В 1918 г. завод был национализирован и стал называться 1-м государственным меднообрабатывающим заводом. После национализации А. Цабель остался работать на заводе в той же должности заведующего, затем начальника цеха. Первым и важным заказом от новой администрации был массовый выпуск для населения примусов и двух образцов самоваров. Еще до революции на правлении был утвержден образец отечественного примуса с одной горелкой по образцу шведского. Первые образцы его были изготовлены на давильном заводе в 1918 году, в уже с 1923 года было начато их массовое производство. Одновременно стали выпускать самовары двух видов — обыкновенных гладких и фасонных, или граненных. А. К. Цабель разработал специальной конструкции инструмент и приспособления, и сложные граненные самовары стали штамповать на прессах. Трудовая деятельность А. К. Цабеля — руководителя, хорошего организатора, технически грамотного специалиста, изобретателя и рационализатора, возглавлявшего 30 лет давильный завод, закончилась в 1926 году с его смертью.
В 1919 году прекратилось поступление топлива со стороны. Были приняты героические меры по организации заготовки дров на месте и подвозке их к котельным завода. По поселку проложили в ближайший лес узкоколейку. По ней непрерывно курсировал паровозик с четырьмя платформами. В марте 1920 года вышло постановление СНК о милитаризации завода, предусматривавшее возвращение из Красной Армии рабочих и ИТР и улучшение снабжения продовольствием. Одновременно ввели десятичасовой рабочий день и привлекли крестьян к вывозке дров в обязательном порядке. Но никто не роптал. Все понимали, какая грозная опасность нависла над страной. В 1920 и 1921 гг. завод работал успешно и внес существенный вклад в дело победы над врагами. В 1922 году заказы предприятий, работающих на оборону, резко сократились, а компенсировать их было нечем. Организовали массовый выпуск примусов, чайников, самоваров и другой посуды и взялись за освоение новых изделий, особо необходимых в этот период. Бумажные фабрики стояли. Одной из главных причин этого было отсутствие коррозионно-стойких и прочных металлических сеток, являющихся основной рабочей частью бумагоделательных машин. В 1922 году ВСНХ поручило заводу организовать их производство в крупном масштабе и передало ему оборудование, которое удалось собрать. В это время на заводе не было техников и инженеров, знающих это дело, и изготовление сеток налаживали ткачи, навербованные на подмосковных фабриках, и слесари завода. В кабельном цехе организовали производство голых проводов для высоковольтных электропередач, строившихся по плану ГОЭЛРО. В дореволюционной России эти провода не производились, и слесарям завода, во главе с А.Г. Блоковым, пришлось проделать большую работу по приспособлению имевшегося оборудования для их массового производства. Незабываемой страницей истории Кольчугинского завода этого периода является освоение «крылатого» металла для самолетов. В 1922 году в течение июля в литейном, листопрокатном и прокатно-проволочном цехах была разработана технология изготовления листов, уголков различного профиля и заклепок из алюминиевого сплава — дюраля. Работой руководили инженеры В.А. Буталов, К.П. Левитский, Ю.Г. Музалевский и Д.И. Сучков. В 1971 году, приветствуя завод имени Орджоникидзе по случаю его столетия, А.Н. Туполев писал: «На заре развития советской авиации ваш коллектив оказал нам, авиаконструкторам, неоценимое содействие, заложив основы производства советского дюралюминия, который долгое время заслуженно назывался кольчугалюминием. Коллектив вашего завода не побоялся новаторства, взял на свои плечи весьма тяжелую миссию, и общими усилиями с авиаконструкторами сражение за «крылатый» металл было выиграно. Кольчугалюминий сразу поставил нас в ряд с развитыми странами по части легкого конструктивного металла».
