Учительский союз Владимирской губернии в 1905 году Учительский Союз в период первой революции явился одною из наиболее сплоченных организаций, преследовавших не только профессиональные, по и политические цели. Местная правительственная власть вела с союзом с момента возникновения его в губернии упорную борьбу.
В зачаточной форме союз этот во Владимирской губернии, как и в других местах России, начал свое существование еще до 1905 года, до эпохи первого штурма самодержавия. Правда, форма эта была слишком незаметная, скрытная. Но иначе тогда и действовать было нельзя: это было время подполья. Почин в деле объединения учительства на почве профессиональных интересов положен был в Суздале. 15 декабря 1896 г. товарищ министра народного просвещения утвердил устав общества взаимного вспомоществования учащим и учившим в училищах, подведомственных Суздальскому училищному совету. С 15 мая 1898 года такое же общество возникает в гор. Владимире. Согласно утвержденному уставу, общество оказывало денежную помощь, выдавало ссуды своим членам, устраивало их детей в учебные и ремесленные заведения, предоставляло учителям и их семействам удешевленную медицинскую помощь, приискивало места, занятия и т. д. Владимирское общество пользовалось небольшой субсидией от земства, в размере 300 рублей в год. Земство далее оказало обществу пособие в сумме 2184 руб. 67 к. на приобретение дома для общежития учащихся в гор. Владимире детей сельских учителей.
Но постепенно, вместе с увеличением числа членов (В 1904 г. во Владимирском обществе числилось 450 членов.) и приближением к годам первой революции, задачи общества расширяются, становятся и более заметными элементы профессионально-политической борьбы, хотя и в формах еще замаскированных.
«К 1903 году, пишет одни из членов Суздальского общества взаимопомощи (М. Земсков), оживает работа общества взаимопомощи. Массовое учительство (говорю об уезде) не удовлетворяется прежним уставом, стремится внести новые параграфы, на основании которых могли бы удовлетворяться культурные нужды членов; учительство начинает отыскивать различные пути к удовлетворению этих нужд, заводит библиотеку, по тому времени недопустимую для учителя, устраивает после собраний что то в роде вечеринок, где учительство могло поговорить «по душе», поспорить, обсудить тот или иной вопрос. Над выработкой нового устава работали около полугода, собрания были еженедельные».
Во время рождественских каникул 1902-1903 г. в Москве состоялся первый съезд представителей обществ вспомоществования лицам учительского звания, на котором высказаны были предположения о необходимости учреждения для учителей суда чести, объединения всех обществ взаимопомощи учителей, об устройстве общеобразовательных курсов. Мало этого, съезд коснулся даже, по отзыву департамента полиции, и вопросов общегосударственного свойства. На этом съезде представителями от Владимирской губ. были учителя: М.Ф. Тихомиров (убит в 1919 году в Крыму) и М.В. Воронин (умер в 1910). Те же вопросы об объединении учителей, об устройстве общеобразовательных курсов, суде чести были подняты на общем собрании членов Владимирского общества взаимопомощи 12 февраля 1903 г. Проект суда чести поручено было разработать К. Черносвитову, но провести его в жизнь не пришлось, так как общества вспомоществования учащим после Московского съезда взяты были под подозрение.
Михаил Федорович Тихомиров. Активный участник учительского профессионального движения во Владимирской губернии. Состоял к с.-д. кружках во Владимире, подвергался обыскам в 1902 г. в связи с провалом «Северною Союза». Расстрелян белыми в 1919 г. в Крыму.
Секретным циркуляром от 16 апреля 1904 года департамент полиции предписал губернаторам дать сведения, имеются ли в их губерниях общества взаимопомощи, не замечается ли в их деятельности вредного направления и уклонения от прямых задач, намеченных уставом, и кто именно из лиц, входящих в состав общества, направляет действия общества на путь противоправительственной агитации.
