29 апреля 1869 г. Ерофеев получил разрешение построить при своих каменных домах «по дороге к Лыбеди близ Торговой площади и городского вала» — каменный двухэтажный дом с подвалом «предположительно под казарменное помещение». Но так как при сверке плана местности с Высочайше конфирмованным 30 марта 1794 г. на город Владимир планом оказалось, что эта местность назначена под площадь, но в натуре застроена каменными зданиями, от Ерофеева отобрали подписку, что если понадобится, он сломает это здание. Это здание было построено и сейчас известно нам как Васильевские казармы (ул. Б. Московская д. 27а). Оно отмечает размер владения Ерофеева — от улицы Царицынской до Троицкого вала. 1 ноября 1873 года брат Прокопия Захар заключил с городской управой контракт, по которому отдавал в аренду этот дом под помещения четырех ротных дворов, учебной команды, писарского класса и карцеров губернского батальона и для размещения, кроме того, холостых нижних чинов. С платой по 47 копеек в месяц за каждого. 25 июля 1874 года разразившаяся во Владимире буря разбила стекла в казармах. Захар Ерофеев должен был немедленно организовать вставку стекол. Но этого не произошло. Командиру губернского батальона пришлось обратиться в городскую управу «о понуждении крестьянина Ерофеева вставкой стекол и о скорейшей доставке соломы для набивки тюфяков и подушек нижним чинам губернского батальона», так как это входило в условия заключенного контракта. 19 февраля 1875 года, уже после смерти Прокофия Ерофеева, другой его брат – Григорий – заключил контракт с городской управой об отдаче дома с цейхгаузами сроком на 3 года для размещения в нем солдат Великолуцкого полка с платой 2200 рублей в год без оплаты отопления и освещения, но с ремонтом и чисткой дымовых труб и ретирад за счет Ерофеева. По день выхода Великолуцкого полка из Владимира – 12 мая 1877 года – условленную арендную плату Григорий получил. С 1 августа 1877 г. каменный корпус с принадлежавшими ему службами был нанят Владимирской управой для размещения в нем пленных турок и нижних чинов местного батальона на один год на тех же условиях, но с более низкой платой – по 1900 рублей в год. В августе Григорий Ерофеев обратился в управу с прошением, в котором указал, что вместо предполагавшихся 280 пленных турок и 200 человек местного батальона в действительности разместили в доме более 300 турок и нижних чинов до 400 человек. «Ввиду излишних расходов на очистку ретирадных мест от излишнего помещения турок и нижних чинов, а также на ремонт дома» Григорий просил власти выплатить ему дополнительно к арендной плате денег «с учетом излишне помещавшихся в казарме людей». Ерофееву отказали, сославшись на то, что дом нанят с платой помесячно, а не по числу помещаемых в нем людей, количество которых зависело к тому же не от городских властей, а от военного начальства. В народе это называется «перевести стрелки». Возможно, именно поэтому, Ерофеевы в дальнейшем и не стали соблюдать условия контракта. Судя по архивным документам, пленным туркам в Ерофеевских казармах жилось несладко. Возникали серьезные проблемы с отоплением и питанием. Например, по сообщению владимирского воинского начальника в начале 1878-го «одна печь совершенно испортилась, и от накопления дыма таковую топить невозможно». Весной снегом при падении с крыши в помещении выбило стекла. Летом испортились очаги, куда были встроены котлы для готовки пищи, и «по случаю прогара кирпичей, проходит сильный дым, и потому не представляется возможности, вовремя, приготовление пищи». Все хозяйственные вопросы приходилось решать местным властям. В марте 1878 года в Ерофеевских казармах туалеты были переполнены до такой степени, что ими нельзя было пользоваться. Арендодатель не заботился об их очистке. 22 марта члены Владимирской управы постановили немедленно привести ретирадные места в порядок. И пообещали: если решение не будет исполнено в течение дня, то управа распорядится очистить туалеты в счет арендной платы Ерофеевых. Так и произошло. Далее история повторялась неоднократно. Деньги за очистку ретирад, дымовых труб, устройство форточек и т.