Владимир Семенович Храповицкий Храповицкие – старинная дворянская фамилия, имеющая белорусские корни. Герб рода принадлежит к группе Гоздава, насчитывающей 512 семей. Все их объединяет изображение на фамильных гербах двух лилий, связанных между собою золотым кольцом. Одна из этих лилий обращена цветком вверх, а другая вниз. Нашлемник, располагающийся над гербовым щитом, увенчан павлиньими перьями, на которых расположены такие же лилии. Знамя с подобным рисунком из направленных в противоположные стороны цветков лилии, было пожаловано польским королем Владиславом Германом благородному воину Кристину из Гоздавы за храбрость на поле боя. Лилия символизировала благородное шляхетское сословие, а павлиньи перья в нашлемнике - мудрость.
Первым представителем рода, известным из письменных источников, является Даниил Храповицкий, живший в середине XVI века. В XVII веке линия его потомков разделилась на две ветви, владевшие поместьями в Смоленском воеводстве и после покорения Смоленска оставшиеся в русском подданстве и принявшие православие. Основателем одной из них был Яков Храповицкий, живший в первой половине XVII века. Его сын Андрей Яковлевич, скончавшийся в 1683 году, упоминается как помещик Смоленского уезда (1668) и московский дворянин (1676).
Сын Андрея Яковлевича Храповицкого, Михаил (скончался в 1710 году), был стольником и ротмистром в полку смоленской шляхты (1680 - 1692). У Михаила Андреевича было двое детей: Дементий Михайлович, бригадир (1734 год), и Антон Михайлович, стольник и полковник смоленской шляхты (1716 год). В свою очередь, у Дементия Михайловича было четыре сына: Юрий, Яков, Иван, Михаил - и дочь Варвара.
Яков Дементьевич Храповицкий, полковник смоленской шляхты (1741 год), смоленский совестный судья (1780 год), имел пятерых сыновей. Один из них - Семен Яковлевич Храповицкий (1752-1819). Выйдя в отставку в звании подпоручика, он продолжил службу на гражданском поприще, где получил чин титулярного советника. Был Юхновским уездным исправником (1788-1790 годы), дважды избирался уездным предводителем дворянства (в 1791-1793 и 1802-1813 гг.). Во время Отечественной войны Семен Яковлевич собрал ополчение численностью до 2000 человек. Из самых расторопных дворовых людей сформировал конные разъезды, которые доставляли корреспонденцию, проводили разведку, охраняли главные силы, сосредоточенные на южном берегу р. Угры, в районе Юхнова, тем самым прикрывая дорогу на Калугу. В самом Юхнове Храповицкий за свой счет устроил лазарет, а также продовольственные склады, которые снабжали припасами проходившие войска. Денис Давыдов ходатайствовал о награждении Юхновского предводителя, стараниями которого «партия моя ни единого дня ни в чем нужды не имела, раненые получали пользование, покой и облегчение». Семен Яковлевич не только снабжал людей Давыдова припасами, но, имея на важных пунктах сторожевые посты, осведомлял о движении неприятеля. Несмотря на военные действия и орудовавшие банды мародеров, он отдавал приказания старшинам дворянских имений соблюдать график полевых работ, сохранив тем самым помещичьи имения для вернувшихся хозяев в относительном порядке.
За свои заслуги С.Я. Храповицкий был награжден орденом Святой Анны 2 степени. В прилагаемом к нему рескрипте М.И. Кутузов высоко оценил его «благородные действия, делающие честь российскому дворянству». Семен Яковлевич был женат на Марии Львовне Чернышевой.
Иван Семенович Храповицкий, родившийся в этой семье в 1786 году, стал первым представителем дворянского рода Храповицких, связанным с Судогодской землей. Его жена, Екатерина Александровна Хоненева, дочь бригадира А.С. Хоненева, после смерти брата Николая стала владелицей сельца Муромцево. На погосте Новая Никола сохранился надгробный памятник Николая Александровича Хоненева с красноречивой надписью: «Брату и благодетелю от преданной сестры». Согласно «Сведениям о помещичьих имениях», изданным в 1860 году, Храповицкие являлись самыми крупными помещиками Судогодского уезда. За Иваном Семеновичем Храповицким показан 1731 крепостной крестьянин, 45 дворовых людей, 241 десятина усадебной и 5316 десятин пахотной земли.
Храповицкий Иван Семенович, тайный советник и кавалер, бывший Санкт-Петербургский гражданский губернатор, умер 11 февраля 1864 г., похоронен на Ново-Николаевском погосте Судогодского уезда (мраморная плита в холодной церкви за правым клиросом).
