Библиотека Ивана Грозного и ее судьба Библиотека Ивана Грозного и ее судьба в истории Российского государства занимает свое место, оставаясь все еще загадкой для поколений, уже вступивших в третье тысячелетие. Ее таинственное исчезновение в 60-х годах XVI века породило в последующие 400 лет немало версий и гипотез. Имели хождение версии и о гибели библиотеки в пожарах, разграблениях и т. п.
Большинство исследователей, как иностранных, так и отечественных, отмечают, что достоверных известий о гибели царской библиотеки при пожарах в летописях не встречается. Более того, если бы книги из царской библиотеки сгорели, то каким же образом мог их видеть немецкий пастор Иоганн Веттерман в 1566 году? Нет указаний и на то, что она была разграблена или увезена в Польшу, как это было с царским архивом. Вероятность, что библиотека хранится в подземном тайнике, имеет значительное право на существование.
Прямых доказательств существования библиотеки Ивана Грозного сохранилось немного: свидетельство ученого монаха из Греции Максима Г река, сведения И. Веттермана о царской библиотеке, помещенные в «Ливонской хронике» Ниеиштедта и, найденная профессором Дерптского университета Хр. Дабеловым анонимная опись книг библиотеки Ивана Грозного.
Доказательства судьбы библиотеки Ивана Грозного
1. 1518-1556 гг. Максим Грех — ученый монах из Греции, приглашенный Василием III для перевода книг царской библиотеки.
2. 1561—1564 гг. Князь Андрей Курбский во время дружбы с Иваном Грозным читал книги величайших древних писателей.
3. 1565—1566 гг. Иоганн Веттерман — немецкий пастор, магистр рассказал, что в присутствии трех царских дьяков Ивана Грозного из замурованного помещения были вынуты и ему показаны несколько книг из книгохранилища царя. (Эти сведения помещены в «Ливонской хронике» Ниенштедта).
4. 1569 г. Экземпляр «Минеи Четьи» был подарен в 1612 году кик ю Д.М. Пожарскому в честь его победы властями Александровской Слободы. Позднее этот экземпляр «Минеи» был им «Положен вкладом» в Соловецкий монастырь. Б.М. Клоссом установлено, что «Минеи Четьи» печаталась по велению царя Ивана IV в книгопечатной мастерской Александровской Слободы в 1569 году и находилась, вероятно, в книгохранилище.
5. 1565, 1575 г. Иван Грозный отправлял кн. А. Курбскому два послания, в которых неоднократно ссылался на греческих авторов.
6. 1581 г. Джером Горсей, английский купец, получил от Ивана Грозного в Александровской Слободе экземпляр Острожской библии из библиотеки царя. Библия хранится в Британском музее.
7. XVI в. В древнейшей описи царского архива указывается, что Иван Грозный забрал 31 ящик с документами. По описи их 231 единица, в том числе и латинские. Хранились документы в деревянных коробах – «коробья ноугородская».
8. 1775 г. Рассказ о Московском пожаре 1547 (или 1548) г., передаваемый в Степенной книге (царской родословной) и в некоторых «Четьях-Минеях», где говорится о книгах греческих и русских или об одних только греческих, находившихся в «царских сокровищах» и погибших от огня.
9. XVI в. Всем известная исключительная начитанность Грозного и его осведомленность в событиях из римской, литовской, польской истории и даже истории Грузии, чего не мог он достичь без значительного собрания книг, постоянно находившихся под его руками.
10. 1664-1665 гг. Витсен Николас — сотрудник голландского посольства в Москве записал (1664-1665 гг.) в своем дневнике, что осведомители сообщили ему («говорили определенно») о собрании в Московии древних рукописей, причем древнегреческих.
11. В 1549 году книга «Чудеса природы» арабского ученого, раньше находившаяся в библиотеке царя, отбита царскими людьми у казанских послов, ехавших к крымскому царю.
12. XVI в. Греческие оригиналы, с которых делал переводы М. Грек, дают значительную вероятность их тождества с рукописями из состава царской библиотеки (Беседы Иоанна Златоуста, Правила апостолов и др.).
13. 1894 г. Известие о греческой рукописи — подложной дарственной грамоте императора Константина Великого папе Сильвестру, похищенной поляками из царской казны (библиотека совместно с архивом) в Смутное время и поднесенной в качестве подарка польским послом Оссодинским в 1663 году римскому папе Урбану.
14. 1828 г. Письменная просьба ученого грека, Гаэского митрополита Паисия Лигарда от 7 нюня 1663 года (или от 18 мая 1662 года), к дарю Алексею Михайловичу допустить его к занятиям греческими и латинскими рукописями из старого собрания иноязычных книг царской библиотеки, о которой Паисий должен был слышать в свою бытность в Риме.
15. 1858, 1859 г. Книги, написанные лично для Грозного по его заказу: Библия, «Четьи Минеи», Патерик Печерский.
16. 1853, 1891, 1908 г. Исторические источники — девять иностранных и отечественных — косвенно указывают на существование библиотеки Ивана Грозного.
17. 1842 г. Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» (том VII) писал о существовании библиотеки Ивана Грозного как о неоспоримом факте (опираясь на Максима Грека).
18. 1822 г. Хр. Дабеловым, профессором Дерптского университета, в 1822 году была получена из Перновского архива анонимная опись из библиотеки Ивана Грозного с указанием некоторых заглавий латинских и греческих рукописей общим количеством 800 единиц.
19. 1865 г. Н.М. Снегирев, русский историк, указывает, что в ризнице Архангельского собора хранилось «Евангелие, где заставцы изображены золотом и серебром. Верхняя доска переплета обложена чеканным золотом...» Евангелие соответствует рукописи, данной в Собор Иваном IV.
20. 1891 г. Эд. Тремер, историк Страсбургского университета, опираясь на древние источники, считал, что «казна великого князя хранилась под сводами церкви Лазаря. Он (Э. Т., — Г. К.) предполагал; что и три тайника с книгами находились в соседстве с этой древней дворцовой церковью».
21. 1898 г. Известный русский историк-архивист С.А. Белокуров в своей монографии «О библиотеке Московских Государей в XVI столетии» доказывает, что весь рассказ об осмотре великокняжеской библиотеки Максимом Греком «Исторически недостоверен», а «список Дабелова» поддельный.
22. 1944 г. И.Я. Стеллецкий, историк, археолог, утверждал, что в Перновском архиве отыскал «вторично» оригинал «списка Дабелова», но сфотографировать не смог. Позже началась война.
23. 1978 г. В.Н. Осокин, писатель, обнаружил в архиве города Пярну следы так называемого «списка Дабелова». Список, по его мнению, вероятно, находится в Финляндии.
24. 1894 г. А.И. Соболевский, академик, известный палеограф, и другие ученые утверждают, что в библиотеках Москвы и Ленинграда находится немало византийских рукописей зачастую с великолепнейшими миниатюрами. Возможно, что они из легендарной Либерии.
25. 1894 г. А.А. Зимин, профессор, историк обратил внимание на интересное совпадение: Павел Ионий в своих мемуарах сообщает, что у московитов имелась «История Александра Великого, римских цезарей, а также Марка Антония и Клеопатры». Но в «списке Дабелова» как раз упоминались «Светониевы истории о царях». Вероятно, это одна и та же книга! Факт, подтверждающий мнение ученых — библиотека существовала.
