Клуб фабрики «Организованный труд» Большую помощь новой администрации во всех её начинаниях оказывала фабричная молодёжь. Лемешенская молодежная организация (Союз) организовалась в июле месяце 1917 года. В 1918 г. организован Лемешенский культурно-просветительский Кружок. В 1918 году около 350 человек были членами «Кружка молодёжи». Один из активистов «кружка» Константин Роганков вместе с Александром Безыменским был делегатом первого Всероссийского съезда молодежи (29 октября-4 ноября 1918 г.).
Митинг фабричной молодежи, посвященный проводам Кости Роганкова в Москву прошел по-боевому интересно. Счастливого пути пожелали товарищи - Аня Афанасьева, Саша Корнилов, Коля Чувашов, Аня Денисова, Настя и Паша Касаткины. С песнями под красным флагом прошли по поселку 350 членов «кружка молодежи», для флага Ане Афанасьевой пришлось пожертвовать праздничным шелковым красным платьем.
Из Москвы Костю встречали еще торжественнее, хотелось подробнее узнать о создании в Стране Коммунистического Союза Молодежи.
- Отныне, - говорил Костя,- в комсомол будут приниматься самые достойные наши товарищи, каждому начнем выдавать утвержденного образца комсомольский билет, где будут отмечаться членские взносы.
По приезде из Москвы Роганков рассказал товарищам о решениях съезда и необходимости создания Комсомола, в результате в посёлке была организована комсомольская ячейка. Комсомольцы работали в цехах, помогали окрестным крестьянам в сельскохозяйственных работах, очищали от снега улицы и дорогу, ведущую от посёлка к станции Лемешки, оказывали помощь в заготовке топлива для фабрики и сена для фабричной конюшни.
Первые комсомольцы посёлка: Б.А. Бурдюков, К.К. Роганков, Г.Е. Белов, Н.И. Чувашов, А.А. Корнилов, М.А. Федулеева. Первый секретарь комсомольской организации - Роганков К.К.
12 декабря 1918 г. в помещении «народного собрания» во Владимире открылся 1-й Владимирский уездный съезд, на котором присутствовал представитель Лемешенской организации - Константин Роганков. «Вначале политическая работа отсутствовала, но теперь она - главная,- многие из членов союза члены коммунистической партии. Работа протекает в полном контакте с ячейкой Р.К.П. и ф.-з. комитетом, которые помогают союзу силами и средствами». В заключение съезд переходит к выборам уездного комитета. Избираются: Кудрявцев А., Найман, Завадский, Егоров, Шостак, Кулышев и Роганков.
Роганков К.К.
Члены союза молодежи III Интернационала.
На снимке: Колбунов Костя в 1922 году возглавлял пионерскую организацию. Никонова Наташа летом 1919 года приняла дела комсомольской организации.
19 января 1919 г. на губернский съезд председателей уездных и городских комитетов Р.К.С.М. от Лемешенского комитета прибыла Бородина. Она сообщила, что на фабрике «членов - 173 человека. Работу тормозит местный, фабрично-заводской комитет».
Чувашев Николай, Корнилов Александр, Роганков Константин
В 1919 году было проведено три мобилизации коммунистов и комсомольцев на фронты гражданской войны. Защищать молодую Советскую власть ушел и 17-летний Костя Роганков, а с ним и более активная молодежь: Корнилов Саша, Чувашев Коля, Вихорев Витя, Бурдюков Боря, Кириллов Ваня, Белов Гриша, Арсеньева Наталья, Белова Анна Ивановна, Денисова Анна и другие.
Каждый день с Боголобовской платформы уходили воинские эшелоны. «Комитет закрыт, - все ушли на фронт» - эта лаконичная табличка появилась и на дверях фабричного комитета комсомола.
Николай Чувашев, Александр Корнилов, Иван Кириллов, Г.Е. Белов мужественно сражались с армией царского генерала Деникина. Они также участвовали в разгроме белополяков и Врангеля, но вернулись в посёлок лишь в 1922 году после победы над белогвардейцами и японскими захватчиками на Дальнем Востоке.
По возвращении с фронтов участники гражданской войны Чувашев и Корнилов работали на фабрике в расчётном отделе, Г.Е. Белов - в отделе главного механика, Никитина - Белова - заведующей детским садом, Арсеньева - медсестрой в городе Владимире.
Никонова Наталья Арсентьевна в 1919 г., проводив на фронт Роганкова К.К. приняла от него дело комсомольской организации. В 1928-31 гг. - училась во Владимирском Рабфаке, затем в ивановском мед. Институте, окончив его была направлена в молодой город Комсомольск на Амуре.
Поддерживать свой Союз материально - главнейшая заповедь и долг комсомольца, комсомольский билет за № 13 был вручен Ване Химанову.
Новым ключом забила комсомольская жизнь в поселке. В 1923 г. ребята-комсомольцы оборудовали для общественных мероприятий "Народный дом" (ранее был тифозный барак). Репетировали спектакли, готовили номера художественной самодеятельности, разучивали акробатические упражнения, организовали футбольные команды. Часто в комсомольских спектаклях высмеивались люди с суеверными пережитками. Впервые на поселке зазвучал "Интернационал".
Комсомольцы много делали по благоустройству поселка, принимали участие в заготовке торфяного топлива, трудились на Второвских торфоразработках. Все это они делали под руководством и при полном доверии к ним старших товарищей, особенно коммунистов, членов партийной ячейки.
Комсомольская ячейка фабрики «Оргтруд». 1929 г.
Пионерская организация в поселке была создана в 1922 году. Ее первым вожатым был Константин Колбунов. Комсомольцы соорудили из развалившегося сарая помещение для пионерского отряда, оборудовали его внутри и до 1935 года в нем занимались пионеры.
В 1922 году на поселке был Дом культпросвета. «1 октября 1922 г. Здание культпросвета полно народом. Работницы делегатки, представители профессиональных и партийных организаций. Мощные звуки пролетарского гимна возвестили открытие делегатских собраний. Начинаются приветствия…».
В воскресенье 6 августа 1922 г. состоялось открытие летней сцены, выразившееся в постановке бесплатного спектакля «Через край» и исполнения нескольких номеров струнным оркестром. Перед спектаклем директор ф-ки приветствовал рабочих с открытием сцены и указал на завоевания, достигнутые личной самоотверженной борьбой рабочих и в частности отметил тот прогресс, который наблюдается на ф-ке за 5 лет диктатуры пролетариата в области политико-просветительной работы. Выступавший затем представитель культкомиссии от имени последней благодарил правление ф-ки и в частности хозорганы за проявленную энергию по созданию культурно просветительного светоча. По окончании приветствий была поставлена пьеса. Игра артистов была безукоризненна вообще за последнее время, под руководством опытного режиссера Майского И.И. Лемешенские артистки, сделали крупный шаг вперед на театральном поприще. Тихо, но приятно для слуха исполнил несколько номеров Струнный оркестр. И если приходится констатировать прогресс лемешенцев на сцене, надо желать большего и струнному оркестру.
Месторасположение летней сцены, окруженной сосновым лесом, хорошая постановка спектакля и игра струнного оркестра — все это дало рабочим величайшее эстетическое наслаждение» («Призыв», 15 августа 1922).
«КЛУБ ДОЛЖЕН БЫТЬ. Работа в нашей организации за последнее время замерла, молодежь чувствует себя членом Р.К.С.М. только на собрании, а в повседневной жизни ничем не отличается от беспартийной. Также увлекаются вечеринками, свадьбами, которые, кстати сказать, у нас за последнее время превратились в эпидемию,— ходят с песнями по улице и даже интересуются самогоном.
