Металлургические заводы на юге Владимирского наместничества в XVIII веке
Обратимся теперь к более подробному описанию состояния заводов в 18-м веке и способов первоначального накопления капитала.
В разделе «Когда появились металлургические заводы» мы видели, что оборудование завода Железнякова и Мяздриковых было самое примитивное: железо приготовлялось сыродутным способом в горнах.
На Баташевских заводах были уже построены домны с холодным дутьем и молотовые фабрики для переделки чугуна на железо кричным способом. Выплавка чугуна на этих заводах быстро росла.
Так, за 3 года (с 1762 по 1764 год) производство на Гусевском и Унженском заводах утроилось и достигло до ежегодной выплавки 122885 пудов (2012,8 тонн). В 1766-67 годах на Гусевском заводе вырабатывалось:
В общем, Гусевской завод был тогда крупнейшим во всем округе. В 1767 году действовали заводы:
По М. Покровскому (Русская история, т. IV) покупательная сила рубля 1760-х годов была в семь раз больше рубля 1890 годов. Для вычисления более точного соотношения приводим цены 1760-х годов по Унженскому стану: рожь стоила 80 к., овес — 50 к., ячмень — 60 к., греча — 60 коп., пшеница — 1 р. 60 к. за четверть, масло коровье — 2 р. пуд, топор — 20 к., серп — 6 к. и коса — 30 к.
Крепостных в этот год было на заводах:
Гусевском - 438, из них годных к работе - 282
Унженском - 41, из них годных к работе - 25
Выксунском и Велетемском - 300, из них годных к работе - 247
Еремшинском - 112, из них годных к работе - 51
В последующие годы выплавка чугуна на Гусевском заводе то увеличивалась, то уменьшалась:
В 1773 г. выплавлено - 133910 п. 31 ф. (2195,3 тонн).
В 1771 г. выплавлено - 144369 п. 27 ф. (2366,7 тонн).
В 1775 г. выплавлено - 110835 п. 01 ф. (2308,7 тонн).
В 1777 г. выплавлено - 82511 п. 30 ф. (1351 тонн).
В 1784 г. выплавка чугуна еще понизилась, но Гусевской завод по-прежнему оставлялся самым крупным из всех заводов округа. За этот год чугуна было выплавлено:
На Гусевском заводе – 75746 п. (1241,7 тонн).
На Верхоунженском заводе - 46250 п. (758 тонн).
На Унженском заводе - 35748 п. 5 ф. (586 тонн).
На Еремшинском заводе - 29606 п. 10 ф. (485 тонн).
На Выксунском заводе - 49689 п. (814,5 тонн).
Мастеровых на Гусевском заводе в этом году было 855 чел. (по 4-й ревизии) и на Верхоунженском (называвшемся тогда Рудневским) — 196 чел.
В 1785 г. чугуна выплавилось на Гусевском заводе 101.775 п. 15 ф. в 1786 г. - 129516 п. 10 ф. и в 1787 — 116166 п. На Гусевском же и Верхоунженском заводах было выплавлено чугуна в 1788 г. — 159365 п., в 1789 г. — 143749 п. и в 1790 г. - 124938 п., при чем на Верхоунженском заводе «были литы большею частью военные снаряды».
В 1797 году на этих двух заводах было выплавлено чугуна 126000 п. (2065,5 тонн) и сковано 118028 п. 10 ф. (1934,9 тонн) железных изделий.
На заводах в эти годы делали пушки, бомбы, ядра, корабельные поделки, железо: полосное, сверлиное, кровельное, листовое, плещидное, отчасти сталь, а также ломы, кочерги, лопаты, клинья, зубила, пилы, клещи, вилы, наковальни, болты, топоры, колеса езжалые, подковы, шестерни, сердечники, ножницы, гвозди и т. п.
Свои изделия Баташевы первоначально (до 1760-х годов) старались сбывать в «заморский отпуск», держали своего поверенного по торговым делам в столице, который, кроме коммерческой деятельности, занимался и, так сказать, экономическим шпионажем в питерских канцеляриях.
