Вопрос о подготовке кандидатов к занятию священно-служительских мест в Переславской Епархии
Открытие Переславской Епархии в 1744 году.
Арсений Могилянский - Архиепископ Переславский и Дмитровский (25 июля 1744 — 30 мая 1752).
Самым важным и настоятельным вопросом, возникшим с учреждением Переславской епархии, был вопрос о подготовке достойных кандидатов к замещению священнослужительских мест. Заботы о такой подготовке требовал Духовный Регламент; она вменялась в обязанность епархиальным архиереям в силу Высочайших именных указов; она вызывалась, наконец, самой необходимостью дела — отсутствием образованных кандидатов для посвящения во иерархические степени.
Ближайшим и верным разрешением этого вопроса было бы, конечно, учреждение в Переславле духовной семинарии, как сделал около того же времени епископ Платон во Владимире. Но из истории Владимирской духовной семинарии можно видеть, какими затруднениями сопровождалось открытие во Владимире духовной школы и какие большие препятствия встречало правильное течение учебной жизни в тех случаях, когда епархиальный епископ не имел возможности постоянно жить в епархиальном городе. А между тем таково именно было положение архиепископа Арсения. Этим, кажется, а не иным чем объясняется то несколько странное явление, что Арсений, хотя и принадлежал к числу просвещенных и образованных архиереев своего времени, был некоторое время ректором и организатором Троицкой лаврской семинарии, не открыл сразу в Переславле семинарии, а приложил лишь старание к усилению и упорядочению тех средств, при помощи которых дети Переславского духовенства получали образование доселе.
До сих пор дети священнослужителей того округа, который соответствовал новоучрежденной Переславской епархии, обучались частью в Московской славяно-греко-латинской академии, частью в Троицкой лаврской семинарии. Обучались в этих школах, конечно, сравнительно немногие, да и те, изведав горечь школьной науки, оставляли часто школу, едва вступив на порог ее.
Первое распоряжение архиепископа Арсения по вступлении на Переславскую кафедру и касалось удержания в школах тех, которые туда вступили, но не смогли привить себе любовь к школьной науке. В год открытия Переславской епархии из Московской славяно-греко-латинской академии убежали 29 человек, по происхождению принадлежавших к новой Переславской епархии. В декабре 1744 года архиепископ Арсений послал указ о немедленной высылке их обратно в школу. Консистория, заслушав указ, распорядилась «доставить в Переславль отцов бежавших и взять с наикрепчайшим подтверждением с них верные сказки. Буде окажется, что дети имеются в домах родителей, послать в дома отцов потребное число солдат, забрать там детей и под строгим караулом представить в консисторию». Кошт караула должен быть произведен в счет отцов. «Буде же, паче чаяния», говорилось в консисторском указе, окажется, что беглецов в домах родителей нет, обязать отцов подписками, представить своих детей немедленно по явке их домой. А для сыску их всем священнослужителям епархии объявлять по отпуску литургии в церкви имена беглецов, с тем, чтобы встретивший их где бы то ни было брал и приводил к своим духовным отцам. Как видим, приняты были самые радикальные, даже по тому времени, меры к предотвращению бегства из учебных заведений.
Приведенное распоряжение явилось только началом целого ряда последующих, направленных к тому, чтобы обучение священнослужительских детей Переславской епархии носило не какой-нибудь случайный характер, а велось более или менее правильно, с соответствующими материальными затратами, вносимыми священно-церковнослужителями всей епархии. Местом обучения избрана была Троицкая лаврская семинария, в виду, конечно, того, что архиепископ Арсений числился архимандритом Троицкой лавры (В епархиальное ведение архиеп. Арсения отданы были и церкви, находившиеся в вотчине Троице-Сергиевой лавры, близ самой лавры. Их было шесть в разных слободах: Рождества Христова, Введения Пресв. Богородицы, Вознесения Господня, Пресв. Богородицы в чудесех Казанския, Воскресения Христова и Успения Пресв. Богородицы. Архиеп. Арсений ведал их не только правлением, но и сборами данных и венечных денег. С уходом его на покой эти церкви вошли в состав Московской епархии. См. Поли. собр. постанов, и распор, по ведом, правосл. исповед. Царств. Госуд. Императр. Елизаветы Петровны.) и был прежде ректором этой семинарии.