Храповицкая Екатерина Александровна, урожденная Хоненева, тайная советница, умерла 23 февраля 1855 г., похоронена на Ново-Николаевском погосте Судогодского уезда. «Здесь почиет прах тайной советницы Екатерины Александровны Храповицкой, урожденной Хоненевой. Скончалась 1855 г. февраля 23 дня на 67-м году от рождения»
В семье Ивана Семеновича и Екатерины Александровны родилось двое детей: сын Семен и дочь Александра.
Александра Ивановна Храповицкая (19 апреля 1814 - 25 сентября 1883), в замужестве графиня Гейден, была супругой генерал-адьютанта, адмирала, графа Логгина Логгиновича Гейдена (6 января 1806 - 20 июня 1901).
Семен Иванович Храповицкий (6 июня 1811 - 27 октября 1873), полковник лейб-гвардии Гусарского полка, был женат на Евгении Александровне Александровой (скончалась 23 июля 1903 года).
В 1876 г. была объявлена признательность Епархиального Начальства полковнице вдове Евгении Александровне Храповицкой, за пожертвование в церковь с. Ново-Николаевского, Судогодского уезда: 1) трех икон: Тайной вечери, Божией Матери и Архангела Гавриила на 100 руб., 2) парчевых облачений на престол и жертвенник на 150 руб., 3) таких же облачений для священника и диакона и воздухов на 400 руб., 4) двух шерстяных ковров на 30 руб., а всего на 680 руб.; коллежскому советнику Ростиславу Александровичу Кайсарову, за пожертвование 3-х медно-посеребренных риз с вызолоченными венцами на иконы в ту же церковь, на 100 руб.
Граф Владимир Семенович Храповицкий
Владимир Семенович Храповицкий родился в 1858 г. в Петербурге. Окончил по первому разряду Императорский Александровский лицей. В 22 года, как вольноопределяющийся, поступает в Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк, через три месяца (25 июля 1880) ему присваивается звание унтер-офицера. 19 февраля 1881 г. выдерживает офицерский экзамен с присвоением звания эстандарт-юнкера и занесением в послужной список. 5 июня 1881 г. произведен в корнеты гвардии (Высочайший приказ от 5 июня 1881). С 30 октября 1883 г. по 15 февраля 1884 г. командируется во второй телеграфный полк для изучения телеграфного дела, 5 апреля 1884 г. присвоено звание поручика гвардии и возложено командование телеграфной службой полка, далее последовательно присваиваются звания штаб-ротмистра гвардии и ротмистра гвардии. После смерти отца был отпущен в мае 1884 г. в четырехмесячный отпуск для раздела имущества между ним, его матерью и сестрами.
Вступив в наследство, Владимир Храповицкий нашел усадьбу не в лучшем состоянии: много неудобий, старый барский дом, запущенный парк, пришедшее в упадок хозяйство. Приняв во внимание, что имение само по себе обладает огромным потенциалом за счет богатых запасов леса, Храповицкий решился на коренное переустройство Муромцева, начиная с парковой растительности и заканчивая крестьянскими избами. Почва, как он считал, вполне годилась для земледелия, однако главным богатством края были леса, покрывавшие большую часть территории имения. Именно преобладание лесов и определило характер хозяйства.
Строительство усадьбы Храповицкого в Муромцево начато в 1884 г. Архитектором уникального и столь нехарактерного для русских усадеб главного дома и других подчиненных помещений, включая крайне оригинальный скотный двор, похожий на маленький замок, был Петр Самойлович Бойцов.
Об архитектуре усадьбы, где все строения (даже скотный двор) были построены, мало сказать, не без претензий, Владимир Храповицкий писал: «Прихотливый характер построек послужил поводом для возникновения любопытной легенды: будто бы, в своих заграничных странствиях я познакомился-де, а потом повздорил с тамошним вельможей и владельцем роскошного замка. А посему повелел построить конюшни, скотный двор и каретный сарай по архитектуре в точности такие же, как иноземные пенаты».
«Если это и не правда, то хорошо придумано», - писал граф. А изысканность этих строений он объяснял так: « Что касается архитектуры, то разве не предназначена она украшать местность и радовать глаз».
Про главный же дом усадьбы он писал: «Я строил дом по последнему слову строительного искусства со всем возможным в моё время комфортом. Более чем восемьдесят комнат его освещались посредством электричества ... в доме устроили водопровод и канализацию ... в покоях для гостей были туалетные комнаты с мраморными ваннами и бассейном... в комнатах стояли телефоны, в имении работал телеграф». … «светильники византийского стиля от Берто ... бассейн скульптурной мастерской братьев Ботта...».
