Ефим Васильевич родился 19 марта (1 апреля) 1900 года в деревне Косьмино Судогодского уезда Владимирской губернии (ныне Собинского района Владимирской области) в семье рабочего. Свою трудовую деятельность он начал с четырнадцати лет подмастерьем. В составе рабочей дружины Бедин принимал участие в установлении Советской власти в Москве - в составе рабочей дружины строил на улицах Москвы баррикады, с оружием в руках дрался с контрреволюционерами. В феврале 1918 года был призван в ряды РККА, после чего в составе отряда особого назначения и карательного отряда № 1 1-го Туркестанского полка принимал участие в боевых действиях на Восточном фронте против войск под командованием адмирала А. В. Колчака. В 1919 г. девятнадцатилетний солдат революции Бедин вступил в Коммунистическую партию. В апреле 1920 года был направлен красноармейцем-пулеметчиком на 26-е Оренбургские пехотные курсы. В 1921 г. в числе первых окончил 1-е пулеметные курсы и получил звание красного командира. В этом же году направлен в 1-ю Московскую сводную курсантскую бригаду, а августе того же года был назначен на должность сотрудника особого отдела Юго-Западного фронта, после чего принимал участие в боевых действиях против войск под командованием А. И. Деникина, а также в советско-польской войне.
После окончания войны Бедин продолжил учебу на 1-х пулеметных кремлевских курсах, после окончания которых в декабре 1921 года был назначен на должность командира пулеметного взвода в составе 2-го полка особого назначения, а после его расформировании — в составе отдельной роты особого назначения. В сентябре 1922 года был направлен на учебу в 5-ю Киевскую пехотную школу, после окончания которой в сентябре 1924 года был назначен на должность командира взвода 55-го стрелкового полка (19-я стрелковая дивизия, 13-я армия). В ноябре 1925 года служил в Объединенной военной школе имени ВЦИК, дислоцированной в Москве на должностях командира взвода, курсового командира, командира и политрука роты. В ноябре 1930 года был направлен на учебу на Стрелково-тактические курсы «Выстрел», после окончания которых в июне 1931 года вернулся в Объединенную военную школу имени ВЦИК, где служил на должностях командира и политрука пулеметной роты, командира батальона, командира стрелковой роты, руководителя и преподавателя тактики. В апреле 1936 года был назначен на должность помощника начальника учебного отдела Московской пехотной школы, дислоцированной в Тамбове, а в августе 1937 года — на должность командира батальона там же. После окончания вечернего курса Военной академии имени М. В. Фрунзе с января 1938 год служил помощником начальника и исполняющим должность начальника 1-го отдела штаба Московского военного округа, в августе 1939 года был назначен на должность командира сначала 550-го, а в сентябре 1940 года — на должность командира 690-го стрелковых полков в составе 126-й стрелковой дивизии (11-я армия, Прибалтийский военный округ).
С началом войны 690-й стрелковый полк под командованием Бедина в составе 126-й стрелковой дивизии принимал участие в боевых действиях в ходе приграничного сражения, во время которых в условиях превосходства войск противника в силах и средствах как полк, так и дивизия понесли большие потери. После гибели генерал-майора М.А. Кузнецова Бедин 22 июля был назначен на должность командира дивизии, которая овладела станцией Насва, городами Новосокольники и Великие Луки и 29 июля соединились с войсками 22-й армии. В начале января 1942 года был назначен на должность командира 7-й гвардейской стрелковой дивизии, которая принимала участие в ходе боевых действий во время Демянских операций 1942 и 1943 годов.