Владимирский губернатор Леонтьев И. М. дал самый уничтожающий отзыв о действовавших во Владимирской губернии учительских обществах. По его словам, главными организаторами Владимирского учительского общества являются люди сомнительной политической благонадежности, начиная с председателя правления его Г.А. Смирнова. В деятельности общества усматривается уклонение от его прямых задач, чему содействовал, по словам Владимирского полицеймейстера, состоявший под надзором полиции М. Тихомиров. По этим основаниям, существование данного общества во Владимире для местной власти представляется не вполне безопасным и закономерным. Не лучше, согласно сообщению губернатора, обстоит дело и с Суздальским обществом вспомоществования учащим, хотя в составе членов этого общества, по его словам, не усматривается лиц, навлекающих на себя подозрение в политической неблагонадежности (Председателем правления суздальского общества был Михаил Георгиевич Стаховский, с именем которого впоследствии связано было дело, ставившее его политическую благонадежность под большим вопросом. Очевидно, к этому времени он был еще на хорошем счету у полиции.). Тем не менее и в деятельности этого общества усматривается отступление от прямых целей общества. Так, напр., правление общества позволило себе, по предложению Курского общества взаимопомощи, войти в обсуждение вопроса о суде чести среди учительской корпорации и вынесло постановление, признающее в принципе желательным этот институт. Кроме того, при заслушании доклада делегата на Московский съезд Воронина, оно отнеслось сочувственно к решениям Московского съезда и постановило доклад Воронина напечатать при отчете за 1902 г. для ознакомления с трудами съезда всех учащих Суздальского уезда.
Надвигавшийся революционный подъем не дал возможности представителям царской власти закрыть Владимирские и Суздальское общества вспомоществования учащим, но попытки дальнейшей организации в 1903 и 1904 гг. встретили со стороны власти ожесточенное противодействие. Так, в начале мая 1904 года правление Владимирского общества вспомоществования, на основании заявления 22 членов общества, живущих в Покровском уезде, и постановления общего собрания Суздальского общества, обратилось к директору народных училищ с просьбою об исходатайствовании у попечителя Московского учебного округа разрешения на открытие Покровского и Суздальского отделений общества, при чем Суздальское общество вспомоществования, как самостоятельное, прекращало свое существование. Губернатор Леонтьев конфиденциально уведомил директора народных училищ, что, в виду замеченного им стремления общества уклониться от прямых своих целей, он не сочувствует проектируемому открытию отделений.
Вероятно, Владимирское общество вспомоществования учащим прекратило бы свое существование под давлением полицейского гнета, но наступил 1905 год, ознаменовавшийся высоким революционным подъемом народных масс. Начиная с половины января, на фабриках и заводах вспыхивает целый ряд длительных забастовок, в которых экономические мотивы переплетались с политическими. В деревнях поднимается стихийная борьба с крупными землевладельцами. При таких условиях профессиональное учительское движение, начавшееся с таких скромных организаций, как общество вспомоществовании, не могло на этом остановиться, а пошло по пути дальнейшего и притом более смелого выявления своего настроения. Владимирское учительство в этом отношении следовало намеченным в столичных центрах указаниям.
Ближайшим толчком к возбуждению новых идей и корпоративных стремлений среди учительства послужила «записка» о нуждах народного образования, составленная в Петербурге 12 марта 1905 г. в собрании 256 учителей городских начальных училищ и присланная в начале апреля во все земские управы Владимирской губернии. Это же настроение подогрето было напечатанным в № 106 «Русских Ведомостей» «обращением» бюро Всероссийского союза народных учителей. Как в записке, так и в обращении учителя призывались к объединению в союз.
23 апреля в помещении Владимирской губернской земской управы состоялось общее собрание членов общества вспомоществования учителей. Присутствовало более 50 членов. Председательствовал Алексей Вас. Смирнов, секретарем был М. Тихомиров. На обсуждение собрания поставлены были вопросы: об открытии филиального отделения в Суздале и о том, следует ли вообще обращаться к «бюрократии» с просьбами о разрешении открытия филиальных отделении или же действовать самостоятельно.
Собрание единогласно постановило:
«В виду важного значения для учащих союза: 1) выразить горячее пожелание, чтобы все учащие Владимирской губ. объединились в этом союзе, 2) поручить правлению ознакомить всех учащих губернии с задачами и организацией союза».
Кроме того на собрании прочитана была «записка» о нуждах народного образования 256 учителей Петербурга (до 1 апреля она подписана уже была 1200 деятелями по народному образованию). Общее собрание постановило: «выразить сочувствие положениям записки и поручить правлению ознакомить с нею учащих губернии».
