Несколько слов о благотворительности (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 2-й. 15-го января 1887 года).
В области благотворения прежде всего нужно различать два понятия, которые не редко смешиваются: это — бедность и нищенство. Есть немало людей крайне бедных, которые однако же, в силу своего общественного положения или нравственных убеждений, готовы скорее умереть с голоду, но не решатся протянуть руку за милостыней. И, наоборот, бывают примеры, нередко оглашаемые в печати, что лица, всю жизнь стоявшие у церковных дверей с протянутой за подаянием рукой, по смерти своей оставляют огромное состояние.
Бедность, как бедствие, конечно есть зло, но такое зло, с которым еще не трудно бороться при дружном усилии всех классов общества.
Русский народ по самой природе своей отличается добрым, сострадательным сердцем и, как народ православный, глубоко усвоил Евангельскую заповедь о милосердии, так сродном душе его. Припомним, каким обильным потоком текли пожертвования из бедных селений всей России в Самару во время трехлетнего тамошнего голода. Равным образом, сколько добровольных жертв имуществом и жизнью приняла от нас Сербия еще до объявления последней Турецкой войны! Все это наглядно свидетельствует о сострадательности, как отличительной черте нашего народа. — На войне русский солдат делит последний сухарь с голодным пленным, и ухаживает за раненным врагом, ничем не отличая его от своего брата: это — факты, засвидетельствованные самими иностранцами. — Разбойничество, зверское убийство возмущают русского человека, по самой его гуманности, едва ли не сильнее, чем людей всякой другой национальности, но как только убийца попал в острог, он уже становится предметом общего сострадания, — его жалеют, как несчастного, — ему помогают, кто чем может. Вообще русский человек не может равнодушно смотреть на страдания ближнего и готов всячески помочь ему, не обращая внимания на то, почему и за что он страдает. При таких условиях трудно допустить, чтобы в нашем обществе не достало энергии и средств на удовлетворение действительных нужд несчастной бедноты.
Несравненно труднее бороться с нищенством, которое составляет едва ли не самую злокачественную и притом глубоко укоренившуюся болезнь в нашем общественном организме. И правительство и общество истощили по-видимому все меры в борьбе с этим недугом; но до сих пор не видится удовлетворительных результатов этой борьбы: нищенство повсюду, и везде одолевает. В С.-Петербурге, по отчетам полицейским, каждую неделю задерживаются сотни одних только беспаспортных лиц, промышляющих нищенством; но не успеет город избавиться от одних нищих, как на смену их являются другие в том же, если еще не в большем количестве, так что труд полиции в этом деле оказывается бесконечным и едва ли даже целесообразным. Если обратить внимание на то, какое бесчисленное множество в России разного рода благотворительных учреждений, между прочим и таких, которые поставляют своей задачей именно уменьшение и предупреждение нищенства, как-то: богадельни для бедных престарелых и увечных, приюты для малолетних, странноприимные и ночлежные дома и проч., — сколько благотворительных обществ, оказывающих помощь бедным не только денежную, но и более существенную, — сколько подобных учреждений и обществ издавна было и вновь открывается с каждым годом, — сколько, с другой стороны, негласной помощи бедным, сколько одной милостыни подается на Руси: то казалось-бы у нас недолжно быть и места нищенству, как представителю крайней бедности. Между тем нищенство не только не ослабевает количественно, но как будто даже возрастает параллельно тому, как увеличиваются благотворительные меры против него. От чего же зависит такая малоуспешность этих мер? Вопрос стоит того, чтобы над ним задуматься — потому именно, что нищенство тяготит всех и каждого.
Ответом на данный вопрос может быть только одно из двух: или наша благотворительность недостаточна по средствам, не соразмерна с бедностью в количественном отношении, — или есть какие-нибудь недостатки в самых действиях и способах благотворительности. — Но первое едва ли можем допустить, имея в виду, во первых, природную, воспитанную верой и историческими обстоятельствами в нашем народе сострадательность к несчастию всякого рода, во вторых — такое множество благотворительных учреждений по всей России, и массу частных благотворений и подаяний, которые сыплются хоть и мелким, но непрестанным и частым дождем. Допуская скудость благотворения, мы таким образом погрешали бы против очевидных фактов и явно клеветали бы на свой народ. — Остается, поэтому, допустить второе, т. е. что малоуспешность нашей благотворительности заключается в форме и способах благотворения.
