Он пришел в партбюро вагонного депо прямо из цеха, в рабочей cпeцовке. Руки, насухо вытертые ветошью, несли запах машинного масло. На широких ладонях видны крапины металла, вцепившиеся в кожу, как клеши. Во всем его облике чувствуется неторопливость, скромность и спокойствие. Алексей Павлович Володин всю свою жизнь проработал слесарем. И все время - на железной дороге. Когда мы заговорили о военной поре, лицо старого кадрового рабочего стало суровым и задумчивом. Видно, в память накрепко врезались те полные суровости и мужества дни, которые не вычеркнешь. То же самое выражение лица я видел и у других пожилых рабочих. И Иван Николаевич Парфенов, и Алексей Сергеевич Архипов, и Аркадий Петрович Кокурин, когда вспоминали о том времени, были такими же и говорили одно: «Не дай бог, чтобы опять такое пережить». Железнодорожникам, как, пожалуй, никому, приходилось встречаться с войной ежечасно, ежедневно. Нужны были крепкие нервы и превеликое мужество, чтобы не сдать. Война врывалась к ним эшелонами беженцев, известиями о поединках машинистов с вражескими самолетами, врывалась санитарными поездами и составами с побывавшей на фронте боевой техникой. Они по много раз больше знали о том, что происходило на фронте. И переживать им поэтому приходилось острее, чем другим. У этих сильных духом людей закипала ярость. Многие рвались в бой. Но не многим удавалось добиться этого. На фронт железнодорожников не брали. Но для всех они били и останутся солдатами той великой битвы. И эта священная их ненависть к врагу проявлялась в ожесточенном упорстве при восстановлении вагонов, в неимоверном напряжении работы всех железнодорожных служб. — До дома всего четыреста метров. Но порой дойти до него не хватало сил. А остаток их надо было беречь. Лишних десять—двадцать минут поспать! И ночевать оставались в депо. — Много приходилось работать. Особенно когда санитарные поезда шли. На передовую их отправляли в техническом отношении без всякого сучка и задоринки. Все эти воспоминания старых железнодорожников привожу, чтобы показать, в кокой обстановке в начале 1942 года рабочие вагонного и локомотивного депо Владимирского узла решили построить бронепоезд. У них не было, казалось, ни времени для этого, ни специалистов, ни брони, ни технологической оснастки. Но у них было желание — помочь разгромить врага. Алексей Павлович Володин вспоминает: «Настроение тогда у нас приподнялось, когда по зубам фашистам дали под Москвой, но мы понимали, что повозиться с ними придется не один год. Вот и решили бронепоезд сделать. Чтоб помог oн врага бить. Вагонному депо поручили изготовить две броневые боевые площадки, а локомотивному—бронепаровоз. В строительстве их принимали участие почти все деповские. Строили, по сути дела, во внерабочее время. Никто и не подумал, чтобы план нам уменьшили по ремонту вагонов. Наоборот, особенно когда санитарные поезда приходили, ремонтировать приходилось больше, чем, кажется, могли. Правда, выделили специальную бригаду, примерно из восьми человек, которые должны были только бронепоездом заниматься. Но зато наши прежние обязанности взяли на себя добровольно товарищи на тех участках, где мы работали. В эту бригаду были включены П.В. Митрофанов, П.А. Гришин. П.И. Грибков. Фамилии других запамятовал. Взяли мы два вагона, разобрали их, оставили одни платформы. начали «вязать» каркас. Опыта строительства бронепоезда у нас, конечно, не было. Видели их лишь в кино, да однажды на станции, когда шел бронепоезд из Горького. Надо было доходить до всего своей головой. И инженерам нашим тоже—Ламасскому Ивану Павловичу и Лобанову Николаю Петровичу». Мне довелось встретиться с Иваном Павловичем Ламасским. Сейчас он пенсионер. «Я бы хотел отменить, — начал свой рассказ Иван Павлович, — что без инициативы, творческого подхода к делу, трудового напряжения мы так быстро во внезаводских условиях бронепоезд не построили бы. Представьте, что необходимо поднять на определенную высоту и точно на место поставить лист брони в полторы-две тонны весом, когда нет ни кранов, ни каких-либо других механизмов. Что делать? Помогла сметка мастера автоматного цеха Леонтия Ефимовича Панько. Система блоков, скобы и подвесок позволила справиться с этой проблемой. Или работа сварщиков. От них многое зависело. Я удивлялся мастерству сварщика Петра Ивановича Грибкова. Такой у него точный глаз и крепкая, а вернее, стойкая рука были, что он, вырезая глазки и амбразуры, ни на миллиметр не отходил от заданных, прочерченных по линейке линий. Под стать ему были П.