Из книги «СКОРБНЫЕ МОТИВЫ»

К ЧИТАТЕЛЮ
Кто бы ты ни был, читатель,
Говорить с тобой хочу:
Я хотя и не писатель,
Но, о том не умолчу,
Что хочу с тобой делиться
Тем, что Бог и мне послал.
Пусть же в душу всё ложится,
Что тебе я здесь писал!
У нас много, много пишут,
И читают много тоже,
Но, я знаю, много ль слышат?
И растёт, растёт всё ложь!
Где же свет, любовь и радость,
Что для жизни Бог нам дал?
Мы вокруг лишь видим гадость,
Как же низко брат мой пал!
Ты подобие, ведь, Бога,
Значит, - счастлив без конца!
Но, что ж видим? Вот дорога…
А ты в тюрьму ведёшь отца!
Где же чувство состраданья?
Где же чувство-то стыда?
И здесь слышим оправданья:
- Это ж общая черта!
Все теперь к тому стремятся,
Чтобы нажить капитал!
А душой то обновляться –
Это глупый лишь сказал!
А Голгофа? А страданья?
Ты забыл, мой брат, Христа?
Так к чему ж тут оправданья?
Не носи тогда креста!
Будь язычник! Упивайся
Кровью брата твоего,
Со зверями наслаждайся,
Не знай Бога своего!
Если ж можешь, умоляю,
Будь подобием Его!
Я таких благословляю
Здесь до гроба своего!
25 февраля 1913 г.
Муром

СМЕРТНЫЙ СТРАХ
Душа младая отлетела,
Но прах лежит ещё в цветах,
И смерть на нём запечатлела
Последний ужас и свой страх.
Рука с револьвером вздрогнула…
Раздался выстрел… смерть в виске!
Она последний раз вздохнула
Здесь в ужасающей тоске …,
Объята ужасом, искала
Спасенья жизни молодой,
И жертвой выстрела здесь пала
И … склонилась головой…
И мысль к подругам здесь летела,
Привет последний отнести…
Душа же страхом леденела…
И вдруг из уст: - О, мать, прости!
И с этой чистой, святой фразой,
Младая жизнь порвала нить…
Но смерть с своею здесь заразой
Других осталась сторожить…
- О, вы, милые подруги,
Умоляю вас душой:
Бросьте ж сердца вы недуги –
Они вам камень гробовой!
Посмотрите, жизнь младая
Моя погибла здесь от них…
А смерть, могилы прибавляя,
Снова ищет жертв других.
И вот, я жертвою здесь пала.
Смотрите смерть теперь мою…
Но, как я жить ещё желала! –
И как любила жизнь свою…
Теперь, собравшись здесь, смотрите –
В гробу простреленный мой прах,
И за меня вы расскажите:
- О, как ужасен смертный страх!
Сейчас в могилу гроб опустят,
Где смерть ласкается костьми,
И доски гроба не допустят
Мне больше видеться с людьми!
И, ещё, … ещё, подруги!
Последний раз душой скажу,
Что не в богатстве ваши други…
Смотрите в гроб, … здесь я лежу…
5 ноября 1913 г.
Муром

