Владимирский писатель, которому удалось выполнить долг перед фронтовыми товарищами, не вернувшимися из боя. Он написал несколько правдивых книг о жизни и боевых действиях балтийских разведчиков.
Иван Александрович Удалов (Митин)
Родился Иван Александрович Митин (Удалов — псевдоним) 12 августа 1920 года в д. Мокеево (ныне Камешковский район Владимирской области), в семье крестьянина.
На стене дома Удалова-Митина в деревне Мокеево установлена мемориальная доска. Периодически проводятся памятные мероприятия. Дом писателя Удалова-Митина в дер. Мокеево
В 1935 году окончил Давыдовскую семилетнюю школу. Учился в Москве в школе фабрично-заводского ученичества при заводе «Калибр», где затем работал слесарем.
С 1940 года служба на Балтийском флоте. В годы Великой Отечественной войны Иван Удалов участвовал с первого до ее последнего дня в составе особого отдельного отряда моряков-водолазов разведывательного отдела штаба Балтийского флота. Нередко приходилось действовать в тылу врага. Смерть не раз смотрела будущему писателю в глаза. Был ранен. За свои ратные дела, за мужество и храбрость проявленные в боях с захватчиками старшина второй статьи Иван Удалов награжден боевыми медалями: «За отвагу», «За освобождения Ленинграда», «За победу над Германией» и орденом Отечественной войны 1-й степени, а также многими юбилейными наградами в том числе и медалью Г.К. Жукова. В послевоенные годы ему было присвоено звание лейтенант.
После окончания Великой Отечественной войны Иван Александрович служил в разведотделе Балтийского флота
В 1947 году демобилизуется в звании лейтенанта, возвращается во Владимир. Немного проработав в сельской школе преподавателем военного дела и физкультуры, попробует свои силы в журналистике. Работает литсотрудником местных газет, в том числе и областного «Призыва».
С 1952 года у Ивана Удалова в местных и московском издательстве «Молодая гвардия» вышло девять книг. Наиболее известная «Повесть о балтийских разведчиках» дважды издавалась и отмечена комсомольской премией им. Г. Фейгина.
В 1956 году был направлен учиться в Горьковскую высшую партийную школу, после окончания которой в 1960 году, возвращается работать в партийный отдел газеты «Призыв».
В 1961 году назначается главным редактором Владимирского книжного издательства (см. Капитолина Леонидовна Афанасьева - главный редактор Владимирского книжного издательства.), позднее руководит работой Бюро пропаганды художественной литературы при писательской организации.
В это время Иваном Александровичем было написано много произведений о судьбах русской деревни и производственниках. Можно выделить книги: «Родник», «Глубокие корни», «Два года», «У самых истоков».
Иван Александрович Удалов-Митин
Немало страниц написал Иван Удалов о мирной жизни, о своей малой Родине. Владимирский писатель был частым гостем в воинских частях, на заводах, фабриках, сельских клубов и домов культуры, провел сотни творческих встреч с читателями. Из общения с людьми, с природой у Ивана Александровича родились очерки и рассказы: «В Мокеевской пойме», «Последняя рыбалка», «Зрелость», «Ленька», «Мальчишка», «Перед охотой», «Упрямый старик» и другие напечатанные в книге «Родник» и в разных журналах: «Владимирский альманах», «Любитель природы», «Рыболовство».
С 1962 года во Владимирском книжном издательстве вышли его книги: «Дорогой смелых», в 1969 году «Операция шторм» в Верхневолжском книжном издательстве г. Ярославля, и «Повесть о балтийских разведчиках» в издательстве «Советская Россия» г. Москвы. За «Повесть о балтийских разведчиках» Иван Александрович получил звание лауреата премии имени Герасима Фейгина Владимирской областной комсомольской организации.
Принят в члены Союза писателей СССР в 1970 году (с 1991 года — член Союза писателей России).
Последняя прижизненная книга писателя фронтовика «Последует ли выстрел?» вышла в 1995 году в издательстве «Золотые ворота» (г. Владимир).
Отказали ноги у Ивана Александровича, сказались ранения. Он слег. И Елена Михайловна делала все, чтобы облегчить его страдания. Приглашала массажистов. Приходили внуки, водили деда под руки по комнате. Скончался 6 марта 1997 год во Владимире. Похоронен на церковном сельском кладбище в с. Давыдово.
После смерти писателя, в его домашнем архиве осталось немало неопубликованных произведений.
В 2012 году телеканал «Звезда» снял 8-серийный документальный фильм «Зафронтовые разведчики». Одна из серий посвящена Удалову.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ И. УДАЛОВА КНИГИ: - Секретарь колхозной парторганизации. — Владимир: Кн. изд-во, 1952. — 44 с. — Авт. — Удалов—Митин И. - Глубокие корни: [Очерк]. — Владимир: Кн. изд- во, 1954. — 66 с. - Родник: Очерки и рассказы. — Владимир, 1960. — 88 с. - Рец.: Демьянов Н. Серьезные возражения//Призыв. — 1960. — 28 апр. - Два года. — Владимир: Кн. изд-во, 1961. — 70 с. - Дорогой смелых: Рассказы о балтийских разведчиках. — Владимир: Кн. изд-во, 1962. — 135 с. - Рец.: Быховский И., Войналович Д. Просчет Вернера Шмидта//Призыв. — 1964. — 18 июля; Ванин П. Рассказы о балтийских разведчиках//Призыв. — 1963. — 30 янв.; Никитин С. Дорога к сердцу//Призыв. — 1963. — 15 февр.; Полторацкий В. Подвиг разведчиков//Наш современник. — 1963. — № 4.— С. 221 — 222. - У самых истоков... — М.: Сов. Россия, 1963. - 40 с. - Голичок-трудовичок: Сказки. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1965. — 38 с. — В соавт. с И. Панфиловым. - Операция «Шторм»//Предисл. С. Никитина. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1966. — 152 с. - Повесть о балтийских разведчиках//Предисл. С. Никитина. — М.: Сов. Россия, 1969. — 158 с.: портр. - Рец.: Войналович Д. Повесть о мужестве//Призыв. — 1970. — 19 февр. ПУБЛИКАЦИИ В СБОРНИКАХ И ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ ПРОЗА: - Голичок-трудовичок; Динь-дени, динь-динь: [Сказки]//Куда текут ручьи. — Владимир: Кн. изд-во, 1962. — С. 9—16. - В госпитале: Рассказ//Призыв. — 1964. — 5 июля. - В майский праздник: Из фронтовой тетради [Рассказ]//Призыв .— 1965. — 29 мая. - Две сказки: 1. Кто всему основа. 2. Спесивая спичка//Призыв. — 1965. — 9 окт. - Острые зубы: [Сказка]//Призыв. — 1965. — 28 ноября. СТАТЬИ. ОЧЕРКИ: - Колхозная новь: Очерк//Пробный камень: Лит.- худож. сб. — Владимир: Кн. изд-во, 1959. — С. 109—118. - Чувство природы: [О книге Ларина С. «Ночлег на Буже»]//Призыв. — 1961. — 12 марта.
