Муромский Благовещенский монастырь с 1650 по 1771 г.
Начало »»» Благовещенский монастырь с 1625 по 1650 гг.
Игумен Кирилл (1650-1659)
Монастырь имел возможность уже в 50-60-е гг. XVII столетия вести достаточно дорогое каменное строительство. Именно в это время развернулись в Благовещенской обители грандиозные работы: перестраивается частично сам Благовещенский собор, возводится каменная колокольня, возводится новая каменная надвратная Стефаниевская церковь и теплый кирпичный храм святого Апостола Иоанна Богослова. Эти работы начали проводиться при игумене Кирилле (1650-1659).
Краевед Н.П. Травчетов, ссылаясь на надпись антиминса церкви святого Апостола Иоанна Богослова, отмечал, что этот каменный храм был построен в 1652 г. С этим утверждением согласуются и архивные данные: «оная церковь во имя святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова освящена в лето 7160 (1652 г.) в 8 день июня на память святого великомученика Феодора Стратилата при царе Алексии Михайловиче при Патриархе Никоне и при Мисаиле Архиепископе Рязанском и Муромском...».
По предыдущим описаниям монастыря известно о существовании деревянного храма того же наименования. Вероятно, к середине XVII в. церковь пришла в негодность, что послужило поводом к ее разборке с последующим возведением из кирпича. В 1652 г. ее освятили. Новый храм святого Апостола Иоанна Богослова поставили к северу от Благовещенского собора. По размерам он значительно уступал главному храму обители и использовался для богослужения в холодное время года.
Вскоре после возведения Иоанно-Богословского храма совершается перестройка из деревянной в каменную надвратной церкви во имя святого Апостола первомученика Стефана. До настоящего времени во всех путеводителях по Мурому написано, что она была сооружена в 1716 г. Эта ошибка уже встречается в монастырских архивных документах XIX в. Опровержение ей можно найти в Переписной книге г. Мурома 1678 г.: «Монастырь Благовещенский, а в нем церковь Благовещения Пресвятые Богородицы... да другая церковь на воротех архидьякона Стефана каменные...».
Кроме того, на основании ссылок на всю ту же несохранившуюся летопись Богородице-Рождественского кафедрального собора доподлинно известно, что освящение каменного Стефаниевского храма состоялось 19 июля 1655 г.
Игумен Арсений I (1659-1662)
Не прошло и десяти лет, как в Благовещенском монастыре развернулись очередные строительные мероприятия. На этот раз был частично перестроен и центральный Благовещенский храм. Историк К. Тихонравов, ссылаясь на ту же летопись Богородице-Рождественского собора, написанную в 20-е гг. XIX в. игуменом Благовещенского монастыря Иеронимом (Агриковым), сообщал об освящении главного храма обители 28 июня 7172 г. (1664 г.). Следовательно в конце 50-х — начале 60-х гг. XIX в. церковь действительно перестраивалась. К этому времени относится управление монастырем игуменом Арсением I (1659-1662).
Большинство современных искусствоведов считают, что от старого храма, построенного царем Иоанном Грозным, остался только один подклет, а стены и пятиглавие переложены в XVII в. Трудно судить, насколько верны такие предположения. И как соотнести это убеждение с историческими документами? Неужели за сто лет (с 1558 г.) церковь пришла в такой упадок, что потребовалось полностью перебирать здание — от цоколя до церковных глав? В результате погрома, произведенного в 1616 г. бандой пана Лисовского, пострадали храмы монастыря. Однако в Писцовой книге 1637 г. не говорится о каких-то крупных разрушениях в монастыре. Молчит об этом и Переписная книга 1646 г.
В литературе дореволюционного периода тоже проводится мысль о том, что «Каменный Благовещенский храм, сооруженный царем Иоанном Васильевичем Грозным, и доныне (описание храма за 1913 г.), кроме северной стороны, сохраняет свой первоначальный вид, так что в архитектурном отношении является типичным образцом церковного зодчества XVI в.». Возникает закономерный вопрос: на чьи средства осуществлялись такие серьезные строительные работы в монастыре? На основе изученных документов можно придти к следующему выводу. Если в XVI в. в Муроме церкви строились в своем большинстве из царской казны, то в XVII столетии роль храмоздателей взяли на себя богатые купцы Московской Гостиной сотни, выходцы из здешних мест (Тарасий Борисович Цветнов, братья Черкасовы, Сидор Лопатин и др.). Они-то и осуществляли финансирование церковных строительств.
Хотя не имеется конкретных сведений о том, кто был инициатором строительства теплой Иоанно-Богословской церкви и перестройки Благовещенского храма, Н.П. Травчетов, основываясь на местном предании, предполагает, что этим лицом был богатый купец Гостиной сотни Тарасий Борисов Цветнов.
Упоминаемый Тарасий Борисов, по прозвищу Богдан Цветнов — известная историческая личность, выдающийся человек своего времени. Он был причислен к элитному в то время купеческому объединению — Московской Гостиной сотне и вместе со своим отцом Борисом Семеновичем Цветновым являлся ктитором муромских монастырей. Двор этой купеческой фамилии находился на территории Троицкого женского монастыря. В 1636 г. размеры их двора с огородом простирались 46 на 60 сажен (98 м. на 127,3 м). Любопытно, что впоследствии, вплоть до конца XVIII столетия, этот район Мурома носил название Цветновской улицы.
О торговой деятельности Тарасия Борисова Цветнова известно, что в 1624-1636 гг. ему принадлежало амбарное место у Москательного ряда, размером 3 сажень на 3,3 сажени (10,5 м на 7,5 м), а также лавка и лавочное место в том же Москательном ряду. В 1636 г. Тарасий Цветнов приобрел еще одно лавочное место в Москательном ряду. Таким образом, Тарасий Цветков торговал москательными “цветными” товарами — красками. Отсюда, вероятно, и фамилия купца — Цветнов (Цветной).