ЗАГРОБНОЕ ПИСЬМО
БЕЗВРЕМЕННО ПОГИБШЕЙ
Очерк
Позор! Позор тебе, отец!
Позор и вам, мои родные!
Ведь, не случайность мой конец
И те, две пули роковые.
Я пала жертвой вашей тьмы
И вашей алчной всей породы –
Вы жили только для «сумы»,
А мы росли у вас уроды!
Теперь в могиле я лежу,
Но всё же с вами я душою.
И вот, всю правду расскажу,
Что унесла от вас с собою…
Я помню – я была ребёнком,
Душа искала нежных чувств…
Но что ж? … Дружилась лишь с телёнком,
Ждала и ласки его уст…
У вас обозы всё стояли,
По целым дням там на дворе…
А мы с телёнком лишь играли,
как брат с сестрою, … на горе…
И редко, редко я ласкалась
К тебе и матери родной:
Я вам чужой тогда казалась –
Я это слышала душой!
Бывало молча, ты пальцами,
Иль всею масленой рукой,
Мой носик схватишь, как щипцами
И … только этим был родной!
И редко, редко ты добавишь:
-Ну, что курносая ты дрянь?
И здесь опять меня оставишь…
А на дворе стояла брань…
Бывало, вечер как настанет,
Ты точно зверь домой придёшь:
И кот мурлыкать перестанет,
А ты ругаться здесь начнёшь:
- Тот – дурак, а тот – «Амеля»,
Не могли товар принять…
И так вот – целая неделя! –
Кого ж мне было здесь обнять?
И сны-то снились с пирогами,
Бывало их – во сне я ем…
Да бык, с большущими рогами,
Мычал из стойла: - Вот, я съем!
И здесь, проснувшись, благим матом
Я кричала во всю мочь…
Затем я ссорилась здесь с братом
И не спала уже всю ночь…
Но теперь я сплю спокойно
И снов не вижу никаких,
И смерть ласкается достойно,
И ждёт к себе таких, других…
Но гроб твердит мне ежечасно:
- Ты не должна во мне лежать!
Такая молодость! … ужасно:
- Я от тебя хочу бежать!
Ты здесь молчишь, но я сумею
С твоей душой – всё рассказать,
И в дом явиться опять смею…
Да, нужно ж алчность их связать!
Отец твой тысячи считает,
И лишь невежеством живёт,
И сам себя не понимает,
И, как скотина, в храм идёт…
А их, отцов, таких здесь много,
И это – бедствие людей!
От них к могилам лишь дорога
И смерть для светлых ваших дней.
Тебя мне жаль, младая дева,
Я хоть и гроб, но чувства есть
Я поражён был от напева,
Когда народ прощался весь!
Я слышал: - Плачу и рыдаю! –
И здесь не мог я слёз сдержать…
И вот, тебя хоть обнимаю,
Но сам хочу сейчас бежать…
Бежать к отцу, твоим знакомым,
К твоим подругам и родным…
Ко всем…, несчастием влекомым,
И рассказать собою им.
Я опишу им всё подробно,
Я укажу им нравы их…
Но… я настроен очень злобно…
Боюсь я жертв ещё других.
Ты здесь лежи, а я помчусь,
Потом тебе всё расскажу:
Судить виновных поучусь,
Пока в земле я не лежу!
- И друг единственный оставил
Меня лежать в земле сырой.
К тебе, отец, он путь направил,
А я летела с ним душой…
И что ж увидела? Как прежде,
Сидишь ты злой, счета ведёшь…
И сам, как будто бы, в надежде,
Что в них покой себе найдёшь…
Но гроб здесь стал перед тобою
И начал грозно обличать:
- Ну да, расстанься же с сумою!
Пойдём же дочь твою венчать!
- Но ты остался равнодушен
К его здесь голосу тогда,
И был, как камень, ты бездушен,
Лишь молвил: - Да… уж навсегда…
- Из этих слов я заключила,
Что говоришь ты обо мне,
И я душою в гроб вскочила,
Чтоб ярче дать знать о себе…
Но ты сейчас же стал браниться:
За гроб… попам … туда-сюда…
Пришлось и нищим поделиться…
А теперь, вот, - жди Суда…
Эх! … таким бы не родиться…
Вот учи их тут, чертей…
Им бы в моды лишь рядиться,
А нас считают за зверей!
Ну, какая тут к ней жалость?
Вот, подсчитывай расход…
Подожду ещё уж, малость –
Больно скверен этот год!
По неволе выпьешь с горя
И поколотишь иногда:
Ведь, делов то – цело море,
Поезжай туда-сюда…
Да с «чертями» вот не сладишь:
Здесь Корнюшка вон всех бьёт,
Только с этим здесь уладишь,
Там Мирошка вдруг запьёт!
- А я здесь думала душой,
Нельзя ли мне теперь остаться
В гробу навеки и с собой –
Ведь, мне не жаль с тобой расстаться,
А также с матерью родной…
Но гроб тут двинулся к порогу,
И я уж видела куда…
Он держал прямо дорогу
В дом, хранивший мрак всегда…
Где виновник моей смерти,
Подаривший мне конец…
Рассуждал там – есть ли черти?
А разъяснял ему отец…
Гроб стоял уж у порога,
А я здесь слушала их речь…
Говорили они много,
И топилась у них печь…
- Вот лампадку зажги Богу, -
Здесь сказал слепой отец,
И ты сердце, понемногу,
Успокоишь, наконец…
- Я сам, тятенька, не знаю,
Как случилось это всё…
Но теперь я понимаю,
Заплатить бы вот за всё!
- Эх, дурак, не горячись, -
Нужно будет – тогда дашь…
А теперь вот, ты молись,
Чтоб пустить всем «авантаж»…
Сам не будь ты простофилей,
А адвоката мы найдём:
Мы хотя росли и «филей»,
А где нужно – всё поймём.
Гроб ужасно возмутился
И в прихожей стал стучать:
Сын вздрогнул и сам сказал:
- Вот от звука ... тут кольнуло
И … он гроб здесь увидал…
Бледный, в ужасе, он замер
И хотел отцу сказать,
Что он видит ряд уж камер,
И что гроб пришёл связать.
Но сидел он, как то тупо
И сам думал – заплачу…
Гробь вдруг крикнул: - Это глупо!
Я вас мыслить научу!..
Загляните на кладбище,
Нам уж тесно стало жить,
И , смотрите, моё днище…
Можно ль кровь ещё тут лить?
Для чего ты смерть с собою
Брал в дорогу, привёз в клуб?
Чтобы гробъ был пред тобою,
Чтоб увидеть тебе труп…
О, ты злобное созданье!
С тобой опасно людям жить…
А ты твердишь здесь оправданье:
За всё могу я заплатить!
Да разве жизней торгуют?
Она, ведь, дар святых небес!
Её лишь прасолы воруют,
Когда сидит в них алчный бес!
И гроб спиною повернулся,
Хлопнул крышкой и ушёл…
А сын к верёвкам потянулся,
Но здесь он крепкой не нашёл.
Заплачу, - опять подумал
И отца он здесь спросил:
- Что ты, тятенька, надумал?
А ты бы раньше закусил…
Вон в шкапу там есть икорка,
Да там, кстати, балычок…
А подлец-то … Никонорка,
На фунт прибавил пятачок!
- Я тотчас же улетела
И свой гроб здесь догнала.
Он шепнул: - Ещё есть дело…
И я тут сразу поняла…
Мы сейчас же в клуб явились
И старшин там всех нашли:
Они здесь с картами возились
И разговор такой вели:
- Нам буфетчик платит много,
Как же пить-то запретить?
Не к одним, ведь, нам дорога,
Ну, уйдут в трактир кутить!
А это глупо – рассуждают:
- Мы должны за всем следить…
Да разве те не понимают,
Кто здесь вздумает кутить?
А что вышло так нескладно,
Здесь никто не виноват: -
Ведь, ему же здесь накладно,
Как потащат в каземат…
Ну, другой сказал здесь басом, -
Всё обдержится потом;
Торговали то не квасом,
А шампанским, ведь, вином.
Гроб не выдержал и крикнул:
- Да смотрите же сюда!
Я хоть гроб, но я, ведь, вникнул…
Вы боитесь все Суда!
Но судить вас сам я буду
И все законы укажу,
И ваших жертв я не забуду,
И всю вам правду расскажу.
О, вы – алчные акулы!
Для вас святого в жизни нет!
У вас здесь жизни, здесь и дула…
И здесь один для всех буфет.
Вот теперь я к вам явился…
Кто из вас здесь семьянин?
Кто со мною не дружился?
Ложись, безславный гражданин!
Сам не хочешь, - давай сына…
Сына жалко, - давай дочь!
Вас таких здесь половина,
И вы торчите здесь всю ночь…
О, сотрудники разгула!
О, вы ржавча для детей!
Вас самих то всех согнуло
От безсонных здесь ночей!
Ужель жизнь дана вам Богом,
Чтобы здесь только торчать!
И смерть держать тут, за порогом?
Так я к Суду начну кричать!
Ну, ложись же – кто виновник!
На кладбище я иду…
А! не хочешь? … так сановник
Отдаст другому вас Суду!
- И гроб примчался на кладбище
С моею бледною душой
И, подложив мне своё днище,
Говорил тепло со мной…
Пока душа со мной сидела,
Мне было радостно при ней:
Она, как будто, меня грела…
И я здесь вспомнила людей…
Но гроб мой тихо вдруг заплакал –
Душа оставила здесь нас…
А кто-то заступом всё звякал…
И гроб сказал в последний раз:
- Я там письмо им всем оставил,
Его писал с твоей душой…
И дело к свету я направил.
Теперь усни … и спи со мной…
11 января 1913 г.
Муром