В 1763 году Баташевы получили право продавать изделия «во всех российских городах, где похотят». Сотни подвод и десятки барок непрерывной лентой потянулись тогда от их заводов во все концы России. Широко раскинулась и сеть «торговых агентов», которые были во Владимире, в Москве, в Туле и т. д.
Эти агенты теперь везде «разнюхивали» новости и заказы, прибегая к подкупам и взяткам. «Посулил я, пишет Соловьев — агент Баташева во Владимире, повытчику 10 руб., чтобы он принадлежащие по нашим делам доставлял мне копии... Повытчик согласился, хотя и сказал, что „теперь на счет этого строго стадо"».
Работали Баташевы первые годы (лет 10) исключительно на свои капиталы, от правительства не получая ни субсидий, ни льгот. Даже больше того: не имея дворянского звания, они испытывали большую нужду в рабочих силах и встречали сильное противодействие местного дворянства.
Так, первый свой Унженский завод они построили на земле, арендованной у князя Долгорукова на 5 лет за 450 руб. в год. В 1757 году Баташевы жаловались бергколлегии, что „за неимением к тому заводу в покупке довольного числа людей и крестьян чинятся немалые остановки, а им — Баташевым — в случае недостатка вольных работников — бывают крайние убытки".
Бергколлегия разрешила им купить для заводских работ 870 душ крестьян. И с этого времени Баташевы ввели в систему покупку у соседей помещиков их земель и крестьян, причем недвижимую собственность они, обычно, закладывали, а крестьян переводили на свои заводы.
В 1770 году Иван и Андрей Родионовичи купили у Даниловой ее Верхотулецкий и Сементиновский заводы (Тульской губ.). Приписных к ним крестьян Баташевы перевели на Гусевской и Выксунский заводы, а Тульские заводы и земли заложили за 30 тысяч рублей.
Покупали Баташевы и одних крестьян: например, в 1780 году у А. Салтыкова они купили за 20000 р. на вывоз с земли „мужеска пола 499 душ с женами их, и с детьми, и с их крестьянским дворовым, хоромным строением, с лошадьми, с рогатой и мелкой скотиной, с хлебом стоячим, молоченным и в земле посеенном".
В 1785 году Андрей Родионович купил у А. Боткина в с. Елохове, Алатырского уезда, 250 душ и перевел их на Илевский завод, в 1786 г. у Касимовской помещицы куплено было 111 душ и т. д.
Точно также не брезговали Баташевы и „арендой" земель и крестьян: в 1755 г. они у И. П. Чаадаева арендовали по 100 р. за десятину землю около с. Воютина для добычи из нее руды, а в 1769 г. у Разнотовского на 50 лет были „арендованы" 113 душ крестьян с годовой платой за них по 200 р.
Покупали Баташевы и крестьян-одиночек, при чем дело, конечно, не обходилось без тяжелых драм. Так, в 1794 году один из крепостных агентов Андрея Родионовича писал ему:
«Ваше высокородие, милостивый государь, Андрей Родионович всенижайше вашему высокородию осмеливаюсь донести — продается мальчик лет 15, которого отец и вся семья у нас давно куплены и два брата ево у нас вверху служат. Зовут ево Николай Казмин. Отец же ево живет на Еремшинском заводе. Реченный мальчик приходил и плакался — не хотца, чтоб достался другому».
К 1795 году у Андрея Родионовича было мастеровых и крестьян:
Гусевский завод: Мастеровых – 864; Крестьян - 648
Верхоунженский завод: Мастеровых - 23; Крестьян - 77
Сынтульский завод: Мастеровых - 81; Крестьян 192
Еремшинский завод: Мастеровых - 425; Крестьян - 398
Мердушинский завод: Мастеровых - 76; Крестьян - 240
Вознесенский завод: Мастеровых - 69; Крестьян - 15
Илевский завод: Мастеровых 194; Крестьян - 334
Итого: мастеровых – 1732; крестьян – 1904.