27 июля 1745 года архиепископ Арсений дал распоряжение консистории забрать по всей епархии сказки о священно-церковнослужительских детях, составить реестры годных к поступлению в духовную школу, реестры представить преосвященному Серапиону, а затем выбранных, по указанию епископа Серапиона, отослать в Троицкую семинарию. Для пребывания Переславских учеников в Троицкой семинарии архиепископ Арсений распорядился отвести два или три братских покоя, а для пропитания посланных и дачи жалованья учителям повелел собирать, согласно указанию Духовного Регламента, одну двадцатую долю хлебного приплода с монастырей и одну тридцатую с церквей епархии. Сбор хлебного дохода велено было начать с 1744 года и производить повсегодно. Хлеб мог быть доставляем в Троицкую лавру и Переславскую консисторию натурой, но мог быть переоцениваем и на деньги. В последнем случае вносилась еще дополнительная плата, соответствующая стоимости подводы, которую пришлось бы нанять для доставки зерна к месту назначения. Заведывание хлебными сборами на семинарию было поручено консисторскому подканцеляристу Ивану Осипову.
Новое и сложное дело составления реестров детей школьного возраста, оценочных ведомостей, как и следовало ожидать, совершилось не сразу и не без значительных затруднений.
В начале следующего года, консистория, не получив ни денег, ни учеников, нашла необходимым послать повторительный указ с требованием представить хлеб и детей без замедления сроком не позже недели со дня получения указа, под опасением «неотменного штрафования». Деньги и хлеб на этот раз не были представлены в консисторию, но дети, записанные в реестр, были, действительно, присланы в Троицкую лавру. Здесь им произвели экзамен, неграмотных отослали назад, а 26 человек, умеющих читать, приняли для обучения в школу. Прием Переславских священно-церковнослужительских детей в Троицкую семинарию был произведен 3 марта 1746 года.
Прошел год со времени этой присылки. Обучение и содержание присланных шло своим чередом, но консистория на содержание обучавшихся не присылала ни копейки денег. Троицкая лавра нашла нужным в виду такой неаккуратности снестись с консисторией особой промеморией и напомнить ей, что содержание пищей каждого семинариста обходится по одному руб. 26 коп., при чем в этот счет не идет покупка дров, наем прислуги и другие потребности. Всего с 1 марта 1746 года по 1 января 1747 года начтено было на Переславской духовной консистории 223 р. 38 коп.; в том числе за хлебные и питейные припасы — 154 р. 69 к., на покупку дров для одного покоя и кухни — 54 р., лучины — 30 к., веников — 39 коп. и двоим рабочим — 14 р.
Началась продолжительная переписка между Троицкой лаврой и Переславской консисторией. Переславская консистория заметно старалась выиграть время, измышляя всякие ничтожные поводы к запросам, требуя ненужных разъяснений. Причина проволочек понятна. Хлебный сбор поступал в высшей степени неаккуратно и туго. По выражению одного консисторского указа, «хотя ведомости из всех монастырей и духовных правлений (кроме Дмитровского, Можайского и Гжатского) и собраны, но хлеба или денег на 1745 г. в платеже ни откуда не поступало, а на 1746 г. не точию оного платежа, но и ведомостей ни откуда в присылке не имеется». Следует третичный указ с новыми угрозами и прещениями, и только в конце мая была написана в консистории промемория о высылке в лавру требуемых денег.