Из книги
«ИГРИВЫЕ МОТИВЫ»
(Бытовые картины из провинциальной жизни)
Книга вторая

К ЧИТАТЕЛЮ
Если ты, хоть и случайно,
Первой книжки не читал,
Сожалею чрезвычайно –
От души я там писал.
Так читай ты уж вторую.
Вникни глубже, что в ней есть:
Я тебе здесь тех рисую,
В ком есть алчность и в ком лесть…
Дальше ж в ней изображаю
«Ганьку» с бывшим здесь «тузом»
И в нём тех я отражаю,
Кто умён лишь картузом!
Сверх того я поместил,
Где таится голодовка,
Но слова там пропустил:
«Доктор – светлая головка»…
И когда ты всё прочтёшь,
Вникнешь в смысл моих писаний,
То ты сразу всё поймёшь –
Сколько ж надо описаний.
15 июня 1913 г.
Муром

«НАСЛЕДСТВО»
- Ну, родные, - все мы в сборе,
Всем пришлось нам помянуть,
Так теперь, вот, на просторе
Можем сесть и отдохнуть.
Да уж, кстати, все узнаем,
Что кому в «духовной» есть…
Ведь, не дети, понимаем:
Все ушли…. «Иуда» - здесь.
Ну, так что же, пусть нам скажут
Откровенно, как и что…
Пусть «Духовную» покажут,
Против этого – никто!
Так, окончивши поминки,
Речь вела к родным сестра:
Ровно, гладко, без запинки,
Как тогда и у «Петра»…
Но, в ответ ей все молчали,
Выражая в лицах грусть –
Их таинственной печали
Я сейчас же здесь коснусь…
А старуха вдруг вздохнула,
Кстати, дух перевела,
Сухарь в чай она макнула
И речь дальше повела:
- Да, на случай разобраться,
Кто из нас ему родней?
С этим надо же считаться,
Мы других-то не глупей…
Тут родные побледнели,
Точно гром ударил вдруг!
Две старухи помертвели –
И … вошёл к ним «общий друг»…
- Мир Господь всем заповедал! –
Он «апостольски» сказал…
Всем нам истину поведал,
На кресте за нас страдал.
Эта фраза, точно миро,
В душу всех их пролилось:
Каждый жаждал только мира…
Зло, как будто, унеслось…
И сам «Иуда» умилился,
Взор, вперив на образа:
Лик его тут просветился,
С глаз скатилась и слеза.
- Блажен тот, кто не стяжает,
Святая церковь говорит,
Кто сирот не обижает
И всем доброе творит…
Вот, покойный… вдруг скончался:
Воля Вышняя Его!
Он всю жизнь для вас старался,
А… не оставил… «ничего»…
Как один все вдруг вскочили
И расширили глаза:
Ужас все изобразили,
Точно грянула гроза!
Ноги тёток подкосились,
Они шлёпнулись на стул,
Три племянницы взбесились
И раздался вой и гул…
Братья тоже зарыдали
И смятенье началось:
Все тут волю чувствам дали,
Зло пожаром разлилось!
Одни, с плачем, так кричали:
- Будь, что будет – «Юдка» врёт!
А старухи отвечали:
- Он нас всех здесь обберёт!
Он с сестрой уговорился,
Да и Ваню-то втянул:
За покойника молился,
А других он в ад тянул!
«Друг – Иуда» так смутился,
Что… себя благословил!
И, краснея, удалился…-\
Пример кротости явил.
Шум затих, и плачь унялся,
Всё как будто улеглось.
Но вдруг Ваня тут примчался,
И тут-то снова началось:
- Там Фургон сейчас приехал, -
Он взволнованно сказал.
Да и Вехов тож подъехал
Кто из вас сюда их звал?
Все, кто был здесь, обалдели,
И не знали, что сказать.
Друг на друга лишь глядели,
А Ваня крикнул: - Всех связать!
Всех отправить во Владимир,
Чтобы чёрт вас там задрал!
Это тот, подлец, Вадимир,
Ведь это – форменный скандал…
И лишь хотел он удалиться,
Как вошли тут доктора…
- Просим милости садиться!..
Я сейчас, … там повара…
И он шмыгнул от них, как птица!
Фургон сел и закурил…
Вехов всматривался в лица…
Вдруг Фургон заговорил:
- Нас, ведь, ждот там вса болныца!
Гдэ болной? … Он что – лежыть?
- Да какой сказал вам жид? –
Ему бухнула сестрица…
- Здесь никто и не хворал…
Слава Богу, все здоровы…
Это кто нибудь наврал…
Разве вот … насчёт коровы?
Вехов мигом удалился,
А Фургон хоть докурил,
Но он так здесь возмутился,
Что протест провозгласил:
- Да! Гдэ дэлица наслэдство,
Там бэзумие царыть:
Алчность, подлость, раболэпство,
Всо в душе заговорыть!..
Ви суда на помощь звалы –
К вам явилысь доктора…
Но и что ж от вас узналы? …
Хворают гдэ-то… повара…
Но Ваня снова тут явился,
Его в зало пригласил…
Фургон несколько смутился,
И на пути его спросил:
- Да скажиэ, кто жэ болэн?
Ведь это, право же скандал:
Вехов тожэ недоволэн…
Я от вас нэ ожыдал!
Ваня хоть и растерялся,
Но нашёл ему ответ:
- Да вопрос этот поднялся,
Когда шёл у нас обед.
Все сидели, поминали…
Всё в порядке дело шло,
Но вдруг странность увидали –
На сестру что-то нашло!
Вы там видели старуху? –
Это старшая сестра…
Смотрим, вилкой ловит муху,
А ложкой ест всё осетра!
Тем, кто рядом были с нею,
Никому и ни ума,
Но я понять-то, ведь, умею,
Конечно, спятила с ума!
- А! … Старуха? – этот дура? –
Фургон не думавши, сказал.
- Да, - да, - да… болной натура!
И тут ей что-то прописал.
Ваня рад был, что уладил
С докторами, наконец,
И дальнейшее наладил,
Как озлобленный купец.
Лишь с Фургоном он простился,
Велел окна все открыть
И на кухню заявился,
Приказал в столовой мыть…
Тут родные догадались,
Что их просят уж домой…
И в смущеньи удалялись,
Лишь качая головой…
А старухи не молчали:
Они красные, как рак,
Все ехидно тут ворчали:
- Ну, племянник, ну, дурак!...
Да мы сроду не слыхали,
Чтоб с поминок кто гонял!
Аль «Духовную» примяли?
Так не мы, а кто примял?
Ох, Создатель, вот дела!
Вот где вражия-то сила!
Та и век то свой сжила,
А всё тянется, как жила!
Что-то будет? Ох, пойдём,
Пока в шею не толкнули:
Лучше сами мы уйдём…
Все … во зле тут утонули…
И в прихожей собрались,
Все поспешно одевались,
но тут фразы раздались,
Когда в костюмах разбирались:
- Чтоб тебе! – платок не мой…
- Мать моя! Ты мой надела…
Ермолавна! – вот же твой…
Ох, а я не разглядела!
Но не долго так сбирались,
И в прихожей стали мыть…
Моментально все убрались…
Так вот можете судить…
Как родные рассуждали,
Возвратившись все домой,
Кого всех больше осуждали,
И кто был больше им родной…
Покойный жил, но был загадкой
Всегда для всех и для родных…
Он и умер-то украдкой…
Будто был ещё в живых!
Был угрюм, суров и жаден,
И людей любить не мог.
За это был он раз обкраден
И с тех пор он занемог.
Писать «Духовную» сбирался,
Но сам не думал умирать!
Нажить он больше не старался,
Но стал сильнее тут хворать…
Душа просила всё покоя,
Внушало тело отдохнуть.
Но для жадного героя
Время не было вздохнуть.
Он из сил уж выбивался,
Но бросить дела все не мог…
Для чего он так старался?
Это знает только Бог!
Жил всегда одним страданьем,
Счастья в жизни не видал!
И лишь горел одним желаньем:
Удвоить крупный капитал!
Но вот, гроза тут разразилась:
Пришла и Божья кара…
Смерть во сне к нему явилась
И сказала: - Ну, пора!
Он вскочил, но нет спасенья!
Он тут быстро умирал…
Она в «Христово Воскресенье»
Косой махнула. Он упал…
Смерть сидела, хохотала…
И ждала тут, кто придёт?
Кто наследник капитала?
И кто вот так же… вдруг умрёт?!
21 мая 1911 г.
Муром