Ефим Васильевич Бедин
В марте 1943 года Бедин был назначен на должность командира 253-й стрелковой дивизии, В начале лета 1943 года стрелковая дивизия, которой он командовал, после боев отошла на отдых и формирование в Калининскую область. В эти дни генерала часто можно было видеть в подразделениях дивизии. Он проявлял неустанную заботу о подчиненных, следил за тем, чтобы они были тепло одеты, обуты, сыты. В июле 1943 года дивизия вошла в состав Воронежского фронта. Она совместно с другими соединениями преследовала потерпевшего поражение на Курской дуге противника. В конце августа 1943 года генералу Бедину было приказано разбить вражеские части в районе Веприка Полтавской области. Это было очень важное задание. Генерал армии С. М. Штеменко в своих мемуарах пишет: «Наступление советских войск к Днепру и бросок из-за Днепра в главном. Киевском поправлении предстояло начать в сентябре 1943 года. Чтобы растянуть войска противника и рассредоточить его внимание, наши армии выходили к реке одновременно по всей полосе наступления. Исходным для всего Воронежского фронта служил рубеж — Негригайлов, Веприк, Борки, Опошня» (С. Штеменко. «Генеральный штаб в годы войны», стр. 186). 30 августа 1943 года части дивизии после сильной артподготовки штурмом прорвали оборону немцев и с боями вышли к окраинам Веприка. Противник, подтянув резервы, предпринял множество контратак, бросая в бой одновременно по 100—200 танков. Фашисты не желали сдавать этот важный в стратегическом отношении район. На одном из участков занимаемой дивизией полосы обороны сложилось очень серьезное положение. Пришлось даже взвод дивизионных саперов совместно с одним из стрелковых подразделений и приданными им артиллеристами выдвинуть вперед. Они окопались и заняли оборону вдоль насыпи узкоколейной железной дороги. Им предстояло во что бы то ни стало удержать эту позицию. Показалось несколько фашистских танков, за которыми двигались вражеские пехотинцы. И в эту минуту подъехал открытый «виллис», из которого в маскхалате вышел генерал Е. В. Бедин. Все узнали его. И каждый невольно подумал: «Раз уж генерал с нами, то значит, все будет в порядке». Генерал подошел к артиллеристам. «А ну-ка, хлопцы, ударьте вон по тому танку»,— указал он на один из них. Артиллеристы умело стали выполнять приказание командира. Вели они огонь азартно и подбили несколько танков. Вражеская атака была отбита. Дивизия в те дни не только сдержала контратаки врага, но и полностью выполнила задачу по освобождению Веприка. Своей личной отвагой генерал снискал восхищение и любовь солдат и командиров передовой линии, которые не раз видели его в подразделениях в наиболее критические моменты боя. Бойцы любовно называли его «Батей». Те, кто служил в армии в годы войны, знает, какими душевными и боевыми качествами нужно было обладать командиру, чтобы подчиненные называли его так. Наша стрелковая дивизия, входившая в состав 40-й армии Воронежского фронта, продвигаясь вперед, во взаимодействии с соседней дивизией, овладела городом Пирятин, а затем, повернув свои боевые порядки на юго-запад, заняла железнодорожный узел Гребенка и населенный пункт Каравай в Полтавской области. В ночь на 22 сентября 1943 года чисти дивизии вошли в город Переяслав-Хмельницкий, охваченный огнем пожаров и дымом. Следует отметить, что при наступлении наших войск на Переяслав-Хмельницкий партизаны заняли этот город и удерживали его до подхода наших частей. В этот же день дивизия вышла на левый берег Днепра. Форсирование Днепра и дальнейшее развитие наступления намечалось с ходу южнее Киева в крутой излучине реки, обращенной в нашу сторону. Там располагались населенные пункты Малый и Большой Букрин. Для того, чтобы преодолеть широкую водную преграду под огнем противника, закрепившегося на противоположном берету, нужно было разведать его силы. Командир дивизии собрал разведчиков и, обращаясь к ним, сказал: — Необходимо точно определить силы противника, установить огневые точки. Без этого форсировать Днепр очень трудно. Кто пойдет в тыл врага? Разведчики дружно поднялись. На лице генерала появилась довольная улыбка. Он не сомневался в мужестве своих солдат. Под покровом ночи группа воинов, среди которых были сержант Ф. М. Заикин, старшина Н. А Чистов, старшие краснофлотцы А. И. Головкин, Г. И. Лишаков и другие, на плотах и лодках переправились на правый берег Днепра в том месте, где его ширина достигала пятисот метров. Скоро радисты приняли первое сообщение: «Цель достигнута, приступаем к выполнению задачи». Одна за другой летели на наш берег короткие радиограммы. В них были точные сведения о противнике. Командование дивизии теперь ясно представляло себе картину обороны гитлеровцев. Вместе с тем нужно было решить вопрос, как лучше организовать переправу и обеспечить захват плацдарма. Можно было связать несколько плотов и найти несколько лодок, чтобы перебросить на противоположный берег небольшую группу пехоты. Однако генерал считал, что малый десант не сумел бы удержаться на правом берегу. В связи с этим он счел необходимым подтянуть инженерные средства, чтобы, используя их, в кратчайшее время и внезапно осуществить переправу основных сил дивизии. Е. В. Бедин, командиры