Плохо то, что у нас совершенно нет никакого клуба, тогда как клубная работа является зимой самой важной. Мы бы сумели изжить эти отрыжки старого, которые сейчас наблюдаются у молодежи.
Вопрос этот мы не раз возбуждали, но все дело в том, что нет помещения для клуба. Вообще жилищный вопрос на нашей фабрике является весьма острым. Рабочие живут очень скученно. Народный дом находится в лесу, вдали от фабричной жизни и до него добраться через пни, деревья и ямы, особенно ночью,— рискованно.
Клуб во что бы то ни стало должен быть» («Призыв», 31 октября 1922).
Клуб им. Воровского 17 декабря 1922 г. при Лемешенской ф-ке «Организованный труд» состоялось открытие партийно-союзного клуба.
«Клуб сам по себе не велик, на что один из членов ячейки партии и указал.
Мы бьем не на величину,— не разбрасываемся, а на уют.
И действительно — в клубе очень уютно.
Открытие клуба приветствовали представители уездного комитета РКП и РКСМ, а также больше всех старавшийся и заботившийся о нем, директор ф-ки т. Стариков. В речах всех товарищей звучало одно: клуб должен быть очагом коммунистического воспитания. А вечером, в столь знаменательный день для лемешенских рабочих, был поставлен спектакль и концерт.
В добрый путь, товарищи! Постановкой работы в клубе мы докажем всем, что мы умеем побеждать не только на военных фронтах, но умеем и строить свое хозяйство, повышая свой культурный уровень» («Призыв», 22 декабря 1922).
«Политико-просветительная работа идет удовлетворительно, но ожидает лучшего. Функционирует партийно-союзный клуб. При нем удовлетворительно поставлена кружковая работа. Недавно приступил к работе политкружок 1-й группы и на днях вводится чтение лекций по общеобразовательный и другим предметам. Посещаемость клуба приличная, а равно и библиотеки, последняя содержит исключительно классическую литературу в 3487 томов и в ней большим пробелом служит отсутствие литературы: агитационной, религиозной, по профдвижению и по движению среди женщин. Пока что на этот счет культк-ссия не беспокоится, а у клуба нет средств.
Клуб вмещает 75 чел., а населения на ф-ке две тысячи с лишним и нет никакой возможности создать детскую читальню с библиотекой, а дети посещают клуб охотно и в этом им приходится отказывать.
Неважно обстоит дело с кинофильмами в отношении их содержательности и качественности. А на картинах, мрачный на вид, старый, небольшой Нардом полон, пальца негде просунуть. А неподалеку от Нардома, в центре ф-ки, расположилась большая каменная церковь. Идет великий пост, а «кающихся грешников» 3—5 чел. и исключительно старушенции. Молодежь давно поговаривает о занятии церкви под театр и их взгляд разделяет — не один десяток сознательных рабочих. Итак, на местном идеологическом фронте свершился поворот и, надо полагать, что к осени т/года культурники поменяются с религиозниками храмами» («Призыв», 5 апреля 1923).
«ТИШЬ, ДА ГЛАДЬ... (Фабрика «Организованный Труд», Влад. у.). В нашем 3-х тысячном фабричном поселке новый человек заметит лишь мертвую тишину. Перед ним предстанут корпуса с темными пятнами окон, которые смотрят на все четыре стороны света. Вокруг корпусов ютятся домики и домишки, да разбросанные по разным углам поселка штабеля дров. Трудовой день кончается в 5 ч. вечера, но и после работы эту застывшую тишину ничто не нарушает. Иногда только можно встретить «домашних хозяйственников», плетущихся с ведрами за водой.
Где же люди труда проводят свободное oт работ время? Общественная кухня — есть самое любимое место для всех жителей фабрики. Там все злободневные разговоры: говорят о предфабкоме, которого в «Призыве» вздернули, говорят о местных «яслях»,— где на 60—70 человек детишек 35 служащих, говорят о новом бухгалтере и говорят, говорят, говорят... а вокруг говоривших снуют женщины с кочергами и ухватами.
Кто взял на себя культурную и общественную работу, приди к рабочим. Дай им лучшее понятие о проведении свободного от работы время! Среди рабочих надо усилить культурно-просветительную работу.
Лемешенский» («Призыв», 21 апреля 1923).
«При клубе организован драматический кружок, членами которого являются рабочие и служащие. Но в спектаклях всегда участвуют только служащие, как могущие выступать на сцене. Нам, рабочей молодежи, тоже хочется на сцену, но нас не обучают. Неужели режиссер для мебели?» («Призыв», 8 мая 1923).
«В клубе царит беспорядок.
Фабрика «Оргтруд» стоит в сосновой лесу. Летом условия для культработы — лучше не надо. Есть сад, небольшая площадка — только работай.
Клуб все же не использовал в полной мере эти условия. Так, массовая работа проводилась недостаточно, хотя то, что проведено, во многом удовлетворяло рабочих.
Со стороны членов клуба была заметна заинтересованность, они помогали правлению оборудовать площадку, расширить сад. Столы, скамьи, освещение в саду и на площадках — все устроено силами членов клуба.
Клуб устроил для рабочих 2 бесплатных кино-сеанса, платных же было 32. Спектаклей тоже немного - всего лишь 2. Да 2 раза ставилась живая газета.
С массовыми гуляньями и экскурсиями было лучше — их клуб провел 10.
Одна экскурсия была на Гусь- Хрустальный, другая — в ковровский лагерь. Во время гуляний работала читальня-передвижка, устраивались различные выступления художественных кружков. В течение лета проведено 15 спорт выступлений.
Значительную работу провел клуб с отпускниками. Было совещание парт. коллектива с активистами, отпускники получили литературу по вопросам работы в деревне.
***
Нет никакого порядка в народном доме при фабрике «Оргтруд».
При входе в него бросается в глаза целый ряд плакатов, правил внутреннего распорядка. На них крупными буквами выделяется.
— Семячки грызть строго воспрещается!
— Курить нельзя.
— Просьба соблюдать тишину и порядок.
— В нетрезвом виде лица в театр не допускаются.
За нарушение правил внутреннего распорядка замеченные лица строго караются.
Но это только на бумаге. При постановке спектакля, или кино-картины в зрительном зале происходит полный беспорядок: щелкают семечки, свистят, шумят.
Много также происходит споров из-за распределения мест в начале сеансов: взявшие балеты на 1-6 место садятся на 4-е, т. к. первые места занимаются взявшими последние место, или же совсем безбилетниками. Начинают сеансы за ½ часа раньше назначенного времени и публика, запоздавшая к началу, поднимает шум за дверями.
Правлению клуба и театра много говорилось обо всех непорядках, писалось и в стенгазете, но правление на это плохо обращает внимание» («Призыв», 26 сентября 1926).
Духовой оркестр Иван Арсентьевич Сергеев вспоминал: «В 1900-1905 годах оркестр в поселке организовал капельмейстер пехотного полка Банович, который приезжал к нам из Владимира 2-3 раза в неделю на репетиции. Он был талантливый музыкант. Терпеливо работал с нами. Загорался, когда замечал, что музыка проникла в еще одно человеческое сердце. Из нашей среды тогда сразу выдвинулись лучшие музыканты: учитель И.А. Митрофанов и главный бухгалтер Бурдюков».