Кирпич и лес были собственных заводов, мрамор тарусский, метлахская плитка из Германии, изразцы из Финляндии. Какое имение без парка, сада, оранжерей: «Дом стоял в окружении парка... Прежде это был регулярный французский парк, стержнем которого стали построенные в конце восьмидесятых каскады фонтанов, вдоль которых летом высаживались в грунт пальмы и другие теплолюбивые растения из оранжерей. Круглый год персики, французские сливы и другие редкие фрукты поставлялись в лучшие магазины обеих столиц ...В дендрарии росли сотни пород деревьев, среди которых десятки экзотов ... Парк был расширен за счет разбивки парка в английском стиле. В парке были проложены освещённые электрическим светом дорожки ... Фонтаны вели к прудам, где были оборудованы купальни и специальный причал. К лету из лодочного сарая на свет божий извлекались лодки, ботики, яхты».
Об обилии гостей и сопутствующих им развлечений говорит построенный у Отрадной аллеи театр, внутри представляющий точную копию одного из столичных театров, где давались спектакли не только заезжих групп, но и воспитанников учрежденной в Муромцеве музыкальной школы. В имении всячески поощрялась культурная жизнь и просвещение (музыкальная школа в Муромцеве, школа в Ликино, в 1906 году в деревне Галанино - училище, где первоначально учились 50 мальчиков и 34 девочки, бесплатное предоставление сцены театра провинциальным труппам).
Храповицкий помогал Владимирской мужской гимназии и Судогодской земской больнице. Ей в 1894 году он пожертвовал 150 рублей серебром. Большая часть этой суммы была израсходована на покупку микроскопа - 103 рубля 71 копейка. На остальные деньги были куплены шторы для больницы и посуда.
В 1889 г. составлялось описание имения, где говорилось следующее: «Имение находится в средней части уезда, по обе стороны большой почтовой дороги, идущей из города Владимира в город Муром... Имение состоит из 44 дач, растянутых на протяжении до 60 верст, причем дача Муромцевская с главною усадьбою, центром управления и собственным телеграфом и, составляя с другими 17-тью дачами один участок в 11.150 десятин, отстоит от города Судогды в 3-х верстах и от г. Владимира в 40 верстах...». Здесь также указывались сильные стороны имения: «сбереженность леса в течение нескольких веков и высокое его качество, дорогая «Царская» усадьба при 9-10 часовом расстоянии от г. Москвы и 4-верстном от уездного города Судогды, полная обеспеченность сдачи в аренду земель и возможность продажи в вечность крестьянам нелесной земли и вырубок до 5000 десятин по цене от 20 до 80 рублей».
В 1899 году по инициативе и на средства Петра Храповицкого на территории усадьбы был построен невероятный по архитектуре (как и все работы Б.С Бойцова) храм во имя святой мученицы царицы Александры.
После раздела наследства унаследовал от отца ценой размолвки с семьей имение и 21 тысячу десятин земли. Запущенность хозяйства и богатейшие окружающие леса наводят Храповицкого на мысль заняться лесопромышленной разработкой и продажей сырорастущего леса, лесоматериалов и дров.
Как представитель передовой и перспективной категории людей того времени В.С. Храповицкий сумел развернуть в своем имении работу по эффективному использованию лесных ресурсов Судогодского края. Его заслуги как лесопромышленника были отмечены Министерством земледелия и государственных имуществ России. «До 1887/88 года дача сбывала лес только валежный и сухостойный на близлежащие стеклянные и хрустальные заводы Комиссарова, Небольсина, Широкова, Безбородова, Ивана Воробьева и Н. Воробьева и на прядильную фабрику в городе Судогде - Голубева; от 1887/88 года положено начало сбыта сыро-растущего продажею десятинами и хозяйственною разработкою...». Дрова отправлялись на заводы, где требовалось дровяное топливо, а также продавалось на станции железной дороги - станцию Вторую Нижегородской железной дороги, для дальнейшей отправки в Москву. На реке Клязьме была арендована пристань Спасская. Сюда лес поставлялся путем сплава по рекам Передел, Яда, Судогда. Со станции Спасская лес продавался в безлесый Суздальский уезд. В документах, хранящихся в фонде дворян Храповицких, указывается, что «для удобства и увеличения сплава ныне сделаны и продолжаются расчистки и испрямления рек Передела и Яды, а для развития сбыта на Московский рынок удешевлением провоза предположена собственная ветвь железной дороги в 31 версте от с. Ликино до ст. Озерки Муромской железной дороги...».
