Граффити Золотых ворот в г. Владимире
С.Н. Вахтанов
К настоящему времени тема граффити Золотых ворот остается малоизученной. В 1940—1960-е гг. Н.Н. Ворониным были опубликованы некоторые граффити, расположенные в разных местах памятника. Среди них: два княжеских знака из пятой (с востока) наружной ниши южной стены ворот, стреловидные знаки — производственные метки мастеров, процарапанные на камнях лестницы, а также крестообразные и похожие на буквы рисунки, косые перекрещивающиеся линии и кресты (в т.ч. крест с надписью «Гюргич»), имеющиеся на западном косяке перехода на боевую площадку. Говоря о последних, исследователь отмечает, что это «древние граффити преимущественно в виде крестов, похожих на переславские и боголюбовские граффити». По предположению Н.Н. Воронина, они были процарапаны выходившими на площадку воинами.
Кроме рисунков, на белых камнях перехода сохранились и древние надписи-граффити, в том числе домонгольского периода. В последние годы их прочтением и датировкой занимается доктор исторических наук А.А. Медынцева.
В наше время, после расчистки стен реставраторами, эти рисунки и надписи стали более доступны. Как показали исследования последних лет, граффити обильно покрывают не только западный косяк двери, а вернее, западную стену (длиной около двух метров) этого перехода, но и поверхности целого ряда камней на его восточной стене. Внутри здания новые граффити были обнаружены большей частью на стенах данного перехода, соединявшего несуществующую ныне боевую площадку (которая в древности находилась под сводами самих ворот) и лестницу, устроенную в белокаменном массиве их южной стены. Еще несколько процарапанных на камне изображений были найдены на поверхности северной стены этой лестницы. Осмотр наружных стен древнего памятника граффити пока не выявил, что связано, прежде всего, с плохой сохранностью самой поверхности белого камня стен и наличием на них толстого слоя обмазок и побелок.
Все найденные рисунки-граффити по своему содержанию можно распределить по трем сюжетно-смысловым группам. К первой, наиболее многочисленной, относятся изображения, имеющие религиозную направленность. Вторую группу составляют несколько рисунков бытового и символического характера. К третьей принадлежат строительные метки.
Рассматривая граффити первой группы, прежде всего, следует отметить большое количество самых разных крестов: от едва заметных, процарапанных на камне пересекающихся линий до вырезанных очень тщательно и достаточно глубоко. Общее количество крестов, имеющих более или менее четкие очертания, насчитывается 48. Из них 31 находится на западной стене перехода на боевую площадку, 13 — на ее восточной стене и 4 — на камнях северной стены лестницы.
Точная датировка этих крестов затруднена отсутствием достаточного сопутствующего палеографического материала. Опираясь же только на их форму и вид (бытовавшие без существенных изменений иногда по нескольку столетий), на технические приемы и художественные особенности, можно датировать эти изображения лишь приблизительно.
Ил. 1
Кресты-граффити перехода на боевую площадку:
а) на пилястре западной стены;
б) на западной стене.
Достаточно архаично выглядит ряд крестов (ил. 1а, б) типа латинского и греческого с углублениями на концах лопастей (в том числе в виде треугольников). Они во многом аналогичны крестам, имеющимся на камнях церкви Бориса и Глеба в Кидекше и суздальского Рождественского собора, датированным (по относящимся к ним надписям) ХІІ-ХІІІ веками.
Ил. 2
Процветший крест на пилястре западной стены перехода на боевую площадку.
Несколько необычно построена композиция процветшего креста с отрогами (размер по вертикали — 21 см.) на пилястре западной стены перехода. Его рисунок проходит по двум смежным, поставленным один на другой блокам кладки (ил. 2). Достаточно глубоко врезанные в камень линии, симметричность композиции и определенная соразмерность деталей обнаруживают не только большое старание автора рисунка, но и значительные художественные навыки. Стебли побегов, произрастающих из основания четырехконечного креста, изгибаясь, направляются не только вверх в виде отрогов, но в большей степени вниз и в стороны. При этом они напоминают одновременно и гибкие ветви, и длинные мощные корни некоего Древа Жизни, которое в данном случае, вероятно, и символизирует этот крест. В самом основании креста побеги образуют круглую область, трактованную А. А. Медынцевой как Голгофа.