По деревням:
Меленковской округи - 2922
Касимовской округи - 3642
Егорьевской округи - 83
Темниковской округи - 3094
Горбатовской округи - 27
Округи Илевского завода - 144
Итого: 9912
Положение мастеровых, как пишет Гайдуков, было очень тяжелое:
„Старики, бывшие заводские мастеровые, по рассказам своих отцов и дедов, говорят, что при входе в каждую мастерскую дежурили страшные Баташевские уланы, предававшие жесточайшим наказаниям каждого опоздавшего на работу мастерового. Люди работали до последнего изнеможения и нередко бывали случаи, что подмастерье приходил к подчиненному ему и неявившемуся на работу мастеровому с плетью в руках и заставал безответного труженика, уже неподвижно лежащего под образами на лавке со скрещенными навеки руками“.
Что это не прикрашено стариками доказывает письмо Ильина — мастерового Еремшинского завода к Андрею Родионовичу, в котором говорится:
«прикащик бьет всех немилосердно; в мае Ф. Ульяшина бил палкой и топками так немилостиво, что замертво покинул и доднесь мало может работать».
По преданиям, записанным Гайдуковым, не лучше жилось и крепостным крестьянам:
«В каждом селении выбирался староста, который под опасением жесточайших истязаний, нередко оканчивающихся смертью, должен был неуклонно следить, чтобы вверенные ему крестьяне без малейшего промедления вывозили на заводы положенное для них количество дров, древесного угля, руды, лесных материалов и кирпича. С отчетом о выполненных работах и количестве доставленных материалов староста должен был являться в заводскую контору, где при малейшей замеченной неисправности его до полусмерти пороли. Зато и он, вернувшись домой, мог сдирать со своего брата мужика по три шкуры, требуя чтобы все положенное было выполнено».
За провинности Андрей Родионович карал очень жестоко: привязывал камень на шею и бросал в пруд, спускал в подземелье, откуда у него выхода уже не было, бросал в домну, в, так называемом, страшном саду зимой подвешивал виновных к столбу вверх ногами, обливал их водой до тех пор, пока они не превращалися в ледяную массу и т. д.
Зато управителям платилось щедро.
Так, в 1792 году крепостному Андрею Дудину была дана воля, но Дудин обязался «быть у него Баташева 5 лет и исправлять его собственные дела или заводское правление»..., получая за каждый год 500 рублей.
Дешевизна крепостного труда и безмерная его эксплуатация, без сомнения, и были одной из главных причин обогащении Баташева.
С 1765 же года к этому прибавились еще и правительственные льготы. В этом году Баташевы возбудили перед правительством ходатайство о возмещении им убытков от закрытия Медынского завода, Тульской губ. (завод был остановлен в 1754 году по приказу Сената для охраны лесов от истребления). Бергколлегия освободила Баташевых «от платежа 4 копеечной десятины на 10 лет, по Гусевскому и Унженскому заводам», при чем в указе говорится: что «из прежних заводов Баташевых, доставшихся им от Родиона в Тульской губ. два уничтожены а третий приведен в несостояние».
И последующие годы освобождение от десятинной подати, как мы видели раньше, сопровождало почти все разрешения на постройку новых Баташевских заводов.
В конце 1760-х годов правительство обратилось к Баташевым с запросом не возьмутся ли они на своих заводах отливать пушки, бомбы и ядра, обещав, кроме уплаты расходов по изготовке, выдавать награды в размере 10-20 % с затраченного капитала.
Баташевы согласились и уже к 1770 году доставили в адмиралтей-коллегию 154 пушки, не считая ядер и бомб. Правда, многие пушки во время пробы разрывало, но «за усердную работу» - весь род Баташевых с 1770 года освобожден был от подушного оклада.
Работа на казну продолжалась и в последующие годы, при чем «себестоимость» Баташевских изделий поднималась довольно быстро: уже 17-го декабря 1773 г. Петербургский поверенный Перетрухин сообщал Андрею Родионовичу, что был указ о представлении «обстоятельной ведомости на поданный щет адмиралтейству — от чего (пушки) против прежних цен дорого обошлись».
В 1774 году Перетрухни несколько раз сообщал Баташеву, что „о литье пушек нет никакого слуха“. Но в 1791-м году казной было опять принято с пробы пушек и прочих военных изделий на 51 294 рубля 23 ¼ коп., кстати, уплаченных только через 3 года.