Владелец имения Муромцево для пользы своего дела в плане лесозаготовок и разведения лесов приглашал к себе на службу грамотных лесничих. Свидетельствуют об этом документы из фонда Храповицких: «До 1887 года имение находилось в заведывании одного лица. Причем доход от леса извлекался только от продажи валежника и сухостоя... Спелые и даже престарелые леса просились на рынок, просьбу их поддерживал сам владелец, но управляющий упорно откладывал эксплуатацию их с году на год... Но, убедившись через приглашенного профессора лесоустройства Лесного института Рудзкого в высокой стоимости леса, леса отделены под особое ведение и управление двух лесничих».
На службе у Храповицкого находились выдающиеся лесоводы, немцы по национальности, но душой родные с русскими людьми, понимающие и любящие русский лес.
До наших дней сохраняются леса, посаженные под руководством лесничих Тюрмера, Герле, Кноре. По словам автора книги «Судогда» В.М. Никонова, «у лесоводов полнота измеряется в кубометрах деловой древесины с гектара леса. Так вот, сегодня, через сто лет после посадки, можно посчитать и сравнить. Средний лес дает 200-250 кубометров, хороший - 400, отличный - 500».
Из переписки, сохранившейся в архивных фондах города Владимира, мы узнаем о том, как налаживались отношения между В.С. Храповицким и лесничими-немцами, как обговаривались дела; и из этих писем мы видим описание и состояние лесов владельца имения Муромцево. Приведем для примера наиболее яркие фрагменты этой переписки.
Из письма Павла Герле Карлу Франциевичу Тюрмеру от 17 ноября 1891 года читаем:
«В последнем письме твоем ты передаешь мне лестное предложение Владимира Семеновича Храповицкого занять место лесничего в его имении. Ты в таких ярких красках, так восторженно описываешь прекрасный лес г. Храповицкого и те благоприятные экономические и прочие местные условия, в которых находится лесная дача, что я, не видав вовсе этого леса, вперед соглашаюсь принять место главного лесничего и прошу тебя передать владельцу мой утвердительный ответ. Все, что ты пишешь относительно муромцевского леса и его владельца, заставляет меня предполагать, что там находится совокупность условий, необходимых для поднятия лесного хозяйства на высокую ступень и что лесничему открыто широкое поприще деятельности, на котором он может, вложив в дело свою душу, энергию и знание, действительно принести большую пользу лесу, а вместе с ним, конечно, и владельцу, и местному населению. Большего лесничий желать не может, а потому, я думаю, что не делаю ошибку, останавливаясь без всякого колебания на этом предложении».
Письмо К.Ф. Тюрмера от 3 апреля 1892 года, направленное в усадьбу В.С. Храповицкого: «Милостивый государь Владимир Семенович!.. Что Пауль Карлович Герле Вам и другим особам в Муромцеве симпатичен, меня обрадовало услышать. Герле в самом деле славный малый, от которого можно ожидать, что он со временем сделается выдающимся лесничим, если он имеет счастье, находясь на службе у благоразумного, правдиво судящего лесовладельца, употреблять свои знания. Здесь его энергия... так понадобится для российских лесов, большею частию расточенных и запущенных...
Мною уже давно обладает единственное желание, что мне дозволено было бы с моими уже слабыми силами способствовать, что Ваше большое лесное имущество вскоре достигло бы то положение, которого лес со своими насаждениями требует.
Не пройдет ни один день, где я в уме не занимался бы с Вашим лесным имуществом... Самое скверное, что может случиться с лесом, это когда лесничий потеряет охоту к работе и не найдет удовлетворение в работе внутри своего круга действий. Причина этого в большинстве случаев - недоверие лесовладельца к своему лесничему или отпадающие критики со стороны особ, которые смотрят на лес и его управление только с точки зрения извлечения из него всевозможной пользы и временных денежных доходов. Эти особы, имеющие самые лучшие намерения охранять господские интересы, не имеют благоразумие и знаний лесоводства и не могут рассуждать в соответствии подлежащему предмету. Положим, что лес - большая дровяная фабрика, насаждений машины..., то выше упомянутые особы походят на продавцов заготовленного материала какой-нибудь другой фабрики».
А вот еще одно письмо от Тюрмера к Храповицкому, которое показывает, что Владимир Семенович придерживался передовых технологий выращивания лесов и грамотно использовал знания лесоводов-практиков для ведения дел: «Милостивый государь Владимир Семенович! Ваше поручение, данное Вам Павлу Карловичу Герле ..., чтобы написать мне о моем возвращении в Ликино и продолжении моей деятельности по-прежнему в Ваших обширных лесах доставило мне большое удовольствие и вместе с тем сняли с меня тяжелое бремя, которое я сам наложил на себя, оставив службу в Ваших лесах. Поручение это доказало мне, что Вы не сомневались в правильности предписанных мною хозяйственных мер, что дает мне снова возможность работать с прежнею радостью и готовностью, сколько позволят мне мои силы... Мое желание, чтобы господь сохранил мне мои силы и дал возможность в Вашем хозяйстве намеченной цели, что можно бы и Вам доставить удовольствие в сознании, что Вы доверили свое имущество в надежные руки. Дай-то Бог!!! С тем дозволяю себе выразить Вам мое глубокое почтение как Вашим покорным слугою. К. Тюрмер. Ликино. 22 марта 1897 года».