Общее собрание членов общества назначалось на 22 мая. Если к тому времени, говорилось в оповещении, агенты будут избраны, то желательно их присутствие на общем собрании, после заседания которого состоится и первое совещание агентов. В возмещение части расходов по поездке агентов, общее собрание разрешило правлению затратить до 200 рублей.
Агенты полиции, присутствовавшие на общем собрании, оповестили о всех постановлениях его свое начальство, и Владимирский губернатор предложил правлению общества вспомоществования представить подлинные журналы собрания от 23 апреля, список всех лиц, участвовавших в собрании, с указанием времени внесения ими в кассу общества членского взноса и №№ квитанционных книг, под которыми эти взносы записаны, самые квитанционные книги и «записку» 256 учителей. При этом губернатор предупреждал правление, что как напечатание «записки», так и рассылка его учителям может быть допущена только с особого его на то разрешения.
Не получив ответа от правления общества на свое предложение, губернатор пошел с особым докладом министру народного просвещения. Доклад написан в нервном, повышенном тоне. Собрание 23 апреля, по словам губернатора, носило характер какого-то сборища анархистов. Вопросы, изложенные в перечне докладов, остались в большей их части без всякого рассмотрения, так как председатель собрания позволил себе заниматься совершенно посторонним и преступным разговором. В должностные лица общества избраны были на собрании люди политически неблагонадежные: председателем — городской судья Эрн и членами: земский страховой инспектор Малиновский, земский статистик Леонтьев и служащие губернского земства: Воробьев и Дорофеев. Губернатор, на основании таких данных, просил министра о немедленном закрытии общества и об уведомлении его о том телеграфно (Под текстом обращения стояли подписи — председателя справочно-педагогического бюро М. Тихомирова и секретаря Леонтьева. Текст обращения к учащим Влад. губ. напечатан в книжке А.И. Иванова «Профессиональный союз работником просвещения Владимирской губ.». Владимир. 1924 г., стр. 5—6.). «В случае,— пишет он в заключение,— если ваше высокопревосходительство не признаете возможным удовлетворить это ходатайство, то я вынужден буду из-за общего спокойствия и предупреждения происков со стороны лиц неблагонадежных применить к обществу 321 ст., т. 11, ч. 1 Общ. Губ. Учр. Все вышеизложенное доводится мною до сведения министра внутренних дел».
Уездным исправникам в тот же день дано было циркулярное распоряжение установить самое тщательное негласное наблюдение над собраниями учащих и о всех подробно доносить по соответствующей инстанции.
Почти одновременно с этим правлением общества представлены были губернатору требуемые им документы, с просьбой возвратить их по миновании надобности. Получив документы, губернатор 1 мая дал распоряжение правлению общества созыв общих собраний временно приостановить, так как «общее собрание общества позволило себе войти в обсуждение вопросов не только не перечисленных в программе занятий этого заседания, но явно выходящих из круга действий, указанных уставом».
После такого грозного губернаторского распоряжения на местах пошла усиленная слежка, имеющая целью предупредить созыв учительских совещаний. Проявили много рвения в этом направлении не только полиция, но и некоторые инспектора народных училищ.
В Покровском уезде всем учителям уезда инспектором народных училищ разослано было следующее предписание: «согласно предложению г. директора народных училищ Владимирской губ. от 5 мая с. г. за № 1206, имею честь предупредить г.г. учащих, чтобы они не позволяли себе устраивать неразрешенные собрания и воздерживались от обсуждения и выражения своего мнения по поводу разных записок и предложений, идущих помимо и без ведома училищного совета или инспектора народных училищ. Инспектор народных училищ Лебедев».
В Иваново-Вознесенске инспектор Любимов отбирал от учителей расписку в том, что они не будут собираться и не будут ни о чем толковать. В Ставровской вол., Влад, у., земский начальник, узнав о назначенном в волости собрании учителей, немедленно ночью вместе с становым поскакал во Владимир к губернатору и, получив инструкцию, окружил школу, где собралось три учителя, двумя урядниками, сотским, которые вместе со становым ходили по задворкам и по улице около школы целый день, приводя в страх и смущение все село.
Но и при такой усиленной слежке, совещания учительские в некоторых местах состоялось и агенты были выбраны. Учителя в этих целях использовали годичные экзамены, которые назначались в одном пункте для нескольких близлежащих школ.
