Из истории семьи Грибоедовых Автор: Б.П. Николаев, Г.Д. Овчинников, Е.В. Цымбал
Происхождение рода Грибоедовых как со стороны отца, так и со стороны матери драматурга, традиционно ведется без каких-либо исторических оснований от выходцев из Польши Гржибовских, которые стали писаться Грибоедовыми [1]. На наш взгляд, эта версия весьма сомнительна. Фамилия Грибоедовых встречается в русской истории еще в 1503 г. в Новгороде [2]. Возникновение «польской» версии объясняется существовавшей модой выводить свой дворянский род непременно от иностранцев. Русское дворянство, в большинстве своем служилое, - вчерашние крестьяне и смерды, со временем стремилось отмежеваться от своего «низкого» происхождения с помощью иноземных предков.
Прямым предком А.С. Грибоедова по матери был Федор Иоакимович Грибоедов, дьяк Приказа Казанского дворца (1632—1634 гг.), разрядный дьяк (1664—1671 гг.), член Комиссии по составлению Соборного уложения 1649 г., автор «Истории о царях и великих князьях земли Русской» [3].
В неопубликованном формулярном списке А.С. Грибоедова от 24 декабря 1815 г., копия которого хранится в ИРЛИ (Пушкинском Доме) в Грибоедовском собрании Н.К. Пиксанова, чел.); на вопрос «Из какого состояния и буде из дворян» Грибоедов записал: «Из дворян Владимирской губернии». Владимирская фамилия Грибоедовых, из которой происходил писатель, известна в этом крае уже в первой четверти XVIII в. Их родословная, согласно «Списку дворянских родов, внесенных в родословную книгу Владимирской губернии» за 1792 г. [5] и «Делу Владимирского дворянского депутатского собрания по внесению в дворянскую родословную книгу Владимирской губернии рода Грибоедовых» (1792), [6] ведется от Семена Лукьяновича Грибоедова. Далее следуют Леонтий Семенович, отставной капрал Никифор Леонтьевич, надворный советник Иван Никифорович и, наконец, отец писателя - секунд-майор Сергей Иванович.
В «Алфавитном списке дворянских родов Владимирской губернии» [7] род Грибоедовых записан в VI часть, в которую вносились только «древние, благородные дворянские роды», возведенные в дворянство до 1685 г. (до отмены местничества). Хотя фамилия Грибоедовых и значится в списках фамилий, записанных в VI часть дворянской родословной книги Владимирской губернии, но департаментом Герольдии правительствующего Сената в правах дворянства утверждена не была. Это произошло от того, что представители рода Грибоедовых не смогли документально подтвердить свое дворянство до 1685 г. и, следовательно, не имели права, как претендовал И.Н. Грибоедов в 1792 г., на запись их рода в VI часть дворянской родословной книги.
Дед А.С. Грибоедова Иван Никифорович (1721—1800) шестнадцати лет от роду поступил солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк. 18 марта 1741 г. был произведен в капралы и в этом же чине во время Русско-шведской войны участвовал в сражениях при взятии городов Гельсингфорса и Фридрихсгама. В 1747 г. он был произведен в фурьеры, в 1748 г. - в каптенармусы, в 1749 г. - в сержанты. 20 сентября 1755 г. по именному указу выпущен капитаном в армейский Сибирский гренадерский полк. В 1758 г. - отставлен с производством в следующий чин - секунд-майора и определен к Подушному двору в Переславль-Залесский, затем в том же году переведен в Арзамас. В 1764 г. он был направлен во Владимир «воеводским товарищем с награждением чином коллежского советника, а по открытии в 1779 г. Владимирской губернии, определен в губернский магистрат председателем». При выходе в отставку в 1781 г. награжден чином надворного советника [8].
И.Н. Грибоедов, хотя и занимал довольно высокий административный пост, помещиком был небогатым, так называемым мелкопоместным. По справке за 1780 г. ему принадлежало во Владимирской губернии в Покровской округе в «сельце Федоркове, Митрофанихе тож», и во Владимирской округе в сельце Сущеве и д. Назарове всего «восемьдесят восемь душ мужеска пола» [9].
И.Н. Грибоедов имел сыновей Никифора, Сергея и дочь Катерину, в замужестве Палицыну. Старший сын, Никифор Иванович (1759—1806), начал службу в 1773 г. в конной гвардии. Вышел в отставку поручиком 1 января 1780 г., а по отставке избран дворянством во Владимирский уездный суд заседателем. С 10 ноября 1780 г. служил заседателем в Верхнем земском суде. В 1784 г., при выходе на пенсию, произведен в титулярные советники [10].
Обратимся теперь к биографии отца драматурга - Сергея Ивановича Грибоедова (1761—1814). Сведений о нем сохранилось немного, но они довольно характерные.
Осенью 1782 г., временно освобожденный от военной службы, поручик Ярославского пехотного полка С.И. Грибоедов прибыл во Владимир. Сразу же по приезде во Владимир он вошел «в компанию помещиков, занятых мотовством». Жертвой этой компании стал местный несовершеннолетний дворянин Никита Артамонович Волков, находившийся под опекой своего родственника прокурора Сушкова. Обыграв Волкова в карты в общей сложности на 14 тысяч рублей, «компания» способствовала полному его разорению. В эту скандальную историю вынужден был вмешаться Владимирский и Костромской генерал-губернатор Р.Л. Воронцов, предложивший наместническому правлению обязать игроков возместить ущерб, нанесенный ими пострадавшему [11].
