У князя Александра Ивановича и княгини Пелагеи Андреевны Вяземских (см. Село Чистуха) было двое детей-погодков — дочь и сын. Старшей стала княжна Прасковья Александровна Вяземская, родившаяся в 1761 г. - в год смерти императрицы Елизаветы Петровны и воцарения несчастного Петра III. Родители долго искали дочери подходящего жениха среди соседей-помещиков. Не богатые по столичным меркам князья решили породниться с дворянским семейством своего круга - Хметевскими.
Хметевские — старинный дворянский род, внесенный в VI часть родословной книги Владимирской губернии и восходящий к первой половине XVI в. Герб Хметевских включен в V часть Общего Гербовника дворянских родов Всероссийской Империи.
Отец избранника Андрей Иванович Хметевской по матери приходился потомком князьям Гундоровым-Стародубским таким же Рюриковичам, как и Вяземские, только из более младшей ветви династии. Его мать княжна Прасковья Федоровна Гундорова - потомок Рюрика в XXIV колене.
Сам Андрей Иванович дослужился до чина надворного советника. Место жительства Андрея Хметевского — село Березовики. Из «Историко-статистического описания церквей и приходов Владимирской епархии» узнаем, что «село Березовики, при реке Вязьме, находится от уездного города (Коврова) в 70 верстах. Село со всех сторон окружено березовым лесом, изобилующим грибами — «березовиками», от чего и получило свое название». В XVIII столетии в селе существовала деревянная церковь Николая Чудотворца. В 1779 году, был построен каменный храм Происхождения честных древ Креста «тщанием помещика, надворного Советника Андрея Ивановича Хметевского».
Род Андрея Хметевского записан в Синодик суздальского Покровского женского монастыря 1782 года. Рядом с именем Андрея упоминается Гликерия. Можно предположить, что так звали его жену.
Символично, что, породнившись с Хметевскими, князья Вяземские на Ковровской земле попали-таки на Вязьму. Эта речка в Ковровском уезде ничего общего не имеет с одноименным городом, но все равно совпадение весьма примечательно. Женат А.И. Хметевской был на Лукерье Алексеевне Жеребцовой, из древнего — одного корня с царской фамилией Романовых, но обедневшего дворянского рода. До сих пор в селе Березовик прежнего Ковровского уезда, а ныне Тейковского района Ивановской области, за алтарем выстроенной А.И. Хметевским церкви сохранилась каменная плита с частично поврежденной надписью: «(Под сим камнем) погребена раба Божия Лукерья Алексеевна, жена надворного советника Андрея Ивановича Хметевского, жития ея было 52 года, погребена... 30 ян(варя) 1777». У четы Хметевских был единственный сын Петр, который и стал мужем княжны Прасковьи Александровны Вяземской. Петр Андреевич Хметевской родился в 1757 г. и был на 4 года старше своей супруги. Их свадьба состоялась где-то около 1780 г., возможно, в селе Березовик, где вскоре молодые и поселились. Петр Хметевской в то время был записан на службу в лейб-гвардии Преображенский полк, где в 1782 г. получил первый офицерский чин прапорщика.
Перейдя на гражданскую службу, Петр Андреевич в 1785-1796 гг. занимал должность городничего в Суздале (городничий ведал «управой благочиния» или, попросту, — городской полицией. Городничий назначался высочайшим указом по представлению губернатора.), достигнув чина надворного советника. Немногочисленные сведения о Петре Хметевском связаны с реализацией в Суздале регулярного плана застройки 1788 года. «В 1790 году суздальским торговцам было приказано начать строительство гостиного двора. Лишь 25 из них на сходе согласились на подобное строительство. В 1793 году в ответ на требование суздальского городничего Хметевского купцы заявили, что «по малоимуществу своему» они каменных лавок строить не в состоянии, за что городничий пригрозил сломать все существующие деревянные лавки».
После воцарения императора Павла I вышел в отставку и больше уже не служил. В 1799 г. в 42 года П.А. Хметевской скончался.
Упоминание о сыне Андрея Ивановича Хметевского Петре,, находим в Дворянской родословной книге Владимирской губернии: «Хметевский Надворный советник Петр Андреевич... внесен в дворянскую родословную книгу Владимирской губернии в 1800 г.»
По жалобе гор. Суздаля купеческой вдовы Акулины Карповой Бабудиной на Суздальского городничего Хметевского, принудившего ее уступить другому принадлежавшее ей усадебное место. 1797 г.