На этой почве получились по местам курьезы. Так, в с. Ваче, Муромского уезда, и в с. Яковцеве, того же уезда, заседания учителей происходили при участии инспектора народных училищ Шапошникова и земских начальников 3 и 4-го участков Есипова и Брюхова. Обсуждались вопросы, по сообщению исправника, «касающиеся быта учащих» и выбраны были даже агенты на совещание 22 мая, запрещенное губернатором; в первом собрании — учитель Петр Ремезов, во втором — учительница Варвара Добротворская.
19 мая 1905 г. в гор. Суздале состоялось общее собрание членов общества вспомоществования учащим и учившим Суздальского уезда. Участвовало 27 человек, из которых 17 принадлежало к учителям земских школ Суздальского уезда. На собрании был прочитан призыв 256 учителей присоединиться к союзу учащих и предложение Нижегородского и Московского общества учителей на ту же тему. Общее собрание, не входя в обсуждение предложений, постановило принять их к сведению. Но это была, так сказать, официальная часть собрания. Вечером в тот же день учащие собрались на частной квартире учителя городского училища Пав. Еф. Сигова Суздальский исправник с прискорбием сообщал губернатору, что разузнать, о чем велись там беседы, ему не удалось, так как участники собрания держат все это в строгом секрете. Исправник облегчил свою душу, выругав в рапорте губернатору учителя Сигова, который, по его словам, «обладает некоторой долей нахальства и очень высокого мнения о своей особе».
С 20 по 23 мая Владимирская полиция была занята регистрацией учителей, прибывших во Владимир для участия в съезде. В течение трех дней в полицейских списках было зарегистрировано 20 учителей. Им были вручены именные пакеты от директора народных училищ, приглашавшие прибывших явиться к нему «по делам службы». Но в действительности, конечно, учителей собралось во Владимир значительно больше. Громадное стечение народа во Владимире, совпавшее с владимирским церковным праздником 21 мая, не позволило полиции произвести точный учет и воспрепятствовать совещанию.
22 мая, вместо запрещенного губернатором общего собрания общества вспомоществования учителей, состоялось частное совещание, в котором приняли участие до 70 учителей. Около половины из этого числа составляли делегаты, выбранные с мест. Был даже представитель от церковно-приходских школ. Совещание постановило:
1) необходимо установить минимальный оклад учителям в 35 рублей в месяц с периодическими прибавками через каждое трехлетие; 2) необходимо реорганизовать существующий состав училищного совета, в смысле удаления из него администрации учебной и общей и представителей дворянства, и введения земцев и представителей от учителей; 3) необходимо учредить при обществе взаимопомощи специальный фонд для обеспечения тех учителей, которые потеряют место «по независящим обстоятельствам»; 4) настоятельно необходимо уничтожение церковно-приходских школ и замены их земскими; 5) решено организовать местные кружки «союза учителей».
Все принятые резолюции постановлено было передать правлению общества вспомоществования с тем, чтобы оно провело их через уездные и губернские земские собрания.
Через месяц после указанного совещания учителей во Владимире, именно 26 июня, и помещении Ковровской земской управы состоялось собрание уездных учителей и учительниц, съехавшихся в Ковров по заранее полученным уведомлениям. Всего собралось около 20 человек. На обсуждение поставлены были вопросы: 1) о вспомогательной кассе, 2) о народных чтениях, 3) о переименовании церковных училищ в министерские, 4) о разъяснении и толковании крестьянам последних правительственных распоряжений.
Помощник начальника Владимирского жандармского управления, сообщая губернатору об этом собрании, выражал сожаление, что ему не удалось более подробно выяснить предметы, обсуждавшиеся учителями, за чрезвычайною конспиративностью собрания, при чем не пришлось даже выявить всех участников собрания. Известно только, что на собрании участвовали: член Владимирской губ. земской управы Г.А. Смирнов, студент Томского университета Усольский, крестьянин Федор Ильич Носков, учитель д. Дудиной Чехлов, дер. Сергейцево Орлов, учительница с. Вознесенья Черкасова и состоящий под особым надзором полиции И.В. Деев.
