Н.Е. Беляев (1832-2.12.1894) был сыном священника Владимирской епархии. В 1857 году окончил Петербургскую академию с правом получить магистра, если представит новое сочинение. 6 ноября 1857 года определен учителем во Владимирскую Духовную Ссеминарию на греческий и латинский языки. С 30 октября 1858 года по 1 июля 1869 года по определению семинарского правления преподавал математику в первом и третьем низших отделениях.
В 1862 году шесть наставников семинарии: Федор Виноградов, Мирон Никольский, Иван Тихомиров, Николай Беляев, Михаил Новлянский и Алексей Спасский подали формальное заявление в семинарское правление с просьбой, «чтобы оно, приняв во внимание сравнительно долговременную службу, усердие в прохождении должностей и численность содержания всех наставников семинарии позаботилось бы о возможно равномерном распределении между ними побочных должностей». Просьбе был дан ход, и приняты меры к более правильному распределению побочных источников дохода. Между прочим, были лишены побочных должностей лица священного сана, получавшие доходы от церквей, при которых служили.
24 января 1862 года определен помощником инспектора. При преобразовании семинарии в 1869 году Н. Е. Беляеву поручено преподавание греческого языка.
Владимирские Епархиальные Ведомости. Официальная часть № 9 (1 мая), 1873 г.
В 1873 г. в газете «Владимирские епархиальные ведомости» появляется подпись: "редактор Беляев" (Н.Е. Беляев). В редакционной статье (№ 11) новый редактор заявлял, что редакторский обязанности возложены на него его высокопреосвященством с поручением позаботится об улучшении содержания издания. В "Ведомостях", действительно, под новой редакцией оживился публицистический элемент: стали трактоваться вопросы пастырской практики и вопросы об улучшении быта духовенства. Был редактором с 1873 по 1877 гг.
С № 18 за 1877 год появилась новая редакторская подпись В.М. Орлова.
25-летний юбилей Николая Егоровича Беляева, преподавателя Владимирской Духовной Семинарии
6-го числа месяца ноября 1882 года, исполнилось двадцати пятилетие преподавательской деятельности одного из достойнейших наставников Владимирской духовной Семинарии Николая Егоровича Беляева, прослужившего все 25 лет в одной нашей Семинарии. — Семинарская корпорация сочла своим долгом почтить достойным образом уважаемого Н. Е — ча. 6-го числа двое из преподавателей Семинарии М. М. Рудольф и В. М. Орлов явились в дом достопочтенного юбиляра, и здесь от лица всех сослуживцев принесли ему задушевные поздравления и благожелания, носившие характер неподдельной искренности, и предложили ему от корпорации обед. 7-го ноября в квартиру о. Ректора семинарии собрались все участники этого чисто семейного торжества. По прибытии в означенную квартиру, Н. Е — ч видимо был тронут, встретивши всех своих сослуживцев, пожелавших так единодушно, по-товарищески, порадоваться с ним. За обедом, пред обычным тостом в честь виновника торжества, о. Ректор обратился к Н. Е — чу с следующими словами:
«Любезнейший Николай Егорович! Примите от нас искреннее товарищеское поздравление с совершившимся двадцати-пятилетием вашей преподавательской службы при Семинарии. Доказательство этой искренности вы имеете здесь налицо, — это ваши сотоварищи по службе, собравшиеся единодушной семьей почтить вашу службу юбилейным хлебом-солью, — как это в обычае там, где умеют видеть и ценить добрую службу своих добрых и почтеннейших товарищей, и где отсутствуют всякие непохвальные чувства в роде и недружелюбной ревности, мешающей свободно и непринужденно изливаться добрым товарищеским чувствам, и где напротив товарищеские отношения вскрашиваются именно этими чувствами. Избиравшие Вас члены Правления на продолжение вашей службы при Семинарии, избрали Вас на это единодушно (4-го ноября Член Правления закрытой баллотировкой единогласно избрали Н. Е-ча, согласно Уставу семинарусокму, на пятилетний срок служб при Семинарии.). При выборах, сколько я их знаю, этот случай очень редкий, куда бы и во что бы ни выбирали. Значит он веско говорит и свидетельствует о вашей честной и добросовестной службе, а с другой стороны о том, что никакое постороннее чувство и притом никому не помешало засвидетельствовать об этой достохвальной службе вашей. И я уверен, что если бы надлежало выбирать Вас и остальным всем преподавателям, то Вы получили бы точно такое же сочувственное Вам единодушие. Душевно радуюсь за Вас, Николай Егорович, и по-начальнически и по-товарищески и по-всячески сочувствую Вам вполне. Все мы, здесь теперь под веселый час хлебосольствующие за дружеской трапезой на вашем юбилейном празднике, тянем одну и туже преподавательскую лямку, — и всякий, кто хоть немножко потянул этой лямки, знает, какова она есть сладка; значит, и начинающие служить на нашей службе могут приблизительно верно рассчитать, что значит дотянуть на этой службе до двадцати пяти лет. А я, ... а мы, недалеко отстоящие от этого почтенного пункта, очень хорошо знаем и понимаем, во что надо ценить эти двадцать пять лет так называемой скромной учительской семинарской службы. И потому, право, преприятно и превесело и глядеть на наших семинарских юбиляров, как на своих соратников, и участвовать в их торжестве. Это в своем роде победители, и весьма почтенные победители. Дай Вам Бог, Николай Егорович, укрепиться силами, чтобы иметь возможность продолжать в своем родном учебном заведении вашу наставническую деятельность с тою же серьезностью и с тою же пользой и похвалой, как это было доселе. Позвольте же, господа, предложить тост за здоровье нашего достопочтеннейшего Юбиляра!»