Так как у В.С. Храповицкого в Москве были свои лесные склады, а в его имении в Судогодском уезде была построена железнодорожная узкоколейная ветка, он смог учредить под своим председательством акционерное общество с наименованием «Общество лесных складов В.С. Храповицкого». Организовалось оно, как можно судить по деловой переписке Храповицкого, «для разработки лесов, обработки лесных материалов и для внутренней торговли продуктами производства». Там же поясняется, что «учредитель общества, полковник гвардии Владимир Семенович Храповицкий... остается крупным лесовладельцем, и в лесах своих ведет разработку их, в широких размерах, главным образом направленную на лесоустройство, т.е. приведение его в возможно совершенный вид, а не с целью извлечения из него наибольших выгод, то и материалы заготовляемых в этих лесных дачах представляют продукт, не всегда соответствующий коммерческим целям лесопромышленного предприятия».
Сегодня мы еще имеем счастливую возможность наблюдать труды и старания устроителя усадьбы Муромцево В.С. Храповицкого и его лесничих. Лесные посадки частью сохраняются в Судогодском районе.
Указом от 6 октября 1887 г. граф В.С. Храповицкий был награжден орденом Станислава 3-й степени. Орден был учрежден в 1765 г. польским королем Станиславом Понятовским. Надпись на нем гласила «Учреждая, поощряю». Это был последний в истории императорский орден. Указ о награждении подписал Александр III. Вообще, Храповицкий находился при дворе во времена правления двух императоров, пользуясь расположением обоих»; в походах и сражениях за время службы не участвовал.
В 1894 г. B.C. Храповицкий уволен со службы в отставку по семейным обстоятельствам с производством в полковники гвардии и правом ношения мундира.
Храповицкие очень много времени и средств уделяли благотворительной деятельности, заботясь об улучшениях не только в своем имении, но и в целом по губернии. В 1895 г. В.С. Храповицкий был избран почетным членом Общества Святого Равноапостольного Великого князя Владимира.
Усадьба Храповицкого. Картина Валерия Николаевича Ржевского
В 1896 г. B.C. Храповицкий с женой Елизаветой присутствовал на торжественной церемонии, посвященной коронации Николая II, ради которой он приехал из Петербурга в Москву.
24 июля 1903 г. В.С. Храповицкому в торжественной обстановке было вручено свидетельство Министерства земледелия и государственных имуществ России, в котором говорилось: «Землевладелец Владимирской губернии Владимир Семенович Храповицкий удостоен Министерством премии в виде серебряной вазы чеканной работы при золотой медали за разведение леса на 1746 десятинах запущенных пашен в имении Муромцево Судогодского уезда».
Определен на службу в МВД (05.04.1909) (Высочайшие приказ № 8 от 5.02.1909).
1909—1917 гг. - предводитель дворянства Владимирской губернии.
В 1912 г. В.И. Комиссаров продал Ново-Гординский завод полковнику В.С. Храповицкому.
В 1913 г. он, будучи предводителем губернского дворянства, сопровождал императора в его поездках по Владимирской губернии по случаю 300-летия династии Романовых на российском престоле, развлекая императора беседами, отвечая на вопросы, рассказывая о состоянии дел на Владимирщине. Планировалась поездка императора в Муромцево – имение Храповицкого (специально для этого была построена железнодорожная ветка), но в силу сложившихся обстоятельств этого не произошло».
«От Губернского Предводителя Дворянства В.С. Храповицкого Губернским Комиссаром получено сообщение от имени дворянства Владимирской губернии, что оно признало власть Временного Правительства, о чем В.С. Храповицкий просит Губернского Комиссара довести до сведения Совета Министров и Исполнительных Комитетов» («Известия Вл. Г.В.Исп. К-та», №9, 14-го марта 1917).
После 1917 г., опасаясь разграбления усадьбы, Храповицкий произвел полную опись имущества своего имения и добровольно передал его новой власти.