Обстоятельства, дела, как видно из жалобы, поданной на Высочайшее имя, заключаются в следующем. Просительница, купеческая вдова Бабудина, имела в Суздале, дворовое место, на котором она предполагала построиться,, но ее предупредил Суздальский купец Яков Воронин, который обратился к городничему с просьбою о разрешении построить каменный дом на земле, принадлежавшей частью Бабудиной, частью ее соседу мещанину Блинникову. Городничий, «забыв на таковой случай изданные постановления и уважая его, Воронина, одну недельную просьбу, посадил сына Бабудиной купца Петра Бабудина и мещанина Блинникова в Управу Благочиния под стражу», с целью принудить их к уступке Воронину земли за уплату посаженных денег. Там они содержались двое суток вместе с преступниками. В результате было то, что купец Воронин, по отводу земли, ему не принадлежащей, построил на ней каменный дом, при чем у Бабудиной разломал жилую избу и прочее строение, а также поломал несколько фруктовых деревьев в ее саду, причинив ей таким образом более 200 рублей убытка. Бабудина обратилась по этому поводу с жалобами сперва к Владимирскому губернатору Лазареву, а затем к генерал-губернатору Заборовскому, но безуспешно. Хотя ей и предлагали получить деньги, взысканные с Воронина по 40 коп. за сажень, а всего 29 руб., но она не соглашается, так как ценит свою землю гораздо дороже, во всяком случае не менее как в 600 руб. Поданная на Высочайшее имя новая жалоба Бабудиной была препровождена князем Куракиным на распоряжение Владимирского губернатора Рунича, который в свою очередь затребовал от городничего Хметевского и от Суздальской Градской Общей Думы объяснения по существу жалобы.
В своем объяснении городничий Хметевский сослался на указ Владимирского Наместнического Правления, в котором было выражено требование, чтобы все обыватели города Суздаля избрали себе для постройки домов подходящие места, согласно вновь составленному и Высочайше конфирмованному плану, о чем и объявили бы Управе Благочиния, в котором квартале каждый желает строиться; в противном случае места тех, кои не дадут, таких подписок, отдавать другим лицам за плату по заранее составленной оценке. Так как от купчихи Бабудиной желания о постройке дома заявлено не было, то часть ее земли была отведена купцу Воронину для построения им каменного дома с лавками, что им и сделано. По расчету с Воронина были взысканы посаженные деньги в размере 29 р. в пользу Бабудиной, но последняя за получением их «незнаемо для чего в Управу Благочиния упрямством своим не явилась», почему эти деньги отосланы в Суздальскую Общую Градскую Думу для передачи Бабудиной. Что же касается до сломанной жилой избы, принадлежавшей Бабудиной, то, как выяснилось по произведенному расследованию, изба эта, как равно и другие строения, были построены лет пятнадцать назад и находились в ветхом состоянии, тогда как вновь строящийся купцом Ворониным дом, не считая стоимости бута и подвалов, должен быть оценен по меньшей мере в 900 рублей. Ветхое, принадлежавшее Бабудиной строение, «никогда ломано не было», но как она «упрямством своим не хотела очистить части отошедшего под строение купцу
Воронину угла земли, то было разобрано по повелению определенных к отводу земель чинов десятскими», Бабудиной же было отведено и предоставлено для постройки дома другое место, но она, «не имея ни капиталу, ни кредита, едва ли в силу будет выстроиться».
Дружбы с купцом Ворониным городничий никакой не имел и ныне не имеет, также и сына Бабудиной купца Петра Бабудина, как равно и мещанина Блинникова в Управе Благочиния под стражею не держал и «содержаны не токмо двои сутки, но и николикого времени не были». Купец Воронин у Бабудиной «жилой избы и протчаго строения не разламывал, также и яблонных садовых деревьев николикого числа поломано не было, а разобрано было строение уже ветхое по повелению отведенных к отводу земель чинов десятскими». Таким образом убытку ей на двести рублей, как Бабудина в прошении своем показывает, «ни под каким видом составлять не может, ибо разобранный гнилой лес весь предоставлен ей, Бабудиной».
В заключение городничий Хмелевский замечает, что «купецкая жена Бабудина Его Императорскому Величеству просьбу имела не из чего другаго, как из одного только мщения купцу Воронину за отведенную ему из владения ее значущуюся в плане малую часть земли, и она Бабудина, будучи подстрекаема мещанином Блинниковым, человеком потерявшим звание честнаго имени, единственно тщится с ним разстроить только жителей города и отвлечь от постройки вновь домов, ибо уже многие граждане те, от коих, по неимуществу их строиться самим, отходят земли, не хотят уступить оных, никому, а чрез то другие, желающие по ветхости домов их строиться вновь, не имеют получить мест, ибо по сим обстоятельствам и надежды он, городничий, к выстройке по плану города не полагает, о чем в случае впредь могущих быть таковых же несоответствующих споров он просит покорнейше особеннаго от его превосходительства повеления».
