Женский Скорбященский монастырь в Меленковском уезде
Женский Скорбященский монастырь
Скорбященский женский монастырь основан в 1905 г. в Дмитриево-Горской волости Меленковского уезда.
Община находится в местечке „Новоселы", Меленковского уезда, Владимирской губернии, в 8 верстах от пароходной пристани „Ляхи".
Освящение храма в Общине «богородичной всех скорбящих радости». 29 августа 1906 г. с поездом № 12, приходящим из Москвы в Муром около семи часов утра, приехал Преосвященный Евдоким, Ректор Московской Духовной Академии, несколько духовных лиц и несколько богомольцев, — все они ехали на освящение храма в новой женской общине во имя Божией Матери всех скорбящих Радости. Важность дела побуждала Преосвященного и всех ехавших с ним поклониться святыням Мурома и испросить благословение на новое доброе дело. Во время поклонения Муромским угодникам на пароход были перевезены пожертвованные в обитель вещи. В десятом часу утра от пристани Муром медленно отошел в верх по Оке небольшой пароход „Архимед", любезно бесплатно уступленный Преосвященному горнозаводским Кулебакским Обществом. Он шел вне расписания, имея назначение перевезти святыни, духовенство, богомольцев и певчих, во главе с Преосвященным Евдокимом, на пристань Ляхи, откуда назначен был крестный ход в Скорбященскую женскую общину.
Был ясный, солнечный, теплый, почти летний день. Рассекая волны Оки, пароход медленно удалялся от Мурома. Сады с пожелтевшими листьями покрывали весь Муромский берег, скрывая здания города, — только главы собора, монастырей и церквей возвышались над садами и красовались на голубом фоне небосклона. Вот наш пароход поравнялся с имением графини Уваровой. Далее показалось раскинутое на нескольких холмах большое и старинное село Карачарово, в котором по народному преданию родился Илья Муромец, но нам некогда было любоваться берегами Оки, мы ехали не для развлечения, а для религиозного торжества, к которому и стали готовиться. С нами на пароходе была самая драгоценная святыня новой общины — деревянная рака с частицами: Животворящего Креста Господня, Святого гроба Господня, гроба Божией Матери, с частицами мощей св. угодников Божиих: Великомученика и целителя Пантелеимона, Сергия Радонежского чудотворца, Праведного Евдокима, Святителя Алексия, Митрополита Московского, и многих других угодников Божиих, подвизавшихся на востоке и у нас в России, числом сорок пять. Рака приготовлена в художественной мастерской в местечке Абрамцеве, близ Хотькова монастыря, Московской губернии. Она сделана из мореного дуба в старинном русском стиле XVI века. Размеры раки таковы: длина — около трех аршин, вышина — около полутора аршина, ширина немного более аршина. На верху крышки вырезан крест с копием и губкой на копье по сторонам, на внутренней стороне крышки по углам очень изящно и чисто вырезаны херувимы, далее по всей раке сделана изящная резьба разных украшений. На внутренней доске раки по голубому глазету, украшенному крестиками из разноцветных камней, расположены в старинных крестах и двух серебряных досках частицы мощей св. угодников Божиих (Эти частицы были привезены Преосвященным Евдокимом из Палестины, куда он совершил паломничество летом 1905 года.). Над каждой частицей сделано надписание имени того святого, мощи которого здесь находятся. Рака со святыми мощами была вынута из ящика и поставлена на носу парохода. Стали вынимать из ящиков и другие иконы: большой образ Божией Матери „Утоли моя печали", дар благочестивых Москвичей, старинный образ Божией Матери всех скорбящих Радости, дар и благословение игумении Вознесенского монастыря Евгении. Икона эта обделана в сребропозлащенную ризу, усыпанную драгоценными камнями, вокруг нее сделаны вызолоченные лучи. Изображение Божией Матери, окруженной припадающими к ней скорбящими, больными и обремененными производит сильное впечатление на молящегося и умиляет его. Эта икона имеет замечательную историю. Она принадлежала старинному боярскому роду, в котором передавалась от предков к потомкам из рода в род. Поколения бояр молились перед этой иконой и, получая различные благодеяния, считали ее не только дорогой семейной святыней, но и чудотворным образом. Последним владельцем ее был последний представитель этого рода, скончавшийся в сане Архиепископа Ярославского, Преосвященный Леонид. После его смерти она была передана игумении Вознесенского монастыря и нужно удивляться, каким образом эта великая святыня сохранилась много веков, сохранилась как будто для устрояемой общины. Нельзя не отметить и того поразительного совпадения, что и вновь устрояемая община носит название „Скорбященская женская община". Икона преподобного Сергия на золотом чеканном