Усадьба была национализирована. Во Владимирский музей была вывезена часть художественных ценностей, в июне 1920 г. - коллекция оружия. В «Описи изъятых предметов» перечислено «старинное оружие из старого кабинета», развешанное на шести щитах: пистолеты, ружья, пищали, шпаги, тесаки, кинжалы, алебарда... рыцарь на подставке. Из 62 предметов, значащихся в описи, в музейной коллекции 41 образец оружия и рыцарский доспех.
Традиция нанесения монограмм на предметы собственных сервизов наглядно видна в наборе для вина, входившего в состав собственного сервиза Владимира Семёновича Храповицкого. Из 6 фужеров гравированная монограмма нанесена только на одном из них, который предназначался самому Владимиру Храповицкому, другие 5 фужеров с гладкой чашей предполагались для приёма гостей. Сервиз был изготовлен на Гусевской хрустальной фабрике на рубеже ХІХ-ХХ вв., и в настоящее время в коллекции музея собрано 9 предметов этого сервиза.
В 1920 г. в музей было передано собрание оружия из имения В.С. Храповицкого. Во дворце был рыцарский зал с коллекцией оружия от поставщика Высочайшего двора Ивана Эберта. В «Описи предметов, изъятых из совхоза Муромцево, для передачи во Владимирский музей» от 15 июля 1920 г., перечислено 62 образца оружия из «Старого кабинета»: «6 щитов с оружием старинным: 1 щит — 2 старинных пистолета, 4 — ружья, 1 — тесак, 1— алебарда. 2 щит — 4 ружья, два пистолета, 1 тесак, 1 пищаль. 3 щит — 4 пистолета, 5 ружей, 2 тесака, 1 обломок от шашки. 4 щит — 3 ружья, 5 пистолетов, 2 шпаги, 2 тесака. 5 щит — 4 пистолета, 2 ружья, 2 шпаги, 2 тесака. 6 щит — 4 пистолета, 1 ружьё, 1 монтекристо, 1 пищаль короткая, 2 тесака, 3 кинжала».
Его коллекция оружия состояла из западно-европейского, отечественного и восточного оружия, изготовленного с конца XVI по начало XX в. В ней представлено боевое, гражданское, парадное оружие. Из традиционного армейского оружия — шпага, шашка, кавалерийские сабли обр. 1798 г., пистолеты. Из восточного — привозимые из военных походов турецкие ятаганы начала XIX в. Оружие развешивалось на стены подчас просто потому, что так было принято.
Оно создавало «атмосферу эпохи». В усадьбе Храповицкого оружие не просто украшало быт её обитателей, а использовалось по прямому назначению. Известно, что Владимир Семёнович увлекался охотой. Историческую и художественную ценность его собрания представляют редкие в настоящее время охотничьи ружья XVIII в.: английских мастеров Джона Твигга, Джеймса Барбара, мастера И. Шультца из Петербурга, мушкетоны середины XVIII в., «сибирская винтовка» начала XIX в., приклад которой копирует ложи русских пищалей XVII в. Оружием из дворянского арсенала является хиршфенгер — «олений нож» второй половины XVIII в., применяемый для загонной охоты. Из 62 предметов оружия из имения Храповицкого, перечисленных в описи 1920 г., в инвентарной книге музея 1928 г. записано 40, в настоящее время атрибутировано 38 образцов.
Не приняв революцию, Храповицкий эмигрирует во Францию. Отъезд был спешным: из России отправился без багажа и без больших средств к существованию.
В конце своего письма из Франции жителям Муромцева (или всей России), Владимир Храповицкий писал: «Вот таково было моё поместье в сельце Муромцево, которое я и мои сподвижники - Тюрмер, Воронов (управляющий имением), Герле, крестьяне и жители Муромцева и окрестных деревень - всячески благоустраивали и облагораживали в надежде, что оно украсит собой уезд, а стало быть, и всю Россию, и, тем самым послужит её славе и процветании во благо будущего Отечества. Я смею надеяться, что это удалось мне, а потомки сохранят и умножат начатое русским дворянином Владимиром Храповицким. И уходя, я хочу сказать вам, как, пожалуй, одни лишь русские говорят, расставаясь: ПРОЩАЙТЕ».
2013 г. судогодским краеведом Натальей Знахуренко со ссылкой на издание 2010 г. книги Н. А. Дубовицкого (француза русского происхождения, краеведа) «Русский некрополь в Висбадене» найдена могила В.С. Храповицкого. Могила В.С. Храповицкого расположена на территории старинного русского кладбища в Висбадене, земля Гессен в Германии. Могила расположена на участке № 2, это простой деревянный крест, на котором указана и дата смерти 1858—1922 гг.