Этот первый опыт расплаты за содержание семинаристов не мог не навести епархиальное начальство на печальные размышления. Содержалось в семинарии всего 26 человек (из них, впрочем, два бежало в течение первого же года, 3 в июле до отпуска на каникулы и два не явились из каникулярного отпуска), вместо 50, как предполагалось в начале, а между тем в деньгах сразу же оказался недочет. Надеяться на более исправное поступление денег впоследствии консистория едва ли могла. Сборы на семинарию, польза которой слабо сознавалась современным духовенством, везде встречались с большим противодействием и озлоблением. Необходимо было, таким образом, изыскать какой-нибудь вспомогательный источник средств, или же привлечь к более активному участию в расходах родителей обучавшихся семинаристов. Епархиальное начальство пошло по последнему пути.
Шаги в этом направлении были сделаны в том же 1747 году. 1-го июля этого года епископ Серапион дал указ, в котором требовал обязать более богатых священников и диаконов, особенно тех, в приходах которых более ста дворов, содержать детей в семинарии на собственном коште. За это такие лица освобождались за все время обучения их детей в семинарии от взноса тридцатой доли приплодного хлеба. Оценка состоятельности духовных лиц возложена была на духовные правления. В случае разногласия в оценке между оценщиками и владельцами оцениваемого, земля, хлеб и скот описывались, и опись представлялась в консисторию. Путем такого привлечения к платежам состоятельных родителей предполагалось возможным не только содержать в Троицкой семинарии указную норму учеников (50 человек), но и одевать, обувать сирот.
Предложенная епископом Серапионом мера оказалась не излишней, так как в начале августа архиепископ Арсений распорядился, чтобы «в сентябре месяце собрать в Переславскую консисторию всех священно-церковнослужительских детей указного возраста (7—15 лет) и всех, не минуя ни единого, для обучения в надежду священства отослать в Троицкую семинарию к учителям с надлежащим реестром без всякого послабления». На этот раз распоряжение Владыки выполнялось с беспощадной строгостью. Из духовных правлении были посланы солдаты, которые силою высылали священно церковно-служительских детей, попавших в реестры, в Переславскую консисторию. Несколько мальчиков однако и при таких условиях как то сумели возвратиться в дома родителей, не побывавши в консистории. Когда консистории сообщили о таких ослушниках, она постановила: «штрафовать отцов ослушников взиманием на содержание сиротствующих семинаристов с попа по два рубля, с диакона по 1 руб. 50 коп., с дьячка и пономаря по 1 руб. Буде же кто оного штрафа платить не похощет, таковым чинить наказание плетьми до 60 ударов». Благодаря принятию таких мер, Переславской консистории удалось не только достигнуть назначенной нормы, но и превысить ее. В конце сентября в Лаврской семинарии обучалось Переславских семинаристов 68 человек, в том числе на казенном содержании состояло 58.
Но архиепископ Арсений на этом не остановился. В октябре 1748 года им послано было новое распоряжение консистории — сообщить ему, сколько из уклонившихся священно-церковнослужительских детей сыскано и сколько остается еще сыскать для представления в семинарию. Насколько можно понять из цитированного распоряжения, архиепископ Арсений имел в виду новое увеличение учащихся в Переславской епархии. Но консистория, заслушав этот указ, нашла, что дальнейшие мероприятия в этом направлении могут оказаться пагубными и для нее. «Ныне уже, писали в консистории, собираемаго ежегодно с монастырей и церквей денежного кошта видимое оказывается оскудение», в виду чего консистория «за оным недостатком войти в неоплатные Свято-Троицкой лавре долги может». Подтверждая свою мысль фактами, консистория ссылалась на то, что в 1747 году за содержание казеннокоштных уплачено ею 393 р. 36 ¼ к.,— сумма, какую она ни в одном году, начиная с 1745 г., с епархии не собирала. Основываясь на этом, консистория ходатайствовала пред Арсением не только не увеличивать числа содержимых на казенный счет семинаристов, но уменьшить и наличное число содержащихся на казенном коште на 9 человек.
