Ковровский экскаваторный завод в годы Великой Отечественной войны
Начало »»» Ковровский экскаваторный завод
Государственный Ковровский машиностроительный завод Наркомата путей сообщения (Ковровский машиностроительный завод НКПС).
С первых дней войны Государственный Ковровский машиностроительный завод НКПС (как тогда именовался экскаваторный завод) был переведен на военное положение, чтобы работать «для нужд обороны страны». 6 июля 1941 г. с конвейера сборочного цеха завода сошла последняя партия экскаваторов ЛК-0,5. За все остальное военное время заводом было выпущено лишь 4 экскаватора - по специальному заданию Государственного Комитета Обороны для восстановления железнодорожного транспорта и землеройных работ военного значения. С 7 июля 1941 г. заводской коллектив приступил к освоению и серийному выпуску оборонной продукции. Эту задачу осуществить было тем более непросто, что значительная часть заводчан ушла на фронт.
Уже в первых числах июля 1941 г. на заводе был организован батальон народного ополчения в количестве 800 человек, во главе которого были поставлены работники завода: лейтенант Титов Н.М., политрук Бочкарев К.В. и старший лейтенант Егоров В.Н. Ополченцы изучали все тонкости военного дела. В октябре того же года на базе батальона народного ополчения был сформирован истребительный батальон, который в феврале 1942 г. влился в состав войск НКВД. Многие бойцы батальона погибли в боях, в том числе заместитель командира батальона Булатов Михаил Алексеевич - бывший секретарь парторганизации стальцеха.
В конце июля 1941 г. большой отряд коммунистов-добровольцев Коврова направился на фронт. В этом отряде были экскаваторостроители: Брызгалов М.А., Огурцов Ф.В., Данилов Ф.Д., Климов И.А., Дормидонтов Е.И., Прохоров И.И., Кочуев П.А., Кононов П.И., Кочешов И.С., Соловьев А.В., Паршин А.Г., Массалыкин С.С., Пьянов В.К., Муравьев И.И. Из 14 человек - 8 пали смертью храбрых (Брызгалов, Огурцов, Кононов, Кочешов, Соловьев, Кочуев, Паршин, Климов). В течение 1941 -1942 гг. более 200 человек проводил завод на фронт. Ушли воевать лучшие комсомольцы - Корунов, Ушаков, Виноградов.
Всего, по призыву и добровольно, в ряды Красной Армии влилось 1046 экскаваторостроителей. Они воевали почти на всех фронтах Великой Отечественной, били врага на земле, в небесах, на море и даже под водой. Многие из них были заслуженно отмечены высокими боевыми наградами. Обо всех сказать невозможно. Только орденами Славы Родина наградила более 20 работников нашего завода: Авдонина Сергея Ивановича, Бабаева Павла Васильевича, Белова Ивана Павловича, Гроздова Анатолия Павловича, Гаричева Алексея Григорьевича, Короткова Ивана Павловича, Кулагина Ивана Ивановича, Малеванного Елисея Никифоровича, Николаева Николая Александровича, Панина Александра Павловича, Прошкина Александра Сергеевича, Смоленцева Петра Леонтьевича, Сорокина Александра Максимовича, Сенцова Николая Григорьевича, Судакова Алексея Федоровича, Седова Анатолия Евдокимовича, Сытинова Алексея Ивановича, Фролова Владимира Николаевича, Хромова Василия Ивановича, Шубина Ивана Васильевича; причем Николай Григорьевич Сенцов получил ордена Славы III и II степеней.
Около 350-ти заводчан отдали свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины. Их имена золотом высечены на мраморной стелле заводского мемориала, где бьется пламя Вечного огня. Среди них - имя бывшего слесаря котельного цеха Алексея Васильевича Лопатина, Героя Советского Союза.
На смену ушедшим на фронт кадровым рабочим, в 1941 г. на завод пришло много женщин и молодежи, немало ветеранов-пенсионеров вновь вернулись на прежние рабочие места. На базе котельного цеха завода был создан участок («цех № 4») по выпуску снарядов М-31 для реактивных минометов «Катюша», в чугунолитейном цехе на участке «цех № 5» изготавливались мины к батальонным минометам. В кузнечном, механическом и сборочном цехах производились сами минометы. Сталелитейный цех был переведен на производство узлов и деталей для танков Т-34.
Осенью 1941 г. экскаваторостроители изготовили большую партию воздухоочистительных фильтров для станций Московского метрополитена, которые использовались тогда в качестве бомбоубежищ. Осенью 1941 года здесь изготовили и провели испытания фронтового окопокопателя «ФОК».
В трудные дни битвы за Москву на заводе был построен бронепоезд «Ковровский большевик». Командиром его стал коммунист Н.Д. Фролов. 18 декабря бронепоезд был отправлен в Москву. Отправленный на фронт и включенный в состав 43-го отдельного дивизиона бронепоездов, этот бронепоезд провоевал всю войну, защищая воинские эшелоны и железнодорожные станции от нападений с воздуха.
В течение 1942 г. на заводе было освоено производство паровых 6-тонных кранов со сварным котлом, гидравлических домкратов, вертикальных паровых котлов, узлов машины РКСМ-200 для сварки рельсов. В 1943 г. заводские специалисты разработали новую конструкцию осколочно-фугасной авиационной бомбы ОФАБ-100, которая после успешно проведенных испытаний была поставлена на серийный конвейер. Быстро и качественно предприятие разработало технологию производства мощного роторного снегоочистителя, производительностью 16 тысяч кубометров в час, применявшегося при очистке и восстановлении железнодорожных путей.
За успешную работу в годы войны большая группа заводчан была награждена орденами и медалями. Так орденами Трудового Красного знамени были отмечены начальник завода Иван Георгиевич Мышенков, под руководством которого завод проработал всю войну; газосварщик Михаил Павлович Данилов и технолог Николай Михайлович Пивоваров; орденами Красной Звезды - начальник сборочного цеха Василий Иванович Гудсков, токарь Василий Степанович Кочешов, медник Владимир Петрович Малышев, технический директор Федор Акимович Ветров и заместитель начальника завода Дмитрий Михайлович Широков; орденами Знак Почета - главный энергетик завода Валентин Александрович Критский, начальник кузнечного цеха Александр Федорович Папин, начальник инструментального цеха Василий Михайлович Максимов, мастер Георгий Григорьевич Веревкин, главный инженер Николай Константинович Гречин, кузнец Алексей Иванович Шишанов и другие. 2023 работника завода получили медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», в том числе 690 женщин; а 19 человек - медаль «За оборону Москвы».