У В.С. Храповицкого было четыре сестры: Надежда Семеновна, замужем за гвардии ротмистром Левашовым; Екатерина Семеновна; Мария Семеновна (скончалась 7 февраля 1907 года), в первом браке за Полянским, второй брак с Михаилом Владимировичем Шидловским (1856 - 1918), генерал-майором, командующим в Первую мировую войну эскадрой воздушных кораблей «Илья Муромец», расстрелянным большевиками вместе с сыном Михаилом (16 октября 1894 – 1918); Вера Семеновна (28 июля 1866 – 16 декабря 1896), в замужестве - Гертин.
Жена - Храповицкая (урожденная Головина) Елизавета Ивановна (ок. 1850 -(?)), попечительница ночлежного приюта при Первом убежище петербургского общества «Ясли». Детей у супругов не было.
По последним сведениям Владимиро-Суздальского музея заповедника выяснилось, что Е.И. Храповицкая впоследствии вышла замуж за полковника Най-Пума (друга принца Синая Чакробона), который при крещении получил имя Николай Николаевич Пум, и вместе с ним в июле 1918 г. покинула Россию, уехав во Францию, а впоследствии возможно и в Англию. Данные сведения подтверждает и письмо внучки Чакробона Владимиро-Суздальскому музею заповеднику. Ею же в музей выслано единственное фото Е.И. Храповицкой.
В связи с тем, что жизненные пути Владимира и Елизаветы Храповицких разошлись еще до их отъезда из страны.
В архиве Российской Академии наук в фонде известного революционера-народника Николая Александровича Морозова хранится ещё одно письмо Е.И. Храповицкой, датированное 1925 г. Как и письмо 1928 г. оно было отправлено из Ментоны. В нём содержатся неизвестные ранее факты, связанные с биографией Елизаветы Ивановны, обстоятельствами её отъезда за границу и жизнью в эмиграция. Лишившись после революции 1917 г. всего своего состояния и уехав во Францию, она вынуждена была зарабатывать на жизнь шитьём, работая в чужих частных домах. Своей квартиры у неё не было. Е.И. Храповицкая надеялась получить какую-нибудь денежную компенсацию взамен утраченных миллионов и просила совета у Н.А. Морозова, к кому ей можно было бы обратиться по этому поводу. Вот текст её письма: «Многоуважаемый Николай Александрович! Я так много слыхала о Вашем гуманном отношении к людям, а потому и решила обратиться к Вам, прося Вас дать мне совет, как я могла бы действовать, чтобы получить хотя бы небольшую сумму за всё состояние, которое взяло от нас Советское правительство. Мой муж скончался, детей у нас не было, мой муж, был Владимир. Губ. Пр. Двор. (губернским предводителем дворянства). Во Владимир. Губ. у нас находились леса, несколько десятков тысяч десятин, заводы, собственная линия ж. д., в Судогодском уезде село Ликино, усадьба тоже во Влад. Губ. Судогодского уезда село Муромцево, много имений в других Губерниях, я не знаю, в каких. Моё личное состояние, как-то % бумаги в ценах более на три миллиона, всё было взято у меня, как дивная обстановка (в Петрограде) Ленинграде по Улице Гоголя 8 тоже всё взято. Мой муж и я никогда не разбирались в сословии, ни в политических убеждениях обращавшихся за помощью – мы видели нуждающегося и шли ему на помощь. Неужели справедливость не существует и теперь, чтобы придти и мне на помощь? Как и через кого я могу выхлопотать у Советского правительства хотя бы 100000 франков, чтобы открыть пансион или какую-нибудь торговлю. Мне 62 года, теперь я живу шитьём и вышивками, приглашеньем по домам, труд русских оплачивается очень низко, так что я не могу быть сыта, да и глаза отказываются работать. Политикой мы никогда не занимались и теперь то же самое. Все мои знакомые, как франц. и англ. аристократы, очень милы ко мне, но из гордости я не обращусь к ним за помощью. Прошу Вас очень, Николай Александрович, дать мне совет, к кому мне обратиться, чтобы мне выдали бы что-нибудь за наше состояние, чтобы немного спокойней прожить последние годы моей жизни. Я не бежала из Москвы в 1918 году, а с разрешения Советск. Прав. уехала с моим племянником по болезни на юг. Мой племянник очень слабый - тоже никогда не участвовал ни в каких политических делах, вынужден служить за ничтожное вознаграждение в Банке. Т.к. у меня нет квартиры, я работаю по домам, сейчас я в (Монте-Карло) на две недели, а затем еду в (Ментон) работать, а потому прошу Вас мне ответить на имя моего племянника: (далее адрес).
Моего мужа звали Владимир Семёнович Храповицкий, а меня Елизавета Ивановна Храповицкая, рожд. графиня Головина.
Буду Вам обязана всю жизнь за Ваше доброе участие ко мне.
