Развитие литейного и кузнечно-расковочного производства в Кольчугинском крае
Периоды развития литейного и кузнечно-расковочного производства в Кольчугинском крае
Развитие металлургии в Кольчугинском крае можно разделить как бы на четыре отдельных периода.
1. Строительство плотин и развитие литейного, кузнечного дела, с использованием для механизмов силы воды плотин (XVI—XVII вв.). Использование медистого песчаника для получения меди, «скверно» для получения мягкого железа.
2. Организация на трех реках — Киржаче, Шерпе, Пекше — 10 литейных и ковочно-расковочных заводов, выпускавших медь и латунь, проволоку и первую посуду. Использование для производства литейных горнов я хвостовых водяных молотов с приводами от водяных колес плотин (XVIII — нач. XIX вв.).
3. Применение для производства сплавов меди и латуни первых паровых машин, котлов и турбин, а также небольших ковочно-штамповочных прессов взамен ручных, для производства посуды. Использование лоботокарных станков (первая половина XIX века). Оборудование прокатными и волочильными станами.
4. Использование для привода паровых машин, котлов, турбин и т.д. Укрупнение медно-латунных заводов. Расширение ассортимента продукции (вторая половина XIX века). Зарождение Васильевского (Кольчугинского) завода.
Просматривая географию Владимирской губернии, изданную в прошлом столетии, и коммерческий указатель фабрик, заводов и других промышленных заведений Владимирской губернии, можно заметить, что в начале прошлого столетия «четвертое место по обороту а фабричной промышленности принадлежит медно-латунному делу. Им занято 10 заводов, на которых работает до 1500 рабочих и годовое производство простирается на сумму около 5000000 рублей». Находились эти заводы: два завода в Юрьевском уезде, шесть заводов в Покровском уезде, два завода в Александровском. Существующую в настоящее время территорию нашего района в прошлом веке делили между собой эти три уезда, активно занимавшиеся медно-латунным и кузнечным производством. Медно-латунное производство было сосредоточено вблизи города Киржача и по рекам Киржач, Шерна, Пекша. «Производство заводов этого типа заключается в изготовлении латуни и прокатки ее в листы, только на заводах «Кольчугина и Ко» прокатывается и красная медь и существует медно-котельное производство. Кроме этого, некоторые заводы тянут латунную проволоку, другие приготавливают латунную и медную посуду: тазы, подносы, самовары, ступки с пестиком, котелки, кружки, кастрюли, ложки и т.д. Самый большой завод этого типа «Кольчугина и Ко» (Юрьевский уезд) с оборотом до 4-х миллионов рублей».
В одной из газет «Владимирские губернские ведомости» за 1847 год была опубликована заметка о работе двух заводов, расположенных вблизи г. Киржач. Эти два медно-латунных завода принадлежали московскому третьей гильдии купцу Грехову. У крестьян Филипповской волости купец взял часть земли по контракту и при деревнях Захарово и Мележи на р. Мележа близ плотин были построены и работали два небольших завода. Всех помещений для этих заводов было возведено 19, и все они были деревянные. Помещения строителями были построены прочно и хорошо, выделялись из них пять: для расковки латуни, для отливки латуни, давильно-тазовая, токарная, паяльная. На каждом заводе было по одной действующей водой машине и по два водяных хвостовых молота. Всем производством заводских изделий занимались десять вольнонаемных мастеров и подмастерьев и 35 рабочих, а всего на обоих заводах работало 45 человек. За 1846 год на обоих заводах было изготовлено: красной меди и латуни 6000 пудов, ступок с пестиками из зеленой меди 500 пудов, медных тазов разной величины — 900 пудов. Всего же было выпущено продукции на сумму 85650 рублей серебром.
А уже в книге Л. Семенова-Тянь-Шанского: «Географическо-статистический словарь Русской империи. 1863 г.» записано, что в казенной деревне Захарово Покровского уезда на речке Мележе было число жителей 202 человека, а всего в деревне было 30 дворов. В 1860 году оба этих завода находившиеся в д. Захарово и второй в Ново-Александрове (Мележе), а также и третий на реке Шерне близ села Фомина уже принадлежали купчихе Жуковой. На всех заводах было изготовлено латуни, тазов, кастрюлей и проволоки 6430 пудов на сумму 91550 рублей. Согласно спискам фабрик и заводов Владимирской губернии, оцененных в 1882—1884 годах, в Покровском уезде в д. Ново-Александровке (д. Мележе) и д. Захарово медно-латунные заводы принадлежали торговому дому «В. Кольчугин и К» и оценивались в Ново-Александрове в 8400 рублей, в д. Захарово в 14600 рублей.