Просьба консистории не была уважена. В следующем году на казенном содержании числилась та же цифра учеников, благодаря чему, а также в виду разных случайных обстоятельств (между прочим, потребовался особый расход для изготовления ученических мундиров для встречи Императрицы, посетившей лавру), Переславской консистории был предъявлен от лавры к уплате счет на 578 р. 68 ¾ к. Следует второй доклад консистории, подкрепленный на этот раз точным подсчетом поступивших за прошлые годы сборов. Приведенные консисторией справки действительно показывают, что ни один из прошлых годов не дал суммы, достигающей той цифры, какая была предъявлена консистории к уплате за 1749 год. Именно, за 1744 год в консисторию поступило 425 руб. 80 ¼ коп., за 1745 г. — 236 руб. 38 ¼ к., за 1746 год — 247 р. 66 ¾ к., за 1747 г. — 212 р. 73 к. Консистория не имела особенных оснований надеяться на улучшение положения и в будущем, так как приведенный ею ряд цифр говорил скорее об обратном. В результате такого порядка вещей консистория ничего не предвидела, кроме неоплатного долга, для предотвращения которого и ходатайствовала снова о сокращении казеннокоштных учеников Троицкой семинарии.
Доводы, представленные консисторией во втором ходатайстве, возымели действие. В следующем 1751 году на казенном содержании в Троицкой семинарии состояло Переславцев всего 41 человек, а в 1752 году — 40 человек.
Денежные затруднения, связанные с обучением Переславских учеников Троицкой лавры, особенно сильно сказавшиеся, как мы видели, в 1749 — 1750 году, естественно заставили серьезно подумать об учреждении семинарии своей местной. Действительно, 19 октября 1750 года архиепископом Арсением прислан был в Переславскую консисторию указ с требованием представить ему свои соображения относительно учреждения семинарии в Переславле. Консистория, заслушав указ, формулировала свои предположения в следующих пунктах: 1) Семинарию построить при Даниловом монастыре, вне его, в пристойном месте; здание имеет быть деревянное. 2) На покупку для стройки материалов, на наем рабочих людей собрать со всех монастырей епархии по 2 коп. с каждой ревизской души мужеского пола. 3) По открытии содержать в ней на казенный кошт 60 человек, из коих сирот довольствовать и одеждою. На содержание казеннокоштных, кроме собираемого с церквей и монастырей кошта, употреблять оброчные деньги с церковных бобылей: Дмитровского уезда пог. Рождества Богородицы на Реке Якоти по 40 руб. и церкви Рождества Богородицы в Старой Рузе по 30 руб. 50 коп, а равным образом и всякие штрафные деньги, поступающие в консисторию по разным случаям. Дети состоятельных родителей должны содержаться на собственном коште. 4) Дрова для отопления семинарских зданий имеют быть доставляемы Даниловым монастырем. 5) Учителей необходимо определить на первый раз двоих, которым отвести в Даниловом монастыре одну или две кельи и которым для келейных услуг дать два человека истопника. Хлебом, квасом и пивом и прочим, к тому принадлежащим, довольствовать их от монастыря. «Рыбу, мясо, вино виноградное и горячее, водку, мед» они могут иметь из своего жалованья. За содержание учителей Данилов монастырь должен быть освобожден от платежа двадцатой доли хлебного дохода. 6) Жалованья учителям положить в год каждому по 100 руб. и заимствовать эти средства из окладных и неокладных доходов Переславской кафедры. 7) Кроме указанных выше источников, на содержание Переславской семинарии должны были идти сборы, поступавшие с монастырей и церквей епархии. Находя прежний способ обложения церквей в пользу семинарии неудовлетворительным и в высшей степени неустойчивым, вследствие зависимости его от урожая данного года, консистория предлагала обложить все церкви применительно к количеству десятин церковной земли, считая по 10 коп. с каждой десятины монастырских земель и по 5 коп. с церковных. Все эти сборы, вместе с поименованными выше, должны представляться в Данилов монастырь, настоятель которого обязывался представлять годовую отчетность духовной консистории.