Дошли до нашего времени сведения о Тарасии Цветнове как о человеке высокой книжной культуры. Есть упоминания о книгах, приобретенных им самим и его отцом в книжной лавке Московского Печатного двора. Среди них шесть экземпляров «Книги о вере» и «Грамматика» Мелетия Смотрицкого. На протяжении более полувека — с 20-х по 70-е гг. XVII в. — Цветнов делал богатые вклады и пожертвования в местные храмы и монастыри.
В 1620-1667 гг. это был один из самых активных благоукрасителей Благовещенской обители. Известно, что в 1620-е гг. Тарасий Борисович заказал специально для монастыря часы с боем, которые находились на колокольне обители. В 1648 г. Цветнов подарил обители на помин души большое Евангелие московской печати. Переплет книги украшал серебряный с позолотой оклад с восьмью драгоценными камнями. На оборотной стороне этого многоценного Евангелия находилась ктиторская надпись: «лета 7156 (1648) сие Евангелие приложил в Муром в монастырь в долгъ Благовещения Пресвятыя Богородицы в Муромъских чюдотворцов благоверного князя Константина с чады Михаила и Феодора гостиные сотни торговой человекъ Тарасий по реклому Богданъ Цветной по своих родителех».
Еще вместе с отцом Тарасий Борисович финансировал строительство шатровой деревянной Троицкой церкви. В 1642-1643 гг. на ее месте усилиями того же Тарасия Цветнова ставится каменный, ныне существующий Троицкий храм, ставший в 1643 г. монастырским. На рубеже 1640-х — 1650-х гг. рядом с Троицким собором на средства Цветнова возводятся надвратная Казанская церковь и высокая шатровая колокольня. Впоследствии богатый купец не раз оказывал знаки особого внимания к созданной им монастырской обители. В 1645 г. он пожертвовал «по своих родителех» Евангелие с серебряным с золочением окладом, в 1647 г. — напрестольный серебряный золоченый крест, обнизанный жемчугом, в 1648 г. — водосвятную серебряную чашу с изысканным чеканным узором и золоченым венцом.
Главная святыня Троицкого монастыря Виленский крест (1658 г.) — это так же вклад в обитель купца Тарасия Цветнова. Впоследствии ктитор Троицкого монастыря Тарасий Цветнов стал главным действующим лицом «Повести о Виленском кресте» — литературного произведения о перенесении чудотворного креста из г. Вильно в Муромский Троицкий монастырь. По прошествии небольшого времени Гарасий передает Благовещенскому монастырю серебряную водосвятную чашу, изготовленную в 1654 г.
В 1667 г. уже будучи в монашеском постриге в этой обители (схимонахом Тихоном) он жертвует Благовещенскому монастырю серебряное с позолотой паникадило, до начала XX в. находившееся в ризнице монастыря. В настоящее время оно хранится в Государственном Русском музее. Выполнено паникадило в виде прорезного шара, состоящего из двух половин. В центре — узкий поясок с прорезной вкладной надписью: «Лета 7175 (1667 г.) году приложилъ в домъ Благовещению Пресвятыя Богородицы и Муромским чюдотворцемъ благоверному князю Константину и чад его Михаилу и Феодору старец Тихон».
Таким образом, вскоре после освящения новой храмовой постройки Тарасий Борисов Цветнов (он же старец Тихон) и сделал свой вклад в обитель. В монастырском синодике 1695 г. записан для поминовения род Бориса Цветнова. В перечне имен встречается: «в ин.(-оцех) сх.(-имонаха) Тихона».
Одним из достоверных свидетелей благодеяний схимонаха Тихона Благовещенской обители был ее настоятель игумен Порфирий I (1662- 1667). К сожалению, других каких-либо сведений об этом игумене не встречается.
Продолжая тему монастырского строительства, предпринятого монастырскими властями во второй половине XVII в. на средства благотворителей из московского купечества, нужно упомянуть и следующее. Одним из последних благодеяний старца Тихона стало возведение в обители каменной колокольни. О точной дате ее постройки ничего неизвестно. Колокольня с шатровым верхом, восьмью пролетами и восьмью теремками — одного стиля с Благовещенским храмом. Таким образом, судя по архитектуре, она построена, несомненно, в XVII в. после 1636/37 г., так как в описи Б.Д. Бартенева упомянута монастырская деревянная колокольня, прирубленная к церкви святителя Григория Богослова, и не позднее 1692 г., поскольку уже в 1692 г. князь Михаил Иванович Львов приложил на монастырскую колокольню стопудовый колокол. В Синодике 1713 г. имеется приписка Муромского викария епископа Евгения (Мерцалова), выполненная в 1910 г.: «С 1654 по 1698 гг. сорок лет был благодетель Борис Цветнов; много устроил в Троицком женском монастыре, да и в Благовещенский положил немало (колокольня)».
Теперь становится ясным, почему Цветнов так много сделал на пользу Благовещенского монастыря. По всей видимости, не имея наследников, он употребил все свои средства на украшение и устройство обители, ставшей его вторым домом и последним пристанищем. Огромная роль Тарасия Цветного в каменном строительстве Благовещенского монастыря неоспорима, так как только благодаря его капиталам и стало возможным в короткий срок выстроить три каменных храма и колокольню, сохранившиеся до настоящего времени. Тогдашнему настоятелю Благовещенской обители игумену Ферапонту (1667-1670) оставалось только молитвенно благодарить Бога за такие щедрые и обильные благодеяния, содеянные Цветновым в честь и славу Пресвятой Богородицы.