Иногда «лемешенских музыкантов» приглашали во Владимир, где они за плату играли на Пушкинском бульваре. “Платное гулянье, устроенное клубом, 20 июня можно считать удавшимся”,- писали “Владимирские губернские ведомости” в 1913 г.- Успеху гулянья, несомненно, способствовал духовой оркестр с Лемешинской фабрики А.А. Никитина, по просьбе которого с 10 часов вечера публика допускалась на бульвар бесплатно. Около 11 часов ночи был сожжен не дурный фейерверк. Музыкантам много аплодировали. Выражалось пожелание, чтобы и наперед лемешинцы не отказывались играть на эстраде общественного сада”.
В полный голос он заиграл только после Великой Октябрьской социалистической революции. Под его звуки текстильщики фабрики уезжали на фронт защищать молодую советскую республику, устраивали первые субботники по восстановлению своего предприятия.
Первым руководителем духового оркестра был Никонов Василий Арсентьевич, затем Тюрин Василий Петрович. Без духового оркестра не проходило ни одно мероприятие, пользовался большой любовью у жителей поселка, он же был и гордостью его.
1923 год. Оркестр у здания, оборудованного молодежью из тифозного барака под Нардом. На снимке: Марков В.В., Зайцев С.В., Баринов И., Шишканов М.П., Шишканов А.П., Челышев А., Фомин А., Шишканов Г., Тюрин Ф.П., Стариков И.М., Никонов В.А., Борисов С., Чуев И., Чувашов М., Зайцев Ф.С. – с барабаном, Сергеев И.А., Фомин Я., Стариков А.М. - директор ф-ки, Тюрин В.П., Репков И.И.
На этом снимке, среди оркестрантов сидит первый директор фабрики И.М. Стариков. О нем музыканты говорили, что он истинно любил музыку. Видимо, музыка для него была настоящим богатством, иначе чем объяснить, что такой занятый человек выкраивал время, чтобы придти на концерт, всячески поддерживал оркестрантов морально и материально.
Не было тогда радио, граммофоны и патефоны были редкостью, и все торжественные события, мероприятия, проводимые в поселке, проходили под духовой оркестр. Именно на его звуки люди шли или в клуб, или на стадион, или на площадь.
Душой оркестра в 1930-40-х годах были А.А. Летягин (баритон), Я.Ф. Гришин (труба), И.Ф. Баринов (бас). Они составляли ядро оркестра, были его гордостью.
Лучшим из них был Алексей Андреевич Летягин. Достаточно было услышать всего несколько музыкальных фраз, несколько тактов, как сразу узнаешь, что это его рука, его музыкальный почерк. К сожалению, А.А. Летягин не вернулся с Великой Отечественной войны.
«ВОСПОМИНАНИЕ ОБ ОРКЕСТРЕ
Синяя мгла незаметно окутывает поселок. Загораются огни в окнах домов. Стихает детский гомон. Последний автобус из города уже давно высадил припозднившихся пассажиров у клуба. А в его окнах все не гаснет свет. Оттуда льется музыка. Музыка духового оркестра.
Пожалуй, никто не может так глубоко понять духовой оркестр, как человек, выросший вместе с ним, для которого он – естественная и неотъемлемая часть, продолжение родного дома, леса, речки, его самого. Когда я слышу хорошее исполнение, я испытываю счастье, чувствую высшее удовлетворение и как профессионал, и как гражданин. Построение оркестрантов, настрой инструментов, гром меди приводит в волнение. Ведь духовой оркестр – это частица большого торжества, будь-то праздник, какое-то мероприятие или концерт…
Я был воспитан на лучших традициях оркестра, был наслышан о них от отца – Ивана Арсентьевича Сергеева, который однажды, а это было в начале века, «заболел», как и его друзья, оркестром и уже до конца дней своих так и не избавился от этой «болезни».
40-е годы. Оркестр набрал силу. Он уже насчитывал более 20 человек. Его приглашали на большие торжества. Мне запомнился концерт, который мы дали в 1933 году во владимирском Доме офицеров, где тогда проходила третья городская партийная конференция. Наша любимая троица: Летягин, Гришин, Баринов, показали высокий класс игры. Они, как искусные запевалы в строю, легко вели весь оркестр за собой.
Еще об одном человеке хотелось бы рассказать: о Василии Петровиче Тюрине. Одно время он руководил оркестром. Бывший моряк, у нас в поселке работал мастером механической мастерской фабрики. Василий Петрович был одарен талантом пробуждать любовь к музыке в людях. Отличный организатор, знаток духовой музыки, он был нашим учителем. И как учитель стремился не навязывать свою мысль, а подхватывать ту, что рождалась у учеников, и помогал ей раскрыться. При нем мы разучивали сложные марши.
После сороковых годов оркестр на общественных началах возглавил я (С. Сергеев). Это было послевоенное время. Многие тогда не вернулись и в наш коллектив музыкантов. Оркестр явно помолодел. В него вошли: В.В. Немцов, В.М. Кириллов, Ю.Ф. Парамонов, К.Л. Степанов и другие. Они и составили наше ядро. Занимался у нас и В.А. Батищев.
Мы много играли. Давали концерты. Принимали участие в торжественных мероприятиях. Играли марши Ипполитова-Иванова, вальсы. Естественно, без духового оркестра любое мероприятие выглядело бы сиротливо».
«В настоящее время духовой оркестр насчитывает в своём составе 24 человека. Более двадцати лет в нём играет помощник мастера Михаил Баринов, по десять лет слесарь Михаил Акимов и нормировщик транспортного отдела Юрий Данилов. Недавно пришли в кружок новые музыканты из числа молодёжи.
Участники духового оркестра повышают своё мастерство, систематически проводят репетиции, пополняют репертуар. Оркестр исполняет такие сложные музыкальные номера, как вступление к опере «Кармен» — Бизе, отрывки из балета «Лебединое озеро» — Чайковского и многие другие. Музыканты часто участвуют в концертах, которые бывают в клубе, играют во время массовых гуляний, выезжают в подшефный лунёвский колхоз имени 1 мая.
За активное участие в художественной самодеятельности фабричный комитет профсоюза вручил Духовому оркестру Почётную грамоту. Такими же грамотами награждены 15 музыкантов» («ВК», 25 августа 1955).
В 1967 году я переехал в Камешково. Но не порывал связь с оркестром, помогал советами, нотной литературой. Не хотелось, чтобы оркестр, имеющий за плечами большой исторический путь, замечательные традиции, терял свою славу. Хотелось, чтобы у него был не только сегодняшний день, но и день завтрашний.
С. Сергеев, учитель музыки» («Знамя», 14 июля 1979).
«Меньше разговора, больше практической повседневной работы. Как раз у наших культглавков наоборот. Все заседания, и заседания. Дальше протокола ни шагу. Вырабатываются целые лестницы программ вокруг секционной работы.
Кружковая работа с бешеной быстротой катится под уклон. Если недавно была работоспособность, спайка членов в кружках, теперь этого нет. Драматический кружок распыляется. Вошедшие ранее в практику занятия по театральному искусству отжили.
Берется первый попавшийся материал в роде «Теплых ребят», «Лебединых песен», а дальше танцы.
Хор из рабочих распался. Регент хора объясняет это тем, что не было идейного руководства. Пока что с грехом попалам работают струнный и духовой оркестры.
Первый горячо взявшийся за работу, захромал: надо бы влить пару, другую инструментов, но помощи нет ни откуда. Да и музыканты заинтересованы постольку, поскольку платят. Отыграл и с колокольни долой.
Наступает лето. Надо было бы подумать о летнем спорте. А у нас опять одни планы. Взялись было на днях строить футбольную площадку, выкорчили 2 пня, на том и кончили.