Боевой путь И.А. Удалова-Митина
С.Б. Кудряшова. Боевой путь И.А. Удалова-Митина: [Электронный ресурс] // Камешковский районный историко-краеведческий музей: [сайт]. – 2015.
Он был призван в Красную Армию осенью 1940 года и направлен в Ленинград. В декабре 1940 года переведен аэродромным связистом в 71-ый истребительный авиационный полк военно-воздушных сил Балтийского флота, который базировался под Таллином на аэродромах Лагсберг и Юлемисто. Там же на морском аэродроме он узнал о начале Великой Отечественной войны. С первых дней войны полк, в котором он служил, прикрывает с воздуха Таллин и острова Моонзундского архипелага. Аэродромы военно-воздушных сил Балтийского флота в первые дни войны вследствие своей отдаленности от границы, ударам авиации противника не подвергались. Только с продвижением войск противника на восток они стали подвергаться авианалетам.
В рассказе «В госпитале» он пишет о начале войны:
«Мальчишка шарил по карте.
— Вот оно, Копорье-то! – радостно объявил он.
У меня екнуло сердце. Копорье я знал. Там для меня по-настоящему началась война. Картина горящего аэродрома, самолетов, зданий, мечущиеся языки пламени, клубы черного дыма, и словно рвущаяся изнутри земля, засыпаемая немецкими бомбами – так явственно сохранилось все это в памяти, словно было не два года назад, а вчера…
Жара тогда стояла несусветная, земля трескалась. Фашисты неожиданно прорвали фронт, и вышли в районе Нарвы к Финскому заливу, окружив Таллин; и нам пришлось перебираться на новый аэродром в Копорье. Самолеты улетели, а мы, обслуга, человек пятнадцать, пошли пешком. Вел нас политрук Красников. Был он старше нас года на три-четыре.
Всего лишь месяц или полтора назад мы считали себя людьми вполне взрослыми и нередко мысленно, а то и вслух посмеивались над распоряжениями начальства. А вот тут, пробираясь в Копорье, через стыки наступавших гитлеровских частей, все мы присмирели и как котята, жались к политруку, потому что он чуточку больше нас знал военное дело.
Добрались благополучно.
Нас, троих аэродромных связистов, поселили в дощатом сарайчике чуть ли не на середине летного поля.
В первую ночь никто из нас не дежурил, и мы, уставшие за время перехода из Таллина, как только вошли в сарайчик, так и распластались на нарах, сняв с себя лишь бушлаты.
Разбудил нас утром страшный грохот и вой пикирующих на аэродром самолетов. Мы выползли на улицу. Фашистские самолеты кружились, пикируя, и десятками сбрасывали мелкие бомбы. Кто-то из наших летчиков успел подняться в воздух, и один против всей армады вел бой. Но что он мог сделать? Уже горели на линейке самолеты, горело каменное здание, где жили свободные от вахт летчики и мотористы, горела сама земля на аэродроме. За оврагом с обоих концов горело Копорье. А бомбы все сыпались и сыпались…»
Описываемое событие произошло 13 июля 1941. В тот день авиация противника подвергла бомбардировке аэродромы военно-воздушных сил Балтийского флота — Котлы, Копорье и Керстово. При бомбежке аэродром Копорье сгорели несколько самолетов, убито 30 человек, ранено 52 человека. В течение 14-20 июля эти аэродромы подвергались повторным бомбардировкам, но большого эффекта противник не достиг.
В августе 1941 года полк в основном был задействован в ударах по колоннам противника, которые продвигались к Таллину, действует в районе Нарвы, Кингисеппа, Волосово.
26 августа 1941 года из-за нависшей угрозы захвата Таллина, командование Северо-Западного направления с разрешения Ставки Главнокомандования, приказало эвакуировать флот и гарнизон города в Кронштадт и Ленинград. 28-30 августа 1941 года Балтийский флот, (свыше 100 кораблей и 67 транспортных и вспомогательных судов с 20,5 тысяч бойцов и грузами) совершил героический переход через заминированный Финский залив в Кронштадт, при непрерывных атаках вражеской авиации.
Участвовал в эвакуации населения и боевого оружия при переходе из Таллина и Иван Удалов-Митин. Об этом переходе им был написан рассказ «Нервы, нервы».
«Уже отдан приказ: «Таллин оставить!» Прижатые наступавшими немцами к морю, мы второй раз эвакуировались из Таллина. Город заволокло черным густым дымом: горели целлулоидный завод и жилые кварталы Юле-Мисто.