фоне. История этой иконы очень интересна. Преосвященный перед отправлением в общину служил литургию в Успенском соборе Троицкой Лавры у мощей Преподобного Сергия. Как можно было и со стороны догадываться, Преосвященный совершал это служение, желая испросить благословение на новое доброе дело; это, действительно, поняли многие со стороны, поняли и присоединили свои молитвы к молитвам Преосвященного, поняли и иноки святой обители. После литургии о. Наместник Лавры Архимандрит Товия попросил Преосвященного к раке Преподобного Сергия, где на мощах уже лежала икона Преподобного Сергия. Отслужили молебен. После молебна Наместник Лавры взял с мощей святую икону и, передавая ее Преосвященному для новой общины, сказал речь, в которой высказал благожелания от своей Лавры новой общине и пожелал ей процветания. Преосвященный ответил кратким словом. „Я молился за обитель, освящать которую я еду. С любовию принимаю от вас эту икону, принимаю как-бы из рук Преподобного Сергия, преемником которого вы являетесь. В мире физическом мы привыкли наблюдать такое явление: когда от огня зажигают другой огонь, то первый не умаляется, то же наблюдается и в мире духовном. Я принимаю эту икону как бы от самаго Преподобного Сергия и верю, что несу благословение новой обители и что духовный огонь, который горит здесь, будет гореть и там во славу Божию и во благо русского народа". Нечего говорить о том, как была трогательна эта сцена и как глубоко назидательна. Некоторые из народа при этом плакали, другие вслух молились за новую обитель, третьи высказывали горячие благожелания, четвертые давали деньги, пятые здесь же передавали вещи для общины. Конечно, юная обитель сохранит эту святыню в роды родов, как образ живого Преподобного Сергия, благословившего ее, будет всем показывать эту святыню и изливать пред ней чувство благоговения и молитвы. Затем были вынуты из упаковки и привязаны к древкам две пары хоругвей, дар благочестивых Москвичей. Все иконы и хоругви были расставлены на палубе под открытым небом. Когда все святыни были расставлены на пароходе, то пароход представлял собою необыкновенно красивую картину — он был более похож на плавучий храм, нежели па пароход. В воздухе плавно развевались под тихим ветром хоругви, сверкая позолотой и отливая всеми цветами. Горели и искрились на солнце золочения и сияния икон, блестели и переливались камни раки, какой то дух мира носился под всеми этими святынями. Первою мыслью после установки святынь было отслужить благодарственный молебен под открытым небом, среди простора вод реки Оки, под тихий шум пароходного винта, среди красы берегов, покрытых лесами, лугами и селениями. Один из священников облачился и стал служить молебен. Во время молебна пел лучший хор певчих города Мурома, которых везли петь на освящение храма в обители. Нечего говорить о том, что все молились с большим усердием. Молились за себя, молились за юную общину, у всех на душе было необыкновенно легко и светло. По окончании молебна все поклонялись и прикладывались к святыням с великим благоговением и усердием. За полчаса до прихода парохода к пристани все священнослужители во главе с Преосвященным Евдокимом облачились в священные одежды из золотой парчи, которая блестела и переливалась на солнце, хоругви снова были подняты и плавно развевались по ветру. Наступила необыкновенная тишина. На пароходе все смолкло, настроение было у всех глубоко сосредоточенное и напряженное чувство важности минуты, переживаемой ехавшими, невольно отображалось на лицах. Все ждали, что их ждет впереди — встретит ли их народ на пристани, будет ли народ в обители и как совершит Господь это доброе дело. На берегу уже стали попадаться группы народа, который стоял на значительном расстоянии друг от друга, — то были дозорные с пристани или вестовые. Завидя пароход, они пустились бежать, очевидно затем, чтобы сообщить на пристани радостную весть: пароход идет. На пароходе в это время шепотом говорили: на берегу народ, на берегу народ, н каждый понимал, что означали эти слова — они означали, что мы не одиноки, нас ждут очевидно с тем же нетерпением, с каким и мы их ждем. Но вот пароход сделал полуоборот, обогнул небольшой лес и перед нами открылась давно и так напряженно ожидаемая пристань „Ляхи". Глазам нашим представилась неподдающаяся по своей грандиозности описанию картина. Мы боялись, что занятый полевыми работами народ не выйдет встретить святыни обители, но наши страхи были совершенно напрасны. Громадный берег Оки, наклонный по направлению к пристани, был покрыт громадными народными массами сплошь. На берегу среди народа возвышался огромных размеров кипарисный крест с живописным распятием, украшенный