полков и начальник инженерной службы дивизии майор И. Г. Ламочкин тщательно исследовали оба берега в границах своей полосы. Для переправы был выбран участок левее Ходорова, где посередине реки находился остров, который почти сливается с правобережной песчаной косой. За косой рос кустарник, затем дубовый лес, примыкающий к крутым высотам, на которых располагалась немецкая оборона. Этот кустарник и роща позволяли скрытно сосредоточить части для наступления. Для того, чтобы отвлечь внимание немцев, командование дивизии непосредственно у Ходорова организовало ложную переправу. Здесь бойцы имитировали подготовку к ней: стучали топорами, выходили на берег, подтягивали к берегу лодки. Оптические приборы, позволяли немцам выхватывать отдельные детали: блеснувшую каску солдата, ствол маскируемого орудия. И это вскоре дало о себе знать. Появился немецкий разведывательный самолет, а затем незамедлительно начался артиллерийский обстрел этой части берега. Через некоторое время прилетели бомбардировщики и сбросили свой груз на пустое место. А в это время были подтянуты переправочные средства приданного саперного подразделения. В первую ночь предусматривалась переброска двух стрелковых полков, следующей ночью переправлялись третий полк и дивизионная артиллерия. К рассвету оба полка вместе со всеми орудиями, боеприпасами и продовольствием находились уже на правом берегу, на котором раскатывалось русское «Ура!» Форсирование Днепра на этом участке прошло настолько удачно, что противник узнал о сосредоточении наших частей на правом берегу лишь тогда, когда началось наступление. Внезапная атака больших групп пехоты, поддержанная мощным огнем артиллерии, ошеломила немцев. К полудню подразделения обоях полков выбили противника с прибрежных высот и, продвинувшись за эти высоты, закрепились за ними. Этим самым был обеспечен плацдарм, достигнутый для сосредоточения и развертывания всей дивизии. Следующей ночью - реку форсировал еще один стрелковый полк, артиллерийский полк и несколько батарей истребительной противотанковой части. Немцы осветительными ракетами освещали реку, стреляли трассирующими пулями, били из минометов, обстреливали буквально каждый плот и лодку. Но это не помешало переправиться нашим частям. 28 сентября 1943 года все части дивизии были на правом берегу Днепра и вели ожесточенные бои за расширение плацдарма. Противник упорно сопротивлялся, переходил в яростные контратаки при поддержке крупных сил авиации и танков, стремясь сбросить наши части в Днепр. Во время боев за Днепр генерал Бедин был ранен.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1943 года генерал-майору Бедину Ефиму Васильевичу за умелое командование дивизией и проявленное личное геройство и мужество при форсировании Днепра и овладение плацдармом на правом берегу реки присвоено звание Героя Советского Союза. Действия с букринского плацдарма сыграли большую роль в создании благоприятных условий для освобождения Киева. Враг здесь понес большие потери. Своими действиями на плацдарме войска Украинского фронта (20 октября 1943 г. Воронежский фронт переименован в 1-й Украинский) сковали крупные силы немцев и способствовали успеху на других участках фронта. Вскоре Ефим Васильевич Бедин получил новое назначение, 12 ноября 1943 года был назначен на должность командира 21-го стрелкового корпуса, который принимал участие в боевых действиях в ходе битвы за Днепр, а также в Житомирско-Бердичевской и Львовско-Сандомирской наступательных операциях. За проявленное исключительное мужество и решительные действия в этих операциях, успешное выполнение поставленных задач Бедин был награжден орденом Суворова 2 степени. Соединения, которыми в дальнейшем командовал генерал Бедин, принимали участие в освобождении Польши, громили немецко-фашистские войска в Германии, освобождали народы Чехословакии. После окончания Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова в феврале 1946 года был назначен на должность заместителя командира 122-го стрелкового корпуса (Западно-Сибирский военный округ), в августе — на должность начальника кафедры войн и военного искусства Высших всеармейских военно-политических курсов, в июне 1947 года — на должность начальника отдела боевой подготовки штаба тыла Вооруженных Сил, в апреле 1949 года — на должность начальника инспекции — заместителя начальника строевого управления Центрального управления капитального аэродромного строительства Вооруженных Сил СССР, а в сентябре 1955 года — на должность начальника организационно-мобилизационного управления — заместителя начальника штаба Московского военного округа по организационно-мобилизационным вопросам. Генерал-майор Ефим Васильевич Бедин в августе 1958 года вышел в запас. Умер 29 июля 1962 года в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище. После смерти Е.В. Бедина его жена, проживающая в Москве, прислала во Владимиро-Суздальский историко-художественный и архитектурный музей-заповедник личные вещи Героя — фронтовой бинокль, портсигар и зажигалку, подаренные генералу воинами, шинель. Эти вещи всегда будут напоминать трудящимся Владимирщины о их славном земляке — Герое Советского Союза Бедине Ефиме Васильевиче.
