Иван Павлович Алексинский (1871-1945) – хирург, политический деятель, уроженец гор. Владимира.
Иван Павлович Алексинский
Ранее считалось, что Иван Павлович Алексинский родился 3 мая 1871 г. в селе Опарине Александровского уезда Владимирской губернии (сейчас это Сергиево-Посадский район Московской области).
В метрической книге Николо-Златовратской церкви гор. Владимира (которая была разрушена в 1930 году) обнаружена запись о крещении 17 мая 1871 года «Иоанна Алексинского - сына надворного советника Павла Ивановича Алексинского и его жены Софьи Николаевны, урожденной Соковниной».
До этого наиболее вероятным местом рождения Ивана Алексинского считали родовое имение Опарино Александровского уезда Владимирской губернии, ныне в Сергиево-Посадском районе Московской области. Но метрическая книга из церкви села Опарино не сохранилась.
А во Владимире, в той же Николо-Златовратской церкви, в 1875 году крестили и сестру Ивана Алексинского Екатерину.
Опарино, стоящее на высоком берегу речки Вели (притока Дубны), – место, богатое историей. В начале XVII в. село входило в вотчинный надел князя Юрия Яншеевича Сулешова – сына перешедшего на русскую службу Янши-мурзы, брата крымского хана. Юрий Сулешов (р. ок. 1584 г.) был крещен в православие в царствование Бориса Годунова, был командиром русских земских ополчений, воевавших против войск самозванцев в Смутное время. В торжестве венчания на царство царя Михаила Романова 11 июля 1613 г. Юрий Сулешов шел в процессии перед царем первым из 10 стольников. А когда 11 и 13 июля был у Государя стол, «в большой стол смотрел стольник князь Ярья Еншин мурзин сын Сулешов». При Михаиле Федоровиче князь Сулешов руководил Сыскным и Разбойным приказами, был воеводой в Сибири. Перед смертью, не имея наследников, он завещал часть своих земель князю Якову Черкасскому, близкому родственнику своей первой жены.
Так Опарино в 1643 г. переходит во владение князей Черкасских – потомков кабардинского князя Идара-мурзы.
Яков (Урусхан) Куденетович Черкасский – ближний боярин и любимый воевода царя Алексея Михайловича. Его сын Михаил Яковлевич – воевода в Тобольске, управлявший Сибирью при Петре Великом. Алексей Михайлович Черкасский унаследовал от отца губернаторство в Сибири, был министром, затем канцлером Российской Империи. Дочь Михаила Черкасского, Анна, вышла в 1721 г. замуж за «рюриковича» – князя Никиту Ивановича Долгорукова; село Опарино переходит к представителям «второй ветви» древнейшего княжеского рода Долгоруковых, идущей от Федора Владимировича Большого – внука родоначальника, князя Ивана Андреевича Оболенского, прозванного за свою мстительность «Долгоруким» (17-е колено от Рюрика).
При князе Сергее Никитиче Долгорукове, армейском капитане, в Опарине была построена величественная каменная церковь Богоявления, чья пятиярусная колокольня была одной из самых высоких в России. В сентябре 1767 г. церковь была освящена в присутствии императрицы Екатерины Великой (тот год она в основном провела в Москве, занимаясь главным образом делами «Уложенной Комиссии» – первого опыта российского парламентаризма). (В 1962 г. Церковь Богоявления в с. Опарине была варварски разрушена под предлогом «угрозы обрушения». В настоящий момент этот знаменитый храм успешно восстанавливается благодаря усилиям местной церковной общины и специально созданного благотворительного фонда.)
Сын Сергея Никитича, князь Никита Сергеевич Долгоруков, гвардии подпоручик, также много сделал для благоустройства села Опарина. Но его единственный сын, князь Сергей Никитич Долгоруков 2-й, был глубоко больным человеком, потомства не оставил – на нем «вторая ветвь» князей Долгоруковых обрывается. После смерти в 1861 г. вдовы Никиты Сергеевича – княгини Екатерины Гавриловны (урожденной княжны Гагариной) владельцами Опарина становятся сначала родственники Долгоруковых – Соковнины, а затем породнившиеся с ними дворяне Алексинские.
Последним в их ряду и стал Иван Павлович Алексинский (1871–1945) – сын Павла Алексинского и Софьи Соковниной.