В единственных воспоминаниях современника, относящихся к началу 1800 г., в которых упоминается отец драматурга, сказано, что в свои редкие приезды в Москву из деревни С.И. Грибоедов не расставался с картами и проводил дни и ночи за азартной игрой вне дома. Действительно по выходе в отставку в 1785 г., не имея собственного имения, С.И. Грибоедов жил то в Москве, то во Владимире, то в сельце Федоровке Покровской округи, где проживали его отец и старший брат. Неподалеку, в сельце Дорофейцеве, Афанасьеве тож, жила его сестра Катерина Ивановна со своим мужем, отставным капитаном Ефимом Ивановичем Палицыным. Грибоедовым принадлежали во Владимирской губернии и другие имения, но все это были мелкие поместья, большей частью находившиеся в совместном с другими помещиками владении.
В конце декабря 1796 г. во Владимире должны были состояться «выборы дворян к должностям». В связи с этим на земские суды возлагались обязанности оповещать помещиков о предстоящих выборах и «отбирать у них послужные списки». Однако, как сказано в переписке между Судогодской дворянской опекой и предводителем дворянства, «..секунд-майор Грибоедов хотя список и дал, но письменно суду отозвался, что он за болезнею своею к выбору во Владимир быть не может» [12]. В делах Судогодского земского суда сохранился послужной список С.И. Грибоедова: «Лет - 35, из дворян Владимирского наместничества, сын надворного советника Ивана Грибоедова, при ком и ныне нахожусь, собственного имения не имею. В службу вступил в 1775 г. 18 марта кадетом в Смоленский драгунский полк, из оного взят в штат к его сиятельству г-ну генерал-поручику и разных орденов кавалеру князю Юрию Никитичу Трубецкому, где находился при нем в Крыму капитаном в Кинбурнском драгунском полку. Государственной военной коллегией за имеющимися болезнями отставлен с награждением секунд-майорским чином 16 октября 1785 года. В походах был, в штрафах не бывал. Женат на дворянке статского советника Федора Алексеевича Грибоедова на дочери его Настасье Федоровне, имею детей малолетних, сына Александра и дочь Марью, которые и находятся при мне» [13].
Здесь необходимо рассмотреть вопрос о местопребывании семьи Грибоедовых в 1795—1800 гг. Во всей биографической литературе о писателе прочно укоренилось мнение, что Грибоедовы безвыездно жили в Москве. Это как будто подтверждает находка, сделанная в фонде Московской духовной консистории в 1950-х гг. А.И. Ревякиным. Здесь, в метрической книге церкви Успения на Остоженке за 1795 г., исследователь обнаружил запись: «Генваря 13 в доме Прасковьи Шушириной, у живущего в доме ее секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова родился сын Павел» [14]. Но в исповедных ведомостях той же церкви за этот год Грибоедовы проживающими в доме Шушириной уже не значатся. Регистрация духовных исповедей в русских православных церквях начиналась с Великого поста и заканчивалась осенью. Несомненно, что до ее начала Грибоедовы и покинули дом на Остоженке. А причиной отъезда Грибоедовых из дома Шушириной послужило следующее обстоятельство. В начале мая П.И. Шуширина получила из Московской управы благочиния разрешение на перестройку ее «жилых деревянных корпусов на Остоженской улице» [15]. Надо полагать, что перед началом работ по перестройке «корпусов» Шуширина заранее известила Грибоедовых о необходимости выезда из ее дома. Но куда они выехали? Казалось, кроме старой русской столицы другого места проживания Грибоедовы выбрать не могли. Но длительные разыскания, проведенные несколькими исследователями в московских архивах, не подтверждают этого предположения. С момента выезда Грибоедовых с Остоженки до 1801 г. никаких следов их пребывания в Москве обнаружить не удалось. Возможно, они проживали в это время вне Москвы, в каком-нибудь из своих владений.
В пользу этого предположения можно привести следующие факты: когда 2 марта 1786 г. скончался отец Н.Ф. Грибоедовой, по наследству ей досталось в различных губерниях «192 души мужеска пола», [16] и еще «208 душ» она получила от своей матери в 1791 г. в приданое [17]. Однако, к 1798 г., судя по различным документам, у нее осталось не более 60 душ [18].
В «Книгах выданных свидетельств дворянам Владимирской губернии» за 1794 г. упоминается, что Н.Ф. Грибоедова приобрела в Судогодской округе сельцо [19]. В деле «Донесения уездных судов о явке купчих» за 1794 г. сохранилась копия купчей на это сельцо, в которой сообщается, что 21 февраля 1794 г. Н.Ф. Грибоедова приобрела «за девять тысяч рублей у полковника Якова Иванова сына Трусова недвижимое имение в Судогодской округе сельцо Тимирево, Введенское тож, все без остатку со всеми в том Введенском городским и крестьянским строением и прудом, с хлебом стоячим и молочным и в земле посеянном, со скотом и с птицами, а людей и крестьян с женами и с детьми <…> мужска пола семи, женска девяти душ» [20].
Итак, можно предположить, что Грибоедовы какое-то время с лета 1795 г. по 1800 г. жили в сельце Тимиреве. Это предположение подтверждается и тем, что в сельце Тимиреве находились в те годы дворовые люди Грибоедовых [21]. По всей вероятности, жизнь в деревне тяготила Н.Ф. Грибоедову, но стесненность в средствах вынуждала ее смириться.
Фронтальный просмотр актовых книг Владимирской губернии за 1795—1798 гг. показал, что со времени покупки сельца Тимирева Грибоедовы не произвели ни одной купли-продажи, в то время как их московская и владимирская родня таких операций совершила бесчисленное множество. Однако с начала 1799 г. благосостояние семьи Грибоедовых резко улучшилось. 7 февраля 1799 г. С.И. Грибоедов приобрел за 800 рублей в Судогодском уезде у помещицы Ф.Н. Барановой сельцо Моругино [22]. 8 июля того же года на имя своей дочери Марьи Сергеевны родители оформили купчую на 7 дворовых людей на сумму 400 рублей, полученных от ее бабки Прасковьи Васильевны [23], а также 18 крепостных людей из сельца Сущева Владимирской округи [24]. И, наконец, в июне 1799 г. на имя Александра Сергеевича Грибоедова был оформлен владельческий документ на сельцо Сушнево на сумму в 1000 рублей.