15-го февраля 1922 года начала свое существование Кольчугинская школа Ф.З.У. Кольчугинская организация пионеров возникла в середине июня месяца 1923 года. В результате помощи завода уже в 1923 году были изготовлены и испытаны первые партии аэросаней (см. Кольчуга для самолета), которыми ЦАГИ занялось в первую очередь для того, чтобы накопить опыт работы с дюралем. В 1923 году построили и успешно опробовали одноместный цельнометаллический самолет АНТ-2, а в 1923 году началось серийное строительство трехместных самолетов АНТ-3. Завод не только освоил производство всех необходимых ЦАГИ конструктивных материалов из дюраля, но и предоставил место для сборки первых партий аэросаней, а также выделил большую бригаду своих слесарей и мастеров. С А.Н. Туполевым и его сотрудниками у завода была тесная связь, конструктор сам приезжал на кольчугинский завод.
АНТ-1 АНТ-2
В процессе освоения производства дюралевых листов и других деталей было немало драматических моментов и трудностей. Сметки при прокатке вначале разваливались или имели по краям трещины. Быстро разгадать секреты производства, которые тщательно утаивали иностранные фирмы, и понять причины первых неудач помогла хорошая теоретическая подготовка наших инженеров. Они учились у лучших русских ученых металлургов — академика А.А. Байкова (ЛПИ) и профессора А.М. Бочвара (МВТУ). Немалую роль сыграл и тот энтузиазм, с которым весь коллектив завода взялся за эту работу. Д.И. Сучков пишет в своих воспоминаниях, что он ночами не отходил от печей, контролируя температуру нагрева слитков, а К.П. Левитский немедленно, в любое время дня и ночи, производил необходимые испытания, не доверяя их никому, пока не получены устойчивые результаты. Для строительства аэросаней и самолетов сразу же потребовалось так много листов из дюраля, что Кольчугинский завод один не мог обеспечить всю потребность в них. В 1923 году Ю. Г. Музалевский организовал крупное производство их в Москве. Тем не менее в Кольчугине листы из дюраля продолжали изготавливаться вплоть до 1933 года. В дальнейшем для производства листа и других деталей из дюралюминия в стране построили специальные заводы.
Начиная с 1924 года загрузка завода стала быстро увеличиваться, и в 1925 году выпуск достиг довоенного уровня. В годы первых пятилеток перед заводом поставили исключительно большие задачи. Нужно было увеличить в несколько раз выпуск и одновременно осваивать производство многих новых изделий для вновь создаваемых в стране отраслей промышленности — автомобильной, приборостроительной, тракторной, часовой, электроламповой, электромашиностроительной и многих других. Количество новых изделий было очень велико, а требования к их свойствам весьма разнообразны. Наряду с крупногабаритными изделиями, как, например, высоковольтными силовыми и многопарными телефонными кабелями, которые поставлялись на барабанах диаметром до двух метров, требовались и микроизделия, например, тончайшая проволока диаметром 20 микрон. Для того чтобы удовлетворить этим требованиям, освоили производство многих сплавов и разработали ряд радикально новых технологических процессов. В 1925 году готовились документы о присвоении ряду заслуженных работников завода званий Героя труда. Тогда коллектив 1-го Государственного завода по обработке цветных металлов представил и заведующего давильным заводом А.К. Цабеля. Сохранился документ, составленный 31 мая 1925 года. В представлении перечисляются достижения и вклад А.К. Цабеля в производство. Под его руководством в производство были внедрены многие новые технические разработки. При внедрении серьезных подносов вместо ручной закатки была разработана механическая роликовая. При обработке кофейников на эксцентриковом прессе было применено специальное устройство для точной прошивки отверстий. В 1927 г. КОЛЬЧУГИНСКИЙ ЗАВОД ГОСПРОМЦВЕТМЕТА.