19 августа того же года губернатор получил секретное распоряжение департамента полиции о закрытии существующего во Владимире общества взаимного вспомоществовании учащим и учившим Владимирской губ. на один год, «в виду проявленной означенным обществом противоправительственной деятельности». Общество закрыто было по приказу товарища министра внутренних дел — известного Трепова.
Закрытие общества не могло, конечно, остановить стихийного движения, охватившего учительство. Деятели народного образования к тому времени успели уже сорганизоваться в отделение Всероссийского учительского союза. Первоначальная элементарная организация дала, таким образом, свои последующие образования. Судя по сохранившимся секретным архивным делам этого периода, губернские власти, занятые преследованием учителей за участие в агитации среди крестьян, и не подозревали, что Владимирское учительство объединилось в союз. По крайней мере заметка «Северного Края» (№ 243) в начале октября, доложенная губернатору 10 октября 1905 г., где говорилось, что на-днях состоялся съезд делегатов Владимирского отделения Всероссийского союза учащих, число членов которого насчитывает около 200, было для местных властей совершенно неожиданною, и по поводу ее содержания губернская администрация могла только поставить вопрос: «где и когда» (В корреспонденции «Северный Край» 7 сентября № 243 сообщалось: «На-днях состоялся съезд делегатов Владимирского отд. вcepoс. союза учащих. Выяснилось, что к данному моменту число членов этого совета насчитывается в губернии около 200. Постановили, между прочим, учредить кассу взаимопомощи по принципу похоронной. Членский взнос 1 руб. Пособием кассы могут пользоваться только члены совета и состоящие участниками кассы. На делегатском съезде выяснилась ничем необъяснимая тактика Покровского училищного совета по отношению к учащему персоналу — переводы учителей из одной школы в другую, не считаясь, разумеется, с мнением учащих. Съезд постановил выразить порицание училищному совету и уездной земской управе, разделяющей действия совета, и копии протеста разослать в аналогичные учреждения губернии и всем учащим. Если предупреждение не изменит установившуюся тактику совета, то учителя перейдут к бойкоту школ».).
Сообщение о съезде приобретало особенно неприятный для администрации характер, в связи с обращением бюро всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию к представителям Владимирского городского управления и городским головам. Обращение это разослано было из Петербурга в сентябре месяце 1905 г. с препровождением устава, утвержденного на июньском Всероссийском съезде делегатов местных групп союза. В нем говорилось, что в задачи союза входит борьба за общие политические перемены, за основные права личности и борьба за освобождение школы от бюрократического режима. Эти основные задачи находятся в полном согласии с основным направлением деятельности земств и городских общественных управлений. Кроме того, союз стоит близко к земским и городским учреждениям и как профессиональная организация, так как народное образование является одним из важнейших предметов ведения местных органов и пользуется их преимущественным влиянием. По этим соображениям бюро союза признало своим долгом довести до сведения земских и городских общественных управлений о тех мерах, какие союз имеет в виду предпринять в самом непродолжительном времени:
1. Признав необходимым приступать к осуществлению права свободного преподавания, члены союза будут вести преподавание по свободно избранным ими программам и пользоваться теми учебными руководствами, которые найдут наиболее пригодными для дела.
2. Ограничительные каталоги для школьных и народных библиотек будут отвергнуты. При выборе книг и периодических изданий члены союза будут обращать внимание только на достоинство произведений и потребности народа.
3. Члены союза не потерпят приниженного положения, которое создается для учителя недостойным отношением к нему административных и других лиц, контролирующих школу. Они не будут также исполнять требований учебной администрации, имеющих чисто формальное значение и не оправдываемых правильно понимаемыми интересами народного просвещения.
4. Союз с особенною настойчивостью будет стремиться к улучшению состава педагогического персонала как в смысле общего развития, так и профессиональной подготовки. С этой целью он будет заботиться о возможно более широком развитии общения между учителями, о распространении между ними произведений печати, устройстве лекций, курсов, устройстве съездов, собраний.
Доводя до сведения дум о своих первоочередных технических шагах, Всероссийский союз учителей выражал надежду» что думы в свою очередь окажут ему содействие:
1) в предоставлении учителям возможности выписывать книги для библиотек и учебные руководства для школ по их собственному выбору;
2) в оказании им помощи при устройстве съездов, собраний, лекций, курсов;
3) в допущении к участию в совещаниях о назначении, увольнении и перемещении учителей, а также и по другим вопросам народного образования;
4) в поддержке и защите учителей в случаях преследования их со стороны администрации.