всевозможными цветами. Крест этот дар и благословение горы Афонской юной обители. С тихим трогательным пением чудной песни, посвященной Богоматери и начинающейся словами: „Под твою милость", тихо и плавно подошел наш пароход к пристани. Что чувствовал и переживал в это время народ? Как нам говорили, с берегу казалось, что на пароходе как бы грядут живые Угодники, возглавляемые самой Богоматерью, этою матерью всех скорбящих и обремененных. Под влиянием этой картины одни плакали, другие истерично рыдали, третьи стояли с полными глазами слез, иные стояли на коленях, многие вдохновенно молились. Вся эта масса народа, которого было по словам военных властей более двадцати тысяч человек, была проникнута одними думами, одними чувствами и представляла собою как бы одного человека, а не многих людей различных по возрасту и положению, — это был как бы Божий стан и как бы Дух Божий носился над этим станом. На берегу нас встречали четыре крестных хода: из общины, из села Казнева, родины Преосвященного, Ляхов и Домнина, сел лежавших на пути крестного хода. В каждом крестном ходе, возглавляемом священником, были хоругви, местно чтимые иконы, так что все это взятое вместе представляло собою большое собрание разных святынь и было очень торжественно. Кроме духовенства, сопровождавшего крестные ходы, на берегу нас встречали многие священники, не только из окрестных сел, но и из таких сел, которые находятся от данной местности на расстоянии более пятидесяти верст. Среди сонма юных пастырей были и пастыри глубокие старцы, убеленные сединами и пользующиеся широкой заслуженной известностью в округе. Раку с мощами поставили на заранее приготовленные носилки и вместе с другими иконами перенесли на берег. Все святыни были расставлены полукругом на зеленом лугу. Начался молебен. Тысячи рук закрестились в воздухе и полилась к небесам восторженная, глубокая, искренняя, чистая молитва многих тысяч людей. Русский народ не умеет чтить своих Угодников только словами — свою веру в них он тотчас же обнаруживает и на самом деле. С самого начала молебна в средину святынь со всех сторон полетели различные приношения: новины, полотенца, платки. Это было необыкновенное зрелище. На нас пал как бы сильный дождь, только этот дождь был не из воды, а из различных приношений. Вместе с полотенцами перебрасывали по воздуху и деньги, потому что с отдаленных краев толпы не было никакой возможности передать их в средину. Деньги передавались горстями, потом целыми тарелками, наполненными до верху. Множество церковных свечей больших и малых передавалось со всех сторон, так что их образовались большие кучки. Эти приношения продолжались в течение всего молебна, то уменьшаясь, то неожиданно увеличиваясь до больших размеров. По окончании молебна крестный ход в строгом порядке направился через села — Ляхи и Домнино в общину. Образовалась длинная церковная процессия. Впереди шел ряд фонарей, за ними ряд запрестольных крестов и икон Божией Матери, потом двумя рядами в строгом порядке двигались хоругви металлические и неметаллические разных цветов, они блестели и переливались на солнце своей позолотой и плавно развевались в воздухе. За хоругвями плавно двигался громадных размеров украшенный цветами Животворящий крест с Афонской горы. За крестом несли раку с мощами, поставленную на носилки. Рака была покрыта серебряным голубым покровом, блестевшим на солнце и так гармонировавшим с голубым небом, прозрачным воздухом и ясным днем. За ракой несли икону Скорбящей Божией Матери. Дальше несли местно чтимые иконы из различных приходов. За иконами уже в конце самой процессии шел сонм священнослужителей, возглавляемый Преосвященным Евдокимом, а за священнослужителями шло необозримое море усердствующего народа. Трудно, да и невозможно описать все усердие народа, скажем поэтому о нем хотя несколько слов. Крест сделан из громадного кипариса и представляет собою громадную тяжесть, но несмотря на дальность пути и отсутствие хороших дорог, взявшиеся нести этот крест у пристани не сменялись до самой общины. Как ни упрашивали их многие из народа уступить свое место, они ни за что не хотели сделать этого. То же нужно сказать и о раке, которая весит пятнадцать пудов. Мне говорили, что шесть человек из шестнадцати не уступили своих мест до самой общины. Взявшиеся нести икону Скорбящей Божией Матери, которая с киотом весит более двух пудов, точно также не уступили своего места никому из просящих сменить их. Усердствующий народ, далее, образовал кругом святынь народный хор, который неумолкаемо, в течении всего крестного хода, пел, не смотря на трудности пути, подъемы в гору и толкотню от народа. В течении пути он пропел дважды всенощное бдение