Остальные доказательства оцениваются историками как косвенные; пока их насчитывается более двадцати. Скептически настроенные историки все еще не решаются делать выводы о существовании библиотеки — на основе уже имеющихся доказательств и указаний. Вероятно, до тех пор, пока не вскроют тайник, конечных доказательств существования библиотеки (филиала) у них не будет. Скептицизм, ярким представителем которого был известный историк - архивист С.А. Белокуров, помогает в науке до какого-то предела. Дальше он вреден, так как становится тормозом в решении поставленной задачи.
Наиболее яростно, против существования библиотеки Ивана Грозного, выступал С.А. Белокуров, основываясь на анализе сочинений Максима Грека, хронике Ниенштедта и отрицании подлинности описи Хр. Дабелова. Так, основной вывод анализа сочинений М. Грека у С. Белокурова звучит так: «Если бы М. Грек действительно был в великокняжеской библиотеке, был удивлен громадным собранием в ней греческих рукописей, занимался разборкой ея, то почему же нигде ни слова не говорит он об этом, но даже не упоминает ни в одном из своих многочисленных произведений?».
К настоящему времени этот вывод С. Белокурова опровергнут. Французский католический историк Илья Денисов, пользуясь новыми данными, доказал, что «Сказание о Максиме философе», в котором упоминается великокняжеская библиотека, написано в XVI веке князем А.М. Курбским, современником, известным публицистом и учеником М. Грека, а не в ХѴІІ-м, как утверждает С. Белокуров. Кроме того, уже к 60-м годам XX века, выявлено еще около ста переводов М. Грека, о которых, естественно, не знал Белокуров, в которых приводится множество цитат и смысловых параллелей из произведений Гомера, Платона, Аристотеля, Плутарха и других античных авторов. Последняя библиография насчитывает 365 различных сочинений М. Грека!
Максим Грек прибыл в Москву в марте 1518 года из Афонской обители, старинного центра греческой и славянской культуры. Русский государь Василий III (отец Ивана Грозного) просил прислать опытного переводчика для перевода с греческого языка книги для споров с католиками и русскими еретиками. Последние ссылались в XV веке на Толковую псалтырь и другие греческие книги, полного перевода которых не было у иерархов русской православной церкви. В то же время, бесценные богатства греческой письменности лежали совсем рядом, в Кремле: позднее эта библиотека станет известной под именем «библиотеки Ивана Грозного».
«О близости Максима Грека и А. Курбского и их своеобразной литературной преемственности писал А.И. Клибанов. Новые данные о взаимоотношениях этих выдающихся деятелей приведены также С.О. Шмидтом».
Поиск источников античных включений в трудах Максима Грека вновь приводит нас к фондам великокняжеской библиотеки. Отметим также, что сочинения Тита Ливия и Цицерона в рукописях, согласно «списку Дабелова», были в царской библиотеке.
В системе доказательств наличия библиотеки отдельно стоит «Ливонская Хроника» Ниенштедта (1604 г.), в которой помещен рассказ пастора И. Веттермана о царской библиотеке, которую он видел в 1565 — 1566 гг.
Подчеркнем, что С. Белокуров в своей монографии вынужден был признать, что известия о посещении Веттерманом Москвы (Московии) с трудом поддаются проверке!.. Ряд серьезных историков: Н.П. Лихачев, Д.Ф. Кобеко, А.И. Соболевский свидетельствуют: ни Веттерман, ни Ниенштедт не имели никаких причин сочинять что-либо о библиотеке московского царя.
В этой связи, приведем слова возмущения старейшего археолога И.Я. Стеллецкого, высказанные им в 1948 году в беседе с александровским журналистом П.И. Хмелевским, по поводу сомнений С. Белокурова, в существовании «Либерии» «Библиотеки…», - на том основании, что о ней «нет ни одного современного свидетельства русского», а потому «искать бесполезно».
«Для господина Белокурова было «бесполезно», — он посиживал в своем теплом и уютном кабинете... и никогда не замышлял покопаться в кремлевских тайниках... Ему, видите ли, подайте «русское свидетельство», а профессор Дерптского университета Христиан Дабелов, опубликовавший перечень древних книг и рукописей, хранившихся в царской библиотеке, — для него не свидетельство?.. Да я своими глазами видел челобитную пономаря Конона Осипова в Сенат Петра I...».
Затем, после короткой паузы, Игнатий Яковлевич добавил: «...надо смелее и энергичнее браться за поиск; тайник с царской библиотекой существует! Надо неотступно искать его! И в Московском Кремле, и в Кремле Александровской Слободы! — убежденно заявил этот неистовый искатель…».
Серьезное место в вопросе о библиотеке занимает так называемый «список Дабелова», судьба которого может составить сюжет приключенческой повести.
Все началось с того, что в 1822 году на имя профессора Хр. Дабелова, по его просьбе, пришел пакет из перечислявшего вкратце редкие книги, виденные им в книгохранилище Ивана Грозного.
Дабелов снял копию с этих заметок и привел выдержки в своей статье, напечатанной в дерптском юридическом справочнике. Лишь через два года заметкой Дабелова заинтересовался профессор Вальтер Клоссиус, также преподававший в том же Дерптском университете. А сам подлинник Дабелов отослал обратно в перновский городской архив.
Судьба «списка Дабелова» не оставляла журналиста В.Н. Осокина до последних дней его жизни. В последний свой приезд в Пярну (1971 г.) В. Осокин встретился со старейшей работницей архива, и она дословно сообщила ему следующее: «незадолго до перехода из архива на другую работу я однажды просматривала газету «Waba mаа» за тридцатые годы. И вдруг вижу сообщение: в городе открыта выставка древних пярнусских актов, а среди них и считавшийся потерянным список библиотеки Ивана Грозного». На вопрос В. Осокина — где же список? — «Его, по слухам, вместе с другими документами захватил с собой бывший чиновник архива Роовельт. Он бежал в Финляндию накануне прихода Советских войск». Тогда же В. Осокину, чтобы разобраться в личности Хр. Дабелова, удалось найти в Государственном архиве Эстонской республики личные дела Хр. Дабелова (377 листов) и В. Клоесиуса (297). Анализируя личное дело Дабелова, Осокин пришел к твердому убеждению, что такой человек, «честный служака», не был способен на фальсификацию.
Подтвердить научную честность профессора Дабелова, нам представляется, можно и другим весомым доказательством. Дабелов, как известно, снимал свою копию в 1822 году. Зададимся вопросом, мог ли, в этот период, еще до получения «списка». Дабелов знать о названиях редчайших рукописей и книг царской библиотеки? В хронике Ниенштедта говорилось в общих словах о книжных сокровищах русского царя и о том, что И. Веттерману вынесли показать лишь несколько книг.
Поиск ответа приводит нас к выводу, что Дабелов снимал свою копию с оригинала какого-то автора, явно знакомого с указанными рукописями и книгами. Таким человеком мог быть только И. Веттерман.
С.А. Белокуров считал, что «список Дабелова» поддельный на следующем основании: «как мог опытный исследователь (Дабелов), снимая копию с каталога царских рукописей, опустить его заглавие и имя составителя?».