Всего за военные годы на ковровском экскаваторном заводе было изготовлено 10 тысяч комплектов колес для танков Т-34, 25 тысяч корпусов для снарядов «Катюш», 40 тысяч корпусов для авиабомб ФАБ-100, 2,5 миллиона корпусов мин; 166-шеститонных паровых кранов на железнодорожном ходу, 393 комплекта железнодорожных объемных тележек, 683 гидравлических домкрата, а также другой оборонной продукции на общую сумму 211,3 млн. рублей.
На заводе в течение военных лет были собраны, средства на строительство танковых колонн «Ковровский комсомолец» и «Ивановский Осоавиахимовец», в 1944 г. на средства заводчан был построен танк «Ковровский машиностроитель» для 1-го Украинского фронта и два самолета.
По результатам работы в 1941 - 1945 гг. завод неоднократно признавался победителем во Всесоюзном социалистическом соревновании и получил переходящие Красные Знамена НКПС и ЦК профсоюза железнодорожников, Государственного Комитета Обороны и ВЦСПС.
Еще задолго до окончания Великой Отечественной войны в 1944 г. на заводе началось проектирование нового, совершенного одноковшового экскаватора. Эта машина получила впоследствии марку «Э-505» и стала первым советским экскаватором, поставлявшимся на экспорт. Более активная работа над этой моделью началась после выхода в свет постановления ГКО 26 мая 1945 г. о перестройке промышленности по сокращению производства вооружения и частичного освобождения завода от выпуска боеприпасов. Сегодня около 650 тружеников тыла и около 200 участников войны награждены медалью «50 лет Победы в Великой Отечественной воине 1941 - 1945 гг.».
«Наш завод получил задание изготовлять железнодорожные грузоподъемные краны большой мощности, гидравлические домкраты, шаровые мельницы и разнообразный ассортимент запасных частей к машинам, обслуживающим железнодорожный транспорт. Задача сложная. Но наш коллектив с ней справляется успешно. В июле план был выполнен на 102,7 процента, в августе – на 109. В сентябре задание возросло на 12 процентов, но и оно перекрыто на 6 процентов. За работу в августе нам присудили переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны и Красное знамя обкома ВКП(б). главная трудность, с которой столкнулся завод при переходе на выпуск продукции мирного времени, заключалась в недостатке квалифицированной рабочей силы, не хватало токарей, слесарей, литейщиков, кузнецов. Тогда мы прибегли к излюбленному методу, не один раз оправдавшему себя. Над молодыми, недавно пришедшими на производство рабочими стали шефствовать старые производственники. Организовали стахановские школы. Нам удалось в короткий срок подготовить более 500 человек. Те, кто в период войны делал одну операцию, стали работать на разнообразной номенклатуре.
Были трудности с инструментом. Недоставало резцов, фрезов, приспособлений. Инструментальный цех – небольшой по своему объему – творил большие дела. Из местных материалов и сплавов он изготовлял нужный инструмент. Значительную помощь оказал нам соседний завод имени К.О. Киркиж. Сейчас у нас все оборудование на ходу. С будущего года будем расширять свой инструментальный цех.
Военные годы дали нам ценнейший опыт в литейном деле. Мы полностью освоили кокильное литье. Сейчас этот опыт переносим на выпуск мирной продукции. В стальцехе используем конвейерную подачу формовочной земли и мельницы «Раймонда» для размолки глины. Пустили в ход конвейер в чугунолитейном цехе. Отливаем в кокмлях такие детали, как тормозные вагонные колодки. Если до войны завод выпускал два железнодорожных крана, то теперь – шесть, да плюс три паровые машины. Если раньше делали в месяц по 23-25 гидравлических домкратов, то в сентябре – 56. В 2,5 раза увеличился выпуск запасных частей к кранам и экскаваторам.
В октябре завод начал осваивать изготовление снеготаялки системы Арутюнова. Машина сложная, но мы ее освоили и дали первый экземпляр. Осваиваем выпуск паровозных и вагонных буферных стаканов, изолирующих рельсовых стыков и … В перспективе у нас главная цель – экскаватор нового типа. Завод должен освоить новейшие усовершенствованные экскаваторы – Д.107. Эти машины будут двух видов: одни будут приводиться в действие электромотором, другие – двигателями внутреннего сгорания. Мощность машины – 80 лошадиных сил, объем черпака – 0,5 кубометра. Они обладают большой подвижностью и более рентабельны, чем известные до сих пор марки экскаваторов.
Война спаяла коллектив завода в одно целое. Крепче стала трудовая дисциплина, больше слаженности в работе цехов. Даже на таком сложном деле, как литье, завод достиг больших успехов. По плану электропечь должна давать в сутки 18 тонн металла, а дает 36. Расход электроэнергии на одну тонну жидкой стали снижен на 200 киловатт. часов.
А все это сделали люди, которые любят свой труд, любят Родину и готовы во имя ее на любые подвиги» («Призыв», 21 октября 1945 г.).
Тихонов Василий Федорович
Родоначальником семьи Тихоновых являлся некий крестьянин деревни Верхутиха Тихон, родившийся на свет еще в конце XVIII столетия. Его сын Константин Тихонов и внук Сергей Константинович (1857-1907) еще крестьянствовали, как и их предки. А вот представитель следующего поколения Тихоновых (отчество и дедичество Тихонов в итоге перешло в фамилию) Федор Сергеевич уже перебрался в город, где работал котельщиком в Ковровских железнодорожных мастерских. Там же начал работать и его сын Василий Федорович Тихонов, 1903 года рождения, который к 1941 году работал начальником кузнечного цеха Ковровского экскаваторного завода.
Ветеран трудового фронта Василий Федорович Тихонов, уроженец деревни Верхутиха
Великая Отечественная война застала меня на экскаваторном заводе в должности и. о. начальника кузнечного цеха. До дня объявления войны цех, как и весь завод, выпускал мирную продукцию. Но с 22 июня 1941 г. обстановка круто изменилась, и началась подготовка к выпуску оборонной продукции. Не буду перечислять, что изготовлял цех, важно другое, как изменилась психология людей. Все понимали: вероломное нападение Германии на Советский Союз означает ломку жизни каждого человека, каждого работника цеха. Из газет и радио все знали, что несет фашизм нашей Родине, а значит, каждому из нас.
