«Семинарский Вестник» за 1814 год
В дореформенной Владимирской семинарии, как известно, издавался учениками особый журнал, носивший название «Семинарского Вестника». Это был орган строго литературного характера, в котором учащиеся помещали свои лучшие юношеские произведения, писанные как прозой, так и стихами. Девизом его было: «Non rumoris, sed deliciarum canca». Выходил он в формате 8, тетрадками около 2— 2 ½ листов, ежемесячно, а в некоторые годы и еженедельно.
Полного комплекта этого журнала, представляющего первые опыты семинарского творчества начала XIX столетие, к сожалению, до нашего времени не сохранилось. Существуют только отдельные номера, рассеянные по частным рукам. Некоторые из таких номеров уже довольно подробно использованы в вашей местной литературе и хранятся в Историческом музее г. Владимира; остальные желательно было бы собрать туда же и сохранить, как ценный памятник нашей семинарской старины.
Недавно прот. г. Суадаля М.С. Снегиревым были любезно присланы мне три номера Семинарского Вестника за 1814 год. Первый помечен датой 2 марта 1814 г., второй — 9 марта и третий — 16 марта того же года. Таким образом, мы имеем пред собою три номера, последовательно вышедшие один за другим незадолго до преобразования Владимирской семинарии. Статьи их тесно связаны между собой и некоторые из них, начинаясь а первом, продолжаются во втором, а одна оканчивается лишь в третьем.
Владимирская Архивная Комиссия, вероятно, в недалеком будущем издаст содержание этих трех номеров, подобно тому как она издала текст номеров, хранящихся в Историческом музее. Покамест же считаю нужным остановить внимание читателей на содержании этих номеров постольку, поскольку это содержание представляет интерес для характеристики учебно-бытовой жизни тогдашних семинаристов.
Номер от 2 марта начинается повестью «Истинная дружба», окончание которой дано только и следующем номере. Повесть написана в сентиментальном стиле и духе повестей Карамзина и передает довольно пространно о путешествии двух друзей Евгения и Филадельфа, попавших после разных злоключений безвинно в темницу, при чем Филадельф добровольно пожелал разделить заключение с своим другом, и освобожденных оттуда накануне казни, благодаря неожиданной случайности, засвидетельствовавшей их полную невинность. Автор статьи неизвестен.
За повестью «Истинная дружба» следуют стихотворения «Станс» — подписанное А. Т—ский (т. е. Александр Тумский, впоследствии архимандрит Амфилохий, один из самых видных сотрудников «Семинарского Вестника») и «Беседа с ближайшим сердцу» без подписи. Как «Станс», так и «Беседа» не принадлежат к лучшим опытам семинарской музы, особенно в сравнении с другими стихотворениями, написанными, напр., тем же А. Тумским.
Большого внимания по легкости языка и остроумию содержания заслуживают два следующих произведения - эпиграмма и эпитафия. Эпиграмма, подписанная «Некто», читается так:
«Твердят, что в вечности начала нет с концом,
И будто бы она согнулася кольцом;
Напрасно,— В—еди я началом ей считаю,
А Ь—м завсегда окончиваю».
Эпитафия подписана тоже псевдонимом – «D-un certain».
«Под камнем сим лежат отличные два мота,
У коих целый век одна была охота,
Чтоб с утра до утра по кабакам ходить,
И пиво и вино, как воду в брюхо лить.
Мы зная слабость их, сей камень положили,
Боясь, чтобы гробов они не заложили».
За эпитафией следует отдел смеси. На первом месте этого отдела стоит «Выписка из хронологического описания Суздальского духовного училища, выбранного из разных записок и справок. Соч. надзирателя оного училища Е. В. Н. Д. А. С—ва», т. е. Его Высокопреподобия протоиерея Дмитрия А. Смирнова, бывшего учителя Суздальской дух. семинарии и с 1800 г. определенного надзирателем, а впоследствии смотрителем Суздальского духовного училища. Историческое описание это продолжено в двух последующих номерах «Семинарского Вестника» и является драгоценнейшим документом для истории семинарий Владимирской епархии. В 1822 году, в виду особенного требования Св. Синода, оно было представлено прот. Д. Смирновым в Правление Владимирской семинарии, где хранилось среди других бумаг архива, пока его не извлек оттуда и не издал в 1874 г. К. Ф. Надеждин. До последнего времени эта записка считалась единственным источником, на основании которого можно было восстановить историю Суздальской семинарии в период 1723-62 гг.