Немцев удалось сдерживать до вечера. Из гавани мы ушли последними, на лесовозе «Папанин», громадине в десять тысяч тонн водоизмещения. На борту «Папанина» находились солдаты и около тысячи гражданских пассажиров. Нас, немногих матросов, тут же зачислили в состав корабельной команды… Мне поручили наблюдение за минами по правому борту, а в случае налета вражеской авиации я обязан был подносить снаряды к зенитному орудию, установленному на корме. Ночью уйти не удалось. Немцы набросали в заливе столько мин, что судну невозможно было сделать ни одного движения. Только на рассвете снялись с якоря…
Над горизонтом появилась цепь черных точек. Они быстро увеличивались в размерах и оказались немецкими пикирующими бомбардировщиками. Один самолет развернулся над нами и с воем пошел в пике. Заработала наша зенитка. Мы едва поспевали подносить снаряды. Но самолет упрямо шел на нас. От фюзеляжа его одна за другой оторвались четыре бомбы и с воем понеслись вниз. Все на палубе замерли в разных позах, с расширенными глазами. К счастью, бомбы разорвались по бортам, обдав палубу брызгами, осыпав бока осколками
Самолеты сделали новый заход. Бомбы угодили нам в носовую часть. На носу начался пожар… Началась паника. Обезумевшие люди метались по палубе, кричали, давили друг друга, затаптывали раненых, прыгали за борт. Посреди палубы над ящиками со снарядами неожиданно вырос усатый капитан-лейтенант, явно из запаса. Он грозно потряс над головой пистолетом и крикнул:
— Тихо! Стрелять буду!
И выстрелил несколько раз в воздух. Люди остановились. А он уже командовал, указывая кому что делать. В огонь полетел песок, ударили брандспойты, пожар на носу погасили… Еще налет, но бомбы пролетели мимо. Мы скрипели от бессилия зубами, из души в душу ругались, трясли над головой сжатыми кулаками, изливая ненависть. Не делай мы этого, страх бы взял верх, и паника началась бы снова.
Около десяти часов продолжалась неравная борьба нашего, почти безоружного торгового судна с несколькими десятками первоклассных пикировщиков. Где наши самолеты, почему ушли боевые корабли, понять матросским умом это было невозможно.
Торговое судно «Папанин» несмотря на повреждения, смог дойти до места назначения на остров Гогланд и Иван Удалов-Митин остался жив.
Вопрос о потерях в корабельном составе остается спорным, оценки историков и авторов публикаций на эту тему значительно отличаются друг от друга. Так, в официальной истории ВМФ в Великой Отечественной войне СССР говорилось о 62 потерянных военных кораблях и судах, в статье историка флота В.И. Ачкасова — о 50 погибших кораблях и судах, в труде Г.А. Аммона — о 52 кораблях и судах, в других статьях о книгах называются цифры от 8 до 19 боевых кораблей и от 19 до 51 транспортов и вспомогательных судов.
По вопросу человеческих жертв во время Таллинского перехода противоречия среди авторов еще более сильные, чем относительно потерь в кораблях. Сам Трибуц в своих мемуарах называл цифру в около 5000 погибших. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов доложил И.В. Сталину, что из 20 000 эвакуированных доставлено только 12 225 человек (следовательно, погибли 7 775 человек). В официальном издании Главного штаба ВМФ «Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне» названы потери около 10 000 человек.
В открытой советской печати количество вывезенных в Кронштадт войск оценивалось от 16 до 18 тысяч человек. В «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере» (до недавнего времени находившейся под грифом «Для служебного пользования») утверждается, что в Кронштадт прибыло 12 225 человек. В монографии А. В. Платонова приводится общее число перевозимых людей — 28 900 человек, включая гражданских, и число погибших — около 11 000, включая 3000 гражданских лиц, но без учета экипажей погибших кораблей и судов. На мемориальной доске в память погибших участников Таллинского перехода, указано 10 903 погибших.
По исследованию Р.А. Зубкова, из Таллина вышли 41 992 человека (включая экипажи, войска, гражданских лиц), доставлено в итоге в Кронштадт — 26 881 человек, погибло 15 111 человек (8 600 военнослужащих флота и 143 вольнонаемных флота, 1 740 бойцов сухопутных войск, 4 628 гражданских лиц)
На Гогланде нас никто, конечно, не ждал. Полуголые, мокрые, мы ночевали первые ночи на скале под сосной, подстелив лапник. Он кололся, но был теплее камней, похолодевших к концу августа. Согревали друг друга своими телами, меняясь местами.
На острове собралось несколько тысяч человек. Круглосуточно работали полевые кухни, варили пшенную кашу. Но чтобы получить черпак каши, нужно было простоять в очереди целый день. За десять суток, которые мы провели на Гогланде, животы у нас подвело основательно: даже флотским ремнем с трудом удавалось удерживать брюки на месте.
В Кронштадт нас – остатки экипажей с погибших кораблей – отправили на небольшом суденышке. Нас накормили, приодели, дали выспаться, в потом стали распределять по прежним воинским частям. Я оказался на аэродроме в районе Бычьего поля. Сюда перебрался наш 71-й авиаполк».
В этот же день началась перевозка спасенных бойцов, членов команд и граждан с Гогланда в Кронштадт и Ленинград. В этой операции было задействовано 87 единиц флота. Всего до окончания их эвакуации 7 сентября 1941 года было доставлено 11 049 человек. Потерь в кораблях при этом не было.
В конце августа 1941 года остатки самолетов 71-го полка перелетели в Ленинград. В сентябре 1941 года полк действует над Ленинградом и ближними подступами к нему — Гатчина, Ораниенбаум, Пушкин, Стрельна, Урицк, Пулково, Красное Село. 24 сентября 1941 года перелетел в Кронштадт и с этого времени отвечал за прикрытие военно-морской базы в Кронштадте. Дислоцировался на аэродроме Бычье поле под Кронштадтом.
Вот так началась война для нашего земляка Ивана Александровича Удалова.
11 августа 1941 года был подписан приказ наркома ВМФ № 72 о формировании роты особого назначения разведотдела КБФ, который закрепил документально образование нового вида войск — специальной разведки ВМФ.
Костяком формируемой роты стала небольшая группа водолазов ЭПРОНа (экспедиция подводных работ особого назначения) и краснофлотцев. Остальной личный состав набирался из добровольцев через балтийский флотский экипаж.
«Наступили заморозки. Встал на зимовку флот. Люди оказались не у дел. В Кронштадте формировались морские бригады для действий на суше. Меня и человек двадцать аэродромных связистов тоже списали в одну из бригад.