Ил. 3
Рисунок шатрового храма на пилястре западной стены перехода на боевую площадку.
Кроме крестов, изображенных воинами в качестве молитвенного обращения к Богу за благословением и защитой, к этой группе граффити относится также рисунок шатрового храма (ил. 3). Его венчает четырехконечный крест, укрепленный растяжками (от крыши к центру креста). Фасад украшен окном-розеткой, а по краю боковых стен и крыши пущен фриз городкового орнамента, указывающего, по мнению А.А. Медынцевой, на бревенчатую конструкцию здания.
Ил. 4
Рисунок пораженного копьем воина на западной стене перехода на боевую площадку.
Из рисунков-граффити второй группы наиболее интересно изображение пораженного копьем воина (ил. 4). Воин в шлеме, плаще, со щитом за правым плечом получил удар копьем (возможно, дротиком) в верхнюю часть корпуса, сохранив при этом свое вертикальное положение и какую-то своеобразную невозмутимость. Рядом с ним со стороны его левой руки находится его собственное копье. Изображение самой руки, также, как и левой ноги, не обнаружено по причине нечеткости рисунка и плохой сохранности белокаменной поверхности. Данный рисунок расположен на западной стене перехода и имеет значительный размер: по вертикали — 35 см.
Ряд рисунков, не относящихся ни к религиозной тематике, ни к знакам технологического значения, пока не поддаются объяснению. Таково, например, изображение фигуры ромбовидной формы, заполненное штриховкой в виде решетки. Эта фигура расположена слева от головы воина и, может быть, каким-то образом имеет к нему отношение.
Третья группа рисунков-граффити представляет собой строительные метки, оставленные зодчими при возведении здания. Вероятно, поэтому не будет ошибкой датировать их XII веком, тем более, что они имеют аналоги на стенах церкви Бориса и Глеба в Кидекше и Дмитриевского собора во Владимире. Прежде всего, это изображения стрел, о которых упоминал Н.Н. Воронин, и несколько линий-диагоналей, слабо прочерченных по лицевой поверхности некоторых блоков кладки, и на северной стене лестницы, и на обеих стенах указанного перехода. Такие диагонали, к примеру, отчетливо видны на камне с надписью XIII в.: «Господи помози рабу своему Андрею», опубликованной А.А. Медынцевой в 2008 г. (ил. 5). Возможно, что зодчие помечали таким образом определенные грани подготовленных для кладки блоков.
Ил. 5
Строительная метка в виде пересекающихся линий-диагоналей на блоке с надписью XIII в. на западной стене перехода на боевую площадку.
В заключение необходимо отметить, что, с одной стороны, граффити Золотых ворот вполне отражают широко распространенную в Древней Руси традицию писать на стенах каменных зданий. С другой стороны, обращает на себя внимание тот факт, что в Золотых воротах отмечается их очень большая концентрация на достаточно ограниченном пространстве: имеется в виду переход на боевую площадку. И объяснение этому видится не только в том, что по этому переходу за многие годы пришлось пройти огромному количеству людей — воинов, защищавших город, и для многих эта рукописная молитва была последним обращением к Богу. Но видимо, еще и потому, что эти помещения не были церковными, и следовательно, авторы данных рисунков могли пользоваться в своем творчестве гораздо большей свободой.
Данное исследование граффити Золотых ворот является частью работы по выявлению и изучению древних граффити, сохранившихся на памятниках белокаменного зодчества Владимира и Суздаля. Его результаты, наряду с уже обследованными и опубликованными рисунками и надписями Рождественского собора в Суздале, церкви Бориса и Глеба в Кидекше, Дмитриевского собора во Владимире, позволяют расширить уже имеющийся фактический материал, способствуют его дальнейшему изучению, систематизации и более точной датировке, а также создают необходимую базу для дальнейшего исследования этого исторического феномена на других белокаменных памятниках Владимиро-Суздальской земли.
Используемая литература:
Государственный Владимиро-Суздальский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник «Материалы исследований» Выпуск 16. 2010.