Какова же была дальнейшая судьба этих заводов, которые оказали определенное влияние и на заложение и развитие завода в Кольчугине? В книге, изданной В.Ф. Свирским в 1890 году «Фабрики и заводы и прочие промышленные заведения Владимирской губернии» находим, что Захаровский и Мележский медно-латунные заводы принадлежат потомственному почетному гражданину Александру Григорьевичу Кольчугину. Оба этих завода находятся в 26 верстах от станции Богородск Московско-Нижегородской железной дороги, на которую на лошадях доставлялась готовая продукция. Что оба завода получили некоторое техническое развитие и увеличили выпуск продукции. Так, Захаровский завод имел на реке плотину, а на заводе два водяных колеса для привода мехов плавильной печи и один для привода хвостового водяного молота. Дополнительно уже была установлена первая паровая машина и турбина 70 л.с. и паровой котел. Паровая машина приводила а движение два прокатных стана для латуни. Были установлены две отражательные печи, одна из их нефтяная: плавильный нефтяной гори на два тигля, отопление дровами, освещение керосином. Был один штамп для изготовления кастрюль и 10 бляшечных штампов. Завод работал круглосуточно. Рабочих работало 115 человек мужчин. Годовое содержание рабочих составляло 9182 рубля. Была шкала по обучению учеников для завода, в ней обучалось 36 человек. Был организован приемный покой на три койки. На Мележском заводе также была установлена турбина в 30 л.с., было семнадцать давильных станков, 15 лоботокарных станков, кастрюльный штамп, одна отжигательная печь, водяной гидравлический пресс для стружки. Завод также отапливался дровами и освещался керосином. Работал круглосуточно. Рабочих было 55 мужчин. Годовое содержание их составляло 11719 руб. Управляющим обоих заводов был Александр Захарович Воробьев. Кроме двух заводов близ Захарово и Мележи на реке Киржач существовало еще два медно-латунных завода, которые изготовляли медные и латунные листы, из них делали первые самовары в этом крае, а также тянули проволоку. Медно-латунный завод Торгового дома И. Аленчикова и Н. Зимина находился в 5 верстах от ст. Киржач и 4 верстах от г. Киржача, в селе Федоровское Финеевской волости. На заводе работало 325 человек, большая часть которых была занята изготовлением самоваров. На заводе изготовлялась листовая латунь и из нее уже делали самовары, изготовляли и проволоку. Второй медно-латунный завод находился в г. Киржач и принадлежал Шапошниковой Анне Петровне. На нем работало 65 человек. На заводе также изготовлялись самовары, латунные листы и проволока. Эти заводы уже в начале XIX века существовали и, видимо, одни из первых занимались изготовлением ширпотреба, т.е. самоваров. Привод мехов для создания дутья литейных печей (горнов), работавших на дровах, а затем на нефти, был от водяных колес плотин. Для расковки отлитых плоских латунных слитков применялись хвостовые водяные молоты.
В Юрьевском уезде в начале XIX века также уже существовали два медно-литейных, ковочно-расковочных и плющильных завода: один в Давыдовской волости y р. Пехша, близ впадении в р. Пекшу реки Муромги и второй Водокобинский близ деревни Стенки и Беречино. О существовании этих заводов было известно в начале XIX века. Вероятно, их зарождение было в конце XVIII века. Волокобинский ковочно-расковочный и плющильный завод первоначально принадлежал купцу Журавлеву, а затем А. Соловьеву, он состоял из кузницы-плющильни и медницко-литейной мастерской. Привод также осуществлялся от водимого колеса плотины, и работало три водяных хвостовых молота и два литейных горна на дровах. Истории же медно-литейного и расковочного завода близ села Давыдовское и Прокудино начинается, по-видимому, еще в конце XVIII века. Он возник из небольшой медно-литейной мастерской, принадлежавшей Колышеву и по преданию работавшему на местном сырье — медистом песчанике. Вот что было записано в одном из документов, хранившемся в Суздальской консистории. Дьячок Максим из села Ильинское-Стромилово, что было близ села Давыдовского, доносил неоднократно в Суздальскую консисторию, что им, а также старостой Силуяном Петровым, земским дьяком Кузьмой Ивановым близ села Ильинское была обнаружена медная руда. Об этом в консисторию Максим писал несколько раз, но ответа не получал вплоть до сентября 1738 года, а затем за «настойчивость» он был сослан в солдаты. По-видимому, открытие любознательного дьячка Максима осталось все же замеченным местными вотчинниками и затем послужило причиной заложения близ волостного села Давыдовского первого литейного завода. Его построили вблизи большой водимой плотины при впадении реки Мурмога в р. Пекшу (севернее г. Кольчугино).