Затишье продолжалось с месяц, пока окончательно не замерз залив, и не появилась возможность начать ледовые вылазки. Но большинство из нас уже были не способны к вылазкам. С осени начавшийся голод изнурил бойцов. К середине зимы у меня от восьмидесяти килограммов веса осталось сорок с небольшим… Летом питаться стали лучше. Медленно возвращались силы.
В Кронштадте всерьез заговорили о прорыве блокады. Мне участвовать в прорыве не пришлось. Вызвали к командиру взвода и направили на медицинскую комиссию. Врачи проверяли нас тщательно: слушали, щупали, заставляли подолгу прыгать, а потом опять слушали. Очень внимательно осматривали рот: их интересовали зубы, которые у многих бойцов шатались или выпали вовсе. У меня сохранились полностью, и это решило мою судьбу. Вскоре я был в Ленинграде в специальном разведывательном отряде – роте особого назначения».
Местом дислокации РОН стала школа на острове Голодай. В личном составе она имела 146 штатных единиц, командиром роты был назначен лейтенант И.В. Прохватилов.
За годы войны рота особого назначения выполнила более 200 разведывательно-диверсионных операций. Уже с осени 1941 г. водолазы роты особого назначения высаживались на занятые финнами острова в районе Выборга и Финского залива, откуда докладывали о передвижении кораблей и сил противника по радиосвязи.
В ходе Великой Отечественной войны РОНовцы, кроме разведки, обеспечивали высадку наших десантов, сами принимали в них активное участие, вели доразведку «Дороги жизни» на Ладожском озере, поднимали затонувшие грузы, использовались для поиска и разоружения донных мин фашистов на наших фарватерах. В зимнее время водолазное снаряжение тогда практически использовалось мало, а проводилась разведка на лыжах и рейды в тыл противника в интересах флота.
Так, например, в ходе одного из разведывательных рейдов, водолаз-разведчик РОН В. Борисов дерзко проник на территорию бывшего завода «Пишмаш», переодевшись в немецкую форму. По его ценной информации были получены подтверждения и точные привязки целей: позиций «ФАУ-2» (под Лугой) и самой радиолокационной станции, которую разворачивали под Стрельной для корректировки будущего ракетного обстрела Ленинграда. По полученной от разведчика важной информации Ленинград избежал ударов подобным в Лондоне, а объекты были уничтожены огнем тяжелой корабельной артиллерией Балтийского флота.
Осенью 1942 года разведчики роты провели первую диверсию, действуя из-под воды. Командование Балтфлота получило информацию о том, что на Средиземном море были проведены испытания немецких и итальянских быстроходных радиоуправляемых катеров, начиненных взрывчаткой и, специально предназначенных для уничтожения крупных кораблей и портовых сооружений. Можно было ожидать появления таких катеров и в Финском заливе. Воздушной разведкой было обнаружено, что немцы начали восстанавливать один из причалов Петергофа для базирования своих плавсредств. Попытка уничтожить его артиллерийским огнем не привела к успеху, и задачу поставили РОН.
Операция под кодовым названием «Бурлаки» была проведена в ноябре 1942 г. К месту операции на дистанцию 2 км до объекта минирования противника разведгруппу доставил катер-буксир (шлюпку и мины). Далее, переход на шлюпке на дистанцию 300 м до пирса противника, где осуществлен спуск трех легководолазов, подход и само минирование (работа шла на глубинах до 8 м). Водолазы доставили 2 мины «пешком» в подводном положении к пирсу. Командир группы водолазов-разведчиков А. Корольков прокладывал путеводную нить и позже проверил мины и перевел в боевое положение часовые взрыватели.
После возвращения к шлюпке, отход группы водолазов-разведчиков и их обеспечивающих был осуществлен за 2 часа под самодельным парусом на другую сторону Финского залива в район поселка Ольгино. В середине дня было получено донесение от поста наблюдения и связи: «В девять часов 12 минут в районе Петергофской пристани наблюдались почти одновременно два взрыва… ясно видно, как летели вверх люди и обломки конструкций». Подрыв 2-х мин был успешным и абсолютно неожиданным для противника. Немецкое командование долго вообще не могло квалифицировать способ нанесенного удара. Больше немцы не пытались восстановить эту пристань. Операция и отход разведчиков прошли без потерь среди личного состава РОН и вошли в историю. Как ни странно, но за эту первую в истории ВМФ СССР диверсию, совершенную из-под воды, никто награжден не был.
Сложной операцией, заслуживающей внимания был и рейд в г. Стрельну. В это время заметно активизировались действия итало-немецких быстроходных катеров. Они минировали фарватер и нередко уничтожали наши дозорные катера. Разведчикам РОН предстояло обнаружить и уничтожить диверсионные катера.
В течение августа-сентября бойцы РОН провели несколько разведпоисков. В последних числах сентября группа под командованием мичмана Н. К. Никитина обнаружила на западном берегу Стрельнинского канала четыре катера и определила систему их охраны. Операция по уничтожению катеров готовилась тщательно.
«Собрались в землянке. Командир поставил перед каждым задачу. Группы мичмана Никитина и Василия Трапезова, каждая в составе четырех человек, должны взорвать катера. Третья группа — Ивана Фролова – блокировать дом на дамбе. Четвертая группа, в которую входили Николай Мухин, Саша Синчаков и я, — держать немцев, если они попытаются помочь своим с берега. Держать до тех пор, пока не будет закончена операция и шлюпки отойдут от берега. Самим нам отходить вплавь. Преодолеть семь километров в водолазном костюме не так уж сложно. Дамба будет давать красные ракеты, а на рассвете нам на встречу выйдет катер».
После предварительной доразведки, в ночь с 4 на 5 октября 1943 г. водолазы-разведчики проникли на катерах-шлюпках с залива на побережье Стрельнинской дамбы и взорвали там скрытно размещенные быстроходные радиоуправляемые (взрывающиеся) катера итальянских морских диверсантов, а также здание поста связи и наблюдения. Это событие можно считать первым боевым столкновением морских спецназовцев нашего ВМФ и противника, но сами разведчики узнали об этом историческом факте только в конце 1970-х годов после войны.