19 июня 1799 г. во Владимирской палате гражданского суда рассматривалось прошение Александра Грибоедова, «малолетнего сына секунд-майора Сергея Грибоедова», в котором говорится: «…бабка моя родная, надворная советница Прасковья Васильевна Грибоедова, продала мне крепостное свое недвижимое имение, доставшееся ей по наследству после покойного родителя ее, капитана Василья Григорьевича Кочугова, состоящее во Владимирской губернии Покровской округе в сельце Сушневе усадебную, гуменную, полевую, пашенную и непашенную землю с лесами и сенными покосами, с принадлежащими к оному сельцу отхожими пустошьями и пашенными угодьями». Далее в документе говорится, что он просит «допросить об этом его бабку при свидетелях за болезнью ее в доме секретаря Лаврентья Андреева сына Лаврова, а по допросе дать мне с оного копию.
Вместо малолетнего Александра Сергеевича сына Грибоедова, за неумением его грамоте и писать, по просьбе его, коллежский советник Михаил Степанов сын Бенедиктов руку приложил.
С подлинного допроса копию малолетний Александр Сергеев сын Грибоедов получил, а вместо него капитан Ефим Иванов сын Палицын расписался» [25].
Несомненно, что такую большую сумму денег на приобретение недвижимой собственности, Грибоедовы взять со своих крепостных были не в состоянии. Такие деньги они могли получить только со стороны. В связи с этим следует обратить внимание на то, что время приобретений семьи Грибоедовых совпадает с болезнью Ивана Никифоровича Грибоедова. В делах Покровского уездного суда за 1799 г. записано: «За болезнею не прибыл на выборы советник И.Н. Грибоедов, 78 лет от роду» [26]. Вероятно, будучи в преклонном возрасте, И.Н. Грибоедов решил выделить часть своего капитала сыну на покупку Моругина, а его жена, П.В. Грибоедова, отдала свои наследственные вотчины внукам, оформив передачу купчими крепостями.
В декабре 1799 г. во Владимире происходили очередные дворянские выборы, на которые, сославшись на «болезнь», С.И. Грибоедов также не прибыл [27]. Несмотря на это, в январе 1800 г. он попросил пропуск для проезда в Москву, который и был ему выдан 27 января [28].
Далее разыгрывались события довольно удивительные. Ни «болезнь», ни отсутствие на выборах не помешали С.И. Грибоедову быть избранным во Владимирское депутатское собрание от Вязниковской округи, в которой он не проживал и не имел поместий. При утверждении на должность 29 марта его кандидатуру поддержал Владимирский губернатор Павел Степанович Рунич, хорошо знакомый с Алексеем Федоровичем Грибоедовым - братом Н.Ф. Грибоедовой (впоследствии сын П.С. Рунича - Д.П. Рунич женился на племяннице Н.Ф. Грибоедовой - Екатерине Ивановне Ефимович). Видимо, родственники Н.Ф. Грибоедовой способствовали этому назначению, полагая, что служба поможет С.И. Грибоедову поддержать материальное положение семьи. С.И. Грибоедову дано было знать, чтобы он немедленно явился к должности. 3 апреля 1800 г. он прислал в Депутатское собрание записку, что он «по болезни избегает должности», и просил «благоволено б было меня освидетельствовать» [29]. Освидетельствование, проведенное оператором Владимирской врачебной управы Невиандом, показало, «что он по застарелой цинготной болезни не только оной, но и никакой другой должности исправлять не может» [30], ввиду чего С.И. Грибоедов и был отставлен от должности.
После смерти отца С.И. Грибоедову в 1801 г. досталось «по разделу с родительницею его и братом» имение в сельце Федоркове - 73 души, и часть сельца Сущева во Владимирском уезде [31]. Последнее он продал 30 января 1802 г. Наталье Федоровне Лачиновой, урожденной Грибоедовой [32]. В том же году Н.Ф. Грибоедова приобрела у майора Зверева часть имения в сельце Федоркове, другой частью которого владел ее муж [33].
Накануне 1801 г. у Н.Ф. Грибоедовой, по всей вероятности, появилась возможность вернуться в Москву. Детям необходимо было дать образование. В то время в Москве проживал ее брат, известный московский барин А.Ф. Грибоедов, имевший по наследству от родителей в различных губерниях более трех тысяч крепостных [34]. Вскоре его состояние получило существенное пополнение. 30 августа 1800 г. в Москве скончался Алексей Васильевич Нарышкин. Детей у него не было и его имения по завещанию перешли к его племянницам - жене А.Ф. Грибоедова, Настасье Семеновне и жене Ивана Николаевича Ефимовича, Прасковье Семеновне. Кроме значительных земельных владений они получили также «в Москве два двора». Первый - «в Тверской части, в приходе церкви Николая Чудотворца, что в Башмакове», второй - «в Хамовнической части», в приходе церкви того же наименования. Все наследство своего дяди сестры «полюбовно» между собою разделили [35].