А. Гришин, П.В. Митрофанов. Могла застопорить и нехватка брони. Была первая половина сорок второго года. Как мы знали, промышленные предприятия, эвакуированные на восток, еще не набрали силу. И броня, причем любая, была на вес золота. К тому же строительство нашего бронепоезда никто не планировал. С трудом нам удалось добыть лишь тонкую сталь. Для обшивки боевых площадок она не подходила. И что же вы думаете? Нашли выход и из этого, казалось, безнадежного положения. Решили, чтобы добиться требуемой прочности, между двумя броневыми листами заложить бетон, насыщенный мелкой стальной стружкой. Испытания показали, что эта защита оказалась весьма надежной... Одним словом, бронепоезд мы построили». Я позволю себе сделать небольшое отступление. Когда впервые услышал. что во Владимире был построен бронепоезд, я засомневался в истинности этой информации. И было отчего. В газетах, в радиопередачах, в книгах, в лекциях часто встречал рассказы о бронепоездах «Илье Муромце» и «Ковровском большевике». И ни разу о владимирском. Почему о последнем не говорилось ни разу? Почему владимирские железнодорожники молчали о своем детище? На эти вопросы я услышал от многих людей один ответ: «А что говорить было? Дошел до нас слух, что в первом же бою под Смоленском наш бронепоезд разбомбила вражеская авиация. Разве для этого мы его делали? А раз помощи фронту не оказали, то и разговора никакого о нем не было». Слух тот оказался ложным. Владимирский бронепоезд прошел славный боевой путь. Самым удивительным в нашем поиске оказалось то, что во Владимире уже давно живет один из членов экипажа бронепоезда — Владимир Михайлович Довгулев. Он и поведал о боевом пути бронепоезда: «Приехала наша группа вoеннослужащих во Владимир 2 мая 1942 года. В нашу задачу входило оказание помощи железнодорожникам в завершении строительства бронепоезда. На боевых площадках мы установили четыре 100-миллиметровые пушки, двенадцать пулеметов. Хочу отметить, что в заключительной стадии строительства бронепоезда нам помогали и рабочие владимирских заводов. На ветке, идущей в Гусь-Хрустальный, провели боевые испытания. Комиссия, как мне помнится, приняла бронепоезд с хорошей оценкой. С этого момента он стал считаться 25-м отдельным бронепоездом войск НКВД и наименован был «Феликсом Дзержинским». В августе владимирцы тепло нас проводили на фронт. Железнодорожники вручили экипажу Красное знамя. Когда мы тронулись в путь, духовой оркестр играл марш. Первый бой «Феликс Дзержинский» принял в 1943 году в районе Смоленска. Мы помогали пехоте артогнем. Пушки у нас были с военных морских кораблей и могли поражать цель до 25 километров в радиусе. У них была и еще одна особенность. В случае необходимости они могли быть зенитками. Когда фашистские самолеты пытались атаковать бронепоезд, то после первых же выстрелов охота эта у них пропадала.
«Феликс Дзержинский» участвовал в боях на Смоленщине, в Белоруссии, в Польше. И везде его действия командованием оценивались хорошо. В этом, по-моему, была большая заслуга нашего командира майора Юрия Павловича Мушкета (Ю.П. Мушкет был командиром с апреля 1942 по декабрь 1944 года, с января 1945 по сентябрь 1946 г. – майор Федор Васильевич Андреев). Юрий Павлович был опытным боевым командиром. Сейчас Ю.П. Мушкет — полковник В отставке, живет в Москве. Я в то время был артиллеристом-наводчиком. До сих пор дружу со своим боевым товарищем по службе на бронепоезде москвичом Петром Николаевичем Арнаутовым. Когда встречаемся, вспоминаем годы фронтовые, друзей своих. Экипаж наш был расформирован летом 1946 года, а бронепоезд поставлен на запасном пути на одной из украинских станций. А до этого мы участвовали в разгроме банд украинских националистов в Закарпатье. И еще хочу сказать. Бронепоезд «Феликс Дзержинский», сработанный руками владимирских железнодорожников, служил Родине как настоящий солдат. У нас, членов экипажа, никогда не вызывали нареканий ни конструкции, ни качество работы. И сейчас, когда прошло двадцать восемь лет с того момента, как мы на нем ушли на фронт, владимирским железнодорожникам говорю спасибо за их бронепоезд». В. АЛЕКСАНДРОВ («Призыв», 5 мая 1970 год).