д. выдавались из арендной платы, полагавшейся Ерофеевым. При составлении городской сметы на 1878 год выяснилось, что у них из полагавшейся по договору суммы вычли 325 рублей. Сложившаяся практика отношений арендатора и арендодателя действовала и в последующие годы. В сентябре 1880 года бревна над проезжими воротами Ерофеевского дома угрожали «падением всего». Шесть дней местные арестанты отвозили землю, убирали леса, мусор, очищали канавы, мыли полы и нары. Деньги за проведенные работы вычли из платы арендодателя — в то время власти города обладали политической волей.... ...Ерофеевы получали доход, размещая в казармах и другие силовые структуры. 1 сентября 1879 года во Владимирской управе заключили договор с вдовой Прасковьей Ерофеевой (опекуншей над ее малолетними детьми Михаилом, Андреем, Марьей и Елизаветой после смерти ее мужа Захара Ерофеева) о размещении в верхнем этаже их дома писарского класса и учебной команды 79-го резервного батальона. Плата за зал стоила по 30 рублей в месяц. Какое-то время в доме Ерофеевых находился даже трактир Новосадова. По окончании Русско-турецкой войны Великолуцкий полк вернулся во Владимир. Солдаты стали жить в Ерофеевских казармах. Воспользовавшись моментом – хозяин дома умер, а многочисленные малолетние наследники не вступили в свои права – городские власти сэкономили деньги налогоплательщиков. Несколько лет дом наследников Ерофеевых нанимался городской управой у конкурсного управления для размещения в нем солдат Великолуцкого полка всего за 500 рублей в год.
Летом 1883 года дом перешел к купцу Ефиму Васильевичу Васильеву (1827-30.08.1901), сдавшему его под казармы за 1500 рублей в год. По истечении срока контракт продлили, и скоро горожане стали называть казармы Васильевскими.
6 февраля 1897 года император Николай Второй посетил московские Спасские казармы и отметил, что «отхожие места в этих казармах несоответственны, дурно построены и служат источником простуды, вследствие чего приказал сообщить кому следует для переустройства этих мест». Указание императора относилось ко всем казарменным помещениям округа, в т.ч. и во Владимире. Но теплых ретирадных мест при городских казармах, за исключением лазарета, из-за скудости городских средств не имелось. В августе того же года Васильевские казармы отремонтировали, но принятия их городом не последовало. Местные власти указали на необходимость переустройства холодных туалетов для солдат в теплые...
В 1893 г. на постоянные квартиры во Владимир прибыли полки 1-й бригады 3-й гренадерской дивизии: 9-й гренадерский Сибирский генерал-фельдмаршала великого князя Николая Николаевича полк и 10-й гренадерский Малороссийский генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского полк. Полки в полном составе разместились в городских казармах, а также казармах инженерного ведомства. Во Владимире разместился и штаб 1-й бригады.
Часть солдат 10-го Гренадерского Малороссийского полка разместились в Васильевских казармах.
К 1914 году приняты в ведение города бывший дом Философова, Васильевские казармы, Мироносицкий корпус Никитинских казарм. «Огромное каменное здание, т. н. «Васильевские казармы», что против Губфинотдела, пустует и находится под недостаточным наблюдением Коммунального отдела. В окнах стекла выбиты. Представляется возможность устраивать в помещении «незримую» ночлежку. Здание вполне пригодно для гимнастики и, если хотите, для устройства в помещении различного рода развлечений, если только, конечно, отапливать его» («Призыв», 11 декабря 1923).
Дом Ерофеева. Васильевские казармы. Улица Б. Московская, д. 27а
«Васильевские казармы (рядом с губфинотделом) предположено восстановить и сделать пригодными для жилья. На работу по ремонту казарм потребуется 50000 рублей» («Призыв», 29 апреля 1926).
«Теруправление подняло вопрос о передаче ему помещения бывш. Васильевских казарм. Горсовет этот вопрос рассматривал и решил, что правильное использование казарм и приспособление их под пересыльный пункт требует предварительной проработки данного вопроса. Создана специальная комиссия, которой поручено в недельный срок представить в президиум свои соображения» («Призыв», 20 мая 1926).
«Васильевские казармы - под жилье. Учкпрофсож № 5 вошел в президиум горсовета с ходатайством о предоставления ему помещения б. Васильевских казарм на слом. Материал, полученный после слома, учпрофсож предполагал использовать на постройку клуба. Президиум горсовета в просьбе отказал, мотивировав это тем, что Владимир очень нуждается в расширении жилой площади и казармы можно будет отремонтировать и приспособить под жилье» («Призыв», 2 июня 1926).
