Карл Францевич Тюрмер (1824–1900) родился в Германии в местечке Кунцендорф в Верхней Силезии. Бедная семья чабана Франца Тюрмера не могла обеспечить Карлу достойного образования. С малых лет ему пришлось трудиться. Одиннадцатилетним мальчиком он устроился на работу в Ригердорфе к городскому лесничему Корбушу, где летом работал в питомнике, а зимой вместе с отцом – лесорубом. В питомнике Карл работал до 15-летнего возраста под руководством лесничего, который был им очень доволен. Зная тяжелое положение мальчика, Корбш помог ему устроиться на постоянную работу у лесного инспектора, чтобы быть ближе к лесу. Одновременно, переговорив со старшим лесничим, уговорил его принять Карла на бесплатное обучение. Начались годы упорной учебы и одновременной лесной практики.
Старший лесничий, у которого учился Карл Тюрмер, добился, чтобы его допустили к экзаменам в государственном лесничестве, чтобы иметь право на получения места в казенном лесничестве. Экзамены Карл сдал блестяще.
В 1851–1853 гг. Карл Тюрмер вел хозяйство в лесу в Неймарке, близ Брандербурга. Здесь он вплотную занялся искусственным выращиванием хвойных лесов на песчаных почвах. Трудностей было немало. У него не хватало средств даже на приобретение необходимого хозяйственного инвентаря, который обязан был иметь казенный лесничий.
Встреча в 1850 г. и дальнейшее знакомство К. Тюрмера с русским графом С.С. Уваровым круто изменили всю дальнейшую судьбу молодого лесничего. Карл Тюрмер получил предложение от графа принять место руководителя охотой в имении С.С. Уварова в России. Предложенное графом жалование в 500 рублей в год казалось ему достаточным, чтобы за три года приобрести все необходимое для продолжения своей работы, начатой в лесах Неймарка.
В Неймарке по его просьбе ему был предоставлен отпуск на три года и осенью 1853 года Карл Тюрмер принял место руководителя охотой у графа С.С. Уварова в имении «Поречье» Можайского уезда Московской губернии. Так К.Ф. Тюрмер не на три года, а на всю жизнь связал свою судьбу с Россией.
В Поречье, расположенное в западной части Можайского уезда Московской губернии, К.Ф. Тюрмер приехал с молодой женой, полькой по национальности. Этот уголок Центральной России навеки полюбился молодому лесоводу.
Имея за плечами уже 14-летний лесохозяйственный опыт, тоскуя по работе в лесу, он осмотрел поречские леса и состояние хозяйства в них. Увидев их запущенность, он доложил об этом графу. Граф назначил его лесничим имения.
Между графом А.С. Уваровым и Тюрмером с первых же лет работы лесовода в Поречье установились взаимопонимание и хороший деловой контакт.
К.Ф. Тюрмер – питомец классического немецкого лесоводства – не последовал в своей лесохозяйственной деятельности господствующему в Германии шаблону, а подошел к выращиванию леса путем разнообразнейших приемов. Так, в частности, ему были чужды монокультуры. Почти все его искусственные насаждения были смешанными, состоящими из двух-трех хвойных пород.
Все лесохозяйственные мероприятия, проводимые Тюрмером, характеризовались плановостью и тщательностью их выполнения. Он был строг к качеству выполняемых работ. Все это позволяло ему добиваться отличных результатов.
К.Ф. Тюрмер много читал лесохозяйственной литературы, и сам регулярно публиковал статьи в журналах по лесоводству, которые в основном посвящал правильному ведению хозяйства и своему любимому направлению – искусственному лесовозращению.
В 1891 г. вышла в свет его монография «Пятьдесят лет лесохозяйственной практики». Этот труд явился итогом огромного опыта лесничего-практика и посвящен памяти графа Алексея Сергеевича Уварова, который всегда удостаивал лесничего полным доверием, сознавая, что только при этом условии мыслимо процветание лесного хозяйства.
Тюрмер всегда был сторонником искусственного лесовосстановления, и эта его лесохозяйственная направленность красной нитью отражена в печатном труде.