Несколько ранее, 5 июля 1799 г., в Москве в своем доме, расположенном в приходе церкви Девяти мучеников, что близ Пресни, скончалась вдова прокурорша Анна Алексеевна Волынская. А.Ф. Грибоедову она приходилась родной теткой. Как и у А.В. Нарышкина, детей у нее не было. Согласно воле покойной, А.Ф. Грибоедову должны были достаться ее «святые образы», а главное состояние Волынской - подмосковное «село Мартемьяново и в Пресненской части Москвы благоприобретенный дом со всем строением, садом, мебелью и в нем имуществом», - завещалось ее родне по мужу [36]. Однако такое решение явно не устраивало ее племянника. Он начал против Волынских судебную тяжбу, которая, по обнаруженным нами до сих под документам, не дает окончательного решения, кому же досталось имение. Но из спорного дела Н.Ф. Грибоедовой с Н.Н. Басаргиной, которое рассматривалось в мае 1814 г. в Московском надворном суде, очевидно, что владельцем дома Волынской все же стал А.Ф. Грибоедов. В объяснительной записке в суд о времени приобретения своего дома Настасья Федоровна сообщила: «…сгорелый не каменный, а деревянный дом с землею никогда покойному мужу моему не принадлежал, а есть мой собственный, доставшийся в 1801 году октября 18 дня по купчей от коллежского советника Алексея Федоровича Грибоедова» [37]. Таким образом, Н.Ф. Грибоедова стала владелицей деревянного дома в Москве, что в «приходе церкви Девяти мучеников, близ Пресни и Кудрина», в котором и жила семья Грибоедовых до осени 1812 г.
Летом 1812 г. Н.Ф. Грибоедова продала титулярному советнику М. Арбузову 56 душ, принадлежавших ей в сельце Тимиреве [38]. Недолго был землевладельцем и Александр Грибоедов: в июле 1809 г. «кандидат императорского Московского университета Александр Сергеев сын Грибоедов» продал сельцо Сушнево и деревню Ючмерь полковнику К.М. Поливанову. Сделка была совершена в Москве; свидетелем продажи записан С.И. Грибоедов [39]. Эта продажа была, видимо, вызвана финансовыми затруднениями Грибоедовых, имущественное положение которых всегда было нестабильным.
Летом 1812 г., когда армия Наполеона вторглась в пределы России, студент-вольнослушатель Московского университета Александр Грибоедов, не без противодействия со стороны домашних, вступил в формирующийся графом Салтыковым Московский гусарский полк. «Полк графа Салтыкова в состав военной силы не входил» [40]. Это было добровольческое подразделение, создававшееся по личной инициативе и на средства отставного ротмистра графа Салтыкова, просившего высочайшего разрешения «сформировать из людей разного звания полк силою в 10 эскадронов». Высочайшее одобрение было получено, и в июле 1812 начался набор личного состава. В полк принимали почти всех желающих. Прием воинов производился на следующих правилах: «Лета от 20 до 45, не затрудняясь, если несколько старее или моложе, имея в виду лишь силу телесную. Мера не назначается, лишь бы представляемый в воины был не урод и не карла» [41]. Полк формировался в Москве, и записавшиеся в него получали оружие из арсенала. Однако получить его смогли только первые добровольцы - оружия не хватало. Александр Грибоедов вступил в полк в первые дни формирования—26 июля и был зачислен корнетом. На 1 августа в полк записалось всего 316 человек, из них 7 были зачислены штаб-офицерами, 18 обер-офицерами, 170 унтер-офицерами, 119 гусарами и 2 нестроевыми [42]. В августе формирование полка еще более замедлилось - не хватало не только оружия, но и обмундирования, амуниции, сбруи, а главное - строевых лошадей По-настоящему опытных офицеров также недоставало - их в первую очередь зачисляли в регулярные полки, - поэтому обучать волонтеров было некому, и они в значительной степени были предоставлены самим себе. Плохо знакомый с воинской дисциплиной, полк уже в Москве отличился тем, что чинил «буйства и беспорядки», скорее напоминая не воинскую часть, а некую собравшуюся вольницу. Беспорядки продолжались при отступлении. При прохождении через город Покров Московского гусарского полка Салтыкова и частей московской полиции «произведено оными там великое буйство и разные притеснения <…> питейные дома и подвалы разбили и имеющиеся в оных вина <…> буйственным образом выпустили“ [43]. “В кабаках били окна и двери и стекла, вино таскали в ведрах, штофах, полуштофах, манерках и кувшинах“ [44], “и все, что там ни находили, брали себе без денег» [45]. Покровский городничий жаловался во Владимирское губернское правление и просил, «дабы впредь не могло случиться подобного сему <…> откомандировать для содержания города в спокойствии воинскую команду» [46].
По следствию было установлено, что «по городу Покрову в питейных домах и подвалах разграблено вина, водок, ординарной, сладкой сахарной, наливок, полпива, меду, медной и стеклянной разной казенной посуды по истинной цене на 3612 руб., ассигнациями, по продажной цене на 5028 руб. ассигнациями, также и по уезду. А всего по городу и уезду разграблено на 21099 рублей ассигнациями» [47].
Владимирский губернатор Супонев сделал представление командиру полка графу Салтыкову и московскому обер-полицмейстеру Ивашкину о недопустимости подобных явлений. В ответ Салтыков и Ивашкин писали, что «при проходе их команд через город Покров, нижние чиновники находились при них, но, чтобы показанное Покровским городничим было справедливо, они не знают, поелику об оном, ни он, городничий, ниже кто из его подчиненных не доносил, и виновных по сему предмету, они никого не находят» [48].
Дальнейший маршрут полка проходил по почтовому тракту через города Владимир, Муром и далее на Казань. 8 сентября 1812 г. корнет Грибоедов заболел и остался во Владимире [49]. Полк продолжал укомплектовываться в Казани. Довести дело до конца Салтыкову не удалось - в конце 1812 г. он умер; с его смертью формирование полка практически прекратилось, но собранные гусары не были распущены. Еще до смерти Салтыкова последовал приказ Главнокомандующего по армии за № 99, который предписывал: «Московский гусарский полк направить к Могилеву и соединить с Иркутским, обратив последний в гусарский, и назвать Иркутским гусарским полком, дав ему форму, утвержденную для полка Салтыкова. А форма его такая: ментик, дулама и ташка - черные с желтыми шнурами, кушак с кистями - желтый с черным; вальтрап черный с малиновым докладом и желтым вензелем. Офицеры отличались золотым шитьем и шнурами» [50]. Полк был подчинен генералу-от-кавалерии Кологривову, приступившему накануне к формированию кавалерийских резервов в г. Муроме Владимирской губернии.