Долго ли вы, культглавки, спать будете?
Оглянись! Ведь соседи твои (Собинка) работают давно.
Лемешенский» («Призыв», 9 мая 1923).
В 1923 году клуб был назван именем Воровского. Вацлав Вацлавович Воровский (15 [27] октября 1871, Москва — 10 мая 1923, Лозанна) — русский революционер, публицист и литературный критик. Один из первых советских дипломатов. Убит 10 мая 1923 г. бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином Морисом Конради.
Вацлав Вацлавович Воровский
14 мая 1923 г. - день протеста против подлой политики иностранных капиталистических заправил.
«Руки прочь от Сов. России. За зверское и гнусное убийство нашего дорогого Красного посла т. Воровского, рабочие и работницы ф-ки «Оргтруд» шлют проклятие капитализму. Глубоко протестуя против этого подлого акта и стремления английской буржуазии навязать новую войну, мы требуем от Советского правительства дать крепкий отпор зарвавшемуся лорду Керзону и его приказчикам швейцарским убийцам.
Смерть убийцам пролетариата!
Руки прочь от Советской России!
Да здравствует мировая революция!» («Призыв», 22 мая 1923).
«О клубной работе. «Ткачиха» с ф-ки «Оргтруд» пишет: «Хорош наш клуб им. т. Воровского: все в нем есть,— и достаточное количество литературы, газет, и шашки и шахматы, но нет одного — интереса к клубу у рабочей молодежи: она предпочитает бездельничать в спальных корпусах». «Ткачиха» заканчивает заметку горячим призывом к молодежи — покончить со старыми, скверными привычками и приняться за воспитательную работу в клубе» («Призыв», 14 дек. 1923).
«... Идет заседание ячейки. На повестке два вопрос — «прием в партию новых членов».
Нардом переполнен. Ячейка никогда eще не собирала столько беспартийных на свои заседания, как сегодня. В зале тихо. И тишина сегодня какая-то особенная—торжественная...
Оглашается заявление одного рабочего о вступлении в партию.
— Отводы есть, товарищи? — спрашивает председательствующий.
— Heт... Он свой, наш человек!..
Просим! — слышится со всех скамеек нардома.
Принимается.
Но вот зачитывается заявление т. Никитина. Тов. Никитин — старик. Ему 64 года. Герой труда. На фабрике работает 50 лет.
Заявление Никитина встречается громкими аплодисментами.
— Принят!
Никитин улыбается. Он радуется, как ребенок. Вступить в партию, продолжать начатое дело Ильичом,— это ли не счастье, великое счастье?!..
Никитин еще поработает.
За заявлением Никитина зачитывается заявление Матвеева, работающего на фабрике с 10-ти лет; зачитывается заявление супругов Абрамовых. Оба они от станка, оба горят желанием быть в рядах авангарда—РКП(б).
Принимаются.
Зачитано двадцать заявлений — принято двадцать новых членов Ильичевской партии.
Все лучшее, здоровое идет в ряды РКП!..» («Призыв», 21 февр. 1924).
«Хуже старого режима (ф-ка Оргтруд). Хороши руководители драматической и спортивной секции при нашем клубе, любят их рабочие. А вот руководитель музыкальной секции чересчур груб. Во время занятий он орет на своих учеников, как оглашенный.
— Болван, дурак, черт! Ничего не понимаешь!..
— Да я, товарищ Никонов...
— Какой я тебе товарищ?..
— Да я, господин Никонов, ничего, постараюсь понять.
Бывает и хуже. Озверевший Никонов бросается к ученикам с ругательствами и в ход летит что попало под руку, пульта,— так пульта, полено,— так полено.
Беда, как ученик найдет в нотах ошибку и укажет ему.
— Ах ты хулиган, мерзавец, да что ты смыслишь в этом деле! — И пойдет брань.
Протащили его однажды в стенной газете. Так он проходу теперь не дает, все корит на каждом шагу.
Чего смотрит правление клуба? За что оно платит ему 10 разряд? Разве такие типы нужны в воспитатели нашей молодежи» («Призыв», 17 февр. 1924).Поселковый рабочий театр имени В.И. Ленина Откройте школу 2 ступени. У нас нет школы 2 ступени. Окончивший школу 1 ступени, до поступления на работу, бьет баклуши. Есть школа фабзавуча. Мала только — на 40 человек. Не открывают школу за отсутствием помещения. Правда у нас жилищный кризис. Но почему не обратят внимание на пустующую церковь? Ведь в нее ходят всего то 5 старушенций, а здание громадное. Сделайте из церкви храм науки. Мы так в нем нуждаемся!
Лемешенцы, подумайте!
Комсомолка» («Призыв», 8 мая 1923).
«Церковь под школу 2-й ступени (ф-ка «Оргтруд»).
Общее собрание рабочих. Сегодня переизбираем фабком. Срок истек. У всех вопрос:
— Кого избрать?
— Коммунистов?! Они крепко работают,— рассуждает одна группа рабочих.
С нею согласны все рабочие. Через несколько минут фабком переизбрали. В результате в новом составе 3 коммуниста, один комсомолец, а остальные беспартийные.
По докладу ф-кома рабочие подняли вопрос об открытии на ф-ке школы 2-й ступени.
Школа необходима, но помещения нет.
Как быть?
Рабочие быстро разрешили этот вопрос.
Внесено предложение использовать церковь.
— Она теперь не нужна.
— Мы освободились от религиозного дурмана.
- Нам нужна наука. Мы хотим учить наших детей — так мыслили рабочие.
Разумное предложение поддержали все...
Церковь закрывается. Вместо ее - школа второй ступени» («Призыв», 22 авг. 1923).
«На нашей ф-ке функционируют: школа 1-ой ступени, школа фабзавуча, школа по ликвидации безграмотности и недели две тому назад как открыта Парт. Союзным Клубом школа музыки, пения и т. п. Что-же касается церкви, то, правда, не мешало бы ее занять. И занять не под школу, а под театр».
Перестройка храма. Фото 1924 года
22 марта 1924 года церковь Андрея Стратилата была закрыта. «Отныне, на месте церкви будет жить «Дворец труда» - очаг культурного и политического просвещения рабоче-крестьянских масс».
В 1924 г. в здании храма был открыт поселковый рабочий театр.
«Театр никуда не годится (на ф-ке «Оргтруд»). Наш рабочий театр в самом печальном состоянии. С тех пор, как приспособили церковь под театр, так он и стоит все в том же положении. Сцену как устроили временно, так она и стоит. И вообще внутренность театра напоминает скорее барак, чем храм искусства. Стены голые, скамьи на 2-3 ножках. Единственным украшением служит портрет В.И. Ленина, на который обидно глядеть среди этой «мерзости запустения».
Надо создать уютный уголок для рабочего, а в этот сарай, право, другой раз и итти не хочется.
А ну-же завы, подтянитесь!» («Призыв», 29 июня 1924).
«Маленькими читателями губернской Ц. библиотеки, в количестве 19 человек, была совершена экскурсия пешком на ф-ку «Организованный труд». С песнями и разговорам незаметно как дошли до Боголюбова, а там уж не далеко и до ф-ки. На фабрике детям было оказано должное внимание: их повели осматривать ткацкое отделение, начиная с мотальной машины и кончая прессовальней. Главное внимание детей привлек паровой двигатель. Завед. клубом детям приготовил чай и предоставил помещение для отдыха и дал возможность ознакомиться с детской библиотечкой, которая, как оказалось потом, нуждается в пополнении.