ЗНАК МАСТЕРА Илья ВЛАСОВ. ЗНАК МАСТЕРА
В 1987 году выделили деньги на реставрацию Золотых ворот. Вскоре вокруг памятника и на его кровле уже стояли леса, и реставраторы с опаской ходили по настилам, в очередной раз знакомясь с объектом. Планировались серьезные работы. Необходимо было снять сгнившую железную кровлю с обрешеткой и положить медную, позолотить купол церкви, почистить белокаменную кладку и побелить кирпичную. Проектные и исследовательские работы шли своим чередом, а на планерках начальник отдела прикладного искусства реставрационной мастерской молил прораба быстрее построить будку на куполе церкви, чтобы успеть с позолотными работами до осенних холодов.
Город Владимир, основанный в конце X века князем Владимиром Святославичем после Крещения Руси, к середине XI века увеличился втрое. Андрею Боголюбскому в XII столетии также с первого года своего правления пришлось заботиться о новых его укреплениях.
Князь обносит город валами с рублеными стенами по гребню, а на равнинном западном участке строит Золотые ворота с церковью Положения Риз Пресвятой Богородицы. Церковь князь посвящает празднику, в котором рассказывается о победе над врагами православной веры. Князь торопит мастеров со строительством - приближается осень.
В своей древней части Золотые ворота - это две мощные белокаменные стены на пятнадцатиметровой высоте, перекрытые коробовым сводом из туфовых блоков. Внутри южной стены сделана белокаменная лестница, выводившая на боевую галерею вокруг церкви. Время постройки памятника определяется периодом возведения всей оборонительной системы города.
Первый ремонт Золотых ворот учинили каменщики, их построившие. В "Житии Андрея Боголюбского" по этому поводу говорится о разрушении свода, о том, что камни падали на людей, не причиняя им вреда, "Сказание о чудесах Иконы Владимирской Богоматери" сообщает о падении створок врат. От второй версии пришлось отказаться, так как петли створок и каменная кладка, в которую они были вмонтированы, никаких следов поновлений не несет. "Но, если был разрушен свод, - рассуждал я, - и его перекладывали, значит, это должно было отразиться на кладке каменных блоков, на их сохранности и стыковке, а может, и на составе известкового раствора". Исследуя свод, я держал это в уме. Вся сложность была в том, что с момента падения камней прошло более восьмисот двадцати лет, а за это время памятник столько раз поновлялся! Более трехсот лет источники ничего не сообщали о состоянии Золотых ворот, хотя, надо полагать, городские пожары, татаро-монголы и поляки при штурмах нанесли им немалые повреждения. Второе документальное свидетельство о ремонте сообщает Ермолинская летопись под 1469 год. По повелению Ивана III во Владимир был направлен известный московский строитель Василий Дмитриевич Ермолин. Какие работы выполнил Василий Дмитриевич, неизвестно, но свод проездной арки и церковь, по моему мнению, были целы, ибо в противном случае это было бы восстановление, а не ремонт, как сообщает летопись. В конце XVII века Золотые ворота вновь потребовали ремонта, и в 1810 году их "восстановили". Вместо белокаменной церкви построили кирпичную, изменив изначальный облик, ликвидировали боевую галерею, по углам возвели полукруглые пристройки. В таком виде Золотые ворота сохранились до наших дней. Ко времени "восстановления" они уже утратили значение оборонительного сооружения, поэтому для зодчего это было просто достопамятное сооружение и решать его надо было соответственно духу времени и своему вкусу.
