История рода Шубиных на Александровской земле
В XVIII веке усадьба Курганиха принадлежала Шубиным.
В нач. ХХ века владельцем усадьбы Курганиха был Владимир Васильевич Катынский, заядлый охотник. В доме Катынского было много волчьих шкур, на террасе у стола находилось чучело огромного волка, убитого когда-то хозяином. Еще в доме было много старинных ружей, а в центре на стене висела сабля, украшенная старинной резьбой. В декабре 1905 года, во время стачек на местных фабриках, в том числе и в Струнино, группа рабочих явилась в Курганиху в дом Катынского и приказала сдать оружие. Кроме охотничьих ружей, в доме ничего не обнаружили и не отобрали, зато прихватили со стены красивую старинную саблю. Сабля эта, по словам В. В. Катынского, принадлежала когда-то бывшему хозяину дома Алексею Яковлевичу Шубину.
Алексей Яковлевич Шубин, наиболее известный в истории своего рода и главный герой преданий, рассказов и исторических исследований периода пребывания цесаревны Елизаветы Петровны на Александровской земле. Сведения о Шубине стали известны благодаря историко-краеведческим трудам Николая Семеновича Стромилова. В своем сочинении «Цесаревна Елизавета Петровна в Александровской Слободе» Стромилов о Шубине пишет следующее: «Верстах в 6-ти от Слободы, в сельце Курганихе, как повествует предание, цесаревна имела свои хоромы для приезда, а около них охотный двор — большую псарню; на этом месте теперь, по сказанию старожилов, пашня; при сельце этом есть роща Волчья (Волковойня), где жили и выли волки, и Елизавета езжала на травлю их…» Сельцо Курганиха значилось принадлежащим в 70-х годах XVIII века гвардии капитану Ивану Алексеевичу Шубину, именно сыну известного любимца цесаревны Елизаветы Петровны Алексея Яковлевича Шубина; вероятно, Курганиха была его родовая вотчина. Из документов следует, что Шубин был сын бедного помещика Владимирской губернии из окрестностей Александровой Слободы. Именно благодаря Шубину Елизавета познакомилась с нашей местностью и очень полюбила ее. Шубин, служа при Елизавете, был не только «оберегателем ее скудной казны, а вместе с тем и обладателем ее страстной, предавшейся ему души». По мнению историка П. Н. Петрова, еще при жизни Екатерины I красавец прапорщик Алексей Яковлевич Шубин пользовался благосклонностью цесаревны, так было почти до конца 1731 года… Алексей Яковлевич был заядлым охотником. Компания придворных цесаревны, больших любителей охоты, часто предавалась этому азартному увлечению в окрестностях усадьбы Шубина Курганихи. По воспоминаниям современников, цесаревна любила «травить зайцев», предпочитая это невинное удовольствие всем прочим охотничьим вкусам.
Охота устраивалась и в соседних со Слободой местностях: в угодьях Ивана Федоровича Ромодановского (окрестности села Рюминского), в землях Алексея Васильевича Макарова (окрестности села Жилино) и на землях Ивана Ивановича Бутурлина (окрестности села Крутец). Здесь отдыхали или пребывали в ссылке бывшие «птенцы гнезда Петрова». Алексей Шубин был непременным участником этих охотничьих забав цесаревны. Беспечная Елизавета вдалеке от царского двора и не подозревала, как за ней и ее приближенными постоянно следили: каждое неосторожное слово, поступки, — все давало пищу языку и доносам. Доносы тогда поощрялись и назывались «слово и дело». За доносами следовали арест, пытка, опала, ссылка. Не избежал всего этого и красавец Алексей Шубин.
Анна Иоанновна пресекла опасный роман цесаревны с гвардейцем, боясь заключения тайного брака между влюбленными. «Государыня де Императрица цесаревну наказывала плетьми за непотребство, что она от Шубина…», а подъячий Тишин, когда бывал «у Мошкова в интендантской Конторе у дел и видел прижитых от государыни цесаревны двух детей мужеска и женска полу», — это было сказано князем Александром Долгоруким своему брату Ивану Алексеевичу, неравнодушному к Елизавете, много лет спустя во время следствия над Долгорукими. Безусловно, Анна Иоанновна была информирована обо всем происходящем в Слободе. А еще, якобы по словам очевидцев, в 1731 году Шубин как-то неосторожно высказал при свидетелях мысль, что напрасно избрали Анну Ивановну и не вспомнили дочь Петра Великого.