и множество различных церковных песнопений. Его религиозное одушевление удивляло нас до самой последней степени. Удивляло не менее и знание им церковных песнопений на память. Так народом были пропеты все стихиры на Воздвижение и Благовещение. Как странны после этого кажутся современные толки о том, что наш народ не понимает церковных песнопений и что их нужно перевести на простой язык. Усердие народа проявлялось и в том, что нельзя было пройти ни одной деревни, не зайдя в нее с крестным ходом: крестьяне со слезами на глазах умоляли зайти в их деревни и отслужить молебен. Усталость и утомление с одной стороны и поздний час с другой заставили отказать в удовлетворении просьбы крестьян и пройти мимо одной деревни. Крестный ход продолжал приближаться к обители, он был уже на расстоянии менее одной версты от общины. Снова появляется группа крестьян той же деревни, заходят вперед Преосвященного, становятся на колени, хотя в этом месте и было сыро, и умоляют со слезами зайти и в их деревню. Они заявляют, что в их деревне много сектантов, которые смеются над православными, а православный крестный ход поднимет их упавший дух, подкрепит их, возвысит их настроение, словом просили не миновать их селения. Как ни устали участники крестного хода, но не могли отказать в этой просьбе крестьянам и крестный ход снова уклонился от прямого пути. Крестный ход вошел в один конец этого селения и прошел все это длинное селение до другого конца. Был отслужен молебен и с мощным народным пением крестный ход снова двинулся по селению. Когда вышли из деревни, то почти совсем уже стемнело. Шли прямо по запаханным полям и на опушке леса в полуверсте от общины встроились с крестным ходом из общины, вышедшим встречать святыни. Этот крестный ход вышел из обители около шести часов и стоял в нетерпеливом ожидании уже более двух часов. Чтобы рассеять наступившую темноту, народ стал зажигать фонари, в руках богомольцев зажглись свечи, на высоких шестах горели факелы, а некоторые жгли бенгальские огни, от которых лес получал фантастическую окраску и формы. Как рассказывали участники этого крестного хода, некоторые из народа в ожидании молились, некоторые вздыхали из глубины измученной горем души, иные, размышляя вслух, сравнивали эту ночь с ночью Христова Воскресения. Вот два крестных хода встретились. К сонму священнослужителей присоединился новый сонм, к тысячам народа, шедшим с нашим крестным ходом, присоединились новые тысячи народа, шедшие из общины, сотни поющих встретились с новыми сотнями певцов и объединились вместе с ними, и молитвы шедших с нами верующих встретились с молитвами, вышедших встречать нас, соединились с ними и возросли как бы в громадную гору. Соединившись с встречавшими, крестный ход направился в обитель под высокими навесами густого леса, освещенного многочисленными и разнообразными огнями. Певший народ по необходимости разбился на несколько групп. Пели впереди, пели сзади, пели в средине, пели даже в лесу, так что казалось, что все кругом поет. Близость обители удесятеряла восторги народа, углубляла религиозное чувство. Идя лесом, все спрашивали: где же обитель, где же обитель? Где то вблизи раздавался звон, бывший в обители, а обители все еще не было видно. Казалось, что звонили не на земле, а как будто над землей и как будто не было надежды, что мы когда-нибудь подойдем к этому звону. Но вот еще один поворот и нашему взору представилась картина, не поддающаяся описанию. Представьте себе среди густого леса сравнительно небольшую открытую поляну, застроенную различными домиками. Мы видели длинные линии разноцветных огней, как будто повешенных в самом воздухе, ибо нам не видно было к чему прикреплены разноцветные фонарики. Эти линии — то возвышались одна над другой, то, преломляясь под различными углами, образовывали сложные фигуры, то уходили в высь, то горели крестами, звездами, опять как бы повешенные в воздухе, а самая земля была покрыта светящимися точками — то горели свечи в руках богомольцев. Вот мы у врат обители. На арке мы читаем ярко освещенное различными огнями надписание: „благословен грядый ко имя Господне!" Принесенные святыни были поставлены в заранее приготовленном шатре, который примыкал к западному входу в храм. Здесь непосредственно после прибытия крестного хода Преосвященный со всем духовенством отслужил молебен Скорбящей Божией Матери, — пел народ. Затем, в продолжении часа служили молебны с общенародным пением священники. Около девяти часов началась всенощная, которая совершалась в шатре. На литию священнослужители вышли во главе с Архимандритом Михаилом. На величание выходил Преосвященный Евдоким, он же совершал и помазание елеем, которое окончилось