Награды: - Медаль «Золотая Звезда» (23.10.1943); - Два ордена Ленина (23.10.1943; 21.02.1945); - Три ордена Красного Знамени (3.5.1942; 1.11.1944; 24.06.1948); - Орден Суворова 2 степени (10.1.1944); - Медали.
Источники: - А.Ф. Нагорный, В.В. Травкин — Владимирцы — герои Советского Союза, 1963 - В. Митрофанов, помощник прокурора Волгоградского района гор. Москвы. Газета «Призыв», 1970 год.
***
М. Колчинский. РОВЕСНИК ВЕКА Кто бы сказал Ефиму Бедину, что он может войти в храм божий, не сняв шапки? У себя в Косьмино, глухой деревушке, затерянной среди болот и песков далеко за Собиновой пустошью, он торопливо снимал шапчонку за добрую сотню метров от покосившейся церквушки, поскольку промедление грозило увесистым подзатыльником от отца. Тот и сам в бога верил, и от детей своих того же требовал. А Ефим, хотя и был озорным да драчливым, хотя и лазил выше всех на деревья и забирался в самые мрачные чащобы окружающих Косьмино лесов, где, как говаривали старухи, леший спуска никому не дает, — все же был мальчишкой послушным и доверчивым. И потом, в Москве, куда регулярно уходящий на заработки отец взял с собой однажды и сына, да тот так там и остался — мальчишкой в столярной мастерской на Таганке,— Ефим в церковь ходил искренне. Но Москва — не владимирская деревня. Тут не набожные темные старухи окружали его. Мастеровые — народ рассудительный, читающий не только газеты, но, случалось, и прокламации. И о боге они говорили — кто с почтением, как и о хозяине мастерской, а кто — со злостью, с ехидцей, как, впрочем, опять-таки и о хозяине тоже. И Ефиму, право же, вторые нравились больше. Столяр — профессия нужная, но уж очень хотелось Ефиму стать настоящим рабочим, металлистом. И, как только выдалась возможность, ушел он из мастерской на завод — знаменитый «Гужон», кузницу революционно настроенных рабочих. Здесь, на заводе, услышал он впервые и страстные речи большевистских агитаторов, и имя Ленина. На заводе застала его Октябрьская революция. Семнадцатилетний парень, невысокий, коренастый, широкоплечий, был душой группы рабочих ребят. Он не метался в выборе своего пути. Ему, крестьянскому сыну, дорога в революцию была одна. И началась она с небольшой дружины, созданной для охраны завода от контрреволюционеров. Впрочем, дружина не столько охраняла завод, сколько вела бои на близлежащих улицах, не пропуская юнкеров к центру города.