Игумен Евфимий (март 1670-1682)
После окончания этого масштабного строительства управление обителью возглавил уже на более продолжительный срок игумен Евфимий (март 1670-1682), о котором извещает Окладная книга церквей и монастырей Рязанской епархии за 1676 г. Монастырь по челобитной игумена Евфимия получил утверждение от царя Феодора Алексеевича на Сеченские и Велетемские луга 25 июля 1679 г.
О хозяйственной стороне жизни Благовещенского монастыря на это время сообщает Переписная книга 1678 г. В Переписной книге 1678 г. перечислены владельцы тринадцати монастырских дворов. Среди этих владельцев встречаются фамилии, знакомые по предыдущему описанию 1646 г. Напрашивается следующий вывод: слобода как таковая сохранилась, только ее жители назывались уже иначе — «сторожи церковные и звонари». Наверняка, это сделано для того, чтобы обойти царский указ о запрещении владеть слободой.
Впрочем, вряд ли этому соответствовало название слободы, так как от поселения 1630-х — 1640-х гг. осталась только малая часть. Если в 1637 г. в слободе проживали 24 мужчины, владевшие одиннадцатью ремеслами, а в 1646 г. было 59 мужчин и 7 видов ремесел, то в 1678 г. в ней насчитывалось 39 лиц мужского пола (из этого числа больше половины — дети до четырнадцати лет), владевшие четырьмя профессиями: портного, шапошника, серебреника и иконописца. Но зато за монастырем остались наиболее ценные ремесла. Мастера ювелирного дела и иконописцы жили при монастыре на протяжении всего XVII в.
Из Переписной книги 1678 г. видно, что к 1680-м гг. число монашествующих в Благовещенском монастыре сократилось почти вдвое. Если в 1637 и 1646 гг. их было 14, то в 1678 г. в обители подвизалось только 8 монахов. Причина этому остается неизвестна.
Хоронили братию монастыря сначала в подклете Благовещенского храма, а затем рядом с ним. До сих пор, несмотря на прошедшие лихолетья, чудом сохранились в подклете Благовещенского храма уникальные надгробия XVII в. На протяжении столетий в заупокойных прошениях поминалась почившая братия монастыря: схимонахи Елисей, Емельян, Антоний, Герасим, Сильвестр, Иерофей, Тихон, Иринарх, Петр, Амвросий, Варсонофий, Иона, Феофан; священноиноки Самуил и Антоний, а также монахи Вассиан, Серапион, Феогност, Мирон, Антоний, Кирилл, Иона, Акила, Корнилий, Савин, Ефрем, Евдоким, Феодосий, Гурий, Исихий, Иосиф, Геронтий, Маркелл, Лазарь, Павел, Варлаам. К сожалению, нам ничего не говорит этот далеко не полный список. А между тем, в нем встречается имя схимонаха Тихона, известного в миру как рисов Цветное — вышеупомянутый ктитор Благовещенского монастыря.
Нередко вновь прибывшие монахи отдавали в монастырь все свои сбережения, как тот же приснопамятный старец Тихон. Настоятель обители архимандрит Алимпий также употребил всё свое достояние на монастырь, к тому же будучи и хорошим иконописцем. До настоящего времени в алтаре Благовещенского церкви находится написанная его рукой Боголюбская икона Божией Матери.
Игумен Феодосий II (1682-1694)
В управление Благовещенской обителью игуменом Феодосием II (1682-1694) его заботами и попечением доброхотов монастыря в 1688 г. в граде Москве, с находящейся в Иверской часовне Иверской иконы Пресвятой Богородицы московским иконописцем Иваном Дмитриевым, сыном Поповым, был выполнен второй по счету список. Как известно, в 1648 г. Патриарх Никон перенес в Москву с горы Афон точный список с подлинника Иверской иконы Божией Матери. Таким образом, братия монастыря в 1688 г., с прибытием этого бесценного дара в Муромскую Благовещенскую обитель получила первое благословение от Божией Матери, от Ее образа «Вратарница».
В июне 1692 г. вся братия обители во главе с игуменом Феодосием торжественно встретила еще один привезенный из Москвы драгоценный дар. Им был точный список с Владимирской иконы Божией Матери, находившейся в кафедральном Московском Успенском соборе, сделанный по заказу купца Гостиной сотни Афанасия Тарасьева Соколова. Эта мастерски выполненная икона до сих пор находится в местном ряду иконостаса Благовещенской церкви слева от Царских врат.
Жертвовали в монастырь не только деньги. Например, в октябре 1696 г. игумен Георгий «дал вкладу в дом Благовещенья Пресвятыя Богородицы и Муромским чюдотвориам коня ногайского трех лет, цена 13 рублев, а за тот вклад написал в синодик родители...».
Были среди монахов и мученики. В Синодике 1713 г. напротив имени архимандрита Павлина имеется лаконичная дописка, выполненная корявым почерком: «Его в конце XVII столетия убили».
С возникновения в середине XVII в. старообрядческого раскола высшими церковными властями для исправления и покаяния в монастыри ссылались упорствующие раскольники. Так, в 1680 г. митрополит Рязанский Иосиф своей грамотой предписывал архимандриту Муромского Борисоглебского монастыря Авраамию (как видно, человеку богословски образованному и красноречивому) призывать к обращению из раскола сосланного в Благовещенский монастырь раскольника Семена Смольянова.
В 1690-е гг. стольник Феодор Петрович Дубровский сделал пожертвование на сооружение новой деревянной гробницы под святые мощи благоверных князей. 13 февраля 1693 г. состоялось торжественное переложение святых мощей в новоизготовленную раку. Благоволение царственной фамилии всё также продолжало распространяться на Благовещенскую обитель. По челобитной игумена Феодосия 22 января 1692 г. царем Петром Алексеевичем была дарована обители речка Велетемка с иными речками и мостиками.
