Крестьянское движение во Владимирской губернии в первую Революцию (1905-1906 гг.)
Русское крестьянство внесло немалую долю чаяний и надежд, немалую долю крови и человеческих жертв в общее освободительное движение. В истории развития общественных отношений и в борьбе классов за свои интересы, крестьянское движение сыграло большую роль. Еще накануне революции 1905 г. город и деревня встретились (вспомним „крестьянские беспорядки“ в Харьковской и Полтавской губерниях весной 1902 г.) и дружными усилиями начали борьбу со старым порядком. «Городское рабочее движение приобретает, — писал тогда В. И. Ленин, — нового союзника в революционном крестьянстве».
Рабочее движение Владимирской губернии, как известно, достаточно сильно проявилось в общем революционном подъеме 1905 г. Такие фабричные районы, как Кольчугинский, Александровский, Ковровский, Муромский, и отошедшие теперь в другие губернии — Иланово-Вознесенский и Ореховский — служили одним из важнейших оплотов всего русского рабочего движения. Рабочему движению вторила деревня. И, несравнимое по революционному содержанию и организованности с движением пролетарских масс, крестьянское движение все же стало в эту эпоху общего подъема в уровень со своим временем.
Крестьянское движение губернии, развившееся в тесной зависимости от революционного рабочего движения, отчасти возбуждалось последним, но, несомненно, оно имело собственные причины возникновения и собственные пути развития.
Причины движения
Естественно, поэтому, поставить прежде всего вопрос: какие причины вызвали крестьянское движение в губернии? Агитация? Так, именно, напр., и думаю владимирское дворянство. 9-го (22) февраля 1906 г. оно докладывало царю во всеподданнейшем адресе, что «народ, взволнованный революционерами и подстрекателями во многих местностях страны (в имениях губернии, конечно, прежде всего, В. В.) уже решает земельные вопросы силой».
Не революционная пропаганда, как таковая, порубила лес, расхитила хлеб и корм для скота и даже кой-где в губернии тронула помещичьи имения — «кровью и честью заработанные ими земли и вековою работой их предков по охране государства». Революционеры, конечно, не дремали и были на месте. Но была еще более революционизирующая сила. Это — быт населения, его повседневная жизнь из года в год, с безземельем, голодовками, бесправностью, заброшенностью и полной беспомощностью перед возмутительной эксплуатацией.
Основными причинами, породившими крестьянское движение, помимо общего политического гнета, были:
1) крайне тяжелое экономическое положение крестьян, 2) эксплуатация их помещиками и 3) злоупотребление местных властей, нарушающих самые жизненные интересы крестьян.
Как известно, реформа 19 февраля 1861 г. не только не улучшила положения крестьянства, но во многом его ухудшила. В. И. Ленин так описывает положение крестьянства в пореформенное сорокалетие:
«Освобожденный» от барщины крестьянин вышел из рук реформатора таким забитым, обобранным, приниженным, привязанным к своему наделу, что ему ничего не оставалось, как «добровольно» идти на барщину. И мужик стал обрабатывать землю своего прежнего барина, «арендуя» у него свои же отрезанные земли, подряжаясь зимой — за ссуду хлеба голодающей семье — на тот «свободный труд», призвать на который «божие благословение» приглашал крестьянина манифест, составленный попом-иезуитом.
А к этому помещичьему гнету, сохраненному благодаря великодушию создававших и осуществлявших реформу чиновников, прибавился гнет капитала… Власть денег не только прибавила, но и расколола крестьянство: громадная масса неуклонно разорялась и превращалась в пролетариев, меньшинство же выделяло кучки немногочисленных, но цепких кулаков и хозяйственных мужиков, прибиравших к рукам крестьянское хозяйство и крестьянские земли, составляющих кадры нарождающейся сельской буржуазии. Все пореформенное сорокалетие есть один сплошной процесс этого раскрестьянивания, процесс медленно мучительного вымирания. Крестьянин бежал от своего надела, платежи с которого превышали его доходность».
Во Владимирской губернии крестьянина не так давило малоземелье, как давила крестьянина низкая техника обработки земли, — по агрономической пословице: «не поле кормит, а пашня».
По одному из произведенных подсчетов, в губернии имелось в 1905 г. 8586 общин, пользующихся землею в размере 2.162,542 дес., т. е. в среднем по губернии на каждую общину приходилось 250 дес., или 8,9 дес. на двор. По обеспеченности необходимых нужд земледельца — норма достаточная, что и подтверждается работами проф. Янсена.
Процент же использования этих почти 9 дес. никогда не превышал 50 проц., т. е. половина земли всегда находилась вне полевого воздействия в то время как у культурного датского крестьянина, который когда-то был таким же, как и наш, использование своих 4 дес. доходит до 90-100 проц.
Конечно, у отдельных групп крестьянства (малоземельного) «земельное утеснение» чувствовалось и служило основанием для роста недовольства, вылившегося в 1905-06 гг. в аграрное движение.
Не надо забывать к тому же, что со времени реформы, прежде всего благодаря приросту населения, наделы страшно измельчали. Если в момент «освобождения» на долю одной души досталось 2 дес. земли, то теперь, принимая состав семьи в 6 чел., эта доля сократилась (8:6) до 1,3 дес.
В 1905 г. площадь надельного землевладения составляла только половину всей площади губернии.
В то время, как наделы сокращались, крестьянские платежи и подати все увеличивались. Прежде всего крестьянину приходилось выносить на своих плечах громадный выкупной долг за полученную от помещика землю.