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
(«Ганька – деревянная голова»)
Отец его гонял скотину,
А мать здесь прачкою была…
Сам же он сбирал в корзину,
Сестрёнка в горничных жила…
Давно, конечно, это было,
Когда мальчёнкою он рос
И под окошками уныло
«Святую» пел он через нос…
Затем он в школе был, учился.
Мать в кухарки перешла
И он на кухне очутился! –
Жизнь тут новая пошла:
Ел с тарелок, что осталось,
Глодал кости там, как кот
И, нечувствуя усталость,
Набивал себе живот…
Когда ж порядком он отъелся,
Хозяин должность ему дал:
Целый день в сарае грелся –
Слепую лошадь там гонял…
Завод работал, он старался
И в «механики» попал!
Тут верхом уже катался
И глубже дело узнавал:
Ходил в контору топить печи,
Ставил там же самовар,
Заправлял все лампы, свечи,
Метил штемпелем товар.
Затем в контору был зачислен
И там фактуры уж писал…
А от сарая был отчислен,
О чём он только и мечтал…
Вот здесь он сразу возродился!
И вид уж принял деловой…
В пиджак и брюки нарядился
И стал работать «головой»…
Читал «Бову», читал «Полкана»,
«Медвежью лапу» прочитал
И начал, было, «Еруслана»…
Но тут же вскоре и отстал:
- Торчать за книгой не годится! –
Себе он мысленно сказал…
- Голова от ей кружится…
И книг уж больше не читал.
За то в ораторство пустился
И много слов «мудреных» знал –
За чаем сторожу хвалился
И в разговоре их пускал:
- «Рисконду», братец, понять трудно,
Но он не то, что «мериял»…
В ней расчёт идёт попудно –
По чём себе материал?
Кузьма охал, удивлялся,
Фыркал с блюдечка …, сморкался…
А затем хозяин знал,
Что «Ганька» дельным оказался
И ловко в книгах он писал.
Ганька сметил это дело
И «лексикон» свой в ход пустил.
При всех, однажды, бухнул смело:
- «Актив» в «пассиве» пропустил!
Вдруг смех общий тут раздался…
«Ганька» сделался, как рак…
Стиснув зубы, он поднялся
И начал речь: - Я – не дурак!
Смеются только над ослами!
Вы – не воспитанный народ!
Я такой же между вами,
А не какой-нибудь урод!
Гулом смех тут раскатился
И вышёл форменный скандал –
«Ганька» в первого вцепился,
А тот две плюхи ему дал!
Тут до слёз все хохотали,
Поджавши, прямо, животы…
А он кричал: - А вы не знали?!
Теперь поймите же, скоты!
Вы «дебит» с «кредитом» смешали,
А «инкассу» не свели,
«Транспортацию» вписали
И меня тем подвели!
Словом, «Ганька» так взвинтился,
Вмиг тогда он всё решил…
На другой день не явился,
А на третий – не служил!
***
Но, много странностей на свете,
А больше … подлости людской!
«Ганька» ехал уж в карете,
От хозяина … домой.
Почему и как случилось?
Здесь загадка, господа…
У купцов такие ль штуки
В делах бывают иногда!
Вопрос, конечно, разрешился –
«Ганька» тёмным стал дельцом…
И сам хозяин очутился
Его «двоюродным» отцом!
Купил он дом ему угольный,
Дал и денег на расход…
И вот, делец, тогда довольный,
Конторе дал другой уж ход.
Завод в «трубу» они пустили…
По порядку, как и быть:
Молебен прежде отслужили,
Потом решили объявить:
- Актив в пассив прорвал плотину, -
Дела кончаются совсем…
Хотите взять за рубль полтину?
А то, останетесь ни с чем!
Дела у них пошли прекрасно:
Хозяин сделался … слепым;
А чтобы было безопасно,
«Ганька» тут же стал … немым…
Когда ж коснулись сути дела
И стали книги проверять,
То экспертиза усмотрела,
Что здесь – «ни черта» не понять!
Дебит – в кредите писался,
Актив – в пассиве разнесён,
Ресконтр – с вексельной смешался,
А в инвентарь – не занесён…
К счастью ж были все родные
И решили «смягчить» тон:
Дали «Ганьке» наградные
И шепнули: - Пошёл вон!
***
Но наш герой тем не унялся
И сам себе сказал: - Вперёд!
И долго, долго добивался,
Кто, когда и чем берёт?
То он в Слободу явился,
Там сказали: - Места нет.
Затем в Земство обращался,
Но, здесь выслушал совет:
- Вам-де в Банк адресоваться,
Там берут таких как вы…
А здесь … Члены страх боятся
Каждой «дельной» головы.
«Ганька» сразу же догадался,
Что не будет толку, нет…
И за Земством уж не гнался,
А … купил … «велосипет».
Каждый праздник он героем
Катил на нём до третьей будки,
Куда, обычно, целым роем
Сбирались все … «рвать незабудки»!
Вот здесь герой наш, да он – гений!..
Такую штуку отмочил,
Что без всяких затруднений,
Себе «кокарду» получил!..
- Не может быть! – иной тут скажет,
Такой болван и так вперёд?
Но «Ганька» лично вам докажет,
Что он добился – кто берёт.
А это было так. Однажды,
Рябой какой-то господин,
Кувыркнувшись в пути дважды,
Желал нагнать Alecsandrin …
Но она – «Царица мира»
И «Путеводная звезда»
Как-будто в области Эфира,
Летела к роще, как всегда.
За нею – доктор, агроном,
Зетем другие в перегонку,
За ними «тонкий эконом»,
А за ним – рабой в вдогонку.
«Ганька» быстро это сметил
И начал носом наблюдать:
Сел он к будке, план наметил,
И … стал момента ожидать.
Вопрос и этот разрешился,
Герой наш верно рассчитал!
Рябой тут турманом скатился,
И велосипед свой изломал…
«Ганька» быстро с места снялся
И, свой новый подкатил;
Рябой несколько помялся,
Потом сел и укатил…
«Ганька» взял его «восьмёрку»
И прямо к мастеру повёз…
Ну, конечно, где на горку –
На себе он её нёс!
Всю дорогу улыбался,
Говорил себе: - Курьёз!
Когда же с мастером прощался,
То хохотал он здесь…
До слёз!