Указанное обстоятельство нами может быть объяснено тем, что на самом оригинале каталога не было ни имени, ни заглавия! Естественно, что ни того, ни другого не оказалось и на копии «списка Дабелова». А вот вопрос, почему автор оригинала опустил на нем свое имя и заглавие, может быть пояснен следующим. Давайте вникнем в атмосферу того времени, когда рубили головы и пытали за малейшие прегрешения. Что, составитель каталога, не представлял этой постоянно висящей над его головой угрозы? Именно по этой причине он (составитель) и не указал на каталоге ни своего имени, ни источника взятых книг, чтобы против него не было прямых улик, ограничившись лишь буквой W.
Более того, как утверждает известный историк — археограф А.А. Амосов. «Дабелов, по каким-то причинам, не снял полную копию документа, ограничившись выпиской интересовавших его сведений в виде нечто памятной записки. Вероятно, что оригиналом дабеловской копии был черновик, оставшийся у автора — иначе вряд ли возможно объяснить то, что в ряде случаев названия произведений (рукописей) обозначены лишь начальными буквами первого слова. Дабелов сообщал о крайне неразборчивом почерке, что также свидетельствует в пользу чернового характера оригинала». К этому дополним, что такая щепетильность Дабелова в деталях может свидетельствовать только о том, что его копия («список Дабелова») адекватна, в главном, оригиналу.
Нами, на основе приведенных данных, составлена археографическая «Схема «перемещения» описи И. Веттермана («Ливонской хроники») и «списка Дабелова», во временных рамках. Анализ «Схемы...» приводит к любопытному выводу: обе записки — и Веттермана, и Дабелова — один и тот же документ!
Надежности сделанного вывода об идентичности документа, как нам представляется, способствовали следующие обстоятельства:
1. Географическая близость городов Дерпт (Тарту), Пернов и Рига. Все они входили, в единую государственную структуру;
2. Тесные межгородские научные связи, поддерживаемые весь описываемый исторический период.
В других своих выводах С. Белокуров задается вопросами, касающимися отсутствия сведений о библиотеке, начиная со смерти Ивана IV. Он пишет: «Предположение о том, что библиотека царя Ивана IѴ скрывается под землей, невозможно допустить и по чисто рассудочным соображениям. После предполагаемого осмотра Веттерманом библиотеки, ее забыли и мы нигде не находим никаких упоминаний о ней». И далее: «Почему о сих рукописях после смерти Грозного не вспомнил Борис Годунов?»
В поисках ответа на поставленные вопросы нам следует осознать, какие же события, повлиявшие на таинственное исчезновение библиотеки, происходили в этот период в России и вне ее.
Известно, что 3 декабря 1564 года Иван Грозный вместе со своей семьей и ближайшим окружением покинул Москву и обосновался в Александровской Слободе, на половине дороги между Москвой и Ярославлем. На Руси начинается жестокий период опричнины, кровавых расправ царя с внутренними «врагами», прежде всего, с частью именитого боярства, претендовавшего на руководящую роль в государстве. В Слободу перевезли всю государеву казну, в состав которой входила, вероятно, и библиотека.
Кроме того, надо иметь в виду, что в конце 1564 года Сигизмунд — с запада, а Крымская Орда — с юга двинулись к рубежам Российского государства, что вызвало большую тревогу.
Историки, занимавшиеся вопросом местонахождения библиотеки, отмечают лишь сам факт отъезда царя в Александровскую Слободу. В то же время, они «не заметили» того, что, уезжая с семьей и окружением на длительный срок (17 лет!), Иван Грозный, исходя из логики развития событий, должен был взять с собой и библиотеку?! Известно, что целый ряд косвенных указаний, о чем говорится в следующих разделах, говорит за то, что библиотека в Александровский период, находилась рядом с царем.
А вот как оценивал этот период академик М.Н. Тихомиров. В 1960 году он писал: «Ведь 1565 год был началом опричнины. В том же году изменник А. Курбский написал Ивану Грозному послание, в котором укорял царя за преступления по отношению к московской аристократии. Презрительный тон послания бежавшего князя, нарочито подчеркивающего малокультурность самого Ивана Грозного и всех российских людей, по сравнению с другими, якобы образованными народами. Считалось, что А. Курбский, после побега за границу, начинает выкладывать полякам и литовцам наиболее важные секреты, в том числе и о библиотеке царя».
Обвиняя царя в малокультурности, А. Курбский сознательно умалчивал о том, что в Александровской Слободе в конце 60-х годов XVI в. действовала царская книгописная мастерская, где по велению Ивана IV писались «Минеи Четьи» (Минеи Четьи - церковные книги. Минеями называли сборники, в которых сочинения были расположены по месяцам, а внутри - по дням. Четьи - книги, предназначенные для назидательного чтения. В Минеях Четьях православный читатель мог найти то произведение, которое ему именно сегодня рекомендуется прочитать. Например, в день памяти святого - его житие. В Минеи Четьи вошли многочисленные жития и поучения, повести и сказания, монастырские уставы и исторические сочинения. Минеи Четьи стали своеобразным сводом литературы.), Псалтырь и другие божественные книги.
Первое, что обращает на себя внимание при чтении произведений царя Ивана, отмечают историки — это его широкая (разумеется, на средневековом уровне) эрудиция. Он совершенно свободно оперирует примерами не только из истории древней Иудеи, изложенной в Библии, но и из истории Византии. Болгарский ученый И. Дуйчев установил, что Грозный — свободно ориентировался в истории и литературе Византии.
Кроме того, известно, что десятитомный свод русских летописей известный как «Лицевой свод XVI века» составлялся также в той же печатне Александровской Слободы между 1568 и 1576 гг. Это был фундаментальный труд по всеобщей и русской истории. В составе свода содержится 9749 листов.
Нельзя исключать и того, что в книгохранилище Ивана Грозного могло находиться и «Слово о полку Игореве».
Существование такой возможности может подтолкнуть российских историков к археологической оценке влияния стиля «Слова о полку Игореве» на произведения Ивана Грозного (послания, письма...).
Со значительной вероятностью можно утверждать, что при составлении «Лицевого свода» Иван Грозный использовал древние рукописи из своего книгохранилища.
Что же касается второго вопроса С. Белокурова о том, почему после смерти Грозного о библиотеке не вспомнил Борис Годунов, отметил в своей статье И.Е. Забелин. Он писал, что после венчания на царство Борис перебрался в великокняжеский дворец (Борис Годунов был «без всякого образования, бескнижный» (если верить современникам - дьяку Ивану Тимофееву и английскому купцу Дж. Горсею). «Граматичного учения не сведом же от мала до юности, яко ни простыя буквы не навычен» («Временник» дьяка Тимофеева).
Может быть, это решение связано как-то с сундуками в подземелье? После смерти Грозного положение Годунова при дворе было шатким. Романовы, Шуйские, Бельские то и дело организовывали заговоры против «худородного выскочки». В случае переворота Борис собирался бежать в Англию, а потому держал свои сокровища в Соловецком монастыре. Джером Горсей, бывший в дружбе с Годуновым, в записках вспоминал, что вывоз сокровищ в Англию не удался. Сокровища остались в Москве. Не исключено, что Борис, скончавшийся скоропостижно, не успел или не захотел рассказать о тайном хранилище...».
И вновь зададимся, как бы вслед С.А. Белокурову, вопросом: почему при жизни Бориса Годунова нигде нет упоминаний о библиотеке? Ответ почти очевиден: Б. Годунов, вероятно, нашел сокровища (деньги, драгоценную утварь и т. п.), но библиотеки он не нашел... Библиотека (или ее филиал) хранились отдельно, но не в Московском Кремле, а оставалась невывезенной из Александровской Слободы и, вероятно, сохранялась монастырем!