После этого произнесены были краткие речи некоторыми из преподавателей Семинарии, характеризующие службу Н. Е. Беляева с разных сторон. Священник И. С. Любимов говорил о служебных отношениях Юбиляра, в былое время не всегда легких и приятных, — гг. К. Ф. Надеждин, В. М. Орлов и М. М. Рудольф — о педагогической деятельности его. Ha все эти речи Юбиляр отвечал таким образом: «По совести, господа, я не могу безусловно согласиться со всем, что сейчас было высказано по поводу настоящего события. Мне думается, что прослужить двадцать пять лет, пусть делу самому благородному и полезному, пусть и при условиях не всегда благоприятных, все-таки это еще не составляет заслуги, которая давала бы мне право на такой высокий почет. Иное дело — как прослужить. Ведь быть формально исправным по должности еще не значит служить верой и правдой. Здесь непогрешимым судьей может быть только совесть каждого: а моя совесть прямо свидетельствует, что я далеко не исполнил всего, что должен был и что мог сделать для нашей родной Семинарии. Одно разве только то давало бы мне некоторое право на такое лестное внимание ко мне моих сослуживцев, что я до конца службы оставался верен лучшим преданиям нашей духовной школы, которыми она всегда была сильна и, Бог даст, останется такою, чтобы там ни говорили о ней современные прогрессисты, слишком легко решающие судьбы всяких учреждений. Но и в этом не заслуга моя, а скорее долг, облегчаемый притом общим сочувствием моих товарищей по службе. Ведь человеку, принявшему на себя обязанность умственного развития и нравственного руководительства духовных юношей, и столько уже лет исполняющему эту обязанность, было бы непростительно увлекаться какими-нибудь сомнительными учениями и приемами современной мудрости, когда многие и молодые педагоги относятся к этим затеям с похвальной осторожностью. — Нет, господа, все не то, все не то, ... не в этом моя честь, моя слава и гордость, — а в том, что я имею счастье принадлежать к обществу таких лиц, которые не только умеют ценить заслуги в своих товарищах, но, как справедливо заметил о. Ректор, умеют и быть снисходительными к их недостаткам. В служебной деятельности неизбежны и опущения разного рода и столкновения, вызываемые иной раз просто одними только недоразумениями на пути к целям даже самым честным и полезным. В этом отношении и я конечно не составляю исключения. Но при настоящем знаменательном для меня случае мне все простили, все забыли, а помнят только одно, что я — товарищ. Позвольте же, господа, предложенный мне бокал выпить за процветание нашего доброго, благородно-дружного и счастливого в своем единодушии общества!» После скромного обеда и чаю гости-товарищи распростились с виновником торжества. — Так кончилось скромное, но вместе с сим и самое искреннее празднование юбилея нашего уважаемого преподавателя, Николая Егоровича. Один из сослуживцев Юбиляра. /Владимирские Епархиальные Ведомости. Неофициальная часть. № 24 (15 декабря)/
В 1886 году, когда из-за введения нового устава, во ВДС должно было остаться только два преподавателя греческого языка, Николай Егорович добровольно отказался от преподавательской должности.
Николай Егорович оставил о себе память во ВДС как о наставнике, основательно изучившем и знавшим свой предмет. Ученики относились к нему с уважением. «Не приготовить урока Николая Егоровича, не записать его объяснений, которые он сообщал в классе, значило обидеть Николая Егоровича, а этого ни один воспитанник не мог себе позволить. И вот, несмотря на трудность уроков, ученик, может быть иногда даже в ущерб другим занятиям, сидел над уроком по греческому языку до тех пор, пока не приготовлял его».