Для работающих на заводе была установлена броня от призыва в армию, но многие, в основном коммунисты, добровольно ушли на фронт. Необходимо сказать, что вся организаторская работа в цеха по мобилизации коллективов на выполнение оборонной продукции осуществлялась под руководством партийных организаций, а коммунисты являли собой пример в работе для других, хотя все работали самоотверженно. Большое, если не решающее, значение имел фактор Сталина. С его именем связывались победы на фронтах, с его именем спорилась работа в тылу. В его честь создавались бригады, вахты, соревновались участки по досрочному выполнению заданий. Это был его лозунг - «Наше дело правое, мы победим!», и с этим лозунгом была учреждена медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». После речей Сталина я не раз выступал с разъяснениями и призывами к рабочим трудиться во имя победы.
Большое влияние на психологию людей также оказывали выступления по радио диктора Левитана. Они еще больше укрепляли дух и поднимали настроение. Так же, как нельзя умалить роль Сталина в победе над Германией, нельзя и принизить роль коммунистов военного времени, ковавших в тылу победу над врагом.
На заводе была введена двусменная работа, по 12 часов для каждой смены. Начальников цехов перевели на казарменное положение и домой отпускали один раз в неделю. В моем кабинете поставили койку, и цех стал моим домом. Люди работали с подъемом, все было подчинено лозунгу: «Все для фронта, все для Победы». Мы работали в трудных условиях. Была введена карточная система на все виды продуктов, а также и на промтовары. Но никто не жаловался, понимали - сейчас главное обеспечить фронт всем необходимым.
На заводе утвердился порядок: все начальники цехов и ведущих отделов ежесуточно в 12 часов ночи отчитывались у начальника завода о выполнении суточного задания. В то же время начальник цеха оперативно решал все вопросы, возникавшие в процессе выполнения суточного план. Не всегда все шло гладко, случались срывы графика сдачи узлов и деталей, но подобные вопросы быстро разрешались на совещании у начальника завода. Спрос был жесткий. За повторное невыполнение каких-либо показателей плана начальник цеха вызывался в отделение НКВД, которое находилось на втором этаже вокзала станции Ковров. На такую экзекуцию в разное время меня вызывали два или три раза.
Вызывали к 2 часа ночи, заставляли ждать до получаса перед закрытой дверью, нагнетая напряженность. Получив разрешение войти в кабинет, я входил, и первым делом мне задавался следующий вопрос, кто я такой, как будто им это было неизвестно. Потом задавали провокационный вопрос: «Что вас побудило сорвать выполнение задания для фронта?» Беседа все время велась в таком духе, как будто план не выполнялся умышленно. Возможно, это только со мной разговаривали так, потому что я был беспартийным начальником цеха. Но все кончалось тем, что к решению сложных задач привлекались технические отделы.
В мои обязанности по должности начальника цеха входило ежедневное информирование рабочих в обеденный перерыв о событиях на фронтах, читка газет и ответы на вопросы. На случай налета вражеской авиации на город, силами рабочих цеха с южной стороны кузницы под руководством специалистов было вырыто бомбоубежище, где по учебным тревогам мы отрабатывали размещение людей. Была устроена тщательная светомаскировка во всех цехах, хотя это и создавало дополнительные трудности в кузнечном цехе в ночных сменах из-за загазованности воздуха. При заводе был создан штаб гражданской обороны. На крыше здания заводоуправления, на водонапорной башне и в других местах на территории завода установили зенитные пулеметы. По сообщениям дежурного диспетчера, объявлялась воздушная тревога. До отбоя воздушной тревоги запрещалось нахождение людей на улице. Начальник цеха должен был находиться в это время в своем кабинете у телефона. В ночное время ходить по улицам города тоже запрещалось, для этого требовалось получить специальный пропуск. При воздушной тревоге, когда не имелось прямой угрозы нападения вражеской авиации, цех продолжал работать.
В один из дней октября 1941 г. утром мы получили приказ: немедленно снимать все оборудование с фундаментов и готовиться к эвакуации. Легко сказать - к эвакуации, а что это значило! Психологическая и физическая нагрузка выпала на долю людей сильнейшая. У всех были семьи, квартиры, дома, имущество. Неужели в Ковров придут немцы? Но приказ есть приказ, и началась «хирургическая» операция по снятию оборудования со своих мест. И вдруг, часа через 3 или 4 поступил новый приказ: работы по снятию оборудования прекратить, все восстановить на своих местах и продолжать работать. Эти несколько суматошных часов у всех оставили большой след в душе. Подумалось - значит, на фронте что-то произошло, если высшее военное командование решило не допускать врага к Москве и за столицу. Действительно, по радио и в газетах скоро стали сообщать, что немцы под Москвой остановлены. Вскоре наши войска перешли в контрнаступление. Настроение у всех стало более оптимистичное, появилась надежда, что враг будет разбит и побежден окончательно.
Вспоминается случай, когда один рабочий, видимо, не выдержав тягот войны, на очередной политинформации встал и начал говорить о трудностях, что вот, мол, скоро придут немцы и наша жизнь улучшится. Я сразу же остановил его, обратился к рабочим и сказал, что этот человек говорит нелепость, не нужно его слушать, надо продолжать работать как всегда. На другой день этот рабочий в цех не явился, был арестован, а мне из отделения НКВД позвонили и потребовали, чтобы я подробно описал этот эпизод.
После этого случая мне стало ясно, что в цехе работают осведомители, доносящие «куда следует» любое неосторожно сказанное слово.
В 1942 г. на завод прислали большую группу мужчин-узбеков, способных выполнять физическую работу. В кузнечный цех направили 7 или 8 человек. Все эти люди были крестьяне, не имеющие никакого представления о крупном промышленном предприятии, незнакомые с заводскими и цеховыми условиями работы. Поэтому, впервые оказавшись в грохочущем цехе, при виде работающих молотов и кранов, пылающих печей, некоторые от страха ложились на землю или шарахались по сторонам. Стоило немалого труда приучить их к новой обстановке, научить приемам труда. Они часто болели, некоторые умирали от болезней и психических перегрузок. Потом их всех отправили обратно домой.
С тех пор прошло 50 лет. За давностью времени многое стерлось из памяти, но никогда не забуду ту когорту кузнецов, цвет кузнечного цеха, моих соратников-однополчан, которые ковали победу над врагом в тылу. Это Алексей Иванович Шишанов, Алексей Иванович Осипов, Иван Степанович Голубев, В.А. Кокорев, тт. Дроздов, Корышев и многие другие. Я знал семейное положение всех своих кузнецов, их нужды и интересы. Во время войны коллектив кузнечного цеха был дружной, спаянной семьей. Сегодня в живых остался только Иосиф Константинович Юкович, но и он все больше хворает.
К сожалению, мне не пришлось встретить победу над Германией в Коврове. Как я уже сказал, на заводе я был единственным беспартийным начальником цеха. 20 марта 1944 г. безо всяких на то причин меня сняли с этой должности. Бывший секретарь парткома завода М.Ф. Душин, не переизбранный на второй срок, был назначен на мое место. Подобная же история повторилась со мной в 1953 г.