много позднее окончания самой всенощной. За всенощной пел лучший хор певчих города Мурома. Сильные и мелодичные голоса их далеко, далеко разносились по лесу, окружающему невооткрывавшуюся обитель. Казалось, что-то неземное совершалось в эту ночь среди дремучего леса. Деревянная церковь и шатер горели разноцветными огоньками, чудное пение лилось, наполняя воздух чудными звуками, искренняя воодушевленная молитва многих тысяч верующих сливалась в один молитвенный вздох к Небесному Отцу. По окончании всенощной священники по очереди стали служить молебны, и это служение продолжалось непрерывно до восьми часов утра. Молебны служились с акафистами, при чем акафисты не читались, а пелись народом. — Это непрерывное ночное богослужение на свежем воздухе, в ночной тиши, мощное воодушевленное народное пение, масса молящихся, все это молитвенно настраивало верующих, размягчало их душу и из них неслись искренние глубокие вздохи, а сколько слез было пролито в эту ночь — это одному Богу известно. 30-го числа в восемь часов утра начался звон к литургии. Преосвященного встречали со славой. Богослужение началось освящением храма по чиноположению. Молящиеся наполняли храм и стояли вокруг него. Был совершен крестный ход вокруг храма, при чем многие из богомольцев шли с зажженными свечами. Литургию служил Преосвященный Евдоким, Архимандрит Михаил, о. протоиерей Меленковского собора Филадельфин, о. протоиерей Орлов и несколько священников. Пел Муромский хор певчих (Во время литургии Преосвященным было совершено рукоположение во пресвитера о. диакона Иакова Парийского, который и назначен Владимирским Архиепископом для совершения Богослужения в новоосвящеином храме общины.). После литургии был совершен крестный ход вокруг обители и Преосвященным были розданы богомольцам в благословение от новооткрытой общины крестики и картинки религиозно-нравственного содержания и Троицкие книжки. Раздача крестиков продолжалась более двух часов, так что Преосвященный разоблачился и вышел из церкви только в пятом часу. Сколько света, тепла, утешения и радости понес православный русский народ с этого торжества, с каким религиозным одушевлением уходил он из обители, какую любовь к этой общине, к храму Божию он уносил с собою, как долго он будет помнить это настроение и переживать его в своих воспоминаниях, с каким восторгом он будет рассказывать своим знакомым об этом торжестве и вместе с ними сожалеть, что им не пришлось присутствовать на нем! И далеко, далеко разнесется весть об открывшейся обители, и пойдет православный народ искать утешения в скорбях своих и понесет свою трудовую лепту на устроение Божьего дела. Как горячо отнесся православный народ к устроению новой обители, об этом говорят его пожертвования: во время торжества из кружек было вынуто несколько сотен рублей и пожертвовано тысяча двести аршин холста. В восемь часов вечера в день освящения с деревянной колокольни один за другим понеслись в разные стороны по окружающему лесу удары небольшого колокола, призывая верующих на молитву во вновь освященный храм. Затеплились разноцветными огоньками лампады, запылали на подсвечниках свечи и хор сестер с особенным воодушевлением исполнял одно песнопение за другим. Их желание исполнилось, их молитва услышана: они имеют свой храм, своего священника и теперь ежедневно у них будет совершаться Божественная литургия. За всенощной духовенством, во главе с Архимандритом Михаилом, был прочитан акафист Скорбящей Божией Матери. На другой день в восемь часов утра раздался призывный звон в литургии. Литургию совершал Преосвященный Евдоким, Архимандрит Михаил и оставшиеся на этот день священники. Пели сестры обители. После литургии был отслужен молебен Божией Матери и панихида по умершим благотворителям и их родственникам.
Федор Федорович Валенков
По окончании службы Преосвященный с своими спутниками отправился в город Меленки (в семи верстах от обители) на могилу первого благотворителя открывшейся общины — купца города Меленок Феодора Феодоровича Валенкова. Могила этого благотворителя находится в ограде Никольской церкви. Преосвященный, по приезде в город, проехал в собор, где на радушную встречу духовенства и народа ответил прочувствованным кратким словом и благословил каждого из присутствующих, с некоторыми разговаривал. Затем в Никольской церкви при громадном стечении народа была отслужена Преосвященным с городским духовенством панихида по усопшем рабе Божием Феодоре и лития на могиле усопшего, убранной цветами. После литии Преосвященный сказал слово, в котором вспоминал заботы усопшего о юной общине и его хлопоты по благоустройству ее. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 3-й. 1906).