Владимирский крестьянин платил одних прямых налогов до 77 проц. своего дохода:
выкупных платежей - 2525 тыс. руб.
гос. поземельн. налога - 58 тыс. руб.
земского сбора - 534 тыс. руб.
мирских сборов (сельск. и вол.) - 1729 тыс. руб.
Всего - 4846 тыс. руб.
Он выплачивал казне, земству, сельской и волостной администрации около 5 млн. руб. с своей земли, доходностью около 6 млн. 300 тыс. руб.
Кроме того, крестьян угнетали всевозможные другие налоговые повинности, частью денежные, частью натуральные: починка дорог, доставка чиновников, явка на лесные пожары, таможенные сборы, акцизные обложения.
С крестьянина бралось, в результате, не по платежной способности, а сколько может «выколотить» полиция. Он просто превратился в податное животное, «отбывающее повинности».
На свое невыносимо тяжелое положение крестьяне не раз указывали и начальству, и обществу, в частности через печать.
... «Крестьяне нашей местности (Крюковская волость, Меленковского уезда) «все унижаются» (беднеют). Своей надельной земли мало, негде стало и арендовать. Земли частных владельцев и казенных учреждений запускаются под лес, как наиболее ценное угодье. Они то, может быть, и правильно понимают ведение хозяйства, только нам, крестьянам, от этого стало жить тяжеловато. Если пахоти у нас не стало, то могли бы развести скотоводство, арендуя пастбище и лесные луга… А на деле то выходит ровно «ничего», — не сдают нам земли и для этой цели».
«В нашей местности (Дубковская волость, Переславского уезда) крестьяне очень сильно «утеснены» занадельными землями. Всего труднее бывает скоту, — негде травку пощипать. «Скотнике то тяжеловато, а мужику больновато», — и сердцу скорбно и карману тягостно. Какая-нибудь коровенка — и цена то ей грош — вздумает забежать на чужую землю, а хвать-похвать у хозяина то ее и вытащили рублик-другой из кармана за потраву».
«Живем мы (Покровский уезд) как в ущельи: выгона нет, покоса нет, леса на топливо нет... Надел наш самый нищенский: не более одной десятины на душу... Снимать в аренду луга среднему крестьянину не по силам...
Арендуем лужок больше для посева, — не более 5 дес. для съемки травы за 150 р. в год.
Прежде за этот участок платили только 45 руб. Нам бы землицы и мы вздохнули бы свободно».
Столь невыносимое положение, естественно, порождало среди крестьян недовольство. Следовательно, дело было не только в «крамоле», как это объяснялось дворянством и правительством.
Понимание крестьянского движения, выяснение его причин нужно искать в хозяйственных отношениях в деревне, которые, должны были неизбежно в определенный момент развития крестьянского хозяйства толкнуть крестьянство на тот или другой путь борьбы за улучшение своего положения.
Русско-японская война, так или иначе затрагивая интересы каждого, побуждала всех интересоваться газетными известиями, общественною жизнью, а этот интерес приводил только к усилению недовольства, к повышению оппозиционного движения.
Корреспондент из Ковровского у. в «Экономическую газету» писал: «Война отразилась на всех, особенно с падением Порт-Артура люди сделались унылые, все и во всех местах только говорят о несчастливой войне; замечается даже негодование на правительство, почему не предвидели такое дело и не подготовились к войне, как японцы».
Крестьяне дер. Афонина, Рагозина и Локанова, Судогодского уезда, в своих приговорах об открытии у них земских школ писали: «Получая газеты и читая статьи о войне, мы узнали из этих газет, что японец бьет нас потому, что там кажинный солдат грамоте разумеет, умеет по карте ходить, читать и писать и даже имеет компас на руке. А у нас ни одного солдата нельзя никуда послать, потому он безграмотен. Читая такие тяжелые и правдивые слова о войне, наше самолюбие оскорблено до глубины души»…
Эта сгущенная атмосфера создавала широкую возможность для агитационной деятельности политических и общественных организаций, начиная от либерального земства.
Деятельность земства
Чтобы попять деятельность земства и отношение к нему крестьянского населения, как к органу местного самоуправления, необходимо иметь в виду, что оно являлось всегда преимущественно дворянским, где только ради приличия и украшения присутствовали представители других сословий, всегда в значительном меньшинстве. Крестьянское население, именно, и смотрело на него как не на свое учреждение, а на учреждение для «господ дворян».
В начало 1905 г., когда большая часть землевладельцев дворян была равнодушна к политическим вопросам и не организована, земство находилось в руках либералов, которые добивались конституционного строя и не хотели восстанавливать против себя крестьянство. Однако политический индифферентизм (безразличие) исчез у большинства помещиков (вместе с тем пропал и либерализм земства), когда крестьянское движение стало угрожать их благосостоянию.
В начале 1905 г. земство еще было либеральным и, по мере политического пробуждения народных масс, по мере усиления влияния на них революционных партий, либеральные земцы пытаются со своей стороны оказать влияние на крестьян, чтобы придать нараставшему крестьянскому движению мирные формы. Но попытки эти были слишком слабы, чтобы повлиять на направление движения.
Так, в апреле 1905 г. Владимирск. губ. земская управа разослала своим корреспондентам, преимущественно крестьянам, следующие книжки: 1 «Народовластие в древней Руси», 2) «Всеобщее избирательное право» В. Водовозова и 3) №№ 14, 16, 22, 30, 38, 40 и 49 газеты «Сын отечества». По примеру ее принимались за распространение литературы и некоторые уездные земства. Однако, в виду принятия полицейских мер, кампания эта широкого распространения не получила.