Ранние годы
В 1889 г., после окончания гимназии в Москве, Иван Павлович Алексинский поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, однако через год, увлеченный недавно вышедшими «Дневниками» врача-гуманиста Н. И. Пирогова, перевелся на медицинский факультет. Жизнь и идеи Николая Ивановича Пирогова, основателя военно-полевой хирургии, участника обороны Севастополя, франко-прусской и русско-турецкой войн, выдающегося исследователя в области анатомии, прогрессивного общественного деятеля «эпохи великих реформ» и оригинального мыслителя, стали для юного студента-медика образцом для подражания. Среди любимых университетских профессоров Ивана Алексинского – другие крупнейшие ученые: анатом Д. Н. Зернов, физиолог Л. З. Молоховец, гистолог А. И. Бабухин, физик А. Г. Столетов. В 1894 г. Иван Алексинский с блеском завершил университетский курс и был оставлен при факультете для подготовки диссертации; одновременно он работает ординатором университетской хирургической клиники под руководством профессора А. А. Боброва. В 1895 г. происходит важное для молодого ученого и врача событие: он становится врачом-консультантом Иверской общины сестер милосердия Красного Креста, с которой будет тесно связана его дальнейшая жизнь. В этом поступке также, несомненно, сказался пример Пирогова: ведь когда-то именно Н. И. Пирогов, при содействии Великой княгини Елены Павловны (вдовы Великого князя Михаила – четвертого сына императора Павла I), стал инициатором отправки в осажденный Севастополь первых отрядов «сестер милосердия» из петербургской Крестовоздвиженской и московской Никольской общин. Иверская община Красного креста была открыта в Москве 19 декабря 1894 г. (в день тезоименитства восшедшего на престол императора Николая II) в честь известной в Москве святыни – чудотворной Иверской иконы Божьей Матери. Почетными попечителями общины стали дядя царя, генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович и его супруга, великая княгиня Елизавета Федоровна. На Малой Якиманке в Москве было приобретено и оборудовано двухэтажное здание; в октябре 1896 г. на территории общины был заложен храм в честь Иверской иконы Божьей Матери (освящен в апреле 1901 г.).
Врач-доброволец на Балканах и Дальнем Востоке
К 1897 г. относится первая крупная международная акция, организованная Иверской общиной, в которой самое активное участие принял молодой врач Иван Алексинский. В тот год началась греко-турецкая война из-за острова Крит, и Россия, вопреки ожиданиям, не поддержала на этот раз территориальные претензии Греции к Оттоманской Порте, выступив в качестве посредника между воюющими сторонами. Нейтральный статус России был подчеркнут серией действий, инициированных из самого близкого окружения императора. В середине апреля 1897 г. великий князь Сергей Александрович, поручил своему адъютанту, штабс-капитану В. Ф. Джунковскому возглавить санитарный отряд Иверской общины на турецкую сторону военных действий (аналогичный отряд был организован в Санкт-Петербурге для работы на греческой стороне). Старшим врачом московского отряда стал приват-доцент Императорского университета, доктор медицины И. П. Ланг; в списке врачей значился и «лекарь-доброволец» Иван Павлович Алексинский. 23 апреля в помещении Общины в присутствии великой княгини Елизаветы Федоровны был отслужен напутственный молебен; ее Высочество благословила каждого из отъезжающих образком Иверской Божьей Матери. Московский санитарный отряд добрался на поезде до Одессы, потом на пароходе «Королева Ольга» – до Стамбула, а затем был переправлен в район Фарсалы (Фессалия), где тогда начались тяжелые бои. Очевидец писал: «Турецкие командиры смотрели на солдата как на машину; стоило ему быть раненным, он становился уже бесполезен, и его бросали… Медицинскую помощь туркам оказывали французские доктора. Главный французский врач Ларди сам ездил