Привлечение учителей к участию в заведывании делом народного образования может быть осуществлено: а) посредством учреждения при управах особых школьных комиссий, в состав которых входили-бы представители от учителей данного города или уезда; б) посредством устройства при этих комиссиях общих учительских собраний для решения важнейших вопросов, относящихся в делу народного образования и положения учителей; в) предоставлением права голоса представителям учителей на земских собраниях или в думах при обсуждении докладов по народному образованию.
В заключение представители союза констатируют, что намеченный путь освобождения школы вызовет, несомненно, многочисленные гонения на учителей и целый ряд распоряжений об увольнении их от учительской должности. Члены союза в этом отношении готовы бороться до конца. Они намерены признавать лишь те распоряжения об увольнении, которые исходят от земских и городских учреждений, когда таковые являются учредителями школ или библиотек. Невыносимо тяжелое, до крайности запутанное положение, в котором находится наше отечество, требует от земских и городских деятелей доказать перед страной, что они действительно достойны того сочувствия и доверия, которым так много пользовались со стороны русского прогрессивного общества. Русский учитель с глубоким интересом и напряженным вниманием будет ждать ответа на его настоящий призыв. Этот ответ должен показать ему, может ли он рассчитывать на сельских и городских деятелей, как на своих друзей и единомышленников в борьбе за свободу и просвещение родины.
К обращению был приложен устав Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию, утвержденный съездом делегатов местных групп союза в сессию 7 июня 1905 года.
Опыт показал, что надежды учительского союза на городские общественные организации были несколько преувеличенными. Уже 30 сентября член городской управы г. Меленок Захаров препроводил полученное обращение вместе с уставом учительского союза Владимирскому губернатору с пояснением, что он признал «это письмо не подлежащем внесению в книгу входящих бумаг». 7 октября уже последовало секретное циркулярное распоряжение Владимирского губернатора, адресованное городским головам Владимир. губ., в котором губернатор писал: «имея в виду, что сообщение Всероссийского учительского союза, как не соответствующее по ведомству городских общественных учреждений, не может быть допущено к обсуждению дум, предлагаю городским головам названное сообщение союза со всеми приложениями немедленно представить мне». Полученные бумаги были, конечно, возвращены губернатору.
Такого рода мероприятия не могли, понятно, остановить роста профессионального движения, которое развивалось стихийно, параллельно с революционным подъемом, всколыхнувшим к концу 1905 года всю Россию.
В начале ноября в Москве состоялся областной учительский съезд, на котором присутствовали делегаты Владимирского учительского союза, и, судя по корреспонденции от 7 ноября в «Русском Слове» (№ 293), играли видную роль. По словам корреспондента, Владимирская губерния прислала 3 или 4 делегатов, из которых один —Соколов, учитель Покровского у. (с. Короваева, Григорий Андреевич),— прочитал протокол учительского съезда, бывшего в конце сентября или начале октября во Владимире, и говорил, что деятельность уездных групп Владимирской губ. выразилась в распространении прокламаций и нелегальной литературы. Другим участником областного съезда был учитель Смоленской школы, Переславского уезда, Сергей Плотников.
По прочтении корреспонденции в «Русском Слове», губернатор немедленно дал распоряжение инспектору народных училищ представить сведения о всех случаях распространения учащими прокламаций и нелегальной литературы и просил обратить самое серьезное внимание на все это дело. Учитель Соколов был уволен от занимаемой должности; дело об учителе Плотникове, участие которого в съезде можно было установить лишь предположительно, передано было на рассмотрение училищного совета.