Осень 1987 года торопила реставраторов, и вскоре на лесах появились белокаменщики. Они должны были удалить с кладки известковые набелы и цементные вычинки, если таковые окажутся. Работа не хитрая, если учесть довольно высокую квалификацию и опыт исполнителей. Неожиданно дело осложнилось. В верхних частях стен под известковыми наметами стали появляться фрагменты фресковых росписей. Это была сенсация! Никто и никогда не предполагал, что Золотые ворота были расписаны. В работу включились реставраторы монументальной живописи. Скальпелем сантиметр за сантиметром снимались набелы и штукатурные наметы. Открывалось все больше и больше фрагментов фресок. Появлялись то часть фигуры человека, то гигантская голова коня, написанная коричневым контуром, то фрагмент медальона, в котором, безусловно, была когда-то написана полуфигура святого. И цвет, и характер письма очень напоминали фрески XII века церкви Бориса и Глеба в Кидекше под Суздалем. Только кидекшанские кони в сравнении с крупной головой коня, написанной на стене Золотых ворот, смотрятся отнюдь не монументальными произведениями. Если же мысленно дорисовать коня и всадника, отталкиваясь от фрагмента, изображенного на Золотых воротах, получится величественная картина, которую и собрались посмотреть любознательные горожане в день открытия Золотых ворот.
Скалькировав все фрагменты сохранившихся фресок на восточной части стены, я перешел на западную. Кто-то из художников показал мне небольшое углубление в стене, где были найдены черепки с засохшей краской. Это было гнездо от конца перекладины строительных лесов. При строительстве кладка росла вместе с лесами. Концы перекладин закладывали в стену. После удаления лесов оставались отверстия. Вот в такое гнездо художник сложил свои черепки с краской и забыл. Затем кто-то заткнул отверстие паклей и скрыл известковым раствором. Краска была разведена водой для работы в технике фрески. Вода испарилась, и на черепках остались засохшие пленки коричневых охр, которыми и были выполнены все росписи. Фресок на своде не оказалось, да и известковый намет на туфовых блоках восточной части свода выглядел иначе - будто раствор наносили, чтобы только более-менее выровнять кладку свода. Даже невооруженным глазом было видно, что песку в растворе больше, намет на кладке толще и не выглажен, как это сделано на стенах. В общем, моя версия приобретала вполне реальную основу. После изучения камней южной стены и части свода я стал изучать северную стену с верхнего яруса лесов. Каменные блоки зенита свода были туфовые. Этот ноздреватый, более легкий камень как нельзя лучше подходил для кладки свода. Туф обладает довольно высокой прочностью, а за счет ноздреватости - великолепным сцеплением с известковым раствором и с его помощью камня с камнем. Несколькими годами раньше, изучая кладку церкви Покрова на Нерли, я обратил внимание на то, что все своды, кроме центрального, сделаны из туфа, т. е. более легкого материала, способного к прочному сцеплению.
Изучая кладку Золотых ворот, я подумал, что строители извлекли урок из катастрофы. Закругления свода до пяты, то есть до начала стены, были выполнены из белокаменных блоков, точно подогнанных друг к другу без малейшего намека на щель. Камни были не заштукатурены, гладко отесаны, поэтому на их поверхности и видны были все царапины. Что нанесены они были не случайно, было ясно, но, что они обозначали, оставалось загадкой. Самая крупная царапина сделана уверенной сильной рукой за два приема и выглядела в виде галочки, острый конец которой указывал на нижележащий камень. Два соседних каменных блока, расположенных в середине закругления, на стыке перечеркнуты крест-накрест. Рядом лежащие камни, их стык пересекает одна черта. Подобных меток обнаружено несколько. Стало ясно, что это разметка размещения камней на своде, причем свод выкладывался по кружалу на земле. Затем камни помечались и укладывались по такому же кружалу уже на раствор наверху. Руководил всей работой один человек - зодчий, который несколькими годами позднее оставит свой рельефно высеченный знак мастера на чаше кивория в Боголюбовском дворце князя Андрея Юрьевича. На стене же проездной арки Золотых ворот этот знак нацарапан будто впервые. Рядом точно такая же подпись выполнена кистью коричневой краской.
Живопись
В 1987 году во время реставрационных работ на своде проездной арки неожиданно обнаружились неизвестные ранее фрагменты древней живописи XII века, по которым был произведен полный цикл консервационно-реставрационных работ (наличный руководитель — А.И. Скворцов).
Найденные изображения составляют детали композиций с военной тематикой: воин, всадник на коне, кольчуга, орнаменты. Открытия еще раз подтвердили, что снаружи белокаменные храмы в XII веке тоже расписывались. Владимирские мастера работали уже самостоятельно и сами разрабатывали программу росписи, в том числе и на светские темы.