В конце лета и в начале осени некоторые уездные земства расширили деятельность экономических совещаний при земских управах.
В июне м-це экономическим советом Ковровской земской управы открыты были порайонные заседания и собеседования, с целью выявления и выяснения экономических и правовых нужд крестьянского населения. Заседания эти происходили как в г. Коврове, так и в больших селениях уезда. 19 июня (2/VII), напр., было устроено собрание совета в с. Алексине, на котором присутствовало более 100 крестьян.
На четвертом порайонном собрании в с. Вознесенье 17 (30) июля, на котором присутствовало более 200 крестьян, раздавались листки с указами 12 декабря 1904 г., 18 февраля 1905 года, с речью кн. Трубецкого, а также оттиски статей «о деятельности земства».
В начале августа такое совещание постановило созвать Переславское земство, пригласившее на него по одному представителю от каждого сельского общества, а также всех землевладельцев, имеющих не менее 20 десятин. На совещании присутствовало 300 чел., в том числе более 200 крестьян.
В конце того лее месяца Юрьевское земство вынесло вынужденное постановление, под напором более сотни крестьянских приговоров (по инициативе гласного - помещика С. В. Бунина), об избрании комиссии по переоценке земель.
Губернское земство, после горячих прений, и некоторые уездные, вслед за Юрьевским, понизили на 1906 г. опенки земель, вследствие чего среднее губернское обложение надельной земли уменьшилось с 37 до 30 ½ коп. на дес., почти сравнявшись с обложением частных земель (28,3 коп.).
Другие земства, не примкнувшие к этой кампании, стремились вовлечь крестьян в разного рода комиссии. Некоторые земства пытались войти в общение с крестьянами на волостных и сельских сходах.
Дальнейшее развитие крестьянского движения к концу 1905 г. толкнуло земство на путь реакции. Крестьянское движение пробудило землевладельцев и заставило их организоваться, вырвать из рук либеральных земцев земское дело и ликвидировать не только либеральную, но и просто культурную деятельность.
Это ликвидационное движение носило более политический, чем экономический характер (возможный вследствие финансовых затруднений из-за неплатежа земских сборов).
Так, Владимирское земство закрыло газету «Владимирская газета», прекратило деятельность книжного земского склада, упразднило институт лекторов и вообще сократило ассигновки на внешкольное образование, уничтожило должность уездных агрономов-практикантов и т. д.
Увлеченные потоком реакции, земские собрания стремились оказать моральную поддержку правительству. Владимирское земство послало свое соболезнование по поводу убийства графа Игнатьева и покушения на адмирала Дубасова, Переславское и Вязниковское уездные — по поводу покушения на Столыпина. Меленковское ассигновало землевладельцам ссуду в 10000 руб. на приглашение 50 казаков для охраны имений.
Все прошедшие в октябре 1906 г. земские собрания обошли молчанием аграрный вопрос. Только Меленковское собрание, по докладу о том, что решение аграрного вопроса в будущем лежит в интенсификации сельского хозяйства, сумело «принять к сведению».
Как крестьянство реагировало на это? Помимо неплатежа земских сборов, оно выносило в приговорах ряд протестов против сословности земских учреждений, требования сокращения расходов и присылки в сельские общества смет.
Что касается общественно-политической деятельности земских служащих (третьего элемента) — врачей, учителей и агрономов, то она проходила или в крестьянском союзе, или под руководством партий - кадетской, эсеровской и отчасти социал-демократической.
Деятельность крестьянского союза
В крестьянском союзе воплотилась идея единой крестьянской демократической широкой организации тех элементов крестьянства, которые не могли итти за более крайними лозунгами революционных партий. Этот союз, порожденный революцией, не пережил ее, но в крестьянском движении 1905 г. и первой половины 1906 г. сыграл большую роль, пробуждая само
сознание народных масс. К нему присоединились и непартийные интеллигенты, работавшие среди крестьян, часто руководимые только недовольством существующим порядком и желанием добиться демократического строя, но без определенных программ и тактических взглядов.
Идея образования крестьянского союза впервые зародилась у прогрессивных крестьян Московской губернии летом 1905 г Образованию союза способствовало само правительство в лице московского губернатора Самарина. Ему вздумалось опросить мнения крестьян по ряду злободневных вопросов, с целью «набрать коллекцию реакционных отзывов, чтобы оправдать заранее приготовленный тезис: все освободительное движение вздуто беспочвенной интеллигенцией, а православные мужички вполне довольны своей участью». Но крестьяне начали составлять самостоятельные приговора совсем в ином духе. И мае 1905 г. они устроили в Москве съезд, на котором постановили организовать союз крестьян губернии и агитировать за организацию «Всероссийского Крестьянского Союза».
Агитацией за образование союза и выборов уполномоченных на учредительный съезд была охвачена и Владимирская губерния. Судя по архивным материалам, агитация эта велась путем разбрасывания по деревням и селам прокламаций от имени инициативной группы крестьянского союза. Прокламации эти, обычно, находились на дороге, в поле, на лугу, на дорожных столбах, в притворах амбаров, на паперти церквей и т. д.
Агитация эта была широка, но насколько она была успешна, судить трудно. Отмечается только, что 24 июля (6/VIII) 1905 г. между с. Лежневым и дер. Селышки Ковровск. у., состоялось собрание крестьян ближайших деревень, на котором был избран уполномоченным на учредительный съезд, крестьянин дер. Крутовой — А. С. Корнилов. Ему было поручено поднять следующие вопросы:
1) о выборах в Государственную думу, 2) об уравнении крестьян в правах с другими сословиями, 3) о дополнительном наделении землею, 4) о введении обязательного страхования фабр. заводских рабочих.