К сожалению, во время этой операции погибла одна из подгрупп, возглавляемая старшим лейтенантом Пермитиным. Сейчас в этом месте боя под Санкт-Петербургом установлен памятный знак в память о флотских разведчиках. Там же недалеко в Стрельне находится музей «Морская Стрельна» с разделом экспозиции, посвященной памяти и подвигам РОН.
«На второй день Октября пришел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников операции правительственными наградами.
Самая высокая награда – орден Ленина – была вручена Севке Ананьеву. Мичмана Никитина и Василия Трапезова наградили орденом Красного Знамени, Володю Борисова Красной Звездой, словом всех…»
За эту диверсионную операцию в числе награжденных был и Иван Удалов.
«Старший краснофлотец Удалов И.А. с прибытием в роту особого назначения РО ШКБФ принимает непосредственное участие в боевых разведывательных операциях, где проявляет смелость мужество и отвагу.
Зимой 1942-1943 гг. принимает активное участие в разведке путем дневного наблюдения с линии обороны противника, а также принимал непосредственное участие в обеспечении разведывательных групп и групп, участвовавших в захвате «языка».
Особую смелость, мужество и отвагу тов. Удалов проявил в проводимой диверсионной операции 5 октября 1943 г. по уничтожению катеров противника в районе Стрельнинского канала, а также обеспечивал оборону диверсионной группы от противника, пытавшегося помешать проводимой операции. За проявленную смелость, мужество и отвагу в борьбе с немецкими захватчиками, тов. Удалов достоин правительственной награды медали «За боевые заслуги».
30 июля 1944 г. в Выборгском заливе наш катер МО-103 потопил глубинными бомбами немецкую подводную лодку. Это стало началом еще одной специальной операции РОН БФ, которая также вошла в историю военно-морского искусства.
«Рухну занимали немцы. Его нужно было взять. Операцию назвали «Шторм». Задача отряда была нелегкой: первым выйти на остров, ухватиться за землю, а уж потом совместными действиями с морскими пехотинцами полностью овладеть островом и закрепиться на нем… Решили высаживаться белым днем, чтоб немцы обязательно видели нас. Расчет — на психику. Эскадренные миноносцы сбавили ход и остановились вдали от острова. Они дали первый залп. На побережье взметнулись клубы снега, перемешанные с черными комьями земли. Взрывы заслонили остров. Наш тральщик подошел к ледяной кромке, и мы начали высадку. Лед оказался очень тонким, и я неожиданно провалился и уронил под лед запасное питание к рации – аноидные батареи. Искать их не имело смысла – батареи замокли. Эсминцы били по острову, а мы, проламывая лед то прикладами, то подпрыгнув и навалившись на него грудью, продвигались вперед. Водолазные костюмы у всех порвались, и мы промокли насквозь, а до берега оставалось с полкилометра. Автоматы покрылись толстым слоем льда и стрелять из них было нельзя – сковало затворы. Ни голыми руками, ни горячим дыханием оттаять их не удавалось. Лед на них нарастал на глазах. Если бы об этом знали немцы! Они перекрошили бы нас как цыплят. Но они этого не знали». Остров Рухну очень важен в стратегическом отношении, он позволяет контролировать выход из залива в Балтийское море. На материке в Курляндии была окружена и прижата к заливу большая группировка немецких войск. Наши части продолжали наступать, и фашистское командование довольно скоро убедилось, что группировка обречена на гибель. Началась срочная эвакуация их морем. «В лесу от немцев осталась наблюдательная вышка, и мы поочередно несли на ней службу – следили за Рижским заливом. Иногда показывались немецкие транспорты. Шли они гуськом под охраной катеров. Мы вызывали наших бомбардировщиков. Что тут потом творилось! Ревели моторы пикирующих самолетов, на палубах и в трюмах рвались бомбы. Суда или горели как свечи, или тут же тонули. В ледяной воде плавали раненые немцы. Никто их не подбирал. Всем нам хорошо был памятен 1941 год – переход из Таллина в Кронштадт. Теперь история повторялась. Немцы расплачивались своей кровью, пожиная то, что посеяли сами. И все-таки было жаль смотреть на этих плавающих в штормовом заливе заживо обреченных людей. Тоска подступала к сердцу. Видно уж такое оно русское, незлобивое, доброе от природы…» 14 октября 1945 г. командующий Краснознаменным Балтийским флотом издал приказ № 0580 о расформировании РОН. 20 октября 1945 года руководство РО ШКБФ в последний раз собрало личный состав роты на торжественное прощание. В своей речи капитан 3-го ранга И.В. Прохватилов с большим волнением поблагодарил каждого военнослужащего за смелость и отвагу, проявленную в очень трудное для Родины время, любовь к ней, за честно выполненный воинский долг перед народом. После окончания Великой Отечественной войны Иван Александрович служил в разведотделе Балтийского флота. Демобилизовался в 1947 году в звании лейтенанта. За свои ратные дела, за мужество и храбрость, проявленные в боях с захватчиками Иван Удалов награжден боевыми наградами: орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и многими юбилейными медалями.
БАЛТИЙСКИЙ РАЗВЕДЧИК
«По утрам над поймой ползут туманы. Черемуховыми охапками поднимаются над озерами их седые клубы, они заполняют низины, цепляются за ольховые перелески, плотно окутывают луга, тальниковые заросли. Где-то у самой деревни, в еще некошеных густых травах оврагов, не умолкая, с ночи кричит перепел. Из болот доносится скрипучая песнь дергача. А в пойме - тихо. Лишь изредка бултыхнется под нависшим над водой кустом сонная рябина, смаху шлепнется в озеро отяжелевшая за лето кряковая утка да в глубине ольшаника тинькнет одинокая птичка».
Так поэтично, чистым родниковым языком писатель Иван Удалов опишет свою малую родину - деревню Мокеево, что раскинула свои дома-пятистенки на левом берегу Клязьмы, в тридцати километрах от сегодняшнего районного города Камешково.