В 1795-м году Андрею Родионовичу поступил огромный заказ от черноморского флота, по-видимому, на старых условиях (возмещение издержек плюс награда). По поводу этого заказа в архиве канцелярии губернатора сохранилась переписка Баташева с Владимирским наместническим правлением.
В ответ на указ правительства о желательности отливки ряда изделий для Черноморского флота на Баташевских заводах Андрей Родионович писал наместническому правлению:
...«И на оный его императорского величества указ всепокорнейше доношу, как я и в прежние с турками войны по повелению правительства и покойного его светлости генерал-фельдмаршала и кавалера князя Григория Ал. Потемкина таврического все безотговорочно исправлял, почему и ныне для моего отечества служить могу. Но с тем только — первое даны-б были всякой вещи модели в точности, второе определена-б была проба всему под присмотром с казенной стороны и определен-б был знающий при деле том приниматель. Поелику наделаем во употребление по незнанию негодное и повезут, они там годны быть и не могут, а по дальности их вести лишние будут убытки, а тем паче в деле остановка, а когда в заводе примутся, то негодное переплавить или переделать в другое можно, через что избежим лишнего понапрасну извоза, а тем паче остановки, третье выданы-б были в силу манифеста, состоявшегося 779 года майя 23 дня ІІ-му пункту почему по пробам окажутся и за труды приложить число денег половинное, чем то делать будет можно; четвертое, што лежит до отправления до Дубовской, за то я взяться не могу, а отвезено было б другими подрядчиками"...
Правительство на это согласилось и «готовый служить отечеству» Андрей Родионович во втором письме от 12 мая сообщает наместническому правлению:
«Уже и модели вещам, хотя и не всем, а присланы. И для показания делания тех вещей в лучшем качестве по свидетельствованию их годности господин флота лейтенант Перхуров при указе из черноморского адмиралтейст-правления в Гусевской оный завод прибыл и вещи делать начаты из готового железа. А как заводы от полой воды были в остановке, то по отлитии воды и по начатии работ и прочие вещи делать начнутся, о чем а равно и о присылке на первый случай половинного числа денег, соображая хотя прежним таковым же поделкам докудова пробы окончатся черноморскому адмиралтейств правлению от меня сего мая 8 дня донесено. Но как и еще сверх определенных правительствующим сенатом вещей черноморское адмиралтейств правление присланными ко мне указами налагает на меня отлить пушек и вделать на моих же заводах для кораблей укрепления стандерсы железные по чертежу и для строющихся судов станочную пушечную оковку по ведомости и все сие здесь и отлить я приемлю, но с тем, чтоб на первый случай выдано было мне половинное число денег, чем бы можно было делать, а последнюю половину выдать мне по учинению проб и по смете во что оные стать могут и по приеме от меня первых и с процентами».
В деле также сохранились документы, говорящие, что «ревнитель отечества» с выполнением заказа не спешил. Черноморское адмиралтейств правление уже 18 июня 1796 года (то есть через полтора) писало Владимирскому наместническому правлению:
«Сие правление по донесению находящегося при заводе коллежского ассесора Баташева флотлейтенанта Перхурова, что назначенные в выплавку для обучения пушки хотя были отлиты, но при сверлении каналов оказалось, что у некоторых раковины, а у прочих по малости калибра перегнуло железные стержни, отчего оказались ко употреблению все негодными. Вместо которых хотя заводчик Баташев обнадеживает сделать другие, но неуповательно, чтобы в скором времени зделаны быть могли, поелику и другие, разные вещи по наряду от сего правления Баташеву данному делаются весьма медлительно; как же все вещи для вновь строящихся судов черноморского флота необходимы нужны, равно и пушки того ради правление сие, сообщая Владимирскому наместническому правлению просит о скорейшем делании нужных адмиралтейству по данному наряду вещей заводчика Баташева понудить».