Это было последнее событие в жизни Благовещенского монастыря, в котором принимал участие настоятель обители игумен Феодосий.
Игумен Харитон (1694-1722)
В 1694 г. игумена Феодосия заменил новый настоятель — игумен Харитон (1694-1722), который также по примеру прежних игуменов обращался 30 ноября 1698 г. с челобитной к царю и великому князю Петру Алексеевичу и не лишен был царских милостей.
По переписным книгам 1700 г., Благовещенский монастырь имел в ту пору 14 крестьянских дворов, и если сравнить с Муромским Спасским монастырем (144 двора) или с Владимирским Рождественским монастырем (1851 двор), то в таком соотношении число крестьянских дворов Благовещенского монастыря окажется незначительным.
Немалый интерес представляет собой список лиц обители, получавших годовое жалование. Так, в начале 1700-х гг. в монастыре находились и получали соответствующее жалование: архимандрит — 4 руб., три священника — по 6 руб., диакон — 1 руб., уставщик — 1 руб., пономарь — 60 коп., двое клирошан — по 2 руб., казначей — 1 руб., подкеларщик — 60 коп., четыре рядовых монаха — по 2 руб. 40 коп.
Таким образом, в 1700-е гг. число братии вновь возросло: в обители подвизались уже 15 монахов. На их содержание ежегодно тратилось 18 руб. 60 коп. «А питалися за общей трапезой, — свидетельствует тот же документ, — а хлебного жалования 35 четвертей (7346,5 кг). Имея особенное усердие и любовь к обители Святого Благовещения, стольник князь Иван Петрович Волховский по обещанию в 1713 г. приложил в монастырь синодик, который в настоящее время хранится в Муромском историко-художественном музее.
Несмотря на скромное финансовое положение обители, монастырская жизнь шла своим чередом. В 1716 г. игумен Харитон даже обладал средствами на обновление пришедшей в упадок надвратной Стефаниевской церкви.
Архимандрит Павлин (1722 — 3 марта 1723) В 1722 г. бразды управления Благовещенским монастырем принял новый настоятель архимандрит Павлин (1722 — 3 марта 1723). О его деятельности на этом поприще почти ничего неизвестно, кроме обрывочных упоминаний. Сохранилась его подпись в официальных монастырских бумагах за 11 февраля 1723 г. Синодик Благовещенского монастыря 1713 г. сообщает, что «был белый поп... в том же Благовещенском монастыре» и «в коние XVII столетия его убили».
В мае 1722 г. Петр I, направляясь походом в Персию, посетил Муром, где поклонился многочисленным местным святыням, прося помощи у Муромских чудотворцев в победе над персами.
Архимандрит Благовещенского монастыря Павлин от лица всей братии подал Петру I челобитную с жалобой на то, что в обитель «исстари давалось по указу Его Императорского Величества и по памятям из Приказу Большой Казны, «Государево денежное жалование на церковь Божию на свечи, на ладон, на вино церковное, на масло и на просфоры и им, богомольцам, на пропитание, из Муромской таможни, по 32 рубля 6 алтын и 2 деньги на год, и что сверх того монастырь имел озера для рыбной ловли, но с 1688 г. дача денежного жалования монастырю прекращена, а рыбные ловли (27 луговых озер) также в прошлых годех отписаны на Государя... что монастырь (наш) самой скудной, церковь Божия стала быть в великом оскудении, покупать не на что, вкладчиков и никаких промыслов и заводов нет и им, богомольцам Государевым, кормиться нечем, братия просила, как о выдаче жалования за прошлые годы из Муромской таможни, так и о продолжении дачи его по прежнему, на будущее время». Государь приказал отослать эту челобитную для рассмотрения и принятия решения генералу-рекетимейстеру Павлову. Тот со своей стороны передал челобитную в Святейший Синод и предложил, чтобы резолюцию на нее вынес сам Синод.
«По получении челобитной Святейший Синод потребовал из Монастырского Приказа справку о способах содержания Благовещенского монастыря. Из справки, доставленной в Синод Монастырским Приказом, видно, что в присланном в Приказ в 1702 г. из Приказа Большой казны справке с ружной книги, за подписью Дьяка Корницкого, значилось: Муромского Благовещенского монастыря ружных игумену, казначею с братиею, двум попам белым и диакону 32 рубля 6 алтын, всем вместе; что по переписным книгам 1678 г. и по той же ружной книге за монастырем значилось 7 крестьянских дворов; что по переписным книгам 1701 г. о вотчинных рыбных ловлях монастырю принадлежали следующие озера в Муромском уезде: Белое, Аркадьево, Бабье, Золотое, Соколье, Карашево, с мелкими озеры и с истоки и с запалыми лужами, Боровое, Заутройцо, Долгое с запалыми лужами, в Клиндейских лугах озера: Кустроха, Среднее, Карашье, Кривые Дубки, Костино, Юрота, Боровое, Весное, Нивец, Исток и Расходец, Долгое, Солоновское, Обедино, Расходец, Сходное, Макаровы, Зимницы, Водяное, Иванисево, Среднее луговое, Мадешино. Оброку с озер монастырь получал 20 руб. 25 алтын в год. Озерами Средним, Костиным и Мадешиным насильственно завладел стольника князя Юрия Одоевскаго села Ростригина дъячек Козьма Феофанов.