И вот тут, вместе со своими товарищами, рабочими-гужоновцами, принял Ефим Бедин первый в жизни бой. Юнкера рвались по Большой Алексеевской улице к Кремлю. Дружине пришлось занять оборону, и надо же было случиться, что крепостью для нее стала ограда церкви Мартына Исповедника. Пули крошили кирпич храма, били витражи, со звоном летела наземь мозаика. А рабочие, экономя патроны, выборочно стреляли из стареньких берданок в наседающих юнкеров. — Слышь-ка, Ефим, дуй на колокольню, оттуда половчее будет бить их благородия, — бросил Бедину командир. Ефим вскочил, бросился в церковь. С детства знакомый таинственный полумрак окутал его. Печальные лики святых смотрели на него осуждающе, как бы недоумевая, как мог оказаться здесь, возле закапанных воском подставок для свечей, вооруженный человек. Рука парня машинально потянулась к шапке, задела красную ленту, которую он любовно и тщательно навесил поперек ее. «Ах ты, черт», — прокощунствовал Ефим и, усмехнувшись, плотнее нахлобучил шапку на голову. Схватил винтовку наперевес и, не считая выщербленных ступенек, помчался наверх. Тогда, в октябре семнадцатого года, раз и навсегда закончил свои счеты с богом молодой рабочий, красногвардеец Ефим Бедин. Да и что бог, в которого, в сущности, он давно уже не верил? Куда важнее было свести счеты с другими, не абстрактными, а вполне реальными лицами: с фабрикантами, помещиками, банкирами, офицерами и прочей буржуазной нечистью, которых ненавидел Ефим горячо и страстно. После боев на Большой Алексеевской друзья Бедина шутя прозвали его генералом. Ефим огрызался, сердился, слишком уж не почётно было тогда это звание, связанное неразрывно с эпитетом «царский». Думал ли тогда малограмотный деревенский парень, московский рабочий, задиристый и отчаянный Ефим Бедин, что пройдет всего четверть века, и он действительно станет генералом, советским генералом. Есть такое понятие — кадровый военный: человек, всю жизнь отдавший служению в Вооруженных Силах. В царской армии поощрялась кастовость: сын и внук шли по стопам отца и деда. Свято оберегали они «чистоту» своего круга, не допуская в него человека незнатного и тем более, боже упаси, из низов. Красной Армии все приходилось начинать с азов. Слесари и пахари стали теми самыми кадровыми военными, что разгромили белогвардейцев и интервентов, а потом, укрепив, вооружив, политически обучив миллионы бойцов, создали непобедимую армию Страны Советов. Среди этих кадровых военных был и Ефим Бедин. В 1918 году вступил Бедин в Красную Армию. Мало нам известно о тех годах его воинской службы: регулярных послужных списков тогда не велось, архивы с приказами, рапортами и донесениями время до сегодняшних дней не донесло. Был пулеметчиком отряда особого назначения. Потом — Восточный фронт. Воевать пришлось в тех местах, где действовала легендарная Чапаевская дивизия. Принимал бой отважный пулеметчик под Сызранью — против белочехов, под Бузулуком — против Колчака, на реке Урал — против белоказаков. Письма домой писал редко — не до них было в бесконечных боях. Получали их в Косьмино еще реже — далекие расстояния и фронты затрудняли работу почты. Терялись скупые весточки от красноармейцев на бесконечных русских просторах. Но одно письмо летом 1919 года родные получили. Сообщал Ефим, что стал коммунистом, потому что, писал он, «партия большевиков — наша партия, рабоче-крестьянская». Всю гражданскую — от дня первого до последнего — провел Бедны на ее фронтах. Закончил в Крыму, против Врангеля. Трудный то был поход, особенно нелегко пришлось под Перекопом. Однажды вечером у костра, пламя которого, казалось, вот-вот захлестнет порывистый холодный ветер со степи, Бедин сказал: — Знаете, ребята, сколько ни буду жить и что бы со мной ни случилось, то, что я видел Ленина, не забуду никогда. Бойцы встрепенулись, подняли головы на говорящего. — Ленина? — Для вчерашних крестьян и рабочих, дальше своих городов и сел никогда не бывавших, это прозвучало невероятно.— Ты... видел Ленина? Где? Когда? Где? И Бедин неторопливо рассказывал красноармейцам о Москве, о Кремле и о расположившихся там Первых Кремлевских пулеметных курсах, куда его послали учиться после подавления восстания Сапожкова. Курсантам приходилось не только учиться. Им была доверена честь стоять на постах, у кабинета и квартиры Ленина. Здесь и видел курсант Бедин Владимира Ильича. После того вечера бойцы не раз просили Ефима Васильевича рассказать им об Ильиче и, хотя недолог был его рассказ, слушали внимательно, как бы видя рядом с собой невысокого лобастого человека с глазами мудрыми и добрыми. 