Итак наличие в районе огромных залежей руд, запасов леса, дешевый крепостной труд, ум и энергия первых Баташевых, льготы правительства и военные заказы составляли основное условие головокружительного развития металлургической промышленности и роста богатств Баташевых.
Но было бы неправильно замолчать и о других Баташевских „способах" первоначального накопления капитала, о которых так много рассказывается в народных преданиях, а также встречаются кое какие материалы и среди документов.
В 1780 году ардатовский земский исправник на запрос бергколлегии рапортовал последней:
«Выксунский доменный завод состоит вообще с Велетминским заводом и оные находятся в собственных их (Баташевых) дачах лесных. Той же округи дворцовых разных жительств вотчинные смотрители поданным к нему объявлениям пишут, что крепостной и государственный лес, годный к строению, состоящий в недалеком расстоянии от показанных Баташевых заводов, тс заводчики истребляют, а сверх того издельные бортовые деревья со пчелами рубят, в чем они и имеют разорение».
Селиванов А. В. в «описи дел архива Влад. губ. правления» (дела канцелярии Влад. губернатора 1796 г. № 16 — 112) приводит краткое содержание одного дела, характеризующего до некоторой степени бесчинства Баташева:
«Крестьяне ротмистра Ал-я Ник. Чихачева из д. Братиловой, посланные в принадлежащую Чихачеву пустошь Филинскую (Касимовской округи) для воспрепятствования производства в ней лесных порубок, со стороны крестьян Андр. Род. Баташева, пришедших туда в числе более 700 человек, были избиты немилосердно вооруженными людьми Баташева, при чем 8 чел. крестьян Чихачева были связаны и увезены на Гусинской железный завод, а затем вместо того, чтобы их препроводить в Касимовский земский суд, по распоряжению Баташева, эти крестьяне, а также староста, захваченный его людьми на другой день, были переданы в Маленковский нижний земский суд для отсылки в Рязанскую губернию через наместническое правление».
В «Историке-Марксисте» (1927 г. том VI. стр. 68) в примечании к статье «О характере пугачевщины» С. Г. Томсинский приводит следующее заявление внука фабриканта Крестовникова:
«У Баташевых очутилось на Выксунском заводе 36 тысяч душ крестьян следующим образом на заводе находилось множество беглых крепостных людей и разного бродячего люда, укрывавшегося и находившего там работу. Весь этот люд признан был крепостным и приписан к заводам».
Но, не довольствуясь этим, Андрей Родионович, судя по преданиям, широко пользовался возможностью вполне самоуправно производить захват чужих крепостных людей, земель и угодий. Предания подробно описывают один из случаев подобных захватов.
Было у какого то помещика имение в середине между Гусевским и Сынтульским владениями Баташева. Андрей Родионович предлагал помещику за его имение деньги, но тот отказался. Тогда Баташев, дождавшись отъезда помещика из его вотчины, нагрянул туда с уланами и мужиками. Уланы перевязали всех крестьян и перевезли их на Гусевской завод. Баташевские же мужики под руководством самого „барина" подожгли усадьбу и деревню с четырех концов и в одну ночь запахали и заборонили пожарище. Возвратился помещик домой, а на месте его усадьбы одни головешки, да поле вспаханное.
Трудно поверить возможности такого бесчинства, но приходится. В архиве Баташева сохранилось дело об издевательствах управителя Еремшинского завода над Кадомским купцом.
В этом деле рассказывается, что 22 июля 1794 года в дом купца Григория Воронцова пришел сын управителя Иван Дудин с группой служителей Еремшинского завода и насильно увел сына купца Михаила — в дом Андрея Дудина. Там его посадили под караул и неоднократно секли плетьми.
30 июля Иван Дудин вместе со своими „молодцами" снова появился в доме Воронцовых и забрал на этот раз уже самого старика купца и его крепостную женку Ульяну. На улице собралось было множество людей, но их «налетчики» разогнали ружьями.
Воронцова и Ульяну отвели в дом Дудина. Ульяну дважды высекли плетьми и отпустили. Воронцова же под караулом держали 11 суток.
Правда, его самого Дудин не трогал, но за то на глазах старика всячески пытали молодого Воронцова — Михаила.