Несмотря на все мероприятия, завод не поспевал за возрастающим спросом, поэтому партийная организация поднимала коллектив на борьбу за повышение эффективности работы. В 1929 году приняли вызов ленинградского завода «Красный Выборжец» на социалистическое соревнование, которое продолжается и до сих пор. В марте 1929 года в металлоткацком цехе, по инициативе комсомольца Е. М. Савицкого, организовали первую в области ударную сквозную бригаду, обслуживавшую один металлоткацкий стан в три смены. Она поставила своей целью добиться повышения производительности труда за счет сокращения потерь рабочего времени. Ее лозунгом стало: «Думай не только о личном успехе, но и о том, чтобы сменщик тоже мог хорошо поработать». Бригада перешла на общий наряд, а заработок стала делить на всех. В первый же месяц работы по-новому она выполнила план на 123 процента. Это стало событием! Вскоре движение ударников, а затем рационализаторов и стахановцев охватило весь завод. Параллельно с работой Е. М. Савицкий учился и окончил рабфак, а затем и Московский институт цветных метал- лов. Теперь он профессор, доктор химических наук и директор института металлургии Академии наук СССР. Большую помощь в распространении передовых починов оказала газета «Голос кольчугинца». Ее первый номер вышел 28 апреля 1928 года. Часто писали о работе завода газеты «Рабочий край» и «Призыв». Эти корреспонденции сохранили нам пафос и героику тех трудных лет, когда крепчала наша промышленность и рождалось социалистическое отношение к труду. Они назвали имена первых ударников и стахановцев. Таких, как шелко-обмотчица А. Д. Сидорова, увеличившая свою выработку в 10 раз, и оплетчица Мария Крючкова, перешедшая с 8 ходов оплеточных машин на 24. О передовом опыте завода писала и газета «Правда», 12 августа 1939 года она отвела покажу опыта стахановских школ завода целую страницу и в передовой статье дала ему высокую оценку. В 1928 году Д.И. Сучков был назначен начальником металлоткацкого цеха, а вскоре ему было поручено составить проектное задание, а затем и технический проект нового металлоткацкого цеха. Ни одна из существовавших проектных организаций не соглашалась на выполнение такого проекта. В 1930—31 гг. здание нового металлоткацкого цеха было построено и установлено оборудование, как новое, так и старое. Цех выгодно отличался по сравнению с виденными в недавней командировке на фабрики Германии и Австрии Д.И. Сучкова рациональным размещением оборудования, механизацией при съеме со станков готовых сеток, передвижения их по цеху, освещенностью и пр. В 1932 году качество металлической сетки отечественного производства почти полностью сравнялось с качеством заграничных сеток, что позволило отказаться от их импорта. Журналисты называли тогда Кольчугинский завод краснознаменным гигантом и флагманом цветной металлообработки. Действительно, к концу 30-х годов завод стал трудноуправляемым. Многие из крупных цехов были, по существу, отдельными заводами, выпускавшими очень различные и по назначению, и по технологии изготовления изделия.
Посудное производство
За кулисами исторического действа все это время терпеливо ждала своего часа идея выпускать в посудном цехе примусы. Что ни говори, а примусы и чайники в это время уверенно сместили с пьедестала печи и самовары. Жизнь вновь заставила людей покидать деревни и перемещаться в города целыми семьями, а так как возможность перемещать за собой печку была предоставлена лишь сказочному Емеле, новоиспеченные городские жители, обустраиваясь на новых местах - в забитых до отказа бараках, - молились теперь на примус. Маленький, удобный, не требующий громоздкого топлива, примус был незаменим в приготовлении пищи. А в приготовлении всеми любимого чая теперь был незаменим чайник, верный спутник примуса. Таким образом, спрос на эти изделия возрастал. Единственной помехой к их массовому выпуску была война. Когда же она победно закончилась в 1922 году, заводу пришлось перестраиваться на выпуск мирной продукции. Военные заказы уменьшились, кольчугинский завод перевели на хозрасчет. А какое производство могло сразу принести ощутимую прибыль и частично поправить положение? Конечно, посудное. Опять посудное.