29 — 30 августа 1908 г. Преосвященный Ректор Московской духовной академии, Епископ Волоколамский Евдоким, приезжал в Меленковский уезд и посетил недавно открытую здесь в 7 верстах от г. Меленок женскую общину «Всех скорбящих Радости». Владыка приезжал в сопровождении трех студентов Московской духовной академии, имеющих священный сан, из которых один уже архимандритом. 29 августа в деревянном храме общины было совершено всенощное бдение. Владыка выходил на литию и величание. Кроме Преосвященного Евдокима, в служении всенощного бдения принимали участие о. архимандрит Иеремия из студентов вольнослушателой академии, о. протоиерей г. Меленок В. Филадельфин, о. Синадский и местный священник. Уставное служение всенощной окончилось в 11 часу ночи. Отдохнув после всенощного бдения, Владыка около полуночи вновь прибыл в храм и оставался здесь до 4 час. утра, читая акаоисты, а затем ведя беседу с многочисленными прибывшими из г. Меленок и окрестных деревень богомольцами о своем только что закончившемся летнем путешествии, во время которого он посетил Афон, Бар-Град, Белград (в Сербии) и др. города. 30 августа в день освящения храма общины „Всех скорбящих Радости“, Преосвященный Евдоким совершил литургию в местном храме, при участии тех же лиц, что и накануне. На молебное пение после литургии собрались из близ лежащих сел не мало священников, которые, окончив службу в своих приходах, посетили обитель. По окончании литургии и молебна, с поднятием всех местных святынь, был совершен крестный ход вокруг всей обители. Всем участникам в священнослужении с Владыкой, после окончания церковного торжества, в келлии настоятельницы обители Марии был предложен чай и трапеза. 31 августа Владыка Евдоким посетил с. Казнево, где отец Его Преосвященства состоит псаломщиком при местной церкви. 1 сентября ив села Казнева Владыка отбыл в г. Муром, для следования к месту своего постоянного служения в Московскую духовную академию.
С 1909 г. при общине открыта школа грамоты, школа обслуживает только самую общину, обучая грамоте послушниц. 30 августа 1910 года в женской Скорбященской пустыни, Меленковского уезда, было освящение новой каменной ограды и закладка колокольни. На освящение и закладку прибыл, с разрешения Архиепископа Николая, Преосвященный Евдоким, Епископ Каширский. В 6 ч. вечера 29-го числа началось всенощное бдение, на литию и величание выходил Преосвященный Евдоким. После славословия Владыка совершил пострижение двух стариц в монахини; одна из них — Евгения окончила курс в Институте. После всенощной монахини всю ночь до литургии читали с пением акафисты. 30 литургия началась в 9 ч. С Владыкой служили о. прот. г. Меленок Василий Филадельфин, свящ. Евфимий Широкогоров, свящ. А. Рождественский, эконом семинарии свящ. И. Успенский, свящ. Вас. Гусев, свящ. П. Синадский и местный свящ. Иаков Парийский. После литургии совершен был крестный ход сначала на место закладки колокольни, где был отслужен водосвятный молебен, потом вокруг отстроенной ограды. В день этого торжества Владыка посещал келии стариц, а на другой день присутствовал за утреней и литургией, после которой служил панихиду по умершим жертвователям на устройство Скорбященской пустыни и по монахиням, умершим в этой обители, ходил на их могилы, находящияся в ограде монастыря и совершил там литию. В 12 часа дня Преосвященный Евдоким отправился на свою родину в с. Казнево, осмотреть вновь строящийся каменный храм, которого он состоит строителем, а оттуда проехал через Рязань в Тулу. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 39-й. 1910).
В Меленковском уезде, кроме миссионера, распространением миссионерской литературы занимается окруженный сектантским населениям женский Скорбященский монастырь. Эта обитель, руководимая просвещенною игумениею Мариею, на свои скромные средства содержит лечебницу - амбулаторию, где инокини-медички Емельянова и Осипова ежедневно принимают приходящих больных, дают соответствующие советы и лекарства и снабжают своих посетителей сектантов брошюрами и листками духовного и специально миссионерского характера. За 1912-1913 год посетивших монастырскую амбулаторию было 3000 человек, в том числе православных 2892, штундистов 100 и 8 адвентистов.