Объяснения городничего Хмелевского и от Градской Общей Думы в копиях были представлены на благорассмотрение князя Куракина при письме от 31 июня 1797 г. Но затем 3 августа губернатор в дополнение отправил план выстроенного купцом Ворониным дома, ошибочно не посланный вместе с другими документами, в чем «осмеливается всепокорнейше просить у его сиятельства извинения».
Об отводе в г. Суздале места, под постройку дома жене Суздальского городничего Праск. Александр. Хметевской на земле, принадлежавшей купцам Жилиным. 1797 г.
В мае 1796 г. жена Суздальского городничего П.А. Хметевская обратилась в Суздальскую Управу Благочиния, с просьбою об отводе ей по Высочайше конфирмованному плану места для постройки, подле вновь назначенной: площади, дома. Согласно поданному объявлению, Суздальская Управа Благочиния совместно с членами Городового Магистрата отвела ей место в длину 40, а в ширину 20 сажень на земле, принадлежавшей купцам Ивану и Сергею Ивановым Жилиным, Игнатью Жилину и мещанину Кареву, за что в пользу означенных лиц было взыскано посаженных денег по 20 к. за сажень, а всего 160 р. Но один из владельцев, а именно Сергей Иванов Жилин не захотел принять следуемых ему за землю денег и обратился с заявлением в Управу Благочиния, что он сам желает строить дом на своей земле. Управа Благочиния, принимая во внимание несостоятельность Жилина и усматривая со стороны его не что иное, как только желание во что бы то ни стало удержать за собою землю и не допустить Хметевской постройкой своего дома «сделать городу красу», тогда как сам Жилин не в состоянии выстроить даже небольшой дом, — в просьбе ему отказала, предоставив ему с братом право строиться где-нибудь в другом месте. Жилин подал жалобу Владимирскому губернатору П.С. Руничу, указав между прочим на то, что Хметевская разрушила часть принадлежавших ему построек и вырыла несколько яблонных и вишенных деревьев в той части его сада, которая была отведена под постройку дома г-же Хметевской. В объяснении своем по поводу принесенной Жилиным жалобы, Суздальский городничий Хметевский заявляет, что, по отведении его жене для постройки дома земли, было вырыто только четыре яблонных дерева, каковые тогда же и были.
опять посажены на место, вишенных деревьев «вырыто тож малое количество», да «разобрано порядочным образом потребнаго строения, составляющаго безустен, а только (от) самой земли одна крышка из дранья и совсем упадшая, да две ветхия заборины, кои перемечены и положены на дворе купца Жилина в удобном месте, продчим же здешняго города обывателям никаких и никогда обид и притеснений чинено им, Хметевским, не было, а все описываемые упоминаемым купцом Жилиным в просьбе его обстоятельства есть несправедливые и не соответствующия», почему он просит губернатора «от напрасных оклеветаний так как остающагося в невинности его защитить». Губернатор ответил Хметевскому следующим письмом: «Разсматривая не один раз объяснение ваше и доказательства, по форме произведенные, не могу оставить, чтобы не дать вам приметить, что Высочайше конфирмованные планы на перестройку городов отнюдь не простираются так далеко, чтоб судьба беднаго человека была отягощена, а потому как вы именно в городе Суздале суть начальники, то тем паче самое доброе дело сделать изволили б, когда б для фамилии вашей добровольною ценою у купца Жилина купили б его место, а потом и строили б, как вам следовало для украшения города великолепный дом; но как сего не сделано, а между тем купец Жилин не соглашается брать тех денег, что по форме ему отдают, то по-видимому дом тот и до днесь строением не совершился, следственно и чувствуете огорчительное неудовольствие, что купец Жилин по упрямству или может быть и по крайности не может согласиться принять назначаемые ему деньги». А потому «советовал бы я вам то неудовольственное продлительное дело с купцом Сергеем Жилиным окончить на правиле обоюднаго согласия, предоставить бедному человеку хотя то уже удовольствие, чтоб он остался вам благодарным и не имел бы причины плакаться на вас и просить далее. После сего искренняго моего вам совета вы можете располагать, как вам заодно, ибо я уж более не утружу вас моими добрыми представлениями».
О неправильном задержании по распоряжению Суздальского городничего в г. Суздале местного помещика прапорщика Сем. Петр. Аргамакова. 1799 г.