Через газету «Призыв», от имени экскурсантов, я передаю товарищескую благодарность т.т. Соколову, Денисову и Савиновой за особое внимание к экскурсантам. О. Обменин» («Призыв», 19 июня 1924).
«Ф-ка «Оргтруд» обновилась и обстроилась за лето 24 г. … К бывшей церкви пристраивается театр и клуб, оборудована общественная столовая на 150 человек, строится дом инвалидов…» («Призыв», 5 ноябр. 1924).
«Рабочий клуб им. Воровского при ф-ке «Оргтруд» начинает развивать свою работу. В прошлый год посещаемость клуба была 10-15 чел. в день, а теперь — уже 100-150 чел. Существующие при клубе секции тоже работают удовлетворительно. Спортивная секция, например, на устроенном спорт вечере показала себя с самой лучшей стороны. Эта секция еще больше расширит свою работу, если будет помещение, а также, если инструктор сбросит остатки своей лени. Музыкальная секция выпустила 6 духовиков, которые теперь, хотя и с трудом, но уже тянутся с профессионалами. Драматическая секция тоже имеет достижения и, когда отремонтируют нардом то она много кой чего сделает» («Призыв», 19 нояб. 1924).
«Сезонные рабочие Владимирского госстроя, временные работающее при ф-ке «Оргтруд», очень хотят в свободное время заняться чтением книг или газет, но никак сделать этого не могут.
Дело в том, что библиотека-читальня только одна — при клубе фабрики, а в ней, согласно постановлению, могут пользоваться литературой лишь члены клуба.
Нужно изменить это постановление и дать возможность и нам, сезонникам, получить из библиотеки книгу» («Призыв», 11 нояб. 1924).
«Культработа сосредоточена в рабочем клубе. Существуют 8 кружков: политический, производственный, профдвижения, общеобразовательный, библиотечный, драматический и два оркестра — духовой и струнный. За отчетный период проведено в клубе: одна лекция на тему электро-энергия и ее превращение, 2 клубных вечера, 2 вечера вопросов и ответов; одно торжественное заседание, посвященное 5-летию декрета о ликбезграмотности, и один политсуд над неграмотным.
Несколько критических слов о клубе, его кружках и вечерах.
Клуб не служит местом разумного отдыха и вообще отдыха, а местом …, баклушничества.
Внутреннее его оборудование носит следы «Мамаева нашествия». Середняк-рабочий не заглатывает в клуб, даже молодежь — и та предпочитает тереться на кухнях казарм.
Кружки, за исключением политического, хромают на обе ноги.
Единственно, что с успехом проходило, так это, пожалуй, вопросо-ответные вечера» («Призыв», 22 февраля 1925).
«Берегите лес. Фабрика «Оргтруд» не только окружена лесом, но сама находится в лесу. Рабочий театр и клуб окружены большими соснами. Фойе наш театр не имеет, а клуб сравнительно невелик. Летом, при слабой вентиляции и скопления публики, многие выходят из клуба и театра на свежий воздух.
Здоровый воздух вообще полезен для нашего брата-текстильщика. Среди нас ведь большой процент туберкулезников.
Увы, сосны, окружающие театр и клуб, срубаются. Скоро вокруг них будет голая стена. Пройдет два-три года и придется прибегнуть к искусственной посадке. Лишь через десятки лет можно будет восстановить эту безжалостно истребляемую растительность»
«Обливанье не помогает.
В корпусе № 3 при ф-ке «Оргтруд», как только настает вечер — в коридоре шум, крик и т.п. Кто-же это шумит?..
Наша молодежь, по большей части комсомольцы...
Рабочему, вернувшемуся с производства, невозможно спокойно отдохнуть.
То и дело, то из одной, то из другой каморки выскакивает рабочий с помойным ведром и обливает крикунов и скандалистов. Однако, и это не помогает. Шумят по-прежнему. Надо молодежь привлечь к культурной и общественной работе» («Призыв», 23 апреля 1925).
«Повседневными посетителями клуба ф-ки Организованный Труд до настоящем времени являлись исключительно ребятишки. Взрослых рабочих в клуб не затащишь.
— Вcе спектакли, да спектакли. Надоело!- говорят рабочие.
Культкомиссия задумалась над этим и решила приобрести радиоприемник.
Сказано-сделало.
Радиоприемник сначала был поставлен в театре, но его оттуда скоро пришлось перевести в клуб, так как помещение театра слишком велико.
В настоящее время радиоприемник в клуб собирает сотни взрослых рабочих. Всем хочется послушать Москву.
Клуб заметно ожил, втягивая в себя все новым и новых членов.
Радио поставило на ноги наш клуб.
А как радио на других фабриках?» (К. Ушерский. «Призыв», 17 октября 1925).
«Параличный» клуб. Не важно обстоит дело с клубом на фабрике Оргтруд. Заведывающие клубом меняются то и дело. А сейчас клуб совсем без заведывающего остался и в нем распоряжается библиотекарь.
С наступлением осеннего времени и с притоком новых членов в клуб, рабочие думали, что работа сдвинется с места, но… все осталось по-прежнему. Клуб производит впечатление больного, расшибленного параличом.
Клубные собрания не созываются.
Установка радио повысила было тягу рабочих в клуб, но (опять «но»!) молодежь сорвала ее. Молодежь ведет себя плохо: хулиганит, шумит. Какое уж тут радио! Кричи в «ерихонскую трубу» и то не услышишь.
А за последнее время, в связи с появлением 40-ой, хулиганство сильно повысилось.
Комсомольцы-же не только не помогают восстанавливать развалившуюся клубную работу, но и сами принимают участие в хулиганстве.
На зиму нужно широко развернуть культурную работу, не забывая в то же время и борьбы с пьянством и хулиганством.
Хороший клуб понизит пьянку и выведет хулиганство» («Призыв», 22 октября 1925).
«17 октября дети сада фабрики «Оргтруд» ставили в народном доме небольшой детский спектакль на тему «Осень». Спектакль шел под лозунгом: «Дети рабочих текстилей — детям английских горняков».
Изучая с детьми летний и осенний труд крестьян, беседуя о продолжительности рабочего дня на воздухе, среди здоровой природы, руководительницы легко перешли к объяснению о труде их родителей на текстильной фабрике. Затем, используя текущий политический момент, перешли постепенно к труду человека под землей, познакомили детей по картинкам с обстановкой шахт, с тяжелыми условиями работы в угольных копях, где продолжительность работы должна быть еще короче и труд оплачен выше.
Удивительно быстро, легко и четко реагировали дети на эти беседы и узнав о том, что на шестом месяце забастовки английских горняков голодают даже дети рабочих, дети искренно и просто закричали: «мы пошлем им денег, возьмем у мамы!»
Вторая цель этого детского публичного выступления — широкая пропаганда воспитательных достижений детсада не только среди родителей, но среди всего фабричного населения.
Впечатления от этой инсценировки плановой работы детск. сада за осенний период огромное» («Призыв», 28 октября 1926).
«С дебоширами боремся.
С появлением заметки в «Призыве» № 234 о непорядках в клубной работе ф-ки «Оргтруд» ФЗК крайне заинтересовало и возмутило, в чем считаю необходимым дать официальное сообщение по затронутым отраслям работы клуба.
Частичное хулиганство в клубе ФЗК не отрицает, но, что правление клуба с этим злом не борется – не верно. Вот мероприятия по борьбе с хулиганством:
Проработан серьезно и детально допрос о борьбе с хулиганством на собрании членов клуба, 2 месяца функционирует черная доска, на которой побывали двое отчаянных хулиганов, проведен один примерный агитсуд над дебоширом в театре.