Отсюда можно заключить, что ячейки союза были заложены в губернии еще до учредительного съезда, т.е. в период с мая по август месяцы.
После съезда, состоявшегося 31 июля-1 августа (13 14/VIII) 1905 г. в Москве, агитация в пользу крестьянского союза значительно усилилась. Можно предполагать, что результаты были довольно успешны, т. к. в Москве на делегатском съезде 6-10(19-23) ноября 1905 г. присутствовали делегаты почти от половины уездов губернии: Владимирского, Покровского, Муромского, Переславского, Юрьевского уездов, а возможно и от других уездов губернии. Главное внимание в работе обращалось на вербовку членов путем составления приговоров о присоединении к союзу. Под этим лозунгом протекала деятельность до ноябрьского съезда в Москве, или, вернее, до вспышки массовых крестьянских волнений после 17-го октября.
После 17 октября деятельность крестьянского союза приняла другие формы. Он стремился, как и политические партии, воспользоваться днями «свобод» и организовать пропаганду среди крестьян. Агитация приняла широкие размеры по губернии. То был период митингов, часто очень многолюдные — до 500 — 1000 — 1500 человек, а местами и демонстраций. Особенно успешно она развивалась в Юрьевском уезде, где во главе движения стоял либеральный помещик С. В. Бунин.
Согласно донесениям юрьевского исправника фон Гроте, Бунин, совместно со своими сотрудниками — крестьянином с. Озерец В. С. Морозовым, учителем А. И. Агаповым, студентами Н. В. Тихонравовым и Н. Н. Оттенберг, собирал крестьянские митинги почти ежедневно. Митинги устраивались как в его имении, так в городе Юрьеве и окружных селениях.
22 октября (4/ХI) им был организован митинг в с. Ельцах, Никульской волости, где по случаю храмового праздника стеклось много народа. Бунин и Морозов советовали крестьянам не платить податей и отбирать у помещиков землю и лес.
23 октября (5/ХI) устроили митинг в с. Загорье. Здесь Бунин предлагал немедленно приступить к отобранию земель, начиная с него первого.
24 октября (6/ХI) был организован митинг на лугу у города Юрьева. Собравшихся насчитывалось до 200 человек.
28 октября (10/ХI) учителем Агаповым была устроена демонстрация в с. Скомове, Паршинской волости. Демонстранты прошлись по улице с революционными песнями и с красными флагами. Произносились противоправительственные речи,
с призывом об отобрании помещичьих земель.
30 октября (12/ХI) в г. Юрьеве в большом количестве раздавались листовки, накануне привезенные Буниным из Москвы: «Чего хотят люди, которые ходит с красными флагами». Раздачу производили крестьяне: И. С. Морозов, И. К. Быков, А. И. Доронин — анархист по убеждению.
31 октября (13/ХI) в г. Юрьеве был созван большой политический митинг, на который собралось более 2000 человек. На этом митинге была принята телеграмма на имя гр. Витте об устранении от должностей губернатора Леонтьева и предводителя дворянства кн. Голицина:
«Графу Витте. Юрьевский политический митинг, в числе около 2000 человек, покорнейше просит ваше сиятельство уволить от должности владимирского губернатора Леонтьева и его единомышленника губернского предводителя дворянства князя Голицина, как засвидетельствовавших участие с черносотенцами».
Такая пропаганда велась и в других уездах губернии. С конца ноября митинговая работа захватывает самые отдаленные уголки губернии.
В Александровском у. работа эта велась крестьянами дер. Жуковой Г. С. Сударчиковым и С. С Лисенковым.
Во Владимирском у. собирали по деревням сходы и митинги и развозили письма союза крестьяне с. Суходол, Борисовской волости. И. Комаров, Н. Суриков, И. Игнатьев, А. Лисицин, И. Никонов и кр-н с. Брутова Усоев.
В Вязниковском у. устраивал митинги кр-н дер. Чудиновой Ф. А. Соколов, призывавший крестьян к самовольной рубке леса и покосу лугов.
В Ковровском и Суздальском у. у. пропаганду вели: председатель Ковровск. отд. союза кр-н с. Кляземского Городка Ф. И. Носков, его пом. кр-н с. Великова Гр. Архипов и председатель Лежневского отделения — А. С. Корнилов.
По сообщению А. Скобенникова, в Суздальском у. были группы в с. Гавриловском, около кр-на-рабочего Пелевина (сидел во Владимирской тюрьме и освободился под залог весною 1906 г.) и в Шуйско-Ивановском — около кр. Терентьева (с.-р.) и кр. Вилкова (отца), соц.-демократа.
В Муромском у. крестьяне с. Карачарова И А. Фантилов, Л.И. Фантилов, с. Казакова — И. И. Сорокин, и с. Липни, и А. Ф. Курицин (студент) на митингах призывали к захвату помещичьих земель, неповиновению власти и неплатежу повинностей.
В Покровском у. союзное движение приняло особенно широкие размеры. Во главе его стояли: агроном уездной земской управы С. И Шевченко, учителя: И. М. Медведев, И. С. Самохвалов и В. П. Костерин, учительница Е.А. Сологубова, кр-н дер. Перники А.Л. Борисов (студент). Все они устраивали многочисленные митинги, на которых обсуждались политические и экономические вопросы и выносились приговора о присоединении к крестьянскому союзу.