Консисторский проект учреждения семинарии в Даниловом монастыре, к сожалению, не получил осуществления в период управления епархией архиепископа Арсения. Обучение священно-церковнослужительских детей Переславской епархии до удаления Арсения на покой совершалось по-прежнему в Троицкой семинарии.
В ожидании открытия своей семинарии, Переславской духовной консистории приходилось, как и раньше, вести постоянную борьбу с недоимками и жаловаться на несоответствие получаемого с епархии сбора с теми счетами, которые предъявлялись конторой лавры. Особенно консистория оказалась в затруднительном положении в 1752 году, когда из лавры потребовали к уплате за два истекших года 1142 руб. 53 ¾ коп., а между тем консистория располагала всего лишь 527 руб. 80 ¾ к. Сумма, затребованная на этот раз, показалась консистории подозрительно высокою. Она проверила предъявленные к уплате расходы и нашла в некоторых пунктах «неправильное произвождение и напрасные в ценах прибавления». Заявив об этом жалобу епископу Серапиону, консистория ходатайствовала впредь до выплаты долгов, в которые она по необходимости, впала, содержать на казенном коште не 40, а всего лишь 26 учеников. Для пресечения неаккуратности в сборах и усиления семинарских средств, которые с каждым годом уменьшались, консистория просила изменить прежний порядок обложения и взимать с монастырей по одной деньге с ревизской мужской души, а с церквей по 5 коп. с десятины церковной земли, состоящей в посеве. Соответственно этому предполагалось обложить особым сбором и соборы. Сбор, производимый на таких началах, по подсчету консистории должен был давать ежегодно 426 руб. 85 коп. Из них 208 руб. консистория назначала на содержание пищей казеннокоштных учеников, считая по 8 руб. на человека, 9 руб. 60 коп. на сальные свечи, 8 руб. 40 к. на бумагу. Остальные деньги должны были назначаться в уплату лавре прежних долгов. Число всех обучающихся в Лаврской семинарии Переславских семинаристов, считая в том числе и своекоштных, консистория проектировала ограничить, во избежание нового увеличения расходов, 100 учениками.
С 1752 года сбор на семинарию денег стал производиться так, как предлагала консистория, а вместе с тем стал понемногу выплачиваться долг. Чтобы освободиться от него окончательно, епископ Серапион в 1753 году распорядился отослать в Троицкую лавру даже вкладные деньги, собранные от разных людей на покупку панагии, в размере 348 руб.
Своя семинария в Переславле была открыта по удалении на покой архиепископа Арсения и по вступлении на Переславскую кафедру епископа Серапиона. Кроме материальных соображений, к скорейшему открытию в Переславле семинарии епископа Серапиона могло побуждать и то обстоятельство, что связь Переславля с Троицкой лаврой при нем стала значительно слабее, так как архимандритом лавры, подобно Арсению, он не числился, и лавра вместе с так называемой Троицкой десятиной вошла в состав Московской епархии.
Указ об открытии в Переславле семинарии дан был 20 марта 1753 года. « Переславская епархия, говорилось в указе, как учреждена, тому ныне десятый год, а по Духовному Регламенту семинарии поныне еще не имеется. Того ради оной семинарии для самопервейшей церкви святыя общеблагопотребные пользы без всякаго времени опущения предписывается от нашего архиерейскаго разсмотрения быть в Свято-Троицком Даниловом монастыре таким порядком, как в Великом Новегороде, в Твери и в других епархиях. И всякий того Свято-Троицкаго Данилова монастыря сбор денежный и хлебный употреблять на единых имеющих быть учителей, а обретающагося ныне во оном Свято-Троицком Даниловом монастыре архимандрита Панкратия перевесть в Иосифов, бывший катедральный, что на волоку Дамском монастырь».
При епископе Серапионе семинария и действительно была открыта в Даниловом монастыре. Более правильную организацию она получила уже при преемнике Серапиона.
