Воспоминания работников Ковровского экскаваторного завода
В день 50-летия Великой Победы взбудоражили мою душу нахлынувшие воспоминания о пережитом, мысли унеслись в тяжелые и опасные дни фронтовой юности. Словно вновь увидел живые лица боевых друзей-соратников, членов дружного экипажа, славных товарищей. Откуда только они ни съехались на Черное море! Боцман украинец Подопригора, старшина мотористов - армянин Кирокасян, старшина радист - еврей Гурский, лейтенант штурман - еврей Домнич, старший трюмный матрос - молдаванин Медря, матрос торпедист - белорус Рогачев, старший матрос электрик - татарин Абдуллин, старшина торпедист - мордвин Яксаев, лейтенанты - русские парни Грудин, Пономарев и многие другие - это только небольшая часть нашего многонационального экипажа боевого подводного корабля, на котором мне довелось пройти путь к Победе в 1418 дней и ночей, участвовать в обороне и освобождении Одессы и Севастополя, Новороссийска и Керчи, побережья и городов Крыма, Кавказа, Румынии и Болгарии. Расскажу о ряде операций разных лет войны, которые выполнял наш экипаж. ...СЕНТЯБРЬ 1941-го, последние дни обороны Одессы. Приказ командования - следовать в осажденный город для выполнения спецзадания. Мерно работают оба дизеля, обеспечивая крейсерскую скорость нашей субмарины. Вдали за кормой остались родной Крым и столица моряков Севастополь. Подводники на боевых постах четко несут вахту у механизмов. Идем в надводном положении. На ходовом мостике командир корабля Алексеев, вахтенный командир Трофимов, рулевой Кириленко, матросы-наблюдатели Баринов и Михайличенко. На траверсе слева турецкий берег, порт Трапезунд - идем в нейтральных водах: меньше вероятности атак с воздуха.
Осень, море штормит, лодку бросает с борта на борт, крен доходит до 20-25 градусов. Особенно тяжело нести вахту в отсеках у дизелей, на линиях гребных валов. Вот очередная огромная волна положила лодку на борт, гребной винт оголился и работает в воздухе. Обороты мгновенно растут, дизель идет вразнос, подшипники гребных валов быстро перегреваются, и вахтенному трюмному матросу Медрину надо особенно внимательно смотреть за уровнем и циркуляцией охлаждающего масла в подшипниках.
Отлично несут вахту у дизелей мотористы под руководством старшины Кирокасяна. Ходовая вахта длится два часа. Я работаю в центральном отсеке на посту управления погружением. Здесь установлены пневматическая система управления кингстонами и вентиляцией, мощные водоотливные и перекачивающие роторные помпы. Два часа прошло - заступает вторая вахта, ее сменяет третья. Через четыре часа отдыха - снова за работу. И так круглосуточно до 45 дней, которые лодка находится в автономном плавании.
К вечеру шторм усиливается. Наверху волна захлестывает вахтенных, им приходится пристегиваться специальными поясами к поручням. Видимость сокращается до 5-6 кабельтовых, командир приказывает усилить наблюдение за морем и воздухом. Наблюдатель матрос Лебедев докладывает:
- Справа по курсу 30 градусов два самолета противника.
Алексеев вскинул ночной бинокль, всмотрелся и подал команду: «Всем вниз, срочное погружение», - и поставил машинный телеграф - «стоп дизеля». Несколько десятков секунд - и подлодка ушла в глубину, проведя маневр по уклонению от воздушной атаки и продолжая свой путь на электромоторах. Через три-четыре минуты, когда лодка шла на 40-метровой глубине, самолеты сбросили восемь бомб, глухие взрывы которых мы отметили в вахтенном журнале. Спустя час-полтора лодка всплыла и продолжала путь.
На подходе к Одессе была темная южная ночь - ни звезд, ни береговых постов сигнализации или огней маяков. Местонахождение можно было определить только расчетами на штурманской карте. Затем связались по рации с городом, получили шифровку: заходить нельзя, бои идут на улицах и в порту. Нам назначалось «рандеву» в указанном месте Тендровской косы с эсминцем «Бодрый», который должен передать для транспортировки в Новороссийск особый груз. Дали опознавательные знаки, пароли.