Шубин в декабре 1731 года был внезапно удален из Слободы и отправлен в Ревельский гарнизон; 28 декабря тайно взят под крепкий караул и отправлен из Ревеля в Санкт-Петербург. 31 декабря прапорщик Шубин и два человека его людей были привезены в столицу под крепким караулом. Здесь ему было объявлено об аресте; он и его люди держались порознь. Отобранные у арестантов вещи и письма были описаны и сданы за печатями под караул. 5-го января 1732 года по высочайшему указу Алексей Шубин и его люди были в полной тайне отправлены через Вологду в Сибирь в сопровождении офицера и солдат. Губернатору Сибирской губернии Алексею Плещееву было предписано отправить арестантов в строжайшей тайне в самый отдаленный от Тобольска острог, в котором таких арестантов не имеется; Шубину было запрещено писать письма. Секретного арестанта так запрятали, что долго не могли отыскать даже после смерти Анны Иоанновны. Несчастный красавец провел десять лет в совершенной неизвестности и был вызволен из ссылки только благодаря усилиям Елизаветы Петровны. Очень печалилась красавица Елизавета, с грустью предавалась она молитвам о потерянном друге в стенах Успенского монастыря, «думая даже окончательно отрешиться от суетного света, приняв иноческий сан в этом монастыре». Разгневанная поведением Елизаветы, Анна Иоанновна со своей стороны хотела упрятать страстную цесаревну в монастырские стены, чему помешал Бирон. Именно Бирон помогал цесаревне разыскивать узника.
Обратимся к документам, опубликованным историком Н. М. Молевой на тему истории княжны Таракановой, и проникнемся «шубинской» версией историка. По мнению автора, Петр II и слышать не хотел о возвращении Елизаветы в Петербург. Что ее ожидало там? Жалкая видимость собственного двора из ближайших родственников и полунищих дворянчиков; штат, который едва-едва удавалось прокормить, и постоянный ненавистно-напряженный досмотр Долгоруких: лишь бы ничего не упустить, никакой провинности цесаревны не забыть, каждый шаг переиначить в глазах императора и большого двора. Из дневника испанского посланника Дюка Лирийского от 5 августа 1728 года: «Все благонамеренные люди радуются уменьшению царского фаворитизма (у Петра II) принцессы Елизаветы».
Долгорукие не сомневались: единственная надежная защита от царевны — монастырь. Чем быстрее по времени, чем дальше по местоположению, тем лучше. Свою опалу во времена Анны Иоанновны Иван Долгорукий приписывает влиянию на императрицу цесаревны Елизаветы Петровны, так как имела на него гнев за намерение сослать ее в монастырь. После воцарения Анны Иоанновны «… великая княжна Елизавета Петровна нисколько не беспокоится относительно этого дела (избрания двоюродной сестры — В.Б) и послала (из Александровой Слободы) свои поздравления герцогине Мекленбургской». Вызывает сомнение на этот счет документ Тайной канцелярии за 1736 год — допрос Егора Столетова, бывшего при Екатерине 1 в штате цесаревны Елизаветы Петровны:
«как был выбор государыни в Сенате, так Иван Алексеевич Мусин-Пушкин сказал: „а цесаревна Елизавета Петровна?? Так князь Михайла Михайлович Голицын сказал: „та-де побочная? и все закричали, что царевна Анна Иоанновна! Разве девяностый год вспомнить хотите… того году бунт был! И Иван Алексеевич, чаю, рад был, что из Сената вышел, чтоб не убили!» Да, Елизавета вовсе не была безразлична к избранию Анны Иоанновны, злые языки донесли ее слова по поводу избранницы: «Народ наш давно душу свою чорту продал».
Прошло десять лет. В ночь на 25 ноября 1741 года в результате заговора и переворота дочь царя Петра I Елизавета Петровна заняла императорский трон. Она щедро награждала и одаривала своих приближенных и всех, помогавших ей стать во главе России. Были выпущены на свободу опальные вельможи, военные, многих она вернула из ссылки. Не был забыт и опальный Шубин.
Историк Н. И. Костомаров писал, как «не без труда нашли когда-то близкого к новой императрице человека — Алексея Яковлевича Шубина, бывшего сержанта (у Стромилова — капитана, у Петрова — прапорщика) гвардии, цальмейстера Елизаветы Петровны… По смерти Анны Иоанновны Елизавета старалась хлопотать об освобождении и возвращении своего любимца. По ее настоянию последовало два о том указа — один от курляндского герцога, другой от правительницы (Анны Леопольдовны). Но долго не могли отыскать (местность), где Шубин находился; наконец, по приказу, подписанному Минихом, его нашли где-то на Камчатке, 15000 верст от столицы».