на поле сражения перевязывать раненых, поскольку больше этим никто не занимался… Своих перевязочных пунктов у турок не было… Для русского госпиталя был предоставлен дом греческого наследного принца… Через некоторое время в доме уже не было свободного места, раненых стали класть в саду и просто на улице, где многим пришлось провести сутки и более. Раненые, которых уже в первый день привезено было более трехсот, буквально лежали друг на друге, пол был залит лужами крови, по дому чувствовался гнилостный запах. Весь первый день в трех комнатах дома шла перевязка и ампутации. Все без исключения члены русского отряда переносили раненных, держали их во время операций, кормили. Не привыкшие к такой заботе турецкие солдаты необычайно ценили всякое проявление внимания к ним и были преисполнены благодарности». В начале июня 1897 г., когда бои под Фарсалой затихли, госпиталь был свернут, и санитарный отряд переведен в Стамбул, где русские врачи были встречены, как герои: турецкий султан предложил им стать его личными гостями. Работа продолжалась в стамбульских госпиталях, куда теперь привозили раненых. В эти дни главный врач отряда Иван Петрович Ланг заразился от раненых тифом и вскоре скончался. Тяжело переболел тифом и Иван Алексинский. В Москву отряд вернулся в середине июля 1897 г.; И. П. Алексинский был награжден орденом св. Анны 3-й степени. В числе его наград были также греческие Золотая и Серебряная медали Илитаза и почетная турецкая Серебряная медаль: их наличие через двадцать лет, после эвакуации белой армии барона П. Н. Врангеля в Константинополь, будет открывать ближайшему соратнику Врангеля, старшему товарищу (первому заместителю) председателя «Русского Совета» Ивану Алексинскому двери самых влиятельных домов и канцелярий. В 1900 г. состоялась новая командировка врача Ивана Алексинского на театр военных действий. Русские войска, выполняя межгосударственное соглашение, участвовали тогда в подавлении Ихэтуаньского («боксерского») восстания в Китае. Летом санитарный отряд под руководством Алексинского, теперь уже доктора медицины и приват-доцента, был отправлен в Забайкалье и развернул лазарет в Благовещенске; в сентябре отряд был переправлен в Хабаровск. Вернувшийся в начале 1901 г. в Москву И. П. Алексинский был награжден орденом св. Анны 2-й степени. (Интересно, что в те месяцы под началом Алексинского на русско-китайской границе работал его товарищ по хирургической клинике профессора Боброва Николай Сергеевич Коротков, впоследствии прославившийся работами по артериальному давлению. Пути коллег потом кардинально разошлись: в отличие от одного из лидеров белой эмиграции Алексинского, Николай Коротков остался в России, работал главным врачом Мечниковской больницы в Петрограде и скончался от туберкулеза в 1920 г.).
Вернувшийся для отдыха в родное Опарино, молодой герой-фронтовик Иван Алексинский избирается в Александровское уездное земство, работает земским гласным два срока, до 1906 г., когда произойдет взлет его политической биографии. Пока же он вкладывает много сил в дело местного народного образования (на его средства в Опарине построена земская школа) и продолжает врачебную карьеру в Москве – в качестве приват-доцента медицинского факультета Московского университета, заведующего отделением факультетской хирургической клиники, редактора журнала «Русское хирургическое обозрение».
Первая Дума. Вопрос о судьбе русской армии
После объявления императорского Манифеста 17 октября 1905 г. и начала формирования в России политических партий И. П. Алексинский примыкает к конституционным демократам (Партии народной свободы). Весной 1906 г. он избирается депутатом Первой Государственной Думы от Владимирской губернии (вместе с ним от владимирских кадетов в Думу проходят известные общественные деятели М. Г. Комиссаров и К. К. Черносвитов).
Алексинский Иван Павлович. 1906 г.