После смерти графа А.С. Уварова новым владельцем Поречского имения стал его сын Федор Алексеевич. Последний, в отличие от А.С. Уварова, безграмотно вмешивался в лесные дела Тюрмера. Так, Ф.А. Уваров потребовал ежегодно вырубать по два квартала леса, а Тюрмер отказался делать вырубку, ибо это нарушало все плановые мероприятия по ведению лесного хозяйства.
Подобные случаи постоянно создавали конфликтные ситуации и в сильной степени затрудняли работу немолодого уже лесовода.
Вот в такое нелегкое для Тюрмера время и произошло его знакомство с гостившим у графа Уварова гвардейским полковником В.С. Храповицким.
Карл Францевич Тюрмер
По приглашению В.С. Храповицкого, владельца имения Муромцево со значительными лесными угодьями в Судогодском уезде Владимирской губернии, К.Ф. Тюрмер в 1891 г. посетил его владения. Имение Храповицкого окружали леса, располагавшиеся на территории Окско-Цнинского вала. Здесь преобладали легкие песчаные и супесчаные почвы, что исторически обусловило преимущественное распространение сосновых лесов.
К.Ф. Тюрмер пробыл у Храповицкого почти две недели и так охарактеризовал его лес: «Вы дали мне случай видеть такой прекрасный алмаз – Ваш лес – хотя он не шлифованный еще».
То ли конфликтная ситуация с Ф.А. Уваровым, то ли прекрасные муромцевские леса напомнили 67-летнему Тюрмеру сосновые леса Пруссии, где он юношей встал на лесное поприще; то ли еще и другие причины побудили его к перемене места работы, но в 1892 году К.Ф. Тюрмер принимает должность управляющего лесным хозяйством и приступает к «шлифовке алмазного леса». Свою лесохозяйственную деятельность начал он с наведения санитарного минимума в лесах. Первые два года проводил только выборку валежа и сухостоя, реализуя отходы и дрова на топливо местным заводчикам (тогда было свыше 20 стеклозаводов).
Для организации посадок Тюрмер развертывает работу по сбору семян с лучших существующих насаждений, приобретает в Германии семена лиственницы европейской. С получением семян закладывает питомники непосредственно в местах закладки будущих лесокультур или рядом, где есть водоемы. Обследует почвы лесокультурных площадей и составляет проекты культур, к закладке которых приступил только в 1894 году.
Как общее улучшение лесохозяйственных работ, так и лесокультурное дело в Муромцевских лесных дачах достигли больших успехов и проводились в значительных объемах.
Так, с 1 июля 1892 г. по 10 марта 1900 г. было заготовлено для нужд лесопосадок более 7 тыс. фунтов семян сосны, ели, лиственных пород. Кроме этого, продано около 4 тыс. фунтов семян различных хвойных и лиственных пород деревьев. По 1 июля 1899 г. посажено леса 2187 десятин, что равняется 3052 га. Эта цифра намного больше созданных Тюрмером лесопосадок в Поречье.
По тем временам в Центральной России не было ни одного как казенного лесничества, так и частного лесовладения, где бы в такой короткий срок были достигнуты подобные результаты в деле искусственного лесовосстановления.
Огромные успехи К.Ф. Тюрмера в деле ведения лесного хозяйства в Муромцевских лесных дачах не только не увенчивались лаврами, а, напротив, делали его пребывание на занимаемой им должности невыносимым. Происходило это из-за корысти и зависти к Тюрмеру со стороны чиновничьего аппарата В.С. Храповицкого. Последний, не очень вникая в лесные дела своего лесовладения и смотря на них даже сквозь пальцы, не пресек со стороны ряда своих конторщиков и приказчиков нездорового отношения к Тюрмеру. Подогреваемый прислужниками Храповицкий и сам начал выражать «недоверие». Дело зашло так далеко, что К.Ф. Тюрмер был вынужден решить оставить занимаемое им место у Храповицкого.
Свое решение он изложил в кратком докладе о хозяйстве в Муромцевских лесных дачах за четыре года – от 1892 по 1896 г. Этот доклад представлял собой яркий очерк о профессиональном долге лесничего. Он прекрасно обрисовывает трудную роль специалиста-лесовода в условиях, когда цель скорейшего получения максимальной прибыли от леса полностью противопоставляется задачам культурного лесоустройства и лесовоспроизводства, тем более усугубляемую безграмотностью в лесном деле самого лесовладельца и его прислужников. Вот лишь несколько выдержек из этого доклада.