О боязни взрослых заглянуть в клуб — тоже не верно. Посещаемость клуба взрослыми достигла в сентябре мес. 30 чел. ежедневно. В прошлом же году этого не было.
Лекции же правлением клуба, верно, забыты, и ФЗК вместе с автором, рекомендует учесть важность лекций на злободневные современные темы и председателю массовой комиссии проснуться» («Призыв», 3 ноября 1926).
«Клуб при фабрике «Организованный Труд» работает хорошо. За сентябрь посетителей клуба зарегистрировано 1891 человек. Клуб привлекает не только молодежь, но и взрослых рабочих и даже стариков. У нас есть 55-60 летние члены клуба.
На октябрь членов клуба насчитывалось 388 человек, из коих рабочих 342 ч., служащих 35 и 11 ч. крестьян.
Учет посетителей клуба ведется образцово, что было отмечено на владимирском культсовещании.
В клубе работает живая газета, читаются лекции, устраиваются вечера вопросов в ответов и т. д. В настоящее время работают два кружка: физкультуры и военно-научный. Членские взносы платятся аккуратно.
Клуб ведет также и борьбу с хулиганством. Имеется «черная доска», на которой записываются имена хулиганов, в клубе устраиваются агитсуды над хулиганами и т. д. За последнее время хулиганство в клубе — явление довольно редкое» («Призыв», 5 ноября 1926).
«На фабрике «Оргтруд» в клубе некогда заниматься спорткружку. Кружок кройки и шитья помещен в сырой комнате театра. В кружке было 80 человек, а теперь, с перемещением в негодное помещение, сегодня-завтра он развалится» («Призыв», 4 декабря 1926).
«В часы отдыха.
Целую неделю визжат и грохают сотни станков и машин на фабрике «Оргтруд». Во дворе снуют люди, гремят возы с миткалем и дровами.
В субботу же все ищут глазами объявления.
— Ага. Завтра — живая газета... Ну как, Парфеныч, пойдем, — говорит старая ткачиха Акулина.
— Обязательно пойду, — отвечает Парфеныч.
В воскресенье в народном доме гремит музыка. Гуторит между собой рабочие о всяких делах.
— Климыч, тесновато немножко, — обращается вспотевший рабочий к Кузьме.
— Немножко есть, — соглашается тот.
Выход синеблузников всеми встречается с радостью.
— Наконец-то, — пищит прижатый к углу.
— Передача радиотелеграмм, — басит один из синеблузников в трубу.
— Даешь, даешь!
Синеблузник начинает:
— Требуется один пуд ваты для того, чтобы заткнуть глотку хожалому смотрителю. Слишком грубо он обращается с рабочими.
— Вот это гоже, — одобрительно отвечает толпа.
— Такому хаму и следует сделать, — вторит толстогрудая тетка.
Затем следуют песни с пляской.
И синеблузники преподносят номер о том, как Наталья своего возлюбленного в солдаты провожала.
На живой газете рабочие сегодня действительно отдыхают от своего тяжелого, недельного труда.
Завтра же снова машины. Снова станки. Снова труд» («Призыв», 4 декабря 1926).
«В табачном дыму.
Правление клуба имени Воровского при фабрике «Оргтруд» имеющийся военный кружок из общего зала решило перевести в другую комнату. Так и сделало. Кружок из зала перевели в курительную комнату. Дым в ней столбом стоит, хоть топор вешай. Развешанные на стенах военные плакаты от дыма разобрать невозможно.
Во время занятий члены кружка задыхаются от дыма и друг за другом покидают занятия» («Призыв», 8 декабря 1926).
«На фабрике «Оргтруд» в рабочем клубе очень холодно. Если пойти в клуб почитать газетку, то надо одеваться в шубу и валенки. Администрации фабрики нужно дровец прибавить клубу, чтоб в ней не мерзли посетители.
***
Сегодня народный дом фабрики «Оргтруд» особенно празднично выглядывает. Со всех сторон к нему шумными толпами тянутся рабочие. Сегодня отчитывается правление клуба.
Тов. Колбунов обрисовывает работу клуба в течение трех месяцев.
— Мы пережили трудный период. С переходом на зимнюю работу нам пришлось приспособить ее так, чтобы она была хороша и взрослому рабочему и молодняку. Клуб у нас на верном пути.
В настоящее время он объединяет 432 членов. Взрослых рабочих из них — 141 человек и молодежи - 291.
Клуб имеет 8 кружков, которые регулярно работают.
Посещаемость кружков достигает в среднем до 70 проц., а по некоторым кружкам и до 100 проц.
В массовой работе также имеются достижения, ставились лекции, вечера вопросов и ответов, улучшились постановки кино-картин и спектаклей.
Очень плохо одно: у нас до сих пор нет юнсекции.
Для привлечения середняка-рабочего в клуб был открыт буфет. Он уже дал положительные результаты. Посещаемость клуба от 130 до 210 человек ежедневно.
В прениях рабочие говорили о различных клубных недостатках, о громкоговорителе, который молчит, и проч.
Молодежь просила скорее отремонтировать здание, где бы можно было заниматься кружку физкультуры и военных знаний и организовать юнсекцию» («Призыв», 10 декабря 1926).
«Сторонятся взрослые рабочие клуба при фабрике «Оргтруд» — там шумит и хозяйничает молодежь. Недавно в клубе установили громкоговоритель, но не помогло и это. Взрослые рабочие не шли. На-днях при клубе начал работать буфет. Теперь, изредка заходят рабочие — чайку попить, громкоговоритель послушать, почитать газеты. В читальне теперь постоянно группа «старичков» беседует о Китае, о кооперации, производстве и пр. Но молодежь изрядно мешает и здесь» («Призыв», 15 февраля 1927).
«Отработав смену, у станка в пыли и грохоте,— рабочий идет в свою каморку, тесную и неуютную,— где спертый воздух, где живет 3-4 семьи вместе. Больше итти некуда. Собираются рабочие на кухне, целые вечера режутся в «подкидного». Из-за каждой неудачи кроют друг друга отборным матом. По коридорам, среди куч мусора и траурных полотнищ паутины, бродят пьяные группы и орут вечное и неизменное:
«Куда-а-а курица
Ходила-а-а...»
И так изо-дня в день, из вечера в вечер.
В казарменных уголках нет ни одного рабочего — в них висит мокрое белье, стоит бадья и корыто.
Газету в этих уголках найти невозможно.
В клубе — возня, озорство, крики. На столах — 5-6 порванных газет и журналов, по углам на ободранных креслах сидят и беседуют влюбленные парочки».
«Ha-днях расширенное заседание культкомиссии фабкома фабрики «Оргтруд», совместно с правлением клуба, обсуждало вопрос о работе клуба. Недостатков было отмечено много. Два месяца не созывались общие собрания членов, с незапамятных времен не собирался клубный актив, не велась совершенно массовая работа. Клубными постановками рабочие недовольны. Демонстрация кино-картин — одно раздражение. Все картины присылались рваные и никчемные по содержанию.
Совещание выработало наказ для дальнейшей работы клуба» («Призыв», 24 февр. 1927).
«Днем в театре. В центре поселка театр имени Ильича (быв. церковь). В театре — ни души, если не считать двух молодцов, усердно барабанящих по клавишам рояля. Бедный рояль! Чтобы спасти уши, я оставил театр, не отметив ничего в блок-ноте, кроме груд семячек на темном асфальтовом полу театра.