Одним из последних распоряжений епископа Серапиона, направленных к поднятию образовательного уровня детей духовенства Переславской епархии, является его указ от 24 сентября 1753 года, объявленный всем священно-церковнослужителям епархии с подписками, «чтобы они имеющихся ныне при себе мужского пола малолетних детей своих обучали словесной грамоте и письму со всяким к скорому их обучению прилежанием под опасением за неисполнение истязания». Распоряжение это, очевидно, вызвано было намерением епископа Серапиона привлечь в ближайшем будущем в новоучреждаемую семинарию возможно большее число учащихся.
Переславская Духовная Семинария заведена была в Переславле в 9-й год учреждения Переславской епархии, в 1753 году марта 20-го при Переславском епископе Серапионе (Латошевиче).
Обучение священно-церковнослужителей катихизису Епархиальная власть решила вопрос о подготовке достойных кандидатов к занятию священнослужительских мест. Но как Троицкая, так и Переславская семинария могли дать таких кандидатов только в будущем, не говоря уже о том, что они на первых порах выпускали их в очень ограниченном количестве. Епархиальной власти вследствие этого в первые же годы по основании епархии пришлось столкнуться с другим не менее серьезным вопросом — о поднятии религиозно-образовательного ценза наличного состава священнослужителей, которые, как малообразованные, были плохими руководителями своей темной паствы.
В видах поднятия образовательного уровня современного ему духовенства архиепископом Арсением предпринято было несколько мер,— правда, имевших значение паллиативов, ослабляющих зло, а не искореняющих его, но характерных для обрисовки тогдашнего состояния духовенства.
12 октября 1747 года архиепископ Арсений, «разсуждая, что хотя по церковным правилам всякий пресвитер в своей церкви на всякий день, наипаче же во всякую неделю, врученные ему люди божественным повелениям должен поучати, но оного учения от них пресвитеров ни в какой церкви не бывает, да и учить они других за неучением не в состоянии, приказал учинить следующее». Отныне, распорядился архиепископ Арсений, в городе Переславле в одной из церквей в каждый воскресный и праздничный день, в три часа пополудни, должно поучать людей духовного и светского чина десятословию, символу веры, молитве Господней и девяти заповедям блаженств с соответствующими толкованиями на основании отцов и учителей церкви. Толкование катихизиса поручалось настоятелю Данилова монастыря архимандриту Панкратию (Черныскому), в виду того, что он еще на прежней службе, когда был проповедником в Троицко-Сергиевой лавре, заявил себя проповедническими трудами, за что и произведен был в архимандрита Данилова монастыря. Толкование должно было продолжаться в течение часа, и архимандрит Панкратий должен был вести его с амвона в мантии и епитрахили. К слушанию катихизических толкований приказано было приходить всем священно-церковнослужителям гор. Переславля и мирским обывателям по звону в колокол. Но главным образом имелись ввиду не миряне, а именно священно-церковнослужители. За исправным посещением со стороны их катихизических поучений архиепископом Арсением приказано было учинить строгий надзор. Архимандрит Панкратий должен был иметь в своем распоряжении точные реестры всех священно-церковнослужителей и избрать из их среды особых дозорщиков, которые бы по окончании беседы по реестру производили проверку собравшихся. За уклонение от посещения бесед положено было взыскивать штраф, именно со священника за каждый пропуск по рублю, с диакона по 50 коп. и с причетника по 25 коп. Штрафные деньги имели поступать на содержание семинаристов.
Кроме Переславских священно-церковнослужителей, архимандриту Панкратию вверено было обучение катихизису и духовенства сел, ближайших к гор. Переславлю, в расстоянии до 30 верст. Так как духовным лицам, жившим вне Переславля, не всегда было удобно являться на воскресные и праздничные собеседования, то архиепископ Арсений распорядился давать им уроки по катихизису на дом. Для этой цели архимандриту Панкратию поручалось задавать всем им по книжке известное количество материала и на известное время. По истечении назначенного времени они обязаны были приезжать в Переславль и являться на экзамен к Панкратию. Если кто-нибудь из них не являлся в назначенный срок, за такими консистория обязана была посылать нарочных. В случае, если кто-нибудь из священно-церковнослужителей не усваивал заданного урока, с него положено было взыскивать денежный штраф в размере, указанном выше. К «конечному» изучению невыученного урока консистория должна была принимать в случае надобности принудительные меры.