Чем ближе подходили мы к указанному району, тем отчетливее становились огненные всполохи, зарево пожаров над Одессой. По этому ориентиру мы и пошли к месту встречи. В штормовую ночь по авральному расписанию экипаж подлодки за несколько часов перегрузил с эсминца много тяжелых оцинкованных ящиков. Выстроившись в живую цепочку, мы равномерно укладывали их в отсеках и надежно закрепляли на палубах. Но два деревянных ящика не проходили через люки. Пришлось отнимать съемный лист прочного корпуса первого отсека. Теперь лодка уже не могла погружаться, превратившись в беззащитную посудину. Наконец, с помощью кран-балки справились и с этими ящиками. И только под утро съемный лист установила команда во главе с мичманом Перовым. На рассвете мы погрузились, проверили герметичность и поблагодарили товарищей за отличную работу.
Через сутки нас уже встречали в Цемесской бухте Новороссийска. После многочасовой разгрузки и приведения корабля в порядок экипажу дали отдых - баня, кубрики плавбазы «Эльбрус», увольнение на берег.
А грузы те под усиленной охраной увезли на аэродром для отправки в Москву. Как позже мы узнали, в оцинкованных ящиках был весь наличный денежный и золотой запас одесских банков, в деревянных же ящиках размещались две новейшие секретные немецкие донные магнитно-акустические бесконтактные мины. Их отправили для исследования и выработки способов борьбы с ними.
...ЛЕТО 1942-го, позади год войны. Началась героическая оборона Севастополя. Удобные бухты опустели, корабли и катера рассредоточились по кавказским портам. По заданию командования был выделен большой отряд подлодок для доставки боеприпасов, продовольствия и горючего для гарнизона Севастополя, вывозки раненых. Оперативной базой стал Новороссийск. Вот один из походов нашей подлодки типа «С».
...С утра мы принимали и размещали в отсеках грузы для севастопольцев: снаряды, мины, гранаты, патроны, продукты, бензин, медикаменты - всего свыше 170 тонн. Внутренние отсеки превратились в пороховые погреба: помимо всего, восемь торпед в аппаратах и столько же запасных, а в каждой до 3000 кг. тротила. После погрузки и бани ходили в город. В короткие дни отдыха между походами мы, двадцатилетние парни, всегда старались снять напряжение в кино или на танцах. В тот вечер мы с друзьями впервые танцевали в Доме флота под звуки «офицерского вальса»:
Море зовет - снова в поход,
Покидая
Ваш маленький город,
Я пройду
мимо Ваших ворот...
С той поры этим вальсом начинались и заканчивались все наши танцевальные вечера. Наутро подлодка подошла к элеватору, где стоял лидер «Ташкент». Здесь экипаж засняли для киносборника (который мы так и не увидели). В тот день на наш корабль прибыл маршал С.М. Буденный, в окружении свиты военачальников разных рангов. Обходя отсеки лодки, маршал обратился ко мне с вопросом:
- Кто вы, сколько лет и как служите?
Я четко ему ответил, и он спросил: - Не боишься идти в Севастополь?
- Нам уже не впервой, чего бояться!
...Вечером подлодка, отдав швартовы, вышла из Цемесской бухты. Погода теплая, солнечная, море спокойное, ленивые волны, рассекаемые форштевнем, облизывают борта. Но что ждет нас впереди?
Через три часа нас обогнал лидер «Ташкент» с десантом, просигналив нам: «Доброго пути». Перед закатом в 60 милях от Новороссийска подлодку атаковали из-под солнца два «Юнкерса-88». Сигнал боевой тревоги - «срочное погружение!» - не застал врасплох тренированный экипаж. Четко работает боцман Подопригора, держа горизонтальные рули на погружение и отсчитывая вслух для командира глубину. 60 метров - «стоп погружение», лодка идет горизонтально. Самолеты, наугад отбомбившись, подались восвояси. Через полтора часа, продув балласт, мы всплыли.