Последующих правителей: царевну Софью и Петра I, в основном, интересовали деньги... Рассказ пономаря Конона Осипова мог напомнить Петру I о тайных палатах под старыми приказами, где царь Алексей Михайлович, далекий от интересов античности, спрятал часть казны на черный день. И этот день пришел, «когда после поражения под Нарвой, Петру позарез понадобились деньги на вооружение армии: тогда боярин Иван Прозоровский привел царя в тайник».Публицистика о библиотеке Ивана Грозного Существованию и попыткам поисков библиотеки Ивана Грозного посвящено многочисленное количество публикаций, как в научных изданиях, так и газетных материалах.
Уровень общественного интереса к библиотеке Ивана Грозного заметно колебался и зависел, в основном, от наиболее значимых публикаций, содержащих сведения принципиального значения. Первым автором летописи, где в 1604 году упоминалась царская библиотека, был Фр. Ниенштедт, ливонский летописец. Сведения Ниенштедта во многом совпадали с впечатлениями М. Грека.
Вторая значимая публикация вышла в свет в 1822 году, более чем с 200-летним перерывом. Принадлежала она профессору Дерптского университета Хр. Дабелову, опубликовавшему выдержки из описи древних книг библиотеки Ивана Грозного, присланной ему из Перновского архива и позднее утерянной.
Период после опубликования «списка Дабелова» характеризуют отдельные публикации В. Клоссиуса, связанные с тем же «списком Дабелова», В.С. Иконникова — с описанием жизни М. Грека, и Дж. Горсея с его заметками о «Московии».
Первой российской публикацией, связанной с библиотекой Ивана Грозного, было сообщение И.Е. Забелина о деле пономаря Конона Осипова, опубликованное в 1894 году в «Археологических известиях и заметках». Пономарь донес в 1724 году в Канцелярию фискальных дел о существовании подземных тайников с сундуками в Кремле.
На Забелинскую статью живо откликнулся знаток древнерусской литературы профессор А.И. Соболевский. В статье «Подземные палаты московских царей» он высказывал уверенность, что библиотека не погибла, а находится в подземелье Кремля.
Более широко, вопрос о царской библиотеке начал обсуждаться в конце XIX—начале XX века, когда история русской культуры начала интересовать наиболее культурные слои России. В это же время вступили в полемику и скептически настроенные историки, доказывающие бедность и убожество русской культуры. Наиболее ярким представителем последних был историк, источниковед С.А. Белокуров, издавший в 1898 году крупный труд «О библиотеке Московских Государей в XVI столетии». Он привлек массу материалов с единственной целью доказать, что никакой библиотеки в Москве не было.
По мнению академика М.Н. Тихомирова, «труд Белокурова сыграл, своего рода, роковую роль в вопросе о библиотеке московских царей. Казалось, что труд Белокурова навсегда снял проблему поиска библиотеки. Однако через каких-нибудь пятнадцать лет (1914 г.) вопрос о библиотеке снова вспыхнул, благодаря неутомимой деятельности археолога И.Я. Стеллецкого. Еще позднее у Белокурова нашлись оппоненты, и притом, несомненно, более талантливые, чем он сам. Это были историки И.Е. Забелин. Н.П. Лихачев, А.И. Соболевский». Да и самого М.Н. Тихомирова, по праву, следовало включить в число указанных оппонентов.
Завязались оживленный обмен мнениями, дискуссии... Названные историки, включая М.Н. Тихомирова и др., в ходе дискуссий выступали сторонниками существования библиотеки. Вполне вероятным считал существование уникального книжного собрания и доктор исторических наук А.А. Зимин.
Период начала XX столетия — конца 1950-х годов отмечен лишь выходом научных трудов Н.Н. Зарубина «Библиотека Ивана Грозного» (1938 г.) и С.О. Шмидта «Царский архив середины XVI века...» (1957 г.), а также результатами археологических раскопок И.Я. Стеллецкого в Кремле, опубликованных им в статье «Судьба библиотеки Ивана Грозного» (1944 г.). Это была последняя прижизненная публикация о библиотеке Грозного, подготовленная наиболее последовательным ее искателем И.Я. Стеллецким.
H.H. Зарубин, издавая свой основной труд, использовал практически всю научную и популярную литературу, затрагивавшую вопрос о царской библиотеке. С.О. Шмидт полагает, что многие положения работы Зарубина сохраняют свое научное значение и в наши дни, а ряд обоснованных доводов должны быть включены в будущую программу поисков библиотеки Ивана Грозного.
Всплеск научного и широкого общественного интереса к библиотеке Ивана Грозного приходится на середину 1960-х годов. Связано это, в первую очередь, со статьями М.Н. Тихомирова «О библиотеке Московских царей (Легенды и действительность)». И.Я. Стеллецкого «Клады и кладоискатели» и «За синей птицей», а также популярной книгой Р.Т. Пересветова «По следам находок и утрат». М.Н. Тихомиров высказался за продолжение поисков библиотеки на научной основе, что было поддержано А.А. Зиминым, С.О. Шмидтом и др.
После некоторого спада, в конце 60-х годов, интерес к проблеме поисков библиотеки Ивана Грозного вновь возрождается, чему способствовали популярные статьи В.Н. Осокина, напечатавшего в различных газетах и журналах до десяти статей и очерков на эту тему (1970 — 1978 гг.). Серьезный исторический очерк «Александва Слобода» выходит в 1976 году в городе Александрове. Ее автор, александровский краевед М.Н. Куницын пишет, что «после убийства сына в 1581 году царь оставил Слободу в горестных чувствах и более в нее не возвращался. Многое свезенное за годы опричного разбоя из Новгорода, монастырей, городов, боярских вотчин было оставлено в Слободе. Возможно, оставлена где-нибудь в тайнике и библиотека, ожидая своего счастливого часа».
В 1982 году вышло в свет второе издание книги Н.Н. Зарубина «Библиотека Ивана Грозного» под редакцией С.О. Шмидта. С. . Шмидт отмечает, что «за время, прошедшее с 1938 года (1-го издания) труда Н.Н. Зарубина, достоянием науки стали ценные архивные материалы; вышло много научных публикаций... Расширились наши представления... и об Иване Грозном — писателе и человеке и, соответственно, о возможном составе его библиотеки». Завершается издание составленным А.А. Амосовым «списком источников и литературы».
И, наконец, в конце 90-х годов, судя по газетным публикациям, старейший москвовед А.Ф. Иванов передал Ю.М. Лужкову, что именно он знает, где надо искать знаменитую библиотеку. Это сообщение выявило в прессе столь бурную реакцию, что в какой-то момент возникло ощущение — поиски библиотеки вот- вот увенчаются успехом. Позднее А.Ф. Иванов в газете «Труд» сообщил: «Конечно, я не настаиваю на полной правоте... Понимаю, что ошибка не исключена».
До настоящего времени никакой информации по этому поводу опубликовано не было.
Изложенное выше заключим словами А.А. Амосова: «Современная советская литература, посвященная истории и судьбе библиотеки Московских Государей, привела к тому, что она (библиотека) стала восприниматься и осмысливаться как вполне реальное и определенное явление в истории русской культуры XVI века».Местонахождение библиотеки Ивана Грозного и попытки ее поисков Если кратко сформулировать проблему библиотеки Ивана Грозного, то ее круг задач будет выглядеть следующим образом.