Хотелось бы особо отметить, что вопрос о существовании древних росписей на Золотых ворогах волновал исследователей уже в XIX веке. После открытия живописи он вновь всплыл, в связи с чем В.И. Михалкин провел специальное изучение: «Бесспорно, находку эту следует считать крупным открытием прежде всего потому, что в данном случае мы получаем чуть ли не единственный пример монументальной фресковой живописи на древнерусском памятнике гражданской архитектуры, число которых и само по себе весьма невелико. Не меньшее значение имеет и сам факт открытия еще одного, доселе неизвестного, памятника монументального искусства.
С другой стороны открытие это ставит вопросы, ответы на которые, при всей их необходимости, вряд ли могут быть на сегодня исчерпывающими и однозначными. Первым следует считать вопрос: когда и кто создал эти фрески? Второй: существуют или существовали ли какие-либо аналоги живописи Золотых ворот? А отсюда: насколько неожиданным является нынешнее открытие?
Итак, что можно сегодня сказать о времени создания открытых фрагментов? Зная время производства некоторых (если не всех) ремонтов Золотых ворот, мы вправе исключить те случаи, когда живопись появиться не могла. Большой цикл ремонтно-восстановительных работ был проведен в конце ХѴІІІ-начале XIX вв. К этому времени мы уже нигде в источниках не встречаем упоминаний или каких-либо косвенных свидетельств о существовании живописи. Факт этот уверенно можно использовать как свидетельство того, что при предыдущем ремонте живопись эта уже была скрыта под набелами.
Остается назвать, таким образом, две даты, связанные с историей существования Золотых ворот. Это время их строительства - 1164, а также время перестройки, произведенной В.Д. Ермолиным, - 1469 год. Обе названные даты могут быть временем написания фресок, поскольку достаточно весомые доводы «за» и «против» существуют на сегодня для каждой из них. Закономерно было бы считать временем создания фресок 1164 год. В пользу этой даты могут служить и такие факты, как схожесть левкасной подготовки и примененных кляммеров (левкасных гвоздей) с сохранившимися фрагментами живописи в церкви Покрова на Нерли. С другой стороны известно, что вопрос о первоначальном виде Золотых ворот по сей день остается открытым, поскольку многими, хотя и не всеми, исследователями признается факт обрушения свода проездной арки при освящении церкви в 1164 году, а также неизвестен полный объем перестроек, произведенных Ермолиным.
Здесь следует перейти к ответу на второй из поставленных выше вопросов. Вероятно, достаточно красноречивым ответом на него будет следующая цитата: «…желательно было бы, согласно древнему обычаю, расписать стены и свод внутри проезда Золотых ворот и окрасить их наружность, выделив их от пристроек Образцом для расписания могут служить Спасские ворота в Москве. Работа эта масляной живописью (по затруднительности сделать фрески) может стоить до 1200
Рублей». Слова эти принадлежат Н.А. Артлебену. И мнение это не было тогда единственным. В докладе Владимирского городского головы Городской Думе в 1893 году мы читаем следующее: «… усматривая во внутренней части оных все сохранившиеся в первоначальном своем виде, но без нахождения в них самих затворов, а своды, стены и пилоны с капителями забеленными только известью … я признаю благовременным привести в благолепный вид… чрез повешение в оных золоченых затворов и чрез украшение сводов, стен, пилонов и капителей соответствующей времени построения орнаментацией (по прилагаемым при сем чертежам)…».
Мнение это поддержано было членом Московского Археологического общества протоиреем А. Виноградовым.
Граффити XII в., открытое на фасаде Золотых Ворот в 1980-е гг. Пропись
Фрагменты росписей. XII в.
***
А каким было в древности крепление створ? В своём исследовании «Зодчество Северо-Восточной Руси ХІІ-ХѴ веков», в главе о Золотых воротах историк древнерусской архитектуры Н.Н. Воронин писал: «По сторонам арки сохранились массивные кованые подставы петель ворот и паз для толстого засова». Сегодня, более чем через полвека, мы видим не кованые подставы, вместо них в стене ворот, возле лопатки - кольца, свёрнутые из трёх рядов железных лент. Нижние петли или кольца, если они существуют, не видны, так как находятся на глубине около полутора метров от современного уровня земли.