***
День на третий, прямо к дому,
Подъехал к «Ганьке» «эконом».
Тот был рад, ну как родному,
И тут же принял его в дом…
Беседа что-то не клеилась…
«Ганька» «гыкал», тот мигал…
Но вот, закуска появилась,
И гость с улыбкой тут сказал:
- Вот это, знаете, напрасно!
Я давно уже не пью…
«Ганька» «гыкнул»: - Вот прекрасно!
Уж как хотите, я налью.
Их беседа оживилась,
И всё пошло у них на лад…
Ветчина на стол явилась,
И на тарелке – мармелад!
«Ганька» «гыкал», заливался,
То и дело подливал…
Эконом же улыбался
И каждый раз не допивал…
«Ганька» волком тут смеялся!
И всё подробно рассказал –
Как «рябой» там кувыркался
И как Её он нагонял…
«Эконом» … Но ближе к делу.
Верёвка вьётся, ведь, с концом…
Гость всему всегда знал меру
И уехал … «молодцом»!
Наш герой тогда лишился
Велосипеда навсегда….
Но, на службе очутился –
Там, где только … «господа»!
А «господ» там было много,
Разных наций и племён,
И дела велись все строго –
Каждый миг распределён!
Во главе стоял «Никита» -
Это русский мещанин,
А помощник – «Волокита» -
Бессарабский дворянин.
Добродушный был мужчина –
«Хвастун-Дудка» - из цыган…
Был и пан – «усы – щетина»,
Был и немец – Бадеман…
Затем «Янкель» жид явился –
Он цыгана здесь сменил…
Но он чем-то возмутился
И в Бердичев укатил!
Остальной состав был русский,
На подбор – все как один:
Каждый вид имел «французский»,
Но был местный мещанин.
Вот сюда-то, кстати, к масти,
«Ганьку» втиснул «эконом»,
Дал и право ему власти –
Охранять в «порядке» дом…
Первым делом он занялся
Здесь – «известной» чистотой…
Приказ в рамках объявлялся:
- Не сидеть вниз головой!
Затем к «яме» он добрался
И никак не мог понять:
Где и как ход открывался
И откуда отливать?
- Ну, Вавила! – гыкнул «Ганька»,
Как ты думаешь, тут што?
- Што мне думать? Вчерось Ванька
Отмахал он вёдер сто!
- А куда вы отливали? –
Важным тоном он спросил…
- Да, Куда нам приказали,
Вон за дом, всё в сад носил…
- Так вы, вот што: поливайте
Там, как можно, поровней,
А на ночь яму открывайте,
А то дух тяжёлый в ней.
- Это, право, одна мука, -
Тут сказал ему Иван…
«Ганька» рявкнул: - Цыц! Ни звука…
Как ты смел, сказать, болван?!
- Тут вся высшая наука! –
Её строил «анжинер»…
- А ты, дрянь, ты што за штука?
Што ты смыслишь, например?
Был ли раз хоть ты в Сибири?
Да ты знаешь, там, ведь, бьют!
-там приковывают гири,
А чуть крикнул кто – убьют!
А здесь рай вам, а не место…
Ну, я знаю…что «несёт»…
Но ведь жидкость, а не тесто…
Любой из нас так отнесёт.
Все, кто был здесь, лишь молчали
И ни слова, ни гу-гу:
Вёдер сто так откачали,
«Ганька» «гыкнул» им: му-гу…
И до сих пор им ведётся
Здесь порядок «деловой»…
Но служба – каторгой зовётся,
А он… - «деревянной головой».
12 декабря 1911 г.
Муром

***
Но недавно мы узнали –
Он попался в воровстве,
И его здесь выручали
Те, кто был с ним в кумовстве…
Он на должности остался,
Но от «ямы» отстранён…
И в душе он тут смеялся:
- Значит, «тот-то» … не умён.
Капитал мне доверяет,
А от «ямы» отстранил…
А того не понимает,
Вдруг бы! … деньги я хватил…
4 декабря 1912 г.
Муром

Из книги
«МИНУВШИЕ
РАДОСТИ И СКОРБИ»
(очерки проявления Божеской любви к людям)
Книга третья