В заводском музее, в витринах, посвященных работе завода после 1922 года, тоже можно увидеть много интересного. Есть здесь примусы. Кстати, их изготавливали по шведским образцам, с одной горелкой. Инструмент и прочие приспособления для работы изготавливали своими силами - здесь вновь, как когда-то, пригодились смекалка и сноровка простых рабочих. Чайники изготавливались исключительно отечественных фасонов и самоварных размеров - этакая ностальгия по оставленным в избах пузатым поильцам. Такие чайники в ту пору можно было встретить в заводской столовой, где большой объем позволял напоить горячим напитком сразу много человек. Что касается дорогой посуды, то спрос на нее упал. Не пользовалась спросом и медная продукция. Главные покупатели - представители дворянских и купеческих сословий - становились чуждыми элементами в обществе. Вот так перемены в стране отразились и на работе посудного цеха: исчезли из производства роскошные столовые приборы и ресторанные сервизы, их вытеснили примусы и чайники. Остались в прошлом изысканные ситечки и цепочки хитроумных кофейников. Посуда стала воплощением новой идеологии, допускающей упрощение и ненавидящей инакомыслие. Но как раз обратных взглядов, как мы помним, придерживались руководители посудного производства в годы его становления. И до сих пор работал в посудном цехе человек, который не мог этого не помнить, - Александр Карлович Цабель, его начальник. Каким образом Цабель смог так долго оставаться у руля посудного цеха, чему или кому он был этим обязан? Не берясь судить о его честолюбии или политических взглядах, можно с уверенностью сказать лишь о том, что Цабель был носителем духа творческих поисков и дерзновений, гена фантазии и инакомыслия. Другое дело - как он жил со всем этим в первые послереволюционные годы, если даже производство его любимых самоваров пришло в полный упадок. Словом, нерастраченный цабелевский потенциал так и ждал повода вырваться наружу. И вырвался, когда администрация завода в 1923 году, вслед за массовым выпуском примусов, решилась на массовый выпуск и самоваров. Причем самоваров двух видов: гладких и граненых. Вот на последние и была направлена фантазия А.К. Цабеля, который разработал специальный инструмент и приспособления, позволяющие штамповать эти сложные самовары на прессах. Выпуск самоваров и примусов приобрел невиданный размах, благо запас военных цветных ломов был еще велик. Ежемесячно завод выпускал 9000 примусов и 7000 самоваров. Появилась в эти годы и забытая тенденция к увеличению ассортимента: начали выпускать кастрюли, тазы, луженые ковши. В 1924 году на постоянной промышленной выставке 1-го Государственного завода по обработке цветных металлов давильный цех выставил 677 предметов. Гвоздем программы стал специально изготовленный трехведерный самовар. В исторических источниках упоминается, что в эти годы было построено и пущено в строй одноэтажное здание, в котором расположился прессовый отдел посудного цеха - это ему потом суждено будет стать «старым корпусом» цеха № 7. Очевидно, что, достигнув определенных успехов в обновленном обществе, кольчугинские посудники испытывали огромную гордость, воодушевление и подъем. В 1925 году ряду заслуженных работников завода было присвоено звание «Герой труда». В качестве подарков им были вручены латунные чайники с памятной надписью. Эти чайники сегодня тоже можно увидеть в заводском музее. Примечательно, что среди награжденных был и А.К. Цабель, тридцать лет отработавший в должности начальника посудного цеха. Счастливый год присвоения почетного звания стал для Цабеля последним годом жизни - в 1925-м году он скончался. К концу 20-х годов запас военных ломов был израсходован. Выпуск посуды из свежей меди был запрещен. Для посудного производства началась черная полоса - не первая в его истории. Поскольку политическая обстановка вокруг СССР становилась все напряженнее, в начале 30-х годов экономика страны уже одной ногой стояла на военных рельсах. Посудному производству пришлось по такому случаю чуть ли не положить голову на эти рельсы. В 1931 году оборудование посудного цеха демонтировали и перевели на один из южных заводов. А в одноэтажном здании посудного цеха быстро наладили производство радиаторных трубок из цветных металлов для военной и автомобильной промышленности.