В 1704 г. по указу Его Императорского Величества ведомости о рыбных ловлях синодального дома, архиерейских и монастырских вотчин были отосланы в Семеновскую канцелярию рыбных ловель. И с того 1704 году, сказано в справке Монастырского Приказа, те рыбные ловли за кем в отдаче и почему с них оброку и что в домике и на которые годы, о том в монастырском Приказе неведомо. Что же касается руги монастырю, то Монастырский Приказ отозвался, что ружных денег монастырю от Монастырского Приказа монастырю в даче не бывало». Окончательного синодального решения по этому делу так и не было вынесено.
Описанный выше документ отражает остроту конфликта, возникшего между Русской Церковью и государственной властью на рубеже XVII- XVIII столетий. Петр I, нуждаясь в денежных средствах для ведения частых военных кампаний, неоднократно оказывал давление на Церковь, видя в ней надежный и богатый источник пополнения царской казны. Тяжесть этой политики вскоре ощутил на себе и Благовещенский монастырь, лишившись прежних льгот и земельных владений.
Март 1723 г. для настоятеля Благовещенского монастыря архимандрита Павлина оказался трагическим. Неизвестно, от чьей руки он принял в этом месяце мученическую кончину. И вскоре в официальных документах Благовещенского монастыря (3 марта 1723 г.) появляется подпись преемника Павлина — архимандрита Афиногена (1723-1726), которому доведется пережить с братией обители особо критические для Благовещенского монастыря 1720-е гг.
За год до своей смерти Петр I стал активно проводить целенаправленную жесткую политику в отношении российских монастырей. 3 февраля 1724 г. он издает указ о присоединении новопостроенных и малобратственных пустыней к большим монастырям. Монастырям запрещалось принимать бродяг, дезертиров, бывших уголовников, лиц неизвестного гражданского состояния, не установив их личность. Этими мерами, а также отбором в армию многих послушников и даже молодых монахов количество монашествующих было сокращено со временем с 23000 в 1724 г. до 14000 к 1738 г.
С другой стороны, монастырям приказывалось давать пристанище военным инвалидам, отставным бездомным солдатам и офицерам, даже с их женами и семьями, равно как и вообще больным и увечным, направляемым в монастыри государством. Если в монастыре не было места для этих лиц, правительство требовало выселения монахов, чтобы освободить место для присылаемых правительством. Причем солдаты и прочие должны были получать ту же еду и те же деньги, что и монахи, а отставные офицеры — полуторную норму монаха.
Следующим шагом, предпринятым Петром I в направлении сокращения расходов на содержание монастырей и высвобождения части доходов от «определенных» владений, был указ 22 мая 1724 г., в котором Петр I повелевал составить монастырские штаты. Этот указ имел скорее экономический, чем дисциплинарный смысл, а именно: предполагалось сократить число монахов, и тем самым — расходы на Церковь.
Святейший Синод, в свою очередь, проводя в жизнь этот указ, издал постановление, по которому Благовещенский монастырь закрывался, а вся его братия переводилась в находящийся под Муромом Борисоглебский монастырь. Каким ударом было это решение для насельников Благовещенского монастыря и для жителей Мурома, можно только догадываться. Архимандрит Афиноген, бывший в то время настоятелем монастыря, смиренно и беспрекословно подчинился постановлению Святейшего Синода.
Тем не менее, в защту древней святыни дружно встали не только горожане, но и крестьяне Муромского уезда. В 1725 г. в Святейший Синод была отправлена челобитная. Просители требовали, «...чтоб обретающегося в Муроме Благовещенского монастыря монахов в Борисоглебский того же уезда монастырь для соединения не переводить, а быть бы тому Благовещенскому монастырю по-прежнему, или бы оный Борисоглебский монастырь, который де расстоянием от того в 10 верстах, присовокупить к помянутому Благовещенскому монастырю для того, что де тут обретаются мощи благоверных князей Константина и чад его Muxaила и Федора, Муромских чудотворцев... Благовещенский монастырь в Муроме было первоначалъное епископство святого Василия, что ныне мощи его святыя в Рязани почивают, и построение оной монастырь царя Ивана Васильевича...». Святейший Синод рассмотрел это прошение и навел нужные справки в Рязанской епархии (в то время Благовещенский монастырь относился к Рязанской епархии), по которым выяснилось, что за Борисоглебским монастырем крестьян, пашни и прочих угодий вдесятеро больше чем у Благовещенского монастыря.
В итоге уже после смерти Петра I Святейший Синод 23 июня 1725 г. постановил: «...оному Борисоглебскому монастырю быть по-прежнему, и из Благовещенского монастыря переведенным монахам пребывание иметь в том же монастыре неотложно. И о том им, просителям, объявить по обыкновению…», то есть Благовещенский монастырь был восстановлен в своем прежнем статусе.
Архимандрит Антоний (1726-1732)
Архимандриту Антонию (1726-1732), сменившему в должности настоятеля архимандрита Афиногена, также пришлось претерпеть немало затруднений в управлении монастырем, когда Россия вошла в период дворцовых переворотов.
XVIII в., при посредстве государственного аппарата, внес в законодательство Русской Православной Церкви четкие директивы и правила, касающиеся монастырей и монашествующих. В частности церковными и светскими предписаниями было установлено, кто может совершать обряд монашеского пострига и санкционировать его, был тщательно регламентирован сам обряд и определен «испытательный срок» — «искус».
«Предписывался трехлетний срок искуса, хотя предусмотрена была и возможность его сокращения (для тяжелобольных или для тех, кто и в мирском одеянии вел почти монашескую жизнь). Непременным требованием было испытание намерения, и публичное объявление своего желания принять постриг в присутствии двух-трех свидетелей, подтверждающих самовольное и непринужденное пострижение. При этом должно было быть проверено, нет ли принуждения к постригу, позволяют ли его совершить брачные узы, не является ли человек беглым от хозяина или от уплаты податей». Кроме социальных ограничений существовали и возрастные ограничения. Духовный Регламент определяет возраст пострига: не менее 30 лет для мужчин, 60 лет — вдовице, 30-60 лет — девице.