Местом постоянной дислокации бронепоезда была станция Одинцово. Существует версия, что её выбрали не случайно. Она находилась недалеко от Кунцево, где располагалась ближняя дача Сталина. Экипаж бронепоезда при необходимости должен был её прикрывать с западного направления. В разные периоды войны экипаж бронированного поезда насчитывал от 90 до 140 человек. В службу отделения тяги входили три машиниста, один из них инструктор, помогали им сержант и два красноармейца. В бронепоезд набирали бойцов определённого физического развития. Инструкция гласила: «Солдат бронепоезда должен иметь крепкое сложение при небольшом росте, хорошо развитую мышечную систему, нормальный слух и зрение, крепкие нервы и твёрдость характера». Первый бой он принял в 1943 году в районе Смоленска, поддерживая нашу пехоту артиллерийским огнём. Когда фашисты атаковали бронепоезд с воздуха, то попали под плотный огонь защитников.
Бронепоезд побывал в Ленинграде, Москве, Украине, Польше и принимал активное участие в операции «Багратион» при освобождении Белоруссии и разгроме немецкой группы армий «Центр». Во время боя в бронированной орудийной башне из-за паровозного дыма и пороховых газов было очень душно. Летом одолевала жара, а зимой холод. Звон ударов пуль и осколков, нередко наличие рядом раненых и тел убитых — таково «поле боя» солдат броневых поездов. 9 июля 1944 года на станции Дорогобуж Мушкет подписал приказ, в котором поздравил личный состав со второй годовщиной создания владимирского бронепоезда. Он объявил благодарность 30-ти бойцам и командирам за проявленную доблесть и мужество при выполнении боевых заданий. Особо отличившимся бойцам командование экипажа предоставляло краткосрочные отпуска на родину: в Нижегородскую, Московскую, Рязанскую и другие области центральной России. Были и исключительные случаи. Приказом от 1 февраля 1943 года Юрий Павлович Мушкет скрепил брак старшего военфельдшера бронепоезда Ярощук с гражданкой Кузнецовой. Этим же приказом молодожёнам был предоставлен недельный отпуск «для устройства семейных дел». Из запасов бронепоезда им выдали продукты питания. Впереди был Берлин, но до него бронепоезд не дошёл. Его оставили в Польше на станции Черемха. За время войны из состава владимирского бронепоезда погибло пять офицеров, в том числе военный фельдшер и семь красноармейцев. Все погибшие были русскими, призванными в армию в основном из глубинки России.
Воины бронепоезда, погибшие в боях:
ст. лейтенант Селин Яков Иванович воен. Фельдшер Данилов Николай Иванович сержант Канаев Иван Петрович мл. сержант Дольников Степан Иванович красноармеец Раскин Вульф Залманович красноармеец Артюхов Павел Климентьевич красноармеец Лавада Михаил Степанович красноармеец Масленников Николай Ефремович красноармеец Куценко Евгений-Борисович красноармеец Рахманов Виктор Андреевич красноармеец Быстров Василий Владимирович. Командиры бронепоезда: майор Мушкет Юрий Филиппович IV/1942 – XII/1944 гг.
майор Андреев Федор Васильевич I/1945 - IX/1946 гг. Отделение тяги: Машинист-инструктор – старшина техслужбы Марченко С.Т. Машинист – сержант техслужбы Лушаков Н.Ф. Машинист – сержант техслужбы Смирнов А.Ф. Помощники машиниста: Сержант техслужбы Коровяков С.Т. Красноармейцы: Ашурков В.А., Данилин А.К. Кочегары: Ефрейтор Булатов Х.Х. Красноармейцы: Карпушенко И.И., Мишин М.И., Матеченков В.Е. Главный кондуктор – старший сержант Угрюмов П.И. Дорожный мастер – старший сержант Рожков П.М.
Основная статья: Владимирский край в годы Великой Отечественной войны Станция «Владимир» Московско-Нижегородской железной дороги Бронепоезд «Ковровский большевик» Бронепоезд "Илья Муромец"