В апреле 1813 г. Иркутский гусарский полк (его Московская часть) в количестве «560 человек штаб - и обер-офицеров и нижних чинов, а также подводных лошадей сто осьмнадцать» [51] на обратном пути из Казани снова прошел через Владимир. Командовал полком подполковник Наумов. По пути полк собирал оставшихся в госпиталях и выздоровевших или просто отставших от своих эскадронов людей. Александр Грибоедов в строй не вернулся. В ежемесячных рапортах полка вплоть до октября 1813 г. значится: «корнет Грибоедов за болезнью в г. Владимире» [52].
Во время болезни Александр Грибоедов скорее всего находился в одном из владимирских имений отца или матери, так как «лазарет… и все в губернском городе обывательския квартиры» были «наполнены прибывшими сюда из Москвы и с мест сражений больными». Число больных было так велико, что их размещали и в окрестных селениях. Заболевания распространялись, и возникала опасность эпидемии. Владимирское губернское правление запросило инспектора врачебной управы Невианда об эпидемической обстановке и санитарных мерах, принимаемых для пресечения болезней. Невианд в своем рапорте от 6 ноября 1812 г. отвечал, что «существующая болезнь не принадлежит в число повальных болезней, но единственно начало свое восприяла, во-первых, от осеннего годового времени, которого по причине частых перемен атмосферы, наклонность делает к разным болезненным припадкам; к тому же больные временного военного госпиталя, в немалом количестве одержимыя горячками <…> за теснотою в городе, находятся по избам с нуждою обывателей, от тесноты и гнилого от больных запаху, а так же и от беспечности самих хозяев подверглись той же участи, хотя по наставлению штабс-лекаря все меры к пресечению болезни приняты были, как-то: курение по избам, отделение больных от здоровых, проветривание покоев и чистота» [53].
В 1812—1813 гг. во Владимире и Владимирской губернии находились отец и мать Александра Грибоедова. Здесь у них было много родственников и знакомых. Так, во Владимире на Дворянской улице в эти годы жила семья отставного поручика Семена Михайловича Лачинова [54]. С его женой - Наталией Федоровной (урожденной Грибоедовой), Настасья Федоровна особенно была дружна. Во многих юридических документах Грибоедовых крепостной Лачиновых Павел Маслов выступает их доверенным лицом. Дочь Н.Ф. Лачиновой Варвара Семеновна, в замужестве Смирнова (1795 —?), воспитывалась «в Москве вместе с Александром Грибоедовым в доме его матери» [55]. Впоследствии сын В.С. Лачиновой Д.А. Смирнов (1819—1866) стал первым биографом А.С. Грибоедова. Во время Отечественной войны 1812 г. Александр Грибоедов навестил усадьбу Лачиновых - сельцо Сущево, где как память о его пребывании долго сохранялась «Грибоедовская беседка». Уцелел ее снимок, сделанный М.Ю. Смирновым в 1909 г. [56] Она представляла собой небольшой бревенчатый домик и была вполне пригодна для жилья.
Интересные подробности о пребывании Александра Грибоедова в Сущеве до сих пор в живой памяти преемственно хранит праправнучка Д.А. Смирнова, Екатерина Михайловна Суздальцева. Она рассказывает: «Когда больной Грибоедов приехал в Сущево, кто-то из дворовых людей привел к нему деревенскую знахарку Пухову, которая взялась его вылечить. Она лечила его настоями и травами, добрым взглядом и добрым словом. Грибоедов кроме сильной простуды страдал еще нервной бессонницей, и эта удивительной доброты женщина проводила с ним в разговорах целые ночи. Уезжая из Сущева, Александр Грибоедов хотел с ней расплатиться, но она ответила, что брать деньги за лечение - грех. Если она их возьмет, то ее лечение ему не поможет».
Согласно имеющемуся в ГАВО «Делу Владимирского губернского предводителя дворянства о состоянии 4-го полка Владимирского ополчения» Грибоедовы отдавали своих крепостных в ополчение, не доставив, однако, положенных им амуничных вещей [57]. Отдавали они своих крестьян и в другие полки, а кроме того, продавали на вывоз. Так, в 1813 г. «деревни Митрофанихи дворовые люди Григорий Филиппов 35 лет и Степан Андреев 41 года с сыном 12 лет» были проданы в Вологду генералу Цорну [58].
Сохранился документ, подтверждающий, что и Алексей Федорович Грибоедов также находился в то время во Владимирский губернии:
«Предводителю Юрьевского дворянства господину порутчику Льву Ивановичу Красенскому от егермейстера и действительного камергера Степана Аврамова сына Лопухина и от колежского советника Алексея Федоровича сына Грибоедова
Объявление
По желанию нашему, согласен я, Алексей Грибоедов, в Владимирское земское ополчение поставить сказанного господина Лопухина на состоящие Владимирской губернии Юрьевской округи село Елох, принадлежащие ему 284 души <…> крепостного моего дворового человека Николая Петрова сына Францева с платьем и орудием». Францев был «из дворовых людей Смоленской губернии Вяземского уезда коллежского советника Алексея Федорова сына Грибоедова в селе Хмелите» [59].
Установить владимирский адрес Грибоедовых помогло следующее происшествие. 16 июня 1813 г. четырехместная карета, в которой находилась Настасья Федоровна Грибоедова, переехала в Владимире около Гостиного двора пожилую женщину, оказавшуюся «девицею из дворян Анной Трофимовой Колышкиной» [60].