При взыскании с г. Аргамакова по решению 1-го Департ. Владим. Палаты Суда и Расправы штрафных денег 50 р., Аргамаков назвал Суздальского городничего грабителем. Городничий Диц обратился с жалобой на причиненную ему обиду в Уездный Суд, от которого были посланы Аргамакову вопросные пункты для отобрания от него объяснений и сообщение с требованием явиться в Суд, но Аргамаков не явился, ссылаясь на свою болезнь, почему к нему на квартиру были откомандированы штаб-лекарь Штельцель и штатный воинской команды капитан Преженков, которые удостоверились в том, что Аргамаков совершенно здоров, после чего он явился в присутствие, но на вопросные пункты дать ответы не пожелал, а подал свое объяснение на особой бумаге. В этой бумаге написано следующее: «Когда г. Суздальский городничий колежский ассесор Диц приходил к нему в квартиру» для объявления ему указа, присланного из Владимирского Губернского Правления, о взыскании с него штрафных пятидесяти рублей денег, по решению Палаты Суда и Расправы первого Департамента, то по выслушании указа он объявил городничему, что «теперво наличных денег у себя не имеет, а что ему угодно по указу, так извольте делать», при чем показал имеющееся в его квартире движимое имущество: образа, серебряные ризы, часы, серебро, платье и пр., что у него есть, но городничий спросил его, не здесь ли его невзоровская лошадь. Узнав от него, что лошадь здесь, городничий приказал пришедшей с ним команде ту лошадь взять. Аргамаков просил не брать лошади, но описать упомянутые вещи. Городничий тогда сказал, что ему «это тряпье не надобно, а будет ему невзоровской лошади, она стоит тово». Он стал просить у городничего, чтоб дал ему отсрочку в платеже денег не более, как на два дня, но городничий Диц в том ему отказал. Грабителем он его не называл и не кричал публично, «да и называть ему было его неможно таковым образом, зная на сие постановленные узаконения». Городничий в свою очередь в доказательство того, что Аргамаков его называл грабителем, ссылался на свидетелей ценовщиков и добросовестных. По рассмотрении этого дела в Уездном Суде было постановлено: взять от прапорщика Аргамакова подлежащее оправдание с требованием, чтоб он явился в Суд, что и было объявлено ему через дневального канцеляриста Альбицкого. Альбицкий, по возвращении от него, поданным рапортом 2-го сентября донес, что Аргамаков в Суд явиться отказался под тем предлогом, что едет во Владимир для подачи просьбы губернатору о прекращении этого дела. Тогда состоялась новая резолюция Уездного Суда, чтобы градская полиция «благоволила прапорщика Аргамакова никуда из города, до решения означеннаго производящагося о нем дела, не выпущать и в здешний Суд ради взятья от него показаннаго оправдания прислать в самоскорейшем времени». Аргамаков дал обязательство представить оправдание не позднее 5 сентября, но своего обязательства не исполнил, отзываясь болезнью, и в Суд не явился. Между тем Аргамаков послал губернатору письменную просьбу с жалобой на городничего и Уездный Суд в том, что его не выпускают выехать из города и содержат «без выпуску, яко самаго преступника», «в каковых бедственных обстоятельствах и оплакивая нещастную свою долю», он решился прибегнуть с сею просьбою, чтобы он «освобожден был из города к его превосходительству для личных его объяснениев и в невинности его оправдаться мог елико можно»... «при сем же и еще повстречался поступок таковой, каковаго он написать не может», а когда получит милостивое повеление губернатора, то лично имеет объяснить обстоятельно.
Губернатор потребовал от Уездного Суда объяснение, по получении которого, 15 октября предписал «решить немедленно дело Аргамакова на основании законов и внесть оное на ревизию Палаты Суда и Расправы в первый Департамент». Прошение Аргамакова о том, чтобы его выпустили из г. Суздаля до решения дела, по-видимому удовлетворено не было.
От брака с княжной Прасковьей Вяземской у него родился лишь один сын, окрещенный в честь деда по отцу Андреем. Сын княжны Прасковьи и внук князя Александра Ивановича Вяземского Андрей Петрович Хметевской родился 16 августа 1784 г. в селе Березовик Ковровского уезда, а крещен был 19 августа в построенной его дедом по отцу церкви в день памяти мученика Андрея Стратилата.
В именных списках дворян, проживающих в городах и уездах Владимирской губернии, составленных в 1834 году, о нем говорится: «Лейб-гвардии подпоручик и кавалер Андрей Петров сын Хметевский. Вдов, детей не имеет. Жительство имеет в Губернском городе Владимире в собственном доме, недвижимость имений состоит во Владимирской губернии в уездах в Ковровском в селе Березовик... в Шуйском... в Вязниковском... в Муромском... в Покровском... в Орловской губернии».
Последние годы Хметевский жил во Владимире, долго и тяжело болел, нуждался в деньгах. Умер он в 1849 году, и по всей видимости, с его смертью пресеклась владимирская ветвь рода дворян Хметевских.
Хметевской Андрей Петрович (16.08.1784 – 14.10.1849)
Городские головы Суздаля с 1767 по 1917 гг. История Суздаля и Суздальского района