1. Поиск доказательств существования библиотеки;
2. Обоснование места (мест) ее захоронения;
3. Выбор, обоснование и постановка методов для обнаружения библиотеки (прямых и косвенных признаков ее наличия);
4. Организация и проведение археологических работ, с целью вскрытия тайника (тайников).
Казалось бы, в таком порядке проблему библиотеки Ивана Грозного и надо решать. Но, вот уже в течение многих лет, не решив до конца первую — главную задачу, искатели штурмовали подземные сооружения Московского Кремля... Некоторые «горячие» головы уже в других местах предлагают сразу же вскрывать входы в подземные сооружения и копать, искать!?..
В подобных случаях, уместно поставить вопрос — до каких пор копать, искать? Ведь система подземных сооружений состоит из многих ходов и галерей, подавляющее число которых, как правило, непроходимы из-за завалов, забутовок. В том же Московском Кремле за 100 лет поисков расчищенные археологами тайные ходы (работы Н.С. Щербатова и И.Я. Стеллецкого) равняются 18 и 28 метрам!
Исходя из того, что вопрос существования библиотеки следует считать определившимся, последующие исследования должны быть направлены на установление ее местоположения: прямых и косвенных признаков.
Из многочисленных публикаций, посвященных местонахождению библиотеки, можно видеть, что в этом вопросе существуют самые разнообразные, подчас противоречивые версии. Лишь некоторые из них имеют то или иное историческое обоснование. К сожалению, нет ни одного хотя бы косвенного высказывания или намека ближних сподвижников Ивана Грозного. Почему?
Русский историк, крупнейший знаток кремлевских древностей И.Е. Забелин уже давно пытался с помощью летописей уточнить предполагаемое местонахождение библиотеки. «При жизни оно могло быть известным лишь немногим его приближенным. Но почти все они были им умерщвлены. Изрублен в 1570 году опричниками царский дьяк Иван Висковатый, имевший близкое отношение к архиву, был казнен царский казначей (заведывал казной) Никита Фуников». Такая же судьба, вероятно, постигла устроителей подземных тайников и рабочих, замуровавших тайник с книгами. Считается, что отец Ивана IV — великий князь Василий III ослепил двух мастеров, воздвигнувших ему дворец, ради того, чтобы нигде не построили еще лучшего дворца. Как же сын его мог оставить в живых свидетелей устройства тайника (тайников)!
Авторов версий можно разделить на две основные группы — по месту прогнозирования библиотеки:
1 — в Московском Кремле;
2 — в Кремле Александровской Слободы.
Обособленно расположились: А.Ф. Иванов, считающий, что библиотека находится в подземельях Ваганьковского холма, и Г. Стерлигов, уже организовавший поиски, кроме Московского Кремля, в Александровской Слободе, г. Вологде и с. Коломенском.
Некоторого внимания заслуживает версия журналиста — историка Т.М. Белоусовой. В ее основу она положила историко-палеографический метод, исходя из следующего.
Как известно, последняя версия Забелина — о подземном ходе через Соборную площадь и которая «следует» за В. Макарьевым, просуществовала 100 лет. Но Белоусова, внимательно прочтя «доношения» пономаря К. Осипова, установила, что Осипов шел по подземному ходу к тайнику по Ивановской площади, а не через Соборную. Доказательство тому Белоусова нашла в делах Московской дворцовой конторы. Далее она отмечает, что в 1747 году на Ивановской площади, напротив колокольни Ивана Великого, провалом была открыта большая белокаменная галерея. Ее приняли за сточную канаву. Ни у кого при этом не возник вопрос: почему галерея тянется не к Москве-реке (если это канава), а спустившись с горы, поворачивает к Тайницким воротам? Никто не осознал, что это тайный ход.
С учетом всех этих данных, Белоусова начертила ход от Тайницкой к Угловой Арсенальной башне по Ивановской площади, пересекла выявленную галерею, ведущую к подземелью у Филаретовой пристройки.
Раскопки Конона Осипова и Игнатия Стеллецкого, отмечает Белоусова, показали, что ход от Тайницкой к Угловой Арсенальной башне разрушен временем и людьми. Подземная же палата — тайник у Филаретовой пристройки чудом уцелела в недрах Боровицкого холма. Белоусова с читает, что, возможно, именно здесь и находится тайник с «драгоценной поклажей».
Сторонниками Александровской версии являются В.Н. Осокин — журналист-историк, глубоко разработавший тему судьбы библиотеки Ивана Грозного, и М.Н. Куницын — известный александровский краевед, посвятивший сбору и анализу документов Грозновской эпохи значительную часть своей жизни. К этой же версии в последние годы своей жизни присоединились Фр. Клоссиус и неистовый исследователь — искатель московских подземелий И.Я. Стеллецкий.
Любопытная версия, отвечающая возможности укрытия библиотеки Ивана Грозного в Александровской Слободе, нами увязывается с захватом Слободы польско-шведскими отрядами ранней весной 1609 года.
Зададимся вопросом, чем объяснить движение войск Яна Сапеги в глубь России, да еще в самое неудобное раннее весеннее время? Известно, что никакого военного значения Слобода не имела. Войск там не было. Никакой стратегической задачи захват Слободы, таким образом, не решал. Что же подвигло Яна Сапегу на захват Александровской Слободы? Мы склоняемся к тому, что Ян Сапега знал о находящемся в тайных камерах самом главном для России книжном сокровище. Это единственная в мире библиотека, которая была на протяжении тысяч лет. Все делалось в единственном экземпляре. Сведения о библиотеке могли быть получены от бывшего опричника Ивана Грозного — Генриха Штадена и князя Андрея Курбского, сбежавшего в Ливонию в 1564 году. Это и было стратегической целью Яна Сапеги! Благоприятствовало всему этому — Смутное время Российского государства.
Сразу же отметим, что поиски библиотеки Ивана Грозного в Слободе, в целом, оказались для поляков неудачными, хотя какие-то рукописи и книги, находящиеся не в основном тайнике, могли попасть им в руки. Подтверждение сказанному — «известие о греческой рукописи — подложная дарственная грамота императора Константина Великого папе Сильвестру, похищенной поляками в Смутное время и поднесенной в качестве подарка польским послом Оссолинским в 1663 году Римскому пале Урбану». Более того, нет никаких достоверных указаний на то, что библиотека была разграблена или увезена поляками в Польшу.
В этот же период большой ущерб понесли государственные хранилища Московского Кремля — поляки увезли большую часть архива Ивана Грозного и даже царскую корону. Как видим, даже архив представлял для поляков большую ценность!
В 1635 году польские власти вернули посольству, прибывшему из России и возглавляемому князем Львовым, одну, и то неполную, посольскую книгу — великого князя Ивана Васильевича с 6696 (1488) по 7008 (1500) гг. «Другие посольские книги и прочие важные государственные документы попали в Россию только в начале XVIII века.
В числе посольских книг оказался и обтянутый кожей сборник из разных тетрадей «В пол десть». Это и есть единственная уцелевшая перечневая книга древнего царского архива, основанного при Иване Грозном.
В этих тетрадях, хранящихся теперь в рукописном отделении Санкт-Петербургской Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина перечисляется содержание каких-то ящиков.