По освидетельствовании пострадавшей оказалось, что «у нее левая рука повыше локтя переломлена и грудь раздавлена» и «сии повреждения приключились от каретного колеса, которым через нее проехали». Сама Колышкина написала, что «в теперешнем… моем болезненном положении совершенно вспомнить и истинное сказать… как попала под карету, и как ехала оная, и с которой стороны на меня наехала, не помню». Шедшая с ней подруга - А.И. Кошелева показала, что Колышкина переходила улицу, но в это время «во мгновение нашел сильный ветер с вихрем и дождем; люди, кои были на улице, побежали укрыться…, а она, Колышкина, по слабости своего здоровья, по тягости корпуса и худобе ног, не успела перейти дороги, как… наехала на нее карета четвероместная в четыре лошади».
Управлявший каретой кучер Лазарь Орлов объявил: «…не знаю каким образом попала под карету неизвестная мне женщина <…>, но мы не скакали, а ехали самою тихою шагою <…>, а полагаю я, сие несчастье случилось от того, что сильным вихрем сшибло ее, Колышкину с ног, и под карету к нам подкатило» [61].
А вот что писала об этом происшествии сама Настасья Федоровна: «Майорша Настасья Федорова дочь, жена Грибоедова показую. Что в 16 число настоящего месяца, после препровождения из здешнего города образа Боголюбивыя Божия Матери, по возвращению моем в квартиру, состоящую в доме бывшего соборного священника Матвея Ястребова, я известилась от людей моих, кучера Лазеря Климова и форейтора Василья Иванова, что они, поравнявшись с домом владимирского купца Семена Лазарева, состоящего на площади здешнего города и на самом повороте от оного в правую сторону во время зделавшейся ужасной бури, нечаяннейшим образом перевезли экипаж мой через несчастную женщину, которая оказалась из дворян, девица г-жа Колышкина. Сама же я всего оного не видела, ибо в сие бурное время сидела в экипаже моем закрывши стеклы. В чем и показую сущую правду, без всякой утайки» [62].
Дом, в котором жили Грибоедовы во Владимире, и поныне стоит по улице Красномилицейской, бывшей Девической, - он числится под номером 17. Здание хорошо сохранилось и находится в охранной зоне старой части города.
1 июля 1813 г. полиция взяла с Грибоедовой подписку: «1813 года июля 1-го дня, я нижеподписавшаяся майорша Настасья Федорова дочь жена Грибоедова дала сию подписку Владимирской 1-й части в том, что крепостных своих дворовых людей кучера Лазаря Орлова и форейтора Василия Киреева по требованию начальства, когда надобны будут представить оных непременно должна, а в противном случае соответствовать буду по закону. В том сию подписку и даю Настасья Грибоедова» [63].
Когда в конце сентября того же года Владимирский уездный суд решил рассмотреть «Дело о задавлении г-жи Колышкиной» и потребовалось присутствие дворовых людей Грибоедовых, оказалось, что «ни самой госпожи Грибоедовой, ни означенных людей здесь в городе не находится, и где проживают неизвестно» [64].
Вернуться в Москву на постоянное жительство Грибоедовы не могли - их дом был уничтожен пожаром. Хотя, как недавно стало известно, Настасья Федоровна все же была в Москве осенью 1813 г. [65] Думается, ее пребывание в Москве было связано не столько с нежеланием входить в контакт с судебными органами, сколько с неизбежными хлопотами по строительству нового дома - стоящий ныне дом Грибоедовых на углу улицы Чайковского и Большого Девятинского переулка построен на месте сгоревшего деревянного весной 1814 г. Накануне отъезда в Москву 31 июля 1813 г. Н.Ф. Грибоедова решила заложить свое имение (63 души) в сельце Федоркове, Митрофанихе тож, в Московский опекунский совет. В ГАВО имеется ее доверенность на имя надворного советника П.Е. Аменина, которому он доверяла получить во Владимирской палате гражданского суда свидетельство на это имение [66].
«Дело о задавлении девицы из дворян Анны Трофимовой Колышкиной каретою секунд-майорши Настасьи Грибоедовой» Вадимирский уездный суд рассматривал 22 февраля 1814 г. (в феврале этого же года скончался Сергей Иванович Грибоедов) [67]. Суд признал кучера и форейтора виновными в неосторожной езде и приговорил кучера Климова (судейские чиновники потеряли фамилии кучера и форейтора, и в деле они фигурируют под фамилиями, которые в действительности являются их отчествами) к трехнедельному содержанию в смирительном доме на хлебе и воде, «что же лежит до Иванова, коему 10 лет, то он по сим летам никакому наказанию не подлежит, ибо со стороны его оплошность могла последовать от глупости, посему его от суда освободить» [68].
Что касается Александра Сергеевича Грибоедова, то он был зачислен в списки Иркутского гусарского полка 30 июня 1813 г., но до ноября в полку отсутствовал. 1 ноября он фигурирует уже среди откомандированных при генерале Кологривове [69]. Вероятно, Грибоедов сразу прибыл под начальство Кологривова, и приказ о его откомандировании был издан постфактум. Возможно, состояние здоровья и дела семьи требовали его пребывания в Москве. Долгий путь Грибоедова к своему месту службы можно объяснить в какой-то степени тем, что в то время части Иркутского гусарского полка постоянно меняли местопребывание и дислоцировались в Кобрине, Дрогичине, Сосновицах, Словатичах, Мациеве, Слониме, Брест-Литовске и окрестных деревнях [70]. Часто во время изменения места расположения полка отдельные эскадроны находились в различных местах, и связь между ними не всегда была налажена.