Тридцатипятилетний депутат от Александровского уезда не затерялся среди корифеев Первой Думы: три раза Иван Алексинский всходил на думскую трибуну, и все три раза это были серьезные концептуальные выступления, имевшие большой резонанс. В первый раз И. П. Алексинский включился в дискуссию, связанную с подготовкой «ответного адреса» Думы на тронную речь императора. Содержание и стилистика этого выступления Алексинского заставляют предположить, что оно вряд ли было согласовано с лидерами кадетской фракции. Действительно, в проекте «ответного адреса» Думы императору, подготовленного в основном кадетами, ничего не говорилось о некоторых важных сторонах русской жизни: например, о внешней политике, состоянии армии и флота и пр. Формально это объяснялось тем, что эти (и некоторые другие) важнейшие сферы были выведены, в соответствии с «Основными законами Российской Империи», из компетенции народного представительства и определялись исключительно царем. С этим, однако, не могли согласиться некоторые либеральные депутаты. Так, лидер Партии демократических реформ профессор М. М. Ковалевский посчитал необходимым очертить в «ответном адресе» хотя бы главные принципы внешней политики теперь уже конституционного (хотя и монархического) государства. Проблематику же армии и флота взял на себя близко знавший этот предмет владимирский депутат Иван Алексинский. В своем выступлении 3 мая 1905 г. Алексинский отметил, что ему непонятны «умолчание в ответном адресе по одному из важнейших вопросов государственной жизни» и «забвение о целом классе русского народа, живущем в особенных условиях, настоящее положение которого никоим образом не может быть признано нормальным». По мнению Алексинского, вопрос об армии и флоте – принципиальный для текущего момента. Он напомнил, что политический кризис и революция, давшие России и Конституцию, и Думу, стали прямым следствием краха военно- бюрократического режима, позорно проигравшего русско-японскую войну. «Порт-Артур, Ляолян, Мукден, Цусима – все это преступления военной бюрократии», – заявил с думской трибуны Алексинский. А потому, отметил он, «мы не можем оставить без особого внимания то ведомство, в котором как раньше, так и в настоящее время царит в полной силе ненавистный бюрократический режим, о ведомство, где под покровом этого режима и военной дисциплины произвол и насилие узаконены, где содеяно много преступлений против народа». «В чем же гарантия того, что в будущем в военном и военно-морском ведомстве будут изменения к лучшему, что народные деньги будут расходоваться действительно на то, на что они ассигнованы? – поставил вопрос Алексинский. – Где гарантии того, что Монарху будет докладываться министрами истинное положение дел?». По мнению оратора, единственная гарантия реформирования армии и флота – их перевод под контроль народного представительства. «Народ, дающий трудовые деньги на содержание армии, должен знать, на что и как расходуются эти деньги; народ, посылающий в ряды армии своих сыновей, имеет право заботиться об их дальнейшей судьбе… Опыт последней войны показал с очевидностью, как мало ценила военная бюрократия жизнь офицеров и солдат, как на суше, так и на море; в жертву преступной неподготовленности к войне было принесено множество молодых жизней». Преступный проигрыш войны – прямое следствие преступного отношения к армии, ее использования во внутриполитических целях: «Мы видели разгром русской армии на Дальнем Востоке, и в то же время мы видели здесь, как военная бюрократия посылала солдат – сынов народа – расстреливать народ, шедший к своему Царю; такие расстрелы шли во многих городах, во многих концах России. Господа депутаты, для возрождения нашей армии, для восстановления ее связи с народом она должна находиться в ведении народа». Депутат-фронтовик Иван Алексинский предложил существенно дополнить «ответный адрес» монарху указанием на необходимость немедленной реорганизации военно-морских ведомств и их подконтрольности Государственной Думе: «Для поселения в армии истинных представлений о правах народа, о долге солдата-гражданина перед отечеством, для внесения в армию общего и специального образования необходимо военное и морское министерства подчинить народному контролю». По мнению депутата, волнения в войсках в Кронштадте, Москве, Киеве, Севастополе, Владивостоке, Красноярске, Харбине и других городах свидетельствуют не только о необходимости «укрепления дисциплины» (о чем не уставало твердить высшее военное руководство), но, прежде всего, – о необходимости «упорядочивания правовых отношений»: «Дисциплина необходима, но она должна зиждиться на сознании долга перед народом, а не только на одном страхе. Если дисциплина поддерживается только страхом, если солдатам приказывают расстреливать родной народ, заставляют быть палачами его под угрозой быть расстрелянными самими, тогда дисциплина становится невыносимой. Я думаю, что этим обуславливается так называемая деморализация армии. Я думаю, что это не деморализация, а пробуждение сознания того, что солдаты – дети своей родины, что интересы народа дороги солдату, что права народа дороги солдату». В стенограмме думского заседания после этой сильной речи Ивана Алексинского нет привычной пометки «аплодисменты». И вряд ли это упущение стенографистов. Умеренных депутатов, склонных к компромиссам с режимом, не могла увлечь беспощадная критика полицейско-бюрократических порядков. Что же касается радикального большинства Думы, то для него армия была одним из самых, мягко говоря, непопулярных государственных институтов и брать ее под защиту (даже от того же самого «режима») было весьма рискованно. Так или иначе, поправки Алексинского так и не вошли в окончательный текст думского «ответного адреса» – возможно, именно в подобных эпизодах и накапливались аргументы в пользу последующего расхождения Алексинского с кадетами. Очевидно другое: потомственный дворянин Иван Алексинский, в чьем роду было немало военных, который сам познал тяжелую жизнь армии, через всю свою биографию пронес глубокое уважение к военному сословию. Это впоследствии ярко проявится в его деятельности в «белом движении», а затем и в эмиграции.