7 ноября 1921 года, в четвертую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, Ефим Бедин приказом председателя Реввоенсовета был произведен в краскомы. Началась обычная служба командира Красной Армии. Он не был баловнем судьбы, поднимался по ступенькам вверх медленно, не пропуская пи одной из них: командир отделения, помкомвзвода, старшина роты, командир взвода, политрук роты, командир роты, командир батальона, начальник штаба полка, командир полка. В конце тридцатых годов служил майор Бедин в Белоруссии, в древнем городе Полоцке. Красноармейская газета Н-ской части особое внимание уделила проведению выборов в районный Совет депутатов трудящихся. Был среди кандидатов в депутаты и Ефим Васильевич. Газета писала о встречах офицера с белорусскими трудящимися — рабочими, колхозниками, интеллигенцией, подчеркивая, что в лице Ефима Васильевича они приветствовали всю Красную Армию — армию народа. Бедин был единодушно избран народным депутатом, и газета писала: «Когда скажет Родина «К бою», командир Ефим Васильевич Бедин вновь поведет бойцов и с честью выполнит священный долг». Свой первый бой в Великой Отечественной встретил полковник Бедин 22 июня 1941 года. После артиллерийской и авиационной подготовки гитлеровцы перешли границу, смяли пограничников и натолкнулись на подошедшие на широком фронте подразделения полка Бедина. Однако недолгим было пограничное сражение. Оказавшись на открытой местности, красноармейцы не успели «зацепиться» за землю. Яростно огрызаясь на вражеские танки, пехоту, бойцы отступали. Неравными были силы. 29 июня смертельно ранило командира дивизии. Командование принял полковник Бедин. Отступление было трудным: противник, действуя в обход частей дивизии, выходил им в тыл, стремясь расчленить боевые порядки и порознь уничтожить остатки наших войск. Через несколько дней был тяжело ранен и сам Бедин: к двум ранениям и одной контузии времен гражданской войны добавилось еще одно. Но сознание не покидало его, и он не считал себя вправе сдавать командование в эти трудные дни другому. Покинуть дивизию он не хотел да и не мог: она была окружена. С боями шли бойцы на восток, не теряя дисциплины, организованности, веры в успех. В конце июля потрепанная, потерявшая значительную часть своего состава, но сохранившая знамя, дивизия соединилась у Великих Лук с частями 22-й армии. И только тогда разрешил полковник отправить себя в госпиталь. Там узнал он о высокой награде Родины — ордене Ленина, которым награжден был за мужество и героизм, проявленные при выводе дивизии из окружения.
Быстро развивались события осени сорок первого. Казалось, что неудержима та лавина, что рвалась к Москве. Когда Бедин вышел из госпиталя, гитлеровцы были недалеко от столицы. И снова бои: кровопролитные, в занесенных снегами бескрайних русских просторах. Ефим Васильевич руководил частями дивизии спокойно, уверенно. Он знал, что за изматывающими врага оборонительными боями должно последовать наступление. И не ошибся. Враг был разбит, смят, отброшен от Москвы. Но принять участие в наступлении ему не пришлось. Ранение в обе ноги под Волокаламском вновь вывело его из строя. Госпиталь в Москве, лечение в Оренбурге. Снова на фронт прибыл полковник Бедин только в сорок втором. Впрочем, уже не полковник. Получая назначение на должность командира дивизии, узнал Ефим Васильевич о том, что присвоено ему звание генерал-майора. Шли годы войны. Отступления лета сорок второго, победы сорок третьего. Тревоги и бессонные ночи, тяжелые раздумья и ответственность принятых решений... Нелегка на войне ноша офицера, вдвойне тяжелее ноша генерала. В его распоряжении — тысячи бойцов и командиров, разнообразная военная техника, огромные просторы для военных действий. В штабах дивизий разрабатываются сложные планы боев, от успеха которых зависит исход сражений. Бедину приходилось нелегко. Он был боевым, смелым и инициативным генералом, но сказывалось порой недостаточное военное образование. Опыт же приходил со временем. Но, приходя, он нес с собой и главное — победы. Когда в Красной Армии наиболее отличившиеся части стали гвардейскими, получила гвардейское знамя и стрелковая дивизия генерала Бедина. Седьмая гвардейская! В марте 1942 года о ней узнала вся страна. Впрочем, вначале о ней узнали... в фашистской Германии. Быстрый на сенсации и на ложь Геббельс, выступая по Берлинскому радио, громогласно объявил о том, что советская седьмая гвардейская