Связав руки назад, Дудин с компанией подвязали Михаила за матицу и били „безо всякого милосердия, мучительски, что у кого в руке случилось быть; как кровь побежала из носу и из рта, так, развязав, спустили, только слышно было стенание и вопль”...
31 июля Михаила увезли на Еремшинский завод, где не только „тирански секли", но и грозились бросить в домну, добиваясь, чтобы Михаил подписал бумагу в том, что у него, якобы, «фальшивый паспорт был от Андрея Еремеева под сохранением».
Заставив Михаила подписать эту бумагу, Дудин принялся за старика-купца. Он пришел к Воронцову в сенной чулан, где тот сидел под караулом, и вскрыл сундук, в котором хранились воронцовские „записания приходу и расходу книги, расписки и письма Ондрея Дудина и прочих, денег государственными ассигнациями 235 рублей". Кроме того, из кармана Воронцова вынуты были 5 р. ассигнациями и медных 1 р. 10 к. Захватив нее это вместе с одеждой Воронцова, Дудин снова ушел.
Самого Воронцова отпустили только 10 августа, при чем Андрей Дудин заставил его сделать вексель, написанный на имя Воронцова «в заемных господином майором Николаем Федоровичем Скрипициным деньгах 2000 рублей».
Воронцов долго после этого мытарился по судам. И надо сказать под караулом сидел больше он сам, чем его обидчики. Дело прекратилось только 9 августа 1801 года указом суда, на основании манифеста царя, освободившего всех заключенных и привлеченных к делу, так как материалы последнего «не заключали смертоубийства, разбоя и лихоимства».
Ну, а уж раз у управителей сходили с рук такие дела, чего же говорить об их главном барине?
В народных преданиях об Андрее Родионовиче с большой настойчивостью также говорится, что его капиталы умножались от работ потайного монетного двора. Это предание очень давнего происхождения. Еще в 1840 году штабс-капитан корпуса жандармов писал Владимирскому губернатору, а этот — министру внутренних дел:
«Из главного дома, где жил покойный помещик Андрей Родионович Баташев, находятся тайные подземные ходы, которые простираются под всем пространством, занимаемом строениями завода. Слухи ходят, что один наследник, якобы, говорил, что покойный помещик оставил большое достояние в денежных суммах, заключающееся в звонкой монете и она в подземелье».
О монетном подземном дворе записано по народным преданиям и у В. Гайдукова, и у Чекиной, и у Мельникова-Печерского, и в письме учительницы О. Аббакумовой, хранящемся в архиве Владимирской ученой, архивной комиссии (1905 г., дело № 8).
Насколько все это соответствует исторической истине сказать трудно.
Спрашивается, как все это сходило с рук? Оказывается, грозный для более слабых Екатерининский хищник умел в то же время подделываться к более сильным. Мельников-Печерский в книге «На горах» рассказывает об одном из таких примеров угодничества Андрея Родионовича:
«Ладил он сначала с Григорием Орловым, во время от него отвернулся и во время прилепился к другому Григорию князю Потемкину. Одного закала были, хоть по разным дорогам шли...
На имянины Потемкина к концу обеда прискакал от Баташева нарочный с такими плодами, каких ни в Москве, ни в Петербурге никто не видывал. При них записка Андреевой руки: «сии ананасы тамо родятся, где дров в изобилии, а у меня лесу не занимать, потому и сей дряни довольно».
— „Уважил" — на весь стол вскричал Потемкин — спасибо: захотел бы Баташев ремень из спины у меня выкроить — „я бы сейчас".
Металлургическая промышленность Владимирской губернии:
1. Железные руды и рудокопный промысел.
2. Металлургические заводы в XVIII веке
3. Металлургические заводы в ХІХ столетии
4. Металлургические заводы в нач. ХХ века
Источник:
И.П. Богатов. Металлургическая промышленность Владимирской губернии. Владимир 1929.
Владимирская губерния
Муромский уезд.
Меленковский уезд
Муромский округ Нижегородского края
Известковые копи во Владимирской губернии.
Фабричная и заводская промышленность Владимирской губернии
|
