.
Игумен Благовещенского монастыря Савва (1646)
К 1646 г. в монастыре не произошло никаких существенных изменений. На территории обители по-прежнему возвышались четыре храма (каменный во имя Благовещения Пресвятой Богородицы и три деревянных). Рядом с ними находились 14 братских келий. Настоятелем монастыря был игумен Савва (1646), который временно заменял игумена Иоакима.
В конце 50-х гг. XVII в. под стенами Благовещенской обители доживала свои последние года монастырская слобода (в 1649 г. по царскому указу ее жители будут переведены «на посад» — об этом сказано ниже ).в ней насчитывалось 22 двора — столько же, сколько и в 1637 г., а вот число обитателей ее возросло почти в два раза. Если в 1637 г. было 24 мужчины, то в 1646 г. стало 59. Следовательно, незадолго до ликвидации слободы в ней проживали не менее ста человек. Несмотря на значительное увеличение жителей слободы, в ремесленном отношении больших перемен не произошло.
Сравнительная таблица по жителям монастырской слободы за 1637 и 1646 годы
Как видно из таблицы, в 1646 г. в слободе перестали заниматься изготовлением оружия (что вполне может объясняться отсутствием внешней военной угрозы), рыболовных снастей, головных уборов, покраской холстов, зато появляется такая мирная и необходимая профессия как хлебник, изготовляющий выпечку на продажу. Конечно, каких-либо основательных выводов из приведенной таблицы сделать нельзя — для этого требуется привлечь более обширный материал. Особым разделом из жизни Благовещенского монастыря является иконописная мастерская, сложившаяся примерно в это же время: «слободка монастырская, а в ней дворы поповы и церковных и торговых и ремесленных и работных людей и бобылей... Да с дворов же своих и с земли они дают оброк в монастырь..., во дворе Ивашка Саввин иконник, у него сын Ивашка десяти лет; во дворе Володимерко Панфилов иконник, у него дети Степашко да Офонька да Ивашка девяти лет. А за оброк пишут образы чюдотворцовы и те образы возят ко государю, как ездит игумен с святынею». «Иконописцы Ивашка Саввин и Володька Панфилов жили при Благовещенском монастыре в слободе (современный переулок Красноармейский). Очень важен факт, что оба они числились бобылями Благовещенского монастыря, то есть считались обедневшими феодально-зависимыми людьми. И уплата оброка осуществлялась ими посредством написания икон. Мастерство муромских иконников Ивашки Саввина и Володьки Панфилова было настолько велико, что написанные ими иконы отвозились специально в Москву в царский дворец. Возможно, в одной из этих двух упомянутых семей и родился в 1658 г. будущий известный иконописец Александр Иванович Казанцев. Уже в двадцать лет он прослыл за мастера иконописного дела. Вместе с ним работал его младший брат Феодор, позже сын Петр. Династия Казанцевых жила и трудилась при Благовещенском монастыре на протяжении всего XVII в. и до последней четверти XVIII в.». В 1649 г. был принят важный исторический документ, регламентирующий все юридические и правовые отношения Русского государства, — Соборное Уложение. Согласно 19-й главе Уложения, монастыри лишались слобод — «со всеми людьми, з землями». Естественно, Благовещенский монастырь разделил ту же участь вместе с другими монастырями России. Он лишился важного источника доходов. Однако, несмотря на строгость царского указа, монастырь по-прежнему владел рядом дворов. В этом проявилась половинчатость царской реформы, когда дворы якобы переводились на податное положение в посад, на самом же деле нередко все оставалось по-прежнему. Так было и с Благовещенским монастырем. Согласно Окладной книге 1676 г., монастырь владел четырнадцатью посадскими и тремя бобыльскими дворами, взимая с них ежегодно по 12 алтын.