В Переславском у. руководил пропагандой агроном земства В. И. Симагин, кр-не с. Бектышева М. Суходольский, П. и А. Висловы и учитель Сокольский, которые, по донесениям полицейских властей, разъезжали по деревням, мобилизуя новых членов и призывая население к низвержению существующего государственного строя.
В Судогодском у. устраивали по деревням митинги: землемер при земской управе Лясковский, учитель в деревне Музине Стародворский и учительница в дер. Дорофееве Свешникова.
В Суздальском у. распространителем идей союза был учитель Огреневской школы М. А. Щеголев.
Это время, однако, явилось кульминационным пунктом в жизни союза. Царскому правительству крестьянский союз казался очень опасной организацией, о чем свидетельствует в частности следующий документ. Пом. начальника губерн. жандарм. управления, в своем донесении от 7 (20) декабря 1905 г., указывает, что «после съезда Всероссийского крестьянского союза среди крестьян вверенного ему района (Александровский, Переславский, Юрьевский и Суздальский у. у.) идет агитация по присоединению их к этому союзу и составлению общественных приговоров... Будущая деятельность этого союза опаснее всех ныне существующих крайне вредных союзных организаций». Последовавшими с половины декабря арестами он был почти разгромлен. Начавшиеся репрессии заставили союз снова (как и в первый организационный период май — август месяцы) уйти в подполье. Благодаря этому, работа затормозилась и значительно ослабла, как и вообще все крестьянское движение затихает с января по июнь.
С приближением лета деятельность союза по деревням несколько оживилась. Поводом для усиления революционной пропаганды послужили столкновения Думы с правительством, преимущественно по аграрному вопросу. «По деревням вновь усилилась противоправительственная агитация, призывающая сельское население к смутам и беспорядкам», — предупреждался владимирск. губернатор телеграммой министра Столыпина.
Первоначально работа велась конспиративно, путем разбрасывания прокламаций и устройства тайных собраний. Затем она приняла митинговый характер. Особенно многочисленны были митинги в Муромском, Меленковском (с. Досчатое), Судогодском и Покровском у. у.
После роспуска Государственной Думы союзное движение в одних уездах замирает совершенно, в других подпадает под партийное влияние, благодаря чему теряет прежний характер. Дальнейшая экономическая и политическая борьба содействовала присоединению крестьянской массы к различным политическим партиям, более ярко и определенно выражающим потребность различных слоев крестьянства.
Деятельность политических партий
Гораздо энергичнее была деятельность социал-демократической и эсеровской партий. Партийная агитация начала развиваться преимущественно в форме распространения революционной литературы еще с начала русско-японской войны. Накануне революции эта литература сыграла свою роль. Она стала читаться по деревням и, по мере повышения настроения крестьян, стала пользоваться все большим и большим успехом. Так, при просмотре архива губернского прокурора за 1903 — 1904 гг., мы находим много случаев привлечения крестьян к следствию за хранение нелегальной литературы и за оскорбление царя.
В 1905 г. эта агитация усилилась и развилась.
Шире и глубже было влияние социал-демократов. Владимирский Окружной комитет РСДРП и его уездные группы уделяли большое внимание работе среди крестьян губернии. Разбросанность фабрик и заводов по губернии, связь громадного количества рабочих фабрик с деревней, наличие на фабриках среди рабочих социал-демократических ячеек давали возможность социал-демократическим организациям и работникам глубоко проникать в крестьянские массы. В некоторых уездах, как, напр., в Ковровском, социал-демократическая партия среди крестьян пользовалась исключительным влиянием. Значительному усилению этого влияния способствовали рабочие окружающих фабрик. Рабочие, большинство которых жили в деревнях или были тесно связаны с деревней, заносили в деревню революционную литературу и те идеи, которые усваивались ими в городе. «Крестьянский народ сам по себе ничего не имеет, но его возбуждает фабричная молодежь», — неслись обычно вопли от исправников всех промышленных уездов. Этому, надо сказать, помогало еще и само правительство, которое энергично высылало из столичных и др. промышленных центров «неблагонадежных» рабочих, стачечников и «забастовщиков» в свои деревни и тем укрепляло идейную связь города с деревней.
До 17 октября 1905 г. агитация велась, главным образом, путем распространения прокламаций. Способы распространения были самые различные: прокламации рассылались по почте на имя волостных старшин, писарей, сельских старост и отдельных крестьян, разбрасывались по дорогам, полям, лугам и деревенским улицам, приклеивались к межевым столбам, заборам, церковным оградам и домам, подкидывались в окна и двери и передавались сельским школьникам неизвестными лицами.
Наиболее распространенными социал-демократическими прокламациями являлись: «Кто виноват в страданиях русского народа», «Война против войны», «Начало революции в России», «Новые царские милости», «Как собираются и на что расходуются народные деньги», «Первый шаг», «Первое Мая», «Крестьяне, к вам наше слово», «Крестьянам», «Народный листок» № № 1 и 2 и др.
Часть этих прокламаций была издания ЦК РСДРП, часть Московского и Иваново-Вознесенского комитетов, часть же Владимирской, Нижегородской и др. организаций.
Из эсеровских прокламаций наиболее распространенными была: «В борьбе обретешь ты право свое», «Земля и воля», «Горе русских солдат или как наши генералы воюют», «Ко всему Русскому крестьянству», «К крестьянам Балахнинского уезда», «Программа п. С. Р.», «Воззвание к крестьянам об отобрании помещичьих усадеб, о неплатеже повинностей и о неподчинении власти» и др.
Большинство из них были издания Московск. комитета ПСР, но встречались издания и Нижегородского комитета.