Но чтобы и здесь не допустить какой-либо ошибки и несправедливости против несомненной заслуги, мы должны строго различать два вида благотворительности: есть благотворительность общественная, правильно организованная, которая всегда имеет определенную задачу и определенный круг деятельности, — и есть благотворительность частная, личная, которая действует только по побуждению христианской любви к ближнему, большею частью не справляясь с тем, кому она благотворит и на пользу ли идет ее помощь.
Рассмотрим сначала цель и действия благотворительности первого рода. — Задача этой благотворительности — помогать только несомненно бедным и нуждающимся, притом же оказывать им такого рода пособия, который приносили бы существенную пользу и не могли быть употребляемы во зло по легкомыслию или по предосудительным
наклонностям. В частности, эту задачу составляют: доставление пищи, одежды и крова бедным лицам, которые не могут собственными трудами приобретать средства к жизни, — содержание бедных детей, образование их в учебных заведениях и обучение разным мастерствам, — призрение престарелых и увечных, не имеющих ни близких родных, ни собственных средств к содержанию себя, — доставление бедным медицинского пособия в больницах и на дому, и многие другие дела благотворения, с строгим разбором лиц, которым оказываются благодеяния, и внимательным наблюдением за целесообразностью этих благодеяний. Это — общая программа всей организованной благотворительности; но она, понятно, много видоизменяется в массе разнообразных благотворительных учреждений.
Насколько выполняется означенная задача в действительности, об этом можем судить по деятельности Владимирского Благотворительного Общества. Прежде всего заметим, что это учреждение — еще довольно юное, открыло свою деятельность только с 1873 года на членские взносы, которые на первый раз не достигали и тысячи рублей. Тем не менее Общество на первых же порах не только удовлетворило бедных нищею, но находило еще возможность раздавать деньги на наем квартир. — Через десять лет деятельность Общества представляется в следующем виде: на средства Общества куплен дом, и в нем открыта (9 сент. 1882 года) первоначальная — ремесленно-грамотная школа с шестью мастерскими, в которую было принято для обучения 100 детей обоего пола, при чем, по § 15 Устава школы, весь женский персонал и учащиеся девочки помещаются особо от мужского персонала. В том же году Обществом было выдано квартирных пособий 1395 р. 40 к., пострадавшим от пожара — 230 р., и в пособие — 496 р. — В 1885 году, по отчету Общества, выдано ежемесячных квартирных пособий 1069 р., к праздникам Пасхи и Рождества Христова роздано 410 р. (в отчете приложен список лиц, получивших пособие), — отпущено ситцу 1262 аршина, шерстяных чулок 46, шерстяных носков 60, вяленых сапог 10 и варег 12, — бедным больным отпущено медикаментов по рецептам врачей на 63 р. 97 к. за сделанными аптекою уступками 60 % — отпущено 17316 порций — каждая из 1 ½ ф. хлеба, супа или щей и каши: щи и суп изготовлялись в постные дни с грибами или снятками, а в скоромные — с мясом, каша выдавалась с салом (приложен в отчете список лиц, получивших порции). В школе Общества воспитывалось в отчетном году детей обоего пола 110. Учебные предметы преподаются в объеме курса начальных народных училищ. При этом отчет отмечает, что «на уроках Закона Божия все ученики и ученицы отличались особым вниманием к преподаваемому им учению, от чего и достигнуты были очень счастливые успехи в усвоении ими истин православной веры и христианской нравственности, что признано было и Высокопреосвященнейшим Феогностом, удостоившим своим присутствием школу при испытании всех учеников и учениц по предмету Закона Божия».
Детей живших на полном содержании Общества было — мальчиков 15 и девочек 18: первые находились под постоянным надзором мастера Чернова, вторые — под непосредственным наблюдением мастерицы и надзирательницы А. И. Ушаковой. Кроме наблюдения за поведением детей Правление Общества обращало внимание, главным образом, на нравственное воспитание детей обоего пола: с этою целью постановлено, чтобы дети накануне каждого праздника ходили в церковь ко всенощному бдению, а в праздник — к обедне, и непременно под наблюдением. — С внешней стороны наблюдалось, чтобы дети всегда были чисты и опрятны, для чего каждую неделю водились в баню. При заболевании дети пользовались врачебною помощью в самом доме Общества, а в случае серьезной болезни отправлялись в земскую больницу. Заведующий школой особенное внимание обращал на пищу, вполне понимая, что для дитяти — ремесленника, находящегося почти постоянно в движении, необходима здоровая и питательная пища, — а потому мясо ежедневно покупалось самое лучшее, 1 сорта. — Отечески заботясь о детях, находившихся на полном содержании Общества, Правление обращало не меньшее внимание и на тех детей, которые приняты в школу приходящими: оставаясь целый день в школе, приходящие дети пользовались обедом и вечерним чаем; некоторым, более бедным, выдавалась обувь и другие предметы одежды.