Уважающая Вас Елизавета Храповицкая».
Просьбы Елизаветы Ивановны Храповицкой, конечно, были тщетны. Это прекрасно понимал Н.А. Морозов. На первой странице письма Е.И. Храповицкой имеется пометка, сделанная карандашом: «Храповицкой не отвечено (бесполезно)». Не получив ответа от Н.А. Морозова, через три года Е.И. Храповицкая, решилась обратиться за помощью к своим бывшим крестьянам.
Елизавета Ивановна Храповицкая писала крестьянам:
«Дорогие крестьяне!
Обращаюсь к вам с просьбою: соберите, сколько сможете денег и пришлите мне. Вы владеете землёй моего мужа Владимира Семёновича Храповицкого, который скончался в нищете. Я осталась теперь одна без всяких средств на самую бедную жизнь. Мне уже 68 лет, я больная и старая, работать не могу. Я счастлива, что теперь вы владеете землёй, а у нас не было детей: всё равно желание мужа было оставить землю крестьянам.
Обращаюсь к доброму вашему сердцу, прошу помочь мне, Бог вас не оставит. Прилагаю конверт с моим адресом.
Да сохранит вас Бог всех.
Елизавета Ивановна Храповицкая.
Сообщите, что сталось с нашим имением Муромцево. Напишите мне подробно об этом, я всей душой с вами».
Ответ крестьян:
«Госпоже Храповицкой во Францию.
Письмо ваше нами получено. Обсудив его на общем собрании граждан села Ликино, даём следующий ответ «Вашему благородию».
Десять с половиной лет прошло с того момента, когда мы изгнали вас и вам подобных из нашей страны. За это время мы достаточно научились управлять государством и как строить свою жизнь. Там, где ранее царил произвол и гнёт помещиков и их прихвостней, мы имеем бывшее поместье Муромцево (к которому за версту не подпускали крестьян). Там вот уже несколько лет открыт сельскохозяйственный техникум, в котором обучаются дети рабочих и крестьян. Очень странным показалось ваше обращение к нам с просьбой о присылке денег. Спрашивается, за что?
За то, что вы долгие годы, сидя на нашей шее, выматывая из нас последние силы, вели праздную жизнь паразитов, раскатываясь по заграницам и соря деньгами, добытыми на крови и поте крестьян? За то, что в былые времена нас пороли кнутом и нагайками, за то, что наших жён и детей выгоняли плетьми из лесу за сбор ягод и грибов, за то, что в 1905 году на нашу просьбу обменять землю, незаконно от нас отобранную вами, были вытребованы стражники, урядники и по приказанию вашему за наше обращение - пороли плетьми и сажали в тюрьмы; за то, что после пожара на нашу просьбу об отпуске леса за плату нас выгоняли?
Да всего и не перечислишь, за что вам, госпожа Храповицкая, следует помочь. Мы не можем даже и определить и попросту скажем: «Валитесь от нас к ...». Только такие бессовестные люди, как вы вам подобные, способны порою лить крокодиловы слёзы.Относительно того, что ваш покойный муж, как вы пишете, всё равно хотел завещать свои земли крестьянам, мы отвечаем: «Свежо предание, да верится с трудом». Земли эти мы добыли себе и без вашего благословенного завещания. Немного запоздал ваш муж его написать. Также сообщаем, что своим письмом вы воскресили воспоминания о гнёте и всех издевательствах, творимых вами и подобными вам. Советуем вам обратиться за помощью к тем, к кому вы бежали, выгнанные Октябрьской революцией из нашей страны искать защиты.
К нам больше не обращайтесь.
По поручения общего собрания граждан села Ликина: Быстрова, Гуров, Гуров, Калинин, Иванова. 26 05.1928 г.».
Место захоронения Е.И. Храповицкой до сих пор неизвестно.
У Владимира Семеновича и Елизаветы Ивановны Храповицких - собственных детей не было. По мужской линии эта ветвь дворянского рода Храповицких пресеклась.
Источник: Ю.В. Шибаева (д. Лаврово Судогодского р-на Владимирской обл.). В.С. ХРАПОВИЦКИЙ - КРУПНЫЙ ЛЕСОПРОМЫШЛЕННИК ВЛАДИМИРСКОЙ ГУБЕРНИИ РУБЕЖА ХІХ-ХХ ВВ. Материалы областной краеведческой конференции (20 апреля 2007). Том 2. Владимир, 2008.
Дворцово-парковый ансамбль в селе Муромцево – замок Храповицкого
Коллекция скульптуры В.С. Храповицкого из имения Муромцево
Музейная экспозиция «Минувших дней очарованье...»
|