Архитектор-реставратор О.Г. Гусева заметила, что существующие сегодня кольца не могут быть древними. «Навесить двери на петли» - это выражение подразумевает другие формы. «Петлями» назывались полосы железа (обычно две), которые прибивали к деревянному полотну воротных створ гвоздями с широкими и выпуклыми шляпками. Край «петли», обращённый к стене, заранее изгибали так, чтобы получилась втулка, действительно похожая на петлю. Между тем в кладку стены в процессе каменных работ вкладывался так называемый «подстав» - другая железная кованая полоса. Её раздвоенный конец укреплялся внутри каменной кладки, другой конец - с вертикальным стержнем - оставался снаружи. На этот вертикальный стержень и надевался изогнутый конец петли, прибитой к воротному полотну. Вместо термина «подстав» иногда употреблялись другие - «кулак» и «крюк», вместо термина «петля» - «жиковина». Судя по многочисленным ремонтам Золотых ворот, кольца поставлены много позже даты создания ворот, и, может быть, совсем недавно. Настоящие, древние полотна были навешены с восточной стороны арки-перемычки. Когда створы открывались, они удобно прижимались к стене единственной широкой ниши между лопатками, чтобы не мешать проходу. Ширина ниши как раз равна ширине одной створки.
Подстав
Подстав и жиковина (дом Агапова в Суздале)
Вероятно, главным в архитектуре Золотых ворот было создание репрезентативности, парадности, торжественного въезда в город. Зодчий дополнил парадность, украсив и сам проезд-проход, поставив в самой сердцевине его две створки врат, сверкающие медно-золотым блеском, и расписав свод над ними живописью.
Фреска в арке Золотых ворот. Копия-реконструкция А.П. Некрасова
Неожиданную находку сделали в 1989 г. владимирские художники-реставраторы на своде арочного проезда Золотых ворот. При расчистке белокаменной поверхности здесь были обнаружены остатки древней фресковой росписи - 12 небольших фрагментов. Находились они в тех местах, которые считались переложенными: при переходе стены в свод и едва ли не в самой вершине свода. На некоторых фрагментах можно было разглядеть жёлто-серые штрихи, напоминающие перья ангельских крыльев либо латы воинского доспеха - отдельные многочисленные фрагменты изображений воинов, всадников, орнаментов. Исследователи предполагают разное содержание росписей: небесное заступничество, покровительство Пресвятой Богородицы со всем её воинством (А.М. Гордин), военные или охотничьи сцены (О.Г. Гусева). Наружная роспись особенно повышает вероятность парадного назначения здания, что, однако, не мешает ему быть боевой башней. Но в этой башне мало боевых качеств, и массивные дубовые створы, окованные медью, не такое уж большое препятствие для врага; напротив, они как приглашение войти внутрь проезда.
Владимирским Золотым воротам предшествовали Золотые ворота Киева и Константинополя. Долгое время считалось, что при Золотых воротах Константинополя не было церкви, и впервые она появилась на воротах Киева. Однако надвратные церкви Золотых ворот Киева и Владимира, как выяснилось недавно, могли иметь византийский образец. Традиция надвратных церквей и начинается, видимо, в Византии. Существует текст, в котором прямо говорится о церкви Богородицы, называвшейся также «Иерусалимом» и стоявшей «внутри» Золотых ворот Константинополя. В «Слове о положении Ризы Богоматери во Влахернах», повествующем об осаде Константинополя аварами в 619 г., говорится о том, что император и патриарх молились о снятии осады в храме Золотых ворот: «...царь покинул дворец и, пребывая в одежде частного человека, трудился и подвизался с проливанием слёз, распростёршись на земле в храме Богородицы, который называется «Иерусалимом» и лежит внутри ворот, именуемых „Золотыми" по работе. Но и сам иерарх, оставив свои священные палаты, в том же самом храме подвизался вместе с царём день и ночь в молитвах и молениях».