Духовный Регламент подтверждал, что постриг мог быть совершен только по архиерейскому благословению. Претендента (вместе с его духовником и старцем, под началом которого претендент проходил «искус») архиерею представлял настоятель монастыря, где претендент намеревался принять постриг. Такое представление подписывали настоятель и братия монастыря. Подтверждался срок «искуса» — 3 года, указаны качества, которые должны быть особо проверяемы в этот период: искренность и твердость желания, послушание, кротость, трезвенность. Если по истечении срока «искуса» претендент отказывался от своего первоначального желания принять постриг, то этого претендента надлежало отпустить беспрепятственно.
Таким образом, весь период «искуса» послушник находился под контролем монастырских властей и специально назначаемого ими для этого старца, и только по истечении установленного срока на разрешение епархиальному архиерею представлялось прошение послушника и отзывы о его «искусе», а также отпускные документы, рассмотренные выше. «Искус» и постриг происходили в одном и том же монастыре. Указ Синода 1735 г. особо подчеркивал, что постриг не может быть совершен без ведома настоятеля простым иеромонахом. На постриг всех претендентов, кроме вдовых священнослужителей, требовалось особое разрешение Синода.
Тяжелым и неспокойным временем для России было царствование императрицы Анны Иоанновны (1731-1740). Пребывание у власти временщика Бирона негативно сказывалось на всей Русской Церкви. Много архиереев прошли через опалу, расстрижение, ссылку. Тень от строгой системы общегосударственного сыска пала и на монастыри. В монастырях настоятели обязаны были завести на каждого монаха дело (откуда, кто, социальное положение, биография). В 1734 г. был издан категоричный указ, запрещающий постригать в монахи послушников, кроме вдовых, священнослужителей и отставных солдат. Указ был вызван, очевидно, тем, что в монастыри хлынули выходцы из самых разных сословий — те, кто попали в железные тиски обязательной военной и гражданской службы. Но через пять лет этот закон отменили (были найдены способы контроля над теми, кто пытался уйти от обязательной службы). В результате разрешили постригать любого, но с позволения Синода и Кабинета. Синод поставлял в Кабинет сведения о желающих постричься. Настоятели монастырей, недовольные иноземной по духу церковной политикой государства, часто оставались отсраненными от служебных обязанностей. По всей вероятности, настоятель Благовещенского монастыря архимандрит Антоний чем-то не устраивал высокие власти. В 1732 г. архимандрита Антония заменил казначей в звании строителя иеромонах Иосиф (1732-1734).
Два года управления монастырем, а затем отставка и смещение с должности — такова была участь иеромонаха Иосифа. Не лучшая доля была и у последующих двух настоятелей: архимандрита Гедеона I (1734-1738), перемещённого в 1738 г. в Радовицкий монастырь с увольнением на покой и окончившего свои земные дни в Рязанском Спасском монастыре, а также архимандрита Павла (1738-1744). При архимандрите Павле 15 января 1739 г. вышел указ, имеющий отношение к регулированию монастырской жизни, согласно которому любому отлучающемуся из обители монаху предписывалось брать у епархиального начальства паспорт.
Что представляло собой монастырское хозяйство Благовещенской обители в первой половине XVIII в.? Исходя из ведомости Святейшего Синода за 1741 г., можно попытаться ответить на этот вопрос. До 20 сентября 1700 г. монастырь владел семью крестьянскими дворами и девятью бобыльскими. В них проживали 78 человек мужского пола. Кроме того, за обителью числились 21 десятина (около 23 гектаров) пашни и сенокосные угодья
на 250 копен — «пуд примерно 750» (12 тонн). Согласно указу Петра I, монастырь лишился доходов с этих земель. Денежный оклад обители складывался из старых вотчин «за монастырскую пустошь Погарцы — 5 руб.; за сенные покосы за 8 лугов по разным местам — 29 руб. 90 коп.; за Ставижерский луг — 11 руб. Итого — 45 руб. 90 коп.».
В 1741 г. Благовещенский монастырь получил 29 четвертей 3 четверика овса (6165 кг), 6 четвертей пшеницы (1360 кг), 11 четвертей 3 четверика овса (2386 кг). Итого 46 четвертей 6 четвериков хлеба (9911 кг).
В 1741 г. произошли некоторые изменения, как в количественном, так и в качественном составе братии. Дьяконов стало двое. Число рядовых монахов сократилось до двух человек. На 14 монахов полагалось 20 руб. денежного жалования и 31 четверть хлебного (около 6,5 т). Стало меньше и «служителей бельцов», то есть послушников. Если в 1700-е гг. их было 8 человек, то в 1741 г. — только 5.
Появилась такая разновидность «жильцов», как военные солдаты. С 1741 г. при монастыре находился один солдат с ежегодным жалованием 3 руб. 66 коп. и 6 четвериков хлеба (157 кг). Не исключено, что это был солдат-инвалид, отправленный на покой в награду за государственную службу (в XVIII в. служба была пожизненной). В пользу этого предположения говорит высокое жалование (в том же 1741 г. архимандрит монастыря получал 4 руб. в год).