Появление труда Д. Смирнова, лица начальствующего, в семинарском органе говорит за то, что «Семинарский Вестник» был изданием легальным, выходившим с разрешения семинарского начальства и одобряемым им. Действительно, в начале рассматриваемой тетрадки рукою кого-то из начальствующего или учащего персонала сделана пометка: «Изрядно. 24 февраля».
Второе место в отделе смеси занимает небольшая статейка «Крещение Великого Князя Владимира. Картина работы Тончия». Эта статья представляет уже, кроме местно-семинарского, общеисторический интерес.
Сальватор Тончи. Крещение при Св. Великом Князе Владимире. 1813 г.
В VI книге Трудов Владимирской Ученой Архивной Комиссии в статье А.В. Селиванова «Художник Сальватор Тончи» высказано предположение, что большая картина Тончи, хранящаяся и настоящее время во Владимирском Историческом музее, изображает крещение древних жителей города Владимира в реке Клязьме. Мнение это, основанное главным образом на указание гр. Хвостова (Пут. зап. гр. Хвостова М. 1824, стр. 20—24), не согласовалось с тем воззрением, какое издавна установилось на картину у самих Владимирцев. После рассматриваемой заметки «Семинарского Вестника» приходится возвратиться к прежнему и видеть в картине крещение Киевлян при Владимире в р. Днепре, а не Владимирцев в Клязьме. Заметка «Семинарского Вестника» написана, очевидно, около времени окончания художником Тончи своей картины. В ней картина описана такими чертами:
«Тончий, знаменитейший в Европе живописец, довершил свой труд над сею картиною. Она вышиною аршян восемь, шириною шесть. Живость колорита поражает взоры твои. Смотря на картину вблизи, удивляешься чудесам искусства, издали чудесам природы. Великий князь Владимир стоит на возвышенном месте озаренный вокруг блеском новой благодати; по сторонам его два святителя. Сребробрадые старцы (в настоящий рост), рьяные юноши с священным восторгом стоят в общей купели - устремляясь горе. Молодая женщина кормит грудью младенца и между тем раздевает его для погружения в священных водах Днепра. Все оживотворены новою благодатью, вся картина дышит чувством перерождения. Какое величие! Какое благоговение!»
В самом конце тетрадка помещена небольшая заметка «Редкость», написанная, очевидно, под влиянием действительного происшествия, поразившего своею необычностью семинарский мир.
«Французы называют наших крестьян варварами. Но борода (варвар от слова «barba») ужели заключает в себе невежество? Может быть у молодых галльских брадобритых заросло сердце пороками. Дело не о том. Мы представим теперь недавно случившийся с нами пример, который показывает, сколь дорого ценят просвещение люди и в серых кафтанах. Не отличительная ли черта любви к наукам того крестьянина, которые сказал, пришедши к нам в класс, что он хочет порадоваться на нас? Конечно, он смотрит на класы Церерины с удовольствием, а на класы Минервины с большим. Дайте порадоваться!»
Тетрадка перенумерована страницами (67—82) и вложена в обложку с небольшой раскрашенной виньеткой.
Вторая тетрадь открывается продолжением повести «Истинная дружба», вверху которой стоит заметка начальства, относящаяся, по-видимому, к целой тетради: «Хорошо. Марта 2-го 1814 г.».