Так, в ящике 11... «Коробья Ноугороцкая бела 206». Значит при Иване Грозном документы хранились не в канцелярских шкафах или железных ящиках, а в деревянных ларчиках, липовых и дубовых ящиках и гнутых коробах, называвшихся в то время «коробьями новгородскими». Некоторые из них были окованы железом. (Не их ли видел дьяк Василий Макарьев?)».
Фр. Клоссиус предполагал, что «библиотека вместе с остальной казной могла быть перевезена в Александровскую Слободу, куда Грозный переселился в конце 1564 года». А служивший в опричнине с 1564 по 1576 год немец Генрих Штаден в своем проекте военной оккупации Московии утверждает, что «в его время царская казна (золотые и серебряные деньги, драгоценности и соболя) хранилась в Вологде, в нарочно для того построенных каменных палатах».
Исходя из приведенных выше сведений, можно сделать вывод, что Иван Грозный после переезда в Александровскую Слободу, рассредоточил свои богатства: сокровища (деньги, драгоценности) разместил, кроме Александровского Кремля, в Вологде и других монастырях (о чем также упоминал Дж. Горсей), а библиотеку или какую-то ее часть оставил при себе, в Слободе.
Автор также склоняется к Александровской версии, исходя из следующих соображений.
До своего отъезда из Москвы в декабре 1564 года Иван Грозный, как весьма осторожный и предельно предусмотрительный человек, при выборе своего будущего местопребывания, как нам представляется, руководствовался следующими мотивами:
— относительная близость к Москве;
— стратегически благоприятное положение на пути в северные монастыри;
— надежность дворцового комплекса;
— возможность надежного захоронения части казны, включая и библиотеку с древними рукописями.
При этом, в то беспокойное время следовало учитывать угрозы неукротимых бояр и агрессивность внешнего окружения с запада и южных рубежей. Ивану Грозному, находясь в Москве, приходилось быть в постоянном напряжении.
Таким образом, всем этим условиям, в полной мере, отвечала Александровская Слобода.
Старинный путь на север пролегал через хорошо известные на Руси города: Переславль, Ростов, Ярославль, Вологду (Кирилло-Белозерский монастырь) и наконец Соловецкий монастырь, раскинувшиеся вдоль древнего тракта.
Отсюда относительно быстро можно было проехать в Москву, а в случае опасности внутри страны или извне, уехать в один из северных монастырей или, при критической ситуации, — в Англию.
Так было до 1581 года — смерти царевича Ивана. Но тут мы предоставляем слово ныне покойному александровскому краеведу Михаилу Николаевичу Куницыну.
«В 1581 году царь вернулся в Москву после смерти своего сына в крайне смятенных чувствах. Два с половиной последних года своей жизни он по существу агонизировал: постригался в монахи, глядел на зловещую комету, остановившуюся над Москвой, лечился от разных недугов у колдунов и медиков. До античных ли рукописей, так ненавистных духовенству, ему было?» Потом на трон вступил блаженный Федор, который был далек от книжных интересов.
Бориса Годунова и последующих правителей: царевну Софью и Петра I, в основном, интересовали сокровища (деньги, драгоценная утварь и т. п.).
Итак, многое свидетельствует, что книжное сокровище, если не все, то его немалая часть, должно находиться в Александрове…Александровская Слобода (Кремль) Более четырех веков Александровская Слобода притягивает к себе своей таинственностью и тем, что почти 17 лет отсюда Иван Грозный управлял Российским государством. Все это время под обломками дворцов опричной столицы Ивана Грозного, уничтоженных в «Смутное время» начала XVII века, возможно, скрыты под землей: архивы опричнины и, самое главное, — письменное сокровище Российское (или его часть) — библиотека Ивана Грозного.
О прошедшей грозненской эпохе бытуют от дедов к внукам предания о тайных подземных ходах, но есть и подтвержденные документально или проявляющие себя провалами на местности.
Сведения о тайниках Успенского монастыря (Александровский Кремль) есть в двух документах. В «сказке», поданной строителем монастыря Корнилием московским писцам в 1675 году, записано: «А в монастыре под церковью Успения погреб с выходом». По свидетельству последней игуменьи обители, этот ход обнаружился провалом в начале XX века.
Данные по провальным воронкам приводятся, в основном, по материалам М.Н. Куницына. Так, уже в наше время на территории Александровского Кремля в плотном суглинистом грунте, закрытом двухметровым «культурным» слоем, появляются провальные воронки, обильно поглощающие дождевые воды. Провалы засыпались, но они вновь образуются. Один провал с запада от каменной сторожки у южных ворот, второй — у деревянного сарая в юго-западном углу. Обе точки провала вместе с встреченной А. Харитоновым (по Музейному проезду, 14) при рытье ямы, кирпичным сводом (глубиной 1,5—2,0 м) в плане (на местности) лежат на прямой линии, уходя концами к Успенской церкви и к реке Серой. Третий провал находится по Музейному проезду, 8, четвертый — у входа в двухэтажный деревянный жилой дом у Покровской церкви, пятый — у южных ворот, с внутренней стороны, и шестой — у северо-восточной башни с наружной стороны. Полагаем, что немалая часть провалов в Александровском Кремле связана не с подземными ходами, а с обычными хозяйственными погребами и ледниками.
Будущим искателям (археологам) следует иметь в виду и то, что за более чем четыре столетия через открытые и закрытые провалы прошли многие тысячи кубометров «агрессивной» воды, так что, кроме разрушений и заваленных ходов и галерей, там нас могут ждать всякие химические сюрпризы: скопления радона, отравленный воздух и другое.
Из подземных сооружений следует выделить:
— в келейном корпусе (кв. 81) у входа в квартиру, в 8 м от южной стены, установлены пустоты. При вскрытии, на глубине 0,4 м обнаружился верх кирпичного свода;
— из Успенской церкви, в подземный ход (до 1926 года) спускались группы экскурсантов и школьников. Предания утверждали, что здание Успенской церкви входило в состав дворца Грозного и было его домовой церковью и что из-под него идет тайный подземный ход к реке Сере (Серой);
— под двухэтажным келейным корпусом у западной стены — своды подземных сооружений неясного назначения;
— у Покровской церкви, в двухэтажном деревянном доме (бывший дом игуменьи) был пробит свод, а закрытое подземное сооружение использовалось под хозяйственные цели, а в соседнем погребе имеется спуск, засыпанный внизу землей;
— с внешней, восточной стороны (где стадион) при разборке свода и стен подземного хода (?) жители брали кирпич. Архитектор Н.В. Серебряков считал, что это подземный наклонный ход, закрепленный кирпичом, полностью уходящий в землю;
— в Сретенской церкви, примыкавшей с юга к больничному корпусу, нижняя часть подклети сложена из белого камня. Возможно, что здесь была более древняя палата, материал которой пошел на новую постройку;
— в юго-восточном углу стадиона, в непосредственной близости «осыпного вала» — крупная округлая воронка, а рядом с ней, с внутренней стороны стадиона, — в начале 1930-х годов развалы фундамента (блоки из известняка). Сообщил К.Г. Светлов, работавший в 1934 году (?) вблизи этого места;
— в юго-западном углу монастыря, с внутренней стороны, арочная кирпичная кладка подземного хода на глубине 2.0—2,5 м, обнаруженного во время археологических раскопок 1981 года краеведами И.Е. Кольцовым и Строгановым Л.С. под руководством археолога В.П. Глазова.