Обращают на себя внимание основные статьи расходов монастырского хозяйства. В 1741 г. на ремонт построек обители израсходовано 9 руб. 60 коп. На приобретение дров затрачено 6 руб. 50 коп. За помол монастырского хлеба отдано 30 коп. и 3 руб. затрачено на «печение хлебов и вождение часов» (под последним, вероятно подразумевались осмотр и завод часов-курантов, устроенных Цветновым в 1620-е гг.). «На приказные расходы» шло 2 руб.; «братии на солъ» — 5 руб.; «на рыбу» — 3 руб. На приобретение вина эконом заплатил 4 руб. 20 коп..; на пиво — 2 руб.; на мед — 1 руб. Восемь четвертей овса (1679 кг) ушло на прокормление монастырских лошадей. Таким образом, в 1741 г. вся сумма расходов Благовещенского монастыря составила 55 руб. 40 коп. и 46 четвертей 6 четвериков хлеба (9602 кг).
В августе 1742 г. Святейший Синод разослал по епархиям указ, предусматривающий взимание денежного штрафа за разговоры в церкви во время богослужений. Ко всему этому нарушитель храмовой тишины должен был быть вписан в специальную штрафную книгу, находящуюся при каждом храме.
Царствование императрицы Елизаветы Петровны (1741-1761) благотворно отозвалось на решении церковных вопросов. В начале ее царствования приостановился процесс секуляризации церковных земель. Было роздано 18 жалованных грамот разным монастырям (восстанавливались права на вотчины и доходные статьи). В 1745 г. дела церковных имуществ снова перешли в ведомство Синода. Но в 1757 г. Елизавета Петровна возвращается к системе Петра и отдает управление монастырских вотчин в руки отставных штабс- и обер-офицеров, монастыри стали получать деньги, положенные по штату. Также на монастырях была оставлена повинность содержания увечных и престарелых воинов.
Архимандрит Феофил I (1744-1752) восемь лет умело и рассудительно управлял Благовещенским монастырем. Только на один 1745 г. прерывалось настоятельство архимандрита Феофила I, когда его замещал архимандрит Феофан. Назначенному затем в 1752 г. архимандриту Филарету (1752-1756) четыре года было достаточно, чтобы проявить себя и свои способности и тем самым предрешить свою дальнейшую участь. В 1753 г. в Благовещенский монастырь был переведен из Борисоглебского монастыря архимандрит Алимпий (1756-1771), а в 1756 г. этот опытный духовный наставник и руководитель был назначен по достоинству на место архимандрита Филарета. Пятнадцать лет братия Благовещенской обители находилась под мудрым руководством и водительством этого почтенного старца.
При Екатерине II (1762-1796) статус монашества некоторым образом возрастает. Так, значительная часть, включая иеромонахов и иеродиаконов, была освобождена от телесных наказаний.
Надо отметить, что до 1764 г. Муром со своими монастырями и храмами принадлежал к Рязанской епархии, а затем Володимерская провинция составляла самостоятельную епархию, в которую входило 11 городов с уездами. В ней насчитывалось 892 церкви, а именно: во Владимире с уездом — 213, Муроме с уездом — 138, Ярополче-Вязниковской слободе — 64, Гороховце — 15, Лухе — 24, Кинешме — 20, Юрьев-Польском — 78, Балахне — 74, Арзамасе — 213, Починках — 23, Темникове — 30. Таким образом, Муром с уездом по числу церквей занимал в провинции третье место после Владимира и Арзамаса.
Епархиальные архиереи именовались Владимирскими и Яропольческими (1744-1764), а потом Владимирскими и Муромскими (1764-1783). Владимирский и Муромский епископ Павел был духовником императрицы Екатерины II. 26 февраля 1764 г. был издан знаменитый указ о церковных штатах, который подвел итог усилиям правительства по секуляризации монастырских недвижимых имуществ. Все имения, принадлежавшие Святейшему Синоду, епархиальным кафедрам, монастырям и приходам, окончательно передавались Коллегии экономии. В ее ведение поступило и более 910000 монастырских крестьян (имеются в виду только «ревизские души», то есть лица мужеского пола, не считая членов их семей). Монастырские земли были розданы в качестве подарков большею частью любимцам Екатерины II.
«Для содержания церковных учреждений, в том числе монастырей, ранее владевших большим или меньшим количеством земли, государство выделяло определенную сумму — пропорционально количеству национализированной земли. Так сформировались знаменитые “монастырские штаты”, определявшие, во-первых, число монастырей, получавших ежегодное государственное содержание, размер этого содержания (соответственно одному из трех вводимых “классов”), и, наконец, число иноков в монастыре каждого класса.
Число монастырей в стране резко сокращается. Множество обителей, среди них и древние, хранившие мощи своих основателей либо закрывались, либо соединялись с другими. Определенное число их было, как говорится, “вынесено за штат”, то есть им дозволялось продолжать свое существование, но без какой-либо государственной поддержки. Будущая судьба этих двух категорий монастырей различна не только в финансовом отношении, но, что особенно важно, и по своему внутреннему духовному развитию.
Так появилось два разных типа не только обителей, но и монахов, два разных рода монастырской жизни, два разных аскетических пути. Справедливо заметить, что подразделение монашеских обителей на штатные и заштатные подрывало основу монастырского устава».
По донесению Синода от 1 января 1762 г. во всех епархиях насчитывалось 954 монастыря, с имениями и без них, и с 11153 монашествующими. После секуляризации 1764 г. Синод постановил упразднить 418 монастырей. Осталось 536 монастырей, из которых 226 получали содержание от государства, остальные же 310 монастырей должны были существовать на доброхотные приношения народа. Из числа 310 монастырей в этом же году был выделен 161 монастырь, а остальные 149 также были упразднены. Итак, осталось 226 штатных и 161 заштатный, всего — 387 монастырей.
Такое положение дел привело к печальной статистике по Владимирской епархии. Если до 1764 г. в ней действовало всего 65 монастырей (16 % от общего числа монастырей в России), или 45 мужских и 20 женских, то после секуляризации это число монастырей значительно сократилось. Осталось во Владимирской епархии к началу XIX в. всего 25 монастырей (то есть 6 % от общего числа монастырей в России), или 18 мужских монастырей (9 штатных и 9 заштатных) и 7 женских монастырей, то есть было закрыто 40 монастырей.