Первая Дума. Вопрос об отношении к правительству
Следующее выступление Ивана Алексинского в Первой Думе связано с разгоревшейся полемикой вокруг депутатских запросов членам правительства. 8 июня 1906 г. перед депутатами выступили главы министерств юстиции и внутренних дел И.Г. Щегловитов и П.А. Столыпин. Столыпин, в частности, заявил, что существующие законы надо, наверное, совершенствовать, но пока следует четко применять существующие законы. Он даже привел такую метафору: «Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье. На это честный часовой ответит: покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым». Многие члены Государственной Думы восприняли объяснения Столыпина как попытку уйти от содержательного ответа на депутатские запросы. Взявший 9 июня слово член кадетской фракции Иван Алексинский вступил в прямую полемику с министром, по-своему проинтерпретировав столыпинскую метафору о «часовом и старом ружье»: «Господа министры вчера подтвердили, что хотя у них и негодные ружья, но они будут стоять на своем посту, потому что поставлены здесь». Алексинский объявил «бессмысленной» дальнейшую переписку с министерствами, которые фактически проигнорировали уже более ста запросов депутатов. «Мы сюда пришли не для словесного турнира с господами министрами и не для поучения их, – заявил Алексинский. – Мы пришли сюда заявить волю народа, до сих пор еще не исполненную, мы пришли сюда для того, чтобы завоевать ту свободу, которой еще нет, и завоевать те права народа, которых еще нет». Депутат сообщил, что ему идут и идут письма («приговоры») из родного Александровского уезда, в которых крестьяне «клянутся поддерживать Думу, поддерживать представителей своих требований, каких бы жертв это ни стоило». Вся вина за гражданскую конфронтацию в России лежит на исполнительной власти, которая сама провоцирует массовые волнения. Единственный способ избежать новых опасностей – радикально обновить состав правительства, поставив его под контроль парламента: «Господа, в своем стремлении к мирному осуществлению реформ в России мы должны употребить все усилия на то, чтобы устранить с мирного пути реформ те препятствия, которые стоят на нем; и главное препятствие я вижу в том, что исполнительная власть, не пользующаяся доверием народа, остается у власти… Государственная дума должна воспользоваться своим правом, она должна обратиться к Монарху, которому, вероятно, неизвестно истинное положение страны… Я предлагаю объявить Верховной власти об истинном положении вещей, заявить от имени Государственной Думы о необходимости для сохранения спокойствия России и предотвращения грядущих бедствий устранить теперешнее министерство, повторить, что только министерство, которое пользуется доверием Государственной Думы, способно вселить народу уважение к правительству. (Аплодисменты)». В полемическом ключе выдержано и третье (и, как оказалось, последнее) выступление И. П. Алексинского в Первой Государственной Думе от 19 июня 1906 г. Поводом к этому выступлению явилась речь в Думе Главного военного прокурора генерал-лейтенанта В. П. Павлова, которого Дума считала одним из основных виновников незаконных репрессий и которого парламентарии (точнее их кадетско-трудовическое большинство) фактически согнали с трибуны, устроив ему обструкцию.
Некоторые влиятельные депутаты, представляющие умеренно-либеральную партию «Союз 17 октября» (граф П. А. Гейден, князь Н. С. Волконский), в свойственной им снисходительно-увещевательной манере, попытались умерить пыл своих более молодых и радикальных коллег-депутатов, призвать думцев к корректности в отношении представителей императора, мотивируя это опасностью нового обострения напряженности в стране. Алексинский резко возразил «октябристам», заявив, что конфронтацию провоцируют как раз утратившие остатки общественного доверия министры: «Мы слышали сейчас замечания, что тем, что мы не даем говорить Павлову и подобным, что тем, что мы их «топим», мы этим угрожаем призраками кровопролития в стране. Эти слова несправедливы; напротив, все наши усилия направлены для проведения реформ мирным путем; мы должны приложить все усилия к тому, чтобы устранить эти препятствия, устранить этих безумных, слепых людей, которые цепляются за власть и которые не могут привести в исполнение то, что требует воля народа. Нет, господа, я говорю, наш долг, главный наш долг – не удерживать их и именно настоять на том, чтобы они ушли с тех мест, которые занимают не по праву и против воли народа. (Аплодисменты)».