В октябре 1952 г. я был вновь назначен начальником кузнечного цеха, который к тому времени хронически не выполнял месячные задания. В цехе царила низкая дисциплина, но стены были завешаны призывами «Бери пример с коммунистов!». Вот вместе с ними я и решил наводить порядок. Но это оказалось не так просто. К моему удивлению и сожалению, то были коммунисты не военного времени, а другие. Некоторые из них очень болезненно воспринимали призывы и критические замечания о необходимости соблюдать дисциплину труда. Со стороны некоторых партийных товарищей проступали явное зазнайство, спесивость и, одновременно, раздражение тем, что я всегда напоминал о необходимости для коммунистов быть примером в работе для других. Явных нарушителей дисциплины приходилось и наказывать.
Проще обстояло дело с беспартийными, они, как говорится, не держали против меня, беспартийного начальника цеха, камень за пазухой. Сложная обстановка во взаимоотношениях обернулась тем, что мне приклеили ярлык: «Тихонов устроил гонение на коммунистов». Это означало, что я стал как бы врагом Советской власти. Бывший секретарь парткома завода А.Ф. Папин оказался не удел и в апреле 1953 г, был назначен начальником кузнечного цеха, а меня перевели, а еще точнее - задвинули, технологом в чугунолитейный цех. Но я благодарен судьбе, что за свою прыть меня не задвинули в «места не столь отдаленные».
Макарычев Василий Павлович
Ковровский экскаваторный завод - одно из старейших предприятий нашего города. Первый советский экскаватор вышел из стен завода в 1931 г., марка его была «Ковровец», затем он был модернизирован на гусеничные ППГ-1,5 и ЛК-0,5. Июнь 1941 г. прекратил выпуск мирной продукции. 22 июня я, как обычно, сварил водяной бак емкостью 3 куб. м для экскаватора ППГ-1,5 и дополнительно прихватил к котлу дымовую коробку. Доложил своему мастеру о выполненном задании, чтобы уйти домой, так как мне было еще 15 лет и работал я электросварщиком только по 4 часа в день. Мастер Семен Павлович Крюков вместо обычного «молодец» и веселой улыбки был суров, сказал только, что кончилась наша мирная жизнь, что в конце смены в 15.40 будет митинг. Я домой не пошел, дождался митинга, и мы услышали о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз без объявления войны. Перед коллективом завода были поставлены задачи о переводе предприятия на военные рельсы. На другой день всем было одно задание: очистить цех от старого оборудования и приспособлений. В цехе стало пусто и почти безлюдно. С первых дней войны 1046 рабочих и ИТР завода, в том числе 74 добровольцами, ушли на фронт. Через двое суток заводу был определен план и номенклатура изделий Государственного комитета обороны (ГКО), и мы полностью перешли на выпуск военной продукции.
В первые дни войны мне поручили изготовление водомаслогреек для фронтовых автотранспортных подразделений. Это была очень оригинальная конструкция для нагревания 250 л. воды и 50 л. автола, овальной формы, смонтированная на металлических лыжах с прицепным устройством. Емкость была изолирована листовым асбестом и обшита снаружи деревянной рейкой. Через месяц-другой, когда я набил руку на сварке бачков и стал более квалифицированным электросварщиком, меня включили в бригаду высококвалифицированных, опытных сварщиков по сварке опорных плит для створа БМ-82 (батальонных минометов).
В состав этой бригады входили рабочие А.Ф. Сущенин, А.П. Данилов, И.А. Швецов, Н.Ф. Тараканов и Я. Щедрин. Задание для всех было одинаковым, независимо от возраста и опыта работы. Каждому требовалось изготовить по 2 плиты за 11-часовую смену, всего бригада выпускала 12 минометов за сутки. Стволы к ним изготавливал механический цех, окончательную сборку минометов производили на выделенной территории сборочного цеха - закрытом цехе № 3.
Доступ в закрытые номерные цехи имели только работники, непосредственно связанные со сборкой, допускаемые через спецотдел завода. К тому времени уже работал цех № 1, отдельно стоящий на территории завода, где производилась сборка фугасных авиабомб весом 100 кг (ФАБ-100). Начальником цеха работал тогда Евгений Георгиевич Иванов. Цех № 2 находился на территории котельного цеха. Там производили сборку 2-тонных фугасных авиабомб (ФААБ-2000).
Осенью 1941 г. руководство завода решило создать сварочный цех, который объединял бы всех электро- и газосварщиков со всего завода, так как все изделия в основном были сварными (кроме цеха № 5, где отливались корпуса мин для миномета БМ-82). Руководить всеми заводскими сварщиками поручили Станиславу Вячеславовичу Любовицкому, он же был и ответственным редактором газеты «Экскаваторщик». Единое руководство позволяло экстренно погасить отставание от плана по любой продукции, оказав помощь электросварщиками из любого цеха.
Когда гитлеровцы, подходили к. столице нашей Родины - Москве, городской комитет партии постановил: Ковровскому экскаваторному заводу в кратчайший срок изготовить дополнительно к плану бронепоезд «Ковровский большевик». Руководство сварочного цеха организовало сборную бригаду электросварщиков и газорезчиков для выполнения этого заказа. Меня тоже включили в эту сборную бригаду. Помню, как, невзирая на сигналы воздушной тревоги (когда самолеты врага пролетали над Ковровом, чаще всего на Горький; один раз и Коврову досталось, хотели взорвать железнодорожный мост через реку Клязьму, но бомба вместо моста угодила на территорию военизированной охраны, и погиб стрелок, стоявший на посту), работа на бронепоезде не прекращалась.
Снаружи сварка производилась под деревянным коробом высотой в шесть с половиной метров, а если где пробивался луч электросварки, то сверху еще покрывали брезентом. Оконные переплеты были закрашены черной краской, получалась двойная светомаскировка. Всего за 12 дней экскаваторостроители изготовили бронепоезд, состоящий из паровоза и двух вагонов, обшитых 16-мм броней. Затем его отправили на завод им. Киркижа (нынешним ЗиД) для установки вооружения и укомплектования командой. В конце 1941 г. бронепоезд «Ковровский большевик» торжественно провожали с вокзала ст. Ковров на фронт. Добрую службу сослужил он на фронте, громя фашистов от Москвы до западных границ.