Неясно время появления этого образа (Нового Иерусалима) и самого типа надвратного храма. Храм Богородицы (Иерусалим), располагавшийся в Золотых воротах Константинополя, за ними или над ними, не сохранился, источники только упоминают его, и судить о его местоположении и о характере его архитектуры можно лишь предположительно. Возможно, он стоял над воротным проездом, где сейчас находится площадка между башнями. Скорее всего, храм был разрушен вскоре после завоевания города турками в 1453 г. Через Золотые ворота Константинополя до самого позднего времени проходили триумфальные процессии и торжественные входы императоров в город, но о храме над воротами другие источники не упоминают. Каким- то образом храм примыкал к воротам или даже стоял над ними, но был практически не виден, терялся в первоначальной композиции мраморных триумфальных ворот.
Однако в идейном, символическом смысле значение этого храма Богородицы «Иерусалим» было больше, чем архитектурное значение самого храма над (за) Золотыми воротами: этот храм воспринимался, по всей видимости, как главный градозащитный объект, как особенность Нового Рима и Нового Иерусалима, каким считался Константинополь. Город Константина, посвящённый Богоматери (которая в Акафисте «Взбранной воеводе» сама уподобляется Новому Иерусалиму), защищался не просто воротами, а вход в него предварялся не просто триумфальной аркой, - вход в город защищался Золотыми воротами с церковью Богоматери над ними. Ворота, несущие храм, защищающий град лучше стен и башен, - новый архитектурный тип, возникший, по всей вероятности, в начале средневизантийского периода, то есть в ѴІІ-ѴШ вв.
Вероятно, этот храм - прообраз надвратной церкви Благовещения на Золотых воротах Киева. Если это так, то программа «перенесения» образа Нового Иерусалима - Константинополя в Киев при князе Ярославе Мудром, в XI в., включала в себя и перенесение образа Золотых ворот Константинополя, воротной башни с церковью при ней, освящающей и защищающей ворота. Ансамбль «города Ярослава» - Золотые ворота. Софийский собор, монастыри - Георгиевский, Ирининский, Лазаревский и четвёртый неизвестный (возможно, Екатерининский), равноудалённые от Лобного места с крестом - как бы переносит в Киевскую Русь священные образцы Константинополя и Иерусалима и через них восходит к первообразу - Небесному граду. Посвящение надвратной церкви богородичному празднику Благовещения - благой вести, принесённой Марии архангелом Гавриилом, означало благословение, милость и заступничество для крепости и всего города. Киевский митрополит Иларион так выразил это в своём «Слове о законе и благодати»: «Да еже целование Архангел дасть девици, будет и граду сему. К оной бо: „Радуйся, обрадованная, Господь с Тобою“. К граду же: „Радуйся, благоверный граде, Господь с тобою“».
Особенностью Золотых ворот, на которую не обращалось специального внимания, является их принадлежность к светской власти. Это обстоятельство заложено в самом архитектурно-функциональном своеобразии памятника - не столько церковного, сколько гражданского. Крепостные сооружения, частью которых были ворота и церковь на них, принадлежали к ведомству князя или воеводы, то есть светской, а не церковной власти. Когда Владимир вошёл в состав Московского государства, о городской крепости продолжал заботиться также князь, только теперь великий московский, а не владимирский. Начиная с татарского разорения 1238 г., когда городская крепость Владимира была сильно повреждена, Золотые ворота в таком состоянии находились не одно столетие. В 1410 г. летописи говорят, что «града тогда не было» (то есть крепости). Только в 1486 г. присланный из Москвы дьяк Василий Мамырев заново «срубил город». Неизвестно, касался ли ремонт Золотых ворот и надвратной церкви. Скорее всего, что этого не было, и в церкви, конечно, не служили.
Т.П. Тимофеева. ИЗ ИСТОРИИ ЗОЛОТЫХ ВОРОТ: МАЛОИЗВЕСТНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Золотые Ворота Владимира
Граффити Успенского собора города Владимира
Граффити XII – нач. XV в. церкви Покрова на Нерли
Граффити церкви свв. Бориса и Глеба XII в. в селе Кидекше
|