Летняя ночь коротка. За это время надо успеть зарядить аккумуляторные батареи, провентилировать отсеки, подкачать компрессорами сжатый воздух в запасные баллоны, откачать воду из трюмов. А тем временем наш славный кок Долженко, весельчак и затейник, до войны работавший в лучшем ресторане Киева, готовит долгожданный обед. «По совместительству» во время артиллерийской тревоги он выполнял обязанности наводчика в орудийном расчете 100-миллиметровой корабельной пушки, установленной на палубе.
И вот на востоке, где небо сливается с морем, заалела у горизонта светлая полоса, возвещая о рождении нового дня. И вновь мы погружаемся на рассвете и упорно следуем по заданному курсу. Хорошо пообедать, когда лодка тихо идет на большой глубине. Надо сказать, питание подводников всю войну было поставлено образцово. Такие наш кок готовил борщи, солянки, ромштексы, пирожки, признаюсь честно, даже в ресторанах после войны не видывал, хоть и поездил по стране немало. В ежедневную норму питания, кроме всего прочего, входило 100 г. шоколада, 100 - водки или 200 - вина, 50 - сливочного масла, свежие или сухие фрукты и т. п.
...ДНЕМ, подойдя к Севастополю, мы всплыли на перископную глубину. Наблюдаем за берегом. Не хочется верить, что он уже не наш, топчут его вражеские сапоги, в санаториях веселятся немецкие офицеры. Но севастопольцы дерутся за каждый дом, каждый камень нашей земли.
В 19.00, как условлено, показываем несколько раз перископ нашим постам Херсонесского маяка - нам отвечают азбукой Морзе: идти по фарватеру в Камышовую бухту. Едва мы подходим к ее причалу, начинается разгрузка. Только вахтенный матрос Кириленко не участвует в ней, следя, чтобы к лодке не приблизились посторонние. Вдали стоят несколько катеров и охотников. Снуют машины, увозя груз и доставляя на лодку раненых, женщин, детей. Размещаем всех по отсекам, раскладываем подвесные койки.
В это время у причала произошло ЧП. Громко прозвучала автоматная очередь вахтенного, послышались стоны и немецкие ругательства трех корчившихся на земле диверсантов. Переодетые в нашу морскую форму, они пытались взорвать лодку противотанковыми гранатами. Позже, на базе, Кириленко за бдительность и умелые действия был награжден медалью «За отвагу».
...Только пять дней не были мы в Севастополе, а сколько изменений произошло! Северная сторона сдана, бои идут в Инкермане, на Черной речке. В Камышовой бухте почти все здания превращены в груды камня и щебня. И все же ни один из нас не сомневался в конечной победе!..
...ШЕЛ 1943-й. Подлодка капитана 3-го ранга Алексеева находилась на позиции в Каркинитском заливе. Кильватерной колонной идет вражеский караван в составе трех полногрузных транспортов и 13 кораблей эскорта, в том числе эсминцев «Мерешти» и «Налука», сторожевых кораблей и катеров-охотников за подлодками. Караван постоянно облетают самолеты сопровождения.
Звучит боевая тревога. Команда подлодки занимает посты, закрывает люки между отсеками. Командир на центральном посту периодически поднимает перископ, осматривает горизонт, звучат команды:
- Полный вперед, курс... Носовые аппараты 1 -3-5 - товсь!.. Гидроакустику давать пеленг... Доносятся ответные доклады. И вновь команда:
- Выхожу в атаку, боцман, трюмный центрального поста, держать перископную глубину.
Лодка на максимальной скорости сближается с караваном. Поднимается перископ, необходимые поправки с дистанции 3-4 кабельтовых - и команда:
- Торпеды, пли! Торпедисты первого отсека под командованием старшины Косенкова плавно выжимают рычаги стопоров. Лодку слегка качнуло, маневрируя, она идет на погружение. Томительное ожидание. И вот три сильных взрыва потрясли морскую пучину! Все молча обнимаются, поздравляя друг друга с победой. Противник, по-видимому, был так ошеломлен дерзкой атакой, что решил: корабли подорвались на минах.