Следствием проведения в церковную жизнь секуляризационной реформы Екатерины II стало то, что епархии и монастыри были разделены на три класса с соответствующим содержанием. Архиерейские дома, монастыри и церкви получили определенные государством денежные суммы (штаты) в зависимости от своего класса, причем количество штатного жалования зависело от числа душ, ранее принадлежавших духовному владельцу.
Штатные оклады были установлены только для архиерейских домов и монастырей. Всем штатным монастырям, кроме девичьих второго и третьего классов, было положено отвести по одному скотному двору, по одному малому озеру или пруду для рыбной ловли, земли для выгона скота по 9 десятин для монастырей первого класса, по 8 десятин для второго и по 6 десятин для третьего. Подворья для архиерейских домов и монастырей в Петербурге, Москве и других городах оставлены были также за их владельцами, но на их содержание пособие не отпускалось.
Бесспорно, эта мера была прискорбным нарушением прав собственности. Ведь известно, что монастырские вотчины и имения представляли собой частные пожертвования на помин души, на поддержание иночества, на дела благотворения. И эта «последняя воля» жертвователей, среди которых было много и русских государей, не могла и не должна была подвергаться нарушению.
В следующем 1765 г., 19 сентября, вышел Высочайший указ о межевании земель — это было первое так называемое «генеральное» межевание. При государственном генеральном межевании земель и образовании нового района — Муромского уезда из его площади многие земельные дачи, не только пожертвованные монастырям и церквам частными лицами, но и жалованные Государевыми грамотами, были замежеваны в ведомство Государственной Коллегии Экономии. Таких земель принадлежало Муромским монастырям: Спасскому — 1510 десятин 1622 кв. сажен, Благовещенскому — 303 десятины 1830 кв. сажен, Соборному храму Рождества Богородицы — 4076 десятин 838 кв. сажен.
Экономическое примечание, сделанное Владимирской губернской чертежной комиссией, при описании земельных дач генерального межевания, гласит: «...Благовещенский монастырь, архимандрита с братиею, — 1 десятина 744 сажен на суходоле. Монастырь состоит в третьем классе. В нем церковь первая Благовещения Пресвятыя Богородицы, с приделом святых благоверных князей Константина и чад его Михаила и Феодора; в оной же церкви опочивают мощи оных же благоверных князей, в одной деревянной, вызолоченной гробнице, над оной деревянная же, вызолоченная сень; а при той настоящей теплая церковь Иоанна Богослова; вторая — на вратах святого архидиакона Стефана и при них колокольня каменная; а кельи: настоятельская и братская и вокруг оных ограда деревянная».
Какие же государственные и синодальные учреждения ведали недвижимыми имуществами монастырей? Если в 1764 г. вотчины и угодья были переданы Коллегии Экономии, то после ее упразднения в 1786 г. бывшие монастырские земли уже как государственное имущество находилось в ведении Казенной Палаты. Монашествующие (штатных монастырей) начали получать жалование из казенных палат. Синод и Министерство Государственных имуществ являлись организациями, занимавшимися наделением монастырей землей.
Результатом политики Екатерины II по отношению к монастырским владениям явилось лишение Благовещенского монастыря пахотной земли в пустоши Погарцы, жертвованной монастырю в 1383 г. Участок луговой земли у деревни Волосово для нужд скотного двора остался за монастырем.
Благовещенский монастырь лишился своих последних вотчин с населением 108 крестьянских душ, зачислен в девятый штат и определен к монастырям третьего класса. Чуть позже стены Благовещенской обители приняли насельников закрывшегося Борисоглебского монастыря, находящегося вблизи Мурома.
Официально с 26 февраля 1764 г. Благовещенский монастырь получал соответственно своему третьему классу казенное жалование в размере 833 руб. 41 коп. ассигнациями. Эту сумму составляли: по Высочайше утвержденному штату от 29 февраля 1764 г. — 786 руб. 30 коп.; по Высочайшему указу от 17 января 1768 г. — 46 руб. 91 коп. На получение штатной суммы, на каждое полугодие настоятель монастыря должен был отсылать в Муромское уездное казначейство так называемое «требование». Эти деньги доставлялись из казначейства и отдавались под расписку казначею монастыря.
Монашествующие заштатные, которые не были внесены в списки штатного расписания из-за полной комплектации штата монастыря, но проживающие в монастыре (на правах вакансии), также получали денежное жалование из государственного казначейства. Если это был игумен, то он получал 15 руб. 95 коп. Монах в священном сане (иеромонахи и иеродиаконы) получал по 4 руб. 15 коп. Простой монах получал по 2 руб. 55 коп. Монахини получали чуть больше — 3 руб. 15 коп.
В царствование императрицы Екатерины II монахи, находящиеся в священном сане, кроме льготного положения в денежном отношении, получили еще одну особенную по отношению к другим монашествующим привилегию. К иеромонахам с этого времени (6 июня 1767 г.) перестали применяться телесные наказания, «а единственно исправляемы были вместо телесного наказания приличными духовенству трудами отрешением от доходу и от прихода по рассмотрению».
Так как третьеклассному монастырю полагалось иметь на настоятельском месте игумена, то после смерти архимандрита Алимпия во главе Благовещенского монастыря начинают поставляться игумены.
Далее »»» Муромский Благовещенский монастырь с 1771 г. по 1800 г.
Свято-Благовещенский мужской монастырь
Состояние Муромского Благовещенского монастыря в 1906 г.
Владимирская епархия.
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