Другой причиной, объясняющей долгий путь Александра Грибоедова к своему полку, может быть и то, что по пути в полк он проезжал через города, где были расквартированы части 4-го полка Владимирского ополчения, в который Грибоедовы отдавали своих крестьян и офицерами служили многие владимирские знакомые Грибоедовых: Всеволжские, Красенские, Поливановы, Шимановские и др. Летом и осенью 1813 г. его части располагались в городах Покрове, Москве, Боровске, Ельне, Орше, Красном, Несвиже, Слуцке, Бобруйске, Борисове, Минске и по Смоленскому и Вильненскому трактам [71]. Не исключено, что именно по пути в Иркутский полк начался в жизни Грибоедова «гусарский период». Прибыв на место службы, он попал в компанию таких же, как и он, «юных корнетов из лучших дворянских фамилий» - князя Голицына, графа Ефимовского, графа Толстого, Алябьева, Шереметева, Ланского, братьев Шатиловых. С многими из них Грибоедов состоял в родстве. Именно об этом времени он писал впоследствии в письме к Бегичеву: «Я в этой дружине всего побыл 4 месяца, а теперь 4-й год как не могу попасть на путь истинный» [72].
И последний, обнаруженный нами документ, хранящийся в ГАВО, относится уже к петербургскому периоду жизни Александра Грибоедова.
16 марта 1816 г. во Владимирской палате гражданского суда рассматривалось прошение «от вдовы секунд-майорши Настасьи Федоровны Грибоедовой и детей ее, гусарского Иркутского полка корнета Александра и девицы Марьи Сергеевых детей Грибоедовых», в котором говорится следующее: «После смерти ее мужа, секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова и их, Александра и Марьи родителя, в здешней губернии осталось недвижимое имение, состоящее в Покровском уезде, в сельце Митрофанихе, записанных по шестой ревизии мужеска пола 95 душ, да в Судогодской округе, в деревне Моругине— 49 душ, а всего мужеска пола 144 душ». Это имение, «ценой в 29 тысяч рублей с землями, отхожими пустошьями и угодьями, еще между ними не разделено».
Кроме названного имения С.И. Грибоедов оставил своей жене и детям «долгов на 58 тысяч, как партикулярных разным лицам, так и казенных, а именно, ей, Настасье, по распискам, взятым у нее на сохранение - 50 тысяч рублей, да по заемным письмам: статскому советнику Николаю Яковлевичу Тинькову - тысяча пятьсот рублей, Настасье Федоровне Басаргиной - тысяча, московскому купцу Василью Федорову - пятьсот и московскому опекунскому совету под залог оного имения - пять тысяч триста.
Они - Настасья и Александр - вышеописанных долгов, равно и следуемого имения, принять не желают и определяют все оставшееся имение девице Марье Грибоедовой в вечное и потомственное владение и обязуются, как за себя, так и за наследников своих, о возврате того имения, Марью впредь никогда не просить, с тем однако ж, чтоб и все оставшиеся долги, платить ей, Марье, не привлекая их ни под каким предлогом. Просили о таком миролюбивом постановлении допросить по болезни их, в собственном доме, состоящем Новинской части в I квартале.
К прошению приложили они, просительницы, вдова Настасья и девица Марья, руку, а вместо корнета Александра - титулярный советник Иван Михайлов сын Левашов [73], по поданной ему от него, корнета Александра, доверенности, которую при том прошении представил.
Доверенность писана и засвидетельствована в Санкт-Петербургской палате гражданского суда июня 30 дня минувшего года, которой он, корнет Александр Грибоедов, на добровольном имении покойного родителя его, вышереченного секунд-майора Сергея Грибоедова, разделе с родительницею его, уполномачивает его, Левашова» [74].
Таким образом, Александр Сергеевич Грибоедов и его мать отказались от своей доли наследства в пользу Марии Сергеевны. Отказ этот можно объяснить тем, что Мария Сергеевна была не замужем, а невесте желательно было иметь в приданое недвижимые имения. С этого момента Мария Сергеевна стала основным землевладельцем в семье, так как Александр Сергеевич Грибоедов никаких имений не имел, а собственные владения Настасьи Федоровны до и после Костромской авантюры были весьма незначительны.
Ограниченные размеры настоящей публикации не позволяют подробно рассмотреть все материалы, обнаруженные нами в ГАВО. В Приложении приводится список фондов и номера единиц хранения ГАВО, в которых содержатся дополнительные сведения об имущественном положении, окружении и истории семьи Грибоедовых.ПРИЛОЖЕНИЕ
Владимирская палата гражданского суда - ф. 92, оп. 1, д. 19, 81, 82, 135, 241, 254, 270; 773, оп. 4, д. 80, 119, 120, 134; оп. 7, д. 882. 92
Владимирское губернское правление - ф. 40 оп. 1, д. 449, 2101, 3304, 3395, 4775, 1592.
Владимирское наместническое правление - ф. 15, оп. 2, д. 1215; оп. 3, д. 75; оп. 7, д. 528.
Владимирский уездный предводитель дворянства - ф. 245, оп. 1, д. 1-а.
Владимирская духовная консистория - ф. 556, оп. 2, д. 44, 65; оп. 107, д. 126.
Владимирский верхний земский суд - ф. 73, оп. 2, д. 426.
Владимирская Казенная Палата - ф. 301, оп. 5, д. 146.
Владимирский губернский землемер - ф. 420, оп. 1, 289.
Владимирская дворянская опека - ф. 250, оп. 1, д. 17.
Покровский уездный суд - ф. 103, оп. 1, д. 23, 100.
Судогодский уездный суд - ф. 104, оп. 1, д. 23.
Источник:
А.С. Грибоедов: Материалы к биографии: Сборник науч. тр. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989. - С. 76—92.СНОСКИ 1 Ревякин А.И. Новое о А.С. Грибоедове // Учен. зап. МГПИ им. В.П. Потемкина, 1954. Т. 43, вып. 4. С. 116, 118.
2 Веселовский С. Б. Ономастикон. М., 1974. С. 88.