Не знаю как другим, а мне ежедневно приходилось работать по 16-18 часов в сутки и частенько уходить домой не было смысла, лучше лишний часок поспать. Койка всегда была для меня заправленной в кабинете начальника цеха. В 1942 г. пришлось 10 суток подряд не выходить из завода. Если начальник цеха, будя меня, брал рукой за пятку - я знал - работать немедленно, нужно подниматься. А если он брал за плечо или руку - это предлагает сходить в столовую перекусить, но я предпочитал сон - он милее пищи и лучше восстанавливает силы.
За успешное выполнение заданий за 1941 год нашему заводу от имени Государственного комитета обороны генерал-майор Архангельский вручил 1-е знамя. Представители рабочей молодежи заверили ГКО, что коллектив завода приложит все силы к выполнению любых заданий для фронта. К концу 1942 г., когда нависла угроза над Сталинградом, фронту, как воздух, нужны были современная военная техника, оружие, боеприпасы, питание, обмундирование. Проблему обеспечения армии всем необходимым решал тыл, давая и пополнение личного состава из числа кадровых рабочих и подрастающего поколения. Количество рабочих с каждым днем уменьшалось. Планы возрастали, а рабочих рук не хватало. Хорошо, что в конце 1942 г. на завод поступила помощь рабочей силой, около 300 человек, мобилизованных из Таджикистана, которые быстро освоились, влились в коллектив, овладели вспомогательными профессиями, а некоторые и более сложными.
В их числе были Азис Турсунов, Мустафа Наимов и Сафаров. Заводу было поручено ГКО освоить и выпускать еще одно изделие под названием М-30. Для его изготовления была освобождена и огорожена часть территории котельного цеха, и разместился закрытый цех № 4. Организовали две бригады электросварщиков по два человека в смену и по одному для работы на автоматической сварке под слоем флюса. Наша бригада была молодежной: Павлуша Таранов, меня перевели с минометных плит (оставив там 5 человек) и Зоя Самарцева из редакции газеты «Экскаваторщик». Бригада сменщиков была вся из взрослых: Михаил Зайчиков, Александр Зверев и на автомате т. Синьков.
Изделие М-30 было очень засекречено, это чувствовалось и потому, как за ними приезжали военные, торопили с отгрузкой, производимой только в ночное время. А это изделие, как после выяснилось, был реактивный снаряд диметром в 30 см. под названием «Андрюша», дальнейшее развитие легендарной «Катюши» (чей снаряд в диаметре был 14,5 см.). Выпуск этих снарядов ограничивался производительностью единственного в наличии сварочного автомата и составлял 75 штук в смену. Сварка корпуса, концевые детали варились вручную. Выпуск продукции можно было увеличить только за счет помощи автомату: варить корпус полностью ручной сваркой членами той же бригады. Благодаря такой помощи не было не только срывов в работе, но и выходов из строя автомата. Таким образом выпускали до 100 и более штук в смену вместо 75. Нашим сменщикам такая работа была не по возрасту. Крепко помогли эти реактивные установки, сыграли они решающую роль при обороне Сталинграда.
Знаменательным стал день 12 декабря 1942 г. В старом клубе им. Ленина проходило общее заводское собрание о завершении плана 1942 г. и задачах на 1943 г. Меня освободили на время собрания от работы, так как меня ждала там награда наркома: значок «Ударник Сталинского призыва», ценный подарок и денежное вознаграждение. В заключение состоялся концерт заслуженной артистки СССР Л.А. Руслановой.
В конце декабря 1942 г. я был на призывной комиссии и вскоре получил повестку - за 5 дней до отправки в армию, назначенной на 10 января 1943 г. Нашему заводу бронировать работников не разрешалось, так как завод числился не военным, а экскаваторным. Меня попросили пожертвовать временем на проводы для работы, да и какое в то время было гулянье, когда все улицы оставались пустынны, праздношатающихся вообще не наблюдалось. Я согласился, но 9-го начальник извинился и сказал, чтобы я взял расчет, хотя на что-то как-будто и надеялся. 10 января с рюкзаком за плечами меня провожали в РККА. Но почему-то из трех команд две отправили в этот же день, а нашу 6-ю команду оставили, предупредив, чтобы никуда не отлучались - повторные повестки будут-де вручены буквально за несколько часов до отправки. Но 14 января заводу разрешили забронировать 5 призывников 1925 г. рождения. Меня срочно вызвали, как будто знали, что я еще в Коврове, и тут же восстановили на работе. Когда же пришла 2-я повестка - 19-го отправка, то начальник цеха сказал, чтобы я работал в ночь на 20-е, а утром с повесткой зашел в военный стол. Там повестку у меня забрали и велели идти спать после ночной. Так я и поступил, потом вечером опять вышел в ночь и никто меня по поводу воинской службы больше не беспокоил. Лишь в 1957 г. вызвали в горвоенкомат (в 1950 г. я закончил техникум) и сделали в военном билете запись вместо «рядовой, необученный» - «старший сержант». Через месяц вызвали снова - на присвоение звания офицера запаса. Но по состоянию здоровья офицером мне не суждено было стать. После врачебной комиссии вообще освободили от воинской обязанности, сказалась упорная работа в годы войны на моих легких. 9 января 1943 г. я был уволен в связи с призывом в РККА, а 14 января возвращен из РККА и продолжал работу в цехе № 4, На фронте все еще было жарко, «Андрюша» был еще очень нужен. В другие цехи меня уже не отрывали, так как напряженность труда была на пределе.
В апреле 1943 г. меня приняли в члены ВЛКСМ, а при исполнении 18 лет стал кандидатом в члены ВКП(б) - в июле 1943 г.
В августе 1943 г. наши войска одержали блестящую победу на Орловско-Курской дуге. У всех появилась надежда на успех нашей армии. В конце августа открылся 1-й областной съезд рабочей молодежи в г. Иваново, так как Владимирской области в то время еще не было. Нас насчитывалось около 20 делегатов со всех предприятий г. Коврова и района. Руководителем группы делегатов был назначен работник нашего завода Б.М. Анфимов. Съезд проходил около 5 дней, разместили нас в прекрасной гостинице. Работа съезда проводилась в одном из крупнейших театров областного центра ежедневно с 8 до 14 часов. Свободное от съезда время было насыщено обширной и разнообразной программой, мы посещали промышленные предприятия, совершали экскурсии по городу, вечером посещали театры, городские парки, смотрели кино. Это была для нас прекрасная передышка от труда и для обмена опытом по работе. На заключительном заседании съезда состоялось награждение Почетными грамотами от Ивановского обкома ВКП(б) и облисполкома за высокие производственные показатели по выпуску военной продукции. Такая грамота была вручена и мне.