В ряду стихотворений первое место занимает стихотворение «К Аполлону». Стихи подписаны буквами И — н Л—в = Иван Лавров, тот самый стихотворец, сотрудничание которого в «Семинарском Вестнике» ставилось в связь с процветанием и славою семинарского журнала. Когда в 1815 году, по окончании Лавровым семинарского курса, издан был снова «Семинарский Вестник», о возобновленном журнале стали говорить:
«Хоть Вестник теперь опять издали снова,
Но нет,— все чепуха! далеко до Лаврова!»
Это стихотворение, равно как и последующее «Скоро-ли?», принадлежащее А. Тумскому, написано под влиянием современных событий политического мира, запечатлевших глубокий след в жизни русского общества. В нем И. Лавров пишет:
«Склонясь к потоку вод, и ночью и в дни
Сидит с пером в руках божественная Клия;
Какие у нее намерения благия!
Я зрю чертит она: «уж год тому назад
Как дерзостный пигмей, надменный супостат,
Мечтами дерзкими, подобяся деннице,
С мечем и пламенем в отчаянной деснице
В страну спокойствия, как бурный вихрь, притек
И храмы счастия унынием облек.
Он пышны грады сжег, разрушил мирны кровы,
И скоро зарев сих клубяся, огнь багровый,
Чудесно соединен с реками горьких слез,
Достигнул вечных врат превыспренних небес!
Оттоле, как молния, по манию Цареву,
Всесокрушающу сему навстречу зеву,
Летит бессмертный вождь сил грозный Михаил!
Мир свету первым он ударом возвестил —
И после брошены рукой его перуны
Сразили дерзкого любимца злой фортуны!»…
А. Тумский в стихотворении «Скоро-ли?» останавливается на мысли о давно желанном мире которого с таким нетерпением ожидала вся страна.
«Скоро будет уравнение
Дня и ночи в нашем климате.
Но как скоро равновесие
Будет в мире политическом?..
Скоро-ль наше солнце ясное,
Обтекая край полуденный,
Изливая благотворные лучи милостей вкруг себя,
К нам приблизит равновесие
Мира и войны желанное?..
Не томитесь ожиданием,
Оно скоро воспоследует,
Государь наш—солнце красное,
Агнец кроткий и незлобивый,
Весы мира у него в руках».
Третье стихотворение написано по поводу присылки в семинарскую библиотеку славянских грамматик, предназначенных для продажи семинаристам. Библиотекарь оповестил об этом учеников особым объявлением, и объявление это вызвало разные толки, связанные с вопросом о необходимости изучения славянского языка. Неизвестный автор стихотворения (псевдоним Сидор Пахомыч Старолетов) старается ослабит силу возражений тех лиц, которые неохотно принимались за славянскую грамматику.
«Стыдно будет, братия, нам его стыдиться,
Наш он, наш язык родной, кто в том усомнится.
Церкви Божии его в недра восприяша,
Что ж глумится восприят мысль его и наша.
Мы по-русски знаем все, по-славянски мало:
Отонюдуж русскиим словесам начало?
Убо вземше, братие, грамматику в руки,
Не стыдимся изучать мы азы и буки.
Кто же вопреки сего быти себе чает,
Тот не сын, а пасынок славянский бывает».
Следующая за «Гласом Славянина» басня «Волк» представляет одно из тех стихотворений—фокусов, которые так любила дореформенная семинария. Чтобы лучше выразить вой волков, автор один стих подобрал так, что в нем семь раз встречается буква «в».
«Вдруг взвыли волки все, услышав это слово».
Тетрадь заканчивается хронологическою выпискою из сочинения Д. Смирнова.
Пагинация номера идет со стр. 83—102. Обложка такая же.