Что касается мастерских, то для нашей цели достаточно ограничиться кратким указанием на число обучавшихся и результаты обучения в отчетном году. Так в слесарной мастерской занималось 16 учеников, которыми исполнено домашних работ на 155 р. и 55 отдельных заказов на 272 р. 35 к.; в столярной — 17 учащихся, которыми исполнено домашних работ на 20 р., 75 к. и 80 отдельных заказов на 246 р. 95 к.; в портновской мужской — 14 учащихся, которыми исполнено домашних работ на 29 р. 65 к. и 47 отдельных заказов на 56 р. 68 коп.; в сапожной — 12 учащихся, которыми исполнено домашних работ на 80 р. 15 к. и 51 отдельных заказов на 72 р. 20 к.; в дамской портновской — 30 учениц, которыми было исполнено домашних работ на 27 р. 60 к. и 71 отдельных заказов на 155 р. 75 к.; в белошвейной — 25 учениц, которыми исполнено домашних работ на 41 р. 85 к. и 75 отдельных заказов на 144 р. 77 к. Всего заработано учащимися в течение отчетного года 1303 р. 76 к., из которых 948 р. 70 к. от отдельных заказов. В виду того, что каждая девочка — ремесленница должна со временем быть не только хорошей мастерицей, но и хозяйкой дома, Правление возлагало на взрослых девочек, сверх занятий по исполнении заказов, возможно большее число работ по содержанию благотворительного дома в чистоте и порядке: с этою целью при доме устроена обширная прачечная, где девочки обучаются стирке и глажению белья, заведены очередные дежурства в кухне для наглядного обучения приготовлять пищу.
Таким образом Общество в продолжение каких-нибудь 5 — 6 лет ставит бедного, беспомощного сироту на ноги, дает ему в руки честные средства к самостоятельной, обеспеченной жизни, — дает ему счастие на всю жизнь.
Несмотря на обширную деятельность Общества и соответственные ей расходы, капитал его к 1-му Января 1886 года представлял значительную сумму в 37 651 р. 93 к. Это — обеспечение благотворительности на последующее время.
Возможно-ли ожидать больших и лучших плодов от деятельности такого сравнительно еще юного учреждения, притом в небольшом и небогатом средствами городе? Нет сомнения, что эти благие плоды принесли много радости и тем, которые имели благоразумное усердие содействовать Обществу своими средствами. Здесь каждый видит, что его жертва идет на дело вполне благое, полезное не только для жизни, но и для души несчастных братий.
Всю деятельность Владимирского Благотворительного Общества можно в коротких словах охарактеризовать так: это разумная борьба с нищенством. Выходя из того, несомненно верного, положения, что нищенство есть следствие не столько бедности, сколько грубого невежества и несчастного, дурного воспитания под влиянием дурных примеров и правил, Общество направляет свою деятельность главным образом на воспитание тех несчастных детей, которые по самому рождению своему обречены на нищенство, и употребляет вполне целесообразные меры к тому, чтобы из этих, неповинных в своем несчастий, детей приготовить честных тружеников, добропорядочных граждан и благочестивых христиан.
Судя по деятельности нашего Благотворительного Общества, которое конечно не составляет исключения в своем роде (если не принимать в расчет беспримерную энергию лиц, заведующих делами Общества, и горячую любовь их к своему святому делу), можем с достоверностью заключать об общественных заслугах и других подобных учреждений, иначе говоря — о заслугах вообще правильно организованной благотворительности.