В связи с Московским областным съездом стоит, по-видимому, особое оживление учительской союзной деятельности в губернии, выразившееся в целом ряде учительских съездов. В уездах шла организация так называемых федераций учительского союза. Несмотря на противодействие административной власти, учительские съезды и собрания не прекращались. 13-го ноября одновременно состоялось несколько учительских съездов в разных местах губернии. Надобно думать, что на этот счет существовало какое-то общегубернское соглашение. Два из таких собраний стали известны полиции, и устроители их впоследствии были привлечены к ответственности. Именно, в с. Ваче, Новосельской волости, Муромского уезда, в этот день собралось 35 человек учительского персонала, в числе которых было 18 учительниц. Устроителем собрания был упомянутый выше делегат на владимирском съезде Петр Ремезов и быв. учитель Александр Ильич Чупров. Собрание продолжалось в течение 5 часов. Что говорилось и обсуждалось в собрании, полиции не удалось узнать, так как, по ее словам, «в помещение училища посторонние лица не допускались». Но из рассказа прислуживавшего на собрании крестьянина Матвея Патрикеева видно, что «собравшиеся учителя и учительницы учредили союз и присоединились к Всероссийскому союзу учителей». На означенном собрании пели «вечная память» павшим за свободу борцам, а генерала Трепова, как он, Патрикеев, слышал, проклинали. Но многого он и не понял из того, что говорилось в собрании. При этом Патрикеев говорил, что такое же собрание предположено ими назначить на 28 сего ноября».
Результатом этого движения явился приказ губернатора исправнику — немедленно донести, в дополнение к рапорту о собрании, привлечены ли к ответственности, на основании высочайшего указа от 12 октября 1905 года, устроители бывшего в с. Ваче 13 ноября противоправительственного собрания, и если не привлечены, то распорядиться о немедленном привлечении. Исправник выполнил распоряжение своего начальства, но неожиданно встретил противодействие с той стороны, откуда, казалось бы, менее всего мог ожидать протеста. «В мое отсутствие, писал он губернатору 24 ноября, приходил в полицейское управление товарищ прокурора Унтилов и спрашивал словесно у моего помощника, на основании какого закона возбуждается дело о собраниях, и когда ему передан был экземпляр указа от 12 октября, то он сказал что этот закон издан до высочайшего манифеста 17 октября и потому не может действовать, добавив к этому: «конечно, полиция может, руководствуясь им, возбуждать дело, но суд поступит по своему». На основании такого отзыва товарища прокурора можно было ожидать, что дело, возбужденное против устроителей учительского собрания в с. Ваче, окончится ничем. К великой радости полиции, оно осложнилось небольшим инцидентом, всю вину в котором свалили на учителей с. Вачи. Именно, 15 ноября, около 9 часов утра, в с. Ваче ученики местных училищ — фабричного и земского — прекратили учение и с 2 флагами — с красным и черным, с надписью на красном «земля и воля» и на черном «вечная память»,— ходили по улицам села и, дойдя до церкви, кому-то пропели троекратно «вечная память». Этой манифестацией будто бы руководили учитель Петр Ремезов и учительница земского училища Юлия Ракова. Кроме того, учителям поставлено было в вину участие в митингах, происшедших во второй половине ноября в с. Ваче и окрестных селениях, на которых будто бы Ремезов возбуждал крестьян к беспорядкам. Расследование этого дела не дало результатов, желательных для власти, так как сторону учителей с. Вачи принял инспектор народных училищ Муромского у. Шапошников, который дал о них благоприятный отзыв.
В тот же день 13 ноября состоялся другой, более многочисленный съезд учащих в гор. Покрове, вызвавший целый ряд розысков, запросов и поднявший продолжительную бюрократическую переписку. Сведения об этом съезде даны в докладе Покровского исправника, жандармского полковника и в сообщении губернатору инспектора народных училищ Покровского у. Сообщение инспектора отличается большею осведомленностью и менее тенденциозно в освещении происшествия.
13 ноября, как доложил инспектор, в помещении Покровского общественного собрания состоялся съезд Покровской федерации Всероссийского учительского союза. На этом съезде участвовали не только учащие, но и другие посторонние лица, состоящие членами союза под именем «деятелей по народному образованию». Съезд устроен был с разрешения местной полицейской власти, представитель которой присутствовал и на самом съезде. Разрешение на съезд получено было запасным учителем Серг. Зиновьевским. Учащие на съезде присутствовали почти в полном составе, за исключением тех, которые жило слишком далеко от Покрова. В принятии же резолюции участвовали только записавшиеся в члены Всероссийского учительского союза (по словам инспектора народных училищ, таких членов в Покровском уезде до 100 человек). Собрание 13 ноября продолжалось с полдня до 8 часов вечера. Программа съезда, представленная исправнику для утверждения, заключала следующие пункты: объединение групп союза, существующих в Покровском уезде, и выработка общей организации их деятельности, возбуждение ходатайства об устройстве в текущем учебном году съезда учащих Покровского уезда для обсуждения педагогических вопросов, выработка программы этого съезда, текущие дела.