дивизия окружена доблестными войсками вермахта и разбита наголову. На хвастливую речь брехливого рейх-министра откликнулась «Правда» рисунком Кукрыниксов. Окружена? Действительно, седьмая гвардейская окружена... вражескими трупами, разбитой немецкой техникой. А над этой безрадостной картиной «полного окружения» блудливая рука Геббельса строчит: «Крупнейший успех германских сил...». Шла на запад дивизия генерала Бедина. Менялись направления, названия фронтов. Неизменным оставалось одно: мужество советских воинов, их отвага и напор. Бедина видели чаще на передовой, в траншеях и окопах первой линии, чем в штабе (за что и пожуривало его не раз высшее командование). Но он, сам бывший красноармеец, не мог иначе. Знать бойца, его нужды и думы, его настроение — об этом генерал не забывал никогда. О нем в солдатской массе ходили легенды. Хотя, что такое солдатская легенда? Никогда не припишут красноармейцы своему командиру тех положительных черт, которых у него нет. Ну, а если он храбр, мужественен, находчив, добр, то об этом солдатская молва расскажет обязательно, приукрасив разве что самую малость. Знали бойцы седьмой гвардейской, как на Северо-Западном фронте генерал, объезжавший верхом свои позиции, встретил раненого офицера, с трудом бредущего в госпиталь. И — отдал ему своего коня, хотя и сам в то время ходил с палкой после очередного ранения. Знали и о том, как во время боя, оказавшись возле пулеметного расчета, заменил убитого пулеметчика и вел огонь по прорвавшемуся врагу. А после, когда окружившие его бойцы похвалили генерала за меткость, хитро улыбнулся и гордо вытащил из кармана именные часы с надписью: «За отличные успехи в пулеметной стрельбе», подаренные ему два десятилетия назад. ...Днепр дивизия Бедина форсировала одной из первых. Правый высокий берег немцы считали неприступным. «Не-при-ступ-ным? — раздельно сказал Бедин. — А мы и не будем приступать. Сразу возьмем его». Штурм был дерзким, быстрым. Гитлеровцы, опасаясь внезапности форсирования реки, беспрерывно бросали ракеты. Взвиваясь, освещали они серебристым неверным светом гладь реки, прибрежные кусты. Русских не было видно. Разве могли немцы догадаться, что Бедин уже не раз и не два «проигрывал» со своими офицерами молниеносный штурм Днепра, что еще до прихода к реке каждый советский солдат отлично знал свой маневр. И, едва выйдя к Днепру, бойцы с ходу спускали на воду переправочные средства. Первыми оттолкнулись от левого берега разведчики и передовые отряды. Их заметили, когда до цели оставались считанные десятки метров. Шквал огня обрушился на смельчаков, но бойцы уже зацепились за берег. «Молодцы, сынки, — про себя говорил генерал.— Теперь — держаться, держаться...» С левого берега по немцам били из пушек, пулеметов, винтовок, стараясь прикрыть не только горстку разведчиков, но и скользящие через Днепр лодки, плоты. Бедин оставался вереи себе и здесь. Не дожидаясь, пока переправится вся дивизия, он отправился на правобережье, в самое пекло боя, где дрались, отвоевывая метр за метром днепровские кручи, его «сынки». Ефим Васильевич руководил боем через ординарцев. Его голос слышали бойцы, бросавшиеся в рукопашный бой. Званием Героя Советского Союза оценила Родина заслуги Ефима Васильевича Бедина в форсировании Днепра. А вскоре после битвы на берегах великой реки Бедин принял командование стрелковым корпусом. Житомир, Ровно, Луцк... Бои, бои. Четыре ранения и две контузии, полученные на фронтах гражданской и Отечественной войн, сделали свое дело. Ефим Васильевич, немного не дойдя до Государственной границы СССР, выбыл из строя. Он уехал в Москву и после долгого лечения остался работать в одном из военных учебных заведений. Но Победа, пришедшая в мае сорок пятого на нашу землю, была и его Победой. Он отдал за нее все, что мог. ...Есть в центре древнего Владимира замечательный памятник русского зодчества — Золотые ворота. Они хранят память о стойкости русских воинов, никогда не открывавших их перед врагом. Сейчас в них — музей (Военно-историческая экспозиция в Золотых Воротах). Музей славы советских героев, освободивших мир от фашизма. И каждый из посетителей неизменно останавливается у стенда, посвященного владимирцу, Герою Советского Союза генерал-майору Ефиму Васильевичу Бедину. Личные вещи генерала, его оружие, ордена... И — портрет человека с усталыми и очень добрыми глазами. Он и был в жизни необыкновенно добрым человеком. И ради этого добра, ради счастья советских людей была вся жизнь нашего земляка.