3 БСЭ. М., 1972. Т. 7. С. 321. В указанной книге С. Б. Веселовского отчество дьяка Федора Грибоедова ошибочно обозначено Иванович. О сыне Ф.И. Грибоедова, полковнике Семене Грибоедове, см.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1962. Т. 13. С. 266—267.
4 ИРЛИ, Грибоедовское собрание Н.К. Пиксанова. № 1414, л. 8 об.
5 ГАВО, ф. 243, оп. 1, д. 2, л. 41.
6 Копия дела хранится в ИРЛИ в Грибоедовском собрании Н.К. Пиксанова.
7 Трегубов М. Алфавитный список дворянских родов Владимирской губернии. Владимир, 1905. С. 231.
8 ГАВО, ф. 15, оп. 2, д. 869, л. 2.
9 Там же, л. 3.
10 Там же, ф. 244, оп. 1, д. 6, л. 62—63.
11 Там же, ф. 15, оп. 1, л. 24.
12 ГАВО, ф. 257, оп. 1, д. 2-а, л. 5.
13 Там же, л. 7.
14 Ревякин А.И. Новое о А.С. Грибоедове. С. 113.
15 ЦГИАМ, ф. 105, оп. 9, д. 1462, л. 2.
16 В год смерти Федора Алексеевича Грибоедова Настасье Федоровне шел 15-й год (ГАВО, ф. 73, оп. 2, д. 426, л. 1). Следовательно, она родилась в 1771 или 1772 г.
17 Там же, д. 658, л. 1.
18 См., например: ГАВО, ф. 92, оп. 1, д. 856, л. 11 об.
19 Там же, оп. 3, д. 366, л. 286.
20 Там же, ф. 245, оп. 2, д. 4-а, л. 57.
21 Там же, ф. 556, оп. 106, д. 131; оп. 110, д. 51, л. 49.
22 Там же, ф. 73, оп. 2, д. 426, л. 1.
23 Там же, ф. 92, оп. 3. д. 100, л. 115 об.
24 Там же, ф. 245, оп. 2, д. 4-а, л. 57.
25 Там же, ф. 92, оп. 4, д. 134, л. 6—6 об.
26 Там же, ф. 14, оп. 1, д. 101, л. 164 об.
27 Там же, ф. 40, оп. 1, д. 1592, л. 135 об.
28 Там же, ф. 245, оп. 1, д. 1-а, л. 6.
29 Там же, ф. 244, оп. 1, д. 7, л. 122.
30 Там же, л. 142.
31 Там же, ф. 92, оп. 1, д. 856, л. 7 об.
32 Там же, оп. 5, д. 15, л. 28.
33 Там же, оп. 1, д. 856, л. 7 об.
34 Там же, ф. 73, оп. 2, д. 426, л. 1.
35 ЦГАДА, ф. 264, оп. 4, д. 535, л. 1.
36 ЦГИАМ, ф. 16, оп. 1, д. 2825.
37 Там же, ф. 81, оп. 14, д. 47, л. 16.
38 ГАВО, ф. 92, оп. 1, д. 856, л. 16 об.
39 Маштафаров В. Купчая Александра Грибоедова // Призыв (Владимир), 1964, 24 марта.
40 ЦГИАМ, ф. 4, д. 4061, л. 55.
41 Там же, л. 4.
42 Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1977. С. 133.
43 ГАВО, ф. 40, оп. 1, д. 4150, л. 118.
44 Там же, д. 4151, л. 420—421.
45 Там же, д. 4154, л. 254.
46 Там же, д. 4150, л. 118.
47 Там же, д. 4154, л. 253.
48 Там же.
49 Нечкина. М.В. Грибоедов и декабристы. С. 652.
50 Альбовский Е. История Иркутского полка. Минск, 1902. С. 215.
51 ГАВО, ф. 14, оп. 1, д. 1542, л. 4.
52 Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. С. 138, 652.
53 Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собр. и изд. П.И. Щукиным. М., 1897, ч. 1. С. 97—98.
54 ГАВО, ф. 15, оп. 2, д. 1550, л. 8 об.
55 Смирнов Ю.А. Воспоминания. (Неопубликованная рукопись) // Частное собрание Е.М. Суздальцевой.
56 Там же.
57 ГАВО, ф. 224, оп. 2, д. 5, л. 260.
58 Там же, ф. 301, оп. 5, д. 372, л. 2109.
59 Там же, ф. 244, оп. 1, д. 19, л. 575.
60 Там же, ф. 95, оп. 1, д. 213, л. 1.
61 Там же, л. 2—8.
62 Там же, л. 14.
63 Там же, л. 15.
64 Там же, л. 24.
65 Малеванов Н.А. Грибоедовский документ эпохи Отечественной войны 1812 г. (Доклад на Первых Грибоедовских чтениях в январе 1986 г. в г. Вязьме).
66 ГАВО, ф. 92, оп. 1, д. 856, л. 2.
67 ЦГИАМ, ф. 81, оп. 14, д. 47, л. 1.
68 ГАВО, ф. 95, оп. 1, д. 213, л. 23.
69 ЦГВИА, ф. 489, оп. 1, д. 2278, л. 143.
70 Альбовский Е. История Иркутского полка. С. 217—220.
71 ГАВО, ф. 244. оп. 2, д. 5, л. 206, 239.
72 Грибоедов А.С. Сочинения. М.; Л., 1959. С. 500.
73 Титулярный советник И.М. Левашов жил в Москве в Кудрине, в приходе Покрова. Интересно отметить, что в его доме весной 1825 г. снимал квартиру В.К. Кюхельбекер (Русский архив. 1880. Кн. 1. С. 490).
74 ГАВО, ф. 92, оп. 1, д. 1856, л. 4—4 об.
Грибоедов Сергей ИвановичИСТОРИЯ города Владимира.
|