По открытии съезда председателем его был избран учитель Короваевского училища, бывший делегатом на Московско-областном съезде, Григорий Соколов. На съезде прежде всего обсуждался вопрос о форме деятельности союза и об отношении к Крестьянскому союзу. Товарищ председателя, бывш. студент Демидовского лицея Покровский, по этому предмету прочитал доклад, присоединив образец воззвания к крестьянам. Большинством собравшихся было принято предложение, что к крестьянам надобно идти с лозунгом «земля и воля». По предложению инженер-технолога Вознесенского, решено было устроить летучие дешевые библиотеки и другие более «широкие» библиотеки, как для учителей, так и для крестьян. Для защиты учителей, могущих пострадать за свою просветительную деятельность, собранием принят бойкот места, которого лишится учитель, и бойкот лица, которое займет бойкотируемое место. В заключительном собрании съезда было выбрано бюро. Из лиц, вступивших в это бюро, администрации вскоре были известны следующие: Н.Н. Вознесенский (не учитель), Архипов (учитель Дулевского училища), Вахлин (учитель Фнилипповского училища), Зиновьевский и Ефим Степанович Комраков (оба запасные учителя), Соколов, Субботин (учитель Мало-Дубенского училища).
В конце своего доклада инспектор народных училищ пишет, что и повторение подобных съездов крайне нежелательно, так как оно отвлекает учащих от исполнения их прямых обязанностей, приглашая их к пропаганде, а по местам поселяет раздоры среди них».
Из сообщений о съезде вырисовывается организовавшаяся профессиональная группа, установившая правильные отношения с губернским и всероссийским центром. Число членов этой группы говорит о ее мощи. О согласованности и налаживании учительского профессионального движения говорит и тот устав «Покровской уездной федерации Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию», который доставлен был жандармскими властями и сохранился в делах дирекции народных училищ.
Большая сорганизованность Покровского отделения учительского союза, вероятно, объясняется присутствием в составе Покровского учительства лиц с большой энергией и большими организаторскими способностями. Кроме упомянутого делегата Московского съезда Соколова, можно указать еще запасного учителя Еф. Степ. Комракова, после убийства дворянина Румшевича, скрывшегося в Москву и в 1909 году казненного во Владимире.
Конечно, главные организаторы и более деятельные участники Покровского съезда, как и Муромского, подверглись немедленно преследованию со стороны администрации и лишились своих мест.
Мало этого, Владимирский губернатор еще раньше Покровского съезда, отношением от 7-го ноября, просил попечителя Московского учебного округа обратить внимание на статью об учительском областном съезде, помещенную в № 293 «Русское Слово», и в виду приносимого вреда подобными статьями и съездами предлагал дать директору Владимирских народных училищ соответствующие указания. Попечитель Московского учебного округа 29 ноября обратился к директору народных училищ Владимирской губ. с секретным предписанием: 1) сообщить имеющиеся у него по этому поводу сведения и сделанные им распоряжения, 2) внушить инспекции народных училищ стать в ближайшие руководственные отношения к учащим лицам, в согласии с указаниями инструкции для директоров народных училищ и положения 25 мая 1874 г., возможно чаще посещая училища. В отношении же лиц, о коих имеются точно установленные факты вредной деятельности, поступать в точном соответствии с указанием закона, руководствуясь в потребных случаях разъяснением министерства народного просвещения, изложенным в предложении на имя попечителя Московского округа от 10 мая 1875 года (Соколов и Комраков некоторое время были учителями в с. Ельцине, Покровского уезда. Летом Соколов жил во Владимире, занимаясь в губ. земской управе.).
После такого распоряжения начались розыски и преследования учителей по всей губернии. Агитация учителей среди крестьян, пропаганда их в пользу Крестьянского союза создавала благоприятные поводы, пользуясь которыми правительственная власть отстранила с учительских мест более видных деятелей учительского союза.
Далее »» Учительский союз Владимирской губернии в 1906-08 годах
|