К ЧИТАТЕЛЮ
Любил я в детстве Божий храм,
Когда бывало, звук волнами
Зовёт к молитве, а сквозь рам –
Так и льётся свет рядами!..
Бывало к храму подойдёшь, -
И вдруг душа вся загорится!
И можжевельник тут возьмёшь,
И жаждешь искренно молиться!
И сейчас же в храм войдёшь
И ищешь образ «Чудотворной»,
А сам здесь мысленно поёшь –
Душою детской, не притворной….
И смотришь в лик святой иконы,
Душа сильней ещё горит!
Зажглись лампады…. Нежней тоны…,
И лик, как будто говорит….
Душа замрёт здесь на мгновенье…
И я Владычицу прошу:
О, Пресвятая! Дай уменье
Воспеть Тебя! И уношу…
Бывало, дар я вдохновенья:
Восторг в душе тут не земной!
Пою, пою до упоенья!
И слышу голос дивный свой.
В обширном храме он несётся
И лишь молитвою звучит.
И вот – то с хором он сольётся,
То один в душу стучит.
Бывало, сердце пламенеет
И слёзы, слёзы на глазах!
А в храме всё благоговеет:
Должно быть, звук тот жил в сердцах….
Так читай же мои строки,
Что я дальше здесь пишу:
В них для жизни есть уроки,
От души тебе скажу.
14.12.1912 г.
Муром

ПЕСНЬ ВОЛХВОВ
О, Младенец Ты Предвечный! –
Для страданий Ты рождён,
Но за то Ты славой вечной
От веков здесь награждён!
Но не тою жалкой славой,
Что лишь жаждут здесь Цари:
Будет мир Твоей державой! –
Тебе воздвигнут алтари!
И тебе ,будут молиться
Лишь любовию одной:
Слёзы будут тогда литься,
И Твой свет пройдёт волной.
Но страдать Тебе придётся
От Царя, здесь Царя тьмы,
И кровь чистая прольётся
На Голгофе у тюрьмы.
…
Мы в гробах лежать уж будем,
Но восстанем мы тогда,
И воскресенья не забудем –
И не умрём мы никогда.
22 декабря 1912 г.
Муром

У КРЕСТА
Содрогнись сердце! Плачь народ!
Смотри на крест – Христос страдает,
За нас, за мир и весь наш род,
И здесь разбойника прощает!
За что же Он распят?! – За любовь!
О, зверство, зверство фарисеев!
Они купили Его кровь,
И подкупили Иудеев –
Кричат: распни, распни Его!
Себя он Богом называет,
И от ученья своего
Достойно казнь здесь принимает!
- Убийцы Света! Тьмы вы чада! –
Не смыть вам крови никогда!
Воскреснет Он и двери ада
Здесь сокрушит он навсегда.
А вы кричали: - Мы имеем
Здесь законы для креста,
И по законам распять смеем
Сына Божия – Христа!..
Да кто же дал вам те законы?
Вы забыли: - Не убей!
О, вы алчные драконы! –
Законы те дал фарисей!
А вы по ним судили Бога –
За то, что Он любви учил!
И вот, к Голгофе вся дорога –
В крови… и казнь Он получил.
А вы одежды здесь делили, -
Метая жребий алчный свой,
И Иуду все забыли, -
А он страдал, страдал душой!..
Он последний раз здесь видел,
Как к Голгофе шёл Христос….
И фарисеев ненавидел,
И сам бы крест он тот понёс!
Но было поздно: Христос продан, -
Его на казнь уже вели….
Народ рыдал…. Сигнал был подан, -
Венец терновый принесли…
Иуда, с криком и рыданьем,
Бросил сумку с серебром
И бежал за воздаяньем
Туда, где смерть призвал потом.
С тоскою давящей, безумный,
Он бежал тогда в тот сад,
Где Христос свой подвиг трудный
Готовил много дней подряд.
Где Он за мир тогда молился
В поту кровавом, всех любя,
И где Он чашей укрепился –
Принять страданье на себя!..
Иуда, бешено рыдая,
На себе одежды рвал
И, Христа припоминая, -
С воплем землю целовал…
Он пытался здесь молиться,
Но… вдруг хохот услыхал.
И мысль стала в нём гнездиться,
Что для света он пропал.

***
- Туча грозная покрыла
Гефсиманский тогда сад
И свой гнев она явила –
Разрушая, будто ад:
Сильно молнии сверкали,
Громом вздрогнула земля
И деревья тут стояли,
Будто ужасу внемля.
Камни с грохотом катились,
Колебалась вся земля…
И дни Иуды закатились:
Его сдавила здесь петля!
И вдруг громы разразились –
Христос дух Свой испустил…
И в небе молнии носились,
Народ в ужасе весь был!
Вся земля здесь колебалась,
Камни плакали слезой,
И небо будто надрывалось,
Рыдая сильною грозой!..

***
- О, вы варвары, тираны! –
Что вы сделали с Христом?!
Так смотрите ж Его раны
С окровавленным крестом!
Вас не трогают ни слёзы,
Ни страданья, даже муки:
Вы лишь знаете угрозы,
Да в неповинной крови руки…
Мать в отчаянье рыдает –
Это Мать того Христа,
Который больше не страдает…
И смотрите ж Её муки,
Муки Матери святой:
Она ломает себе руки,
Она распята душой.
И нет границ Её страданьям –
Её душу жжёт огонь!
И лишь живёт тем ожиданьем,
Что Сын сказал – воскреснет Он!
- Так придите ж, ублажите
Здесь Иосифа хоть раз,
И со слезами вы скажите:
- Нет законов здесь, у вас!
Моисей вам дал законы,
А фарисей их отменил.
И вы стали как драконы,
И закон Христа убил…
Так спросите фарисея:
- Кому верить? Вам? Ему?
Или верить Моисею,
Чтоб не видеть кровь и тьму?
Если скажет: - Моисею.
Помни Бога: - Не убей!
Если ж скажет: - Фарисею.
- То с Христом страдать умей!
21.12.1912 г.
Муром