Партия социалистов-революционеров, претендовавшая быть выразительницей крестьянских интересов, имела меньше успеха среди крестьян, чем крестьянский союз, появившийся в дни революции, чем социал-демократы. Она не проявила достаточной организационной работы, направив свои силы на агитацию, и народные массы организовались вокруг крестьянского союза. Она не оказала, как мы видели, организационного влияния и на самый крестьянский союз. До весны 1906 г. деятельность ее, по преимуществу, ограничивалась распространением прокламаций и разной революционной литературы. С весны часть эсеров двинулась в деревню для устной пропаганды среди крестьян. По донесениям полицейских властей, они являлись в сельских местностях под видом различного рода путешественников, странников, торговцев, призывая население к аграрным беспорядкам. По получении из ЦК в начале июня «Инструкции для начальников дружин», деятельность местных объединений партии значительно оживилась. Наибольшего успеха она достигла в Юрьевском, Переславском и Покровском уездах.
Социал-демократическая партия, придававшая большее значение организации масс, пользовалась большим влиянием и во время массового крестьянского движения явилась во главе его.
И период «свобод» агитация соц.-демократов расширилась и приняла митинговый характер. Таковы, напр., уезды Муромский, Покровский, при чем в Муромском уезде митинги были особенно многочисленны и бурны.
Так, 28 октября (9 нояб.) 1905 г. в чайной Казаковского общества трезвости состоялось собрание, на котором присутствовали, кроме членов о-ва, крестьяне из ближайших селений до 200 человек. На собрании этом обсуждалось о ниспровержении существующего государственного строя, о неплатеже податей и о захвате помещичьей земли. Ораторы были приглашены из Горбатовского уезда.
11 (24) ноября устроена была демонстрация крестьянами дер. Лобковой, Новосельской вол. Демонстранты с пением революционных песен, с красными флагами и с криками «ура» прошли по своей деревне и ближайшим с Новоселками.
13 (26) ноября состоялся митинг крестьян с. Карачарова, на котором постановлено было не платить повинностей, не признавать правительственных должностных лиц и отбирать у помещиков земли без выкупа.
5 (18) декабря устроен был митинг крестьян с. Пертова, Монаковской вол., на котором учительница Е. Н. Успенская выступила с разъяснением значения манифеста 17 октября и 3 ноября и с предложением запрещения рубки леса помещиками, так как земля должна перейти без выкупа.
В Покровском уезде работали среди крестьян учителя: И. Ф. Филиппов, Костерин, Субботин, Жилина и Сологуб.
С начала 1906 г. агитация приняла особенно широкий размах. 14 (27) февраля губернатор в циркулярном распоряжении исправникам писал, что революционные деятели «с большею энергией начали подпольную работу для приготовления весной вооруженного восстания и всеобщих забастовок, и что пропаганда организуется особенно среди крестьян».
В мае м-це, по донесениям полицейских властей, чрезвычайно усилился приток в деревню прокламаций и революционной литературы, издаваемой местными и центральным комитетом Р.С.Д.Р.П.
После роспуска Думы в изобилии появилось и деревнях «Выборгское воззвание» — этот «преступный», по словам исправников, манифест бывших народных представителей.
Летом 1906 г., когда аграрное движение вспыхнуло с новой силой, всеми местными комитетами главное внимание было сосредоточено на деревне, что очень обеспокоило власти.
28 июля (10 авг.) из департамента полиции получена была телеграмма, в которой власти с тревогой констатировали усиление среди крестьян агитации, направленной к неплатежу податей и отказу от поставки новобранцев. «Эта пропаганда, — говорилось в телеграмме, - внося в население общее возбуждение против властей и помещиков, является чрезвычайно опасною, т. к. революционные организации ставят начало и успех решительного натиска на правительство в зависимость от аграрного движения».
Пропаганда социал-демократической партии приняла особенно широкие размеры в уездах: Муромском, Ковровском, Меленковском и Владимирском.
В Меленковском и Муромском у.у. работой руководил Муромский Комитет РСДРП. Основными пунктами являлись: с. Чаадаево, где работали: Вл. Хряпин (соц.-дем.) и С. Комаров, с.с. Окулово и Карачарово, с. Репино, Меленковского у., где работали Н. Антонов и М. Жиряков, и с. Ляхи.
По сообщению А. Скобенникова «в Окулове работало эсеровское братство и за пропаганду Страшнов и крестьяне были в 1908 или 1909 году приговорены к каторге».
В Ковровском у., где работа через крестьянский союз началась раньше, чем во Владимирском, наиболее энергично она велась в г. Коврове и Лежневской вол. В Лежневской вол. социал-демократический кружок насчитывал до 30 чел. Большинство членов было из крестьян с. Лежнева.
Частично работа велась и в других уездах губернии, наприм., в Судогодском и Гороховецком, где также организовались социал-демократические группы.
«Революционно-демократическ. Организация» и ее и работа в крестьянском союзе
В последней четверти 1906 года группа отщепенцев социал-демократов, образовавших во Владимире так называемую «Революционно-Демократическую организацию», добилась участия некоторых своих членов в губернском комитете Крестьянского Союза. Правда, союз по-прежнему оставался беспартийной организацией, но на его деятельность накладывается, что называется, социал-демократическая печать.
Устав союза, как это можно видеть в приложении, отражает взгляды социал-демократии на идею крестьянского союза и его работу.
Некоторые из участников этой организации за короткий срок своей работы успели развернуть организационную работу, правда, в довольно скромных размерах, главным образом, во Владимирском уезде. Здесь руководителем являлся кр-н дер. Богатищево, Ставровской вол. — Иван Яковлевич Тимофеев-Тимохин.