В 1900 году в Мокеево случился пожар, и дом семьи Удаловых сгорел. Но с помощью московских родственников Удаловы поставили новый красивый дом на «митином» местечке, что дало повод односельчанам звать их по-уличному Митины. Спустя двадцать лет в доме Удаловых-Митиных в августе, накануне дня Иоанна-воина, появился на свет мальчик (которого нарекли в честь этого святого мученика) – будущий защитник отечества и писатель Иван Удалов. Он в детские годы мало чем отличался от своих сверстников-сорванцов: удил рыбу, собирал ягоды и грибы, ежедневно топал четыре километра по проселочной дороге в школу соседнего села Давыдово, известного тем, что там, в доме П.А. Дианина, композитор Александр Порфирьевич Бородин в 1874-1879 годах проводил свои летние отпуска и сочинял оперу «Князь Игорь». Красота здешних мест очаровала композитора.
В 1940 году, когда только что завершилась финская военная кампания, Ивана призвали на службу в Красную Армию, во флот. Война его застала под Таллинном. Разведывательный отдел штаба Балтийского флота спешно стал создавать особый отряд разведчиков-водолазов, в который вскоре после тщательной проверки отобрали и нашего земляка. Старшина второй статьи Иван Удалов стал исполнителем многих диверсионно-разведывательных операций, совершая вместе с боевыми товарищами дерзкие вылазки в тыл врага: подрывали немецкие и финские суда, доставляли в блокированный Ленинград вражеских «языков». Причем рейды совершались и в летний зной, и в лютые зимние морозы. Не раз смерть смотрела Ивану Удалову в лицо, трижды он был ранен. Автор этих строк неоднократно выступал в качестве напарника с писателем на творческих встречах с читателями и видел, как при его выступлении у многих невольно выступали слезы. Особенно когда Иван Александрович рассказывал о случае в 1944 году на берегу Финского залива. Его вместе с группой разведчиков перед наступлением в лютый мороз послали добыть «языка». Ивану Удалову и еще двум разведчикам поручили проделать ходы в проволочных заграждениях. Но враг обнаружил их. Шквал огня обрушился на бойцов. Его товарищи отползли в разные стороны, а Ивана прошила пулеметная очередь. Ему пришлось затаиться, чтобы немцы посчитали его убитым. Многое вспомнил и передумал в эти часы наш земляк. Ему, терявшему сознание, пригрезилась родимая сторонушка, в летний зной деревня Мокеево, его дом в два этажа и с шестью окнами на улицу, мама с сестренкой Тоней. В критический момент явившийся образ матери (ее лицо, измученное бессонницей, с воспаленными глазами) не позволил ему нажать на курок пистолета и покончить с собой. Удалов боялся попасть в плен... Когда к нему подполз, рискуя жизнью, разведчик из его отряда Василий Трапезов, Иван уже выбился из сил. «Он взвалил меня на спину. Звездное небо закачалось, и я провалился в пустоту». («Повесть о балтийских разведчиках».) Иван Александрович выполнил свой долг перед боевыми товарищами, многие из которых погибли. Имена в этой повести, невыдуманной странице Великой Отечественной войны, по признанию автора, - подлинные, все до одного. Вот что написал об этом в журнале «Наш современник» лауреат Государственной премии СССР писатель Виктор Полторацкий: «Рассказы Ивана Удалова привлекательны правдивостью, такими подробностями и деталями, каких не придумает самый искусный сочинитель приключений. Их надо было видеть и пережить самому». Высокие оценки в журнале «Октябрь» в статье «Повесть о мужестве» наш писатель-земляк получил от капитана первого ранга Дмитрия Войнаровича, непосредственного участника и свидетеля многих событий, описанных в удаловской летописи особого отряда балтийских разведчиков. За свой ратный труд (а именно как труд, требующий мужества, большого терпения, смекалки и обязательного чувства локтя, показаны в его произведениях действия разведчиков) Иван Александрович Удалов был награжден высшей солдатской наградой - медалью «За отвагу», а также медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией», позднее и орденом Отечественной войны I степени. После войны ему присвоили звание лейтенанта. В 1947 году, вернувшись в родные края, Иван Александрович, вначале немного поработав в школе, попробовал себя в журналистике, стал штатным литературным сотрудником местных газет, в том числе и областного «Призыва». Его заметили и направили учиться в Горьковскую высшую партийную школу, после окончания которой он работал главным редактором Владимирского книжного издательства. Затем директором бюро пропаганды художественной литературы при Владимирской писательской организации. Особое внимание читателя привлекли документальные рассказы Ивана Удалова о балтийских разведчиках, которые стали позднее повестью. Она была издана во Владимире («Дорогой смелых»), в Ярославле («Операция «Шторм») и в Москве, в издательстве «Советская Россия», книга вышла под названием «Повесть о балтийских разведчиках». Это позволило в 1970 году Ивану Александровичу Удалову оформить свою принадлежность к профессиональному Союзу писателей страны. Остается только сожалеть, что не все удалось ему из задуманного осуществить и не все написанное им мы можем прочесть сегодня. Подготовленная автором еще при жизни добротная по объему рукопись хранится у вдовы писателя, его верного и надежного друга Елены Михайловны.
И. Удалов, Н. Городиский, проф. В. Журко, С. Никитин.
В рукописи новые рассказы и неопубликованная повесть «Оглянись». Ее Иван Удалов написал в содружестве с Николаем Городиским. Она была задумана владимирскими писателями как противовес повести А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Но существовавшая и правившая всем всесильная тогда цензура не поняла и не пропустила произведение, в котором главная героиня - заключенная женской колонии (прообраз найден был в Головино). В те времена закрытости такие темы не пропускались. А авторам повести «Оглянись» попало. К их некоторым индивидуальным привычкам добавилась и эта «аморальная» (по мнению идеологов властных структур тех лет) попытка представить на суд читателей такую героиню. Городиского и Удалова исключили из членов КПСС. Городиский не смирился с этим решением, стал с просьбой «о помиловании» обращаться в высшие партийные инстанции и, в конце концов, добился своего. Николая Алексеевича восстановили в рядах коммунистов. А Иван Александрович на этот эпизод из своей жизни махнул рукой. Он мне однажды признался, что «если партии не нужны писатели-фронтовики, то и ему такая партия не нужна...».