Получив такое ответственное поручение, архимандрит Панкратий прежде всего снесся с архиепископом Арсением и попросил руководственных указаний относительно возложенного на него дела. В ответ на это архиепископ Арсений посоветовал ему вести чтения применительно к порядку, принятому в книге «Православное исповедание веры» Петра Могилы. Книгу эту архиепископ Арсений настойчиво рекомендовал приобретать всем священникам, бывающим в Переславле.
30 ноября 1747 года архимандрит Панкратий доносил архиепископу Арсению нижайшим рапортом: «Мой высокомилостивый архипастырь и надежнейший патрон. Сего ноября в 21 день Божиею помощью начат мною преподаватися катихизис внутри города в соборной церкви. Для слушания священницы, диаконы и причетницы церковный, кои означены, и мирские люди некоторые приходят. Только в том нужда, что при соборной церкви часов не имеется, ни русских, ни немецких, и для того, в кое время сигнал давать в колокол, не могут потрафить. Сельский же священницы и диаконы, кои в ведомостях из консистории мне даны, некоторые являются, и я им задаю, протолковавши по несколько вопросов, по возможности их понятия».
В июле месяце 1748 года было закончено толкование третьей части катихизиса. В запросном докладе архимандрит Панкратий спрашивал у преосвящ. Арсения, продолжать ли дальше толкование катихизиса в соборе, или же экзаменовать только в монастыре тех священников, которым давались уроки на дом. Архиепископ Арсений велел продолжать толкование катихизиса на основании прежде данных распоряжений.
Дальнейших сведений о проповеднической и учительской деятельности архимандрита Панкратия не сохранилось. Известно только, что, напр., в 1747 году вследствие летних полевых работ явка священно-церковнослужителей, живших вне Переславля, к экзамену была отсрочена до сентября месяца. Надобно думать, что архимандрит Панкратий оставался в этом ответственном звании до ухода с кафедры Арсения и учреждения в Даниловом монастыре семинарии, когда он переведен был в Волоколамский монастырь.
В тех же видах систематического ознакомления священнослужителей с истинами Православной веры издано было в рассматриваемый период и несколько других, подобных по характеру, распоряжений. Так, в июле 1745 года, по приказу епископа Серапиона, Переславская консистория приобрела 15 книг катихизиса для обучения ставленников истинам веры. 21 октября того же года консистория, по распоряжению снова еп. Серапиона, приказала настоятелям всех монастырей и церквей приобрести по книжице, «зовомой катихизис», для обучения в церкви народа и в ноябре месяце неотменно, под опасением штрафования, явиться с этой книжицей к Его Преосвященству. Распоряжение это, кажется, не было выполнено, так что в 1747 году его, пришлось повторить, при чем книжки на этот раз разосланы были прямо из консистории. Священникам вменялось в обязанность, чтобы они по воскресным дням на литургии по заамвонной молитве имели чтение из этой книжицы, каждый раз по четыре вопроса и по четыре ответа, и это чтение «для всенародного слушания и удоборазсудного внимания употребляли бы весьма не скоро».
Указы об учительности священников и толковании ими народу катихизиса повторялись не один раз и несомненно стояли в связи с общими распоряжениями на этот счет, сделанными в царствование Императрицы Елизаветы Петровны. Но духовенство, будучи само малообразовано, плохо понимало всю важность этой прямой своей обязанности. Так в 1749 году епископ Серапион прямо говорит, что священники, «знатно пренебрегая вышеозначенными указами» катихизису прихожан не учат. Для изобличения «нерадивцев» епископ Серапион повелел некоторых священников, ближайших к Переславлю, привести в консисторию и здесь допросить, как и чему обучали свою паству, на чем остановились и что прошли, а затем, не выпуская их из консистории, о том же допросить церковнослужителей этих приходов, с тем, чтобы в случае разногласия «изобличить такия лживыя уверения».