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
Земли Владимирской богатыри. Очерки о Героях Советского Союза. Нагорный Андрей Федорович, Травкин Василий Васильевич. Ярославль 1967
Покачиваясь на ухабах, машина командира дивизии Бедина медленно продвигалась вперед. Припухшие от бессонных ночей глаза генерала задумчиво смотрели через ветровое стекло машины вдаль, за линию фронта, туда, где фашистские орды топтали родную землю. Машина подъехала к реке. Генерал посмотрел на полуразрушенный деревянный мост. Слева и справа виднелись следы недавней бомбежки: остовы машин, убитые лошади, разбросанные ящики из-под боеприпасов. Бедин прикрыл глаза, пытаясь заснуть, но мысли бежали в прошлое. Ефим Васильевич вспомнил свои семнадцать лет, когда он сооружал на улицах Москвы баррикады, а потом с оружием в руках защищал молодую республику Советов от контрреволюции. В его памяти пробежали горячие дни боев с бандами Колчака и Юденича, мятежниками из Кронштадта. Генерал вспомнил тот день, когда ему, девятнадцатилетнему красному командиру, оказали огромнейшее доверие — приняли в ряды Коммунистической партии. Нарастающий гул прервал воспоминания. Плотным строем шли самолеты.
— Вперед! — приказал генерал шоферу, пытавшемуся съехать с дороги. Шофер прибавил газ, и машина вскоре скрылась за опушкой леса, где проходил передний край обороны дивизии.
Третий батальон стрелкового полка, поднятый по тревоге вместе с саперами дивизии, занимал оборону вдоль насыпи узкоколейной железной дороги. Немцы, ходившие не раз в течение дня в контратаку, не добившись успеха, отошли и заняли оборону. Они пытались выиграть время, ожидая прибытия танков.
К вечеру командир батальона увидел за лесом клубы дыма, послышался шум танковых моторов.
— Приготовиться к отражению танков!— приказал комбат.
Над деревьями поднялись десятки белых ракет. От опушки
леса оторвались танки и, развивая скорость, направились к насыпи. За ними шли бронетранспортеры с пехотой.
Сидевшие в обороне солдаты начали озираться на старших командиров. А танки подходили все ближе и ближе. — Огонь!
Одновременно ударили батальонные пушки и минометы, открыли огонь замаскировавшиеся на флангах самоходные орудия, застрочили пулеметы и автоматы. Спешившаяся вражеская пехота рассыпалась и залегла. В середине боевого порядка немцев запылали подбитые танки и бронетранспортеры. Но заминка у противника была недолгой. Не считаясь с потерями, танки все ближе подходили к обороняющимся советским подразделениям. Страх у солдат готов был перерасти в панику. Но в это время на командном пункте батальона появился генерал Бедин. Он спокойно выслушал рапорт об обстановке, а потом приказал адъютанту по рации связаться с командующим артиллерией дивизии, отдал ему распоряжение пропустить «вражеские танки и сосредоточить огонь на пехоте противника.
Слух о прибытии на передовую командира дивизии облетел подразделения батальона. «Если генерал с нами, значит, все будет в порядке», — думали бойцы.
Сосредоточив огонь на пехоте противника, обороняющиеся отсекли немецкие танки и приготовили бутылки с горючим. Но фашистские танкисты не рискнули идти вперед без пехоты. Потеряв еще три танка, они развернулись и ушли на исходную линию. Из глубины ударила артиллерия. Она выполняла приказ генерала Ефима Васильевича Бедина.
Герои Советского Союза Владимирской области Владимирский край в годы Великой Отечественной войны Город Собинка в 1941-1945 годы