Через год, в 1944 г., меня второй раз избрали делегатом на 2-й съезд рабочей молодежи, но на этот раз уже в г. Владимир, так как в том же году была образована Владимирская область. О том, как прошел этот съезд, даже вспоминать не хочется. Приняли нас вечером перед днем съезда. Покормили легким ужином и разместили на ночлег в одной из школ. Спать пришлось в классу на школьных партах, без постельных принадлежностей. Мы завидовали тем, кому посчастливилось спать на столах. В 7.00 получили такой же легкий завтрак, а программа была такова: в 8.00 начало съезда - выступления делегатов. Эти выступления продолжались час за часом без единого перерыва. Ковровская делегация оказалась более дисциплинированной и покинула зал в 3 часа ночи, ряды же редеть начали значительно раньше. Когда закончился съезд, мы не знали, да и не интересовались, Члены президиума периодически покидали свои кресла, а у делегатов это были по питанию разгрузочные сутки. Так прошел этот съезд, несмотря на то, что военное положение в стране было более благоприятным по сравнению с 1943 годом.
К концу 1944 г., когда враг был отброшен за госграницу и территория СССР освобождена от фашистских захватчиков, - наше правительство пребывало в уверенности: исход войны предрешен. Экскаваторному заводу был запланирован уже выпуск мирной продукции. Требовалось наладить выпуск паровых котлов, необходимых для изготовления паровых кранов ПК-6 шеститонной грузоподъемности. Сварка паровых котлов являлась работой 7-го разряда, кроме того, электросварщик на выполнение подобных работ должен был иметь специальный паспорт. Выполнять эту операцию поручили шестерым высококвалифицированным сварщикам, которые варили опорные плиты, и меня на равных определили опять к ним. По своему значению план по котлам не уступал военной продукции.
А в октябре 1944 г. нашими конструкторами был разработан и запущен в производство новый гусеничный экскаватор под маркой Д-107. За эту разработку четверо из них получили Сталинскую премию. Вот так тыл ковал победу над врагом и, не дожидаясь конца войны, готовил технику для восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Коллектив завода с честью справлялся с поставленными перед ним задачами. Четырежды заводу вручалось знамя ГКО за успешное выполнение заказов для фронта и не было случаев, чтобы государственный план оказался невыполненным. Заводчане отдавали все силы на разгром врага и в мыслях каждого было: «Все для фронта - все для Победы!» Так работал тыл, так ковал Победу, и труд наш не пропал даром.
В тылу, как на фронте, не обошлось и без жертв: при изготовлении бронепоезда погиб газорезчик из стальцеха Миронов, который был смертельно травмирован листом брони толщиной 16 мм, сорвавшимся с крана, перемещавшим его к месту монтажа. Лист был зажат двумя струбцинами, которые не выдержали, и он сорвался, попав ребром по пояснице Миронова, переломив позвоночник. На листе оказалась верхняя часть тела, под листом - нижняя.
Макарычев Василий Павлович
Благодаря героическому труду рабочих и ИТР тыла мощь Вооруженных Сил Советского Союза к концу войны значительно возросла и превзошла силы противника в несколько раз. В связи с наступающим праздником 50-летия Великой Победы хочется отметить тех, с кем пришлось всю войну работать вместе и чьи имена запомнились мне на всю жизнь. Пусть многих из них уже нет в живых, но помнить о них мы будем всегда. Это электросварщицы П. Зинина, Заднепранцева, Самарцева (из сварочного цеха), Фокина и Привезенцева (из стальцеха), А. Мягкова (из механического цеха, М. Иудина (из кузнечного цеха); мои друзья-подростки: Павлуша Таранов (член бригады цеха № 4), слесари-сборщики - Н. Грибанов, В. Морозов (котельный цех), украинец Н. Недо из г. Николаева, токари П. Дряницын и П. Васин (механический цех); представители старшего поколения - электросварщики А.Ф. Сущенин, А.П. Данилов, Н.Ф. Тараканов, И.А. Швецов, Е. Рачков, Боев, Щедрин, И. Морозов; из руководящего состава: мой первый мастер С.П. Крюков; Д.М. Палатников, С.И. Горохов; заместитель начальника котельного и сварочного цехов И.В. Божевольнов, начальников цехов С.В. Любовицкого (сварочного), М.И. Горбунова (котельного); заместителя директора Ветров, Гречин, А.В. Гладышев, директор Мышенков и многие-многие другие.
Соловьева Ольга Михайловна
Воскресенье, 22 июня 1941 года, сданы последние экзамены в техникуме. Весь наш второй курс едет с понедельника на практику в Сенинскую МТС. Будем чинить, ремонтировать тракторы и комбайны. Мы были озадачены, почему нас не направили на железную дорогу, ведь наш железнодорожный техникум относился к НКПС. Преподаватель математики Зеленое объяснил, что директора техникума попросили помочь в ремонте сельхозтехники. Мы не стали спорить. Сенинские Дворики в 20 километрах от Коврова, всегда можно побывать дома. Я укладывала в чемоданчик зубной порошок, щетку, мыло и кое-какое бельишко.
Было 8 часов утра и вдруг тарелка нашего репродуктора, висевшая над столом, зашипела, закашляла и начала передавать, что немецкие самолеты бомбили в 4 утра наши города: Киев, Минск, Севастополь. Стало ясно - началась война. Сразу защемило сердце. Как-то там, в Севастополе, дядя Саша, тетя Ася и Леночка - семья наших знакомых. Я выбежала на кухню, там собралась вся наша коммунальная квартира. Женщины тихо переговаривались, кое-кто плакал. Война. Мужиков заберут на фронт, а как жить, у большинства ребятишки мал-мала, их растить надо. В три часа дня мы слушали на кухне выступление В.М. Молотова.
Настроение у всех было разное, но все считали, что немцам надо дать отпор. До сентября проработали мы в Сенинской МТС. А в конце октября на комсомольском собрании техникума было вынесено решение выделить 12 студентов 3-го курса для работы в снарядном цехе экскаваторного завода на сборке снарядов для «Катюш». Тогда из Москвы был эвакуирован завод по изготовлению этого оружия. Но места для размещения этого предприятия на нашем заводе не было. Здесь оставили только одного мастера оттуда да большое количество снарядов для их окончательной сборки. А весь тот завод был направлен за Урал. Работали мы в старом сборочном цехе, где отгородили специальное помещение. Стояли там ведра с керосином для очистки ржавчины, ящик с хлопчатобумажными концами и был устроен конвейер для окраски черной краской снарядов внутри. Здесь мы проработали до декабря месяца, пока не кончились все снаряды.