Что же за медная руда была открыта и что явилось первым сырьем его завода? Это всего вероятнее были медистые песчаники. В Большой Советской Энциклопедии, том. 26 стр. 613 можно найти такую запись: «Использование медистых песчаников и сланцев в качестве руды началось еще с древних времен, о чем свидетельствуют древние выработки. В России медистые песчаники начали разрабатываться в середине XVII века. Вначале XVIII века большую часть меди в России добывали из этих руд... Среди разнообразных по форме залежей больше распространены были линзовидные, гнездообразные и пластовые».
В 1864 году заводы на реке Киржаче близ Захарово и Мележи приобретает купец В. Кольчугин и они впервые начинают оснащаться паровыми машинами и котлами, водяная сила колес заменяется паровой турбиной — силой пара. В 1871 гаду Александр Кольчугии строя новый Васильевский завод, также отказывается в приводе машин завода от водяного колеса, я оснащает свой завод паровыми машинами, турбинами, котлами. Кольчугины продолжая традицию металлургов своего деда и отца — Никиты и Григории Кольчугиных, имевших завод близ г. Серпухова, впервые принесли в наш край технический прогресс в развитие цветной металлургии — замена водяного колеса паровой машиной, водимого молота и пресса, механическим прокатным станом и т.д.
Источник: Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я).
Завод Митькова Николая Фотиевича в селе Васильевском
Село Васильевское по дореволюционному административному делению находилось на границе Покровского и Юрьевского уездов Владимирской губернии «въ 70 верстахъ отъ губернскаго города». Село Васильевское - будущий город Кольчугино.
Внук владельца села Васильевского - Михаил Фотиевич Митьков. Участник Отечественной войны в 1812 года, декабрист (репродукция с акварельного портрета)
Старенькую плотину близ Бараньего лба на речке Беленькой подперли крепким заплотом. Чистая ключевая вода поднялась, залила низину, обрушилась шумным потоком на деревянные лопасти большого колеса. Тяжелое колесо дрогнуло, заскрипело и закрутило дубовый привод. Зашумели кузнечные меха, ритмично застучал водяной молот, — заработал первый заводик в селе Васильевском, хозяином которого был последний из рода Митьковых — Николай Фотиевич. Первый крохотный заводик задымил и привлек внимание предприимчивого купца А. Соловьева. У него уже были два заводика в Давыдовской и Дубковской волости. Боясь конкуренции, он посоветовал Николаю Фотиевичу расширить производство и лучше перейти на выпуск бумаги. Фабричонку поставили на той же речке, в версте от дедовой могилы.
На месте слияния речки Беленькой с ручьем Глубокого оврага (Шайкой) речку перекрыли высокой плотиной и рядом построили «бумажную мельницу». Сложили деревянное здание (амбар), установили мельничное колесо с валом и желоба для подачи воды в помещение. Колесо вращало дубовый вал со специальными устройствами, которые в амбаре а ступах растирали большими шестами массу для выделки бумаги, затем масса переливалась в особый чан, а из него — в «опарню», где окончательно выделывалась бумага. Работало всего 20 человек. Бумага не отличалась высоким качеством, но спросом пользовалась, и предприятие давало доход, понемногу крепло, но у хозяина его Н.Ф. Митькова уже не оставалось времени. 18 марта 1856 года он скончался. Круглый монументальный памятник из черно-серебристого лабрадора был установлен на его могиле с восточной стороны Васильевской церкви, рядом с могилой деда. Перед смертью Николай Фотиевич сказал супруге: «Не женское это дело — промыслы разводить. Перебирайся-ка в Москву, к своим, а землю и фабрику продай Соловьеву. В его руках наше дело пойдет дальше». Но прошло десять лет, прежде чем Митькова решилась продать имение.