«В бывших Васильевских казармах наскоро приспособлено несколько комнат для приема допризывников. С девяти часов они наполняются призывниками. Кого тут только нет, — форменные фуражки учащихся из техникумов, электрики, механики, педагоги. Это призываются окончившее высшие и средние учебные заведения. Комната ожидания оборудована хорошо. По стенам развешаны диаграммы, карты, портреты вождей. Огромные красные плакаты призывают к дисциплине, единению, сознательному отношению к военной учебе. Особенно бросается в глаза яркий плакат: — Призывник, будь на чеку! В стороне справочное бюро. — Мне бы вот, сударик, узнать насчет моего Никиты, — подходит к столу темнолицая старушка. И ей дают справку. Она удовлетворена. — Ишь как хорошо... На столах газеты. Призывники в ожидании читают, спорят, обсуждают. Настроение у всех веселое. Все оживлены. Вспоминают допризывную подготовку. — Опоздал я это раз, — рассказывает один, — мне наряд. Думаю, — за дело... Смех, шутки... Так проходит призыв. С веселым и задорным смехом готовится новый кадр защитников мирного труда» («Призыв», 2 октября 1926).
«С раннего утра к бывшим Васильевским казармам стягиваются призывники. Над входом в призывной пункт, на красном фоне плаката, белеют приветственные слова: «Да здравствуют призывники—будущие часовые Советского Союза!» В обширное комнате, богато разукрашенной плакатами, лозунгами, портретами вождей новобранцы ожидают своей очереди на освидетельствование. Одни читают газеты, играют в шашки, другие оживленно обсуждают вопросы, связанные с призывом. То и дело слышатся слова - конница, пехота, артиллерия. С интересом расспрашивают призывники присутствующих здесь красноармейцев о военной службе. — Возьмут-ли меня в конницу?— спрашивает красноармейца высокого роста парень. — Вы в конницу, пожалуй, не подойдете! — У тебя ноги по земле будут волочиться,— шутит его товарищ. — Мне бы хотелось в авио-химическую школу попасть. Вы не знаете, как это устроить?— задает вопрос другой допризывник. Окружающая молодёжь прислушивается к тому, что отвечает красноармеец. Но вот начинают выкликать фамилии. Разговоры стихают. Наступает несколько торжественный момент. Один за другим вызванные скрываются в комнату, где работает призывная комиссия. В первые два дня призыва идет освидетельствование призывников, имеющих среднее и высшее образование. Поэтому на вопрос о специальности призывника следуют ответы — техник, землемер, служащий, политпросветработник. За столом, накрытым красным сукном — призывная комиссия — представители от Красной армии, советских и общественных организаций и врачи в белых халатах. На вопрос о здоровье, большинство призывников отвечают, что здоровье их удовлетворительно. Но все же освидетельствование показывает, что не все уж так здоровы. По словам врача, работающего в комиссии, также как и в прошлые годы, призывники со средним и высшим образованием не могут похвастаться хорошим здоровьем. Многие из них, например, имеют плохое зрение и т. д. Прошедшие комиссию подвергаются «атаке» со стороны своих товарищей. Многие пришли поинтересоваться призывом и из тех, которым являться еще не скоро. — Ну как, в пехоту? Годен? — Да нет, меня, похоже, забраковали! Начальник мобилизационного отдела терокруга тов. Катков отмечает, что первые дни призыва прошли вполне успешно. Явились все 100 процентов призывников. Молодёжь серьезно относится к призыву» («Призыв», 17 сент. 1927). До 1929 г. – сборный пункт губвоенкомата. В 1930 году – сборный пункт окрвоенкомата.
«ОСО из здания дома Красной армии переехал в б. Васильевские казармы, на учебный пункт» («Призыв», 8 января 1933).
«Владимирская школа летчиков-планеристов при райсовете Осоавиахима объявляет второй набор учащихся. За справками обращаться в канцелярию райсовета Осоавиахима - Ерофеевский спуск, учебный пункт (б. Васильевские казармы)» («Призыв», 24 июня 1933).