«В СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК»
Сырой подвал…. В углу лампадка…
В бреду, больной отец лежит…
А у постели стоит кадка, -
И на полу здесь мальчик спит
И видит сон, но ярко, живо:
Горит весь храм…. Но что за диво?
Как будто соткан он из звёзд:
Горит он весь, а не сгорает
И, в душу скорбную от слёз,
Небесный свет он проливает!
Повсюду звон…. Народ с огнями,
Несут хоругви, несут крест,
А впереди – там с фонарями,
И всё здесь светит до небес…
И вот он слышит, хор поёт
И звуки дивные несутся,
И он как будто, тут идёт,
Но без свечи… и слёзы льются…
Потом он будто сам поёт
И сердце радостно в нём бьётся,
И весь он счастием живёт: -
Христос воскреси! – раздаётся!
Но вдруг больной здесь застонал:
- Прости, прости, Господь, Иуду!
Оставь мне жизнь! Я пить не буду…
И разом как-то, замолчал…
Мальчик вздрогнул и проснулся,
Вскочил, испуганно нагнулся
К отцу больному и спросил:
- Папа, ты что, пить просил?
Больной лишь только заметался,
Потом откашлялся, сказал:
- Ты… Ваня… в церковь собирался…
Что же от матери отстал?
И мальчик тут же разрыдался!
Отец затих и прослезился –
Своё он детство вспоминал
И за семью свою молился…
Потом едва-едва сказал:
- Нет больше сил. Я умираю.
Но их здесь нет… благословляю…
И к сыну руку протянул…
Но рука его упала…
И он навеки тут уснул…
9 марта 1912 г.
Муром

«СИРОТКА»
Ветер рвёт и снегом хлыщет –
Гололёдица кругом…
А сиротка хлеба ищет –
В доме этом… иль другом…
Весь продрогший и голодный
Под окном едва стоит…
И, вдруг видит: взгляд холодный
Сквозь двух рам в окно глядит.
Тут малютка, надрываясь,
Из последних сил запел:
- К вам я, к вам я обращаюсь!
Я голодный, … я не ел…
Но сквозь рам звук не доходит:
Ветер песню всю разнёс…
Равнодушно барин ходит,
На ковре же лежит пёс…
Тут малютка вдруг заплакал,
Коченея и дрожа…
Пёс ошейником зазвякал,
Взвыл, себя насторожа…
Барин гневом разразился
И пса выгнал он за дверь…
Но наш пёс тут ухитрился –
Пожалел малютку…. Верь!
Он стащил в сенях курёнка,
Что к обеду припасён,
И утешил им ребёнка –
Дар малютке принесён!
Здесь малютка испугался,
Увидав с курёнком пса,
И к скамейке он прижался,
Но вдруг слышит голоса:
- У окна он тут всё мялся,
Он наверно и стащил!
Кучер вышёл…. Засмеялся…
Пса с курёнком потащил…
Пёс, оставив тут курёнка,
Ему палец отхватил!
И, жалея всё ребёнка,
Затем барина хватил…
Барин видит: пёс взбесился,
Взял его и … пристрелил!
И у пса всё глаз слезился…
Кто ж кого здесь лучше был?
15 июля 1913 г.
Муром

«ПОЭТУ СТРАДАЛЬЦУ»
(Посвящено памяти И.Ф. Зворыкина)
Твою я душу понимаю
Поэт, страдалец молодой.
Твои и песни я все знаю
И их я петь готов с тобой!
Твои ж страданья мне известны –
Я на себе их испытал!
И мнится мне: мы неуместны,
И Бог нас лишними создал.
Велико ль людям наше слово
Для их здесь каменных сердец,
Когда мы видим из былого,
Что здесь страдал и Сам Творец!
Сам Бог страдал! А Бог – есть слово!
Так…. Значит, здесь такой удел.
Заглянем в прошлое мы снова –
Какой апостол уцелел?
Ведь, все они здесь пострадали
За слово – истину Христа:
Кого живого закопали,
А кто погиб и от креста…
Хоть их любовь, любовь лишь света,
Служенье правде и любви…
Но все они, ради завета,
Погибли в собственной крови!
А их глагол был – слово мира,
И он был Богом ниспослан:
- Не сотвори себе кумира! –
Завет был Богом людям дан.
Теперь же Слово воплотилось,
И Сам Он в Сыне пострадал…
И царство снова нам открылось –
Ликуй же тот, кто здесь страдал!
Глагол в пустыне раздавался:
- Идёт Грядущий к нам с небес!
Но на кресте Он здесь распялся…
Теперь же слышим: - Он воскрес…
- Воскрес, воскрес, но, по писаньям,
Воскрес везде и на словах!
Но по земным здесь предписаньям,
Он распинается в делах.
Он заповедал всему миру
Дела лишь братской всем любви:
Не поклоняться здесь кумиру,
Не есть и хлеб чужой в крови.
- Хлеб насущный, сколько надо,
В своей молитве Он сказал,
И, чтоб избавить нас от ада,
Он нам в притче указал:
- Душа! На много лет имеешь…
Теперь пируй и веселись!
И есть ты много здесь умеешь,
За это в храмах ты молись!
- Безумец! – В ночь сию истяжуть
Здесь душу алчную твою,
И как один, тогда все скажут:
- Ты погубил душу свою!..
Кому же ты здесь всё готовил
И с нищих втрое за всё брал,
И что себе ты приготовил,
Когда и мёртвых обирал?
Вы – все здесь братья и все дети
Одного только Отца:
А Он сказал в своём завете:
- Все ждите страшного конца!
И так тебя я понимаю
Поэт-страдалец молодой,
И здесь тебе я сострадаю
Своею скорбною душой!
Я вижу: горько с мертвецами
Здесь долго быть и с ними жить,
И их здесь алчными сердцами
Свои страдания всё пить.
И вот, я жажду быть с тобою,
Чтоб слиться там с твоей душой…
Но ведь, закон есть надо мною:
Он крепко связан здесь со мной.
Я не нашёл ещё той веры,
Что в тебе жила всегда –
Ты любил, любил без меры,
Но я здесь гневен иногда…
Иногда готовь я плакать,
Иногда – готовь убить,
И готовь цепями звякать,
И готовь я всех любить!
Испытав душой мученья,
Я стремлюсь к тебе в тот мир,
Но Спасителя ученья –
Для меня ещё кумир!
Жди же, жди меня в том мире –
Скоро я к тебе явлюсь,
Но пока я твоей лире
Со слезами здесь молюсь!..
Ты уже спел на ней все песни –
Света, правды и любви.
Но теперь хотя воскресни –
Всё ж найдём людей в крови!
Так уже спи ты сном глубоким
И витай душой в раю!
Ты не будешь одиноким –
Я у гроба уж стою.
05 июня 1912 г.
Муром