Возвращение в медицину
Как известно, Первая Государственная Дума просуществовала всего 72 дня. После ее роспуска и принятия в Выборге антиправительственного «Воззвания» И. П. Алексинский был привлечен к дознанию в качестве обвиняемого по ст. 129 Уголовного уложения и был отдан под особый надзор полиции. Со своей стороны, не удовлетворенный политикой конституционных демократов, Алексинский отказался сотрудничать с кадетами на выборах во Вторую Думу и в конце 1906 г. вступил в либерально-народническую «Народно-социалистическую партию» (после объединения «энесов» с «трудовиками» он был избран членом ЦК объединенной Трудовой Народно-социалистической партии). После недолгого парламентского опыта Алексинского более привлекает научно-педагогическая карьера. В июле 1907 г. он назначается экстраординарным профессором по кафедре хирургической патологии Московского университета, а в декабре того же года занимает должность главного врача Иверской общины Красного креста. Его авторитет в российской медицинской среде неуклонно растет: Иван Алексинский избирается членом правления Общества российских хирургов. В начале 1911 г. по инициативе премьер-министра П. А. Столыпина и министра образования Л. А. Кассо начинается правительственный поход против «университетской вольницы»: правительство посчитало именно студенческую среду главным источником все еще сохраняющейся крамолы. Во все университеты был разослан циркуляр, предписывающий «принять меры для установления действительного надзора за учащимися»; далее следовало предупреждение, что неисполнение этих требований «приведет общегосударственную власть к необходимости принятия особых мер к упорядочению внутренней жизни высших учебных заведений». Временно запрещались все собрания на территории университетов, что наносило удар не только по принципам их автономии, но и было равнозначно запрещению всех, даже легальных, студенческих организаций. Волнения молодежи усилились, и на территорию некоторых университетов была введена полиция. 28 января ректор Московского университета А.А. Мануйлов и его заместители П.А. Минаков и М.А. Мензбир подали в отставку. В ответ Высочайшим указом все трое были не только уволены с постов, но и отрешены от профессорских должностей. 3 февраля в знак солидарности подали в отставку несколько выдающихся профессоров Московского университета (В.И. Вернадский, Н.А. Умов, В.А. Хвостов, С.А. Чаплыгин, Г.Ф. Шершеневич, Д.М. Петрушевский, А.А. Эйхенвальд) и большая группа приват-доцентов. В их числе подал в отставку и профессор медицинского факультета Иван Алексинский.
Алексинский Иван Павлович и его дочь Надежда. 1910-е гг.
Несмотря на все зигзаги судьбы, Алексинский через всю жизнь пронес горячую любовь к своей alma mater: в январе 1930 г., уже в эмиграции в Париже, он станет членом Президиума Юбилейного комитета по празднованию 175-летней годовщины со дня основания Московского университета. А пока, в 1911 г., отлученный от университета, он продолжил свою преподавательскую работу на медицинском отделении Высших женских курсов (здесь училась пошедшая по стопам отца дочь Алексинского – Надежда), сочетая профессорскую деятельность с активной практикой в больнице Иверской общины. Большую известность в Москве получила и частная хирургическая клиника Алексинского. В 1913 г. он председательствовал на 8-м съезде российских хирургов. В начале первой мировой войны И. П. Алексинского призвали на военную службу: он заведовал медицинской частью Красного Креста сначала на Юго- Западном фронте, а затем в тыловых частях, активно работал в качестве главврача клиники Иверской общины, превратившейся, по сути дела, в военный госпиталь…
Уход близких: Надежда Алексинская
Однако самая большая трагедия произошла в конце 1929 г. 27 ноября скончалась от быстротечной чахотки любимая дочь и ближайшая соратница Ивана Павловича – Надежда Ивановна Алексинская. Во время мировой войны она, еще студенткой, работала «сестрой милосердия» рядом с отцом; диплом врача получила в 1917 г., снова работала во фронтовых госпиталях «по распределению». Зимой 1920 г. перешла границу, стремясь на Балканы, опять поближе к отцу, четыре года проработала врачом в русском госпитале в Панчеве (Сербия). Потом перебралась в Париж, где работала вместе с отцом в Русско-французском госпитале в Вильжюиф и в их семейной клинике в Нейи. Профессор клиники С. С. Абрамов, уже после ее кончины, вспоминал, как однажды Надежда Алексинская принесла ему для консультации образцы мокроты якобы одного из пациентов (а на самом деле – свои собственные), спокойно выслушала приговор. Через четыре месяца ее не стало… Отпевание прошло в парижском православном соборе св. Александра Невского на улице Дарю; похоронили Надежду Алексинскую на кладбище в Нейи. Видный деятель эмиграции, бывший депутат трех дореволюционных Дум Н. Н. Львов был поражен тем, сколько разных людей, ранее никогда в жизни не общавшихся, пришло на похороны: «Храм на рю Дарю был переполнен молящимися. И старые, и молодые, и жены, и дети – все растроганные, все в слезах. Хоронили не крупного общественного деятеля, не заслуженного государственного человека, не знаменитого писателя и художника. Хоронили молодую русскую женщину».