«Призывной пункт в старых «Васильевских казармах» стал неузнаваем. С большой любовью и заботливостью готовилось помещение для призыва. Все выбелено, выкрашено, вымыто. На столах белоснежные скатерти; на полу — ковры, во всех комнатах масса цветов, на стенах художественные картины — произведения лучших мастеров искусства: Венецианова, Клевера и др. Это местный музей часть своих экспонатов выделил для украшения призывного пункта. Учтены все нужды и запросы призывника. Буфет, парикмахерская, книжный киоск, справочный стол, газеты и журналы, игры. Богатые выставки санпросвета, Осоавиахима, Красного креста, райЗО. Огромное внимание отводится политическому и культурному обслуживанию призывника. Лекции, доклады, экскурсии, концерты, выступления физкультурников, драматические постановки, — все это услышит и увидит призывник за время своего пребывании на пункте. Особая комната, утопающая в цветах, отведена материалам 17-го съезда парии. В художественно исполненных фотографиях, диаграммах и выдержках из докладов призывник узнает о всех решениях исторического съезда большевистских побед. Но на общем светлом фоне призывного пункта есть и темное пятно - это комната, отведенная для наших промышленных предприятий, в которой они должны ознакомить призывников со своими достижениями. Руководители партийных организаций и директора этих предприятий («Автоприбор», Химпластмасс, ст. Владимир), видимо, не придают вопросам очередного призыва в Красную армию большого значения. «Автоприбор» и Химпластмасс ограничились только присылкой образцов своей продукции, без всяких пояснений и без всякого оформления. А железнодорожники удосужились повесить на стену только одну маленькую диаграмму, исполненную по всем правилам канцелярско-бюрократического метода. Мы приглашаем т. Морозова («Автоприбор»), т. Егорова (Химпластмасс), руководителей парторганизаций транспорта зайти на призывной пункт и посмотреть, как другие организации и учреждения отнеслись к очередному призыву и чему у них им следует поучиться» («Призыв», 2 октября 1934). «В первом этаже призывного пункта у регистрационного стола, украшенного цветами, загорелый парень. — Фамилия, яма?.. — Васильев, Николай, — отвечает призывник регистратору. Тракторист МТС Васильев поднимается во второй этаж и проходит в первую комнату. Здесь стол льгот. Собственно говоря Васильеву не чего бы было делать в этой комнате. Васильев — сын спасского колхозника. Его уход в ряды РККА ничуть не отразится на материальном положения семьи. Однако, в льготном столе Васильева долго и подробно выспрашивают о семейном положении, здоровье родителей. В большом вале группы призывников. Они переговариваются между собой: - Во флот-бы... - Мне в каваллерию. Каждого призывника интересует, в какую часть его зачислят. Васильеву хочется в бронетанковую. — Квалификацию повышу, — объясняет он товарищам. — Работаю трактористом, два года прослужу — вернусь механиком. Любит Васильев тракторное дело. Работая в Москве на сезонных работах, он посещал вечерние курсы трактористов, потом кончил специальные шестимесячные курсы. Васильев — примерный тракторист. Загорелый от летнего солнца, Васильев подходит к столу призывной комиссии. Врачи тщательно осматривают и прослушивают его. — Здоров, годен! Васильев просит зачислить его в бронетанковые части. И на лице появляется радостная улыбка, когда слышит, что призывная комиссия удовлетворяет его просьбу» («Призыв», 8 октября 1934).
Во время ВОВ в «Васильевских казармах» размещалась 9-я дисциплинарная комендатура, задачей которой было наведение порядка в городе. Знаменского Сергея Анатольевича назначили начальником отделения и присвоили ему звание старшего сержанта. В его обязанности входило: дежурство по комендатуре, проверка документов в воинских эшелонах и пассажирских поездах с целью поимки дезертиров (на счету Знаменского было несколько пойманных дезертиров).
До 2016 года - Областной сборный пункт призывников. Ленинский районный суд города Владимира по иску военного прокурора Владимирского гарнизона в 2015 г. вынес постановление о прекращении деятельности сборного пункта военного комиссариата Владимирской области в доме 27а по улице Большая Московская. Причиной выселение сборного пункта военкомата из исторического здания стало аварийное состояние, которое может привести к внезапному обрушению строения. Массовое пребывание в аварийном здании людей создает угрозу жизни и здоровью не только сотрудникам военкомата, но и призывникам.
Областной сборный пункт призывников передислоцирован в здание военкомата Октябрьского района на улице Лермонтова, д. 38а. Военный комиссариат Октябрьского района в 2018 г. переведен в здание на ул. Карла Маркса, д. 10.