С № 23 за 1886 г. - Беляев вновь был назначен редактором "Ведомостей". С того времени Николай Егорович, одинокий, не связанный семьей, всецело отдался этому делу. Только пчелы и цветы, которых он был страстный любитель, временами отвлекали его от редакции и давали возможность отдохнуть. «Вследствие распоряжения Его Высокопреосвященства от 24 сентября — 18 ноября (1886 г.), я снова принял на себя обязанность редактора Владимирских Епархиальных Ведомостей. По этому случаю нахожу нужным предложить вниманию Епархиального духовенства несколько слов. Редакторская моя деятельность уже известна духовенству по изданию Епархиальных ведомостей в 1873 — 77 годах. И теперь точно также, как и тогда, редакция употребит все зависящие от нее меры к тому, чтобы выполнять утвержденную Св. Синодом программу ведомостей по возможности во всем объеме. Прежде всего задачей редакции будет — содействовать Епархиальному духовенству в решении вопросов, касающихся его пастырской деятельности и условий материального быта, насколько последние имеют отношение к первой (4 и 9 п. прогр.). Редакция будет следить за развитием этих вопросов в печати (10 п.) и свои наблюдения, при замечаниях с своей стороны, сообщать духовенству, как полезный, как необходимый ему материал для соображений. Но чтобы дело по тому или другому из помянутых вопросов было выяснено вполне и раскрыто всесторонне, — чтобы решение данного вопроса оказалось основательным и практичным, для этого необходимо знание местных условий и указание ближайшего опыта, — требуется именно то, что всего ближе и известнее духовенству. Поэтому редакция обращается к духовенству с просьбой — принять деятельное участие в трудах ее, чтобы усилия редакции в решении важнейших для духовенства вопросов не оказались бесплодными. Кроме этой, чисто практической, стороны в жизни духовенства, есть и другая не менее важная сторона, которая имеет большое влияние на успех пастырской деятельности, и на этом основании также входит в задачу редакции: это — поддержание и продолжение богословского образования в духовенстве. Известно, что не только священники нашей Владимирской епархии, но и многие из занимающих псаломщические должности, окончили полный курс семинарского образования. Поэтому в большей части Епархиального духовенства естественно предполагается желание серьезных знаний, соответствующих его специальному образованию. Конечно, знания подобного рода всего удобнее могут быть почерпаемы из содержания духовных журналов. Но для многих причтов приобретение журналов, по цене их, недоступно; есть причты, до того бедные, что едва лишь в состоянии приобретать местные Епархиальные ведомости. Ограничиваясь, таким образом, по необходимости чтением одних Епархиальных ведомостей, многие из читателей ищут в них таких сведений, которые могли бы удовлетворить высшим потребностям развитой души. И редакция самою программою уполномочивается помещать в своем издании статьи догматического и нравственного содержания, равно и статьи общего духовно-литературного содержания, принадлежащие местным авторам. Среди духовенства нашей епархии есть не мало лиц способных и усердно занимающихся духовно-литературными трудами. Этим лицам всего ближе и естественнее помещать свои статьи в местном Епархиальном органе. Ничего не теряя для себя в материальном отношении, так как за лучшие статьи редакция назначает приличное вознаграждение, они - эти авторы — вместе с тем окажут большую услугу Епархии, удовлетворяя желанию большинства читателей. Наконец, согласно указанию программы, редакция постарается также собирать и сообщать сведения по части местной истории и церковных древностей, а также известия о современных замечательных событиях в Епархии (4, 5, 6 и 7 п. прогр.) Нужно впрочем заметить, что исторические документы и памятники в нашей Епархии по-видимому достаточно исследованы и разработаны в предшествующее время, начиная с самого основания Епархиальных ведомостей; но разнообразные, преимущественно нравственные, явления в современной жизни духовенства и народа представляют неистощимый материал для печати, было бы только достаточно наблюдательности и внимания к этим явлениям. В этом отношении редакции всего более рассчитывает на содействие духовенства, которое имеет полную возможность на месте проверить то или другое из выдающихся событий, а часто и само бывает непосредственным свидетелем подобных событий. В каком виде будут доставляться такие сведения в редакцию, в виде ли литературной статьи, за которую по напечатании автор получит положенное вознаграждение, или в виде краткого сообщения об известном предмете и явлении, — это для редакции совершенно безразлично: во всяком случае она примет эти заявления с глубокой благодарностью. По смыслу утвержденной Св. Синодом программы, Епархиальные ведомости должны служить выражением умственной деятельности местного духовенства, а также выражением его интересов и нужд, — и следовательно должны быть делом не одного лица, а целой Епархии. Поэтому редакция, на основании предшествующего опыта, питает полную уверенность в просвещенном содействии ей со стороны Владимирского епархиального духовенства. Н. Беляев» (Владимирские епархиальные ведомости. 1886, № 23)
Умер 2 декабря 1894 года.
После смерти Беляева с № 24 за 1894 г. редактором "Ведомостей" был Плаксин Михаил Александрович.
Уроженцы и деятели Владимирской губернии Владимирская духовная семинария.