«…В самом начале, когда я решил посвятить себя служению Вашему лесу, я не сомневался и неоднократно объяснял, что я рассчитываю на полное, неограниченное доверие со стороны лесовладельца, так как только при этом условии возможно путем заботливого труда привести запущенный лес в такое состояние, в котором с уверенностью можно рассчитывать, что лесное имущество не только сохранит свою прежнюю стоимость, но станет даже дороже. При отсутствии доверия со стороны владельца очень многие хозяйственные меры как для предупреждения многочисленных опасностей, угрожающих лесу, так и для поднятия его стоимости остаются не выполненными».
Приводя арифметические расчеты, К.Ф. Тюрмер убедительно доказал преимущества планового и научно обоснованного ведения хозяйства, которое его усилиями начало внедряться за то время, которое прошло с момента его вступления в должность. Сравнивая свои достижения с деятельностью своих предшественников – Рудзкого и Пономарева —, Карл Францевич показал финансовую выгоду внедряемого им метода ведения лесного хозяйства. Он пишет: «…Рудский и Пономарев сводили не только участки из самых лучших, но и самых ближних к железной дороге. Герле (леснич., управляющий. имен. Храповицкого) и Тюрмер же сводили лес только для проруба просеков тех участков, которые были повреждены пожарами, бурей, насекомыми и выборкой деревьев, поврежденных паразитами, и насаждения с неудовлетворительным приростом…
…Рудский и Куницкий (поверенный гвардии штабс-ротмистра В.С. Храповицкого, ученый лесовод Б.А. Куницкий) не оставили – если не считать нескольких гряд в питомнике – никаких следов лесных культур, Герле и Тюрмер посадили в течение трех последних лет 1474 десятины с хорошим успехом; и сверх того в питомнике имеется запас сеянцев, достаточный для закладки 1000 десятин…».
Тюрмер с душевной болью за свое дело пишет лесовладельцу Храповицкому о тех препятствиях, которые чинят ему те, кто считает себя «ангелами-хранителями» леса. « У нас далеко не часто можно встретить лиц, которые могли бы правильно оценить полезную деятельность лесничего, но зато очень часто можно встретить лиц, вполне уверенных, что честных добросовестных лесничих, способных от одной только чистой любви к лесу переносить многие неприятности и трудности своей службы, не существует, и думающих обыкновенно, что все полезные для леса мероприятия лесничего вызваны личными его интересами или желанием бросить пыль в глаза… Я с трудом нахожу подходящие слова, чтобы в вежливой форме выразить мои мысли… Самые скромные и справедливые желания лесничего в отношении удобства жизни остались неисполненными. Я укажу только на просьбу о пристройке двух комнат в виде мезонина при возобновлении крыши над квартирой лесничего, каковое желание я высказал Герле, так как для меня крайне неудобно, если приезжающие по разным делам лица, что случается очень часто, ночуют в кабинете, где я обыкновенно рано – часто уже с. 4 часов утра – занимаюсь, что я в этих случаях делать не могу, если там кто-то спит. Отказ в такой справедливой просьбе показывает вполне ясно, насколько ценятся большие заслуги лесничих».
В.С. Храповицкий объективно отнесся к этому посланию Тюрмера, в результате чего последнему были созданы условия для дальнейшей плодотворной работы.
Отмечая титанический труд Тюрмера по лесоустройству муромцевских лесов, нельзя обойти стороной исключительную скромность и неприхотливость к личным жизненным потребностям Карла Францевича. В самом начале своего пребывания во владениях Храповицкого ему была предложена большая и благоустроенная квартира в имении лесовладельца. Но, желая быть ближе к делу рук своих, он испросил возможность поселиться на территории Ликинской лесной конторы, которая была расположена в живописном лесном массиве на Муромской дороге недалеко от села Ликино. Теперь здесь вырос небольшой поселок, носящей имя Карла Францевича – Тюрмеровка.