Через несколько минут лодка подвсплыла под перископ, командир со штурманом осмотрели горизонт, пристроили к окулярам фотоаппарат и засняли результаты атаки. Команде сообщили: два транспорта водоизмещением 4-5 тысяч тонн каждый, охваченные пламенем и клубами черного дыма, медленно оседая, погружались в воду. Вокруг плавали обломки, тонущие фрицы, ходили катера. Вдали дымил одинокий транспорт, спеша к ожидавшим его миноносцам. Это был первый удачный залп торпедами способом «луч» или «веер», когда одновременно поражаются два неприятельских транспорта. Мы пробыли на этой позиции несколько дней и не встречали вражеских кораблей. Немцы считали, что фарватер сильно заминирован, и боялись проходить здесь. Лодка вернулась на базу, а фотоснимки каравана сдали в штаб фронта. Вскоре пришло подтверждение наших данных от морских летчиков, проводивших аэрофотосъемку торпедированных транспортов.
...НАСТУПИЛИ радостные дни освобождения Крыма. Активизировались и подводные лодки: только с ноября 1943 по 9 мая 1944 года (когда был штурмом взят Севастополь) было потоплено 68 кораблей и транспортов противника, пытавшихся эвакуировать войска, технику, оборудование.
Наша подлодка весной 1944-го находилась на коммуникациях противника, связывающих порты Крыма и Румынии. Вдруг - авария: вышло из строя электроуправление на лебедке подъема перископа атаки. В мирное время по инструкции мы должны были возвращаться на базу, где есть оборудование, мастерские, запчасти, квалифицированные ремонтники. Но сколько бы времени ушло!
Командир Алексеев вызвал механика Перова, старшину электрика Гаркушу, старшего матроса электрика Абдуллина: - Можно ли своими силами в море восстановить работоспособность лебедки?
Посовещались ребята и заявили:
- Обещаем все сделать в сжатые сроки.
- А конкретно?
- Три дня, товарищ командир!
- Добро...
Подлодка легла на грунт на глубине 80 метров, началась упорная работа, круглые сутки. По ночам лодка всплывала, ремонт продолжался. Экипаж знал: без исправного перископа атаки лодка небоеспособна. В итоге наши электрики за двое с половиной суток сделали работу, на которую в заводских условиях целой бригаде ремонтников потребовалось бы не меньше недели. Лодка вновь стала грозным боевым кораблем. А качество ремонта довелось вскоре проверить во время атаки вражеского каравана из 40 кораблей - транспортов, самоходных барж и кораблей охранения, в числе которых были эскадренные миноносцы «Король Фердинанд» и «Королева Мария». Такое охранение говорило о ценности груза.
Командир подлодки, прильнув к перископу, выбрал для атаки самый крупный транспорт. После торпедного залпа лодка, маневрируя, ушла на глубину, форсированным ходом отрываясь от каравана. Немцы наугад забрасывали предполагаемое местонахождение подлодки глубинными бомбами часа за полтора их было сброшено 158. Как чувствуют себя подводники при бомбежке? Представьте себе, что вы находитесь внутри железнодорожной цистерны, и по ней одновременно с двух сторон начинают бить 10-килограммовыми кувалдами! Кровь из ушей и носа, ежеминутное ожидание конца - не случайно некоторые ребята возвращались из похода седыми.
Оторвавшись от преследования, лишь к вечеру мы вернулись в район атаки. В перископ увидели перевернутое вверх килем днище огромного транспорта с блестящими в лучах солнца двумя бронзовыми винтами. Вокруг плавали резиновые плотики и разный мусор. Это был наш седьмой потопленный транспорт.
Через несколько дней вернулись в базу и были торжественно встречены флагами и артиллерийскими залпами стоявших на рейде кораблей. Вечером в Доме флота всем вручили ордена и состоялся торжественный ужин. Командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский сообщил, что мы потопили транспорт водоизмещением 8000 тонн с 600 офицерами на борту. Они отдыхали в здравницах Крыма - пусть теперь спокойно отдохнут в «дельфинотрале».