Пришел декабрь 1941 года. Мобилизовали папиного брата, моего крестного отца дядю Ваню. В деревне Чернякино у него остались жена и четверо детей, из которых самому старшему было семь лет. Ушли на фронт и наши соседи по квартире - дядя Саша Макаров, Буланов. Из мужчин остался только мой папа - Михаил Григорьевич Соловьев, вышедший из призывного возраста. Всю войну он проработал на заводе в чугунолитейном цехе. Экскаваторный завод был для него как свой дом. Он так и говорил: «Мой завод».
В городе развернули работу тыловые госпитали. Нашими подшефными госпиталями были два, размещенные в первой и второй школах города. Мы, со свойственным юности пылом, мыли полы, чистили окна в палатах, помогали раненым писать письма родным, читали им книги и газеты. 1942 год был самым тяжелым годом. С фронта все больше прибывало санитарных поездов. У нас в техникуме организовали санитарную дружину и мы ходили на разгрузку раненых на площадку, расчищенную между проездным мостом и забором, отделявшим завод ИНЗ-2 (нынешний им. Дегтярева) от железной дороги. Туда подходила железнодорожная ветка и по ней подавались поезда. На площадке была раскинута огромная воинская палатка, куда раненых несли на носилках, а ходячим помогали пройти в эту палатку. Помню, зимой в палатке топилась печка-буржуйка.
С этого приемного пункта раненых на грузовиках развозили по госпиталям города. Их было пять и все они располагались в школах.
Позже, когда прорвали блокаду Ленинграда и проложили «Дорогу жизни», стали к нам поступать ленинградцы. Худые, изможденные, а некоторые - наоборот, одутловатые. И первое, о чем они спрашивали, - что за город, есть ли свет, бомбят ли? Здесь я встретилась с нашей знакомой Катей Ивановой, работавшей на Невском заводе инженером-конструктором. Если бы она меня не окликнула, я так бы и не узнала, что несу носилки с Катей. Вечером я помчалась на улицу Свердлова к ее брату. Они совершенно о ней не знали, где она, жива ли?
Приближалось 23 февраля 1942 г. - День Красной Армии. В комитете комсомола мы решили сделать подарки нашим подшефным раненым. Я изъявила желание купить и принести продукты из нашей деревни. Мне дали 300 рублей и справку, что я направляюсь комитетом комсомола техникума в деревню Чернякино Мало-Кстовского сельсовета Ивановской области для закупки продуктов раненым бойцам. Двадцать километров с саночками, с куском хлеба и одной картофелиной шла я без дорог, по тропкам до своей деревни. Вышла из Коврова в 8 утра. Вместо Чернякино пришлось свернуть на Сергеево, иначе было совсем не пройти. Идти было тяжело. Стало темнеть, солнце скатилось за верхушки деревьев. Пришла в деревню уже затемно. Папин дядя Ефим, увидав меня, удивился.
- Как только тебя волки не съели. У нас тут их много.
- Слышала я вой, но далеко, значения не придала.
- Значит, ты в рубашке, девка, родилась, - сказал дядя Ефим.
Посмеялся он над моими трехстами рублями, а потом пошел к председателю колхоза с моей справкой. Тот выделил для раненых два килограмма сливочного масла и килограмм меда. Дядя дал мне своих огурцов соленых ведро, капусты соленой, моркови, репы, свеклы, сушеных грибов. Положил он все это на свои дровни, упаковал, чтобы ничего не вывалилось и отправил с обозом, везшим в Ковров дрова. Так я без приключений доехала до дома. Все продукты были сданы в госпиталь первой школы, мне дали накладную с указанием всего принятого.
В феврале 1943 г. нас досрочно выпустили из техникума. На выпускном вечере директор техникума сказал нам напутственное слово, а на прощание весь вечер пел нам свои любимые песни - у него был прекрасный голос. Мы с однокурсником Витей Цветковым получили назначение на Московско-Донбасскую железную дорогу в город Каширу. Этот небольшой подмосковный городок был зеленым и уютным и здесь располагалось все управление дороги. Но в городке нас не оставили, а направили на станцию Лев Толстой, где когда-то нашел свой конец великий писатель. Здесь, на этой маленькой станции, мы стали работать в песчаном карьере на экскаваторе «Ковровец». Витю определили кочегаром, а меня - слесарем по обслуживанию паровых машин. Жили мы в общежитиях, расположенных в глинобитных мазанках с общей кухней, где сушили одежду. В бараках стояло 30 коек в ряд. Продуктами снабжали по норме сельской местности: 400 граммов хлеба и 200 граммов крупы на день. Спустя два месяца, когда разобрались, что у нас нет подсобных хозяйств, выдали нам с Виктором рабочие карточки по 600 граммов хлеба.
Работали с 7 утра до 7 вечера в две смены. Ночью работали при свете прожекторов. Недалеко находилась станция Касторная. Там шли тяжелые бои. Через нашу станцию тянулись санитарные поезда, им навстречу шли воинские составы с людьми и вооружением. Жилось трудно, голодно. Мы пытались продавать свои вещи, но их никто не покупал. Выручала конина. Нас, девчат из общежития, пригласили в воинскую часть варить конину для солдат. Недалеко, в березовой роще, стоял кавалерийский полк и однажды при бомбежке погибло много лошадей. Их разделывали и приносили мясо к нам в специально организованный выварочный пункт. За эту работу нам каждый день давали по килограмму конины. За пять дней работы я отварила и закоптила для себя пять килограммов мяса.
Однажды с Касторной летели отбомбившиеся немецкие самолеты. Два из них отделились и направились в нашу сторону. Один самолет сбросил бомбу, разорвавшуюся на площади станции Лев Толстой и развалившую угол школы. Второй бомбардировщик пролетел над карьером. Сброшенная им бомба ничего не повредила, только взрывом засыпало председателя профкома карьера и его семью, вместе с коровой, которую они держали в убежище. Только по мычанию коровы их и нашли. А на следующий день один из немецких летчиков направил свой самолет на наши глинобитные общежития и прострочил пулеметной очередью прямо под окнами. Все, кто был в общежитии, залезли под койки. По счастливой случайности никто не пострадал. Наша бригада в это время работала в карьере. Однажды ночью объявили воздушную тревогу. Я спрыгнула с экскаватора и упала на лежавшую около него шестерню. Целый месяц после этого провалялась в больничном бараке. Когда вышла из больницы, работать все равно не могла. Шел август 1943 г. Я уходила в степь, ложилась в траву, смотрела в бездонное синее небо, вдыхала запах полыни и ни о чем старалась не думать. Как будто и не было войны. Начальник карьера Клюев выдал мне справку о невозможности дальнейшего использования меня на работе в карьере по состоянию здоровья и направил меня в Каширу.