Фельдъегерь подпоручик Булгаков нашел Шубина случайно. Осмотрев все остроги вплоть до самой Камчатки, спрашивал всюду Шубина и, не получая нигде ответа, Булгаков зашел в последний из осмотренных острогов вторично, велел подводить к себе арестантов по одиночке и стал внимательно всматриваться в глаза каждому, задавая обычный вопрос. Но и на этот раз, перебрав всех заключенных, Булгаков не нашел нужного. В отчаянии от безуспешности трудов, он с горечью произнес: «Что же я скажу государыне императрице Елизавете Петровне?» Вдруг один из арестантов, промолчавший, когда ему был сделан вопрос — не он ли Шубин, спросил: «Как, Елизавета Петровна на престоле?» — «Да», — ответил Булгаков. «Так я Шубин!» До такой степени боязнь ухудшения участи заставляла Шубина скрывать свою фамилию. Шубин был привезен в Петербург не ранее лета 1743 года. Страшная перемена в постаревшем и ослабевшем раньше времени бывшем фаворите сделала невозможной для него службу при дворе. Императрица Елизавета приняла опального друга приветливо, назначила премьером майором гвардии и генерал- майором армии, несмотря на то, что она уже не была прежним другом сердца, да и Шубин за десять лет жизни в Камчатском безлюдье одичал, хоть и сохранил черты былой красоты. Украшенный орденом Александра Невского, пожалованный имениями, он удалился туда на покой, поняв, что ему больше нечего ждать при царском дворе. Как писал Н.И Костомаров, не обрадовался возвращению Шубина врач и придворный императрицы Жан Лесток, потому что он «не был по отношению к нему (Шубину) безгрешен, когда Анна Иоанновна наводила справки о Шубине, чтобы отправить его в ссылку». Другие исследователи виновником опалы Шубина называют Ивана Балакирева, местного дворянина.
В описи отобранных при аресте Шубина его личных вещей упоминаются: шпага — эфес серебряный, шпага — эфес золоченый, гриф серебряный. Какую шпагу забрали в 1905 году струнинские рабочие у Катынского? Тайна.
С 1743 года А. Я. Шубин стал владельцем больших и малых усадеб на нашей земле. В Александровском уезде было несколько населенных пунктов с названием Шубино, хотя известно, что сам Шубин и его семья проживали в усадьбах Горьево и селе Рюминском. Числилась за ним и Курганиха.
Епархиальный историк Василий Орлов в описании прихода села Рюминского привел следующие сведения: «Сын Шубина Иван Алексеевич, помещик села Рюминского, капитан гвардии, на свое иждивение в 1775 году построил на месте старой сгоревшей церкви новую деревянную в честь Козьмы и Дамиана. Его дети, Василий Иванович и Петр Иванович, в 1806 году строят новую каменную церковь в честь тех же святых, которую вскоре переименовывают в честь иконы Тихвинской Пресвятой Богородицы (икона была особо чтимой в этом храме и считалась чудотворной) и освящают в 1808 году… Вторая икона Казанской Божией Матери была пожертвована в храм внучкой Василия Ивановича Елизаветой Дмитриевной при бракосочетании ее с Н.А. Коровкиным (возможно, сочинителем водевилей в 1836-46 гг.) В храме находились и другие церковные ценности, пожертвованные в разные годы Шубиными. Не исключено, что храм посещали и делали в него вклады дочь Василия Ивановича Варвара Васильевна Шубина (в замужестве Языкова) с мужем Михаилом Евграфовичем Языковым, городничим города Вязников. Его отец Евграф Михайлович Языков в 1796-97 гг. был предводителем дворянства города Владимира, а брат Платон Евграфович в 1826 году был владимирским вице-губернатором.
Теперь пора установить, что за род Шубины. В словаре Брокгауза и Эфрона читаем: «Шубины — два старинных русских дворянских рода… Первый ведет свое происхождение от Грязного Шубина, жившего в конце XV1 века, сын которого «Гаврило Грязново сын (умер в 1632 году)» был пошехонским помещиком, его праправнуком был известный нам Алексей Яковлевич Шубин. Род Шубиных записан в V1-й части родословной книги Ярославской губернии.