Обратимся теперь к благотворительности частной, не организованной: разумеем личную, непосредственную подачу милостыни в том или другом виде. Эта благотворительность не имеет ни определенной цели, ни определенного круга своей деятельности, и не употребляет наперед рассчитанных, целесообразных средств. Здесь все — случайность: случайно может выйти некоторое добро, а не редко выходить и зло. Подавая милостыню, мы сами не можем поручиться за то, что она пойдет на пользу принявшему ее, потому что не имеем никаких средств следить за тем, какое употребление будет сделано из нашего подаяния. В этом случае все дело благотворения мы ограничиваем только фактическим выражением нашего желания помочь ближнему; а о том, чтобы из нашей помощи или подаяния вышла действительная польза, мы не заботимся. «Наше дело — подать милостыню, а если нашим подаянием злоупотребляют, то в этом не наша вина», — так обыкновенно многие думают и говорят, вовсе не помышляя о том, чтобы предупредить эту вину несчастного ближнего и предотвратить собственную ответственность за нее. Вся задача частных благотворителей сводится лишь к тому, чтобы так или иначе удовлетворить собственной потребности благотворения, чувству сострадательности, и вместе с тем успокоить свою совесть формальным исполнением долга по отношению к бедному, требующему помощи во имя Христа.
Имея характер случайности и безыдейности, частная благотворительность конечно не может иметь и положительных, сколько-нибудь осязательных результатов. Кого мы осчастливили своими подаяниями? Где те бедные сироты, которых мы своею милостыней вывели на честную, трудовую дорогу?
Правда, благотворительность частная проявляется обыкновенно в микроскопических долях, в копейках и кусках хлеба; но если взять совокупность всех этих, по-видимому, ничтожных долей на всем необъятном пространстве земли Русской, то из них составится огромная сумма, по крайней мере не меньше той, какую имеет в своем распоряжении благотворительность организованная, потому что в первом случае жертвует почти каждый и постоянно, тогда как на дело общественной благотворительности жертвуют только лишь периодически и сравнительно очень не многие: в общественном сознании у нас еще не вполне выяснилось преимущество этой последней благотворительности пред частной, хотя при ближайшем знакомстве с делом такое преимущество оказывается несомненным, как показано выше. И если бы вся та масса жертв, которая теперь частными лицами, так сказать, разбрасывается безотчетно и почти бесследно, получила строго определенное назначение и правильное употребление, тогда — это смело можно утверждать — нам не пришлось бы видеть тех оборванных, полуголодных и бесприютных нищих, с которыми теперь встречаемся едва не на каждом шагу.
Таким образом частная благотворительность не дает нам сколько-нибудь заметных, осязательных результатов в отношении общественного благоустройства: это — отрицательная сторона ее. Но характеристика рассматриваемой благотворительности будет не полною, если не признать в ней стороны и положительного характера, только к сожалению далеко неутешительного.
Подавая милостыню, никто не наблюдает за тем, на что пойдет его подаяние, — какое будет сделано употребление из него; да и нельзя наблюдать, частью по самим размерам отдельных подаяний, слишком малым, почти ничтожным, а частью и по тому, что в большинстве милостыня подается лицам совершенно неизвестным, которые поэтому вольны дать какое им угодно назначение собранным подаяниям. При такой бесконтрольности с одной стороны, а с другой — при крайне низком уровне нравственного развития той массы, которая живет подаяниями, злоупотребление этими подаяниями является делом естественным, неизбежным и самым обычным. Нам нельзя закрывать глаза на то, как легкомысленно, не честно и зазорно ведет себя большая часть живущих милостынею. Говорим вовсе не в упрек этим несчастным, которые достойны скорее сожаления и — несомненно — лучшего участия со стороны так называемой старшей братии: мы отмечаем только всем известные факты, и на основании их утверждаем, что нищенство, в худшем смысле этого слова, держится и усиливается милостынею, которую поэтому никак нельзя безусловно назвать благотворительностью. Наша привычка подавать милостыню всякому, кто просит именем Христовым, конечно иногда оказывает помощь, хотя и несущественную, действительно несчастным, вполне заслуживающим ее и по своему безвыходному положению и по добросовестному употреблению подаяний; но, с другой стороны, она же создала право целой массе разных лентяев, проворовавшихся проходимцев и пропоиц — жить на чужой счет, — право ничем не заслуженное и ничем не оправдываемое. С раннего утра отправляясь за сбором милостыни, которая дает возможность не только удовлетворять необходимым потребностям жизни, а не редко и предаваться грубым удовольствиям, эта масса нищенствующих ин имеет ни времени ни побуждений заниматься каким-нибудь полезным делом; до такой степени они привыкают к бездействию и лени, что и самое легкое дело им представляется тяжелым трудом; им лень даже заняться починкой собственной одежды: отсюда неряшество, выставляющее напоказ рваные рубища, которые в свою очередь служат целям нищенства наравне с искусственными увечьями, притворною слепотой и другими, всем известными, фокусами нищенства. Своею
неразборчивостью в средствах благотворения им, против собственной воли, поддерживаем и усиливаем нищенство, а вместе с тем поддерживаем и пороки, почти всегда неразлучные с нищенством, — леность, нетрезвость, воровство и другие, которыми каждое новое поколение нищих заражается и развращается с детства.