Я был свидетелем крепкой дружбы побратимов - наших писателей-фронтовиков, которые в 60-70-е годы минувшего века составляли костяк Владимирской писательской организации: поэта Святослава Павлова, прозаиков Ивана Удалова, Николая Городиского и Бориса Горбунова (с первыми тремя я нередко ездил по области с выступлениями). Они трогательно и бережно относились друг к другу. Высоко ценили стихи «Славы» Павлова, часто заглядывали к нему на кухню, где за рюмкой водки вели откровенные разговоры, просили «почитать» хозяина квартиры, вспоминали о минувшей войне. Слушая их, я тогда еще понял, что одно пишется и показывается на экранах и совсем другое - страшное, необъяснимое словами - происходило в действительности: «Не приведи господи, Колька, там тебе когда-либо побывать...»
Последние пять лет Иван Александрович тяжелой болезнью был прикован к постели, сказались ранения и длительные погружения в ледяные воды балтийских глубин. Но он держался стойко, с помощью жены готовил рукописи к изданию (его не стало 6 марта 1997 года). Одна из них «Последует ли выстрел» вышла в издательстве «Золотые ворота» в 1995 году в серии «Владимирские писатели». Я был ее составителем. В предисловии к ней писатель Альберт Карышев заявил: «Я убежден, что «Повесть о балтийских разведчиках» И. Удалова еще долго будет переиздаваться и читаться, а однажды попадет в антологию лучших литературных произведений о Великой Отечественной войне».
Источник: Лалакин Н. Земляки (страницы жизни и творчества), серия «Моя малая Родина», Владимир, Агентство «ЛИК» (Литература Искусство Культура), 2011, 400 с.
«Большой праздник состоялся 9 августа 2000 г. в д. Мокееео Давыдовского сельского округа — на родине писателя И.А. Удалова-Митина. Ивана Александровича нет сегодня рядом с нами, но люди его помнят и чтут. На торжество, посвященное 80-летию со дня рождения писателя, к его большому двухэтажному дому прибыло множество гостей: руководители района, главы сельских округов, учителя, работники культуры, поэты, писатели Владимирской писательской организации, журналисты... На праздник пришли жители деревни. Всех прибывших встречала вдова писателя Елена Михайловна. Здесь же были его дочери Татьяна, Лидия, внук Максим... Вели праздник Надежда Куликова (автор сценария) и Олег Тимаков. Земляки писателя, слушавшие отрывки из его рассказов, убедились, насколько талантлив был человек, долгое время находившийся рядом с ними. Свое мнение о творчестве И.А. Удалова-Митина высказал на празднике писатель Альберт Карышев, в прошлом тоже моряк-балтиец: — «Повесть о балтийских разведчиках» захватила меня сразу, как только я прочел первую фразу. Не мог оторваться, а закрыл ее лишь тогда, когда дочитал до конца. Эта книга еще долго будет переиздаваться и читаться, а однажды попадет в антологию лучших литературных произведений о Великой Отечественной войне. Выступавшие на празднике писатели: председатель правления Владимирской писательской организации В.И. Акулинин, поэт В.Л. Забабашкин, поэт-писатель Н.Д. Лалакин, писатели Н.Д. Сидоров и Ю.А. Шиканов, писательница, журналистка С.И. Баранова, журналист областного радио А.И. Шаров, отмечали, что И.А. Удалов-Митин не зря прожил писательскую жизнь, он создал уникальное произведение о войне и выполнил долг перед фронтовыми товарищами, не вернувшимися из боя. Писатель правдиво изобразил суровые военные будни балтийских разведчиков. Книга пришлась по душе прототипам героев в «Повести». Один из них, командир разведотряда Иван Васильевич Прохватилов писал автору: «Здравствуй, Иван Александрович! Чрезвычайно рад получить от тебя письмо и книгу. Горжусь тобой, что ты увековечил наш скромный труд во время войны. Книга написана очень хорошо. Разошлась с большим успехом, и сейчас достать ее невозможно...» Так ответил автор книги И.В. Прохватилову: «Здравствуйте, дорогой Иван Васильевич! Очень я обрадовался, что Вы живы и здоровы. Времени прошло много, и всякое могло случиться. Ну, да не будем об этом. Не знаю, насколько понравилась вам моя книга. Дело это сложное, особенно писать о живых людях. Во всяком случае я стремился как можно ближе быть к жизненной правде». Не только о моряках-балтийцах писал И.А. Удалов. В рассказах: «Последняя рыбалка», «Зрелость», «Ленька», «В Мокеевской пойме» он выступает как писатель-лирик, писатель-пейзажист. Вот как он описывает природу в рассказе «В Мокеевской пойме»: «По утрам над поймой ползут туманы. Огромными охапками цветущей черемухи поднимаются над озерами их седые клубы, заполняют низины, плотно окутывают некошенные луга, тальниковые заросли, цепляются за ольховые перелески. Туман все ближе и ближе подступает к деревне, что стоит на взгорье, и к рассвету уже касается ее нижних концов своими белесыми рогами. В середине туманной подковы — малое поле. В желтеющей ржи с ночи, не умолкая, отрывисто выстукивают перепела: — Встать пора!.. Встать пора!.. Встать пора!.. А в пойме тихо. Лишь изредка бултыхнется под нависшим кустом сонная рыбина, смаху шлепнется в озеро отяжелевшая за лето кряковая утка, прокричит два-три раза спросонья дергач, да в глубине ольшанника тинькает ему в ответ одинокая птичка. Солнце еще не взошло. На востоке только начинают разгораться румяные полосы. Едва всколыхнул туманную дымку первый ветерок, а по лугам, пугая нахохлившихся пташек, понеслись странные непривычные звуки: — Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь... Taк поет тонкая и звонкая сталь под ударами наждачного бруска, это пришли косари. Не мешкая, они рассыпались по лугу и уже слышатся новые звуки: — Вжиг-вжиг, вжиг-вжиг...» Глубокой любовью к родной природе, односельчанам проникнуты его очерки о милой Давыдовской стороне. Здесь его дом, его корни. Эта тесная связь с «тихой родиной» не прерывалась в