«ВЕЛИКАЯ ЖЕРТВА»
(Посвящено В.П. С-вой)
Не могли здесь понять
Святой тайны твоей,
И что жизнь ты отдать
Могла ради идей…
Твой и образ воспет
Здесь высокой душой…
Хоть скончался поэт,
Но и там он всё твой…
Ты была для него
Как царица всех грёз,
И конца своего
Он ждал тихо без слёз…
Ты и радость была,
И вся жизнь для него,
И от мира ушла,
Любя свято его.
Но хоть умер он здесь –
Его песни живут:
Он звучит ими весь,
Как живой – прямо в грудь.
Он страдал за людей
И страдал за себя;
Не видал светлых дней
И молил лишь тебя:
Если можешь, то там,
В небесах, ты явись…
Не гаси фимиам –
Состраданьем молись.
И скончался поэт,
Ты в Обитель ушла…
И прошло много лет,
Ты покой лишь нашла…
Но никто не видал
Слёз здесь тайных твоих…
Лишь поэт здесь витал
Со свитком песней своих…
Пред иконой святой
Ты рыдала не раз
И в молитве немой
Не смыкала здесь глаз…
Его образ витал
В твоей келье святой,
К состраданью он звал
В тишине здесь ночной…
И, наплакавшись, ты
Отходила ко сну…
И вдруг сон: ты цветы
Преподносишь ему…
Он, рыдая, берёт,
Здесь целуя тебя,
И …в могилу идёт…
Украшая себя…
02 июня 1913 г.
Муром

«САРОВ»
Чу! … звон мерно раздаётся
И к молитве он зовёт,
И волной в лесу несётся,
Где всё движется, идёт…
Все крестятся с благовеньем –
Пристань близко: воскрес дух!
И с особым умиленьем
Напрягают все здесь слух…
Колокол дивный – шлёт восторги,
Звуком чудным, не земным…
Всё забылось: горе, торги…
И мир кажется иным…
Видны слёзы умиленья –
Сердца радостью живут
И спешат для обновленья,
И к святыне все идут!
И в душе живёт надежда –
Что-то свыше получить:
И учёный, и невежда
Жаждут тайну изучить…
Дивный мир создался Богом
В царстве мрачных здесь лесов
И не быть бы здесь дорогам -
Здесь был мир алчных бесов…
Но явил Бог людям милость –
Серафима Он послал…
И вот, царство тьмы разбилось –
Он свет Божий насаждал…
И во плоти был как ангел
И трудами в Боге жил,
И был вестник, как Архангел,
И глаголом он служил:
- Христос в яслях нам явился –
Они краше всех дворцов!
Кто же алчностью упился,
Тот зло принял от отцов…
Оставляю свою келью –
Она те же ясли здесь,
Оставляю и молельню –
В ней и смысл для жизни весь.
Обновитесь вы водою
Здесь в источнике моём
И воскреснете душою
К новой жизни этим днём.
Мне не надо ваших храмов,
Ни блестящих в выси глав,
исцелите вы здесь «хамов» -
Вот завет мой и устав!
Жертва Богу дух смиренный,
Любовь к ближнему всегда.
Кто сюда явится надменный –
Исцелится навсегда!
Посмотри в источник чистый,
Как он радостно журчит!
И исчезнет «дух нечистый» -
Душа правдой зазвучит!
И польются твои слёзы,
Обновишься навсегда!
Мой источник ведь не грёзы –
Не забудешь никогда!
Я пример вам свой оставил:
Жил, трудился, не стяжал…
Меня мир скорбеть заставил
И от мира я бежал…
Дух всегда мой был свободным,
Здесь я в Боге только жил:
Так и ты будь благородным,
Чтобы дух любви служил!
Посмотри на Русь Святую!
Сколько зла в ней, сколько слёз!
Так создай же жизнь иную,
Что Христос нам в мир принёс!
Отрешись ты от коварства,
Не будь лести ты рабом;
Не знай зла, не знай и барства –
Ты свой хлеб добудь трудом!
Обновись! – как храм Бога,
Христу место в душе дай
И, счастливая дорога!
В сердце ясли ты создай!
06 августа 1913 г.
Муром

«ТАЙНЫ ХРИСТА»
Душа сиянием полна –
Лучей святых и жизни новой:
Грехов прощение она –
Снискала здесь в любви Христовой.
Но всё же, кровь Его честная
Зовёт во храмы лишь того,
Кто завет воспоминая,
Не распнёт ещё Его!
«И примите, и едите –
Это тело есть моё!
А вот – пейте и глядите:
Кровь… - страдание моё!
И теперь Я, ведь, страдаю
И, страдал Я – вас любя!
Всех к любви Я призываю, -
Вспоминайте же меня…
Кто голодный – накормите, -
Поделитесь вы и с ним;
А кто жаждет – напоите, -
Принесите воды им;
Кто в темнице – посетите,
Побеседуйте и с ним;
Кто же болен – послужите,
Не гнушайтесь вы и им!
И тогда ко Мне придите
Успокою Я вас всех;
Моё бремя вы возьмите,
Оно создано для всех!
Научитесь – как Я кроток, -
Тогда счастлив будет мир!
И исчезнет заколодок,
И исчезнет ваш кумир!
Приходите ж и едите,
Всегда тело здесь Моё
И источника вкусите
На безсмертие своё!
02 марта 1913 г.
Муром

«ВЕЛИКАЯ ТАЙНА»
Сияет храм, … несутся звуки,
А мы здесь с нею как во сне;
В душе скользят, как тени, муки
И шепчут, будто, что-то мне…
И ноет сердца половина,
Другая – радостью живёт…
Но вот, сильнее всех картина: -
В венцах священник нас ведёт!
И звук молитвы здесь несётся, -
Душа слилась с другой душой!
А сердце сильно-сильно бьётся
И кто-то шепчет: - Друг, ты мой!
Венцы уж сняли, но молитва
Звучит ещё в душе моей…
И не страшит уж с жизней битва –
Мы стали с ней душой сильней!
О, освяти храм эти звуки,
И в неизвестном укрепи…
И сжались крепко наши руки
С мольбой взаимной о любви:
- Не погуби, мой друг, святыню, -
Её здесь взор мне говорил…
- О, сохрани мою гордыню,-
Ответом я её молил.
А песнь в душе ещё звучала:
Венчались те, кто лишь страдал…
И жизни нашей здесь начало
Бог освятил и нам сказал:
- Два сердца будет как едино,
И две души – Будет одна!
И вдруг я слышу – половина
Моей души ей отдана.
Теперь пойдём, друг, в царство света
Искать мы честного труда,
И жить во имя лишь завета,
И Бог поможет нам всегда!
15 апреля 1913 г.
Муром