У театрального портала каждой буквой орала громадная доска: — «Сегодня кино!» Идет. «Среди блеска». Только два сеанса!!!
- Опять американский боевик! Замучили «Оргтруд» боевиками. Ни дна бы им, ни покрышки! — ворчат бородачи» («Призыв», 11 февр. 1927).
«Огромные плакаты вывешивает правление клуба. Золотыми буквами: «Сюркуф — гроза морей! Боевик сезона». А показывают этот самый боевик сезона так, что ни начала, ни конца не разберешь. Ленту пускают вверх ногами, то и дело она обрывается,— зажигают свет. А в зале — рев, крик, брань!» («Призыв», 1 марта 1927).
«При фабрике «Организованный Труд» работает драматический кружок. Членов в кружке состоит около 15 человек. Все они имеют большое желание играть на сцене. Но правление клуба драматическому кружку внимания уделяет очень мало и хотя требует ежемесячно несколько постановок, но совершенно не думает, имеется ли у кружка необходимые пьесы, грим и т. д. Режиссер неоднократно заявлял об этом правлению, но безрезультатно.
— Раз ты режиссер, и получаешь 40 рублей в месяц, ты дай нам пять постановок,— говорят правленцы режиссеру. Благодаря всему этому работа кружка носит «пожарный» характер» («Призыв», 17 марта 1927).
«Давно хотели работницы фабрики «Организованный Труд» обучиться портновскому ремеслу. Говорили об этом, поднимали вопрос на собраниях.
Наконец, недавно организовали на фабрике кружок кройки и шитья. Теперь из работниц, не знавших раньше каким концом надо держать иголку, вырабатываются хорошие, знающие свое дело швеи. В комнатке при театре, где приютился кружок, — напряженность и деловитость. Сосредоточенно и усердно работают и взрослые работницы, и молоденькие девушки, и «бабушки».
Нужно откровенно сказать, что работа в кружке кройки и шитья поставлена хорошо.
К несчастью, в этот уголок врываются иногда хулиганы. Они разрушают приготовленные портнихами вещи, гасят электричество, входят в комнату тогда, когда девушки раздеваются и т. д.
Нужно обуздать оргтрудовских хулиганов» («Призыв», 23 апреля 1927).
«При клубе фабрики «Оргтруд» вторую зиму строят каток. Первую зиму на нем ни разу не катались. В эту зиму— каток начали строить, но не достроили, а потратили на него 100 рублей.
Ходить рабочим на кино-сеансы в клуб при фабрике «Организованный Труд» — значит испытывать свое терпение. Кино-механик не заботится о хорошей демонстрации картины, a вертит изо всех сел, чтобы только поскорее получить свою пятерку. В результате лента без конца рвется, картину показывают вверх ногами. Зрители волнуются, кричат, проклиная и механика, а вместе с ним и незадачливое кино. Во время демонстрации фильмы, «Корсар Пьетро» лента рвалась 37 раз. Картина прыгала, а зрители, надрываясь, кричали:
— «Свету! Даешь свету!
Сотни раз говорили механику о недопустимости всех этих безобразий, но он и в ус не дует» («Призыв», 8 апреля 1927).
«Массовую работу — в сосновый лес
Комсомольская ячейка ф-ки «Оргтруд» совместно с правлением клуба практически приступила в организации массовой летней работы среди рабочей молодежи.
Для этого использован находящийся рядом с ф-кой сосновый лес. Силами комсомольской ячейки совместно с правлением клуба был проведен субботник по расчистке леса; устроены скамейки, спорт-площадка, дет. площадка, читальня, качели и буфет. В настоящее время массовая работа в этом лесу начинает развертываться во всю ширь. По воскресеньям в нем устраиваются гулянья, играет музыка.
Детишки, молодежь и старики с утра до ночи в сосновом лесу свободные часы проводят на чистом воздухе.
Кто хочет читать — есть читальня, кто хочет играть — есть разные игры: крокет, футбол, баскетбол.
Уж солнце собирается уйти за горизонт, а сосновый лес все еще живет шумом рабочей молодежи, которая полюбила это место, так как находит здесь полезный и разумный отдых после трудового дня.
Василий Русанов» («Красная молодёжь», 23 июня 1927).
«Председатель правления—не член союза. Насколько серьезно фабком фабрики «Организованный Труд» отнесся к перевыборам правления клуба, видно из того, что председателем клуба избран не член профсоюза.
На другой день после перевыборов председатель правления Колбунов подает в фабком заявление:
- «Прошу принять меня в члены союза текстильщиков. Год тому назад я состоял членом, но не уплатил взносов за большой срок, о чем меня не известили сборщики»...
Хорош председатель, который забывает выполнять профсоюзные обязанности! («Призыв», 30 окт. 1927).
«Идешь в театр — простись с родными.
В театре на фабрике «Оргтруд» висят объявления: «Семечки не грызи», «Не кури», «Места занимать согласно билетов».
Все эти правила существуют неизвестно для кого. Во время постановок в театре происходит полнейший беспорядок. Семечки грызут. Курят. Зачастую в зрительный зал врываются пьяные и показывают свои представления. Шум, смех.
Ребятишки залезают на галерку, подымают свист, уханье. Во время продажи билетов у кассы происходит давка, детишки кричат: «Караул! Спасите! Душат!»
В театре 240 мест, а билетов продается сколько хочешь.
Если случится что — беда, жертв такого «порядка» трудно будет пересчитать» («Призыв», 10 дек. 1927).
Комсомольцы - участники художественной самодеятельности клуба фабрики Оргтруд. Танцевальный коллектив: руководитель А. Кичигин (первый слева в первом ряду). 20-30 гг. XX века
Клуб располагался в бывшем поповском особняке, театр – в бывшей церкви.
«В бывшем поповском особняке.
— Шаг вперед, друзья в поход,
Красные гусары!
Звук лихой зовет нас в бой,—
Белым нет пощады!»
Это по поселку, 4 человека в ряду,— шагают допризывники. Свернули в клуб — бывший поповский особняк.
Наполняется все больше и больше клуб, поминутно хлопает входная дверь.
Молодежь больше льнет к буфету, шахматам и шашкам. Старики — газетой увлекаются. Потом, незаметно как-то, молодежь собирается в кучку и под своеобразный оркестр — балалайки и гитары поют:
«...Где кирпич образует проход...
И за Сеньку-то, за кирпичики,
Полюбила я этот завод» («Призыв», 11 февр. 1927).
«Убитые скорбью «оргтрудовские» рабочие с глубокой печалью извещают о безвременной кончине ячейки МОПР (при клубе им. Воровского). Смерть последовала от исключительно неработоспособного бюро мопровской ячейки. В продолжение трех месяцев бюро не удосужилось созвать ни одного собрания. Ни разу за это время на «Оргтруде» не показывали агитационных кино-картин, рассказывающих о жизни, страданиях и борьбе революционеров за границей.
В мопровском уголке, правда, висят кое-какие плакаты, лежат книги, но все это не менялось еще со времен потопа. Только мухи да пауки посещают этот уголок.
О дне выноса тела нашего дорогого покойника мы известим особо» (К. Ущерский. «Призыв», 6 апреля 1927).
«Красноармейцы переменного состава фабрики «Организованный Труд» в 1925 году создали при клубе кружок военных знаний. В кружке насчитывалось около 150 человек. Работой кружка интересовались не только мужчины, но и женщины. В кружке состояло около 50 работниц. Регулярно, два раза в неделю проводились занятия, также два раза в неделю проводились тактические занятия. Так работал кружок до марта 1926 года.