течение всей жизни писателя. На доме недавно была установлена мемориальная доска. Дом хорошо сохранился. И почти совсем не перестраивался за все эти годы, в нем долго жили 3-4 семьи. И сейчас на лето приезжают сюда Елена Михайловна, дочери со своими семьями. В доме высокие потолки, большие окна, сохранилась веселая роспись потолков, стен. В небольшом кабинете писателя Елена Михайловна сохранила все, как было при жизни мужа. Его рукописи, книги, письма, фотографии — все в целости и сохранности. Это домашний музей. Ведущая праздника Надежда Куликова обратилась к Елене Михайловне с просьбой рассказать о совместной жизни с Иваном Александровичем. Елена Михайловна вспоминает: — Познакомились мы на танцах в сельском клубе. Он пришел с войны израненный, но очень бравый и симпатичный. Его семью я знала хорошо. Все в деревне уважали Митиных за трудолюбие, благожелательность, доброту. Так я вошла в эту семью, родила дочерей. Иван Александрович всегда уважительно относился ко мне и детям. Иначе, как «Ленуша, Ленулик» не называл. Много работал. Очень любил Мокеев курган. Вид на пойму оттуда просто удивительный. Вот как он описывает эту гору в одном из своих рассказов: «Привлекает народ эта гора. Никто не знает, как и когда она появилась. То ли это скифский курган, то ли здесь был захоронен в более поздние времена русский князь. Возможно, что это братская могила, что всего вероятнее. Несомненно одно: гора — искусственное сооружение. Об этом свидетельствуют ее правильная форма, овраги поблизости, из которых взята земля. Огромные размеры горы говорят о нечеловеческом труде тысяч людей. И, очевидно, больше всего пришлось поработать местным жителям. Наверное, многие из них полегли здесь костьми. быть может, оттого так свято и почитается это место. Было время, когда на Троицын день на горе совершался молебен в память о захороненных воинах. Есть и легенды в народе об этой горе...» Любят мокеевцы подниматься на этот курган. Отсюда и деревня, и все поля, насколько хватит глаз, и особенно пойма — как на ладони. Елене Михайловне задали вопрос: — Трудно быть женой писателя? Она ответила: — Трудно, надо было верить в его творчество. Не мешать. Интересоваться. Уметь слушать. И помогать, помогать изо всех сил. У него было много друзей. Наш дом всегда быт для всех открыт. Нелегко приходилось Елене Михайловне. Ее мама девять лет была прикована к постели. Ухаживала за ней. А потом отказали ноги у Ивана Александровича, сказались ранения. Он слег. И Елена Михайловна делала все, чтобы облегчить его страдания. Приглашала массажистов. Приходили внуки, водили деда под руки по комнате. Но однажды Иван Александрович встать не смог... Похоронен И.А. Удалов-Митин на церковном сельском кладбище в с. Давыдово... На празднике выступили председатель районного Совета народных депутатов З.Д. Епишина, заместитель главы администрации района Т.А. Волкова, глава Давыдовского сельского округа Н.С. Зеленуха. В своих выступлениях они отдали дань почтения, любви и уважения этому замечательному писателю, человеку... На празднике работала книжная выставка «Дорогою смелых», где были представлены книги А.А. Удалова-Митина, а также свежий номер только что вышедшего альманаха «Владимир» со статьей об И.А. Удалове, его рассказами. Работали и другие выставки. К этому празднику была подготовлена большая культурная программа, в которой приняли участие творческие коллективы района, Дома культуры «13-й Октябрь», школы искусств, районного отдела культуры. Концерт длился более двух часов. Елена Михайловна подарила районному музею истории и краеведения личные вещи И.А. Удалова-Митина и его книги с дарственной надписью. В ответ заведующая музеем Н.П. Куликова заверила, что в этом году в музее откроется экспозиция, посвященная 80-летию со дня рождения Ивана Александровича Удалова-Митина. Гости возложили цветы и венки к мемориальной доске и к памятнику И.А. Удалова-Митина на кладбище. А. ШИЦ» («Знамя», 18 августа 2000).
Удаловские чтения
9 августа 2020 года состоялись традиционные Удаловские чтения в Деревне Мокеево, посвящённые 100-летию со дня рождения писателя - фронтовика И.А. Удалова - Митина.
В год 75-летия Победы, была затронута главная тема его творчества - тема войны, судьбы людей, как на фронте, так и в тылу.
Иван Александрович - писатель, которому удалось выполнить долг перед фронтовыми товарищами, не вернувшимися из боя. Он написал несколько книг о жизни и боевых действиях балтийских разведчиков.
Главный библиотекарь библиотеки №7 села Давыдово познакомила гостей праздника с биографией писателя.
С приветственным словом к гостям выступили Глава администрации МО Второвское Н.Ф. Игонина, директор МУК "ЦБС" Камешковского района Г.А. Манушина, депутат районного совета Н.В. Егоров. Кроме того, Николай Васильевич Егоров прочитал несколько стихотворений из своей книги "Крестьянская весна".
Заведующая отделом обслуживания центральной районной библиотеки М.Е. Ершова провела обзор книжной выставки, посвящённой И.А. Удалова. С глубоким чувством и теплотой депутат Совета народных депутатов МО Пенкинское П.Ю. Сёмин прочёл отрывок из рассказа "Операция "Шторм".
Гости праздника очень тепло встретили местных поэтов П.Ю. Сёмина, Н.П. Куликову, В.Л. Чеснокова, которые прочитали свои стихи.
Музыкальную нотку празднику придали вокальная группа "Лунный свет" МУК ДК поселка Мирный. Внук писателя М. Ворыханов прочёл стихотворение "Памяти деда".
В заключении вечера выступили дочери писателя Татьяна Ивановна Ворыханова и Лидия Ивановна Федотова. Они рассказали об отце, его гостеприимстве, поблагодарили собравшихся.
Удаловские чтения - это литературный праздник, дань памяти писателя - земляка И.А. Удалова.
Мероприятие завершилось исполнением любимой песни И.А. Удалова "Эх дороги".