В начале ноября в с. Ундол прибивает социал-демократ, кр-н дер. Аферково, Нерехтского у., Костромской губ. — Константин Венедиктов Курзин, при помощи которого через короткое время было организовано волостное союзное объединение, в которое вошли рабочие фабрики Бажановых: Павел Журавлев, Василий Гадалов, Федор Подрезов и Николай Прусаков.
Из Ундольской волости Курзин перешел в Кочуковскую, где также, с помощью крестьян д. Михайловки Димитрия и Ильи Черновых, успешно ведет пропаганду.
Курзин был арестован 14 (27) ноября в той же деревне Михайловке.
Вскоре эта группа социал-демократов ликвидировала свою «Революционно-демократическую организацию», при чем большинство из них снова вошли в ряды РСДРП и работали во владимирской окружной организации РСДРП.
Организатором «Револ.-демокр. организации» являлся студент Алексей Дьяконов, уроженец гор. Костромы, начавший свою партийную соц.-демокр. работу, примерно, в 1904 году в своем родном городе. В актив «рев.-дем. орг.», кроме Алексея Дьяконова-«Валерьяна» и вышеупомянутых лиц, входили: А. Скобенников (учитель), Нежданов (учитель), Корочкин, Царева А., Кузнецова О. И., Курзин К. и еще несколько человек из интеллигенции по преимуществу. Члены этой организации руководились следующими положениями:
1. «В виду не только неизбежности, но и близости вооруженного восстания, необходима как технически боевая подготовка к нему, так и спешная постройка беспартийных революционных организаций широких слоев мелкой буржуазии.
2. Вместе с тем Р.С.Д.Р.П. без ущерба для выполнения своих насущных задач, как партия чисто классовой. не должна брать в настоящий момент техническую подготовку восстания, а кроме того, по целому ряду чисто тактических соображений, она не может разрешить зкспроприаций, организовывать боевые дружины и т. п., необходимо связанные с выполнением задачи технической подготовки восстания.
Таким образом возникла мысль о необходимости взять дело подготовки технической стороны восстании в руки организации из c.-д., стоящих вне партии, чтобы, с одной стороны, не оставлять техническую подготовку в руках революционной интеллигенции из партии с.-p., часть оторванную от массы, а взять это дело в руки организации, оберегая интересы пролетариата и в общем руководящейся тактикой массовой пролетарской партии. Необходимой предпосылкой работы своей р.-д. орг. и ставила это неуклонное соблюдение интересов работы с.-д. организации». В феврале 1907 г. эта организация постановила сама себя распустить (воспомин. А.И. Скобенникова).
Наконец, для полноты освещения, необходимо коснуться роли таких партий, как конституционно-демократической (кадетской) и реакционных - союза русского народа, патриотического союза и поповско-черносотенского союза «народный мир».
Кадетская партия, в лице либеральных земцев, старалась войти в соглашение с крестьянами через экономические совещания при уездных земских управах. Эти попытки, как мы знаем, исчезли при первом дуновении реакции.
О влиянии реакционных партий, об отношении к ним народа, лучше всего говорит маленький диалог между двумя крестьянами. Один из них — неграмотный старик, просит прочесть молодого полученную им прокламацию; оказывается, что прокламация — черносотенная. Старик возмущен.
— «Что вы?!.. А я думал... Так надо изорвать ее, чтобы на душу греха не брать...
И черносотенная прокламация разрывается, бросается на пол, потом взволнованный старик плюет на нее и клочки ее отшвыривает далеко в сторону».
Меры «предупреждения и пресечения»
На эту агитацию правительство ответило соответствующими мерами «предупреждения и пресечения». Оно поспешило принять меры к предотвращению этой «вредной» деятельности и прекращению ее в тех местностях, где она проявится.
Досталось и земству. За распространение им либеральной литературы была назначена губернатором ревизия, потом началась массовая выемка почтовой корреспонденции. В целях очистки земств от нежелательного элемента, были затребованы формулярные списки председателей и членов земских управ, в результате некоторые земские деятели были устранены от должности и т. д.
Обрушилось оно и на земских служащих. 21 декабря 1905 г (3/I-1906) губернатором разослан циркуляр управам о запрещении земским служащим состоять в политических партиях, а 30 декабря (12/I) предложено исправникам установить за ними тщательный надзор и представить на каждого политические характеристики, в особенности на учителей, врачей, фельдшериц и статистиков, и принять самые решительные меры к немедленному удалению их (наиболее серьезных агитаторов — В.В.) от занимаемых должностей».
Специально по отношению крестьянского союза были предприняты следующие меры: во 1) перед августовским московским съездом циркулярным распоряжением губернатора предписывалось исправникам «внимательно следить, не делается ли приготовления к крестьянскому съезду и употребить все усилия к недопущению такового», во 2) 8 (21) декабря предписывалось «агитаторов, действующих от имени Всерос. Кр. Союза, подвергать обыскам и арестам».
По отношению революционных партий принимались более решительные меры, так, 30 ноября (13/XII) 1905 г. министром внутренних дел Дурново разосланной шифрованной телеграммой губернаторам предлагалось:
... «Чтобы прекратить революционные подстрекательства крестьян к грабежам и насилиям против землевладельцев: 1) всех подстрекателей зачинщиков и революционных агитаторов, которые не арестованы судебною властью, арестовать и войти безотлагательно с представлением о высылке их под надзор полиции; 2) никаких особых дознаний по сему предмету, а равно допросов не производить, а ограничиваться протоколом, в котором должно указать причины арестования и краткие сведения, удостоверяющие виновность; 3) если заведомые агитаторы будут освобождены судебными властями, то оставлять их под стражей и поступать по пункту второму».