По сообщению Л.С. Игнатьевой, старейшей жительницы Александрова, у них в семье передавалась информация, что «подземный ход шел с запада по внутренней стороне южной стены, а потом он поворачивал к одному дворцу и далее между дворцами». Позднее, она же (Л.И.) дополнила, что «продолжение (а может быть и другой ход) находится по линии: выступ на южной стене — угловой дом, расположенный у начала Кольчугинского шоссе (где автобусная остановка) и далее до оврага».
В описи Александровской Слободы 1667 года в начале упоминается «одна труба», а ниже говорится еще о «бывшей раньше трубе с Государева двора». Об одной из «труб», по которой можно «на тройке коней проехать к реке Серой или в Старую Слободу», свидетельствовал современник Грозного — опричник Генрих Штаден.
Нам представляется, что словам Штадена верить нельзя. В них подчеркивалась лишь значительность размеров «трубы», не более того, по которой можно было бы «проехать…» Возможно это связано с неточностью перевода.
Выше, при описании Московского Кремля, отмечалось, что тайные подземные ходы, существовавшие во многих крепостях, были необходимой принадлежностью в военных целях. Грозный, также избрав себе резиденцией Слободу, строил здесь не монастырь, а крепость.
Первые археологические раскопки на территории монастыря, за его восточной стеной, проведены в 1929 году Д.А. Крайновым. Им была обнаружена белокаменная кладка XVI века. В 1968 году археолог, кандидат исторических наук Н.Ф. Сергеева западнее Успенской церкви вскрыла также белокаменный фундамент одного из дворцовых сооружений XVI века. Существенную помощь в организации раскопок оказали директор школы №2 А.Т. Семенов, секретарь Александровского отделения ВООПИК В.Ф. Шмакотин и сотрудники краеведческого музея М.А. Спешилов, В.Н. Лазарев и М.Н. Куницын.
Раскопки, выполненные академиком Б.А. Рыбаковым в 1970—1971 гг., как продолжение работ Д.А. Крайнова и Н.Ф. Сергеевой, дали возможность выявить массивные фундаменты, отвечающие двум дворцовым сооружениям: первой четверти и середины XVI века. Фундамент, расположенный западнее Успенской церкви, соответствует Государеву двору Василия III. По заключению Б.А. Рыбакова, именно в него и въехал Иван Грозный. Этот дворцовый комплекс был связан с Успенской церковью и занимал одно из центральных мест в крепостном ансамбле. Расположение этих сооружений подтверждают схематические зарисовки Слободы, сделанные датским послом Я. Ульфельдом. Раскопы дают возможность утверждать, что Слобода быта обустроена не временными деревянными сооружениями, а мощными дворцами из кирпича и белого камня. Размеры дворцов около 30х12 м.
Приходится лишь сожалеть, что отрытые с таким трудом фундаменты, вновь засыпали и ничто уже не напоминает, хотя бы для туристических целей, что на этих фундаментах стояли дворцы могущественного царя! Почему нельзя было, хотя бы над одним фундаментом бывшего дворца — части «Государева двора», сделать из прозрачного пластика саркофаг и, в конечном итоге, это место оформить как интереснейший объект средневековья.
В отчете Б.А. Рыбакова за 1971 год, с целью проверки биофизического (биолокационного) метода, предложенного инженером А.И. Плужниковым (с помощью металлической рамки), для обнаружения строительных сооружений, были заложены шурф и два раскопа. «Оба раскопа оказались совершенно пустыми, а в северо-восточном углу шурфа была вскрыта лишь поздняя (XVII в.) вымостка и рядом развал булыжника». Б.А. Рыбаков, на этом основании, посчитал, что «биофизический метод, предложенный инженером А.И. Плужниковым, для археологических исследований оказался непригодным».
Нам этот вывод представляется некорректным: виновен, может быть, не метод, а оператор? Для получения устойчивого результата на исследуемом участке следовало бы провести контрольные измерения другим оператором.
В истории исследований подземной части (с поверхности) Александровского Кремля свое место занимают работы московского инженера, заслуженного изобретателя России И.Е. Кольцова. Используя биолокационный метод, он, с участием Н.Ф. Сергеевой и Б.Н. Науменко, составил схему аномалий на пустоты (подземные ходы, галереи...) и фундаменты. На локальных участках такие же работы были поставлены А.А. Добросоцких и Н.М. Дудиным, а с наружной стороны, по периметру Кремля, — кандидатом геолого-минералогических наук Н.Н. Сочевановым.
План-схема биолокационных аномалий на подземные пустотности, фундаменты и места сооружений Грозновсного периода. Биолокационные аномалии по И.Е. Кольцову: I — подземные ходы, 2 — пустоты (камеры, галереи), 3 — места существовавших каменных дворцовых зданий XV—XVI вв. (фундаменты их установлены раскопками Д.А. Крайнова (1929 г.), Сергеевой (1968 г.), Б.А. Рыбакова (1970—1971 гг.) и В. Глазова (1981 г.), 4 — постройки разного назначения, 5 — фундаменты двухстолповой колокольни (звонницы), изображенные на плане Я. Ульфельда, 6 — постройки печатного двора Ивана Грозного;
по Н.Н. Сочеванову: 7 — подземные ходы.
Наземные сооружения: 8 — каменные церкви и храмы XV—XVI вв.; 9 — ныне существующие стены (с XVII в.) Успенского монастыря; 10 — следы древнего вала и стен (XV—XVI вв.); 11 — ранее существовавшие стены (XV—XVI вв.) Кремля.
По полученным результатам И.Е. Кольцов в 1982 году сделал сообщение в научном отделе ЦК КПСС и в институте археологии АН СССР. Через год было принято соответствующее решение директивных органов «Об улучшении охраны и использовании памятников истории и культуры города Александрова». Владимирскому облисполкому вместе с Министерством культуры РСФСР и Всероссийским обществом охраны памятников истории было поручено разработать план исследований и использования памятников Александровского Кремля. Но вот в России канула в Лету одна историческая эпоха, наступила другая, а работы, по сути, так и не начинались.
Оценивая результаты проведенных биолокационных исследований группы И. Кольцова, отметим, что каменные фундаменты бывших надземных зданий «отбиваются» биолокационными аномалиями. Что касается биоаномалий на подземные ходы и пустоты, то судить об этом трудно, так как ни одна из них не была проверена, с целью подтверждения на пустотность, существующими техническими и геофизическими методами. Вызывают вопросы и такие моменты: практически доказанный (серией провалов) подземный ход вдоль южной стены (с внутренней стороны) на схеме аномалий не отметился; не проявилась и труба-ход, проходящая из Покровского собора в дом игуменьи. Трудно объяснимо отсутствие аномалий между Покровским храмом и Успенской церковью и др.
Н.Н. Сочевановым, на основании проведенных биолокационных исследований, выделено 14 аномалий на подземные ходы, выходящие во внешнюю сторону от кремлевских стен, из которых ход № 5 представляет с внешней, можно видеть, что в более чем половине случаев они не совпадают. Близкой совпадаемостью отличаются две аномалии с северной стороны, три — с восточной и две — с западной.