Перед отъездом я зашла в домик станционного смотрителя, чтобы попрощаться с последним приютом Льва Николаевича Толстого, автора бессмертного романа «Война и мир». Шла война, а мира не было, кругом можно было наблюдать только одни страдания. Попрощавшись со всеми работниками карьера, с девчатами, с которыми сдружилась,
я села в поезд. Никаких вещей со мной не было, я все раздала на память. В Кашире оформление документов не затянулось. Через день я уже была дома - худая до невозможности, с седым ежиком коротко остриженных волос и с огромными глазищами на лице.
В сентябре 1943 г. началась моя работ в стальцехе экскаваторного завода технологом. Осваивала совершенно новые для меня процессы, формовку деталей, сталеварение. Работники техбюро цеха приняли меня хорошо. Очень помогли в освоении новой профессии главный металлург завода Илья Павлович Фоминых, начальник техбюро Петр Григорьевич Назаров и старший инженер техбюро Федор Аггеевич Сосков. Дали мне рабочую карточку, иногда доставались талоны на усиленное питание в столовой. Работать приходилось в две смены. Очень тяжелой была ночная смена, особенно время с 24.00 до 6.00 утра. Так хотелось спать, что даже кружилась голова.
Но мы были молоды и молодость брала свое. Я поступила в драм-коллектив при клубе имени Ленина. Там мы ставили пьесы Островского и Шиллера. Выступали с ними в госпиталях, в колхозах, в клубе. Поступила я и в сандружину завода, закончила курсы медсестер. Организатором этих курсов была Ольга Ивановна Рыбакова - боевая, энергичная женщина. На практику я ходила в 1-ю горбольницу, но на фронт не попала, хотя очень хотела. Не аттестовали по зрению: очень большая близорукость да еще некстати заболела туберкулезом легких, от которого потом долго лечилась. В цехе меня выбрали заместителем комсорга цеха и редактором цеховой газеты «Сталь», которая много раз занимала первое и второе места на заводских конкурсах стенгазет. В нашем цехе изготавливали звенья гусениц и поворотные кольца для танков Т-34 (сами боевые машины собирали в Муроме) и бомбы для тяжелой авиации, а также различную продукцию для железнодорожного транспорта. Когда цеха успешно выполняли план, им выдавались награды, вручались Почетные грамоты. По праздникам в заводском клубе проходили торжественные вечера, играл оркестр.
А дома мы с мамой в праздники вешали чистые марлевые занавески, стелили довоенную клеенку на стол, пекли картофельные оладьи, приглашали соседку тетю Шуру Макарову с дочкой, тетю Нюру Чижеву с ее сыном и читали письма с фронта, которые присылал дядя Саша Макаров и сын тети Нюры. В декабре 1943 года погиб папин брат, мой крестный. Всем было очень тяжело, особенно его семье. Мы помогали им, чем могли: то одежду доставали, то обувь покупали на наши промтоварные карточки - нас все-таки работало трое - отец, мама и я.
Тяжело было с дровами. Мы ходили с мамой в лес и скалывали пеньки, оставшиеся от лесоповала, а так дров не давали. Иногда выписывали уголь с завода. Это был подмосковный уголь - очень плохого качества. Иногда доставали торфяную крошку. Однажды папу послали с завода на временную работу в один из колхозов. Там сломала ногу молодая лошадь, ее забили, и мясо отдали папе. Из этого мяса мы сделали много копченых окороков. Долго приходилось вываривать, но мясо было вкусное. Мы даже делали котлеты и продавали их на рынке, чтобы собрать деньги мне для лечения от туберкулеза.
В конце войны в нашу семью пришла печальная весть. Погиб мой приемный брат Володя. С 1928 по 1930 гг. мы жили в Севастополе. Однажды отец привел с собой черноволосого парнишку лет десяти и сказал, что это Володя, он беспризорник, нет у него ни отца, ни матери. Спросил, хочешь, чтобы он был твоим братом? Мне было тогда 7 лет и я, насупясь, смотрела на него. Переглядывались, переглядывались, а потом Володя и выдохнул: «Не бойся, драться не буду, ты же сестренкой станешь». Так и подружились. А как он рисовал! Талант у него был. Любимой его темой всегда оставались украинские степи, седоусые казаки, казачки-молодки. Отец покупал для него краски, кисти. И сейчас у меня хранится его картина, написанная маслом: украинский шлях, хаты у дороги, окруженные деревьями. Наверное, стал бы Володя замечательным художником, если бы не война.
Соловьева Ольга Михайловна
День Победы я встретила на работе. 9 мая 1945 года был солнечный весенний день. На ветвях деревьев уже появились нежные клейкие листочки. В цехе шла заливка сталью земляных форм деталей нового экскаватора Д-107, конструкцию которого еще в 1944 г. начали разрабатывать наши конструкторы под руководством главного конструктора завода Анатолия Петровича Никитина, ведущего конструктора ОГК Алексея Сергеевича Реброва и главного технолога Бориса Константиновича Рогова. Расчет всех узлов экскаватора сделал инженер-конструктор Михаил Иванович Леонтьев с помощью одной логарифмической линейки. Завод возвращался к мирной жизни. А во дворе завода целовались, плакали, танцевали люди - рабочие, своим трудом, бессонными ночами ускорившие эту, такую желанную победу.
Начиналась новая жизнь. Впереди было лето, первое лето без войны - красное лето.
Источник:
Н. Фролов. Потомству в пример. Из истории боевой славы Ковровского края. Воспоминания работников Ковровского экскаваторного завода – участников Великой Отечественной войны и трудового фронта. Ковров. 1995.
Воспоминания работников Ковровского экскаваторного завода:
Авдеев Николай Иванович - участник ВОВ.
Гроздов Анатолий Павлович (07.07.1924 г.р.) – участник ВОВ.
Дубов Алексей Степанович - работал на Ковровском экскаваторном заводе, воентехник I ранга, участник ВОВ, авиатехник, директор заводского музея.
Ерусланов Иван Михайлович (1916 г.р.) – участник ВОВ.
Корнев Дмитрий Иванович (1917 - 2002) – участник ВОВ, механик-водитель танка, мастер производственного обучения в Профессиональном училище №2.
Корунов Михаил Иванович (1914 г.р.) – участник ВОВ, замполитрук, разведчик, старший конструктор, помдиректора по кадрам, заместитель главного конструктора Ковровского экскаваторного завода.
Неедро Юрий Федорович – участник ВОВ.
Смоленцев Петр Леонтьевич - участник ВОВ, разведчик-наблюдатель.
|