Постройки времен Тюрмера сохранились до сих пор. Это и большое деревянное здание самой конторы с пристроенным к ней крылом, в котором находилась квартира Тюрмера, многочисленные хозяйственные постройки, бараки для проживания сезонных рабочих, двух — и четырехквартирные дома сотрудников лесничества. На берегу небольшого пруда была построена шишкосушильня, которая использовалась для получения семян из заготавливаемых в лесу шишек хвойных деревьев, в основном сосны. Это сооружение долгое время использовалось по своему назначению и при советском лесхозе и было снесено из-за ветхости уже к концу шестидесятых годов.
Отсюда, от своей лесной квартиры, К.Ф. Тюрмер начал свои культурные насаждения знаменитых в дальнейшем Ликинской и Кубаевской дач, которые, к большому сожалению, ему самому увидеть не пришлось.
Последняя поездка в лес лесовода Тюрмера совместно с Храповицким состоялась 1 сентября 1900 года. Тюрмер с гордостью показывал молодые посадки. На обратном пути, по дороге из дальней Кубаевской лесной дачи, Карл Францевич попал под дождь, изрядно промок и продрог. Последовала болезнь; 11 сентября Карла Францевича не стало.
…Кончина Тюрмера глубоко тронула не только знавших его лесоводов, но и графа Ф.А. Уварова. Отдавая покойному должное за большие заслуги в преобразовании лесных угодий Поречья, граф Уваров перевозит его тело в поистине родное для Карла Францевича Поречье. В середине сентября 1900 года Тюрмер был захоронен у церкви Рождества Богородицы в Поречье. На могиле Тюрмера граф Уваров воздвигает памятник из темного мрамора, на котором высечены слова «Ты памятник себе воздвиг в лесах великий»…
Как выглядели тюрмеровские леса в своем зрелом состоянии? Первое, что выделяло их от самородного леса, это четкая планировка кварталов. Как по линейке, прочерчены через строго определенные расстояния квартальные просеки, обсаженные контрастными породами деревьев. Так как Тюрмер разводил в основном сосновые леса, как наиболее приемлемые для супесчаных и песчаных почв, то просеки по своим краям имели березовые посадки. Это создавало иллюзию паркового ландшафта по всему лесу: уходящая вдаль березовая аллея и мачтовый сосновый бор в глуби леса. Сосна отлично прижилась на супеси. Деревья достигали высоты 30 – 40 метров, а способ их высадки в плужные гребни, разработанный Тюрмером, обеспечил стройные ряды взрослых деревьев. Своевременно проведимые санитарные и прореживающие рубки ухода за подрастающим лесом создали исключительно благоприятные условия для развития и роста всего леса. Очень живописно выглядели в низинах и привлажненных местах еловые леса. Могучие ели вознеслись на сорокаметровую высоту, до самых корней сохранив разлапистые сучья.
А вдоль дорог Тюрмер высаживал европейскую лиственницу, которая в сочетании с березой создавала восхитительные аллеи, особенно во взрослом состоянии.
Попадались и редкие для наших мест породы деревьев. Так, по дороге с Тюрмеровки в Андреево в придорожной аллее была высажена сосна Веймутова. Это дерево оригинально тем, что, имея конструкцию ствола и хвоитакие же, как у сосны, выращивает шишки, похожие на еловые. Да и цвет коры на стволе отличается от золотисто-коричневого, какой имеет обычная сосна, — он скорее серебристый, почти как у лиственных пород.
В знаменитой Кубаевской лесной даче еще Тюрмером был выделен участок самородного соснового леса, где были особенно благоприятные условия для произрастания сосны. Деревья здесь достигали в высоту 40–50 метров. Этот участок был объявлен заповедным, здесь собирались лучшие семена сосны для посевов в питомниках.
На въезде в поселок Тюрмеровка, в посадках выдающегося лесничего установлена памятная стела. На ней написаны слова «Творенье рук твоих, лесной алмаз. Карлу Францевичу Тюрмеру от лесоводов Андреевского лесхоза». Этот памятник воздвигнут по инициативе и благодаря немалым усилиям еще имеющимся на судогодской земле людям, истинно любящим свой край, ценящим уникальные лесные просторы и свято помнящим великого лесовода.
Памятник "Творение рук твоих - лесной алмаз" к 175-летию со дня рождения К.Ф. Тюрмера от лесоводов Андреевского лесхоза.