Бумажное производство и литейный завод купца Соловьева в Васильевском селе
В 1865 году Соловьев купил у Митьковой плотину с мельницей и спешно начал се расширять под производство бумаги. Установил дополнительно большое колесо и агрегат роллса, размалывавший бумажную массу, и для черпания бумажной массы, помещения для отходов. Бумажное производство в Васильевском просуществовало всего 15 лет. Соловьев не сумел свою бумажную мельницу перевооружить и перевести на промышленную основу, а повсеместно к тому времени уже применялась в бумагоделании новая технология, так что купец конкуренции не выдержал и вынужден был закрыть это производство. Был купец А. Соловьев разносторонне одаренной личностью. Первоначально, вместе со своим отцом, как установили краеведы, он занимался церковной живописью, а потом стал изучать качество бумажных и полушелковых тканей на фабрике братьев Золотиных в Богородском уезде Московской губернии. Вместе с отцом он зарабатывал до четырех тысяч рублей в год. Проработав пять лет на Золотиных, А. Соловьев завел свое дело — в Киржаче открыл фабричонку, где ткали сатин, буре, атлас. Но интересы его шли дальше, он попытался, как мы уже писали, заняться производством бумаги, а затем его привлекли медно-латунные промыслы. На двух заводах купца Соловьева, расположенных на Пекше, в основном работали крепостные крестьяне. Труд был ручной, тяжелый. Небольшие литейные и меднорасковочные заводы приносили мало прибыли. На обоих заводах общее количество рабочих колебалось в пределах 50-60 человек. В год выпускали продукцию до 10 тысяч пудов. Плоский листовой металл и готовые изделия — медные тазы, котлы, большие кастрюли и даже первые самовары — продавались на ярмарках в Юрьеве, Дубках, Черкутино, Москве. Тонкую плоскую медь и латунь покупали мастера, занимавшиеся изготовлением церковной утвари, убранством церковных алтарей, окладов икон и т.д. Более того, Соловьев слыл хорошим художником. Ему удалось наладить художественное литье. Пригодился и опыт местных мастеров-самоучек. Марьинские и давыдовские умельцы, например, отливали круглые плоские слитки из меди и латуни, которые после расковки и чеканки тонких листов шли на церковные нужды. На заводах А. Соловьева, по преданию, наши земляки научились отливать золото, а для покрытия куполов, крестов и иконных окладов чеканили даже сусальное золото. Производство купца Соловьева было по тем временам нешуточное. Ему удалось в короткий срок собрать на Пекше лучших мастеров. На его промыслах к 70-м годам XIX века работало более 100 умельцев. Особенно отличалась семья Носовых из Марьина. Прибыльно использовался водяной привод, впервые и в самоварном деле пошла в ход паровая машина. Но нарастающая конкуренция, промышленная гонка постепенно привели Соловьева к решению расстаться с меднолитейным и расковочным заводами и в Пекше, а также продать и бумажную мельницу. ...Сохранилась старинная фотография трех охотников, торжествующих над поверженным медведем. На выцветшем снимке — владелец киржачского медно-латунного завода Б.Г. Кольчугин, А.Г. Кольчугин и А. Соловьев. Соловьев не был заядлым охотником. На эту светскую охоту его привела другая нужда. К тому времени дела пошли совсем плохо и, надо полагать, охотился он не столько на медведя, сколько за покладистым покупателем.
Покупка Кольчугиным меднорасковочного завода у Соловьева
В 1832 г. открыт Захаровский медно-латунный завод. В 1840 г. открыт Мележский медно-латунный завод.