Второй род — Шубины-Поздеевы — нас не интересует.
Согласно словарю (1993 г, репринт), русский дворянский род Грязных (Грязново) ведет свое происхождение от Стени, по сказаниям древних родословцев, выходцев из Венеции; в Москве он крестился с именем Феодора, в середине X1V века. Его потомок в 6-м колене Василий Ильин имел прозвище Грязной. Сыном Василия был Григорий, дьяк разрядного приказа. Сын Григория Василий — дворянин из тех, «которые живут у государя за бояры», с 1572 по 1577 год был в крымском плену. Его сын Тимофей Васильевич — одна из заметных фигур Смутного времени: он служил Борису Годунову, Василию Шуйскому, изменил ему, отъехал в Тушино, в Смоленске бил челом Сигизмунду о даровании Владислава в цари Москве и успел получить от короля земельные пожалования, «приятель» Льва Сапеги, видный член правительства при Гонсевском, признанный в данном «при Литве» чине окольничего, служил потом царю Михаилу с тем же званием и окладом, какие имел при Борисе. Видимо, именно этого человека и следует считать прямым предком Алексея Яковлевича Шубина. А поместье Шубина Курганиха, вероятнее всего, досталось ему по наследству от довольно ловкого при всех правителях «дворянина московского».
Историк П. Н. Петров опубликовал любопытный указ: «Указ нашей вотчинной канцелярии. Всемилостивейше пожаловали мы нашему генерал-майору и кавалеру Алексею Шубину в вечное потомственное владение собственные наши вотчины, в Ярославском уезде, село Тихвинское, Алексеевское тож, да селца Павловское и Подольское с деревнями, да в Нижегородском уезде село Работки с деревнями жь, и с людми, и со кресьяны, с пашнею, с лесы и с сенными покосы, и со всякими угодьи, и со всеми к тем селам и деревням принадлежностями, как оные села и деревни и всякие к ним принадлежности ведомы были в оной нашей вотчинной канцелярии, не оставляя ничего; и повелеваем об отдаче тех сел и деревень с принадлежностьми из канцелярии нашей в Москву оной канцелярии к делам послать указ; а о справке и об отказе за него Шубина тех сел и деревень с принадлежностьми, куда надлежит, сообщить письменно. А для владения тех сел и деревень с принадлежностьми, из канцлярии нашей дать данную. Дано в С.-Петербурге. Августа 4-го дня 1743 года. Елизавет».
Приведенная версия нуждается в проверке по дворянским родовым записям Московской, Ярославской, Нижегородской Тверской и Владимирской губерний. Однако несомненно, что многие дворяне из родов Шубиных и Грязных в XVI и XVII веках были участниками любопытных событий, происходящих в Александровой Слободе и близ нее. Некоторые из них стали героями местных преданий, песен, даже опер.
Александровский краевед Валентин Иванович Стариков считал, что генерал-майор А. Я. Шубин похоронен на кладбище с. Каринского в 1766 году (родился в 1707 году). На кладбище Лукиановой пустыни покоится прах Алексея Алексеевича Шубина, полковника, родившегося в 1723 году, скончавшегося в 1784 году, «житие его было 71 год и 6 месяцев. Сей памятник воздвигнут в знак благодарности и усердием супругою его Елизаветой Кирилловной Шубиной, урожденной фамилии Сытиных…». Запись неточна, по датам жизни возраст умершего 61 год. Мог ли Алексей Алексеевич быть сыном елизаветинского фаворита? В 1723 году тому было только 16 лет. Конечно, Алексей Яковлевич мог быть женат в эти годы, но почему же его семья не упоминается в исследовании Н. С. Стромилова? Или «врут» словари? По Костомарову, Шубин был насильно обвенчан на камчадалке после ареста в 1731 году. Были ли у него там дети? Когда и где родился Иван Алексеевич Шубин? Куда делись дети Шубина, рожденные Елизаветой Петровной? Может быть, их потомки до сих пор живут в нашем районе?
На Лукиановском кладбище похоронена Варвара Васильевна Шубина, в замужестве Языкова. Дата ее смерти — 1743 год, не совпадает с другой датой, приведенной в книге Фролова «Предводители дворянства Владимирской губернии» — 20 ноября 1831 год.
В.В. Боравская
Цесаревна Елизавета Петровна в Александровой Слободе
Гор. Александров
Село Рюминское
Источник: http://www.alexnews.info/archives/759 |