Но без посуды, оказывается, и в политически нестабильное время - никуда. Научившись в очередной раз на собственной ошибке, руководство принимает решение вернуть посудное производство из южной ссылки и начать его восстановление. «Уж не буду, уж не буду Я посуду обижать. Буду, буду я посуду И любить, и уважать!» - такие слова приблизительно в подобной ситуации произнесла героиня К. Чуковского возвращающейся посуде. Руководство завода, конечно, не было столь поэтично в словах, зато на деле расщедрилось и в 1934 году вернуло одноэтажное здание прессового отдела посудного цеха под производство посуды. Правда, «старый корпус», каким его хорошо помнят бывшие работники посудного цеха, образовался путем присоединения в послевоенные годы к зданию 1934 года новых площадей, с последующей реконструкцией. В 1935-м году давильный цех ликвидировали. Большое здание бывшего давильного отдали пятому цеху под производство трубок, ценнейшие штампы свалили в каком-то сарае и потом использовали как заготовки для нового инструмента. Остатки посудного производства разместили в подвале пятого цеха и назывался «утиль-цех».
Но несмотря на небольшой объем производственных площадей, в конце 30-х годов посудный цех удивлял ассортиментом и объемом выпускаемых изделий. Довоенному производству посвящена одна из экспозиций заводского музея. Она тоже по-своему удивляет, но уже не роскошью и утонченностью, как это было с дореволюционными образцами, а разнообразием, которое как-то смогло ужиться с тоталитарной простотой. Ковши, тазы, кастрюли, фляжки, подносы, мерные кружки... Никелированные умывальники - знаменитые, потому что их дудочка никогда не снашивалась, а значит, вода в них не подтекала. Причем, на этих умывальниках были даже предусмотрены никелированные мыльницы. Можно сказать, что в людях постепенно просыпалась тяга к эстетике, к украшательству быта. И в сущности, невелика беда, что в 30-е годы эту тенденцию окрестили мещанством. Посуда, выпускаемая заводом с 1918 по 1941 годы: «Самовары обыкновенные, никелированные, рюмкой. Подносы самоварные, латунные, никелированные. Чайники обыкновенные, латунные, никелированные. Кофейники латунные, никелированные. Кастрюли медные с крышкой, латунные. Котлы бульонные с крышкой латунные, медные. Сковороды медные, латунные. Ступки латунные с пестами. Примусы латунные. Ложки столовые и чайные мельхиоровые, серебряные. Ножи столовые, серебряные. Чайники латунные, никелированные, электрические с трубчатым термоэлементом. Кастрюли алюминиевые с крышкой. Тарелки, кружки. Ложки столовые и чайные мельхиоровые хромированные. Ручки дверные хромированные никелированные, ручки оконные хромированные, никелированные. Шпингалеты оконные хромированные, никелированные. Запоры форточные никелированные. Крючки для вешалок. Раковины для комода никелированные. Навески баночные». И если красота еще могла скрасить жизнь людям, перенесшим коренное переустройство в обществе, если красота еще хоть как-то могла противостоять гримасам сталинского беспредела, она забилась в угол и замерла, столкнувшись с самым страшным, что есть на этом свете, - войной.
Завод имени Орджоникидзе
С 1930 по 1937 г. директором Кольчугинского завода имени Орджоникидзе был Пархоменко Евгений Иванович (1895—1938).
20 марта 1931 года рабочий поселок получает статус города. Заводу было присвоено имя Серго Орджоникидзе.
В 1939 году правительство приняло решение о выделении кабельного и металлоткацкого производств в самостоятельное предприятие — завод «Электрокабель». В 1939 году предприятие разделили на два завода: один был назван именем Орджоникидзе, другой «Электрокабель».
Источники: Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я).
Е.В. Фролова «Золотой век кольчугинской посуды». «Аркаим» Владимир 2013 г.