1914 год. «Не ограничивая сферу своей пропагаторской деятельности, Меленковским фабричным и местным крестьянским населением, главари этой секты минувшей зимой побывали со своей проповедью в Муроме, в окрестных селениях, а также кое-где на фабриках и заводах Муромского уезда. А адвентистка „блоговестница“ этим временем несколько раз посетила Скорбященский женский монастырь, Меленковского уезда, стараясь в пользу адвентизма расположить даже инокинь обители. Но благодаря своевременно принятым мерам против распространения сектантских лжеучений и благодаря тому, что внутри самой Меленковской общины замечается нравственное разложение, происходят часто споры из-за первенства, из-за „десятины“, адвентистская миссия в отчетном полугодии в своей пропагаторской деятельности успеха не имела».
Миссионерские курсы в Скорбященском женском монастыре, Меленковского уезда. По благословению Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Архиепископа Алексия, с 29 декабря 1915 г. по 11-с января 1916 г. для инокинь окруженного сектантским населением Скорбященского монастыря, Меленк. у., Епархиальным миссионером, священником Г.С. Орфеевым были организованы противосектантские миссионерские курсы. Пред открытием курсов, в монастырском храме «Всех скорбящих Радости», в присутствии всех сестер св. обители, во главе с инициаторшей курсов игуменией Марией, и значительного количества собравшихся из соседних селений богомольцев, торжественно был отслужен молебен, пред которым о. миссионеров произнесено было слово на текст 1 Кор. 11, 19, о высоте и важности миссионерского служения и необходимости участия в нем всех православных христиан, без различия их положения в церкви. В качестве слушательниц курсов записались тридцать семь монашествующих сестер, которые потом неопустительно и являлись на миссионерские лекции, но, с разрешения о. Григория и игумении, к слушанию их допускаемы были и посторонние лица из местных крестьян и Меленковских граждан, — и не только православные, но и сектанты (адвентисты, баптисты и др.). Присутствие последних руководителем курсов признано было желательным, в виду живого обмена мнений по пререкаемым предметам. Оживляя курсы, оно давало о. Орфееву возможность внести в них и практический миссионерский элемент. Курсы происходили в здании монастырской трапезной; в будничные дни занятия начинались в 9 ч. утра и продолжались до 12 ч. дня, и — с 2 ч. до 4 и 5 ч. дня, а в праздники — с ½ 2-го до 4 ч. дня. За четырнадцать дней своих занятий о. Епархиальный миссионер преподал своим слушательницам учение Церкви о следующих пререкаемых сектантами предметах: о Божественном Откровении (св. Предание и св. Писание), о Православ. Церкви Христовой, о местных сектах, о молитв. призывании св. угодников Божиих, о св. мощах, молитве за умерших и рукотвор. храме Божием, иконопочитании и о праздновании воскресного дня. Каждый из этих предметов раскрываем был о. Орфеевым подробно и всесторонне, при чем главные положения каждого рассматриваемого им догмата и подтверждающие их тексты св. писания записывались на классной доске, а с доски ясно усвоившие данный предмет курсистки заносили их в свои тетради. Все священные тексты, имеющие отношение к уроку, отыскивались по библиям самими слушательницами. Очень робко сестры приступали к изучению Слова Божия; им казалось, что, по своей неподготовленности, они не способны к изучению св. Писания. Но с каждым днем их робость и неуверенность в своих силах стали уступать место сознанию, что, при помощи Божией, понимание св. Библии и им будет доступно. За все время курсов усердие и ревность сестер к слушанию слова Божия не только не ослабевали, но, наоборот, с каждым днем возрастали. Уроки проходили почти незаметно, никто не справлялся с часами, каждая в уроке принимала живое участие. Этим общим интересом курсисток и объясняется, почему несмотря на ежедневные 5 — 6 часовые занятия, непривычку к ним, ни в ком не замечалось и тени утомления или рассеянности. С библией сестры теперь положительно не расставались, заучивая в свободное от занятий время наизусть тексты, имеющие наиболее важное миссионерское значение (На средства Братства св. Александра-Невского для слушательниц курсом, приобретены были 4 библии, 36 акз. „Новый Завет и псалтирь“, 6 экз. «Опыт Противоштундист. Катихизиса» Арх. Алексия и 36 экз. «Противосектантский Катихизис» Д.