...ВОЙНА на море - сложная и тяжелая работа. Здесь не спрячешься за бугор, в окоп или траншею. Морской бой жесток и скоротечен, порой секунды решают его исход. Нам помогали новейшая техника, разнообразие тактических приемов и отличная выучка экипажа. Скрытно, неожиданно атакуя, мы удачно блокировали морские коммуникации. Много можно было бы рассказать о наших походах, но ограничусь рассказанным. 1945-й экипаж встретил в звании гвардейского, на лодке развевался флаг с орденом Красного Знамени. Но непрерывные походы сказались: пришлось ставить корабль в Поти на ремонт. Часть экипажа осталась там, а нас после тщательной подготовки направили в порты Румынии и Болгарии. Как правило, вначале там высаживался десант морской пехоты, захватывал порт и корабли, мы же, спецы-технари, после подготовки перегоняли вражеские корабли в наши базы. Всякое бывало. 18 моряков погибли в родном Потийском порту: когда выгружали торпеду из аппарата трофейной подлодки, раздался оглушительный взрыв, лодка с оторванным носовым отсеком ткнулась в грунт у причала и повисла на швартовых тросах. Оказалось, немцы оставили там специальное взрывное устройство...
День Победы мы встретили уже на родной подлодке.
И вот прошло 50 лет с окончания Великой Отечественной войны, выросли новые поколения людей на земле. А ряды ветеранов редеют с каждым днем и годом. Поэтому нам, оставшимся в живых участникам Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., с глубокой болью в душе, с прискорбием и сожалением приходится наблюдать ускоренный развал экономической и оборонной мощи нашей Родины и ее Вооруженных Сил, обнищание народа. За короткое время наша великая, могучая держава-победительница скатилась на уровень второстепенных развивающихся стран мира. Родину раздирают внутренние потрясения, идет необъявленная война в Чечне и у границы с Афганистаном. Много месяцев идут непрекращающиеся военные действия, где гибнут наши российские молодые солдаты - наши дети и внуки, а когда это кончится - неизвестно.
Когда-то непобедимые наши армия и военно-морской флот в настоящее время влачат жалкое существование, демонстрируя всему миру свою неподготовленность и неспособность решать поставленные перед ними боевые задачи.
Взять, к примеру, наш родной Краснознаменный Черноморский флот, где я с честью и добросовестно отслужил 6 лет в элитной части - в 1-й Севастопольской бригаде подводных лодок и участвовал в 26 боевых походах и в потоплении девяти вражеских кораблей, в обороне и освобождении Одессы, Севастополя, Новороссийска и Керчи, которые стали городами-героями. А что сейчас происходит с нашими Вооруженными Силами? Говоря откровенно, сейчас Черноморский военно-морской флот как единое боевое войсковое соединение не существует. Более трех лет идут грызня, споры, переговоры по дележу баз, кораблей, имущества флота между военными, дипломатами, президентами России, Украины, Крыма. А боевые корабли флота, приданная ему авиация стоят в базах, на аэродромах. Корабли, самолеты и другая техника не укомплектованы личным составом согласно штату. Военные моряки и летчики не знают, кому они служат и подчиняются, кто их обязан снабжать и финансировать. Корабли прикованы к стенкам, ржавеют, стареют, а если выходят в поход, то на них собирают экипаж из нескольких однотипных кораблей.
Мы, ветераны войны, твердо верим и надеемся, что придут лучшие времена, наша Россия возродится, будет богатой, процветающей страной, могучей державой. Пусть наши дети, внуки, правнуки не забывают своих отцов и дедов, которые ради счастья и мира на Земле отдали свою молодость, боевой опыт, здоровье, жизнь - все для Великой Победы, помнят тех, кто избавил мир от фашистского порабощения.
Авдеев Николай Иванович
Источник:
Н. Фролов. Потомству в пример. Из истории боевой славы Ковровского края. Воспоминания работников Ковровского экскаваторного завода – участников Великой Отечественной войны и трудового фронта. Ковров. 1995.
Ковровский экскаваторный завод в годы Великой Отечественной войны