Если же наша милостыня, подаваемая в видах благотворения, оказывается однако же не редко неблагоприятною для общественного благосостояния; то, ясное дело, необходимо изменить обычный, традиционный характер нашей частной благотворительности, — необходимо жертвуемые нами средства в форме милостыни поставить под строгий контроль, чтобы они достигали своего благотворительного назначения и служили помощью действительно нуждающимся в ней, — словом, нужно дать этому делу правильную организацию в целях более значительной помощи бедным и вместе — искоренения нищенства. Но вопрос в том, как устроить это?
Не принимая на себя такой важной задачи, как удовлетворительное решение поставленного вопроса, для чего пришлось бы представить подробный проект правильной организации личного благотворения, — мы ограничимся на этот раз только лишь кратким указанием одной меры, по нашему мнению, прямее всего ведущей к намеченной цели.
Так как нищие промышляют и существуют главным образом на счет религиозного чувства народа, то всего естественнее и целесообразнее предоставить дело частной благотворительности учреждению церковно-благотворительному, именно приходским попечительствам. Круг деятельности этих попечительстве очень небольшой, ограничивается пределами одного прихода: поэтому члены попечительства очень легко могут иметь самые верные сведения как о лицах в своем приходе, заслуживающих помощи, так и о степени их бедности и нужды. А эти сведения составляют главнейшее условие для правильного, целесообразного распределения благотворительных средств.
«Ближайшими источниками денежных и вообще материальных средств для приходских попечительств, по Высочайше утвержденному (2 августа 1864) Положению (п. 6) служат добровольные пожертвования от прихожан и от посторонних жертвователей. Пожертвования в своем приходе собираются или в выставляемые для того кружки или по особым подпискам; кружки могут быть обносимы и в церкви. Для сбора пожертвований вне пределов прихода могут быть выдаваемы Епархиальными Архиереями сборные книжки».
Так поставляется дело о средствах в самом Положении. Но попечительство, пользуясь предоставленными ему правами, может еще упростить и увеличить сбор пожертвований. Оно может воспользоваться для своих благотворительных целей теми самыми подаяниями, которые теперь собираются нищими. Избравши одного, более благонадежного, из тех бедняков в своем приходе, которые живут милостынею, попечительство может поручить ему сбор подаяний и в церкви и в домах и в торговых лавках, словом — везде, куда имеют доступ нищие, — снабдив его для этого особо устроенною (Устройство очень простое: опускаемые в верхнее отверстие деньги проходят по изогнутой несколько трубке, оканчивающейся на половине кружки. При опрокидывании кружки деньги уже не попадут в трубку, а следовательно и ее могут выйти обратно чрез отверстие.) и запечатанною кружкою. Выделяя ему определенный процент из сбора, как поощрение и награду, соразмерную его трудам, остальной сбор попечительство распределит на бедных соответственно нуждам каждого. При этом благотворители нисколько не будут стеснены ни в количестве подаяния, ни в своем усердии, имея возможность жертвовать на дело благотворения те же копейки и в храме и у себя дома — везде, — а между тем будут избавлены от тех назойливых попрошаек, которые более всего смущают нашу совесть: не подать — тяжело для совести, а подать — опасно за последствия, и опять неспокойна совесть. Жертвуя в кружку, каждый будет уверен, что его жертва пойдет правильным путем и на дело несомненно благое и полезное. Поэтому можно надеяться, что все те мелочные, но многочисленные подаяния, которые теперь собираются безвестными нищими, направятся в кружки: всякий благоразумный человек предпочтет приходскую кружку протянутой руке. А когда бесцельно будет протягивать руку, тогда само собой падет и нищенство, — и эти, толпами целый день бродящие, нищие по неволе должны будут приняться за какой-нибудь труд.
Конечно, веками укоренившиеся обычаи нельзя изменить сразу; но важен почин в добром и разумном деле, — а там, с Божией помощью, все устроится. Почин в этом деле должны сделать города, так как в них, по самым условиям городской жизни, встречается наибольшее число совершенно беспомощных людей, а с другой стороны, в них же более всего развито и нищенство.
Владимирское Благотворительное Общество
Владимирская епархия.
|