В один из осенних теплых дней, когда нетерпеливые охотники, дождавшись, наконец-то начала охотничьего сезона, выходят в одним им знакомые и богатые дичью леса, собрался в дальние края Александр Кольчугин. И прихватил с собой московского мещанина, специалиста меднорасковочного дела Николая Ивановича Козлова. Выбор попутчика показался бы странным, как-бы то была простая охота. Но тут надо было двух зайцев убить... Купцов А. Кольчугина и А. Соловьева связывало давнее знакомство: встречались на ярмарках, частенько навещали торговый дом "Boгay и К°" с целью покупки чистых металлов. Именно в Кольчугине углядел Соловьев потенциального покупателя своих заводиков. Убеждал он Александра Кольчугина в выгодности сей покупки тем, что места наши далеки от белокаменной, глухие, леса много — и на строительство, и на топливо хватит. К тому же мужик деревенский не избалован, бедны здешние земли, на пропитание не хватает, а потому охотно идет мужик работать на промыслы. Опять же деревни близко расположены, и тракт с Юрьева до станции Александров недалек. И чтобы заманить покупателя, завлечь его, учел, что Кольчугин большой любитель охоты, знаток к ценитель природы (одна из московских типографий, принадлежавших А. Кольчугину, регулярно выпускала "Охотничьи альманахи"), обещал устроить знатную охоту, расхваливая при этом припекшинские леса и дубравы. Купец московский решил совместить приятное с полезным. Вместе с Н. И. Козловым он побывал по пути к Соловьеву на меднорасковочном заводе близ местечка Захарово и Мележи в Филипповской волости, принадлежавшем его дяде, затем на заводах Аленчикова и Зимина близ Киржача. Соловьев слово свое сдержал. Охота на медведя в урочище между селом Васильевским и деревней Павловкой удалась. А на обратном пути Соловьев не только свой Давыдовский завод гостям показал, но и рыбкой решил соблазнить. Заехали на прудовое хозяйство помещика Стромилова (ныне база отдыха Горшиха). Гостям открылась зеркальная чистота прудов. Обильный приток холодной ключевой воды питал эти промысловые пруды через специальную систему регулирования потока. Дикая красота вокруг и ухоженность прудов зачаровали. Несколько крестьян хлопотали возле телег, на которых были установлены большие дубовые короба (чаны), наполненные холодной ключевой водой. Из небольшого пруда, расположенного поодаль, работники приносили живую рыбу и вываливали в короба. — Готовят обоз живой рыбы в Москву, — пояснил Соловьев. — Прибыльно поставил дело Стромилов. Я и то своим рабочим рыбки у него подкупал. — А что за рыба? — спросил Николай Козлов. — Да разная там. А вот с одной, не здешней, привозной, он мне сказывал, долго мучился, но прижилась она у него, кажется, форелью называется. Дорогая, хлопотная, специально ко двору его Величества поставляет, и в дорогие заведения. Она в холодной проточной воде живет, так они пруды вначале к ее прихотям подготовили. Сливы с лотками, смотри, с перегородками, — там икра доходит. Не любит нашей спокойной теплой воды эта рыба... — Вон, видишь, — показывая Кольчугину слева небольшой пруд, куда стремительно бежала основная и веся воды, и справа, несколько неглубоких заливчиков с обильным холодным притоком воды, — здесь у него растилище мальков, а там основной нагул. В других же больших прудах, говорили, лещи, сазаны, там караси разные и другая рыба. Тележный рыбный обоз заканчивал формирование. Чаны закрыли крышками, отдушины в центре крышек закрыли рогожами. И в путь — по Стромынскому тракту да и в Москву. — Хорошее же дельце имеет Стромилов, — заметил Кольчугин. — Да и смотри, Николай, какой большой приток воды, прямо как река из-под земли течет, а дичи вокруг сколько! Каков же лес вокруг — нетронутый, вековой. Хорош — и на большое строительство, и на топливо, надолго хватят. Купец Соловьев, наверно, мысленно потирал руки, ибо Кольчугин речь свою продолжил: — Не купить ли нам эти пруды с лесом? — и обращаясь к Н. Козлову, выложил свои планы. — Ниже прудов на реке поставим заплот. Будет небольшой заводик по изготовлению капсуль и патронов. Рыба в достатке, лес нетронутый, дичи полно. Деревни в нескольких верстах, тракт ка Москву в трех верстах. Чем не место для завода? Козлов сразу стал приводить убедительные доводы против, дескать, может не хватить общего напора воды при установке дополнительных водяных колес у заплота. Кольчугин возражал, что он и не собирается устанавливать водоприводный механизм, а сразу будет строить по западному, немецкому образцу — все привода будут от паровой машины. Зато вода чистая, не даст никакой накипи котлам. Лес рядом, да и Давыдовский