Первое место в третьей тетради занимает письмо из Рима в Милан. Письмо посвящено деятельности нашего русского героя Суворова, о котором автор письма говорит как о русском Геркулесе. «Победа всюду с ним, или лучше сказать, он сам победа... Я имел счастье видеть его и едва мог поверить своим глазам. Ростом он невелик, худощав, взор имеет быстрый и проницательный, в разговорах ласков и велеречив, в поступках кроток и снисходителен, в делах неутомим,— словом сказать, это феномен нашего времени»... В истории Владимирской семинарии цитируемое письмо представляет тот интерес, что оно говорит о широком развитии среди учащихся Владимирской семинарии начала XIX столетия изучения иностранных языков. Из приветственных сборников, которые подносились Преосв. Ксенофонту в день его ангела, мы знаем, что Владимирские семинаристы могли писать стихи и речи ни языках — французском, немецком и еврейском. Рассматриваемый номер «Семинарского Вестника» говорит, что среди учащихся были лица, знакомые и с языком италианским. Письмо перевел с италианского В—лей Н— цкий, т. е. Василий Назарецкий, окончивший семинарский курс в том же 1814 году и скончавшийся в 1830 г. священником с. Васильевского, Шуйского уезда. В подстрочном примечании к этому переводу сделана такая заметка: «Вот первый плод наших успехов в италианском языке! Благодарности достоин сей почтенный переводчик!»
Неоригинального содержания и вторая статья в отделе прозы «О саддукеях». Это перевод с французского, сделанный А. Тумским.
Далее следуют стихи: «Цена времени», «Сказка» и басня «Сокол и Ястреб». Первое и третье стихотворения принадлежат Ивану Лаврову, автор второго неизвестен».
Смесь открывается письмом студента богословия Петра Алексинского, впоследствии профессора Калужской семинарии, к своим сотоварищам. Письмо лучшим образом говорит, что занятия семинаристов языками нисколько не ослабляли интереса к богословским наукам, и в этом отношении дореформенная семинария дает нам поразительные образцы трудолюбия и любви к изучению Слова Божия.
«В свободные часы нескольких месяцев, пишет П. Алексинский, я прочитал толковую псалтирь. Душа моя, восхищенная небесными прелестями пророческого гения, не могла остаться спокойна, доколе не извела из сей книги тех истин, которые доселе были для нее уроком неудобовразумительным. Сии выписки, исправя, собрал и составил небольшую тетрадку под заглавием: «Краткое истолкование на некоторые места Псалтири». Но опасаясь, дабы по опрометчивости, свойственной человечеству, и по причине сокращения достойных от слова до слова быть изученных мыслей сего истолковника, не написать чего противного Слову Божию,— заблагоразсудил, друзья мои, сей мой небольшой труд представит на Ваше благорассмотрение,— будучи вполне уверен, что вы, взойдя в подробное рассмотрение оного, если что найдете противного литературе, а кольми паче Слову Божию, предостережете меня от тех ошибок, которые бы могли обезобразить подлинник».
Далее следует вопрос метафизического свойства, предложенный Редакцией для разрешения читателям, с целью вызвать взаимный обмен мыслей. «Тяжесть—сия принадлежность общая всем телам, собственная ли есть всех вещей, или отвне им сообщаемая?» Решение, пишет Редакция, без награды не останется, ибо доброе дело сама себе награда.
Как и в прежних тетрадях, отдел смеси заканчивается хронологическим описанием прот. Д. Смирнова, на этот раз доведенным до конца. Последнею датой является 1800 год, под которым составитель описания поместил следующее:
«1800 г. марта 18 дня прибыл во Владимир Преосвященнейший Ксенофонт Епископ на место Преосв. Виктора. Благоразумием и бдительностью Преосв. Ксенофонта, как Владимирская семинария, тaк и Суздальское и Переславское училище восприяли новое образование, новый метод учения, а Муромское и Вязниковское уничтожены. В Суздале учреждена бурса; во Владимире семинарское правление. На место архимандрита Феодорита сделан надзирателем Суздальского училища учитель риторики прот. Дмитрий Смирнов.
«Так, мудростью Твоей,— обилием щедрот
Духовный вертограда цветет четырнадцатый год -
О Ксенофонт!»
Третья тетрадь не имеет пагинации. Обложи украшена такой же виньеткой, как и обложки первых двух.
Источник: Малицкий Н. Из прошлого Владимирской епархии. Вып. 1. 1904 г.
Владимиpская духовная семинаpия
Владимирская епархия.
Copyright © 2019 Любовь безусловная
|
