Тагунов Николай Николаевич родился в 1889 году в Муроме.
Фамилия Тагуновы очень распространена в Муроме. Может быть, только здесь ее можно произносить не по слогам, а даже скороговоркой без риска, что она будет написана через «о». Интересны версии о происхождении этой фамилии. Их несколько. Одна говорит о том, что тагун — деревянная ручка ухвата, рогатина. По другой это оружие скифов. Согласно утверждению В. Даля, тагун это толстое бревно с частью корневища (кроква, кокора), которое использовалось в судостроении. На Беломорье нам приходилось видеть большие лодки карги, в которых поперечно положенные стволы служили дном, а корневища бортом. Эта версия удачно сочетается с северным происхождением племени мурома и подтверждает вероятность происхождения рода Тагуновых от поморов.
«В начале 1905 года мне исполнилось 16 лет, и я поступил учеником токаря в машиностроительный и механический завод Валенкова. Здесь я познакомился со следующими товарищами: Шляпниковым, Чернышевым, Крестовниковом, Устиновым (кличка «Черный») и многими другими, а позднее с М. Гальбергом, с котором сошелся близко, так как работать в большинстве случаев приходилось с ним и с Чернышевым. Нужно заметить, что рабочие Валенковского завода были революционно настроены и нам, ученикам, потихоньку давали прокламации, которыми я страшно интересовался. Из боязни быть пойманным и выдачи тех товарищей, которые давали эти прокламации, мне приходилось читать их на «Бучихе» в глубокой яме. Затем меня стали приглашать в кружки, на собрания, где я знакомился все более и более с политикой. Наши нелегальные кружковые собрания, где политически воспитывали и вводили в организацию новых товарищей, намечали планы работ, происходили в различных местах: на квартирах кружковцев, на «Бучихе» в оврагах и т. д. Пробыв некоторое время в кружке, я вошел в боевую дружину. В обеденный перерыв мы обучились стрельбе из револьверов во дворе завода. При этом на меня была возложена работа по распространению революционной литературы и прокламаций среди рабочих фабрик и заводов Мурома, а также и расклейка их в центре города и по окрестностям. Прокламаций приходилось получать до 500 штук, как местной организации, так и центральных, и все эти листки, с большой осторожностью и опасностью, приходилось передавать рабочим фабрик и заводов. Это делалось во время вечерней смены, от 8 до 10 часов. На фабрику (напр., бумаготкацкую) приходилось попадать окольным путем, через забор, сначала в паровую, а затем в корпус, через помощника машиниста т. Обмайкина, где прокламации раздавались мною непосредственно рабочим, стоящим у станков, или же вставал в проходной и в момент окончания работ незаметно раздавал выходившим рабочим. Расклеивать прокламации приходилось с тов. Щелоковым и Гальбергом, в ночное время, а иногда и днем, часто в субботу, в базарный день. Кроме того, приходилось незаметным образом проводить ораторов в завод перед окончанием работ. Так, напр., я и Гальберг провели тов. Шляпникова на бумаго-ткацкую фабрику. В 1905 году, когда по всей России прокатилась революционная волна, начиная с центров Москвы и Петрограда, у нас, в Муроме, в частности на Валенковском заводе, усиленно готовились к вооруженному выступлению, делали холодное оружие, бомбы и т. д. Приходилось установить дежурство в ночное время и следить за спокойствием города ввиду того, что черная сотня и полиция учиняли разные безобразия, выступая под маской революционеров и этим самым натравляя жителей города на нас, «забастовщиков», каковыми нас тогда считали. Спустя некоторое время, когда революция была подавлена, начались повальные обыски и массовые аресты рабочих. У меня первый обыск был часа в два утра. Пришли местные жандармы, оцепили весь дом, искали литературу, прокламации и оружие. Прокламации лежали обыкновенно в печке, или в трубе, в день же обыска они были в кармане отцовой шубы (так как я часто ее носил). Среди жандармов был участковый полицейский, который, по знакомству с моим отцом, во время обыска его вещи не трогал, ввиду чего я избежал ареста. Кроме этого обыска у меня были обыски еще много раз, но я был более осторожен и прокламации убирал и более надежное место. В 1905 году, 10 июля был протест против расстрела петроградских рабочих. Митинг был устроен на правом берегу Оки, куда собрались студенты и рабочие всех фабрик и заводов. Собралось более 500 человек. Во время митинга появилась среди рабочих пешая полиция, с которой пришлось вступить в рукопашную схватку. Фараоны схватились за шашки; мы, вооруженные палками и дубинами, дружным натиском заставили их отступить к парому. Вечером все участники митинга пошли в город, переехав реку на лодках и пароме. Около тюрьмы был открыт митинг, на котором выступал тов. Лакин Михаил Игнатьевич, но закончить митинг не удалось, так как собравшихся провоцировали полиция и жандармерия, путем стрельбы по толпе. Поздно ночью все рабочие стали расходиться. В конце 1905 и в начале 1906 г. качались повальные обыски и массовые аресты и ссылки рабочих. Во избежание ареста мне с тов. Гальбергом, Щелоковым и др. пришлось уволиться с завода и уехать навремя в Сормово. Но там поступить на завод нам не удалось, а пришлось работать чернорабочими на берегу, по погрузке и нагрузке дров и угля. За неимением постоянной работы, через два месяца пришлось ехать обратно в Муром, где до 1914 года я не мог поступить ни на одну из фабрик, так как считался политически неблагонадежным, «забастовщиком». В период этого времени пришлось работать у подрядчика Паулина на разных земляных и бетонных работах, по заливке асфальтом тротуаров Мурома и устройству мостов Муром—Меленки. От Паулина был уволен за подготовку забастовки» (Н. Н. Тагунов).
«Я, работница бумаго-ткацкой фабрики, могу тоже кое-что сказать о 1905 г. у нас в Муроме. Было мне тогда 17 лет. Бывали часто мы, работницы, на митингах за рекой в Бучихе, на площади и в помещении Общества трезвости. Здесь выступали т.т. Разборщиков, Шляпников, «Федор Черный» и другие которые призывали нас, рабочих, защищать свои интересы, призывали солдат не воевать и не проливать кровь за кровопийцу Николая. Я, вместе с другими работницами-ткачихами, Ивановой, Нижегородцевой Любой, Крестовниковой и другими, участвовала в распространении прокламаций. Получала листовки я от Тагунова Николая, рабочего завода Валенкова, и передавала этим подругам» (Ястребова-Васильцова).
В 1922 г. инженер Н.Н. Тагунов оставил должность заведующего городской электрической станцией. На его место поступил техник Д.Р. Кузьмин, прибывший из Переславля-Залесского.
«Московское общество по техническому надзору открыло свои действия. Заведующий Муромским отделением инженер Н.Н. Тагунов на днях возвратился с заводов приокского горного округа, где предварительно знакомился с состоянием котельного хозяйства» («Луч», 13 сент. 1922 г.).
Тагунов Александр Николаевич (1885-1942) - инженер-строитель, главный инженер Владимирского хлопчатобумажного треста, городской инженер.
Тагунов Никифор Николаевич (1898-1968) – поэт, первый уездный комиссар просвещения в г. Муроме (февраль-март 1918 г), организатор и председатель местной Чрезвычайной комиссии, один из основателей Муромской комсомольской организации, I секретарь Муромского Укома ВКП (б).
Город Муром Уроженцы и деятели Владимирской губернии