Телеграммой от 1 (14) января 1906 г. Дурново вновь подтверждал губернатору необходимость непрерывно и неослабно продолжать самым энергичным образом преследование «подстрекателей», призывающих крестьян к мятежу и уничтожению права собственности на землю:
... «Этих злоумышленников следует всеми мерами повсюду обнаруживать, невзирая на общественное положение, и подвергать безусловному содержанию под стражей... Действуйте в этом направлении твердо, без всяких колебании, не обращая внимание ни на какие мятежные протесты. Не допускайте образования в деревнях тайных комитетов или союзов из крестьян и не разрешайте так называемых крестьянских съездов».
10 (23) января 1906 г. на имя губернатора была вновь получена от Дурново следующая телеграмма:
«Продолжающиеся почти повсеместно в империи своеволия крестьян и безусловная необходимость водворить полный порядок к ранней весне, дабы полевые работы и, в частности, яровые посевы могли начаться везде беспрепятственно, обязывают меня сообщить вам к непременному руководству и точному исполнению следующее: 1) согласно моим предыдущим указаниям, продолжайте систематическую инеукоснительную очистку деревень от революционных подстрекателей, к какому бы званию они ни принадлежали»...
В исполнение такой «очистки» деревни жандармским управлением, по предложению губернатора, к 7 (20) декабря был составлен список лиц, замеченных в подстрекательстве и агитации среди крестьян и рабочих, в который вошло 45 человек. 10 (23) декабря он был пополнен. Все они намечены были к аресту.
Общий характер крестьянского движения
Крестьянское движение губернии несомненно имело массовый характер. Это не было искусственное возбуждение, вызванное волей местных агитаторов. Революционная агитация потому имела успех, что выражала насущные интересы крестьянства, его наболевшие нужды. Крестьянское движение было направлено против остатков крепостничества, которые еще тяготели над крестьянством.
Большое влияние на движение оказывали рабочие окружающих фабрик, крестьяне, побывавшие на заработках на стороне, в городах (отхожники). Как люди более развитые, они, естественно, становились руководителями движения, нередко они приносили в деревню — наравне с газетами — известия об аграрном и рабочем движении в других местностях и таким способом пропагандировали идею аграрного движения. Об этом говорят многие донесения полицейской и правительственной власти. Земский начальник из Меленковского у., напр., доносит, что «с приходом крестьян из путины настроение очень повысилось и приняло какой-то угрожающий, выжидательный характер»; гороховецкий исправник — «что судостроительные рабочие (вернувшиеся из Баку) разнесли всю язву»; юрьевский исправник — «вообще по близости завода Кольчугина крестьяне ведут себя буйно».
Можно привести много таких указаний.
Выдающуюся роль играли и солдаты, вернувшиеся из Манчжурии. Они, обыкновенно, высказывали мысль, что за все перенесенные там трудности правительство должно их вознаградить бесплатным наделением земли.
«Заправилами» движения обычно являлась молодежь и бедняки-«голытьба», хотя последние часто и не могли воспользоваться плодами его — не могли, напр., возить дрова, не имея лошади. Женщины к движению относились не только сочувственно, но и активно, хотя больше «подзуживали» своих мужей. Мы не мало увидим случаев, когда женщины выходили и на порубку помещичьего леса, и на косьбу.
Движение проявлялось в солидарных массовых действиях, в которых участвовало все общество, несколько деревень, или даже целая волость. Предварительно, в большинстве случаев, устраивалось собрание, обсуждалась на нем и мотивировалась необходимость выступления, и по призыву набата шли на имение.
Более пострадали от движения крупные имения, с них начинали. Мелкие землевладельцы были уступчивее крупных и скорее находили почву для мирного разрешения возникших недоразумений.
Причин движения было много. Все они вытекали из крайне разнообразных условий хозяйственной жизни губернии. Просматривая крестьянские приговора с различными экономическими требованиями, донесения полицейской власти о происходивших крестьянских сходах, на которых выявлялись нужды бедняцкой и середняцкой части крестьянства, и, наконец, газетные корреспонденции о жизни деревни того времени, мы получили возможность подвести все эти причины к четырем основным категориям:
1) малоземелье и недостаток угодий, как созданные при наделении землей, так и явившиеся вследствие роста населения (малоземелье вообще, неполные наделы, отрезы, отбои, плохое качество земли, недостаток выгонов, покосов, леса, отсутствие или недостаток заработков);
2) экономическая зависимость и гнет со стороны частновладельческих хозяйств (тяжесть арендных условий, изменение сроков аренды, продажа леса, в особенности с отрезов, на сторону, низкая заработная плата для с.-х. рабочих, отказ в бесплатном пользовании лесом и водами, раздражение против управляющих имений);
3) недовольство существующим порядком управления государством и различными сторонами государственного и социального строя (озлобление против начальства, в частности, земских начальников, озлобление против сельской полиции — урядников, стражников, — недовольство духовенством, тяжесть налогов и жестокость их взимания);
4) влияние революции и революционных событий и революционной агитации.
Движение в общем носило сравнительно организованный характер с ясно выраженным политическим оттенком, выражавшимся в отказе платить подати, в бойкоте администрации, в смене существующей волостной и сельской власти.
Крестьянское движение во Владимирской губернии в первую Революцию (1905-1906 гг.):
- Причины движения
- Формы проявления чисто аграрного крестьянского движения
- Борьба правительства с крестьянским движением
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