Характер таких же испытаний, такого же допроса носило свидетельствование, апробация ставленнических грамот священнослужителей, начатая сразу по вступлении архиепископа Арсения на кафедру. 8 ноября 1744 года архиепископ Арсений велел у священников, приходящих в консисторию, ставленные грамоты отнимать и присылать к нему для подписания, а священнослужителей свидетельствовать в священнослужении. Если священнослужители оказывались неисправными в каком- либо отношении, грамоты им не возвращались, и архиепископ Арсений делал о них соответствующее распоряжение. Апробация ставленнических грамот производилась и впоследствии, при ревизиях и объездах епархии. Первое посещение епархии епископом Серапионом, пожелавшим наблюсти, «как его паства верно в вере живет и как благочестие содержит"», произошла летом 1746 года.
Таковы были те меры, которые принимались епархиальным начальством для возвышения образовательного уровня наличного состава духовенства времени открытия Переславской епархии. Но и замещать вновь священно-служительские места, как говорилось уже раньше, епархиальное начальство не имело возможности всякий раз из лиц, получивших школьное образование. Троицкая семинария и Московская славяно-греко-латинская академия выпускали сравнительно мало кандидатов на занятие священнослужительских мест, при том же часть их уходила в приказный чин. Отсюда вытекала необходимость для епархиального начальства быть особенно внимательным при поставлении на священно-служительские должности и рукополагать не иначе, как после известного испытания, научения.
В виду этого, по вступлении на кафедру, архиепископ Арсений издает приказ, чтобы ставленники были посылаемы для школьного обучения в Москву к иеромонаху Гавриилу Вицовскому, на пожалованный Высочайше архиепископу Арсению двор. Такие лица, назначаемые к школьному подготовлению ставленников, существовали в то время и в других епархиях и носили название экзаменаторов. В 1746 году экзаменатором Переславской епархии назначили монаха Стефана Скибинского, которому в Горицком монастыре была отведена «келья честная» и определена пища «неоскудная». Впрочем, в Горицком монастыре он оставался только до 1748 года. В начале этого года Стефан Скибинский отбыл в Троицкую лавру, куда ему в марте месяце послали указ — в Горицкий монастырь более не возвращаться, так как «дела и проступки его не доброобходительны» и могут повести к «весьма опасным злоключениям». Ставленники для обучения с этого времени стали снова ездить в Троицкую лавру. Для своей же Можайской епархии епископ Серапион назначил экзаменатором протопопа домовой церкви кафедрального Иосифова монастыря Симеона Покойского; за обучение у него ставленники должны были платить по рублю. Путешествие ставленников Переславской епархии для обучения в Троицкую лавру совершалось в последующее время не без затруднений и сопряжено было с некоторыми неудобствами. В 1750 году, напр., консистория вступила с жалобой на экзаменатора монаха Евгения Асибинского в том, что он позволял себе частые отлучки из монастыря в разные вотчины за монастырскими нуждами, вследствие чего ставленникам «чинилась продолжительная в школьном обучении волокита».
Все подобного рода мероприятия, как направленные к поднятию образовательного уровня наличного духовенства, так и к приготовлению ставленников, конечно, достигали своей цели лишь в слабой степени. В распоряжениях высшей епархиальной власти и в указах консисторских встречаем постоянные жалобы не только на неучительность духовных лиц, но даже и на неумение ими читать и писать.
Нравственное состояние духовенства Переславской Епархии
Экономическое и нравственное положение монастырей Переславской Епархии
Укомплектование приходов причтами Переславской Епархии
Епископ Сильвестр Страгородский (1761 – 1768 гг.)
Город Переславль-Залесский
Copyright © 2017 Любовь безусловная
|