Алексинский Иван Павлович. 1928 г.
В 1930-е гг. Иван Петрович Алексинский постепенно сворачивает медицинскую практику во Франции, перестает участвовать в светской и политической жизни эмиграции. Последний раз его видели на публике 16 августа 1936 г. – в тот день в Париже проходила панихида по скончавшемуся в Сербии митрополиту Антонию (Храповицкому). В конце 1936 г. Алексинский, неожиданно для всех, переезжает в Касабланку (Марокко), где становится председателем церковной общины при церкви Успения Божьей Матери.
Последние годы жизни
Первые группы русских приехали на территорию Марокканского султаната, находившегося под протекторатом Франции, в 1922-1923 гг. из тунисского порта Бизерта, где нашли пристанище моряки эвакуированного из Крыма врангелевского флота. К началу 30-х гг. в Касабланку приехали еще несколько сот русских, которые, не найдя хорошей работы во Франции, поддались рекламе об «обетованной земле» в Северной Африке. На деле жизнь большинства русских в Марокко была не из легких. Митрополит Евлогий (Георгиевский), бывший там проездом, написал об этом в своих мемуарах: «Русские здесь служат преимущественно землемерами на отвоеванных у арабов участках. Условия работы трудные. Живут в палатках под угрозой налетов арабских племен, под страхом быть растерзанными шакалами или погибнуть от укуса змей, скорпионов…»
В 1927 г. русской православной церковью в Марокко был прислан священник Варсонофий (Толстухин), который обосновался в Рабате. К 1935 г. и в Касабланке среди членов русской общины возникла идея создания своей церкви. Первоначально оборудовали часовню в обычном барачном помещении, а после приобретения участка земли началось строительство храма в честь Успения Пресвятой Богородицы. Именно в это время и появился в Касабланке Иван Павлович Алексинский, который откликнулся на призыв проживавшей в Марокко, хорошо ему известной княгини В. В. Урусовой (так же, как и он, работавшей в первую мировую войну начальницей санитарного отряда Красного Креста). Чуть позже в Марокко перебрались родственники Алексинского по матери (урожденной Соковниной) – сводная сестра Софья и ее муж – адмирал русского флота А. И. Русин, кавалер французского ордена Почетного легиона. В самом начале второй мировой войны в Касабланке появились и другие близкие знакомые Алексинского – дочь княгини В. В. Урусовой Варвара вместе с мужем – бывшим полковником Генштаба, соратником барона Врангеля по «белому движению» А. А. Подчертковым, ставшем руководителем русской марокканской колонии. В Касабланке И. П. Алексинский жил скромно, занимался в основном делами церковной общины, оказывал медицинскую помощь, часто безвозмездную, русским эмигрантам, иногда оперировал…
Он умер в Касабланке 26 августа 1945 г. от брюшного тифа (болезни, от которой он за свою жизнь спас сотни людей) и был похоронен на местном христианском кладбище Бен М, Сик.
В 2007 г. останки нескольких десятков русских эмигрантов (в том числе Алексинского, Русина, Подчерткова) были перезахоронены на этом же кладбище на специальном участке, получившем название «русского некрополя».
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
Центр философских проблем российского реформаторства
Алексей Кара-Мурза
ИВАН ПАВЛОВИЧ АЛЕКСИНСКИЙ
(1871 – 1945)
КРЕСТНЫЙ ПУТЬ РУССКОГО ВРАЧА И ПОЛИТИКА
Черносвитов Кирилл Кириллович (1866 - 1919) - российский политический деятель; депутат Государственной думы Российской империи всех четырех созывов.
Уроженцы и деятели Владимирской губернии Владимирская губерния.