Теперь кружок слили с ячейкой Авиахима. После слияния работа замерла. Вот уже три месяца нет занятий. Бюро ячейки ОСО недавно созвало занятие, но явилось только 6 человек.
Объясняется это тем, что в течение 3-х месяцев занятий не проводилось. А бюро ячейки ОСО-Авиахима и ее руководитель недостаточно энергично работают.
Необходимо ячейку ОСО и ячейку Авиахим оживить. На это должно обратить внимание правлению клуба» («Призыв», 22 июня 1927).
В выходные дни и по вечерам желающие шли в клуб, в котором работало много кружков: драматический, хоровой, акробатический, танцевальный. Молодёжь училась играть на струнных народных инструментах, гармони, баяне, осваивали игру на духовых музыкальных инструментах. В клубе работала библиотека. Появились и свои артисты: Е. Панова, В. Блохина, Н. Киселёв, А. Кичигин, Б. Шишканов, А. Тюльков, которые исполняли роли героев пьес А. Островского «Без вины виноватые», «Доходное место».
Духовой оркестр под руководством С.И. Сергеева играл во время праздничных майских и ноябрьских демонстраций, торжественных и развлекательных мероприятий в клубе. Руководителем хора рабочих фабрики и кружка струнных инструментов был Борис Александрович Бурдюков. Он же в первые годы возглавлял работу клуба.
Для детей школьного возраста был создан кружок рукоделия, которым руководила Л. Асанова.
Комсомольцы активно включились в работу клуба. Участники художественной самодеятельности выступали в клубе, в соседних деревнях с песнями, частушками, физкультурными номерами, разыгрывали спектакли. Они привлекали к участию в художественной самодеятельности, к занятиям физкультурой и пионеров.
Комсомольцы и пионеры увлеклись физкультурой. За школой в парке была построена спортивная площадка, на которой молодёжь играла в волейбол, гоняла мяч, занималась бегом и физкультурными упражнениями. Руководителем физкультурно-массовой работы был С. Тихонов. Под его наблюдением комсомольцы рядом со спортивной площадкой соорудили летнюю сцену, на которой выступали члены физкультурного коллектива и кружков художественной самодеятельности. Перед сценой стояли ряды деревянных скамеек для зрителей.
«Культработа в сосновом лесу. ОТКРЫЛИ КРАСНЫЕ УГОЛКИ. Правление рабочего клуба при ф-ке «Оргтруд» всю свою культурную работу вынесло на воздух, в сосновый лес. 15-го мая состоялось открытие парка, где было устроено все необходимое для обслуживания культурных нужд рабочих. Здесь и библиотека и буфет и спортивные площадки. Каждый вечер парк переполнен молодежью, по вечерам играет оркестр музыки. Для освещения парка правление клуба провело электричество. В библиотеке всегда бывает полно рабочих, кто читает, кто играет в шахматы. Теперь правление клуба призадумалось, как-бы всех рабочих охватить культурной работой. Для этого правление клуба открыло на вольном воздухе хорошо оборудованные красные уголки. В уголках поставлены витрины с книжками, на столах много журналов и свежих газет. Открытие уголков состоялось 5-го июня. Рабочие остались очень довольны тем, что для них есть красные уголки. Теперь летней культработой охвачена не только молодежь, но и все взрослые рабочие фабрики. Лысенко».
«Рабочие слушают радио на кухне, а не в клубе. Клуб умирает, хулиганство цветет.
На фабрике «Оргтруд» обычная картина в воскресный день. Ватага пьяных расхаживает по дороге, кроет матом всех проходящих граждан, лезет в драки. У театра всем известный Шишканов Вася стоит засучивши рукава и орет:
— Эй, выходите на меня драться! Всем морды побью!
Публика шарахается в стороны и спасается бегством.
Вот корпус № 2. На кухне радио. Рабочие сгрудились около него, слушают. Вдруг влетает некто Калашников в одном нательном белье и начинает хулиганить.
Такая же картина и в корпусе № 3. Милиция, конечно, на это не обращает внимания. Хулиганам на фабрике «Оргтруд» ширится.
А отчего? Не работает клуб. Стоит он с ободранными стенками, стоит пустой...
С наступлением осени правлению клуба надо оживить работу клуба, нужно наладить кружковую работу, чтобы этим самым привлечь рабочих в клуб. Федор Яблоновский».
«С великой скорбью и печалью рабочие фабрики «Оргтруд» извещают о преждевременной кончине рабочего клуба. Долго он, бедный, «болел», переменил вместо лекарства десять председателей. Последние перевыборы правления оказались для больного клуба смертельными. Вог уже два месяца на дверях клуба висит замок. Совместно с клубом скончались три ячейки: ОСО, МОПР и «Друг детей». Ярким укором фабкому со стен умершего клуба кричит плакат:
— Культура — путь к социализму!» («Призыв», 15 дек. 1927).
«После конференции отношение к культурной работе не улучшилось. Наоборот, мы имеем такой возмутительный факт, говорящий о прежней косности клубных работников, как отказ руководителей клуба фабрики «Организованный Труд» от демонстрации культур-фильм. Эти «культурные» работники заявили, что фильма «Турксиб» — «барахло» и попросили что-нибудь «по-интереснее» («Призыв», 5 января 1930).
Члены хорового и драматического коллективов перед выступлением в клубе фабрики “Организованный труд”. 1929 г.
«Культурничество забыло политическое воспитание. Клуб им. Воровского при фабрике «Оргтруд» занялся устройством только вечеров самодеятельности и танцами, забывая отразить в своей работе такие кампании как ликвидация неграмотности, политехнизация школ, перевыборы фабкомов и т. д. Клуб мало отражал и работу фабрики. Ни о какой мобилизации масс на ликвидацию прорывов нет и речи, на клубных вечерах ни слова не услышишь о прорыве, о промфинплане, за то все уши прожужжат такие песенки как «помнишь ли милая, белая акация» и т. п.» («Призыв», 9 сентября 1930).
«Клуб и ликбез
В нардоме при фабрике «Оргтруда» по стенам развешано много красных плакатов. Надписи на этих плакатах политически выдержаны. Но вот привлекает наше внимание такой лозунг: «За выполнения пятилетку в четыре года». Очень хороший лозунг, но написан он безграмотно.
Мы обращаемся к тов. Руфицкому, зав. учебной частью школы семилетки при фабрике «Оргтруд»: «Тов. Руфицкий! Вам, как человеку, приставленному к грамотности, надо давно было обратить внимание на то, чтобы плакаты в нардоме было написаны грамотно. Ждем, тов. Руфицкий, от вас письменного ответа».
Клуб и часы
На фронтоне клуба — нардома — большой белый круг с цифрами в стрелками. В середине круга написаны пояснения. Прочитавши эти пояснения, понимаем, что сегодня фабрика выполняет свой промфинплан на 101 проц.
Зная, что это не совсем так, обращаемся за разъяснением к проходящей мимо клуба женщине: «Товарищ! Скажите, что это написано на этих больших часах?». — Женщина смотрит на круг, на нас и смущенно отвечает: - Я не знаю, что это за часы! — «Вы — тоже не здешняя?» — спрашиваем мы. — «Нет, я — здешняя фабричная работница».
Товарищ Мосаренко! Как оно дальше будет с этими «часами»?» («Призыв», 2 февраля 1931).
«Культсовет фабрики «Организованный Труд» вступил в областной конкурс на лучшую культработу клуба и принял все условия конкурса» («Призыв», 27 февраля 1931).
Продолжение »»» Клуб фабрики «Организованный труд» в 1931-1968 годах
|