Причина, как нам представляется, заключается не в методе, а в характере геологического разреза. Об этом лучше всего свидетельствует «Справка об эффективности биолокационного метода», полученная автором от Н.Н. Сочеванова, представляющего Межведомственную комиссию по биолокации. Из «Справки» следует, что за шестнадцатилетний период (1971—1986 гг., включительно) в области археологии (в разных районах) по десяти исследованным объектам аномалии проявились: по семи участкам — фундаментами храмов, каменными кладками и крепостными стенами XIV века (однослойный геологический разрез): двум участкам — пустотами в Киево-Печерской лавре (на одном участке —51 % скважин, а на втором — 5 скважин из 20 совпало с пустотами (одно-двухслойный геологический разрез); одному участку — аномалии «отбились» минными камерами в колодцах (однослойный геологический разрез)).
Приведенная статистика однозначно подтверждает эффективность биолокационного метода для картирования фундаментов и кладок, а также 50—80 %-ных пустот, находящихся в условиях однослойного геологического разреза.
К сожалению и Московский и Александровский Кремли находятся в двухслойном геологическом разрезе, когда повышенная мощность культурного слоя является осложняющим фактором при диагностике, в первую очередь, пустотности.
В заключение можно предложить, что для таких сложных объектов следует чаще проверять свои аномалии другими методами, вплоть до раскопок, и набирать, набирать диагностический материал для более эффективной интерпретации получаемых данных.
При постановке археологических раскопок, под руководством Н.Ф. Сергеевой, использовался магниторазведочный метод, выполненный геофизическим отделом ВНИИСИМСа (С.Н. Кондрашов, Ю.П. Буровлев и В.И. Микушкин). Его целью было определение мест разведочных раскопов с помощью магнитной съемки, выполненной вокруг Успенской и Покровской церквей в радиусе ~ 50 м. Последующие раскопы закладывались на местах магнитных отклонений. В основу магнитной съемки была положена специфика культурного слоя со следами неоднократных пожаров и обилием кирпича, а в этих условиях белокаменные фундаменты и остатки стен, сложенные известняковыми плитами, «проявлялись» минимумами аномалий.
Из других геофизических методов, на части территории монастыря, была поставлена в опытном варианте малоглубинная электроразведка для изучения неоднородностей верхней части разрезов в диапазоне 2—20 м. Цель метода — выявление пустот и остатков фундаментов.
В результате установлены два типа аномалий: первый (зоны положительных аномалий) связан с фундаментами (кладками из известняковых плит) и второй (зоны пониженных значений) — соответствует участкам с пустотностью (предположительно ходы, галереи, подвалы).
Выше упоминалось, что при оценке подземных поисков библиотеки Ивана Грозного в Московском Кремле, автор пришел к выводу: современная стратегия такого рода исследований на этапе выявления объекта поисков требует поверхностных методов. Другими словами, нужны методы, которые позволят, в поверхностном варианте, локализовать на исследуемой площади участок с признаками захороненных в тайнике «предметов» библиотеки Ивана Грозного.
Автор исходит из того, что в составе «предметов» библиотеки Ивана Грозного или казны присутствуют, в первую очередь, такие химические элементы-индикаторы, как золото, серебро и ртуть, представляющие непосредственный поисковый интерес! К числу таких «предметов» могут относиться: древние книги — рукописи (манускрипты) с накладками из золота и серебра; киноварная краска (ртутный минерал) в заглавных буквах тех же книг; предметы бытового и культового назначения; оружие, инкрустированное благородными металлами; а также изделия из золота, серебра (посуда, ювелирные и др.) и деньги. Так, в описи книг библиотеки Ивана Грозного, открытой Хр. Дабеловым, в частности, упоминаются: «Сии манускрипты писаны на тонком пергаменте и имеют золотые переплеты». К примеру. Евангелие — верхняя доска переплета и наугольники обложены чеканным золотом, а заставцы (заглавные буквы) и рядовая пропись писаны киноварью; в другом Евангелии — застежки серебряные, накладки — золотом: Киноварь как краска известна и использовалась уже в глубокой древности. Ее химический состав — сернистая ртуть. О широком использовании киноварной краски говорит такой факт: «Синодальный список» пестрит яркими заставками, выведенными киноварью. Их насчитано более трехсот.
Захороненные в камерах-тайниках названные «предметы», подвергавшиеся в течение четырех столетий агрессивному воздействию вод (от выпадающих осадков), диссоциируют — выщелачивают ионы золота, серебра и других элементов, перенося их ниже по склону, накапливаясь вблизи мест разгрузки вод на так называемом геохимическом барьере (участке подпочвенных горных пород с резкой сменой условий миграции химических элементов). Вода, как известно, один из самых универсальных растворителей, а количество растворяемого вещества является функцией времени.
Все эти отмеченные особенности, в принципе, и определяют сущность поискового геохимического метода, способного фиксировать признаки захороненных «предметов» библиотеки Ивана Грозного.
Современные геофизические методы, на первом этапе исследований, не эффективны из-за малой, даже суммарной массы золота и серебра, а также значительной глубины (~15 м) тайника с «предметами». Так, достаточно сказать, что используемое в системе МВД «поисковое средство» (металлоискатель) может определять металл: в стене — глубиной до 20 см, площадной объект 1x1 м при толщине ~10 см — до глубины 6 м и бочку, заполненную металлами — до 5—6 м.
Для других методов, способных фиксировать металлы,— магниторазведка, радиолокационный и георадар, осложняющим обстоятельством является то, что они, как правило, дополнительно фиксируют значительное число ложных аномалий, отбраковка которых, в условиях нарушенного геологического разреза, является очень сложной задачей.
Таким образом, исходя из того, что библиотека Ивана Грозного (казна) находится в одном из тайников Александровского Кремля, апробация поискового геохимического метода была осуществлена на его территории. Отбор геохимических проб проводился по профилям, ориентированным вдоль склона (по внешнему периметру Кремля). Кроме того, вдоль северной стены Кремля, с целью изучения геологического разреза, были пробурены три шнековые скважины глубиной до 18—20 м, с отбором проб через 2 м.
Пробы анализировались спектральным и специальным методом на золото с чувствительностью: золото, ртуть — 1—4 мг/т; свинец, медь, олово — 1—3 г/т и серебро — 0,8 г/т.
По результатам обработки полученных данных были выявлены контрастные комплексные аномальные поля золота, серебра, ртути и олова, преимущественно с северной и западной сторон Кремля.
Интерпретация направленности аномальных потоков по латерали (субгоризонтальности) позволила предварительно выделить два наиболее вероятных (аномальных) участка.
При постановке работ второго этапа потребуются данные о глубине положения тайника (тайников). Мы попытались решить этот вопрос следующим образом. Так, исходя из фактических замеров в трех скважинах, глубина верхнего уровня водоносности в наиболее приподнятой части рельефа, где расположен Государев двор, достигает 15—17 м. Очевидно, что и максимальная глубина положения подземных сооружений, в том числе и тайника — камеры с захороненными «предметами», не должна превышать 15 м.
Таким образом, на территории Александровского Кремля в разное время был поставлен ряд поверхностных видов исследований, но при отсутствии даже минимума финансовой поддержки объем их был ограниченным. По этой причине не удалось провести радиоволновое и георадарное зондирования с целью выявления пустотности (ходы, камеры...) в контурах выделенных аномальных участков. Это могло бы серьезно помочь в интерпретации и расшифровке результатов проведенных поверхностных методов.
Источник:
© Ковалев Г.Е. Библиотека Ивана Грозного и Александровский Кремль. Александров, 2005. 114 с., ил 29
Александровская Слобода при Иване Грозном
Александровский Успенский женский монастырь
|