завод в четырех верстах, на первых порах будет давать дополнительно литье болванки и листы. — Негоже, — не соглашался Козлов, — Александр Григорьевич, задуманное дело новое начинать за малым. Оно, конечно, и капсуль, и патрон на торгах хорошо идут, но я так думаю, уж новое дело надо начинать шире, и с размахом. Уже прошлой осенью на торгах медный лист, проволока да латунь дорожать стали. Ведь время такое подходит. Смотри, как и в Европе, военные заказы пойдут. Опять же обществу железных дорог медь толстая нужна — паровозы строить. Верно твой дядя сказывал — на котлы нужда. — А что дядя говорил, Николай Иванович, я и сам знаю. Но все же дел его не одобряю — плохо ведет. При отъезде мне сказывал, что покупает заводишко, в Сибирь податься хочет, наши медницкие промыслы бросить, на железное дело его, ишь ты, потянуло. — А вообще дело он говорит, Александр Григорьевич. Железным дорогам металла столько много надо будет. И спрос, и цены будут поболе наших медных. Железные заводы с прочным металлом ценой будут повыше, глядишь, купцом богатым будет. — Не одобряю, я не одобряю, — перебил его Кольчугин, — плохо кончит, и на медном деле не развернулся, а уж медные-то наши промыслы — наше родовое дело, еще от деда Никиты пошло, а я как ты хочешь, на крупное дело не пойду. На капсули и оборудования, и металла мало надо, с одной паровой машиной можно обойтись. На строительство и на новое оборудование деньги нужны немалые, а где их возьмешь, тысяч сто нужна поди... — Насчет денег, — подсказал Николай Иванович, — немцев знаешь — торговый дом "Boгay и К°". — Дадут-то они дадут, а как расплачиваться будем? Большое дело сразу не поставишь, а они уже не одного нашего брата купца в оборот взяли, можно и с носом остаться. Слушая их речи, молчал всю дорогу сидевший впереди Соловьев. Явно был он озадачен таким поворотом, боялся потерять покупателя. Незаметно добрались до Давыдовского, и Соловьев решил завезти гостей на меднорасковочный завод. Еще издали видна была высокая кирпичная труба, вился над ней сизый дымок, раздавались глухие удары водяного молота. Длинное деревянное строение стояло на берегу ниже плотины. К нему по створу плотины по деревянному наклонному водоводу из толстых осиновых бревен с шумом бежала вода. У здания она разветвлялась на два потока, и оба с высоты падали на два деревянных колеса с лопастями, каждый диаметром метра по четыре. Заглянув вовнутрь, Александр сразу понял, что этот завод мало чем отличается от его собственного, что в Рай-Семеновском. Так же в углу стояла двухкамерная печь для установки литейных тиглей. Вал первого Колеса, вращаясь, посредством шкворней и деревянных коромысел заставлял периодически двое мехов, сжимаясь и разжимаясь, с шумом подавать воздух через дутьевые окна в горны под тигли. Пламя сильно гудело обдавая тигли снизу белым огнем. В другом конце помещения большой дубовый вал через сложную систему деревянных трансмиссий при каждом повороте нажимая дубовым клином поднимал один конец водяного молота. Поднявшись на высоту полутора метров, большой стальной боек бил по плоской наковальне, на которой трое рабочих большими клещами после каждого удара, пока боек поднимался, поворачивали толстый, красный от нагрева медный лист. После каждого удара лист утоньшался и постепенно расширялся. На двух других наковальнях рабочие вхолодную выглаживали, вытягивали лист. На большом дубовом стуле пожилой бородатый мужик обтягивал его, стараясь придать округлую форму. К нему с расспросами подошел Козлов. Помещение было невысокое, черное от копоти. Стоял трудно переносимый смрад, глаза с непривычки разъедало. Монотонный шум, резкие стуки давили на уши. Не обращая внимании на незваных пришельцев, черные от копоти рабочие суетились на своих рабочих местах, всего было 11 рабочих. Не выдержав и трех минут, Кольчугин и Соловьев вышли. — Ну, что, Александр, берешь завод? — спросил Соловьев. — На время строительства нового завода твой еще может поработать, — размышлял вслух Кольчугин, — литой металл и лист можно будет получать, но затем нужно переходить ка паровую тягу. Водяные механизмы уже невыгодны. И заключил: — А как договаривались еще в Москве, Александр Алексеич, завод я беру у тебя с рассрочкой платежа на год. После посещения Давыдовского завода в этот же день они побывали в Ильинском, в имении Стромиловых. Помещик Стромилов, несмотря на все уговоры и увещевания не согласился продать свое доходное прудовое хозяйство, а рыбку к столу по сходной цене продавать обещался. На том и порешили.
Источник: Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я).