И. Боголюбова.). С особенным интересом и глубоким вниманием слушали они и публичные беседы о. миссионера с адвентистами и баптистами, как в стенах обители (1-го и 4 янв.), так и в соседней дер. Левенде 6 января. В Левенду очень охотно явились курсистки, несмотря на холодную погоду и дальность расстояния от обители (4 в.), и присутствие их на здешней беседе (о крещении младенцев), кроме пользы для них самих, доставило неизгладимое духовное утешение местному населению, в огромной массе собравшемуся в просторное школьное помещение на беседу. Сестры, во время перерывов и по окончании беседы, под управлением опытной регентши м-ря, монах. Евгении, воодушевленно и стройно пропели несколько церковн. песнопений, а также «песен духовных» («Мое Крещение», «Самарянка», «Св. Обитель», «Золотое сердце — наш русский народ»). Неслыханное здесь дивное пение инокинь, возвышая общее религиозное настроение присутствовавших, несомненно способствовало их единодушию и сознанию величия св. православия. Особенное прилежание в дел изучения св. Писания обнаружили: Е. А. Осипова (оконч. Смольный институт), А. Н. Кирсанова (гимназ.), М. П. Емельянова (МЕДИЦ. кур.), А. В. Коренева (епарх. уч.), Е. Осокина (нач. у.), М. С. Зайцева и монах. Евсевия (дом. Обр.). Посещали также курсы: монастырский свящ. о. Доброхотот. и с. Воютина свящ. о. Н. Лавров с супругами своими, а также и многие из монашествующих, интересующиеся изъяснением слова Божия. Неоднократно посещала курсы игумения монастыря, матушка Мария, — она всякий раз с живым интересом выслушивала лекцию проповедника и с искренним участием и материнскою заботливостью знакомилась с познаниями инокинь-курсисток в пределах им преподанного. Ту же материнскую заботливость проявила матушка и в отношении о. Епархиального миссионера и посторонних слушательниц курсов, представляя им все удобства по квартире и содержанию. 11-го января благодарственным Господу Богу молебствием курсы были закончены. Польза курсов для инокинь Скорбященского монастыря несомненна. Можно с уверенностью сказать, что многие из слушательниц готовы в пределах пройденной программы дать вопрошающему ответ в своем уповании, а при случае даже и постоять за родное православие. А эти случаи — здесь нередки. Ни одна из обителей епархии так близко не соприкасается с последователями разных сект, как эта юная обитель. Здесь — из соседних селений сектанты и среди рабочих по сооружению различных монастырских зданий, и в качестве поставщиков строительного материала и жизненных продуктов; ежедневно вместе с православными сектанты идут сюда и в лечебницу... И все эти «евангельские христиане» и адвентисты, убежденные в том, что только они одни спасены, а прочие погибают, считают прямою своею обязанностью «проповедывать спасение» и монашествующим, часто с Евангелием в руках настойчиво вызывая их на разговоры о вере: «спасены ли оне, получили ли Духа Святаго, по какой заповеди Христа оне молятся святым, чтут иконы, мощи? Требуют «на строке Писания» показать, когда Христос отменил 4-ю заповедь и ввел празднование воскресного дня и т. д. Эта настойчивость сектантов должна непременно здесь встречать решительный отпор, и если где, то именно в этой святой обители инокиням следует помнить заповедь апостола: «Со внешними обходитесь благоразумно, пользуясь временем; слово ваше да будет всегда с благодатью, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому». Колос. 4, 5 — 6. Е. М. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 5-й. 31-го января 1915 года). С 1909 г. при общине открыта школа грамоты, но пока эта школа обслуживает только самую общину, обучая грамоте послушниц. Учитель церковно-приходской школы Димитрий Доброхотов, 15 декабря 1911 г., определен во священника в Скорбященский женский монастырь. 1 января 1912 г. Преосвященный Евгений, Епископ Муромский совершил в Муромском соборе при сослужении местного причта литургию и при участии градского духовенства положенный молебен. Во время чтения часов посвящен в стихарь и возведен в сан иподиакона — учитель двуклассной Меленковской церковно-приходской школы и член — делопроизводитель Меленковского отделения Епархиального училищного Совета Д.В. Доброхотов, определенный на священническое место в новооткрытый Скорбященский монастырь близ гор. Меленок. 6 января — совершил в соборе литургию и затем крестный ход на реку. За литургией рукоположен во иерея Дим. В. Доброхотов.
Священник Скорбященского жен. монастыря, Димитрий Доброхотов 7 дек. 1916 г. принят на службу в Пермскую епархию.
В Скорбященском женском монастыре Меленковского уезда монахини в 1918 г. организовали сельскохозяйственную артель во главе с игуменьей. Местный исполком принял меры по ликвидации монастыря. В ответ на это из монашеской артели посыпались заявления на притеснения со стороны исполкома. Наркомюст вступился за артель, и она уцелела. Советские органы управления вынуждены были признать, что хозяйство в ней велось достаточно рационально и продуктивно.
Скорбященская с-х. артель – 65 чел. (на 20-е июля 1924).
Монастыри Владимирской области
